#Бояръ-Аниме. Романов. Том 14

Глава 7

Киев, родовой особняк великих князей Можайских, кабинет.

Штурм резиденции не оказался для великого князя неожиданностью. После того, как уничтожили все посланное на Москву войско, Александр Витальевич не сидел без дела.

Несколько планов отступления были придуманы еще отцом. Верные слову наемники готовы были действовать, и оставалось лишь забрать с собой некоторые бумаги из кабинета Виталия Игоревича. В Германский рейх нужно приходить с козырями на руках, если не хочешь превратиться в жалкого просителя и всю жизнь влачить жалкое существование с красивой формулировкой «в изгнании».

Другую часть документов нужно было уничтожить. Александр Витальевич не уходил в никуда, он намеревался вернуться. Взять власть в Русском царстве, когда здесь разгорится смута. И для того, чтобы склонить древние семьи на свою сторону, требовались веские аргументы. А для кого-то — наоборот их отсутствие.

Часть компромата, который киевские Рюриковичи собирали на протяжении десятилетий, существовала в единственном экземпляре. И те, чьи имена в нем мелькали, были об этом осведомлены об этом. Так что, раз особняк все равно захватят — а после того, как врагу удалось уничтожить всю армию великого княжества Киевского, сомнений в этом быть просто не могло, некоторых документов обнаружить не должны.

Защитив таким образом чужие имена, великий князь Можайский мог рассчитывать на их поддержку в будущем. Когда вернется на Русь во главе войска Германского рейха. Не как вероломный захватчик, а как освободитель исстрадавшейся земли.

Стрельба и крики раненых начались, как раз когда великий князь закончил возиться с бумагами. У него оставалось еще несколько минут, прежде чем враг прорвется через рубежи обороны.

Так думал великий князь Можайский еще секунд тридцать назад. Ровно до того, как дверь в его кабинет внесло внутрь ударом ноги.

Александр Витальевич смотрел на стоящего напротив солдата в боевой броне. На груди воина имелась гравировка в виде герба Русского царства, а на плече красовался символ рода Романовых. И все это покрывали потеки черной копоти и кровавые пятна.

Задавать глупые вопросы бывший великий князь не стал. Ему и так было ясно, что дело проиграно. Оставалось лишь воспользоваться заготовленным планом отступления.

По всему особняку звучали выстрелы, крики последних солдат рода Можайских. Трещало стекло, лопались деревянные покрытия. Из подземного гаража на улицу выбивался смог — несколько бронемашин воины Романовых подорвали раньше, чем те успели выехать.

Пока боец только один, Александр Витальевич еще может с ним справиться. Да, у него самая последняя модель доспеха, но и Рюриковичи — не слабаки. Обучение наследника Виталий Игоревич организовал отличное, и по мастерству владения даром великий княжич мог заткнуть за пояс многих. В тайне он даже считал себя самым опытным среди Рюриковичей.

Дернув кончиками пальцев, Можайский сделал шаг вперед. Сила пела в его крови, требуя выхода. Невидимые для обычного человека, каким несомненно являлся боец Романовых, нити магии потянулись от великого князя к стенам.

На самого солдата чумазых князей магия не подействует — проверено неоднократно. Но ничто не мешает обрушить на него потолок и ретироваться. Отступить, чтобы позднее вернуться и нанести свой удар.

Облизнув губы, Александр Витальевич оскалился. За пределами особняка его уже ждали новые документы, деньги и наемники из прославленного отряда «Мертвая голова». Обошлись они не дешево и провезти их в Русское царство было крайне сложно. Но если ты готовишься стать новым правителем, ты готов пойти на траты.

Пока противник только один…

Силовые нити, поддерживаемые сложной техникой, дрогнули. Стены пошли глубокими трещинами, с потолка посыпалась крошка.

Романовский пес даже не оглянулся, лишь повел стволом винтовки, направляя ее в грудь великого князя Можайского.

Но стало уже поздно.

Пуля, вылетевшая из ствола, ударила в кусок бетонного перекрытия, упавшего перед Александром Витальевичем.

Великий князь не стал терять времени, и рванул к задней стене кабинета. Удар ладони по считывателю, замаскированному под вензель на книжной полке, и голый камень отступил в сторону.

Александр Витальевич пригнулся, почуяв выстрел за спиной. Пуля со свистом пролетела в миллиметрах над головой Можайского. Когда боец Романовых выстрелил вновь, стена уже вернулась на место — так же быстро, как и отъезжала ранее.

В коридоре, где оказался великий князь, по полу тянулась слабая полоска света. Ее хватало, чтобы не врезаться носом в стену, и не споткнуться на ступеньках. Сам ход никакой отделки не имел, и выглядел грубой пещерой, которую лишь самую малость облагородила рука человека.

Воздух поступал снаружи свежий, так что никаких проблем с дыхание великий князь не испытывал. Однако идти было прилично, и Александр Витальевич двигался на пределе доступной ему скорости.

К моменту, когда подоспевшие в кабинет другие солдаты «Роя» проломили фальшивую стену, сын Виталия Игоревича уже выходил на неприметную Киевскую улочку.

В такой дали от особняка великих князей — почти семь километров — царило спокойствие, будто никакого нападения на резиденцию и не было.

Александр Витальевич вышел на перекресток, где его уже ждал микроавтобус с номерами военной полиции и тонированными стеклами. Стоило молодому мужчине приблизиться, дверь машины открылась.

— Прошу, ваше сиятельство, — на дрянном немецком, с четко слышимым итальянским акцентом, обратился к нему мужчина в боевой броне.

Великий князь Можайский сел на свое место, и автомобиль тут же тронулся с места.

— Как и договорено, — продолжил наемник, сидящий напротив, — вас доставят в безопасное место. Вырваться из города сейчас невозможно. Отсидимся и уплывем по Днепру в Черное море. Там нас уже ждет рыболовецкое судно под флагом Османской империи. На нем — в Стамбул, оттуда прямым рейсом в Германский рейх.

Великий князь кивнул.

— Благодарю, — произнес он, ничем не выдавая своего истинного настроения. — Вы захватили с собой сумку, о которой я говорил?

— Конечно, ваше сиятельство, — ответил тот и достал из-под своего сидения увесистый рюкзак. — Здесь одежда, ваши документы и деньги. Пока мы едем на старый завод, у вас есть время переодеться.

Александр Витальевич без слов приступил к делу.

Ему очень хотелось верить, что все удалось, и его не успеют найти до отплытия. В конце концов, «Мертвая голова» славилась своей эффективностью, эти наемники всегда прикладывали все силы, чтобы исполнить контракт. А покинуть Киев контрабандисты, платящие дань великим князьям Можайским, имели сотни подготовленных путей. По одному из них Александр Витальевич и собирался уйти.

Однако червячок сомнения все же блуждал в разуме великого князя Можайского. Но Александр Витальевич старался об этом не думать.

У него еще был один козырь, припасенный на случай провала, и он непременно им воспользуется, если Романовы, эти псы Милославских, подберутся слишком близко.

Не захотел Игорь Михайлович уступить трон Можайским? Так пусть поборется за престол со своими кровными братьями и сестрами.

* * *

Москва, Красная площадь.

— Защитники Русского царства! — заговорил Игорь Михайлович, опираясь на трибуну, которую поставили перед воротами Кремля. — На нашего государя было совершено покушение. Благодаря героизму гвардии и самоотверженности бойцов Царской Службы Безопасности, оказавшихся в это время в Кремле, враг был уничтожен. Но ему удалось главное — мой отец и наш государь Михаил II Милославский сейчас находится в тяжелом состоянии. И я не буду таить от вас правды, прогнозы неутешительные.

По рядам выстроившихся солдат прошел негромкий ропот. Кто-то из старших офицеров дернул щекой, сетуя на то, что цесаревич разглашает такие сведения открыто. Но Игорь Михайлович спокойно продолжил:

— Хочу сообщить, — произнес он, глядя поверх голов пришедших ради него людей, — что великий князь Виталий Игоревич Можайский был убит государем. Он же и был главным мятежником. Напомню, что у великого князя Можайского ранее были отозваны губернаторские привилегии. Теперь он мертв, и наказать его сильнее нельзя. Однако его старший сын, Александр Витальевич Можайский, поддержал своего отца и направил все войска рода на Москву. Чтобы здесь на этой самой площади проливать кровь своих сограждан, единоверцев и таких же русских солдат.

Теперь неодобрение военных стало громче. Естественно, направлено оно было не на самого цесаревича, а в сторону великих князей Можайских. Но, разумеется, никто не выкрикивал своего мнения и не требовал от наследника престола каких-то действий. Игорь Михайлович не договорил, и его были готовы слушать.

— Да, мятежники двинули свои войска на Москву, — повторил он. — Но на свое несчастье столкнулись с Алексеем Борисовичем Козакевичем, князем Черниговским. В ходе развязавшегося сражения армия великого князя Можайского, насчитывающая больше трех тысяч бойцов, включая бояр, подчиненных роду Можайских, перестала существовать.

Волна одобрительного гомона пронеслась по рядам солдат. Цесаревич дал им немного времени, чтобы осмыслить произошедшее. Не каждый день столько событий выпадает на долю солдата. И стоящие ровными квадратами бойцы русской армии осознавали, что им сражаться уже не придется.

— За проявленный героизм, самоотверженность и самопожертвование, — продолжил Игорь Михайлович, — я распорядился соответствующим образом наградить всех участников этой операции. Царская канцелярия уже готовит все необходимое, чтобы отметить наших героев, тех, кто не пожалел жизни, чтобы не пустить врага к столице.

Новую паузу цесаревич держал уже дольше.

— В связи со всеми этими событиями я, Игорь Михайлович Милославский, вынужден возложить на себя обязанности государя Русского царства до его полного выздоровления, — объявил цесаревич. — И как верховный правитель Русского царства, я объявляю, что род великих князей Можайских больше не имеет права на титул «великих».

Волна силы хлынула от наследника престола, прокатываясь легким теплым ветром по рядам бойцов. Верные престолу военные замерли, ощущая ауру власти, расходящуюся пульсирующими волнами от стоящего на трибуне молодого человека.

Те, кто хоть раз ощущал ауру государя, молча шевелили губами, читая молитвы за здравие царя. Если и были среди них те, кто сомневался, что Игорь Михайлович не самая подходящая фигура для замены Михаила II, сейчас они чувствовали кожей, что цесаревич плоть от плоти Милославских.

— Род князей Можайских, — продолжил Игорь Михайлович, — лишается титула княжеского рода. С этого момента все представители этой семьи объявляются врагами государства и должны быть арестованы, чтобы предстать перед законным судом Русского царства. Каждый, кто захватит и доставит представителя семьи Можайских, получит царское вознаграждение. Если же Можайские окажут сопровождение аресту, любой подданный Русского царства отныне вправе убить их на месте. Такова моя воля!

Два генерала, стоящие рядом, переглянулись. Такого резкого поворота они не ожидали. Царская сила перешла к наследнику, это понятно — магическая система сочла Игоря Михайловича вправе получить ее вместо Михаила II. Однако низводить род Рюриковичей до сословия царских людей, а после объявлять их врагом государства — это было жестко.

И генералы прекрасно понимали: сейчас за Можайскими объявится настоящая охота. А цесаревич, начавший правление с такой решительной меры, сразу же показал себя суровым правителем, который не умеет прощать.

Ведь в роду Можайских оставалось больше пятидесяти человек. И все они теперь обречены — от мала до велика.

Такого царя генералы и желали видеть на троне. Не размякшего с возрастом Михаила II, который так и не решился на важные и жестокие решения. И вместо того, чтобы уничтожить врагов, в последние месяцы начал всего лишь грозить пальцем. Как будто европейские псы когда-либо боялись слов.

Теперь же при правлении Игоря Михайловича Милославского все эти кайзеры и деспоты получат по заслугам — девять граммов свинца каждому.

* * *

Киев, промышленная зона. Князь Романов Дмитрий Алексеевич.

Я не стал выдавать местонахождение великого князя Можайского ни Царской Службе Безопасности, ни цесаревичу. Игорь Михайлович и так сделал больше, чем мне требовалось. Теперь оставалось закончить начатое.

Я не верил, что Можайские рассказали кому-нибудь постороннему об «Оракуле». Слишком жирный козырь, чтобы сдавать его будущим конкурентам на политической арене. Нет, Можайские грезили троном, и сохранять секрет в тайне в их собственных интересах.

Вот списком детей Михаила II они могли поделиться, это ничего не стоящая для сторонников Милославских тайна, в руках наших врагов превратится в выдумку.

Ибо кто всерьез поверит, например, тому же Германскому рейху, даже не отказавшемуся от сомнительной славы создателей отравляющих газов? Раз соврал, на второй твое слово уже ничего не стоит.

И одно дело, когда в столице идут бунты, трон качается, и дни правящей династии сочтены. В этом случае известие о других претендентах на престол может всколыхнуть общественность. А после того, как сама магия признала право Игоря Михайловича возглавить страну, и ему верны как важнейшие семьи, так и армия? Максимум, что последует за новостью о детях Михаила II — арест сообщившего о них человека и допрос, с какой целью сей благородный господин пытается посеять смуту в собственной стране.

Так что карта с моими биологическими братьями — уже бита.

А вот тот факт, что магическая система посчитала, что Игоря Михайловича в праве брать на себя бремя верховной власти, говорил о состоянии нашего государя красноречивее всех прочих аргументов. Михаил II недееспособен, и уже даже магия махнула на него рукой.

В отличие от людей, системе даров плевать на обряды коронации. Официальный наследник назначен, действующий монарх перестал соответствовать требованиям, и дар Игоря Михайловича усилился до предела. Ведь именно на такой случай наследники и назначаются заранее.

Имейся у цесаревича хотя бы один признанный конкурент, еще могло бы не получится. Но теперь он сам государь. И все мы, его биологические родственники, не можем претендовать на трон.

Мне было по-человечески жаль Михаила II, он многое сделал для страны, для моей семьи и меня лично. Но инерция мышления не позволила ему осознать, что мир изменился. Царь пренебрег преимуществами современных технологий, и его эти самые технологии и убили.

Я еще раз посмотрел на карту завода, где укрылся со своими наемниками Александр Витальевич Можайский.

На мне не было доспеха, обычный гражданский костюм, даже не тянущий по качеству на благородное сословие. Конспирация требовала скрывать происхождение, чтобы я мог свободно перемещаться по Киеву.

Так что пока мои роботы громили особняк, зачищая людей Можайских, я прикупил костюм и отправился по цифровому следу, оставленному наемниками из все той же печально прославившейся «Мертвой головы».

Александр Витальевич знал о возможностях «Оракула». Вот только я свой искусственный интеллект как следует прокачал. Поэтому, как только великий князь вышел на улицу, я увидел его через камеру в кафетерии напротив. А дальше проследить за машиной не составило труда.

Как и взломать их средства связи.

Уже собираясь штурмовать заброшенное здание, я услышал интересный разговор внутри.

— Вы обещали меня вывезти! — громко воскликнул Александр Витальевич на немецком.

— Обстоятельства изменились, — ответил голос с сильным итальянским акцентом. — Договор был заключен с графом Киева, наделенным перспективой сесть на трон Русского царства, а ты теперь — простолюдин, к тому же объявлен врагом государства. Договор более не действителен. А за твою голову назначена награда в Германском рейхе, кайзер предложил нам завершить работу, и оплатит твою транспортировку в Берлин. Можешь порадоваться, из проклятой Московии тебя все-таки увезут.

— Я не позволю вам с собой так обращаться!

Громкий характерный звук удара приклада об кость. Похоже, бывшего великого князя заставили молчать самым простым и дешевым способом — вырубили.

— Будет еще на меня орать, щенок, — прошипел все тот же итальянец на немецком. — В наручники его!

Вот так легко и просто Александр Витальевич Можайский из выгодного и потенциально лояльного настроенного к частной военной компании возможного будущего государя превратился в дорогого, но всего лишь заложника.

Казалось бы, собаке собачья смерть. Но Александр Витальевич все еще был носителем информации, которую мог бы выторговать в обмен на свою жизнь. А я допустить этого не мог. Тот, кто посвящен в тайну «Оракула», не имеет права оставаться живым, если решился встать против власти.

Можайский наверняка захочет откупиться. А значит, тянуть и ждать подкрепление никак нельзя. Мало ли, как часто связывается с «Мертвой головой» кайзер. Но раз он успел перекупить жизнь Александра, у него прямой доступ к наемникам. И в следующий сеанс связи Можайский может попытаться вырваться из ловушки, в которую сам же и залез.

Так что я тронулся с места, быстро набирая всю доступную мне скорость. До нужного мне завода оставался квартал по промышленному району, напичканному гигантскими складами и огромными предприятиями.

— «Оракул», мне нужна картинка, — приказал я, перепрыгивая нужный бетонный забор.

Из-под пиджака выстрелили несколько дронов. Машинки тут же разлетелись в стороны, охватывая и сканируя помещения старого завода.

— Готово, княжич, — сообщил искусственный интеллект голосом моей первой помощницы.

И я сразу же направился к нужному окну.

Наемников внутри было не так уж много, и вооружены они не сказать, чтобы передовыми технологиями. Дроны не засекли даже боевых доспехов нормальных. То ли «Мертвая голова» серьезно поиздержалась, то ли изначально не планировалось никакого участия в реальных боестолкновениях.

Подпрыгнув, я зацепился пальцами за оконный проем. Осколки стекла, лежащие в раме, коснулись пальцев, но не смогли повредить кожу. А я легко забрался внутрь, ставя ноги так, чтобы не создавать лишнего шума.

И, сверившись с картой завода, пошел к ближайшему противнику. «Оракул» подсвечивал мне валяющийся на полу мусор, так что я без труда обнаружил забытую кем-то и серьезно поржавевшую отвертку.

Толпа наемников с огнестрельным оружием и один молодой человек с отверткой в руке. Кто же победит?

Усмехнувшись, я продолжил путь. Коридор делал поворот, и я замер в нише, скрывшись в густой тени.

— Княжич, — предупредил меня «Оракул», — пять метров.

Я выждал, когда первый враг пройдет мимо и, высунувшись из ниши, ударил отверткой в печень. Невысокий наемник успел открыть рот, но больше ни звука не издал — сложно это, когда наступает болевой шок. В кромешной темноте коридора я запросто мог бы промахнуться — все-таки у нас серьезная разница в росте, но все вышло достаточно гладко.

Подхватив агонизирующее тело, я уложил его в нишу, снял с трупа автомат, два запасных магазина рассовал по карманам, а наступательную гранату взял в левую руку. Изделие японцев легло в ладонь, как влитое, впрочем, косоглазые всегда умели в эргономику.

Ступая дальше спокойно и расслабленно, я добрался до другого коридора и, не выглядывая, бросил гранату. Наемник успел крикнуть, предупреждая соратника, а потом раздался негромкий хлопок и последующие за ним стоны с английской руганью вперемешку.

— Что ты сказал про мою мать? — спросил я, выходя из-за угла.

Три пули ударили в голову, разворотив жертве череп, и я продолжил шагать дальше. На сетчатку левого глаза транслировалась трехмерная карта завода, фигурки наемников подсвечивались красными точками. Но меня волновала только одна — зеленая в подвале.

Я направил ствол автомата левее и нажал на спуск за несколько мгновений до того, как засевший за ящиком наемник высунется из укрытия. Наверное, он просто не знал, с кем имеет дело, иначе зачем было так громко дышать?

Первая же пуля разворотила врагу глазницу, прошила череп и остановилась только каской. Вторая и третья окончательно превратили голову в фарш, и я пошел дальше, не трогая тела.

— Противник стягивает силы к лестнице в подвал, — доложил «Оракул» голосом Кристины.

— Понял, — отозвался я и тут же вскинул автомат к плечу.

Но наемник не спешил показываться, наоборот, медленно отползал в глубину перпендикулярного коридора. Наверное, надеялся успеть скрыться раньше, чем сюда прибудут царские бойцы. Он же не мог знать, что я здесь сейчас совершенно один.

Впрочем, и меня одного хватит, чтобы закончить все дело.

Сняв с пояса зажигательный снаряд, я метнул его под углом в стену. Граната перелетела через залегшего на полу наемника, и прозвучал взрыв. Пламя осветило коридор, заиграло на осколках в оконных рамах. Главное же — отрезало жертве возможность сбежать.

Присев на колено, я высунулся из-за угла и прикончил его. К сожалению, ничем полезным они поделиться не могут — «Мертвая голова» всего лишь низкоуровневые исполнители, заказчики не делятся с ними своими планами. Иначе я бы оставил кого-нибудь для более вдумчивого разговора. Впрочем, мне и не нужны никакие доказательства, я здесь в своем праве.

Сменив магазин, я прошел к трупу и поднял еще один запасной. Вооружены ребята стандартно, так что никаких проблем совместимости не возникало. Это не уличная шпана, которая воюет всем, до чего может дотянуться, здесь закупки промышленного масштаба.

Все-таки «Мертвая голова» не маленькая банда, а практически правительственная ЧВК. Из тех, кто работает на крупных европейских политиков, но официально трудится за большие деньги. Впрочем, их услуги действительно продаются, вот только мало у кого хватит средств, чтобы нанять таких солдат.

У Александра Витальевича, на его беду, хватило. Эта мысль повлекла за собой иную: теперь «Мертвая голова» служит напрямую кайзеру Германского рейха. А тот в свою очередь связан с корпорацией «Армтек». Так что у наемников, возможно, могут иметься какие-то особые козыри.

— «Оракул», видишь аугментации? — спросил я, уже шагая дальше по коридору в направлении лестницы.

— Нет, — ответил искусственный интеллект через секунду анализа.

Дроны продолжали крутиться вокруг здания, собирая информацию. Не зря я их в спину вмонтировал, а не на доспехе оставил. С того момента, как мы со Святославом Святославовичем использовали их на машинах «Роя», эти машинки прошли больше двадцати итераций улучшений. И теперь обладали не только камерами и микрофонами, но и целой плеядой всевозможных датчиков.

— Значит, здесь только мясо, — прокомментировал я ответ. — Продолжай следить.

Наемников оставалось всего семеро, и бойцы распределились на лестничном пролете, заняв удобную позицию. Гранатами мне их не достать, а если сунусь лично, нашпигуют свинцом.

Это единственное объяснение, почему не стали прикрываться заложником, а приготовились дать отпор. Они просто не поняли, с кем имеют дело.

Выйдя на лестницу, я спокойно прошел на пролет ниже. Сейчас стоит только шагнуть в сторону, и в меня полетят пули. Наемники напряжены и прекрасно знают, что плен им не светит.

Вздохнув поглубже, я унял бушующий в груди адреналин. Мое реальное тело находится в Красноярске, однако химические процессы в нем влияют на мое сознание здесь. Сейчас мне понадобится вся концентрация.

Не так-то просто дотянуть до своего клона на другом конце страны. Но Игорь Михайлович смог устроить огненный дождь за триста километров. А мне требуется куда более слабое воздействие, чтобы повесить простейший щит.

Воздух вокруг пошел слабой рябью, видимой только мне. Долго я этот щит не удержу, не больше пары минут. Следовало торопиться, и я перемахнул через перила.

Огонь мы открыли одновременно, но я был один, а их семеро. Все шансы, казалось бы, на стороне врага…

Но их пули застывали в воздухе, не долетая до меня какие-то сантиметры. А потом бессильно падали на бетонные ступеньки.

Одиночные ответные выстрелы с моей стороны быстро уравняли шансы. Последний наемник рухнул на пол — моя пуля разнесла ему колено. Он отполз, рассыпая проклятья, выхватил из кобуры на бедре массивный пистолет и разрядил по мне весь магазин, но пули все так же зависали в воздухе и со звоном падали на каменный пол.

— Кто ты такой?! — закричал он, когда я, совершенно невредимый, приблизился на расстояние метра.

— Я — Романов.

Ствол моего автомата дернулся в последний раз, ставя точку в нашем противостоянии.

Гильза прокатилась по бетонному полу, и я двинулся дальше — туда, где находился Александр Витальевич Можайский.

Когда подъехали машины Царской Службы Безопасности, я сидел у раскрытых ворот завода, привалившись спиной к холодному бетону. Рядом со мной покоилась голова последнего представителя клана Можайских.

А как только опричники окружили меня, глядя на мой боевой трофей, я открыто улыбнулся капитану ЦСБ, который возглавлял приехавший отряд:

— Говорят, за головы Можайских награда положена? — спросил я, поднимаясь на ноги и отряхивая руки. — Можно мне кофе?