Брат Посвященный

23

Облаченный в доспехи и шлем с забралом, князь Хадзивара пересек тесный дворик крепости. Его сопровождали шесть солдат Сёнто и такое же количество собственных телохранителей. В тусклом свете отовсюду слышалось бряцание оружия — пятьдесят солдат Сёнто готовились пойти в бой вместе с Хадзиварой. Запах и фырканье лошадей наполняли прохладный воздух; над башнями свистел пронзительный ветер, заставляя хлопать и полоскаться множество знамен.

Генерал Дома Сёнто, Ходзё Масакада, едва поспевал за гигантскими шагами князя Хадзивары.

— У нас нет лишнего времени, генерал Ходзё, ни минуты.

— Мои люди готовы, ваша светлость.

Они приблизились к каменной лестнице, по которой поднимались по двое. Наверху располагалась площадка, откуда было видно долину, однако тьма и пасмурная погода не позволяли что-либо разглядеть. Накопившаяся за сухие осенние дни пыль висела в воздухе и ела глаза.

— Проклятый ветер! — выругался Хадзивара.

— Он послужит отличной маскировкой, ваша светлость, — спокойно заметил Ходзё.

— Да, но также и отличным фоном, — возразил князь и всмотрелся в темноту, в густое облако пыли. — Итак, Бутто Дзёда, ты хочешь спрятаться под покровом ночи. — Хадзивара постучал обтянутым перчаткой кулаком по каменному парапету и повернулся к своим адъютантам. Те опустились на колени.

— Все готово, ваша светлость, — отрапортовал старший офицер.

— Тогда не будем медлить, — сказал Хадзивара и двинулся через площадку к другой лестнице.

Генерал Ходзё подскочил к нему.

— Что вы делаете, ваша светлость? Мои люди ждут нас там. — Он показал вниз, на внутренний двор.

Охранник Хадзивары встал между князем и генералом, и отовсюду засверкали обнаженные мечи. Со всех сторон из тени выросли фигуры стражников Хадзивары; солдаты Сёнто оказались окружены.

Гневно выпрямив спину, генерал пронзил взглядом князя.

— Это измена, — прошипел он. — Не забывайте, с князем Сёнто шутки плохи. Я настоятельно советую вам отменить приказ.

Стражники Сёнто встали в плотное кольцо вокруг своего командира. Хадзивара остановился на верхней площадке.

— Измена, генерал Ходзё? — Из-под металлического забрала его голос звучал неестественно глухо. — Слишком сильно сказано. Напротив, я стараюсь не допустить измены. Если сведения, которые сообщил нам ваш господин, верны, мы отпустим вас и пожелаем князю Сёнто счастливого пути, можете не сомневаться. Такую предосторожность на моем месте принял бы любой — любой, если он не дурак, каким, похоже, сочли меня вы. Успокойтесь, генерал. К вам отнесутся с должным уважением. Пожалуйста, прикажите своим людям не сопротивляться.

Князь коротко кивнул и, спустившись по ступеням, растворился во мраке.

Капитан стражников Хадзивары шагнул вперед и острием меча указал на лестницу, по которой все только что поднялись. Не показывая спины, солдаты Сёнто спустились во двор, где их ждал остальной отряд.

«Значит, Хадзивара не такой дурак, как мы думали, — размышлял генерал Ходзё, оценивая ситуацию. — Так почему же он гоняется за призраками в ночи, когда я нахожусь здесь, в самом сердце крепости, которая контролирует шлюзы ущелья Дендзи?»

Бутто Дзёда спешился, и облаченный в доспехи адъютант увел его коня. Лошади беспокойно били копытами, и эти звуки мешались с воем бури.

«Драконий Ветер, — подумал молодой князь, — кому он поможет сегодня?» Бутто сел на походную скамеечку, и охранник подал ему боевой веер, украшенный эмблемой Дома Бутто. В неярком свете факелов старшие офицеры преклонили колени и замерли в ожидании.

Со своего места на вершине холма юный князь видел бесчисленные костры обеих армий, вставших лицом друг к другу на широкой равнине. Вдалеке едва просматривались огни императорской сторожевой крепости, занятой Хадзиварой, а слева всю равнину обрамляла длинная черная полоса ущелья Дендзи.

«Если бы только мы могли доверять Сёнто, — думал князь. — Кому-то из нас он солгал, это ясно, как день. Я молю Ботахару, что все так, как я предполагаю, и истинная цель Сёнто — уничтожение Хадзивары». Бутто коснулся пальцами лба в знак поклонения Ботахаре.

Пожилой генерал сделал шаг вперед и опустился на колени перед молодым господином.

— Через равнину движется армия, мой князь. Точно определить ее размер довольно трудно. По сообщениям шпионов, солдаты Хадзивары явно что-то затевают, несмотря на бурю.

Князь рассеянно кивнул, погруженный в глубокую задумчивость. В доспехах, отделанных черным и пурпурным — цветами Бутто, — он выглядел еще более юным и хрупким, чем обычно, но по виду генералов было понятно, что они полностью доверяют своему командиру. Все ждали в полной готовности безоговорочно подчиниться любому его приказанию.

— А как дела у солдат Бутто? Мы завершили приготовления?

— Войска выступят по вашему приказу, господин, — произнес генерал. — Козел уже привязан в поле. Теперь осталось дождаться леопарда.

Бутто Дзёда удовлетворенно кивнул.

— Нашим солдатам надо набраться терпения. Леопард придет сам. Хадзивара атакует первым, у него нет иного выхода. Мы начнем беспорядочно отступать и тем самым заманим армию Хадзивары в глубь земель Бутто. Всего одна битва отделяет нас от великой победы, о которой мы так долго молились. Я хочу, чтобы вы принесли хорошие вести для своего князя — моего отца. Пусть скажут, что в годы его правления Бутто наконец отомстили за долгие века попранной чести.

Ветер со свистом кружил над головами собравшихся, заглушая слова молодого князя, затем вихрь вдруг взмыл в небо и исчез в вышине.

— Это знамение! — провозгласил Бутто Дзёда. — Драконий Ветер встал на сторону Бутто. Не сомневайтесь в успехе! — Бутто застегнул под подбородком шлем, и все остальные последовали его примеру.

Кони били копытами землю и всхрапывали, а вокруг бушевал призрачный Дракон. Лошадиные гривы развевались на ветру, порождая в отблесках факелов прихотливую игру теней. Солдаты воткнули факелы в песок, и тьма стала непроглядной.

Сотый солдат Сёнто влез на каменный карниз при помощи крупноячеистых сетей, сплетенных в гигантскую веревочную лестницу, и кивнул Суйюну, посчитав нужным даже в чрезвычайных обстоятельствах хоть как-то соблюсти субординацию.

Неужели они не могут взбираться быстрее? — досадовал монах, хотя и понимал, что не в силах что-либо изменить. Удержать лодку вблизи утеса в штормовую погоду стоило матросам титанических усилий. Отряд Сёнто уже лишился двоих солдат — когда лодку качнуло, их смыло за борт волной, и под тяжестью собственных доспехов они пошли ко дну.

Суйюн оставил новоприбывших на попечение товарищей, вошел в каменный зал и подал знак князю Комаваре. Они приблизились к лестнице. Настало время узнать, куда она ведет. Монах имел кое-какое представление о том, что можно найти в подобном святилище, так как все ботаистские храмы создавались на основе общих принципов. Впрочем, наверняка сектанты, населявшие пещеру в глубокой древности, многое устроили по-своему.

На стенах лестничного пролета когда-то были изображены причудливые фигуры в момент любовного соития. Время отнеслось к рисункам сурово, и сейчас они были почти неразличимы. Древние письмена, вырезанные в камне, навеки запечатлели слова Ботахары, но поверх них во многих местах краской были нанесены проклятия еретиков и неверующих.

Ступени спиралью поднимались в толщу скалы, и тусклый свет, поначалу видный снизу, вскоре исчез. Комавара отважился немного приподнять колпак своего бронзового фонаря, но вокруг ничего не менялось — лестница по-прежнему вкручивалась вверх. Оба воина продолжали подъем, стараясь производить как можно меньше шума, что делало их продвижение мучительно медленным. За следующим поворотом сверху показался неяркий свет. Монах и воин пошли еще осторожнее.

Лестница оканчивалась дверью в каменной стене. Именно оттуда исходил свет. Комавара обнажил меч, однако Суйюн обогнал его, чтобы первым приблизиться к проему. Он замер и прислушался, затем пропустил поток ши через свое тело и растянул чувство времени; когда же он снова пошевелился, скорость его движений изумила Комавару настолько, что князь не поверил своим глазам.

Дверь вела в коридор, где в ширину могло поместиться четверо солдат. Здесь не так сильно был слышен вой бури, хотя в воздухе по-прежнему носились сквозняки из многочисленных дверей и туннелей.

Суйюн шагнул дальше по коридору, пытаясь отыскать источник света. Снизу раздалось жуткое завывание, и он рывком обернулся на звук… Позади него был только ветер.

«Глас мертвых Братьев еще не покинул эти стены», — подумал монах и снова повернул на свет. Казалось, тот исходит из двери справа. Внутренние покои, решил Суйюн и знаком велел Комаваре ждать. Князь занял позицию у дверного проема, откуда просматривался зал за спиной монаха. Суйюн двинулся вперед, скользя плавно, точно сонса. Его босые ноги беззвучно ступали по каменному полу.

Когда он приблизился к двери, в конце коридора послышался шум — топот и звон оружия. Проем озарился светом, так что Суйюн увидел ступени. Он отступил назад, но понял, что опоздал. Вышедший из двери солдат с лампой в руке сделал три шага по коридору, прежде чем заметил притаившегося в полутьме монаха. Глаза солдата расширились.

— Призрак! — в ужасе прошептал он и со всех ног бросился прочь.

На шум из двери справа появился второй стражник. Он также в страхе отшатнулся при виде монаха, и Суйюн воспользовался секундным замешательством, чтобы нанести удар «бархатным кулаком» в переносицу. Раздался треск, как будто лопнула деревянная доска, и стражник безвольно обмяк на каменном полу. Суйюн одним прыжком влетел в комнату и стремительным движением левой руки отразил удар еще одного солдата. Отскочив в сторону, на глаз определил узел сопротивления своего противника и с легкостью впечатал его в гранитную стену. Стражник упал и больше не шевелился.

Комавара подбежал к монаху с мечом наголо.

— Один сбежал, брат?

Суйюн кивнул и присел, чтобы связать стражников.

— Значит, мы раскрыты! Он поднимет тревогу! — Лицо молодого князя исказилось, словно от боли.

— Не думаю, ваша светлость. Стражник уверен, что повстречался с призраком, духом одного из мертвых братьев, которые когда-то обитали в храме. Не сомневаюсь, что сейчас своим рассказом он пугает остальных солдат. Вряд ли кто-нибудь осмелится спуститься сюда до конца бури. Сейчас нам надо обеспечить безопасность на этом уровне, чтобы никто не сбежал и не позвал на помощь.

Князь кивнул и без колебаний отправился проверять остальные двери, скользя с уверенностью и грацией сокола на охоте.

Сёнто аккуратно обмакнул кисть в тушь и вернулся к бумаге, над которой работал. Никто не может заранее видеть недостатки своего ребенка, писал князь, так же как о силе дерева нельзя судить по форме его семени. Это упражнение Сёнто проделывал, наверное, уже тысячу раз — впервые он выполнил его еще в детстве. Каждый иероглиф он выписывал с великой тщательностью и сосредоточивал все внимание на каждом штрихе кисти. Существовать над миром, над эмоциями, забыть обо всем, кроме деяния, которое необходимо совершить, — вот что такое спокойствие воли. Сёнто опять обмакнул кисть и рассмотрел свое произведение. Что это — легкая кривизна линии? Неужели он позволил себе отвлечься?

Он заново провел кистью по бумаге и повторил линию, которая ему не нравилась. Для неидеальной каллиграфии нет никаких оснований. План либо сработает, либо нет; если сработает, то его флотилия войдет в шлюзы еще до заката. Тогда, и только тогда, у Сёнто найдутся другие дела, а до того времени гадать, что может или не может случиться, бесполезно.

Будешь небрежен в речах, и приказы твои станут выполнять так же небрежно. Кисть бесшумно скользила по бумаге. Полностью сосредоточившись на письме, князь склонился над работой.

Лошадь неслась вверх по склону с такой скоростью, словно была порождением самого ветра. Князь Хадзивара прислушался к звуку, будто по быстроте движения всадника мог понять, какие новости ему несут. Наступил час голубки, определил князь, подняв глаза к небу. Рваные и лохматые тучи плыли по нему, как лодки, подгоняемые ветром. На западе из-за облака пробивалось сияние месяца, а на востоке уже близились первые проблески рассвета. Со всех сторон на склонах холма князь видел следы сражения — мертвых людей и коней, хотя цвет формы солдат был неразличим.

«Кто побеждает в ночной битве? — мысленно произнес Хадзивара, вспомнив старинную поговорку. — Тот, кто видит рассвет».

Ветер так и не стих, и его вой смешивался со звуками продолжающегося боя. Это была очень странная, тревожная буря, к тому же еще и сухая. Ни единой капли дождя не пролилось на землю, а тучи рвались и таяли в вышине, как будто завершили свою работу.

Лошадь замедлила темп у внешнего кольца стражников, затем галопом взлетела на вершину холма. При свете факелов стало видно, что на ней сидит лейтенант из личной свиты князя. Он спешился и, после того как один из солдат подбежал к нему и под уздцы увел его лошадь, направился прямо к князю Хадзиваре. Лейтенант почтительно, без спешки, поклонился своему господину, затем поднял забрало. Вокруг его рта запеклась черная полоса — пыль смешалась с потом.

— Лейтенант? — вопросительно обратился к нему генерал, стоявший справа от Хадзивары.

— Ваша светлость, я прибыл доложить, что мы схватили князя Бутто Дзёду.

Князь Хадзивара кивнул и поднял забрало шлема. Его подчиненные опустились на колени и не поднимали головы от земли, пока их господин возносил благодарственные молитвы богам.

— И где же побежденный князь? — осведомился Хадзивара.

— Ваша светлость, он был захвачен живым и благополучно доставлен через все поле боя в расположение нашего штаба, хотя нам и пришлось отбиваться от преследователей. Я выехал вперед, чтобы заблаговременно предупредить вас.

Князь кивнул. Его генералы молча сели, не подавая признаков нетерпения, и любовались спокойной красотой луны, безмолвие которой резко контрастировало с хаосом битвы. Сейчас они сосредоточились на состоянии собственного духа. Этой минуты ждали многие поколения Дома Хадзивары; окружению князя хотелось запечатлеть в памяти совершенство момента.

Кони летели вскачь, и ритмичный топот их копыт напоминал бешеный стук сердца. Двадцать солдат приостановились перед линией охранников, а затем понеслись дальше. В полумраке можно было разглядеть зеленые одежды Дома Хадзивары, а когда всадники приблизились, стало видно, что один из них, невысокий, как подросток, одет в черную форму, отделанную пурпуром. Прибывшие воины осадили коней и отвязали подростка от седла. От толчка в спину он упал на колени перед князем Хадзиварой.

— Вас не учили кланяться, князь Бутто Дзёда? — спокойно вопросил Хадзивара,

Фигура в черном с пурпуром оставалась недвижной, умудряясь каким-то образом сохранять достоинство. Хадзивара подал знак генералу; тот кивнул стражнику, который вышел вперед, снял шлем с юноши и с силой пригнул его голову к земле, после чего вернулся обратно в строй.

— Поднимите глаза, молодой князь, и посмотрите, чем закончилась ваша фамильная гордость.

Медленно, очень медленно юный князь поднял голову, пока неровный свет факелов не осветил его лицо.

Хадзивара вскочил на ноги и наполовину обнажил меч. Свирепо вращая глазами, он взирал на своих подчиненных, как обезумевший от ярости человек, который узнал, что окружен предателями. Осознав, что произошло, все остальные побледнели от страха.

— Уберите его с моих глаз! — взревел Хадзивара.

— Ваша светлость, мы не знали… Мы думали… — Лейтенант замолчал и увел мнимого Дзёду в ночную тьму.

Снизу послышался цокот копыт. Офицеры встали в кольцо вокруг Хадзивары, но потом расслабились, разглядев на приближающихся всадниках зеленую отделку. Старший из отряда, немолодой капитан, упал на колени перед генералами и князем.

— Ваша светлость, на равнине появилась еще одна армия. Она наступает на нас с тыла.

На этот раз Хадзивара полностью обнажил меч.

— Армия! Невероятно! Как могли Бутто прорваться через наши линии?

— Кажется, это не Бутто, ваша светлость.

— Не Бутто? Какие цвета, я спрашиваю, какие на них цвета?!

— На них синяя форма, ваша светлость.

Хадзивара резко развернулся и одним махом разрубил факел. Горящая головня покатилась вниз по склону.

— Сёнто! Это невозможно!

— У них нет конницы, ваша светлость, однако перемещаются они довольно быстро. Чтобы скрыться, вам надо уходить немедленно.

Старший из генералов Хадзивары занялся необходимыми приготовлениями: приказал привести коней и разослал солдат со знаменами Дома Хадзивары. Факелы затушили, воткнув их в песок. Сам князь двинулся на восток, рассчитывая обойти армию Сёнто и собрать подкрепление с внешних оборонных рубежей.

Гром сражения не умолкал, и никто не заметил, как луна скрылась за холмами. Облака в небе на востоке окрасились бледными оттенками рассвета.

Стрела со звоном отскочила от камня над головой генерала Ходзё, заставив его сжаться в прыжке. Первый солдат Хадзивары полетел вниз с одного удара. Второй упал на спину и отчаянно сопротивлялся, пока не нашел свой конец, соскользнув с лестницы.

Ходзё Масакада проворно двигался к башне, но не позволял себе бежать. Все оказалось легче, чем он ожидал. Его мнение о солдатах Хадзивары подтвердилось: по части боевой выучки они не выдерживали никакого сравнения с войском Сёнто. С другой стороны, в крепости Хадзивара оставил самых слабых стражников. Должно быть, он и в самом деле верил, что воины Сёнто станут покорно дожидаться его возвращения. Генерал чуть не рассмеялся.

Главные ворота стояли открытыми, и отряды Сёнто уже хлынули в крепость с равнины. Ходзё решил, что низко поклонится брату Суйюну и князю Комаваре, когда встретится с ними. Он почти не верил в их план.

В темноте он различил, как неясные тени шмыгнули за двери башни. Пусть прячутся, думал генерал, пока что это не важно. Мост уже свободен, осталось взять только шлюзы.

Ходзё Масакада взвесил в руке меч: ему было приятно снова почувствовать себя воином. Очень приятно.

На склоне холма в ветвях северных сосен повис туман. Крик сокола разнесся по долине и смешался со скрипом кожаных седел. Стая лесных ворон возбужденно перелетала с дерева на дерево, наблюдая за кровавой резней, которую устроили люди. Группа всадников с развевающимися знаменами пронеслась мимо подножия холма, но ворон они ничуть не заинтересовали, так как не представляли для птиц угрозы, а кроме того, были слишком живы и здоровы.

Во главе этой колонны в крепость въехал князь Хадзивара. Стояло раннее утро. Запястья князя сочились кровью в тех местах, где в них впивались поводья, но он не обращал внимания на боль. В стенах крепости он не обнаружил ни одного своего солдата, хотя следы сражения виднелись повсюду. Высоко над башней на стихающем ветру реяло знамя Сёнто — белый цветок синты на синем фоне. Хадзивара лишь на мгновение задержал на нем взгляд и опустил глаза на каменные плиты.

Двое гвардейцев Дома Сёнто стащили князя с лошади — без лишней грубости, но и не церемонясь, — вывели его на середину двора и заставили опуститься на колени. Шум на лестнице привлек внимание Хадзивары, он посмотрел вверх. По ступеням спускался князь Сёнто, занятый разговором с генералом Ходзё. За ними следовали монах, однорукий старик и молодой князь, не носивший цветов Сёнто. Сам Сёнто был без кольчуги, хотя и при мече.

Внизу Сёнто остановился, чтобы закончить с приказами своему генералу, и наконец обратил взор на Хадзивару. Он разглядывал князя внимательно и бесстрастно, как будто знатный аристократ был конем, которого Сёнто собирался купить. Ему подали скамеечку; Сёнто сел и положил меч поперек колен.

— Изменник всегда станет жертвой своей измены. Кажется, так говорят, князь Хадзивара? — обратился к пленному князю Сёнто.

Тот молчал.

— Все же вам придется нарушить молчание, князь Хадзивара, и рассказывать вы будете об измене, не так ли?

— Измена, о которой мне известно, не моих рук дело, — с ненавистью выплюнул Хадзивара, стоя на коленях.

Сёнто широко улыбнулся.

— Оглянитесь вокруг, князь Хадзивара, оглянитесь же! Неужели вы полагаете, что я завладел бы вашей цитаделью и легко схватил вас, будучи дураком? Если вы и вправду так думаете, то взор ваш застилает пелена тумана. Что скажете, князь?

Хадзивара безмолвствовал. Сёнто продолжал оценивающе смотреть на него.

— Итак, князь Хадзивара, позвольте мне поделиться с вами кое-чем из того, о чем я намерен сообщить в столицу. В своем письме я напишу, что вы и ваш зять, наместник императора в провинции Итца, вошли в заговор с неким… офицером императорской гвардии, чтобы лишить жизни князя Сёнто Мотору и представить все так, будто Трон Дракона оправдывал этот заговор, если вообще не руководил им. В случае успеха Великие Дома восстали бы против престола, каковое положение оказалось бы весьма на руку упомянутому мною офицеру. — Сёнто смерил взглядом Хадзивару. — Даже если я не назову его имени, Сын Неба легко догадается сам. Вы все еще предпочитаете молчать?

Сёнто сделал долгую паузу, но Хадзивара никак не отреагировал.

— Князь Хадзивара, вы меня разочаровываете. Вы же не думаете, что император мог быть каким-то образом замешан в столь нелепой попытке, а? Разве не тигр приходил к вам — тигр, обладающий даром речи?

Хадзивара хмуро смотрел на камни под ногами.

— Каму, — позвал Сёнто своего немолодого управляющего.

— Да, ваша светлость?

— Во время переговоров с князем Бутто вы пообещали отдать князя Хадзивару Дому Бутто?

— Да, ваша светлость.

— Гм… Думаю, мы поторопились. Князь Хадзивара, простите, если я опять возвращаюсь к тому, что вам и так ясно. Пока мы с вами тут разговариваем, армия Бутто лавиной несется по вашим землям. Вы взяты в плен, и на свободу вам не выбраться. Под стенами крепости мои корабли проходят через шлюзы, которые находятся в руках солдат Сёнто. Ваш зять, наместник императора, сложил с себя обязанности и бесследно скрылся. У вас не осталось ничего: ни семьи, ни союзников, ни войска, ни земли, ни даже чести. Вы хотите покрыть себя позором, став пленником мальчишки из Дома Бутто?

Не поднимая глаз, Хадзивара медленно и с видимым усилием покачал головой.

— Тогда, пожалуй, вам лучше рассказать мне о заговоре. Если я сочту ваши сведения полезными, вам вернут меч. Про вас скажут, что вы с честью погибли в бою, как и подобает воину. Выбор за вами, князь Хадзивара, но принять решение вы должны немедленно.

Коленопреклоненный князь закрыл глаза, словно окаменев от сдерживаемого гнева и унижения.

— Даете ли вы слово, что мне вернут меч?

— Клянусь честью Дома. Принесите князю Хадзиваре его оружие, — велел Сёнто и кивнул человеку, стоящему перед ним на коленях, приказав ему начинать.

— Все было так, как вы сказали. Яку Катта прислал к нам младшего из двух своих братьев. Это он подговорил нас занять крепость и всячески поощрял нас в справедливой войне против нашего заклятого врага. Яку пообещал, что в обмен на услуги со временем отдаст нам Бутто и их земли. Но все это делалось от имени императора, а не Яку Катты, как вы предположили. Черный Тигр хотел только, чтобы мы… задержали князя Сёнто у шлюзов. — Князь замолчал и вновь принялся разглядывать каменные плиты.

— «Задержали», князь Хадзивара? Будьте добры объяснить поподробнее.

Хадзивара посмотрел Сёнто в глаза.

— Он хотел, чтобы вас убили.

— Хм-м… Брат Суйюн?

— Думаю, он говорит правду, ваша светлость.

— Вы заслужили право умереть достойно, князь Хадзивара, — бросил Сёнто и удалился.