#Бояръ-Аниме. Пожиратель

Глава 16

Дорогие читатели!

Спасибо всем, кто поддержал нас подпиской!

Приятного чтения!

*****

Новосибирск, военная академия имени Н. Н. Раевского

Собираясь на вечернюю поверку, капитан Верещагин рассчитывал быстро расправиться с обязанностями и пойти отдыхать. Победа Воронова над второкурсником вылилась в новую волну уважения со стороны коллег, и добавила неожиданную премию к жалованью. Но это было хоть и приятно, но ничем особо выдающимся для Сергея Валерьяновича не являлось, а вот то, что удалось Дементьева макнуть лицом в реальность — дорогого стоило.

Пребывая в отличном настроении, капитан не сразу обратил внимание, что в казарме что-то не так, как было раньше. Однако стоило начать перекличку, как всё блаженство момента испарилось.

— А где Орешкин и Воронов? — спросил Сергей Валерьянович, строго глядя на сузившийся строй подопечных. — Они что, ещё с увольнительной не вернулись?

Такое было вполне возможно. Всё-таки, что ни говори, а частенько новички, получив право на выходные, забывали о времени и опаздывали с возвращением. Однако если с Орешкиным и могло такое приключиться, уж больно он безалаберным себя показал, то вот Воронов не казался Верещагину столь безответственным.

— Орешкин в казарме оставался, никуда не уходил, господин капитан, — ответил Фёдор. — Вчера только Воронов отлучался. Но он к обеду вернулся.

Несколько секунд длилось молчание, наконец, слово взял Громов.

— Господин капитан, Воронов и Орешкин покидали после обеда столовую с прапорщиком Кирюхиным, — произнёс аристократ. — Сам я не видел, но мне рассказали доверенные люди.

— Хм-м-м, ладно, — протянул Верещагин. — Всё, отбой!

Оставив слушателей подготовительного курса, Сергей Валерьянович покинул казарму и направился на КПП. Где, как не там, можно было узнать, кто покидал территорию академии?

В то, что Громов мог соврать, Сергей Валерьянович не верил. Верещагин сейчас выяснит правду, и если Громов солгал, это вскроется моментально. А парень он неплохой, и даже в тренировках Воронову помогал. Понятно, что они ему и самому на пользу были, однако...

Прапорщик Кирюхин был заместителем заведующего столовой, и в принципе, у него хватало власти, чтобы подрядить пару курсантов на работу. Например, бочки таскать или ещё что — в столовой всегда найдётся место для пары лишних рук.

Однако в таком случае он был обязан предупредить куратора. Ведь дело касается не действующих студентов, а слушателей подготовительных курсов. Они ещё даже присяги не принесли, и Верещагин нёс за их головы полную ответственность.

Подстава ли это, или Кирюхин просто замотался и забыл? И если подстава, то кто её устроил и с какой целью?

Больше всего капитана беспокоило, что прошло всего два дня, как Воронов отделал боярича Лисицкого, раскрошив ему лицо в мясо. На глазах у всей академии. Сергей Валерьянович навёл справки: младший сын боярского рода в мгновение ока превратился в посмешище, даже собственное общество обходило его десятой дорогой и всячески выражало неодобрение.

Мог боярич как-то подговорить Кирюхина? Запросто!

Илья Алексеевич всегда казался капитану несколько плутоватым. Конечно, у многих на его месте могла выработаться профессиональная деформация — брать всё, и ничего не отдавать. Однако даже на фоне того же Находки, в загашниках которого можно, наверное, и танк неучтённый откопать, Кирюхин казался... Крысой.

Не успел капитан дойти до КПП, как увидел минивэн самого прапорщика. Илья Алексеевич как раз захлопнул дверь в салон автомобиля и, оттирая руки ветошью, прошёл к водительской двери.

Таким шансом Сергей Валерьянович не мог не воспользоваться.

— Господин прапорщик! — позвал он прежде, чем заместитель заведующего столовой успел сесть за руль.

Обернувшись, Кирюхин с плохо сдерживаемым неудовольствием кивнул, бросив ветошь в кабину.

— Добрый вечер, господин капитан, — произнёс он. — Что-то случилось?

Подойдя ближе, чтобы не особо привлекать внимание, Верещагин заговорил, не сводя взгляда с собеседника:

— Небольшое ЧП у нас, Илья Алексеевич. Пропали два курсанта: Воронов и Орешкин. С обеда их никто не видел, и на вечернюю поверку они не явились.

— Так ведь воскресенье, — с понимающей улыбкой развёл руками Кирюхин, — может, в увольнительной задержались. Сами знаете, как это бывает по молодости. Девочки, свобода, алкоголь... Не о времени они сейчас думают, а за юбками наверняка охотятся.

— Один из них вообще в увольнительную не ходил, а второй вернулся, — возразил Сергей Валерьянович. — Ещё перед обедом. И, боюсь, вы последний, кто их видел.

— Я даже не знаю таких, Сергей Валерьянович, — покачал головой прапорщик.

— Может, и не знаете, да только другие курсанты видели, как во время обеда вы разговаривали с Вороновым и Орешкиным, — с показным сомнением произнёс капитан.

— Так это были они? — с наигранным удивлением произнёс прапорщик. — Признаюсь, я не знал фамилии этих курсантов. Просто поинтересовался, как им обед, хорошо ли кормят, вы же знаете, что я курирую в том числе и столовую.

И Сергей Валерьянович, если бы изначально не был настроен недоверчиво, возможно, ему бы даже поверил. Уж слишком убедительным и искренним выглядел Кирюхин.

— Но они покинули столовую вместе с вами, — произнёс капитан.

— Нет. Одновременно, но не вместе, — возразил прапорщик. — Они уже заканчивали есть, когда я к ним подошёл. Мне очень жаль, но я ничем не могу вам помочь. И позвольте, я уже поеду, я спешу и не могу тратить время на пустые разговоры.

Он отвернулся, намереваясь сесть за руль.

— Полностью с вами согласен, Илья Алексеевич, не стоит тратить время на пустые разговоры, — сказал Верещагин и тут же схватил прапорщика за волосы на затылке и ударил его со всей силы лицом об стойку.

Пока дезориентированный прапорщик хватался за голову, капитан уже вырастил из ладони лезвие и приставил его к горлу Кирюхина.

— Где Воронов и Орешкин? — прошипел Верещагин, чуть надавливая на горло. — Говори, сука, пока башку не отрезал!

— Но я… — начал было прапорщик, и Верещагин тут же легко полоснул беднягу по коже на шее.

Потекла кровь, прапорщик завопил:

— Стой! Не надо! Я расскажу!

— И не вздумай обмануть! — пригрозил капитан, надавливая пальцем на свежую рану на шее. — Ты меня знаешь. Одной гнидой больше на тот свет отправлю — одной меньше, мне уже всё равно.

И прапорщик Кирюхин заговорил.

*****

Где-то в окрестностях Новосибирска, Игорь Васильевич Воронов

Не знаю, сколько я уже бежал по дороге, но стало достаточно темно. Гриша, безвольно висящий на моих руках, дышал всё реже и тише. Мне пришлось ещё трижды замораживать раны, но лёд таял и от бьющегося в горячке тела, и от температуры снаружи.

С меня градом тёк пот, но я и не думал останавливаться. Грунтовая дорога уже давно превратилась хоть и в изрядно разбитую, но асфальтированную, однако до сих пор мне не встретилась ни одна машина.

Между заморозками ран я выкладывал всё, что у меня появлялось в источнике на ускорение. Даже укрепление тела снял, чтобы не расходовать силы, и двигаться быстрее. Орешкину становилось всё хуже, и я всерьёз опасался, что не успею добежать с ним даже до города. А когда магия иссякала, я бежал без ускорения, с каждым пройденным метром всё больше переставая чувствовать собственные ноги.

Ныла рука, в которую попали пули в подвале. Сустав, похоже, был выбит, но у меня не было выбора, я не мог бросить Орешкина, и приходилось тащить его на себе. Это выматывало.

Теперь, раз Лисицкие решились на такое, я со спокойной совестью не просто унижу их в край оборзевшего сынка, но и, без всякого сомнения, переломаю его так, что ни один грёбаный целитель в мире не соберёт обратно. Только бы выбраться и спасти Гришу.

Впереди показались три пары фар. Они прорезали темноту, выхватывая дорогу. Машины мчались уверенно, явно зная, куда им нужно. И первой мыслью у меня было: это едут нас добивать.

Однако отказываться от шанса на спасение было нельзя. Поэтому уложив Орешкина в кустах, я вышел обратно на дорогу один. И натянул на себя укрепление тела.

В крайнем случае я смогу отбить хоть одну машину, и уже на ней сам увезу Гришу до ближайшей больницы.

Первая машина резко ударила по тормозам, как только свет фар выхватил меня из темноты. Автомобиль завизжал шинами, стирающимися об асфальт. Я прикрыл глаза от света, готовясь нанести удар, если там окажется очередной нанятый Лисицкими урод.

— Воронов! — донёсся до меня знакомый голос. — Нашёлся!

Верещагин выпрыгнул из автомобиля и бросился ко мне. От свалившегося на меня облегчения я едва не рухнул. Тело, несмотря ни на какие занятия, не привыкло к такой нагрузке. Не удивлюсь, если завтра вообще не смогу сделать ни шагу. Но я всё же остался стоять, хоть и далось мне это крайне нелегко.

— Господин капитан, там Орешкин, — произнёс я, указывая на придорожные кусты, которые ещё даже не успели распрямиться с момента, как я там прошёл. — Ему нужна срочная помощь.

Из второго автомобиля вышел мужчина в характерной униформе спецподразделения. Глянув на меня, он махнул подчинённым, и Гришу быстро вытащили из укрытия и уложили в машину капитана.

— Кто напал? Где? Сколько? — задал вопросы командир спецназа.

Объяснив примерное расположение хижины, я забрался в автомобиль Верещагина, и уже глядя на то, как обе машины силовиков катятся дальше по дороге, услышал Сергея Валерьяновича.

— С такими ранами он не жилец, Воронов, — сказал капитан. — До ближайшей больницы он не дотянет. Просто не успеем.

— Вы хоть какие-то лечебные заклинания знаете? — спросил я, не теряя надежды. — Просто чтобы поддержать.

— Да от них... — отмахнулся было куратор, но всё же кивнул. — Нет у меня в этом большого опыта. И ему будет чертовски больно.

— Ничего не болит только у мёртвых, — заметил я.

Капитан усмехнулся, покачал головой и сказал:

— Что-нибудь сейчас сделаю.

После чего он принялся за Орешкина. Его руки ходили над грудью и животом Гриши, что явно не доставляло тому никакого удовольствия – лицо Орешкина исказилось гримасой боли, сам он застонал, подав голос впервые с момента, как потерял сознание.

— Нужно звонить Васильевой, — сказал я, глядя на это всё. — У вас в машине есть телефон?

— Идея, конечно, неплохая, — согласился капитан. — Только вот…

Однако договаривать он не стал, а взял спутниковый телефон и набрал номер.

— Капитан Верещагин, — представился куратор, когда ему ответили. — Мне нужен номер Васильевой Анны Леонидовны. И быстро!

Возражать, судя по всему, ему никто не стал, и уже через минуту Сергей Валерьянович набирал номер Васильевой.

— Разрешите, я с ней поговорю, — попросил я.

Верещагин хмыкнул, но трубку мне передал. Сам же пересел на место водителя и сказал:

— Нельзя терять ни минуты, едем. И держи там Орешкина, дорога здесь...

Машина сорвалась с места, развернулась и поехала, как я понял, по направлению к городу, а из телефона всё ещё раздавались длинные гудки. Но в какой-то момент трубку на другом конце всё же подняли.

— Алло, — услышал я знакомый и очень удивлённый женский голос.

— Ань…нна! — запнулся я, едва не назвав её по-своему, — Леонидовна! Прошу прощения за поздний звонок, вас беспокоит курсант Воронов. Мы за городом с капитаном Верещагиным и курсантом Орешкиным. Орешкин ранен, умирает, три пулевых ранения в грудь и живот, большая кровопотеря. Его может спасти только сильный лекарь. В больнице ему помочь уже не смогут.

Несколько секунд на том конце провода Аня пребывала в ступоре. По крайней мере, именно так я истолковал её молчание. Кажется, у неё даже перехватило дыхание от удивления.

— Хорошо, Игорь, я помогу, — заговорила Аня, немного придя в себя. — Конечно, помогу. У вас есть транспорт?

— Да, — ответил я.

— Тогда срочно везите его ко мне домой, — распорядилась Аня не терпящим препирательств тоном.

— Домой?

— Да, это будет быстрее всего. Вы где находитесь?

— Не знаю, сейчас передам трубку Сергею Валерьяновичу.

Пока Верещагин запоминал адрес, я осмотрел Орешкина. После манипуляций, которые провернул Верещагин, ему стало немного лучше. Теоретически, хотя я ничего не смог разобрать в действиях капитана, я мог повторить применённое им заклинание, как действовал раньше — ведь я видел движения потоков магии. Но одно дело повторять боевые заклинания, и другое — ставить эксперименты над раненым товарищем. Можно что-нибудь ему ещё зарастить случайно.

— Так, от нас до особняка Васильевой минут тридцать-сорок, — заявил капитан, положив трубку. — Держись давай, Воронов. И крепче Орешкина держи.

Капитан вдавил педаль в пол, и машина помчалась в сторону города.

* * *

Там, в лесу, я не обратил внимания на слово «особняк», ну мало ли как куратор назвал дом Ани. Но когда Верещагин на скорости влетел в раскрытые кованые ворота, и я через лобовое стекло разглядел трёхэтажный дом, по площади вряд ли сильно уступающий какому-нибудь дворцу из моего прошлого Санкт-Петербурга, я немного... охренел.

С одного края особняка до другого на каждом этаже имелось порядка двух десятков окон, чтобы оглядеть здание полностью, на него следовало смотреть с большого расстояния.

И это дом преподавательницы теории магии в моей академии? Вы это серьёзно? Где тогда живёт директор академии?

Машина остановилась перед крыльцом, и, прежде чем Верещагин заглушил двигатель, двери особняка раскрылись. Его хозяйка в дорогом закрытом платье, явно домашнем, в окружении слуг тут же спустилась по ступенькам.

Капитан выбрался из автомобиля первым. Я тоже дёрнул ручку двери, но был остановлен.

— Игорь, помоги вытащить Орешкина! — велела Васильева. — Давайте носилки!

Слуги расступились, доставая из-за спин настоящие полевые носилки на металлическом каркасе и с жёстким пластиковым ложем. Сразу трое пролезли внутрь машины, и нам вчетвером удалось достаточно легко и при этом крайне аккуратно вынуть застонавшего Гришу наружу.

Анна Леонидовна тут же положила руки ему на грудь, и её ладони засияли зелёным огнём. Стоящий рядом Верещагин бросил на меня внимательный взгляд и кивнул. Ему ведь тоже совсем не улыбалось оказаться с мёртвым курсантом на руках, а теперь куратор мог выдохнуть.

— Я погрузила его в сон. Теперь он выживет, вы правильно поступили, что позвонили мне, — сообщила Васильева, и тут же обернулась к своим людям. — Аккуратно в операционную его!

Прислуга выполнила указание, действительно очень плавно и без резких движений утаскивая Орешкина в особняк. Капитан вздохнул с облегчением.

— Спасибо, Анна Леонидовна, — произнёс он.

— Это и мои студенты, Сергей Валерьянович, — легко отмахнулась та. — Игорь, я отсюда вижу, что у тебя с рукой проблемы. Идём в дом, сначала я с Орешкиным закончу, потом тобой займусь.

— Я могу подождать, чтобы отвезти Воронова в академию, — предложил Верещагин.

Но хозяйка мотнула головой.

— Не тратьте время, Сергей Валерьянович, это не быстро, — сказала она. — Сейчас я их приведу в порядок, насколько смогу, и введу в глубокий лечебный сон до утра. Григория я, конечно, вытяну, но после этого ему всё равно нужно будет полежать какое-то время в больнице. Завтра мои люди его туда доставят. А Воронова я привезу в академию. Всё равно у меня завтра занятия с самого утра.

— Как скажете, — согласился Верещагин. — Если это вас не затруднит.

— Нисколько не затруднит. А вы лучше разберитесь с тем, как эта крайне опасная ситуация возникла,

Капитан кивнул, правильно поняв невысказанное. Ведь раз мы с Гришей попали в передрягу с огнестрельным оружием, значит, единственный выход для наших врагов — закончить начатое. И академия, уже доказавшая свою неспособность предоставить собственным студентам защиту, теперь превратилась в место, где нас запросто ночью зарежут в собственных постелях.

Если Сергей Валерьянович не разберётся.

— Хорошо, — ответил куратор, слегка склонив голову. — Тогда я отправлюсь. И буду ждать завтра новостей. Доброй ночи, Анна Леонидовна.

Мне он просто кивнул, прежде чем сесть в машину.

А как только ворота за автомобилем Верещагина закрылись, хозяйка особняка взглянула на меня.

— Идём, Игорь, нужно как можно быстрее помочь Орешкину, — произнесла она, уже не скрывая волнения в голосе. — Что с вами произошло? Ты же должен был вернуться в академию, и спокойно учиться дальше.

Я кратко пересказал всё, что с нами случилось, пока мы шли по коридорам особняка, изнутри оказавшегося даже больше, чем изначально казалось снаружи. Мимо нас метались люди в униформе прислуги с гербом Васильевых на груди.

Здесь и сейчас рядом со мной шагала действительно Анна Леонидовна, потомственная аристократка, привыкшая повелевать и знающая, что её воля будет исполнена. Слуги кланялись ей и бросались исполнять приказы по малейшему жесту. Признаться, я догадывался, что Васильева не из простых смертных, но что настолько, и представить не мог.

Более того, меня вообще мало интересовало, из какого она рода — у меня к ней был иной интерес. И я вполне допускаю, что это тоже сыграло не последнюю роль в том, что у нас завязались отношения. Женщины всегда чувствуют, что мужчинам от них нужно: деньги, связи, любовь, секс. И, возможно, многим от Васильевой были нужны первые две позиции, меня же вполне устраивала лишь четвёртая.

Но всё равно, этот контраст с той Аней, которая меньше суток назад делила со мной постель в номере «Интерконтиненталя», так сильно бросался в глаза, что я при всём желании не мог прямо сейчас назвать хозяйку особняка Аней. Это была Анна Леонидовна.

Наконец, мы достигли операционной, и она оставила меня ждать в комнате поблизости. Я развалился в мягком кресле, только сейчас действительно ощутив, насколько вымотался. Всё тело будто превратилось в бетон, мне тяжело было даже глубоко дышать — так я устал.

В итоге я даже не заметил, как уснул. А в себя пришёл, когда сквозь опущенные веки на меня пролился зеленоватый свет. По руке, в которую ударили пули толстяка, разлилось знакомое тепло.

— Спокойно, это я, — с лёгким смешком произнесла Аня, сидевшая рядом со мной, и это действительно уже опять была Аня. — Вот и всё.

Рука больше не болела.

— Спасибо. Как Гриша? — спросил я, поводя плечом.

— Пули я достала, раны заживила, но его организму требуется отдых, — ответила она. — Поэтому я наложила на него сон. Пусть восстанавливается не спеша.

— Меня тоже в сон отправишь? — с улыбкой уточнил я, перехватив Анину руку и скрестив наши пальцы.

— На тебя у меня немного другие планы, — поиграв бровями, томным голосом сообщила Аня. — Но сначала тебя нужно привести в порядок.

В итоге мне была выделена отдельная комната, а после душа я оказался в бассейне с хозяйкой особняка. Слуги не попадались мне на глаза с момента, как Аня разбудила меня в кресле, но от этого огромный дом казался только больше.

А ведь всего несколько часов назад я сидел в подвале, и в меня тыкали стволом автомата. Вот так горки, чёрт возьми.

Мысль об этом заставила меня нахмуриться и обдумать вопрос, который, пожалуй, следовало задать раньше.

— А ты не могла бы меня научить? — спросил я, глядя, как Аня плещется в бассейне, переплывая его из конца в конец.

— Чему? — уточнила она, застыв у кромки.

— Исцелению. Нам же ничего не преподают такого сейчас, а ведь сегодня оно могло мне пригодиться, — ответил я.

Аня подплыла ближе и обхватила меня ногами за талию.

— Обязательно научу, Игорь, — прошептала красавица, прижимаясь вплотную. — Но сперва у меня для тебя немного другой урок.

И, нежно прикусив мочку моего уха, она оттолкнулась от бортика и поплыла прочь. Поняв задумку, я ринулся вслед за ней. Ночка обещала быть жаркой.