Будущее во мраке

ГЛАВА ПЕРВАЯ

МАЙ 1994 ГОДА, ЛОС-АНДЖЕЛЕС, КАЛИФОРНИЯ.

В ходе их боя с меняющим свой облик Терминатором Т-1000 они, отступая, попали на сталеплавильный завод, где работала бригада ночной смены. Рабочие бежали с него, спасая свои жизни, когда автоцистерна сложилась пополам и рухнула на бок — и покатилась, с яростным мучительным визгом раздирая металл, прямо в здание завода, где она, лопнув, разбилась, словно огромное, удлиненное яйцо, изливая из себя свой опаснейший груз: тысячи литров жидкого азота. Азот зашипел и превратился в пар, войдя в соприкосновение с воздухом и окутав собой со всех сторон Т-1000, когда он пытался прорваться сквозь заводские руины и обломки. И этот меняющий формы оборотень, этот Терминатор из жидкого металла буквально замерз на месте. Он упрямо пытался идти дальше, но вскоре он оказался совершенно обездвижен, словно скульптура из раскрашенного стекла.

Т-800 поднял пистолет.45-го калибра. «Аста ла виста, бэйби»[2], сказал он — а затем сделал один лишь выстрел. Т-1000 взорвался и рассыпался на части.

Однако и тут конец еще не наступил. Когда фрагменты Т-1000 нагрелись на полу сталелитейного завода, Т-1000 все-таки удалось вновь трансформироваться, пока они бежали, спасаясь от него. Или, скорее, пытались сбежать, учитывая все их травмы, ранения и ушибы. Джон Коннор спрашивал сам себя, каким образом он работал и как сумел так сделать.

Должен был существовать какой-то предел сокращения в его искусственном интеллекте, размером настолько маленький, с какой-то фрагмент, который был способен сохранить и восстановить всё в нем запрограммированное.

Однако пока они не могли установить, что это. А Т-1000 бросился за ними. В конце концов Т-800 выстрелил гранатой прямо ему в тело. Она взорвалась, и Т-1000 словно расплескался в странных беспорядочных формах, его программы по-прежнему судорожно пытались трансформировать его, причем даже тогда, когда он рухнул в огромный резервуар с расплавленной сталью. Но это, в конце концов, оказалось уже слишком. В бассейне жидкой стали эта машина для убийства изо всех сил пыталась высвободиться, превращаясь в многочисленные формы, меняя облик, однако в конечном счете расплавилась. А затем его не стало вовсе, и его жидко-металлический хай-тек сплав растворился в бассейне стали.

«Мне нужен отпуск», сказал Т-800. Теперь он представлял собой страшное зрелище. Его левая рука была оторвана во время сражения с Т-1000, после того как они оказались на этом заводе. А большая часть его внешней органической оболочки оказалась сожжена или отстреляна.

Джон посмотрел вниз, на расплавленный металл. От Т-1000 не осталось и следа.

«Он погиб?»

«Уничтожен».

Они сбросили вниз руку первого Т-800, из 1984 года — того, который пытался убить его мать, Сару, еще до того, как он был зачат. Джон взял его с собой в здании корпорации «Кибердайн»[3]. Затем он бросил туда же чип-микропроцессор из его головы.

«Наконец-то всё кончено», сказала Сара.

«Нет». Т-800 коснулся пальцем собственной своей головы. «Есть еще один чип-процессор. Он тоже должен быть уничтожен».

Джон сразу же понял, что это означает. Но Т-800 уже стал его другом. Общаясь и действуя вместе с людьми, он сам начал казаться человеком. Джон уже так многому научил его. И после всего этого нельзя было вот просто так взять и отправить его на переплавку, словно какой-то металлолом, как изношенную машину, просто на всякий случай, чтобы его не заполучили те, кому не следует.

«Нет!», сказал он.

«Прости, Джон», сказал Т-800.

«Нет, нет, нет! Все будет как надо. Останься с нами!»

«Я должен уйти, Джон».

Сара молча с ним согласилась. И как это случалось уже довольно часто в его жизни, Джон почувствовал, как взрослые ополчились против него.

Конечно, это совсем не обязательно. Он пытался приказать Терминатору не уничтожать самого себя, но Сара преодолела его сопротивление. Она опустила Терминатора в расплавленную сталь на цепи с электромотором. И вскоре он пропал.

Все кончено.

Однако этот кошмар так и не закончился.

Джон услышал сирены машин полиции и скорой помощи, а затем крики. Сара застыла от ужаса, услышав их, озираясь с опаской, как затравленный зверь. Им нужно было выбираться отсюда. Пусть Терминатор Т-1000 и был разрушен, за ними по-прежнему гналась полиция. Если менты их поймают, Сару отправят обратно в психбольницу Пескадеро. Самого же Джона наверное арестуют и куда-нибудь посадят. Его приемные родители погибли, будучи убитыми Т-1000, и больше никто уже не захочет брать его к себе. Теперь уж точно.

Им нужно было быстро бежать отсюда, не обращая внимания на свои травмы и ранения, угнать машину и попасть в отель в Анахайме, к Тариссе Дайсон — бежать.

Завод теперь был пуст. Джон помог Саре, хромая, спуститься вниз по металлической лестнице на бетонный пол. Одно бедро у нее было всё в крови, там, куда попала пуля. Она теряла силы.

«Поезжай, беги, Джон», сказала она. Ее длинные, медового цвета волосы в полумраке развевались вокруг ее головы и плеч. На лице у нее были следы грязи и слез облегчения, боли и надежды. «Возвращайся в тот поселок, к Энрике. Ты можешь доверять семье Сальседа[4]». Сара выполнила свою миссию. Теперь, когда Джон был спасен, она почти уже не заботилась о себе.

«Нет!», сказал Джон. «Пошли. Мы должны это сделать вместе».

Он наполовину протащил ее через весь завод, полыхавший огнями пожара. Они углубились внутрь, в его какие-то неизвестные уголки, отчаянно пытаясь отыскать выход в лабиринте всех этих труб, трапов, конвейеров, лент и транспортеров, прочей тяжелой техники и металлических опорных балок.

Глянув через плечо, Джон увидел, как засверкали фонарики, обшаривавшие углы там и тут и приближавшиеся со стороны входа. Стали также слышны громкие голоса и крики.

«Давай, мама», сказал он возбужденным шепотом. «Пожалуйста».

«Хорошо», сказала она. «Только остановись на минутку, Джон. Всего за одну минуту».

«Ладно», сказал он с сомнением. «Одну минуту», сказала она снова, подняв руку.

«Дай мне отдышаться». Она тяжело дышала. Она сражалась, как герой, так, как она сама приучала себя, натаскивая себя именно для этого уже много лет, с тех пор, как на нее напал самый первый Терминатор. «Иди ко мне». На лице у нее появилась страдальческая улыбка, затем она прижала его к себе, крепко-крепко, как будто никогда его больше не отпустит от себя. «Что бы ни случилось, Джон, мы победили. Даже если никто нам не поверит, даже если они возненавидят нас и закроют нас, и никогда так и не поймут, чем они обязаны нам, мы уже остановили Судный День».

Он обнял ее за талию, переполненный чувствами. «Понимаю», сказал он, со слезами на глазах. «Но сейчас мы должны подумать о нашем будущем».

«Тогда пошли. Мы сможем это сделать». На лице у него появилась кривая улыбка. «Эй, солдат, теперь ты говоришь на моем языке».

Когда они, с трудом и шатаясь, ковыляли по заводу, наполовину скрючившись и прячась по темным углам, вышли на твердый бетон, шум и огни стали приближаться. Сара споткнулась о кусок спекшейся окалины, удержавшись на ногах, но чуть вскрикнув от боли. Хотя она и попыталась заглушить этот вскрик, их преследователи, должно быть, его услышали, потому что кто-то закричал: «Вы здесь!» Затем послышались чьи-то бегущие шаги, было слышно, как какие-то люди о чем-то срочно совещаются между собой, а затем рядом с ним заиграли лучи фонариков.

Когда эти лучи пронеслись рядом с ними, они забились в какой-то темный угол за лестницей, а затем быстро побежали, заметив свет, указывавший им на двери напротив. Джон засуетился возле них, стараясь не шуметь. Он осторожно повернул ручку, не желая шуметь — и толкнул двери. Он выбрался наружу, в переулок, с темной парковкой слева, освещенной парой фонарей. Один из них беспорядочно мигал. Там торчало несколько автомобилей, брошенных на парковке во время эвакуации завода.

Он попридержал двери открытыми, и Сара вылезла наружу вслед за ним. По-прежнему стараясь двигаться тихо, как мыши, они тихонько затворили дверь и прикрыли ее мусорным баком, подтащив его к дверям. Выглянув из-за этого бака, Джон выбрал Седан Хонду 1970-х годов, несколько уже изношенную, но не слишком потрепанную.

«Оставайся здесь», сказал он шепотом. «Я сейчас вернусь».

Он нашел на парковке половинку разбитого кирпича, быстро разбил им стекло с водительской стороны и залез рукой внутрь, открыв дверь. Он бросил в багажник свой рюкзак, а затем стал возиться внизу, пытаясь включить зажигание и завести машину без ключа. С каждой секундой колотилось его сердце. Наконец ему удалось завести машину, и он пополз по переулку обратно, оставив автомобиль с выключенными фарами.

«Лучше мне сесть за руль», сказала Сара. «Ты за рулем будешь выглядеть подозрительно. Может, на меня не обратят внимания».

«Хорошо. Всё классно. Давай, пошли тогда». Тут изнутри здания кто-то заколотил в дверь. Поздно, амиго, подумал Джон, забираясь на пассажирское сиденье.

Сара, с больной ногой, забралась в автомобиль, слегка постанывая, но потом все у нее пошло хорошо. Она выехала оттуда медленно и спокойно, включив свет только тогда, когда они выехали в узкий служебный проезд. «Возможно, тебе придется сесть за руль», сказала она. «Когда мы выедем из города».

«Ноу проблемо».

Она повернула направо, в служебный проезд, а затем повернула еще один раз, на светофоре.

«Ты знаешь, где мы находимся?», спросил Джон.

«Да, думаю, знаю». Миновав еще два поворота, они оказались на шоссе, ведущем в Анахайм.

Перед этим, дома у Майлза Дайсона, в тот же вечер, когда они планировали свой «рейд» на «Кибердайн», Сара подняла вопрос о логистике. «После этого нам потребуется этот Бронко», сказала она. «Мы не должны рисковать им в Кибердайне».

Джон сразу же врубился. Если они по-прежнему будут угонять машины, они начнут оставлять за собой следы — и рано или поздно, но полиция их выследит.

А где полиция, там всегда где-нибудь поблизости появится и Т-1000. С его возможностями менять свой облик он легко может проникнуть и затесаться в их ряды.

Т-800 обратился к Майлзу. «Нам нужна твоя машина».

Они собрали всё оружие и взрывчатку и погрузили ее Рейндж-Ровер Дайсонов, передав затем Тариссе ключи от Бронко Энрике Сальседы. Тарисса назвала им отель а Анахайме, где они смогут с ней связаться, когда все закончится.

И теперь они медленно проехали мимо отеля, осмотрев его окрестности. Они припарковались в миле от него в каком-то темном переулке. Если кто-нибудь сообщит об угнанной Хонде, Джону и Саре хотелось бы, чтобы ее обнаружили как можно дальше от отеля, когда они осмелились покинуть ее. В то же время, они не могли рисковать идти пешком более мили. Они оба были ранены. Джон чувствовал себя полностью избитым, с синяками по всему телу, словно кто-то запихнул его в мешок и ударил им о стену ради удовольствия. Сара пыталась браво крепиться, стараясь не хромать, но рана у нее в ноге была заметна и очевидна.

Кроме того, ее лицо мелькало на всех телеканалах с тех пор, как она вырвалась из больницы Пескадеро. А это было еще до перестрелки и гигантского взрыва в здании «Кибердайна». И теперь они значились в списках самых разыскиваемых лиц в Лос-Анджелесе. Кто-нибудь может их заметить и опознать. Даже если не принимать во внимание их ушибы и ранения, они были далеко не неприметными лицами. Было уже позже 1 часа ночи, и что может делать молодая мать на улице с ребенком? Более того, одежда на этой молодой матери была поразительной, она была полностью черного цвета, сожженной в разных местах, из-за чего плечи у нее были голыми, демонстрировавшими при свете уличных фонарей ее исхудавшие, весьма рельефные мышцы. Сара была специально одета для битвы за свою жизнь, и она победила, но теперь она буквально светилась на улицах, как маяк.

Джон считал каждый свой шаг: 1498, 1499, 1500… почти пришли. Почти. Он ощущал себя сейчас самым старым девятилетним ребенком во всем мире. Всю свою жизнь его почти насильно вскармливали техническими ноу-хау и идеями с детства быть взрослым: начиная с информационной войны и до обучения стрельбы из винтовки, учили автомеханике, искусству выживания в джунглях и основным навыкам жизни на улицах городов. Он жил во многих местах, многому научился и много наделал делов. Сара старалась воспитывать его так, чтобы он вырос и мог вести борьбу против машин, как гласили сообщения, полученные ею из будущего, о том, что ему придется это делать — спасать мир ради всего человечества. Что ж, теперь они сделали именно это, или, по крайней мере, он на это надеялся, и все же он чувствовал себя, как никогда ранее, малолетним преступником. И хотя они спасли мир от Судного дня, не было никого, кому они могли бы об этом поведать, никого, кто мог бы им поверить. Только одна Тарисса — а у них для нее были лишь плохие вести.

И он по-прежнему отсчитывал шаги: 1599, 1600… Отель, с его яркой неоновой вывеской, находился на расстоянии короткой спринтерской дистанции от них, но они продолжали идти медленно, пытаясь выглядеть обычными людьми.

Оставалось теперь пройти лишь около пятидесяти ярдов, пока никто не узнал их, и не попытался к ним прицепиться. Улицы были почти пустынны, но чтобы раскрыть их, достаточно было одного какого-нибудь патрульного копа. Одного какого-нибудь занудного, назойливого типа, который мог видеть их по телевизору. Или какого-нибудь агрессивного уличного хулигана.

Вдруг раздались шаги и насмешливые голоса позади них. Сара прижалась к витрине магазина, она напряглась и напряженно вздохнула, готовая среагировать. Она крепко держалась рядом с Джоном. Мимо них прошагали два высоких, мускулистых байкера, одетых в черные джинсы и блестящие кожаные куртки, почти как два длинноволосых Терминатора. Байкеры пошли дальше, а в это время со стороны отеля появилась влюбленная парочка: подростки в джинсах и футболках, слишком занятые друг другом, они обнимались, смеялись и игриво толкали друг дружку, и им некогда было обращать внимание на Джона и Сару.

На другой стороне улицы мимо прошел полицейский, затем повернув за угол. Он их не заметил. И теперь, взявшись за руки, они быстро двинулись, наполовину побежали, в гостиницу, Сара по-прежнему хромала, но старалась держаться как можно бодрее. Рядом с лобби отеля был вход на подземную парковку, так что им не придется показывать свои лица. Они решительно зашагали по бетонной рампе-съезду, высматривая Бронко — они понятия не имели, где именно припарковала его Тарисса, но он должен быть где-то здесь.

Джон запомнил номерной знак, IE49973, но Сара заметила его первой. Она потянула его за руку и кивнула в сторону машины. Она стояла в хорошем месте, в удобном выездном кармане, так что им не нужно было даже выруливать оттуда.

Тарисса оставила двери незапертыми. Джон опустил вниз солнцезащитный козырек с пассажирской стороны. Конечно же, там оказались ключи. «Легкие деньги», слабо произнес он. Он передал их Саре, и она запустила двигатель, включив свет. Джон проверил бардачок на предмет карт и документов, в том числе поддельных паспортов, нескольких водительских прав для Сары и правдоподобных свидетельств о рождении. Все это лежало там, где они это оставили. Казалось бессердечным не навестить Тариссу в отеле, не поговорить с ней лично и не объяснив, как погиб ее муж Майлз, застреленный спецназом SWAT, ворвавшимся в лабораторию искусственного интеллекта Кибердайна.

Она была там, наверху, в своем номере, с Дэнни, недалеко от них, ожидая весточку. Ждала и молилась. Но они не посмели войти в лобби и заговорить с сотрудником ресепшна.

Приходило принимать множество жестоких решений.

Вскоре они уже были в пути.

Сара вела Бронко внимательно и осторожно по пригородным улицам, но не так уж и нерешительно, чтобы не привлекать к себе внимание. «Мы вернемся обратно, к Энрике», сказала она, бросив взгляд на Джона и поморщившись от боли. «Можешь некоторое время повести машину, когда мы выедем из города».

«Конечно, мам», сказал он. «Разумеется». Он уже давно водил легковые и грузовые автомобили, сколько себя помнил, начиная еще с тех времен, когда другие дети игрались в детском саду, он уже обучался основам вождения у друзей и ухажеров Сары в различных латиноамериканских убежищах, куда она брала их с собой, когда они составляли свои планы и готовились к борьбе.

«Нужно будет позвонить Тариссе», сказала она, но явно страшась этого.

Рано или поздно, но Тарисса посмотрит новости, узнав в том числе о смерти мужа в здании «Кибердайна», или же она позвонит в полицию и тогда уже от них узнает, что случилось. Однако Джон почему-то не думал, что она будет торопиться. Несомненно, она постарается, чтобы у них были все шансы выбраться из города. Но она наверняка будет нервно ждать, грызя ногти. И было бы справедливо и по-честному, если бы именно они рассказали бы ей, как погиб ее муж, а не оставлять это на откуп копам — у которых могли быть собственные накрутки в интерпретации случившегося во время побоища в Кибердайне, уж во всяком случае довольно искаженные.

Они вышли на федеральную трассу I-10 и направились на юго-восток в сторону пустыни Мохаве. Проехав около восьмидесяти миль, Сара съехала на обочину у сервисного центра, и они нашли там таксофон. Она позвонила Тариссе в гостиницу и попросила соединить с Корин Сандерс, это имя назвала им Тарисса, сказав, что будет зарегистрирована под ним.

Джон услышал только конец разговора Сары — его мать попыталась быть сильной, еще один раз, прежде чем они вернутся к той жизни тех, кто прячется и скрывается, к той жизни, в которой он вырос, и которая требовала силы иного рода. Они определятся с этой новой жизнью в дальнейшем. Какой она будет?

«Тарисса», сказала Сара. «Это я».

Пауза.

Сара колебалась, словно дрожала. «У меня для тебя плохие новости», сказала она. «Майлза застрелили. Кто-то поднял тревогу и вызвал спецназ. Майлз погиб». В отчаянии она откинула волосы с лица, и голос у нее дрогнул, когда она произнесла в трубку: «Прости, это ужасно».

Джон взял ее за руку и сжал ее.

На этот раз последовало долгое молчание. Хотя Джону и не было слышно, что говорила Тарисса, Сара дала возможность ей выговориться, дала ей возможность выразить свою боль и гнев за то вторжение, которое разрушило ее жизнь, ею семью, забрало у нее спутника жизни. Конечно, Тарисса будет обвинять их в гибели своего мужа. Но с другой стороны, она видела Терминатора Т-800. Она знала, что это машина, а не человек: машина такая продвинутая, причем далеко за все пределы того, что доступно человечеству в настоящее время. Наверняка она поймет, что у них не было иного выбора.

Исследования Кибердайна необходимо было остановить. Они спасли человечество от будущего, настолько мрачного, что даже подумать страшно.

«Я знаю, что ты сейчас чувствуешь», сказала Сара. «И мне хотелось бы быть там, рядом с тобой и с Дэнни. Но нам пришлось бежать. Ты знаешь, что это необходимо было сделать».

Повисла еще одна пауза, теперь уже не такая долгая.

«Да, Бронко у нас. Нам пришлось оставить твою машину возле Кибердайна…

Да, я знаю, ты сможешь справиться с этим. Я постараюсь держать связь, когда опасность нас минует. Жаль, что приходится заканчивать на такой ноте, но мы не можем здесь оставаться. Нас могут увидеть. За нами по-прежнему рыщут копы. Они ни за что не поверят в то, что мы им расскажем, нет никаких доказательств». Сара горько рассмеялась. «А может быть, даже если бы и были».

Еще одна пауза.

«Мы уничтожили Т-1000. Это долгая история. У нас все будет в порядке.

Попробуй поспать, если сможешь. Хотя, я думаю, что скорее всего нет. Позвони в полицию через несколько часов. Тарисса, повторюсь еще раз, я очень, очень сожалею. Я понимаю, что это означает для тебя».

Джон знал, что это правда. Сара действительно представляла себе, что значит кого-то потерять. Его отец, Кайл Риз, был убит еще тогда, в 1984 году, когда они с Сарой столкнулись с первым Т-800.

«Да», сказала Сара, «я знаю. Береги себя и его. Пожалуйста, будь осторожна, береги его и не дай Дэнни вырасти таким, чтобы он нас ненавидел». Она повесила трубку.

Джон задавал сам себе вопрос, как отреагирует на все это Дэнни, который был еще в принципе маленьким ребенком. Какой он запомнит эту ночь? Это может зависеть от того, как с этим справится его мать, насколько честна она будет с ним. Джону оставалось надеяться, что однажды Дэнни вырастет и станет тем, кто может стать его другом. Учитывая то, что исследования Скайнета прекращены, а Т-1000 уничтожен, такое казалось возможным.

Сара вытерла пот со лба, убрав волосы за уши. «Слава Богу, это я сделала», сказала она с тяжелым вздохом.

«И не говори».

«Боже, что я говорю? Бедная Тарисса…»

Он склонился к ней. «Все будет хорошо, мам», сказал он. «Вот увидишь. С нами обоими все будет о'кей».

«О, Джон», сказала она. «Если с тобой что-нибудь случится, это просто убьет меня».

Во мраке ночи Джон взял в свои руки руль Бронко. Даже сидя на самом переднем краешке сиденья, он едва мог дотянуться до рычагов управления, но это не имело большого значения, поскольку они теперь просто ехали вперед.

Когда они вернулись на федеральную трассу, Джон включил свет. Дорожный указатель известил ему о Палм-Спрингс. Пока Бронко двигался вперед, пожирая милю за милей, Сара задремала рядом с ним. Она казалась спокойной. Но что-то в глубине души беспокоило Джона, нечто такое, о чем у него не было возможности подумать раньше.

Он понял это через час. Да, они уничтожили Т-800, там, на сталелитейном заводе, когда была выполнена его миссия. Но у него была оторвана по локоть левая рука, когда он сражался с Т-1000. И им так и не удалось вернуть себе эту кисть с рукой.

Что бы они ни делали, всегда казалось, что оставалось нечто, способное помочь Скайнету разработать его технологию. Возможно, они были обречены на провал. Не исключено, что будущее изменить невозможно.

Джон стиснул зубы, когда на сиденье рядом с ним пошевелилась Сара.

Он расскажет ей об этом позже. Не сейчас.

Чуть севернее Калексико (город в штате Калифорния, на границе с Мексикой) он вновь передал руль ей и некоторое время поспал сам, пока она вела машину последние мили, остававшиеся до поселка Сальседы. Он никогда еще не чувствовал себя таким усталым. Что бы ни принесло с собою будущее, им придется с ним столкнуться лицом к лицу, быть готовыми к этому.

Неотвратимости не существует, подумал он про себя, когда сон стал овладевать им. Нет судьбы, кроме той, которую мы творим для себя сами.

К СЕВЕРО-ЗАПАДУ ОТ КАЛЕКСИКО, ШТАТ КАЛИФОРНИЯ.

Когда в бледном, безоблачном небе взошло солнце, они добрались до поселка Энрике Сальседы, располагавшегося в пустынной местности.

Казалось, уже прошел целый год — трудно было поверить в то, что они приехали сюда менее суток назад, еще до той роковой поездки обратно в Лос-Анджелес.

Это поселение спряталось среди юкки (вечнозеленые растения), кактусов и сухого кустарника. К полудню здесь будет жарко и сухо, но сейчас, ранним утром, было прохладнее.

Кругом было пыльно и почти мертво, ни единого звука, кроме порывов ветра. Тут всё было похоже на место, где никому не захочется жить, и где никто никого не потревожит: нагромождение разбитых трейлеров и брошенных автомобилей, включая даже корпус старого вертолета «Хьюи», который, возможно, в свое время послужил во Вьетнаме.

Здесь имелась и грунтовая взлетно-посадочная полоса, которая на первый взгляд казалась заброшенной, но Джон знал, что она была полностью рабочей.

Семейство Сальседы готовилось пережить ядерную войну, они также являлись торговцами оружием, происходившими из Гватемалы, и не относились к тому сорту людей, с которыми большинство других согласилось бы общаться охотно и без опаски, однако они были верными союзниками. Для Джона это поселение являлось дружеским кругом единомышленников и относительно безопасным убежищем.

Вчера, после того, как они загрузили Бронко всем необходимым, Сара задремала здесь, под солнцем пустыни, сгорбившись над столом для пикника.

А вот то, чего Джон никак от нее не ожидал, это ее неожиданный поступок после того, как она проснулась. Она воткнула нож в поверхность этого стола и уверенно направилась к микроавтобусу, который они угнали в Лос-Анджелесе и на котором добрались сюда. Она уехала отсюда одна, оставив под вращающимися колесами лишь поднявшуюся пыль, вооруженная автоматической винтовкой Кольт CAR-15 и пистолетом.45-го калибра. Джон побежал вслед за ее машиной, крича ей, чтобы она остановилась: «Мама!

Подожди!» — но она так даже и не оглянулась назад.

Она вырезала слова «NO FATE» («Неотвратимости не существует») на деревянном столе для пикника. Эти слова пронес с собой во времени Кайл Риз, как сообщение от Джона Коннора из будущего — из 2029 года. В 1984 году, перед своей смертью, Кайл передал их Саре, которая затем передала их Джону: «Будущее не предопределено. Нет судьбы кроме той, что мы творим сами».

Сара задумала изменить будущее, убив Майлза Дайсона, человека, который собирался изобрести Скайнет.

Это привело ко всей последовательности неистовых по своей ярости событий вчерашней ночи: поездке Джона по следам Сары к дому Дайсонов, вместе с Т-800; их нападению на Кибердайн; и к финальной схватке с Т-1000 на сталелитейном заводе…

Сара остановила машину внутри проволочного ограждения поселения, далеко за трейлерами, затем вышла из автомобиля в лучи раннего утра, с трудом способная передвигаться и волоча свою раненную ногу. Джон побежал впереди нее.

«Энрике!», закричала Сара. «Иоланда!»

Тишина… и ветер.

Она снова позвала их, на сей раз по-испански. «Энрике, выходи. Нам нужна ваша помощь». Ее испанский был почти идеальным. Джон рос в Мексике, Никарагуа, Сальвадоре, Гватемале и Аргентине — и он говорил на этом языке даже лучше, чем мать, без единого намека на акцент гринго.

Откуда-то из-за трейлера появился Франко Сальседа, сын Энрике, подросток, направивший на них свой АК-47. Джон замер на месте как вкопанный. Увидев, кто это, Франко медленно кивнул. «Все в порядке», сказал он на английском языке. «Вы, Конноры, имеете право приезжать сюда без предупреждения».

Затем он расплылся в улыбке и направил дуло свого оружия в землю, поставив его на предохранитель. «Эй», крикнул он через плечо, «наши гости вернулись!»

«Мама ранена», сказал Джон. «Она серьезно пострадала». Теперь Сара поравнялась с ним.

Иоланда и Энрике Сальседа вышли из трейлера, Энрике надел себе на голову ковбойскую шляпу. Это был грубоватый и неряшливый на вид человек с густой черной бородой, которая местами уже была в седине и была коротко подстрижена, почти напоминая щетину. У него были пронзительные глаза, глубоко посаженные, на морщинистом горбоносом лице. Иоланда была приятной на вид латиноамериканкой, лет сорока, с темными волосами, которые ниспадали на ее пухлые плечи и коричневую кожу.

«Что за проблемы у тебя теперь, Коннор?», спросил Энрике в своей грубоватой манере. «Ты похожа на мертвое пугало».

«Это долгая история», сказала Сара, перейдя обратно на английский язык. «Да? А где же твой лучший друг, „Дядя Боб?“» Он имел в виду Терминатора Т-800.

«Не сейчас, Энрике». Она указала на кровь на своей черной военной форме.

«Как же это случилось?», спросила Иоланда по-испански, осматривая Сару сверху вниз. Она жестом позвала их к трейлеру быстрыми и тревожными движениями руки. «Давай-ка я осмотрю твою ногу. Я смогу тебе помочь».

«Спасибо», сказала Сара, морщась от боли. «Мне нельзя показываться врачу.

Мы залегли на дно». У семейства Сальседо имелись значительные запасы продуктов и лекарств, не говоря уже о пушках и ином военном снаряжении.

Хотя их местечко на первый взгляд казалось бедным и разрушенным, они запаслись всем необходимым, чтобы суметь выжить здесь, в пустыне, почти неограниченное время.

«Не волнуйся, Коннор», сказал Энрике. «Вы прибыли как раз туда, куда вам нужно. Вы же знаете, что тут у нас все на благотворительности устроено». Он ухмыльнулся и шагнул вперед по пыльной земле, обнимая их. «Всегда радостно вновь тебя увидеть, Саралита, какие бы безумства ты ни совершала». Он со смехом покачал ее из стороны в сторону в сильных своих руках, а затем положил одну руку Джону на плечо. «Пошли, Джон, посмотрим, что мы можем сделать».

После того, как Иоланда обработала Саре ногу и дала ей пару сильнодействующих обезболивающих, они собрались вокруг старого телевизора в одном из трейлеров, развалившись в креслах с разорванной обивкой. Иоланда кормила своего сыночка Пако, сидевшего у него на коленях, а в это время другие их дети играли на улице, за ними присматривал Франко.

В утренних новостях сообщили о нападении на Кибердайн, в том числе о гибели Майлза и о ранениях и травмах, полученных многими полицейскими.

По всему штату был разослан бюллетень о розыске Сары, Джона и их загадочного подельника, который им помогал.

Женщина-диктор с длинными волосами и идеальной улыбкой, словно из рекламы зубной пасты, зачитала по бумажке описание случившегося, сопровождавшееся кадрами видеосъемки разрушенного здания Кибердайна.

Затем эти кадры сменились ее интервью с президентом Кибердайна, типом по имени Оскар Круз. Этот чувак выглядел весьма напуганным, как и следовало ожидать, но он до некоторой степени был по-своему интересен внешне и крут, пусть и чуть старомодно. Таких взрослые называют «элегантными». У него была короткая, аккуратно подстриженная бородка, и он был одет в твидовый спортивный пиджак.

«Все мы буквально разорены этим и крайне расстроены», заявил Круз. «Это так ужасно, и так бессмысленно. Но это нас не остановит. Нашей компании мужества и стойкости не занимать. Мы все тут преданы своему делу. Мы уже рассматриваем различные варианты…»

На этих словах Круза обрезали, и на экран вернулась пышноволосая дикторша.

«В сегодняшнем заявлении Полицейского управления Лос-Анджелеса говорится, что Сара Коннор свободно говорит на испанском и может попытаться пересечь границу, скрывшись в Мексике. Власти всех приграничных штатов усилили розыск Коннор и ее сообщника. Они охарактеризованы как вооруженные и очень опасные лица».

«Коннор», сказал Энрике, «я счел бы тебя сумасшедшей, если бы и без того не знал, что ты буйная».

«Я как лиса», быстро произнесла Сара, а затем рассмеялась. «Да, точно, коварная, как лиса». Энрике глотнул из бутылки текилы «Куэрво», а затем прищурившись взглянул на Сару. «Уж я-то, как никто, знаю, что ты хитра. У тебя есть на то свои основания».

Плюс в друзьях Сары, как это понимал Джон, заключался в том, что большинство из них были такими параноиками, что они воспринимали ее почти как нормальную. Она отпугнула от себя некоторых из своих бойфрендов всеми этими рассказами о Терминаторах и Судном дне, но такие люди, как Энрике здесь и семейство Техада в Аргентине, закрывали на всё это глаза, полагая, что эти рассказы были далеко не такими уж безумными по сравнению со многими другими теориями заговора, о которых они слышали — или которые сами состряпали — относительно властей, правительств и военных. Они точно так же вполне могли поверить и ей.

«Нам с Джоном нельзя здесь оставаться», сказала Сара. «Безопаснее нам будет по другую сторону границы».

Иоланда положила руку ей на плечо, почти по-матерински. «Останетесь здесь, сколько будет нужно», сказала она по-испански. «По крайней мере, пока тебе не полегчает».

«Вы же только что приехали сюда, Коннор», сказал Энрике. «Это ваш дом, родной очаг. Лучшего места вам просто не найти в этом мире и в этой жизни».

«Я знаю это. И я благодарна вам».

«Мама», сказал Джон, «мне здесь нравится. Мы здесь в безопасности. Давай пока не уезжать отсюда, пока тебе действительно не станет лучше. Хорошо?»

«Послушай сына». Энрике постучал ему по голове. «У него много наверху в черепушке. Уверен, что вы тут пригодитесь и сумеете себя занять».

Она вздохнула, оказавшись в меньшинстве. «Ладно…», она взглянула на Джона осмысленно, «—на несколько дней. Но нам нужно ехать на юг, где полиция о нас не знает».

«Всему свое время, Коннор, — но я могу это устроить».

Она вопросительно посмотрела на Энрике. «Было бы превосходно».

«Сюда в понедельник прилетает вертолет», сказал он. То есть почти через неделю. «Мы переправим вас через границу в понедельник ночью».

«Это было бы хорошо, Энрике. Я буду очень благодарна. Это придется сделать».

Эти слова она, казалось, с силой выдавила из себя, одной короткой очередью за раз. «Спасибо».

Энрике глотнул еще текилы. «Да, черт возьми. А теперь не падай духом, взбодрись и поживи немного».

Джон подумал о будущем. А что если мы не в состоянии его изменить, что бы мы ни делали? Ведь существует оторванная рука Терминатора, которую они оставили там, на заводе. Он должен будет поговорить об этом с мамой. Но даже если допустить, что будущее можно изменить, что если Скайнет все-таки будет включен в него? По телевизору Круз сказал, что Кибердайн все же не сломлена полностью. Может ли обновленное будущее оказаться таким же плохим, как и старое? Если все ставки сделаны и прогорели, не может ли стать даже еще хуже, чем прежде?

Вообще-то да, хотя он знал, что нужно делать. Они будут продолжать делать то, что нужно, чего бы это ни стоило. Везде и всегда.

Неотвратимости судьбы не существует.

И они выяснят это. Что бы ни было впереди, все закончится хорошо.

Так должно быть.