Больше не плачь, мой робот

***

Леннокс позавтракал в кают-компании, как обычно, в одиночестве. Потом он вышел и, поскольку у амбара никого не было, пошел туда повидаться с Бенджи. Ирландец заменял пробитый пулями элерон, и, когда он увидел Леннокса, лицо его расплылось в улыбке.

– Как тебе это отличное утро? – спросил он.

Леннокс попытался улыбнуться.

– Отлично, – ответил он. На какое-то мгновение собственное одиночество требовало, чтобы он поделился с Бенджи своим планом оправдания, но он передумал и только спросил: – Видел гремлинов ночью, Бенджи?

– Я? – удивленно спросил маленький ирландец. – Ну, такому наземному человеку, как я, они не покажутся, мистер Леннокс. Их могут видеть только пилоты.

– Моя ошибка, Бенджи. Но послушай, разве еще не появились амбарные гремлины?

– Кто знает? Однажды они могут появиться. – Голубые глаза Берни были серьезны. – Эволюция иногда дает очень странные результаты. У меня есть мысль…

И Бенджи принялся объяснять Ленноксу свою теорию эволюции применительно к гремлинам.

Леннокс слушал его, используя только половину своего внимания. Другая половина была направлена на главное здание. Долго ждать ему не пришлось. Бенджи делал заключительные фразы выступления, как открылась дверь и к амбару направился адъютант Кервью.

Он сделал вид, что не замечает Леннокса, и обратился к Бенджи так, словно тот был один.

– Майор просит подготовить самолет к специальному рейсу.

Сказав это, он повернулся и пошел назад.

Леннокс ждал, тело его напряглось. Бенджи позвал двух своих помощников кокни, и втроем они пошли на поле и стали убирать маскировочный стог, открывая блестящий на солнце «спитфайр». Потом принялись возиться с самолетом, размахивая своими инструментами. Из кают-компании снова вышел адъютант в сопровождении пилота в летном комбинезоне; ремешок от шлема пилот сжимал в зубах. Они вместе вошли в главное здание.

– Сюрприз! – сказал Леннокс Бенджи. – Полечу я. Ты так много говорил, что я не успел тебе об этом сказать.

– Да ну! – удивленно сказал Бенджи.

И Леннокс – так, словно действует по срочному приказу, – забрался в кабину и надел шлем. Он сделал знак, чтобы убрали клинья из-под колес.

Бенджи несколько мгновений колебался. Ему казалось, что что-то неправильно. Но он пожал плечами и передал приказ Леннокса своим помощникам. Клинья убрали, и механики отошли от самолета. Леннокс включил двигатель «Ролл-ройс Мерлин», «спитфайр» покатил по полю и спустя несколько секунд поднялся в небо.

Набирая высоту, Леннокс не оглядывался. Он знал, что рев мотора предупредил Кервью и сейчас командир эскадрильи лихорадочно подает ему знаки, чтобы он приземлился. Конечно, Кервью приходится играть, чтобы на него не пало подозрение. Микрофоны, свисающие с инструментальной панели, загудели. Сейчас Кервью пытается связать с ним по радио, но Леннокс, предвидя это, не надел наушники и теперь не обращал на передачу внимания.

Он выровнял самолет и повернул его носом к Каналу. Направление, которое он взял, приведет его точно в сектор, патрулируемый фон Тельмом. Губы его напряглись, когда он подумал о нацистском асе. Он знал, что его шансы выйти из дуэли живым так ничтожны, что их можно считать нулевыми. Фон Тельм сбил уже больше двадцати английских самолетов, включая не только те, что были сбиты, когда его сопровождала вся эскадрилья, но и в одиночных боях. В таких боях он победил многих ветеранов английской авиации. У Леннокса не было иллюзий насчет собственных летных способностей: он знал, что большинство тех, кого сбил фон Тельм, были не хуже, а то и гораздо лучше его.

Леннокс посмотрел вперед. Он теперь видел тонкую, но быстро расширявшуюся голубую полоску, обозначавшую Канал. Теперь уже скоро. Он попытался расслабиться, сбросить нараставшее напряжение.

По привычке взглянул на инструменты. Перед глазами что-то неожиданно блеснуло. Леннокс подумал, что это результат напряжения, и несколько раз быстро мигнул. Снова посмотрев на инструменты, изумленно ахнул и едва не потерял управление самолетом.

На краю указателя скорости стояла странная фантастическая маленькая фигура. Не более шести дюймов высотой, она была в красном пиджаке и вельветовых брюках, заправленных в маленькие черные кожаные сапоги с резиновой присасывающейся подошвой. По бокам головы торчали два крошечных рога, а между ними котелок, лихо заломленный назад. У этого существа большой красный нос и сморщенное коричневое лицо, которое в другое время могло бы иметь озорное выражение, но сейчас выглядело застенчивым и раскаивающимся.

Леннокс неожиданно вспомнил, что рассказывали ему Бенджи и другие. Он мгновенно узнал, кого видит.

– Гремлин! – выпалил он. – Да поможет мне небо! Гремлин!

– Хм, гм, – застенчиво подтвердило поразительно громким басом маленькое существо, стоящее на корпусе указателя скорости.

– Но… но этого не может быть! – похрипел Леннокс. – Гремлины – это сказка.

На мгновение на маленьком коричневом лице появилось насмешливое сардоническое выражение.

– Ты ведь меня видишь, правда? А я мог бы прочесть тебе курс прикладной гремлинологии на основе твоего самолета, который выбил бы из твоей башки все сомнения, но сейчас на это нет времени. Кстати, в порядке знакомства – я гремлин Боб. У нас, гремлинов, имен нет, понимаешь, и поэтому мы принимаем имя того человека, который первым нас увидит.

– Да, – ошеломленно сказал Леннокс. – Понимаю. – Он облизал губы. – Так что тебе нужно. Кстати, что ты здесь делаешь?

Лицо гремлина Боба, похожее на физиономию эльфа, снова стало виноватым.

– Я пришел извиниться. Я… это я все проделал.

Леннокс удивленно нахмурился.

– Что проделал?

– Вывел из строя твои пушки.

– Что?

– Хм… да.

– Значит, это ты виноват во всех моих неприятностях! – гневно выпалил Леннокс. Он неожиданно попытался схватить крошечную фигурку.

Гремлин Боб ловко перескочил на другой циферблат и умоляюще развел руки.

– Минутку, – взмолился он. – Я знаю, что ты чувствуешь, но позволь мне объяснить.

– Объяснить! – фыркнул Леннокс. – Как будто это может что-то исправить.

– Вот как было, – начал гремлин Боб. – Ты и все остальные были такие самодовольные, когда прогнали бомбардировщиков, что я не мог противиться искушению нагнать на вас немного страха. Когда появились эти «мессершмитты», я заклинил электрические контакты твоих пушек.

Он сделал умоляющий жест, когда Леннокс снова попытался его схватить.

– Пожалуйста, подожди, пока все не услышишь. Отказ должен был быть временным, пожалуйста, поверь мне. Я собирался все исправить, когда ты достаточно испугаешься. Но тут появилась фифинелла.

Гремлин Боб выглядел так, словно его последняя фраза все объясняет.

Но Леннокс нахмурился.

– Ну и что? – спросил он.

Гремлин Боб печально улыбнулся.

– Ты помнишь: фифинеллы – это женщины гремлины, и… ну, ты знаешь, каковы мы, гремлины, насчет этих фифинелл. Такими сделали нас вы, пилоты. А эта фифинелла была настоящий персик, и я, как обычно, все забыл и бросился за ней. К тому времени как я вспомнил о тебе и пушках, бой уже кончился. Я едва успел все починить перед тем, как тот пилот испробовал на аэродроме.

– А сейчас ты, как всегда, опоздал, – проворчал Леннокс. – Ты ведь знаешь, куда я отправляюсь, верно?

– Хм… да. Сражаться с фон Тельмом.

– Да… И это все твоя вина! Ты понимаешь, что у меня почти нет шансов уцелеть?

Гремлин Боб повесил голову.

– Хм… да. Если я что-то могу сделать…

– Сделать? Сейчас? – Леннокс с отвращением поморщился. Потом глаза его посветлели. – Слушай, кое-что ты можешь сделать! Ты можешь забраться в самолет Тельма?

Лицо гремлина Боба прояснилась.

– Ничего не может быть легче!

– Хорошо! Вот что ты можешь сделать. Отправляйся в самолет фон Тельма и как-нибудь усложни его положение. Но не выводи из строя пушки или что-нибудь в этом роде, потому что я хочу, чтобы мы сражались на равных. Понимаешь?

– Хм… да, – ответил гремлин Боб. – Ты хочешь, чтобы я помешал ему, как в игре или в спорте, где опытный игрок давал фору, чтобы у противника были равные возможности.

Леннокс кивнул.

– Именно. Только эта помеха должна быть у фон Тельма независимо от того, хочет он сражаться на равных или не хочет. Насколько я знаю нацистов вообще и фон Тельма в частности, он не захочет.

– Я об этом позабочусь, – пообещал гремлин Боб. – О, а вот и фон Тельм! Пока!

Последовала яркая голубая вспышка, и, когда Леннокс моргнул, гремлина Боба не было. Леннокс сжал губы в тесную напряженную улыбку и по привычке по-бойцовски пригнулся. Внизу блестели воды Канала. И из облаков, стреляя из пушек, на него летел фон Тельм.

Леннокс торопливо отвернулся и сделал полукруг. «Мессершмитт» фон Тельма с изображением стервятника пронесся мимо, его пушки стреляли в пустоту. Но нациста удалось избежать только на мгновение. Нос «мессершмитта» в воздушном сальто неожиданно поднялся к небу, фон Тельм нырнул и оказался за Ленноксом.

Леннокс сделал петлю и едва успел, потому что снаряды из пушек фон Тельма продырявили ему хвост. Леннокс начал уходить, отклоняясь, поворачиваясь, ныряя, используя все трюки, чтобы уйти с линии пушек нациста. Он в отчаянии думал, сколько же времени понадобится гремлину Бобу, чтобы помешать фон Тельму. Минуты проходили, и, насколько он мог судить, искусные атаки фон Тельма не ослабевали.

Потом перед глазами Леннокса мелькнула знакомая голубая вспышка. Когда она исчезла, на корпусе индикатора скорости сидел гремлин Боб.

Леннокс смотрел на него в ужасе. Что-то не так, ужасно, радикально не так. Гремлин Боб выглядел так, словно побывал в торнадо. Его безупречный костюм был измят и порван. Зеленый котелок исчез, и под левым глазом большой черный фонарь.

– Беги! – выдохнул гремлин Боб. – Весь ад против нас!

– Но что случилось? – спросил Леннокс. – Почему ты не помешал фон Тельму, как обещал?

Гремлин Боб глубоко вдохнул.

– Мы оба кое-что забыли. Понимаешь, у нацистов есть свои гремлины. И такого отвратительного, как гремлин в самолете фон Тельма, я никогда не встречал. Мы, английские гремлины, питаемся погашенными почтовыми марками. А нацистские гремлины пьют несвежее пиво – ну, и это что-то делает с их характерами, не говоря уже о пищеварении. Тот, что в самолете фон Тельма, добрых девяти дюймов ростом, и он в очень определенных словах дал мне понять, что не позволит мне практиковать на его территории.

– Проклятие! – в ужасе прошептал Леннокс. Без надежды на помощь гремлина Боба все его надежды рухнули. Он не может просто улететь от фон Тельма: ему просто некуда бежать. После того, что он совершил, приземление в Англии означает военный трибунал и бесчестие. Сражаться с нацистом, когда фон Тельм обладает всеми своими способностями, означает верную гибель.

Леннокс резко толкнул руль, когда по его ветровому щиту неожиданно прошла огненная полоска. В отчаянии он забыл, что фон Тельм за ним, и сейчас нацисту удалось почти подобраться к нему. Леннокс отчаянно отвернул, и по его левому крылу застучало, как градом. Бросив взгляд в сторону, он увидел длинную линию черных дыр в крыле. Он нырнул и на всей скорости полетел параллельно берегу Канала. Видя, что он готов прикончить противника, фон Тельм безжалостно преследовал его.

– Мы должны что-то сделать! – прохрипел Леннокс.

– Хм… да, – ответил гремлин Боб. – Но что?

Леннону неожиданно пришла в голову мысль.

– Послушай, – сказал он, – почему бы тебе не собрать своих друзей и не явиться к этому нацистскому гремлину в самолет фон Тельма? Если вас будет несколько, вы сможете его выгнать. И тогда сделаете, что захотите.

Гремлин Боб покачал непокрытой головой.

– Боюсь, ничего не выйдет.

– Почему? – нетерпеливо спросил Леннокс.

– Ты забываешь, что нацистский гремлин тоже не один. Если я соберу шайку, нацистский гремлин тоже соберет, и против них, с их размерами, мы не выстоим.

Леннокс застонал и прикусил губу, пытаясь что-нибудь придумать. Неожиданно он торжествующе завопил.

– Нашел!

Гремлин Боб отнял руки от ушей и посмотрел на Леннокса здоровым глазом.

– Что нашел? – спросил он.

– Решение! – воскликнул Леннокс. – Есть только одно, что способно увести нацистских гремлинов с самолета, и это фифинелла! Понимаешь?

– Точно! – ответил гремлин Боб. Он радостно усмехнулся. – Фифинелла проделает это, если больше никто не сможет.

И с этими словами он исчез со своей обычной голубой вспышкой.

Леннокс несся на полной скорости, выигрывая время. Частые взгляды назад говорили ему, что фон Тельм по-прежнему упрямо цепляется за хвост «спитфайра». Очевидно, у нациста давно не было такой долгой одиночной дуэли, и он готов был продолжать преследование до Будущего Царства, чтобы нарушить единообразие.

Леннокс улыбнулся. На этот раз фон Тельм получит больше, чем ждал.

Когда он решил, что у гремлина Боба было достаточно времени, чтобы выполнить свою задачу, он потянул за ручку, посылая «спитфайр» в длинную внутреннюю петлю. «Мессершмитт» фон Тельма пронесся мимо; потом, сообразив, что происходит, нацист резко остановил машину и повернул.

Леннокс выпрямил самолет в то мгновение, когда фон Тельм повернул свою машину. «Мессершмитт» был у него в прицеле, и он машинально нажал на гашетку. Его пушки выплюнули языки пламени, и Леннокс мрачно улыбнулся, видя, как линия черных точек прошла по хвосту «мессершмитта» и полетели куски фюзеляжа.

Комок в животе Леннокса разжался, в глазах его горели уверенность и надежда. Теперь они сравнялись. У фон Тельма в небесной дуэли появился равный соперник.

Много месяцев спустя люди по побережье Канала говорили об этом бое в небе. Это соперничество хитрости и мастерства никогда не будет забыто. Снова и снова «мессершмитт» выполнял искусные маневры, надеясь поймать «спитфайр» в ловушку, но «спитфайр» всегда уходил, и его пушки попадали в новую часть противника. «Спитфайр» был как пес, разозливший быка так, что тот стал неуклюжим. Он продолжал преследовать «мессершмитт», пока нацистский самолет не был весь в дырах. Потом, не в силах больше выносить бой, «мессершмитт» повернул и с ревом полетел в сторону Канала.

Но «спитфайр» не хотел, чтобы бой так кончился. Он преследовал нациста, пока тот в слепой ярости не повернул к нему. И на этом дуэль неожиданно кончилась. Когда «Мессершмитт» повернул, пушки «спитфайра» распороли его от корпуса двигателя до хвоста.

На мгновение мессершмитт» застыл в небе, словно не веря в свою судьбу. Из поврежденного двигателя пошел черный дым, самолет опустил нос и, поворачиваясь, упал в Канал.

Фон Тельм, ужас неба северной Англии, навсегда ушел.