#Бояръ-Аниме. Пожиратель

Глава 19

— Вы что, любезные, — разыграл я искреннее удивление, разводя руками. — Какой ещё лопатник? Вы чего-то попутали.

Четвёрка братков, видимо, ожидала немного другой реакции. Поэтому они слегка замялись, но их главарь довольно быстро сориентировался.

— Карманы выворачивай! — сопроводив слова жестом указательного пальца себе под ноги, велел он.

Это уже наглость, так общаться с незнакомцами. Похоже, жизнь не научила этого парня тому, что иногда за слова приходится отвечать. Значит, я научу.

— Удостоверение покажите, господин полицейский, прежде чем обыскивать, и протокол составьте, — с насмешкой сказал я, решив немного поддеть горе-бандита. — ну и понятых не забудьте. Эти-то, похоже, тоже при исполнении.

Главарь посмотрел на меня исподлобья, сплюнул мне под ноги, но почему-то ничего не ответил. Зато приказал самому мелкому:

— Клоп, прошманай его!

Тот, похоже, был не в восторге от перспективы шарить по карманам у парня, который ведёт себя довольно дерзко. Он даже несколько раз поводил взглядом с меня на своего босса, как будто дожидаясь отмены приказа.

Но деваться ему было некуда.

— Мы же видели, — заявил Клоп, — что это ты лопатник подрезал.

— Мы же видели... — передразнил я его с усмешкой, а потом резко сменил тон и со стальными нотками в голосе спросил: — Под кем ходите?

— Чё? — практически хором выдали все четверо.

— Мало того, что вы видите то, чего не было, так ещё и глухие, что ли? — не меняя тона, спросил я. — И кто вас таких в бригаду взял? Кто вас сюда поставил лохов на лопатник разводить?

Братки засопели, и «близнецы» с Клопом посмотрели на старшего. Тот насупился ещё сильнее и пробурчал:

— А кто ты такой, чтобы спрашивать?

— Я пока что интересуюсь, — поправил его я, продолжая глядеть так, будто действительно имею право, и эта четвёрка неудачников такой подход чувствовала. — Если решу с вас спросить, это будет выглядеть по-другому. Под кем ходите?

— Под Мишей Кривым, — ответил старший браток.

Как главный в этой шайке, он разумно решил, что лучше не обострять ситуацию. Очень уж нагло я себя вёл, а ребята, похоже, к такому не привыкли. До сих пор, видимо, не встречали достойного отпора. И явно не участвовали в борьбе за территорию.

Но если вся ситуация с беззаконием установилась только недавно, вполне могло быть так, что для организованного передела Екатеринбурга членами банд ещё просто не пришло время, и сейчас они только захватывают свободную территорию. А вот потом, когда окажется, что больше расширяться некуда, начнётся передел власти со стрелками и мордобоем с убийствами.

Эти четверо ещё не почуяли за собой силу, не ощутили себя хозяевами жизни. И легко прогибались. Потому что видели мой настрой и просто боялись.

— Под ним весь рынок! — добавил Клоп, видя, что я никак не реагирую на имя их старшего.

— Вообще-то, рынок уже неделю как под Коляном Хромым, — покачав головой, сказал я. — Вы что, пацаны, бухали в подвале и всё пропустили?

— Под каким ещё Коляном?! — возмутился старший.

— Под Хромулей рынок! — повторил я громче, будто общаюсь с глухим. — Ещё неделю назад порешали, а вы всё это время беспределите на чужой территории.

И столько замешательства сразу на лицах. Испуг, тревога. Братков давило от осознания, что стабильная картина мира рушится. Одно дело — разводить слабых, заставляя их раскошелиться. И совсем другое — самим оказаться в переплёте.

— Какой беспредел, ты чё гонишь?! — продолжил возмущаться браток в золотой цепью. — Мы не в курсах вообще за эту движуху с переделом! Позавчера Коляну отмечались, базара не было за твоего Хромого!

— Это залёт, пацаны, — покачав головой, непреклонно сказал я. — Вернуть придётся всё, что собрали за неделю. И с процентами. Считайте, счётчик тикает уже семь дней.

Я веселился, наблюдая за растерянными братками и вспоминая при этом свою бывшую молодость. Сколько подобных отморозков я повстречал в той прошлой жизни, в тех прошлых девяностых, не счесть. Даже некое чувство ностальгии накатило.

Но я всё же не рассчитал силу своего актёрского таланта, и пацаны мне поверили целиком и полностью. И, разумеется, желания возвращать какому-то Хромуле честно награбленное за неделю, у них не было. Тем более с процентами. А что надо сделать, чтобы не возвращать? Правильно! Сделать так, чтобы Хромой не узнал о том, что на его территории кто-то работает без разрешения.

Удар ножом в бок от одного из «близнецов» я не то чтобы пропустил, но заметил его слишком поздно. Расслабился. Хорошо, что я уже давно привык постоянно держать на себе укрепление тела, как и учил Сергей Валерьянович. Потому ни уворачиваться не стал, ни нож выбивать из руки мордоворота. Защита сработала, не дав лезвию войти тело, и напавший замер с приоткрытым ртом.

А у меня снова щёлкнул тумблер. Эти уроды собирались меня убить! Не напугать, не избить для острастки, а просто зарезать за ларьками возле рынка! Крайне опрометчивое решение, ребята.

Я быстро схватил братка за кисть с оружием. Рывок, чтобы вырвать руку из сустава, и он уже кричит мне в лицо от боли.

Стопа летит в колено, выламывая его, и в конце я добавляю кулаком в челюсть, отправляя бандита в нокаут. Это не Лисицкий, быстро его целители на ноги не поставят, так что пара месяцев питания через трубочку уроду обеспечены.

Пока я ломал первого, остальные застыли, упустив инициативу. Не ожидал никто, что я после удара ножом не просто устою, но и вовсе не пострадаю. А потому второй громила бросился на меня лишь после того, как первый рухнул на землю.

Двигался противник медленно, явно драться его никто не учил, за счёт природной дури и массы справлялся. Я легко нырнул под его руку и ударил навстречу. Под пальцами хрустнул нос здоровяка, и лопнули губы. Он ещё ничего не понял, а я добавил левой в живот.

Повиснув на мне, дезориентированный, он уже не был способен драться. И я легко стряхнул его на землю, по пути ещё раз приложив кулаком в лицо. Распластавшись на земле, браток замер, потеряв сознание.

Старший не стал бросаться сразу, вместо этого он поднял кулаки и согнул ноги. Он что, боксировать со мной собрался? То есть, он реально думает, у него есть какой-то шанс, когда я только что на его глазах двоих в нокаут отправил за пару секунд? Край непуганых идиотов, а не рынок.

И так меня это разозлило, что я ещё больше усилил укрепление тела, переводя на технику половину своей магии. А потом решительно переступил через лежащего на земле мордоворота и перехватил летящий мне в лицо кулак — поймал его раскрытой ладонью.

Главарю даже не удалось заставить меня что-то почувствовать. А я сжал пальцы до хруста. Его хруста. Ещё немного, и кисть противника прорвали бы собственные кости, он застонал, скривился. А я перехватил пойманную руку дальше, ломая предплечье.

— Отпусти! — застонал поверженный противник.

Вместо ответа, я повернул его руку так, чтобы главарь опустился передо мной на колени, и вырубил его ударом ботинка в лицо. Отброшенный мощным пинком мужик рухнул на землю, и его проволокло ещё метр.

Пока я разбирался с главарём, первый поверженный пришёл в себя и со всех сил припустил, улепётывая прочь. Он выл и матерился, стремительно удаляясь, и я не стал его догонять.

Остался лишь Клоп, который стоял в сторонке и дрожал от страха. Но его я решил не трогать. Видно, что трус, да ещё и мелкий и явно слабый. Как выразился в своё время мой сокурсник — нет чести бить такого.

Свой урок эти бандиты получили, и вряд ли теперь захотят вернуться на улицы. А если захотят, то перед этим сто раз подумают, потому как ничто так не прочищает мозги, как пара переломов от внезапно оказавшегося не лохом парня.

Но у Клопа, как выяснилось, на этот счёт имелось другое мнение. Трясущейся рукой он полез за пазуху и вытащил наружу пистолет. Ты это серьёзно, Клоп? Я думал, что ты хоть немного умнее.

Но всё действительно было серьёзно. Очень серьёзно. Перепуганный преступник с огнестрельным оружием — это совсем не то же самое, что с ножом. И ведь Клоп мог начать палить просто из страха. И возможно, не только в меня, но и по сторонам. Мне-то ладно, автоматная очередь мою защиту не пробила, пуля из пистолета тоже не должна была. Но вокруг были люди. За забором из тонких металлических листов, за киоском, да везде.

Главное было — не напугать Клопа ещё сильнее, чтобы он не начал стрелять, но и дать ему при этом понять, что у него нет шансов. Поэтому вместо того, чтобы нападать на него, я раскрыл левую ладонь, и на ней загорелось зелёное пламя. Лечить меня не учили, однако повторить то, что я увидел в исполнении Верещагина, я всё равно мог.

Я не собирался использовать заклинания против неодарённых, это, несмотря на обстановку, было незаконно. Вот если бы на меня напали с применением магии, никаких проблем с тем, чтобы ей же и отбиваться, у меня бы не возникло. Но за нанесение чарами травм неодарённому, и уж тем более травм, приведших к летальному исходу, меня однозначно посадят.

Впрочем, сейчас было достаточно просто показать, что у меня имеется дар. Всё же не совсем уж тупой этот Клоп — должен понять, что к чему.

— Так ты маг?! — с каким-то совсем уж животным ужасом в глазах воскликнул Клоп.

Не разочаровал, понял, что против меня у него шансов нет даже с пистолетом, и догадывался, что накажу я его сильно. Уже получившие своё бандиты были свидетельством того, что щадить я никого не собираюсь, и в лучшем случае мелкого ждёт очень долгая реабилитация.

— Нет, я девочка-волшебница, — усмехнувшись, ответил я, сменив зелёный целительский огонь на обычный огненный шар. — Добрая фея, которая сейчас пропишет тебе двенадцать ударов в печень и в репу. И с двенадцатым ударом твоя репа превратится в тыкву.

Этих слов оказалось достаточно, чтобы Клоп рухнул на колени и бросил пистолет на землю.

— Не губи, уважаемый! — завопил он, боясь отводить от меня взгляд. — Попутал! Со страху попутал! Не обессудь!

Я даже ответить не успел, как Клоп вытащил из кармана куртки бумажник и положил его рядом с пистолетом. А затем с низкого старта рванул вслед за первым беглецом.

Оглядев оставшееся за мной поле боя, я поднял бумажник Клопа и, вытряхнув из него деньги, отправил вслед за первым — на крышу киоска. Потом я без всякого стеснения обшарил карманы нокаутированных противников. Я ведь обещал им, что придётся отдать награбленное. А обещания нужно выполнять.

Закончив со сбором законных трофеев, я стал богаче почти на тысячу рублей — неплохой навар у ребят, видимо, на ловле лохов получался. Похоже, серьёзной конкуренции пока не было. Всё только начиналось. Ведь эти отморозки даже не были готовы всерьёз отстаивать свою территорию. Похоже, им хватало лишь показывать свои страшные рожи и готовность действовать, чтобы люди отдавали им деньги.

А вот пистолет заставил призадуматься. Интересно, откуда он у Клопа? Вряд ли этот трус когда-то им пользовался. Скорее всего, просто купил у кого-то или украл, чтобы вот так демонстрировать особо строптивым жертвам.

Но если им не пользовался Клоп, это не значит, что им вообще никто не пользовался. Наверняка на этом пистолете уже висело несколько дел. Впрочем, это не повод отказываться от него. Всё-таки девяностые с оружием, и девяностые без него — это совершенно разные девяностые.

Конечно, в этих девяностых у меня была магия, что намного круче пистолета, но опять же, маг с пистолетом имеет преимущество над магом без пистолета просто потому, что при прочих равных данных преимущество всегда у того, к кого пистолет. Это аксиома. А я к тому же прекрасно умею им пользоваться.

Правда, сейчас пистолет мне совершенно не нужен. Но это сейчас, а что будет дальше, никто не знает.

Достав из кармана платок, я аккуратно завернул в него оружие, чтобы не оставить свои отпечатки. Убрал трофей в карман и ушёл. Оставаться здесь больше не стоило — мало ли куда и к кому убежали первый «близнец» и Клоп. Возможно, к тому самому Мише Кривому, что на самом деле контролировал этот рынок. Не то чтобы я этого Мишу боялся, но разборок мне на это день уже хватило. Я хотел побыстрее добраться до дома.

Однако сначала нужно было спрятать пистолет, и знал одно место, где можно было это сделать.

Сев в автобус и доехав почти до самого дома, я вышел на одну остановку раньше, чем требовалось. Там поблизости находился гаражный кооператив, в котором у отца когда-то стояла машина. Со временем надобность в автомобиле не то чтобы отпала, но ему выдали транспорт от завода, так что собственную машину отец продал.

Но гараж остался, превратившись в склад всякого барахла, и в одной из стен этого гаража имелся один неприметный кирпич, за которым я, ещё будучи мальчишкой, прятал свои сокровища.

Дойдя до нужного гаража, я зашёл сбоку и, вытащив нужный кирпич, заглянул внутрь — в мой тайник. При виде старой рогатки с уже потрескавшейся кожей и высохшей резинкой улыбка сама появилась на моём лице.

Нахлынули воспоминания о детстве в семье Вороновых, когда мы с отцом эту рогатку выстругивали. Как он учил меня правильно резать резину, как регулировать натяжение...

Глубоко вздохнув, я не стал вынимать рогатку. Это память, и она важна сама по себе, хотя, разумеется, если смотреть трезво, никакой ценности не могла представлять. Но сегодня эта незатейливая рогатка подняла моё настроение, напомнив о том, как я был счастлив. И ещё её сохранность показывала, что тайник до сих пор никто не обнаружил.

Уложив рядом с рогаткой пистолет в платке, я вернул кирпич на место. Теперь — за тортом для сестры, благо денег у меня хватает. А там, глядишь, ещё какие презенты попадутся.

Выбрать торт труда не составило. А вот в отделе для девчонок я застыл, понимая, что не смыслю в этом ничего. Как и положено любому нормальному мужчине, я ни черта не понимаю в том, что нужно девчонке-подростку. Красивая заколка? Браслет или серьги? Лак для ногтей? Верного варианта — мобильных телефонов в этом мире ещё не изобрели.

В итоге, плюнув, я принял соломоново решение: куплю и Катьке, и матери по букету. А там, если что, можно будет и ещё что-то придумать.

После всех покупок у меня осталось ещё много денег. Не так уж и плохо я на рынок сходил, да и стипендия от Владислава Степановича кое-что дала. Так что я мог и родителям немного подкинуть, им деньги точно не помешают.

Домой я добрался как раз к обеду. Надавив на кнопку звонка, дождался, когда за дверью прозвучат звуки шагов. И стоило сестре открыть, как мне в лицо ударили такие родные и такие вкусные запахи маминой еды.

— Игорь?! — воскликнула Катя, застыв в дверях от удивления.

— Привет, мелкая! — ответил я с искренней улыбкой. — Пустишь братца домой, или так и будешь на пороге держать?

Одна эта встреча развеяла всё напряжение, которое копилось во мне с момента, как я сошёл на перрон вокзала. И домашний вид сестры, и запахи с кухни, и даже вид немного уже уставшего ремонта в коридоре нашей квартире.

— Кто там, Катя? — донёсся до нас голос матери.

Сестра отступила, позволяя мне войти, и я объявил:

— Мама, я дома!

И началась суета. Мать вылетела в коридор, и на секунду замерла. А я протянул ей один из букетов и, поцеловав в щеку, крепко обнял.

— Кать, это тебе, — повернувшись к сестре, вручил я второй букет.

— Ну зачем цветы, сынок? Они же кучу денег стоят, — сказала мама, любуясь при этом букетом.

— Затем, что я вас люблю, — ответил я. — А это — на стол!

Торт был продемонстрирован, чтобы и мама, и сестра пришли в себя. Хотя, конечно, меня самого переполняли эмоции. Я ведь так недолго отсутствовал, но сколько всего за это время произошло, сколько всего свалилось на мою семью.

Это пока я был в академии, и понятия не имел, что происходит в Екатеринбурге, мне казалось, что здесь всё в порядке. Но теперь, насмотревшись на то, что творится на улицах, я буду переживать о своей семье.

— Проходи, сынок! — обрадовалась, отбирая у меня торт, мать. — Катя, сбегай за хлебом!

— Ага, мам, — отозвалась сестрёнка, вдевая ноги в тапочки, и тут же хлопнула дверью.

— Вася! — позвала отца мать. — Игорь приехал!

В родительской комнате раздался грохот, и отец вышел оттуда в своём ремонтном костюме — старая дырявая футболка, не менее старые треники. В руках он всё ещё держал молоток, а между губ торчали удерживаемые ртом гвозди.

— Сынок! — бросив инструмент, обрадованно воскликнул он, едва не выплёвывая гвозди, чтобы поскорее меня обнять. — Ты надолго?

— Дали десять дней, но без учёта дороги, — ответил я, обнимая отца.

Всё же какое приятное чувство, ощущать, что у тебя есть семья. Наверное, я никогда не перестану наслаждаться этим.

— Так, Игорь, руки мыть, и за стол! — распорядилась мама. — Вася, бросай свою полку. А я как раз готовить закончу.

Через пару минут я уже сидел на кухне на своём месте, отец на своём. Мать металась, спеша расставить тарелки, а тут и Катя вернулась с буханкой свежего, ещё тёплого хлеба.

— У нас новый магазин открылся? — спросил я. — Откуда такой хлеб в обед?

— Это соседка печёт, у неё муки теперь — два балкона завалены, — пояснила мать. — Я ей масла закинула пять килограммов, так она нам в течение месяца по булке в день печёт. И ещё половине подъезда.

— А откуда у тебя столько масла? — начиная подозревать нехорошее, уточнил я.

— Так, зарплату продуктами выдали в прошлом месяце, и теперь какое-то время так будет, — пожала плечами мать.

— А тебе, папа, надеюсь, не выдают зарплату патронами? — попытался я разрядить обстановку шуткой.

Но отец сразу нахмурился. Это мне не понравилось.

— А отца уволили, — вздохнув, сказала мать. — Мы тебе не хотели говорить, чтобы не расстраивать. Но раз уж ты приехал, чего скрывать?

— Но как уволили? — удивился я. — Ты же лучший в своём деле!

— Завод закрывают. Почти всех уже уволили, — вздохнув, сказал отец. — Остальных к концу недели оформят. Министерство обороны сокращает расходы.

И сразу же мне вспомнился директор академии. Владислав Степанович, выходит, боялся он совершенно не зря.

— Но отец активно ищет работу! — заявила мать, словно оправдывая супруга.

— Ищу, — подтвердил тот. — Пока хороших вариантов не было, но, если что, всегда можно пойти сторожем в детский сад неподалёку.

Мой отец, отличный специалист, сторожем. Сложно было в это поверить.

— И у всех так? — уточнил я.

— Практически у всех, — подтвердила мать. — Людей сокращают, цены растут. Так, ещё и бандиты эти повылазили, свободу почуяли. Полиция их трогать боится. Поэтому вот так...

Благодушное настроение окончательно выветрилось. Но спасибо директору — отправил в отпуск, и я хотя бы узнал, что творится в родном городе. А то так бы и пребывал в полной уверенности, что дома всё в порядке, пока я там в академии рожи бояричам бью да с преподавательницей сплю. Я чуть было даже Лисицким спасибо мыслено не сказал за то, что спровоцировали ход событий, которые привели к тому, что я оказался дома. Но это был бы уже перебор.

— А что вообще с деньгами у вас? — спросил я, разглядывая членов своей семьи. — Счета за квартиру есть чем платить?

— В этом месяце заплатили, а там что-нибудь придумаем, — ответила мать.

Что ж, значит, не всё ещё так плохо, раз заплатили.

— За месяц, до следующей оплаты, я найду деньги, — пообещал я. — Так что об этом не переживайте.

Родители заулыбались, бросая друг на друга довольные взгляды. Они, конечно же, не верили, что я действительно смогу чем-то помочь, но оценили порыв. А кто бы на их месте поверил, если я сейчас для окружающих сопляк? А уж для родных отца с матерью всегда буду маленьким мальчиком.

— Значит, месяц у нас есть? — уточнил я. — Продукты есть, срочных платежей нет?

— Нет, — подтвердила мать и уточнила: — Платежей нет, продукты есть.

— Это хорошо.

Вытащив из кармана бумажник, в который до этого переложил лишь часть купюр, чтобы не показывать всей суммы, я вытащил четыре бумажки по пятьдесят рублей каждая и положил на стол.

— Откуда, сынок? — спросил, глядя на меня, а не на деньги, отец.

— Стипендию в академии перед отъездом выдали и компенсацию, — ответил я с улыбкой.

— Какую компенсацию? — напрягся отец.

— Моральную, — коротко ответил я.

— А за что? — взволнованно спросила мать.

— За то, что приходится ночевать в казарме, где храпят два десятка балбесов, и ходить в сапогах, — разрядил я обстановку совсем уж откровенной шуткой, понял, что перед этим пошутил не очень удачно.

Мать с отцом переглянулись, а я добавил:

— Премию мне выдали за то, что одного боярича спас во время занятий.

Родители успокоились, мать прибрала деньги со стола, а мы приступили к обеду. Наслаждаясь маминым борщом, я старался отвлечься от тяжёлых мыслей, но реальность всё равно никуда не девалась.

Мне нужны деньги, чтобы помогать семье. Это ведь у меня за плечами опыт выживания в такой ситуации, а что мать, что отец к подобному не готовы. А значит, либо мне нужно забирать документы из академии и устраиваться куда-то работать, либо искать способ подняться прямо сейчас, а не через годы обучения.

— Можно съездить в Турцию, — заговорила мать, словно читая мои мысли и очевидно возвращаясь к уже не впервой поднятой теме.

Сестра повернулась ко мне и, держа кусок хлеба с маслом в руке, пояснила:

— У нас одна соседка привезла турецкие кожаные куртки, сдала оптом продавцам на рынке и теперь думает ещё поехать. Мама тоже хочет так съездить.

Я неодобрительно покачал головой. Отправлять мать в чужую страну — это явно за гранью.

— Ещё мне много масла выдали, его можно продать, — выдвинула новое предложение мать. — А, может, ты, Игорь, мог бы это сделать? Самой мне как-то неуютно, не умею я торговать, а учиться уже поздно. Ты молодой, шустрый, у тебя больше шансов, что получится.

Я улыбнулся в ответ и сказал:

— Ну, разумеется, мам, я всё сделаю.

И я действительно сделаю всё ради семьи.

Ведь семья – это святое.