Богиня Луны Древнего народа

А сегодня…

Саша судорожно вздохнула, стиснула руки. Стэнн потянулся к ней, накрыл ладонью сжатые кулачки. Она благодарно взглянула на него и продолжила:

А сегодня они собирались сходить в Дом культуры на новый фильм. Он должен был встретить её после работы: хотели погулять перед сеансом, поужинать в кафе. Но он не пришёл. Она звонила — он не брал трубку. Тогда она пошла к Дому культуры, думая, что, может, он приедет прямо туда. Но лучше бы не ходила…

Саша опять судорожно вздохнула, качнула головой:

— Ну, вот разве можно быть такой дурой? Ведь всё понимала, а пряталась от правды, как страус: голову в песок и, вроде, всё в порядке. И хихиканье девчонок за спиной слышала, и пренебрежительные его взгляды замечала… Но так хотелось быть любимой и счастливой… Особенно после смерти бабушки, когда я совсем одна осталась… Словом, когда я подошла к кинотеатру, он как раз выходил из машины. Я замахала рукой, позвала его. А он… Он сделал вид, что не услышал. Обошёл машину, открыл дверцу и подал руку своей прежней пассии — дочке главы администрации нашего района. Вобла накрашенная…

Саша вытерла набежавшие на глаза слёзы и продолжила.

Увидев, как Никита идёт к дверям Дома культуры в обнимку со Стеллой, Саша окаменела. Никита, ничуть не смутившись, насмешливо ей улыбнулся и хотел пройти мимо, но Стелла буквально подтащила его к ней, остановилась рядом и с ехидной улыбкой сказала:

— Ты что, действительно думала, что Никитос может позариться на такое убожество? Он — мой, и я его никому не отдам, поняла? Даже не надейся!

— Но… почему? Зачем тогда?.. — Саша не находила слов. В сердце словно гвоздь забили, а в голове стучали молоточки.

— Да мы со Стеллкой поспорили, — лениво пояснил Никита. — Она заявила, что я с тобой и месяца не продержусь, умру со скуки от твоего занудства. А я сказал, что все полтора выдержу. Выиграл, как видишь. Теперь она должна мне ночь бурной любви с исполнением всех моих желаний.

Стелла захихикала и плотнее прижалась к своему провинциальному мачо:

— Так что, тебе ничего не светит, поняла? Я вообще поражаюсь, как Никитос столько выдержал. С тобой же и поговорить не о чём: ни в машинах, ни в шмотках не разбираешься, Бейонсе от Симпсон не отличишь. И думаешь, что такой парень на тебя запасть сможет?

И, повернувшись к Никите, проговорила томным голосом киношной дивы:

— Я горжусь тобой, мой герой!

— И больно надо, — вдруг выпалила Саша. От отчаяния она даже не понимала, что говорит. Главное было — уйти достойно, не показывая этим уродам своего горя. — Тоже мне, первый парень на деревне. И машина у тебя — дешёвка. Подумаешь, Рено Логан. Вот если бы Бугатти или Ламборджини… И шмотки у тебя дешёвые, турецкие. На Армани или Кляйна у папаши денег не хватает, да? И сам ты дешёвка, понял?

И Саша, гордо выпрямившись и не слушая шипения Стеллы, рвущейся из рук Никиты, чтобы повыдергать космы этой выдре, посмевшей оскорбить её жениха, пошла через площадь.

К чести Никиты, он всё-таки не опустился до поощрения драки между девушками. Дёрнул Стеллку за руку:

— Пошли уже, в кино опоздаем.

И увёл её, клокочущую возмущением, в зал.

А Саша очнулась только на пороге своего дома. Прошла в комнату, остановилась у портрета бабушки. Бабушка всегда была тем островком в штормящем океане, на котором можно было укрыться от бурь и вьюг окружающей жизни. Она до последних дней живо интересовалась всем, что на свете происходило, любила читать и Сашу к чтению приохотила. И умела успокаивать: подойдёт к расстроенной внучке, обнимет тёплыми добрыми руками, скажет что-нибудь ободряющее — и снова можно жить. И теперь Саше очень не хватало бабушки — единственного родного человека, которому можно было бы открыть все свои горести и поведать тайны.

Саша посмотрела на грустно улыбающийся портрет, окинула взглядом небогато обставленную комнату, увидела в зеркале своё отражение: заплаканная толстуха в дурацком сарафане из дешёвой ткани. И вдруг поняла, что таким, как она — не место в этом мире. Что она никак не вписывается в те стандарты, которые сейчас правят людьми и которые добрались даже до их маленького городка. И лучше ей этот жестокий мир покинуть. Плакать по ней всё равно некому.

— Какое-то помутнение рассудка случилось, — сама себе удивляясь, сказала Саша. — Всегда осуждала самоубийц, да и бабушка учила, что надо бороться и нельзя опускать руки, что бы ни случилось. Она в этом отношении очень сильная была. А я её подвела, получается. Не справилась с ситуацией.

Дальше всё было, как в тумане. Саша даже не помнит, как она нашла верёвку, как завязала узел, как залезла на табурет. Очнулась только когда хлопнула входная дверь, в комнате появился незнакомый мужчина и, поглядев на её приготовления к встрече с бабушкой, задал очень простой и нелепый в такой ситуации вопрос:

— Водички не найдётся?

И тогда Саша поняла, что же она чуть было не натворила…

— Я сейчас радуюсь, что он не поспорил на ночь любви со мной, — сказала Саша и покраснела, отвела взгляд. — Он пару раз намекал, но я не согласилась, и он отстал. Я думаю, ему самому не хотелось… с такой коровой…

— Дура ты, — сердито ответил Стэнн. Он весь кипел от негодования. — Как можно из-за такого негодяя себя жизни лишать? Столько людей сражается за жизнь, пытаясь продлить её хоть на мгновение. А ты — молодая, здоровая. У тебя множество возможностей, а ты — сдалась, даже не попытавшись ничего в своей жизни изменить.

Но, увидев, как снова наполнились слезами глаза девушки, взял себя в руки:

— Прости, я, наверное, не имею права тебе такое говорить.

— Да нет, ты прав, — вздохнула Саша. — Я действительно дура. Как хорошо, что ты ко мне так вовремя зашёл. А то бы…

Саша попыталась представить, что было бы, если бы Стэнн прошёл мимо. Висела бы она сейчас посреди комнаты, как ёлочная игрушка на ветке, и неизвестно, когда бы девчонки с работы спохватились и пошли проверять, куда она подевалась. Она бы к этому времени уже бы, поди, гнить начала, пахнуть…

Предоставленная неуёмным воображением картина была настолько яркой, что Саша даже запах ощутила. И, чтобы избавиться от неприятного видения, закрыла глаза руками и затрясла головой, пытаясь вытрясти из неё воспоминания о собственной глупости.

— Сашенька, — встревоженно спросил Стэнн. — Ты чего?

Он уже успел мысленно отчитать себя за несдержанность, за то, что отругал девушку, вместо того, чтобы поддержать и успокоить. Ей и так сейчас несладко, а ещё он лезет со своими нравоучениями. Она не его подчинённый и не обязана выслушивать его нотации.

Хм… откуда появилась эта мысль о подчинённых? Он что, кем-то командовал? Впрочем, сейчас это неважно. Важно, чтобы Саша плакать перестала. О своих проблемах он подумает потом.

— Ничего, — замотала головой Саша. — Ничего. Ты совершенно прав. Я не должна была этого делать. Спасибо, что остановил.

И, пытаясь отвлечься от неприятных мыслей, спросила:

— А ты здесь как оказался?

— Да мимо шёл, пить захотел. Вот и зашёл.

Саша фыркнула:

— А в магазин за минералкой зайти не догадался? Он же рядом, за углом.

Стэнн помолчал, думая, стоит ли рассказывать этой неожиданно появившейся в его жизни девушке о его затруднениях, или они должны быть только его головной болью. Собственно, в его ситуации не стоит отказываться от помощи. Вдруг Саша сможет ему что-то посоветовать.

И Стэнн решился:

— Понимаешь какая штука…

Улыбнулся смущённо:

— Даже не знаю, с чего начать.

— Начни с начала, — посоветовала Саша. — Мне бабушка так говорила, когда я не могла мысли собрать.

— С начала? Не знаю, поверишь ли ты такому началу, — вздохнул Стэнн. — А начало такое: меня кто-то стукнул по голове, и я потерял память. И не помню теперь, ни кто я, ни откуда. И у меня нет ни денег, ни документов. Я и имя-то своё совершенно случайно вспомнил. И теперь иду, сам не зная, куда.

Саша посмотрела на мужчину расширившимися от удивления глазами:

— Как — память потерял? Совсем-совсем ничего не помнишь?

Стэнн пожал плечами:

— Почти ничего. Очень мало.

— Так в полицию надо идти! Там помогут.

Саша ни на секунду не усомнилась в том, что он говорит правду. Слишком много тоски и растерянности было во взгляде спасшего её мужчины.

— Как? — усмехнулся Стэнн. — Память мне восстановят? Что они могут сделать, если у человека ни документов, ни денег? Я ведь не местный. И даже не помню, как здесь оказался. Нет, в полицию не хочу. Мне бы в Москву, к Селене.

И замолчал удивлённо: Москва? Что такое «Москва»? Почему он решил, что Селену надо там искать? Что за новые загадки подкидывает ему пробуждающаяся память?

— А Селена — это кто? — полюбопытствовала Саша.

— Селена — моя любимая девушка, — пояснил Стэнн. — И мне почему-то кажется, что она живёт в Москве. И она поможет мне память вернуть. Главное, найти её.

— Москва большая, — с сомнением проговорила Саша. — Как ты её там искать будешь?

— Не знаю. Мне сейчас главное — до Москвы добраться. Там и буду думать, что дальше делать. Может, место какое-то знакомое увижу, может, встречу кого. Не знаю. Ты мне лучше скажи, где я нахожусь и в какую сторону мне двигаться надо.

— Ты до Москвы пешком идти собрался? — удивилась Саша.

— На попутках, — пожал плечами Стэнн. — Я и сюда на попутке приехал, и дальше так же поеду.

— Без денег?

— Заработаю как-нибудь. Я ведь памяти лишился, а не силы.

Саша помолчала, закусив губу, и Стэнн чувствовал, что она принимает какое-то важное для себя решение. Слишком сосредоточенно она смотрела перед собой, нахмурив брови, слишком крепко, так, что костяшки побелели, сцепила в замок пальцы. Потом встала, ни слова не говоря, собрала со стола посуду и отправилась на кухню.

— Саша, — позвал он.

Она выглянула из-за перегородки:

— Подожди немного. Сейчас посуду помою, порядок наведу и пойдём.

— Куда пойдём? — не понял он.

— Сначала — к дальнобойщикам. Договоримся, чтоб подбросили, докуда смогут. В общем, в Москву поедем.

— Ты тоже собралась ехать? — изумился Стэнн.

— А как я тебя одного отправлю? Изведусь ведь потом: доехал — не доехал. Ты же сам сказал, что мне надо изменить свою жизнь. Сейчас — самое подходящее время для этого. И даже не спорь, ладно? Я всё равно отсюда уеду. Не могу больше здесь жить. Так уж лучше с тобой, чем одной. Поможем друг другу начать новую жизнь.

И Саша снова скрылась на кухне. Зажурчала вода, забрякала посуда, а Стэнн сидел, несколько ошеломлённый решением девушки, в то же время понимая, что ему невероятно повезло: путешествовать по чужому миру в сопровождении жителя этого мира намного безопаснее, чем в одиночку. Меньше шансов попасть в неприятности.

…По чужому миру? Он что, вообще нездешний?!..

Стэнн вскочил и отошёл к окну, навалился на стену, невидяще глядя на скрытый густыми сумерками палисадник.

Кто же он такой и как здесь оказался? И как сделать так, чтобы память к нему вернулась?

«Сын, учись владеть собой. Все глупости мира происходят оттого, что люди не умеют держать себя в руках», — всплыла откуда-то из глубин сознания знакомая фраза. А следом — ещё одна, сказанная совсем другим, мягким и добрым, голосом: «Всё образуется, сынок».

Стэнн глубоко вздохнул, успокаивая разбушевавшееся сердце.

Папа с мамой правы. Надо держать себя в руках — и всё образуется. Память потихоньку возвращается, подсовывая ему новые воспоминания. Главное — не торопить её, не нервничать. С благодарностью принимать её подсказки. И тогда он обязательно всё вспомнит. И найдёт Селену. И всё снова станет хорошо.

— Я готова.

Стэнн обернулся и увидел Сашу. Она стояла в дверях, всё в том же сарафанчике и накинутой на плечи кофточке, держа в руках небольшой рюкзачок. И вдруг вскинулась:

— Ой, самое главное чуть не забыла!

Подбежала к комоду, вытащила спрятанный среди постельного белья конверт с остатками припасённых бабушкой «на чёрный день» сбережений. Мало их, конечно, осталось после похорон, но «немного» лучше, чем «ничего».

Сунула конверт в рюкзак, решительно взглянула на наблюдающего за её действиями мужчину:

— Всё. Можно идти.

— Ночь на дворе, — улыбнулся Стэнн. — Может, до утра подождём?

— Нет, — замотала головой девушка. — Сейчас. Пожалуйста!

Она умоляюще посмотрела на него, и он вдруг понял, что она боится. Очень боится уходить из дома, менять свою устоявшуюся жизнь. И именно поэтому спешит. Чтобы не передумать при свете дня, не остаться в этом пустом доме проживать своё одиночество.

А она вдруг сникла:

— Извини. Ты, наверное, устал и спать хочешь? А я тебя куда-то тащу на ночь глядя.

Стэнн снова посмотрел в окно: скоро рассветет. Летом ночи короткие. Поспать и в машине можно. А девчонку поддержать надо. Она доверилась ему, поверила. Не стоит её разочаровывать. Им ещё неизвестно сколько дней придётся вместе путешествовать.

— Я уже отдохнул. И ты права, в такую жару путешествовать лучше по ночам. Пойдём.

И улыбнулся, глядя, как просияла девушка.

Они вышли из дома, и Саша, закрыв дверь, засунула ключ под козырёк крыльца.

— Это — для соседки, — пояснила она вопросительно глянувшему на неё Стэнну. — Я заявление об увольнении на столе оставила, позвоню ей утром, пусть отнесёт на работу, чтобы меня там не потеряли. А то ещё искать кинутся, а нам ведь этого не надо?

— Не надо, — согласился Стэнн и резко повернулся, услышав сзади какой-то шорох. Саша его тоже услышала, обернулась, вглядываясь в густой кустарник, а потом улыбнулась и скомандовала:

— Витька, негодник, вылезай быстро!

Кусты зашевелились, и из них на свет вылез пацанёнок лет восьми, лохматый, словно никогда расчёски не видел и чумазый, как поросёнок. Остановился, не подходя близко, вытер рукавом нос.

— Витька, опять ягоды таскаешь? — сердито сказала Саша. — Сколько раз говорила: приди и попроси, я тебе и так дам.

— Ну, тёть Саш, — проныл мальчишка. — Так же неинтересно.

— А ночью не спать и по чужим огородам шастать, значит, интересно?

— Ага, — кивнул пацан. — Я ведь немножко.

Саша улыбнулась:

— Ну, что с тобой делать. Ешь. Можешь все съесть, я всё равно уезжаю.

— Куда? — с любопытством спросил Витька. — С ним, да?

Он оценивающе оглядел тёти Сашиного гостя с ног до головы, потом вытянул вперёд поднятый большой палец: мол, хорошего мужчину нашла тётя Саша, с таким можно и уехать.

Саша засмеялась, качнула головой:

— Ну, Витька…

Но парень уже не смотрел на неё. Всё его внимание было приковано к Стэнну:

— Тебя как зовут?

— Стэнн.

Витька удивлённо почесал в затылке:

— Иностранец, что ли?

— Нет, — усмехнулся Стэнн, с удовольствием разглядывая этого маленького мужичка. — Просто имя такое.

— Ты тётю Сашу не обижай, она хорошая, — серьёзно сказал парень.

— Не буду, — тоже посерьёзнел Стэнн.

— Витька, — вмешалась в мужской разговор Саша. — Скажи маме, пусть моих кур себе возьмёт. А если на огороде что вырастет, пусть тоже забирает. Я сюда больше не вернусь.

— Ладно, — кивнул Витька. — Скажу.

И взрослым взглядом умудрённого жизнью человека посмотрел вслед уходящей паре. Потом снова утёр нос и подошел к замаскированной дыре в заборе. Отодвинул доску, вылез на улицу и пошёл домой спать: таскать ягоды после того, как ему разрешили это делать, стало неинтересно.

А Стэнн с Сашей шли по ночным улицам, едва освещённым редко горящими фонарями, и Стэнн, искоса поглядывая на идущую рядом с ним девушку, думал: как непредсказуема жизнь. Несколько часов назад он даже не подозревал о том, что живёт где-то на белом свете девушка Саша, а сейчас он готов на любой подвиг, лишь бы защитить её и уберечь от горестей и бед, которых в своей короткой жизни она и так хлебнула с лихвой. Она так искренне откликнулась на его беду и так безоглядно ему поверила, что теперь он чувствовал себя ответственным за неё и переживал, не было ли ошибкой его предложение поменять ей жизнь и начать всё с чистого листа.

Уже начало светать, когда они дошли до противоположной окраины городка и вышли на стоянку дальнобойщиков. Машин было мало. Народу вообще не было. И только возле кафе возился, разгружая небольшую «газель», местный грузчик.

— Дядя Костя! — обрадовалась Саша. — Вы чего в такую рань не спите?

— Да вот, — сердито проворчал грузчик. — Продукты привезли. Не спится ему, понимаешь, а меня из кровати вытащили.

— Ну не виноват я, что по дороге сломался и только сейчас приехал! — отозвался из кузова водитель, подтаскивая ближе к краю пару упаковок минералки. — Как смог, так и доставил.

— Мог бы до утра подождать, — продолжал бурчать дядя Костя, подхватывая упаковки и двигаясь к двери.

— Не мог, — огрызнулся водитель. — Мне утром в другом месте уже надо быть. Сейчас разгружусь и домой поеду спать. Я же живой человек, не робот, отдыхать хочу по-человечески.

Так они и переругивались, разгружая машину, пока Саша не вмешалась:

— Дядя Костя, мы в Москву собрались. Ты не знаешь, кто-нибудь из знакомых дальнобойщиков в ту сторону не собирается?

— Да вон, хоть с Васькой Блогером поезжайте, — мотнул головой в сторону фур грузчик.

— Он здесь? — обрадовалась Саша.

— Здесь. В кафе сидит, завтракает. Знаешь ведь, он рано уезжает.

— Спасибо, дядя Костя!

И Саша, подхватив Стэнна под руку, потащила его в кафе. Обшарила взглядом зал, радостно заулыбалась, увидев за столом у окна мощного мужчину в бандане и кожанке, с длинной бородой, в двух местах перетянутой резинками. Бородач, увидев вошедших, подмигнул Саше весело, а она, вдруг смутившись, нерешительно подошла к дальнобойщику и неуверенно присела на краешек стула:

— Здравствуйте, Василий.

— Здравствуй, красавица, — басом прогудел Блогер. — Ты чего по ночам не спишь?

— Василий, нам очень в Москву надо. Вы не могли бы нас подвести?

— В Москву? — удивился Василий. — Так я ж в неё, родимую, не еду. Я ж в Новгород сейчас выдвинулся.

— Пусть. Хотя бы туда, а дальше видно будет.

— Что-то случилось, красавица? — Блогер цепким взглядом окинул вставшего за Сашиной спиной Стэнна.

— Понимаете, — заторопилась Саша. — Стэнн память потерял. И ему очень в Москву надо. У него там девушка живёт, он надеется её найти. Думает, она поможет ему память вернуть.

— А ты здесь при чём?

— А я ему помочь хочу… и вообще уехать отсюда.

— Уехать, значит?

Блогер хмуро взглянул на молчащего парня, встал из-за стола и кивнул Стэнну:

— А ну, давай выйдем.

Рядом с его мощной фигурой Стэнн показался себе худеньким подростком. Усмехнулся: надо же, какой кабан! И согласно наклонил голову:

— Давай, выйдем.

Успокаивающе положил руку на плечо встревожено привставшей девушки:

— Сашенька, посиди здесь. Мы быстро.

И пошёл к дверям, чувствуя за спиной тяжёлые шаги и свирепое сопение Блогера.

Вышли из дверей, завернули за угол, в темноту, остановились у пожарного щита, и Блогер, набычившись, грозно спросил:

— Ты чего девке голову дуришь? Куда её поволок из отчего дома?

— Я не дурю, — спокойно ответил Стэнн. — Мне действительно нужна помощь. И про память я не соврал, правда ничего не помню, кроме того, что мне надо до Москвы добраться, потому что там моя любимая девушка живёт. Почему-то кажется, что, если я её найду, то и память вернётся.

— А Саша здесь при чём?

— Саша согласилась мне помочь. И ещё у неё сейчас период очень тяжёлый. Она и без меня была готова из дома сбежать, а со мной всё-таки безопаснее. Я её в обиду не дам.

— А сам? — снова цепко взглянул на него дальнобойщик. Он не договорил, но Стэнн понял, о чём он спрашивает. И твёрдо ответил:

— И сам не обижу. Она — очень хороший человек. Хватит с неё обид.

Блогер помолчал, оценивающе глядя на спокойно стоящего собеседника, потом более миролюбиво спросил:

— А память-то куда делась?

Стэнн пожал плечами:

— По голове мне хорошо дали. А кто — тоже не помню. Сейчас потихоньку отдельные воспоминания возвращаются, но какими-то фрагментами, целая картина никак не складывается.

Блогер помолчал немного, принимая решение, потом, одной рукой взяв Стэнна за грудки и подтянув его к себе, сжал вторую руку в кулак:

— Ну, смотри мне. Если что — из-под земли достану.

Стэнн усмехнулся, глядя на маячащий перед самым носом кулак величиной с небольшую дыню:

— Весомый аргумент.

Блогер тоже хмыкнул:

— А ты не трус.

И опустил руки.

— Ладно, сейчас доем — и поедем.

Развернулся и не спеша пошёл обратно. Стэнн двинулся за ним, подводя итоги прошедшего разговора. А ведь не зря Блогер так забеспокоился за девушку. Какая ему, собственно, разница, куда Саша едет и как к ней Стэнн относится. Да и Саша как смутилась, его увидев. Интересные у них отношения…

Сидевшая как на иголках Саша облегчённо вздохнула, увидев, как мужчины, живые и здоровые, заходят в кафе, посмотрела вопросительно на Стэнна. Он успокаивающе улыбнулся, сел рядом.

— В общем, так, — проговорил Блогер, шумно отодвигая стул и усаживаясь за стол: — Денег я с вас не возьму. Будете меня разговорами развлекать, да помогать, если понадобится. На гитаре играть умеете?

Стэнн пожал плечами, а Саша радостно закивала.

— Ну и лады.

Допил компот, вытер усы и встал:

— Тогда поехали. Рассвет надо в пути встречать.

Селена

— Слышь, деваха, придётся тебе сегодня без нас идти, — такой новостью наутро встретил меня Степан Ильич.

— А что случилось? — удивилась я.

— Игорь Николаевич звонил, сказал, консультация ему наша нужна, велел дома сидеть и ждать.

— Ага, — сообразила я. — Сейчас он придёт, сделает всем выговор, что лезем не в своё дело, мешаем им работать, и возьмёт с нас слово, что мы перестанем вмешиваться. А я очень не люблю нарушать свои обещания. Так что, я пошла. А вы пока по Интернету пошарьте, может, ещё какие фотографии или видео найдёте. Кстати, дядя Костя говорил, что дальнобойщик — блогер. Поищите-ка его блог, может, что интересное увидите.

— Сделаем, — кивнул Степан Ильич.

А я вдруг со стоном опустилась на стул:

— Блин… я же не умею телепортироваться. Как же я до нужного места доберусь?

— Так Нэйтас-то с тобой пойдёт, доведёт, — успокоил меня Степан Ильич.

— Меня в доме не было, когда Игорь Николаевич звонил, я по лесу гулял и его приказ не слышал, — радостно закивал Нэйтас.

— А мы ему ничего не передали, — улыбнулась Ефросинья Анисимовна.

— Быстро ты научился начальство обманывать, — укоризненно качнула я головой. — Надеюсь, в Кэтанг ты эту привычку не потащишь?

— Игорь Николаевич — не мой начальник, — упрямо насупился полицейский. — Мой начальник — лорд Стэнн. Вот найдём его, пусть он мной и командует.

— Тогда пошли скорее, — заторопилась я. — А то заявятся ещё.

Нэйтас взял меня за руку, и мы телепортировались на трассу, по которой вчера уехал от нас Стэнн.

И первое, что я сделала, выпустив руку Нэйтаса — это скомандовала:

— Так. Сейчас ты будешь учить меня ходить Личным Путём. Мне надоело всё время от кого-нибудь зависеть. А если бы ты сейчас не смог со мной пойти, что бы я делала?

Мы стояли в небольшом лесочке, какие часто растут вдоль дорог: тощие берёзки и осинки, жиденькие кустики, сухостой. Всё это хорошо проглядывалось насквозь, мы, в общем-то, были хорошо видны, но машины по трассе гнали на хорошей скорости, водителям было не до рассматривания окружающих красот, поэтому я была уверена, что на наши эксперименты никто не обратит внимания: просто не успеют понять, что произошло, промчавшись мимо нас.

Нэйтас кивнул и смущённо улыбнулся:

— Хорошо, леди Селена. Я, правда, никогда никого этому не учил, но я постараюсь объяснить, как это делается.

— Вот-вот, постарайся, — я уселась на ствол поваленной берёзы и приготовилась слушать.

Нэйтас ненадолго задумался, потом решительно начал:

— Это как в мыслеречи. Когда вы хотите с кем-то поговорить, вы представляете себе этого человека. Точнее, не представляете, а решаете, что вы будете говорить именно с этим человеком. И посылаете ему зов. А здесь вам надо точно также представить, что вам надо оказаться в определённом месте. Например, в избушке Ефросиньи Анисимовны, или, как я сейчас пожелал, в небольшом лесочке у трассы. Затем вы воображаете, что это место находится прямо здесь, рядом с вами. Как бы убираете разделяющее их расстояние.

Нэйтас поднял перед собой руки:

— Вот это, — он тряхнул правой кистью, — место, где вы находитесь сейчас. А вот это, — он качнул левой кистью, — то, куда вам надо прибыть.

И он начал сводить ладони, пока они не соприкоснулись.

— Видите, промежутка между ними практически не осталось. Вам надо сделать всего один шаг — и вы будете на месте. А чтобы было легче, можно сказать заклинание перехода. Оно простое, вы его сразу запомните.

И Нэйтас выговорил заклинание. Оно оказалось очень мелодичным и действительно легко улеглось в памяти.

— Кстати, — вскинулась я. — Почему кто-то читает заклинания, а кто-то молча уходит?

— С заклинаниями легче, их обычно используют начинающие колдуны. Потом, с опытом, нужда в заклинании отпадает.

— А лорд Рэвалли всё равно читал заклинание, когда нас с Мурлыкой в Лэнмар из гор вёл. А он ведь опытный колдун.

— Вас было двое, вы оба не умели ходить Личным Путём, а держать вас обоих за руки лорд Рэвалли не мог. К тому же Мурлыка очень большой. Лорд Рэвалли просто подстраховался.

— Ясно, — кивнула я. — Только я всё равно ничего не поняла. Что мне надо сделать?

— Я так и думал, что учитель из меня никудышный, — расстроился Нэйтас. — Давайте так: я вам на практике продемонстрирую и ещё раз объясню. А вы смотрите.

Нэйтас оглянулся по сторонам и повернулся ко мне:

— Видите вон тот куст? Я сейчас пройду к нему. Сначала я представлю, что до куста мне надо сделать всего один шаг. Потом — прочитаю заклинание и этот шаг сделаю.

Нэйтас шевельнул губами — и оказался около куста, метрах в десяти от меня, и позвал меня:

— Леди Селена, идите ко мне.

Я встала и со страхом посмотрела на разделяющее нас пространство:

— А если я куда-нибудь не туда уйду?

— Не страшно, я найду вас. Я умею ходить по Личному Следу.

Я закрыла глаза и начала представлять куст, к которому мне надо было прийти. Потом вздохнула — и как с моста в реку бросилась: шепнула заклинание и сделала шаг. И оказалась в объятиях Нэйтаса. Он держал меня за плечи и торжествующе повторял:

— У вас получилось! У вас всё получилось!

Я открыла глаза, подняла голову и увидела перед собой его радостное лицо. Я тоже заулыбалась, но тут Нэйтас, встретившись со мной взглядом, смутился, покраснел и, отпустив меня, сделал шаг назад:

— Простите, леди Селена.

— За что? — не поняла я.

— Ну, за это… и вообще… я не должен был… — забормотал Нэйтас, но я не стала слушать его лепет:

— Давай я сейчас обратно вернусь.

Я опять закрыла глаза и подумала:

«Хочу оказаться у поваленной берёзы».

И, открыв глаза, удивлённо огляделась.

Я была в густом лесу. Таком густом, что солнце с трудом пробивалось сквозь закрывающие небо кроны деревьев, и поэтому кругом царил тягучий полумрак. Я стояла около поваленной берёзы, на стволе рядом со мной сидел медвежонок, а из-за торчащих во все стороны корней вывороченного из земли дерева смотрела на меня большая бурая медведица, и взгляд её не предвещал мне ничего хорошего.

Я попятилась, с перепугу забыв все свои новоявленные умения. Заклинание перехода напрочь вылетело у меня из памяти.

— Хороший мишка, — дрожащим голосом просипела я. — Не надо меня есть, я уже ухожу.

Но медведица мне не поверила. Глухо заворчав, она не спеша двинулась ко мне. Да и, собственно, куда ей было спешить? Убежать от неё я всё равно бы не смогла: по такому бурелому не побегаешь.

Не сводя глаз с подходящей медведицы, я шагнула назад и упала, зацепившись ногой за высунувшийся из земли корень. Под руку попала толстая суковатая палка. Я схватила её и вытянула перед собой, словно это могло мне как-то помочь. Руки у меня тряслись, палка ходила ходуном. Горло перехватило со страху так, что я даже кричать не могла. Медведица, зарычав, встала на задние лапы… и тут перед ней вырос Нэйтас, закрыв меня своим телом.

— Стоять! — вполголоса сказал он, упёршись руками в жёсткий медвежий мех. И медведица послушно замерла.

— Леди Селена, встаньте и возьмитесь покрепче за меня, — скомандовал он, не поворачиваясь. Всхлипывая от пережитого ужаса, я бросила палку, поспешно вскочила, и крепко обхватила его обеими руками, прижавшись к его сильной спине. Отодрать меня от него сейчас, наверное, дюжине десантников бы не удалось.

Нэйтас легко оттолкнул так и стоящую на задних лапах медведицу, она попятилась и возмущённо заревела. Я ещё крепче прижалась к Нэйтасу и зажмурилась.

— Леди Селена, — мягко сказал парень. — Можете меня отпустить. Вы в безопасности.

Я открыла глаза и настороженно огляделась. Мы были в лесочке у трассы, медведицы в пределах видимости не наблюдалось, а перед моими глазами маячила спина Нэйтаса. С трудом разжав сведённые судорогой страха пальцы, я вцепилась в надёжную руку своего спасителя, испугавшись, что упаду, не удержавшись на внезапно обмякших ногах. Нэйтас повернулся ко мне и поддержал меня под руку:

— Всё в порядке, леди Селена. Всё уже хорошо.

— А что случилось? — непослушными губами пробормотала я. — Почему я там оказалась? Я же хотела просто вернуться на несколько шагов, к поваленной берёзе.

— Наверное, вы не уточнили, где эта берёза должна находиться, — ответил мой учитель, успокоительно поглаживая меня по руке, вцепившейся в его локоть. — Сядьте, леди Селена, отдохните, успокойтесь.

Я кивнула. Он подвёл меня к упавшей берёзе, и я, с облегчением выдохнув, уселась на шершавый ствол и потянула Нэйтаса за собой. Он уселся рядом, скромно сложив руки на коленях.

— Спасибо. Ты мне жизнь спас. Я уж думала, конец мне пришёл, — повернулась я к нему. — А самое досадное, что я ведь тоже могла её остановить, я же знаю заклинание оцепенения, которым ты воспользовался. А вот с перепугу вообще всё из головы вылетело. И заклинание перехода, и все воспоминания о том, что я тоже колдовать умею. Совсем я ведьма никудышная, — погрустнела я.

— Ну, что вы, — кинулся утешать меня Нэйтас. — У вас просто практики мало было. Когда начинаешь что-то новое, всегда трудно. У вас всё получится, вот увидите. Вон вы как легко научились Личным Путём ходить. С первого раза. А это далеко не у каждого выходит.

— Да уж, — вздохнула я. — Так научилась, что ты меня еле спас.

И встала, почувствовав, что пришла в себя и уже не упаду без поддержки Нэйтаса:

— Идти надо. Мы и так уже задержались.

— Да, конечно, — Нэйтас тоже вскочил и вопросительно посмотрел на меня: — Куда пойдём?

— На ближайшую стоянку для дальнобойщиков. Сможешь правильно представить? Я пока не рискну.

Нэйтас протянул мне руку:

— Пойдёмте.

Я вцепилась в его ладонь… и через мгновение мы уже выходили из-за туалетной будки, располагавшейся немного в стороне от маленького кафе, стоящего на небольшом отдалении от трассы: так, чтобы останавливающиеся около него машины не мешали проезжающим мимо.

И я сразу поняла, что Стэнн был здесь. И удивилась: След я ещё не нашла, но в присутствии Стэнна не сомневалась. Кажется, я начинаю ощущать его даже без помощи талисмана.

Пройдя зигзагами через всю стоянку я, наконец, почувствовала След и пошла, ведомая им, к входу в кафе. И остановилась рядом с дверями, с недоумением повернувшись к Нэйтасу:

— Слушай, что можно так долго делать перед дверями кафе? Он тут топтался минут сорок.

— Может, ждал кого-то? — неуверенно предположил Нэйтас.

Я пожала плечами и вошла в кафе.

Нам повезло: кафе было практически пустым. Два человека жевали, сидя за столиком у окна, а кассир с уборщицей лениво пили чай, сидя у стойки.

— Приятного аппетита, — приветливо улыбнулась я им. Они молча кивнули и продолжили своё неспешное чаепитие.

— Девушки, скажите, пожалуйста, у вас тут вчера обедал такой высокий длинноволосый парень? С ним ещё девушка рыжая могла быть.

— У нас тут много кто обедает, всех не упомнишь, — ответила уборщица, но кассир вдруг дёрнула её за рукав:

— Это же тот, красавчик с гитарой! — И обратилась к нам: — Вы певца, что ли, ищете?

— Певца? — растерялась я. — Не знаю. Вроде, нет.

— Ну, длинноволосый, с хвостом на затылке. Весь в белом — и штаны светлые, и рубашка. Мы ещё удивились, что он такой нарядный путешествует с дальнобойщиком. И девчонка рыжая точно с ним была. Он тут минут сорок пел около кафе. И девчонка пела. Тоже голос приятный, но у него, конечно, лучше.

— По описанию — точно он, — подтвердила я. — Только что ж это он вдруг здесь распелся?

— На обед деньги зарабатывал. Сказал, что автостопом путешествует, денег нет, вот и перебивается, как может.

— Ясно, — кивнула я. Ай да Стэнн! Какой молодец! Ну, я же знала, что нигде он не пропадёт, сориентируется в любой ситуации.

— А что вы его ищете? — поинтересовалась уборщица.

— Да хотели вместе поехать, а мы опоздали, и он без нас уехал. И мы его теперь никак догнать не можем, — с ходу придумала я удобоваримую легенду. — Он вчера во сколько отсюда уехал?

Женщины задумались:

— Это до Петькиного мусоровоза было, или после? — спросила кассир.

— После. Точно после! — уверенно заявила уборщица. — Петька уехал, когда они чай пили. Я ещё на часы посмотрела, подумала: что-то Петька припозднился сегодня. А вскоре после этого они и ушли.

И решительно заявила:

— В пять часов это было. Точно — в пять.

— Спасибо большое! — от души поблагодарила я женщин и потянула Нэйтаса к выходу.

— Ну, что? Расстояние сокращается! — выйдя из кафе, обрадовано поделилась я своим наблюдением с Нэйтасом. — После Москвы мы отставали от него на сутки, а теперь, если предположить, что ночью они, всё-таки, спали, а не ехали, то разница получается в несколько часов. Ещё два-три рывка, и мы его догоним! Главное, успеть это сделать до Москвы, а то там искать сложно будет, очень уж народу много. Пошли к следующей стоянке!

Мы опять спрятались за туалетные будочки и через пару секунд оказались около железнодорожного переезда, недалеко от поднятого шлагбаума.

Я недоумённо огляделась:

— Слушай, но это же не стоянка.

И почувствовала след Стэнна. Нэйтас и слова не успел сказать, как я потащила его к переезду:

— Они здесь, видимо, долго у шлагбаума стояли, поезд пропускали. Самыми первыми были, немного не успели проехать.

И тут раздался трезвон и шлагбаум стал опускаться.

— Это что? — с любопытством спросил Нэйтас.

— Сейчас поезд пройдёт. Шлагбаум опускают, чтобы машины остановились вовремя, под поезд не попали.

И поторопила:

— Пошли дальше.

Но Нэйтас просительно поглядел на меня:

— Леди Селена, давайте на поезд посмотрим. Это ведь недолго.

Мысленно улыбнувшись его ребяческой любознательности, я согласилась:

— Ну, давай посмотрим.

Тем более, что шлагбаум начал опускаться почему-то довольно поздно, мы уже слышали постукивание колёс приближающегося состава.

И тут случилось непредвиденное. Старый, раздолбанный Москвичонок решил проскочить переезд перед самым носом довольно быстро идущего поезда. Миновав по встречке шлагбаум, он газанул, стараясь быстрее проехать опасный участок и — заглох прямо на рельсах. Водитель — мальчишка лет семнадцати-восемнадцати, побелев, дёргал ключ зажигания, а рядом вжался в кресло пацан лет десяти. Состав приближался, как мне показалось, со скоростью ракеты. Рядом дико завопила какая-то женщина, загомонили мужчины, но никто не рванулся на помощь пацанам: слишком близко был уже гудящий во всю мочь поезд. Никто, кроме Нэйтаса. Одним прыжком преодолев разделяющее его от Москвичонка расстояние, он подхватил его под бампер и мощным толчком выбросил с рельсов. А сам отпрыгнуть уже не успел. Истерично гудящий локомотив толкнул его, подмяв под себя и, скрипя тормозами, пронёсся мимо, а я стояла, зажав руками рот, не в силах шевельнуться и, не мигая, смотрела на место гибели друга. Слёзы текли по щекам, но я не замечала их, пытаясь справиться с желанием закричать так же дико, как всего несколько секунд назад кричала женщина.

И вдруг я услышала мыслезов:

«Леди Селена, помогите мне».

Я вздрогнула и начала оглядываться в поисках зовущего на помощь Нэйтаса.

«Нэйтас, ты где? Я не вижу тебя!»

«Я в кустах сзади вас, обернитесь».

Я кинулась в кусты. Продравшись через колючие ветки, я увидела сидевшего на земле бледного Нэйтаса.

— Слава Богу, ты жив! — радостно воскликнула я и тут заметила расплывающееся на рукаве его рубашки кровавое пятно.

— Что это? — испуганно спросила я.

— Я руку сломал. Немного не успел, поездом задело в последний момент, когда я уже уходил, — с трудом выдавил он. — Я не смогу сам её залечить, для этого обе руки нужны. Помогите мне.

— Конечно. Сейчас, — я растерянно обернулась, думая, где мне взять шину и бинты. — Я сейчас у водителей попрошу бинт, перевяжу тебя.

— Не надо просить, леди Селена, — сквозь зубы произнёс этот герой. — Вы наверняка сами умеете лечить.

И я сообразила, наконец, что я — тоже колдунья.

— Что ж я такая бестолковая! — выругала я себя и опустилась перед Нэйтасом на колени, вспоминая заклинание обезболивания. — Только я переломы сращивать не умею, а у тебя, судя по всему, он к тому же ещё и открытый. Я сейчас кровь остановлю, и пойдём домой, к Ефросинье Анисимовне.

— А как же лорд Стэнн? — простонал Нэйтас, но я не ответила. Собрав в кулак всё своё мужество, чтобы укротить бьющую меня дрожь, я начала колдовать над его рукой. И минуты через две заметила, что бледные щёки парня вновь порозовели, а пятно на рукаве перестало увеличиваться.

— Ну, как ты? — заглянула я в его глаза. — Легче-то хоть стало?

— Да, спасибо, — слабо улыбнулся он. — До дома доберусь. Только я не уверен, что смогу сейчас пройти Личным Путём, придётся вам меня вести.

— Это что? Проверка? — недоверчиво глянула я на колдуна, но тут же поняла, что он не врёт. Он действительно сейчас не в силах сосредоточиться и его может занести куда угодно. Как меня сегодня утром.

— Вставай, герой, — вздохнула я, подставляя ему своё плечо.

— Как там мальчишки? — встав, оглянулся на дорогу Нэйтас.

Я тоже повернулась, пытаясь разглядеть, что происходит с той стороны остановившегося состава, но так толком ничего и не увидела.

— Ничего не вижу, — пожаловался Нэйтас.

— Я тоже, — вздохнула я.

— А вы с закрытыми глазами посмотреть попробуйте, — посоветовал этот великий педагог. — У вас это хорошо получается.

Я хмыкнула и закрыла глаза. И, действительно, увидела собравшуюся возле Москвича галдящую толпу. А у самой машины, привалившись к дверце, стоял всё ещё не верящий в своё спасение бледный парнишка, крепко прижимая к себе ревущего от пережитого страха пацана.

— Всё у них нормально. Живы и даже здоровы, если не считать шока, вызванного испугом. Сейчас им мужики накостыляют по шее — быстро в себя придут, Шумахеры хреновы, — проворчала я, открывая глаза. — Всё, держись за меня крепче, сейчас пойдём.

Я обняла Нэйтаса за талию, снова зажмурилась и представила полянку перед избушкой Бабы Яги. Прошептала заклинание и услышала испуганный голос Ефросиньи Анисимовны:

— Ой, ты, батюшки! Что ж это у вас случилось-то?

Я открыла глаза и чуть не расплакалась от облегчения: получилось!

— Нэйтас руку сломал, Ефросинья Анисимовна, а я лечить переломы не умею. Обезболила только. И вот, к вам доставила.

— Сейчас, сейчас, милок, — перехватила у меня Нэйтаса Баба Яга. — Пойдём в избушку, живо два тебя вылечим, не переживай.

Они поднялись по ступенькам и скрылись в избе, а я без сил опустилась на пень. Что-то слишком экстремальным получилось утро, не по моим нервам. Сперва — медведица, потом — Нэйтас со своим героизмом…

Подышав с полчаса свежим лесным воздухом, я, наконец, пришла в себя настолько, что решилась зайти в избушку и посмотреть, как там дела у Нэйтаса.

Нэйтас сидел на табурете посреди комнаты, обнажённый до пояса, а стоящая рядом с ним Баба Яга производила какие-то манипуляции с его рукой. Крови уже не было, кости из-под кожи не торчали, но вид у Нэйтаса был по-прежнему измождённый. Да и не удивительно: по всему левому боку, от плеча, расплывался тёмно-фиолетовый синяк, уходя по бедру под брючину.

— Ох, ты, — охнула я. — Это тебя здорово локомотивом-то задело. Слава Богу, что жив остался.

И с тревогой спросила Ефросинью Анисимовну:

— Он себе внутренности не отбил? Вы его вылечите?

— С внутренностями всё в порядке, — отмахнулась та. — Пара ребер вот ещё треснула, но это мы сейчас живо поправим. Завтра как новенький будет!

— Завтра? — погрустнела я. Что ж, значит, поиски откладываются. И разница во времени опять увеличится до суток, а может, и больше.

Нэйтас виновато посмотрел на меня:

— Простите, леди Селена. Я не думал, что так получится.

— Да не за что тебя прощать-то, — вздохнула я. — Ты молодец, всё правильно сделал.

— А что он сделал-то? — поинтересовалась Ефросинья Анисимовна, аккуратно подвешивая руку Нэйтаса на завязанный узлом у него на шее платок. — До завтра так походишь, пусть кость срастётся покрепче. А сейчас я тебе рёбра полечу, — скороговоркой проговорила она ему и снова повернулась ко мне: — Давай, рассказывай, а то мы с Горынычем уж извелись от любопытства, а герой этот молчит, как партизан.

Я снова посмотрела на устало сидящего Нэйтаса:

— Ему сейчас не до рассказов. В общем, слушайте.

И я в красках живописала всё, что случилось с нами за те два часа, которые мы отсутствовали.

— Ну, герой, — восхитилась Баба Яга. — А чего ж просто не колдонул-то? Машина бы сама из-под поезда вылетела, и ты бы цел остался.

Нэйтас пожал здоровым плечом:

— Растерялся я как-то. На поезд смотрел, поздно заметил, что на рельсах творится.

А Баба Яга обратилась ко мне:

— А ты и вправду пророк! Как ты вовремя решила поучиться телепортироваться. Как бы ты иначе Нэйтаса домой доставила?

— Ну, да, — удивлённо согласилась я. — Ни раньше, ни позже вдруг учиться приспичило.

И обратилась к Ефросинье Анисимовне:

— Можно, я вам лечить помогу? Хоть попрактикуюсь. А то, как сегодня выяснилось, я здесь вообще забыла, что колдовать умею. Если б Нэйтас не напомнил, я бы, наверное, до сих пор там бинты искала, чтобы руку ему перевязать.

— Да пожалуйста, — кивнула та. — Переломы я уже залечила, пойду, отвар жизненной силы ему приготовлю, а ты пока синяки обезболь, да убери, сколько получится.

И обратилась к Степану Ильичу:

— Горыныч, слетай-ка в лес, травка у меня одна кончилась, набрать бы надо.

Они вышли из комнаты, а я подошла к внезапно покрасневшему Нэйтасу:

— Так. Я сейчас тебе скажу, что делать буду, а ты слушай и поправляй, если что не так. Сначала надо прочитать заклинание обезболивания. А потом — одновременно сделать пасс удаления подкожной крови и прочитать заклинание заживления сосудов. И в конце — пасс регенерации тканей добавить на всякий случай. Правильно?

Нэйтас, не глядя на меня, молча кивнул.

— А то, что гематома у тебя такая большая, роли не играет? Может, надо ещё какое-нибудь заклинание усиления прочитать, или дополнительный пасс сделать?

Нэйтас помотал головой:

— Просто делайте частями, не сразу на весь кровоподтёк. И лучше — в два приёма. Сначала убирать как бы начерно, самые большие сгустки, а потом уже долечивать до конца.

Я кивнула и склонилась над¬ его плечом, начав лечение. Нэйтас замер, и у меня появилось ощущение, что он даже дышать перестал. Я заволновалась:

— Что? Больно?

— Нет, — мотнул головой парень.

— Ну, ты дыши тогда, а то в обморок рухнешь.

Нэйтас снова порозовел и, отвернувшись, старательно задышал. А я продолжила лечение, спускаясь вниз, от плеча к ногам, и, примерно через полчаса, дошла до бедра, скрытого под брюками.

— Нэйтас, сними брюки, — попросила я. — Я не вижу, что дальше делается.

— Не надо дальше, — в панике забормотал наш герой. — Дальше я сам, спасибо.

— Куда ты сам? — возмутилась я. — У тебя рука ещё не работает, а гематому надо убрать сейчас, чтобы осложнений не было.

И в этот момент в комнату вошла Ефросинья Анисимовна с чашкой лечебного отвара.

— Что у вас тут происходит? — поинтересовалась она, поглядев на моё возмущённое лицо.

— Я сверху всё убрала, — начала объяснять я. — А на ноге я не вижу, что делается. Попросила снять брюки, а он такой шум устроил!

Красный, как рак, Нэйтас умоляюще поглядел на Бабу Ягу;

— Дальше я сам смогу, правда. У меня с рукой уже всё в порядке!

И решил, было, продемонстрировать возможности своей заживающей руки, но Ефросинья Анисимовна сердито сказала:

— Цыц!

И он замер, так и не успев достать руку из платка.

А Баба Яга повернулась ко мне:

— Селена, выйди-ка минуток на пятнадцать-двадцать, погуляй. А потом я тебя научу мазь заживляющую делать, намажешь этого героя.

Я сердито пожала плечами и, выходя из комнаты, услышала зловещий шёпот Бабы Яги:

— А ну, снимай штаны, пока я их тебе на лоскуточки не порвала.

«Вот как просить-то надо», — усмехнулась я, закрывая за собой дверь. Забавный всё-таки парень этот Нэйтас. Герой, каких поискать, а по таким пустякам переживает.

Стэнн

Кабина фуры Блогера оказалась настоящим домом на колёсах. За креслом водителя располагались небольшой холодильник, ящик для вещей и электрическая плитка. А за ними к стене прижалась двухъярусная кровать.

— Как у вас здорово! — восторженно прошептала Саша, забравшись в кабину и усевшись на койку.

— Да, ничего так, — прогудел Блогер, но было видно, что восторг Саши ему приятен. — Мне иначе нельзя, я же здесь живу практически.

И, не спеша развернувшись, выехал со стоянки.

Стэнн, усевшись на второе кресло, тоже с интересом огляделся и посмотрел в окно. Земля оказалась неожиданно далеко внизу, и Стэнн с любопытством первопроходца стал оглядывать окрестности.

Интересно, почему там, откуда он родом, нет машин? Хорошее ведь изобретение, удобное. На чём же там люди ездят?

Но ответа на этот вопрос он опять не нашёл. В голове по-прежнему было пусто, новых воспоминаний не появилось.

Стэнн тихонько вздохнул и снова стал смотреть в окно.

Саша же старательно исполняла возложенную на неё миссию: развлекала Блогера разговорами.

— А почему вы без сменщика? — поинтересовалась она. — Кроватей — две, а вы один ездите.

— Да я как-то привык к одиночеству. Ни от кого не завишу, еду, как хочу. Нет, конечно, бывает, и со сменщиком езжу. Когда груз срочный или скоропортящийся и приходится сутками ехать. Но предпочитаю в одиночку.

— А вы давно фуру водите?

— Да я, по-моему, родился с рулём в руках. Сколько себя помню, баранку кручу. Отец меня за руль садил, когда я ещё до педалей не дотягивался. Водить я лет в десять научился. Мы в деревне жили, там с этим проще, чем в городе. За околицу выедешь — и никто и внимания не обратит, кто за рулём сидит, потому что и нет никого. Ещё дядьке помогал, он колхозным механиком был, так что к окончанию школы машину с завязанными глазами перебрать мог, на слух определял, где что барахлит. А как школу закончил, в город уехал. В институт поступил, хотел инженером стать. Да вовремя понял, что не усижу я за чертежами. Три курса закончил, и бросил. С тех пор вот и колешу по родным просторам. Всю страну за эти годы изъездил.

Блогер бросил взгляд на молча слушающего их разговор Стэнна:

— Слышь, беспамятный. Поменяйся-ка с Сашей местами. Мы с ней хоть погуторим. А то ты всё молчишь, тоску навеваешь.

Стэнн улыбнулся и, так и не сказав ни слова, выбрался из кресла и уселся на кровать, а порозовевшая Саша села на его место и продолжила расспросы. А Стэнн, прислушиваясь к их разговору, взял в руки лежащий на кровати музыкальный инструмент.

Наверное, это и есть та гитара, про которую говорил Василий?

Прикрыв глаза, Стэнн прошёлся по струнам перебором. Он не думал, что надо делать, пальцы сами вспоминали, как нужно извлекать звук, выводили какую-то мелодию.

Интересно, там, откуда он родом, есть такой инструмент? Наверное, есть. Может, и не точно такой, но похожий. Иначе откуда он знает, как на нём играть?

Неожиданно в голове всплыли стихотворные строки, и не успел Стэнн вдуматься в них, а пальцы уже подбирали знакомую мелодию, и он, подчиняясь неведомому ритму, тихонько запел:

Я шёл, одинокий и всеми забытый,

Я рвался из пут, но не мог их порвать.

А где-то далёко, дождями прибитый,

Мой край сиротливый остался страдать.

И сколько б ни шёл я, и сколько б не ехал,

Туда не вернуться, нет хода назад.

Но сердцу навеки ты будешь утехой,

Мой край незлобивый, любимый посад.

Когда он замолчал, в кабине царила тишина. Блогер, сердито посапывая, вёл машину, Саша, отвернувшись к окну, вытирала выступившие на глазах слёзы.

— Сашенька, что случилось? — встревожено спросил он.

— Ничего, — замотала головой девушка. — Ты просто поёшь так… душевно поёшь. Спой ещё что-нибудь?

Стэнн помолчал, рассеяно перебирая струны. Он хорошо поёт? Может быть, он был музыкантом? Бродячим артистом, например? Поэтому его и не страшат ни ночёвки под открытым небом, ни то, что добираться до Москвы придётся автостопом? Ему, наверное, не привыкать к неудобствам кочевой жизни?

Он посмотрел на обернувшуюся к нему Сашеньку:

— Саша, я теперь знаю, как на еду зарабатывать буду. Попробую попеть у следующего кафе.

— У следующего — не получится, — возразил Василий. — Там место неприятное, я там даже не обедаю. В придорожном магазине что-нибудь покупаю, а мимо кафе проезжаю, не останавливаясь. Шушеры там всякой много, можно в неприятности вляпаться. А вот вечером можешь попробовать.

— Хорошо, — согласился Стэнн. Блогер здесь старожил, ему виднее.

И снова подумал, как же ему повезло с новыми друзьями. С ними он безо всякого риска до Москвы доберётся. И подскажут вовремя, и помогут. Нет, он точно в рубашке родился, не иначе.

Снова начал перебирать струны и, улыбнувшись Саше, запел:

Любимая моя,

Ты так прекрасна!

Своею красотой

Затмишь ты солнце,

И, плача,

Уползёт оно за горизонт,

Страдая о своём

Несовершенстве.

Когда идёшь ты –

Все цветы склоняют

Свои головки, понимая,

Как небезупречны

Цвета и формы их

В сравнении с тобой,

Роняя слёз росинки

На высохшую землю.

Твой тонкий стан

Сравним лишь с тростником,

Поутру шелестящим.

Уста — кораллы,

Очи — стразолиты.

Но почему ж

При совершенстве тела

Душа твоя так зла?

— Неожиданный конец, — улыбнулась Саша, когда он допел. — Я сначала подумала, что ты о своей девушке поёшь, но ведь она не злая?

— Нет, конечно. Это просто песня.

— Никогда не слышал этих песен, — задумчиво сказал Блогер. — А я ведь в дороге постоянно радио слушаю, думал, всю нашу эстраду наизусть знаю. Странные мелодии. Какие-то нездешние. Ты откуда, брат? — глянул он на Стэнна в зеркало заднего вида, выполнявшего в закрытой фуре роль связного при общении напарников.

— Говорил же — не знаю, — с лёгким раздражением ответил Стэнн. — И песни эти сам сейчас первый раз услышал. Вспомнились нечаянно.

И подумал, что, наверное, возле кафе лучше петь здешние песни, всем известные, которые люди подпевать смогут.

— Слушай, Василий. Дай мне тоже радио послушать. Может, вспомню ещё что-нибудь. А то с двумя песнями в репертуаре особо не повыступаешь.

Василий кивнул и повернул рычажок приёмника.

Звучащие из аудиосистемы песни оказались на диво простыми, с легко запоминающимися словами и аккомпанементом из шести, а то и вовсе из трёх-четырёх аккордов. Да и Саша помогала: подсказывала слова, напевала мелодию. Оказалось, что она тоже неплохо поёт. Голос у неё был слабенький, но очень приятный. И несколько песен они разучили в два голоса, дуэтом.

Прекратили репетировать, только когда пришло время обеда. Блогер остановился возле небольшого магазинчика, и они с Сашей пошли «закупаться жратвой», как он пояснил Стэнну, оставив его в кабине с напутствием: «карауль, чтоб эту жестянку не угнали». Стэнн проникся предупреждением и, сев в пассажирское кресло, настороженно вглядывался во всех прохожих, пытаясь отгадать, кто из них может оказаться хладнокровным угонщиком, пока не понял, что Блогер пошутил, и всей этой спешащей по своим делам публике нет никакого дела до стоящей у магазина фуры.

Выйдя из магазина, Блогер поманил Стэнна:

— А ну-ка, выйди на минутку.

И, когда тот спустился на землю, пояснил:

— Сфотографировать вас хочу. На память.

Стэнн не понял, что от него требуется, но Саша, поспешно пригладив волосы, встала рядом с ним, а Блогер вытащил из кабины непонятный прибор и направил его на своих пассажиров. Раздался еле слышный щелчок.

— Вот и всё.

— Василий, покажите, что получилось, — нетерпеливо попросила Саша, и Блогер, усмехнувшись, подошёл к ним и повернул прибор. И на небольшом экране Стэнн увидел застывших себя и Сашу.

— Это что? — недоумённо спросил он.

— Здорово тебя по башке стукнули, — протянул Блогер и начал объяснять действие фотоаппарата, а потом и Интернета, куда он эти снимки хочет выложить.

— Можно, я попробую? — неуверенно попросил Стэнн. — Что надо делать?

И сфотографировал сперва стоящего у магазина дальнобойщика, а потом — их вместе со смутившейся Сашей, покрасневшей, когда Василий обнял её за плечи.

Потом они выехали за город и остановились на обочине. И Саша начала готовить обед из купленных продуктов. Пока Стэнн, с подсказками и пояснениями Блогера, снова фотографировал того на фоне придорожной природы, она вскипятила чайник, залила кипятком выложенные в кастрюлю несколько пачек «скороспелки», как сказала она, или «вермишели быстрого приготовления», как прочитал на упаковке Стэнн, наделала толстые бутерброды с сыром и колбасой, сварила яйца. И они очень хорошо поели: Блогер — сидя в пассажирском кресле, а Стэнн с Сашей — устроившись на кровати, постелив на покрывало газету. Когда Стэнн отвалился от импровизированного стола, то решил, что есть не захочет уже, как минимум, до следующего утра. А Василий, вытряхнув крошки в окно, удовлетворённо сказал:

— Вот и перекусили. Теперь до ужина дотерпим.

И, пересев в водительское кресло, завёл машину.

Саша завернула оставшийся после еды мусор и одноразовые тарелки, которые они купили в том же магазине, в газету, отмыла водой из чайника кастрюльку и села обратно в кресло. Стэнн развалился на кровати. После сытного обеда глаза слипались, напоминая о бессонной ночи, и он решил немного подремать под негромкий убаюкивающий шум двигателя, но Саша пробудила его одним-единственным нехитрым вопросом:

— Стэнн, а как ты собираешься в Москве Селену искать? Москва — очень большой город. Там народу — как муравьёв в муравейнике.

— Не знаю, — с досадой ответил он, садясь. — Приеду в Москву, там и буду думать. Проблемы надо решать по мере их появления. Я пока вообще не представляю, что это за город, поэтому и придумать ничего не могу. Одна надежда: может, увижу что-нибудь знакомое — место какое-то, памятник, кафе…

Саша сочувственно посмотрела на помрачневшего приятеля:

— Расскажи нам про Селену. Что помнишь. Может, всплывёт какая-нибудь подсказка.

Рассказать про Селену? Возможно, Саша и права. Надо попытаться систематизировать свои воспоминания.

Уткнулся взглядом в пол, думая, с чего начать. И — вспомнилось:

«Чего ревёшь?»

Стэнн улыбнулся:

— Я познакомился с Селеной, когда нам было по девять лет. Она тогда заблудилась в нашем городе. Наверное, приехала к кому-нибудь в гости и отстала? Не помню. Я заметил её на берегу реки, когда шёл домой с пляжа. Она сидела на песке, такая маленькая, худенькая, и горько плакала. И я, как это увидел, сразу понял, что сделаю всё, чтобы она успокоилась и больше никогда ни одна слезинка её глаз не коснулась…

Он помолчал немного, уставившись невидящим взглядом в пол перед собой, вспоминая в подробностях тот удивительный день первой встречи с девочкой, которая позже станет смыслом его жизни.

— Она сказала, что её зовут Селена. Я, помню, очень удивился: никогда таких имён не слышал. Она была как принцесса из сказки. Очень необычная. И одета была в воздушное розовое платье такого фасона, каких у нас не носили… Наверное, тогда я в неё и влюбился. В девять лет. С первого взгляда…

Стэнн улыбнулся, поднял глаза на заинтересованно глядящую на него Сашу:

— Смешно, да? Что может понимать в любви девятилетний мальчишка… Но очень скоро я понял, что без неё и трава не такая зелёная, и солнце хуже греет. А когда она рядом — я готов на любые подвиги, лишь бы увидеть её восхищённый взгляд и услышать её восторженное: «Стэнн, какой ты молодец!»

Он снова помолчал, продираясь через вихрь окутавших его воспоминаний. Саша права, возможно, ему удастся найти какую-нибудь зацепку.

И начал рассказывать дальше. Про то, как на велосипеде вдвоём катались, как Мурлыку нашли…

— Не помню, как зверь называется. Такой большой, гибкий. Мы на нём даже катались потом, когда он подрос. Ге… гепьерд! Да, гепьерд.

— Гепард, наверное, — поправила Саша. И восторженно переспросила: — Вы гепарда выдрессировали так, что он вас катал?

— Ну… может, и гепард, — неохотно согласился Стэнн. Память почему-то чётко называла зверя гепьердом и сопротивлялась его переименованию. — Да, выдрессировали. Да его и дрессировать не надо было, он умница, и так всё понимал.

И продолжил рассказ: про речку, про их островок, где они в жаркие дни могли сидеть часами, рассказывая друг другу страшные истории, про долгие путешествия в горы, про прогулки по лесу… И про Москву, о поездке в которую Селена прожужжала ему все уши…

— Странно, — закончил он, наконец, своё повествование. — Ничего не помню: кто я, откуда, чем занимался. А Селену помню. И очень хочу её увидеть. Все силы приложу, чтобы её найти.

Саша хлюпнула носом, поспешно отвернулась, потёрла глаза, пробормотала:

— Соринка, что ли, попала.

Потом снова повернулась, сказала дрогнувшим голосом:

— Это потому, что ты её любишь. По-настоящему. Сейчас редко такая любовь встречается.

И добавила:

— А я знаю, как Селену в Москве найти. Мы в справочное бюро обратимся. Селена — редкое имя, не думаю, что там много женщин с таким именем. Может, две-три на всю Москву. Думаю, отыщем.

— Хорошо, — обрадовался Стэнн. — Сразу туда пойдём, как приедем, ладно?

— Ладно, — улыбнулась Саша. И внезапно обратилась к Блогеру: — Василий, а вы женаты?

Блогер хмыкнул и бросил быстрый взгляд на настороженно ждущую ответа девушку:

— Нет. Женился сдуру по молодости, но быстро развелись. Не понравилась жене моя работа. Да и то верно, кому ж понравится, когда мужа неделями дома не бывает.

— Значит, не любила, — сурово ответила Александра. — Вон, капитаны на кораблях по полгода плавают, и ничего. Ждут их дома, радуются встрече. А тут — подумаешь, неделю дома не был.

Блогер снова хмыкнул:

— А ты бы хотела стать женой дальнобойщика?

Саша вспыхнула, посмотрела с вызовом:

— Почему бы и нет? Лишь бы человек был хороший.

И замерла, ожидая продолжения. Но Блогер замолчал и больше не проронил ни слова, сосредоточившись на дороге.

Стэнн, с любопытством слушавший этот странный диалог, усмехнулся и лёг на кровать, в надежде вспомнить ещё какие-нибудь подробности, но, едва успев коснуться головой подушки, уснул: видимо, сказались бессонная ночь вкупе с непонятной, до сих пор до конца не прошедшей слабостью. И снились ему странные сны: летящие огненные шары, взрывающиеся фейерверком искр, огромные муравьи, одним махом перекусывающие взрослых мужчин, маленький толстенький человечек, держащий в руках сверкающий на солнце металлический жезл. И он понимал, что ему необходимо добраться до этого человечка и забрать артефакт, но вокруг того стеной стояли жванги — откуда-то он знал, что эти муравьи называются именно так! — и плевались огненными шарами, и он никак не мог прорваться сквозь их строй, чтобы сразиться с колдуном и отобрать жезл…

Проснулся он от лёгкого прикосновения. Сел резко, ещё во власти сна, готовый сразиться с любой напастью, и увидел испуганно отшатнувшуюся Сашу. Провёл руками по лицу, снимая остатки кошмара:

— Ты чего?

— Это ты — чего? — сердито спросила девушка. — Мечешься, кричишь: жванги, жванги! Всё требовал жезл тебе отдать. Имя какое-то странное называл: Гетер… Гетур… Я не разобрала. Кошмар какой-то приснился?

— Кошмар? — задумчиво переспросил Стэнн. — Да, наверное, кошмар.

И подумал, что для кошмара всё было слишком настоящим.

Жванги, значит? Интересно, откуда он их знает? Неужели в его мире существуют такие страшные насекомые? И Гетер… или Гетур… как его там зовут? Где-то он уже видел этого человека. Вспомнить бы — где и при каких обстоятельствах…

Нет, не зря ему этот сон приснился. Не кошмар это. Точнее, не просто кошмар. Что-то подсказывает ему его подсознание, что-то важное донести хочет. Догадаться бы ещё — что?

Стэнн вопросительно посмотрел на так и стоящую на коленях у кровати Сашу:

— Я долго спал?

— Часа три. Василий говорит, что мы к кафе подъезжаем. Ты хотел песни попеть, посмотреть, можно ли так на ужин заработать.

— О! — Стэнн огляделся по сторонам, отыскивая гитару. — Спасибо, что разбудила.

Саша встала, сняла с верхней кровати гитару, протянула ему:

— Держи. Порепетируй, распойся. А то со сна голос обычно плохо звучит.

И забралась в своё кресло.

Стэнн сел поудобнее, тронул струны: не подведи, подруга!

И тихонечко запел, вспоминая репертуар, который они с Сашей так старательно учили сегодня утром.

Кафе оказалось небольшим, но чистеньким и приятным. Стэнн зашёл внутрь, подошёл к стоящей за стойкой женщине:

— Здравствуйте. Вы не будете возражать, если я у входа попою немного?

— Зачем? — не поняла женщина.

— Понимаете, — Стэнн смущённо улыбнулся. — Я автостопом путешествую. Деньги кончились, а есть хочется. Заработать на ужин надо.

— Ну, пой, — пожала плечами продавец. — Только чтоб приличные, понял?

— Конечно, — закивал парень. — Популярные петь буду, из репертуара эстрадных звёзд.

Вышел, пристроился рядом с дверями, чтобы в кафе никто ни войти, ни выйти не мог, с ним разминувшись. Женщина проводила его мечтательным взглядом: ах, как хорош мальчишечка. И улыбка какая ясная. Скосила глаза на пьющих за столом у стены мужиков, вздохнула тяжело и позвала трущую пол уборщицу:

— Галя, приоткрой-ка дверь. Послушаем, что он там петь будет.

И, подперев лицо рукой, приготовилась слушать.

Пели с Сашей то вместе, дуэтом, то по очереди. Поначалу заработок был так себе: приехавшие пообедать водители либо не обращали на них внимания, либо бросали завалявшуюся в карманах мелочь. А потом Стэнну повезло. Минут через двадцать после начала импровизированного концерта подошёл автобус с туристами, и они, послушав несколько песен, накидали ему довольно много десятирублёвых монеток. А один подвыпивший мужичок полез к нему обниматься, крича: «Талант! Какой талант!» и, невзирая на протесты жены, швырнул ему широким жестом пятисотрублёвую купюру. Жена не стала отбирать её у честно заработавшего денежку певца, но утащила мужичка в кафе с таким шипением, что Саша со Стэнном переглянулись и фыркнули — не раз ещё попомнит она ему этот широкий жест, и не раз ещё он услышит сердитое: на меня тебе, значит, денег жалко, а какому-то певцу подзаборному пятьсот рублей подарил?

Убрав купюру в карман, Стэнн посидел ещё немного, перебирая струны, потом посмотрел на Сашу:

— На обед столько хватит?

— Хватит, — кивнула та. — Даже на два обеда хватит. Пойдём, Василий нас, наверное, уже заждался.

Стэнн кивнул, и они зашли в кафе, где давно уже сидел слушавший их концерт через открытое окно, Блогер.

Пообедав и вежливо распрощавшись с умильно улыбавшимися им буфетчицей и уборщицей, путешественники вернулись в машину.

— В общем, так, — сурово начал разговор дальнобойщик. — Когда без меня дальше поедете, делайте что хотите. Пойте, пляшите, сказки рассказывайте. А со мной — повеселились, и хватит. За обеды я буду платить. Посмотрел я, сколько вы едите — цыплёнок больше за день съедает. Я с этого не разорюсь, зато время терять не будем.

— Вам не понравилось? — у Саши дрогнули губы.

— Понравилось. Очень понравилось, — искренне похвалил Блогер. — Вы молодцы. Но мы проторчали там почти полтора часа. А до места, где я хотел бы переночевать, ещё пилить и пилить. Не обижайтесь, ребятки, но я так решил. А песни петь вы и в машине можете. Для меня. С удовольствием послушаю.

И повернулся к Стэнну:

— Ты как? Согласен?

— Да, — кивнул тот. И добавил: — Спасибо.

— Да пока не за что, — проворчал Василий. И завёл мотор.

Они ехали навстречу закату, и Блогер с Сашей по очереди восклицали:

— Смотрите, какая красота!

А Блогер ещё добавлял:

— Нет ничего красивей нашей средней полосы. Уж поверьте мне, я много повидал.

И Саша радостно кивала и просила остановиться, чтобы эту красоту сфотографировать. Или фотографировала прямо из окна машины, высовываясь чуть не по пояс, несмотря на окрики и ворчание Василия. Но ворчание было не злым, добродушным, и Саша, раскрасневшаяся, с растрепавшимися от встречного ветра волосами, только отмахивалась, восторженно повторяя:

— Нет, ну, правда же, красиво? Ну, ведь красиво же!

А Стэнн опять дремал, сквозь сон слушая их шутливые перепалки и чувствуя, как, наконец-то, уходят из души растерянность и горечь, а тело наполняется силой.

Стэнн прислушался к своим ощущениям: нет, он неправильно подумал. Не силой, а — Силой. С большой буквы. Та Сила, которая в нём росла, не имела ничего общего с обычной физической силой, которой, в разных пропорциях, обладает каждый человек. В ней было что-то жуткое, тревожное, и в то же время — важное, необходимое для его жизни. Она медленно, по капле, наполняла его, вытесняя так долго державшуюся слабость, насыщала собой каждую клеточку стосковавшегося по ней тела, и Стэнн вдруг со смятением подумал: что будет, когда она заполнит его всего? Не станет ли он опасен для Василия с Сашей? Ведь он не знает, что делать с этой Силой, как ей распоряжаться. Не превратится ли он в неуправляемого монстра?

Беспокойные размышления прервал внезапно начавшийся трезвон. Стэнн, и так взвинченный своими размышлениями, подскочил от неожиданности и встревожено спросил, глядя на неожиданно перегородивший дорогу шлагбаум:

— Что это?

— Переезд, — непонятно пояснил Блогер. — Не успели проскочить. Придётся ждать, пока поезд пройдёт.

И Блогер, и Саша были абсолютно спокойны, и Стэнн тоже успокоился и с любопытством стал ждать появления поезда. А потом со всё растущим удивлением смотрел на бесконечно тянущийся мимо состав. Надо же, сколько груза враз он перевозит! Куда столько? Это же целый город можно снабдить всем необходимым на год вперёд. А ведь этот поезд наверняка не единственный. Какой же величины здесь города, что для их снабжения требуются такие поезда?

И Стэнн впервые подумал, что поиск Селены может оказаться сложнее, чем он рассчитывал. Возможно, он просто не представляет реальный размер того города, в который так стремится?

Саша подобными вопросами не заморачивалась. Она опять вытянула Василия из кабины и сфотографировала его сперва на фоне не спеша ползущего товарняка, потом — у фуры и в кабине, непостижимым образом продолжая при этом считать вагоны.

— Девяносто шесть! — восторженно заявила она, когда поезд прошёл, и шлагбаум медленно пополз вверх.

— Это ещё что, — усмехнулся Блогер. — Я однажды сто тридцать видел. Устал считать.

И они поехали дальше.

На место ночёвки прибыли, когда уже начало смеркаться. Остановились на стоянке у придорожной гостиницы, перекусили оставшимися бутербродами и начали устраиваться на ночлег. Гостеприимный Блогер собирался спать прямо в кресле, предоставив кровати своим попутчикам, но Стэнн резко воспротивился.

— В кресле буду спать я, — решительно заявил он. — Если я не высплюсь, я смогу и днём поспать, а тебе машину вести.

И Саша горячо его поддержала. Она сама собиралась провести ночь в кресле, но тут уж возмутились оба мужчины, и она сдалась под их дружным натиском и забралась наверх.

Наконец, все улеглись. Василий уснул сразу: растянулся на кровати, пожелал всем спокойной ночи — и захрапел с присвистом. Саша повозилась, закутываясь в простыню, легла на бок, прижавшись спиной к стене, зевнула, прикрывая рот ладошкой, и тоже засопела тихонечко.

А вот Стэнну не спалось.

То ли днём выспался, то ли тревога из-за растущей Силы спать не давала. Он сидел в кресле, глядя на звёзды, и чувствовал, как уже не по капле, а волнами набегает Сила, как растекается она по телу, а потом уплотняется, густеет, вбирает в себя новую волну и снова густеет, наполняя его невероятной мощью.

Сидел, до боли вцепившись в подлокотники, закусив губу. Звёзды почему-то стали слишком яркими, даже смотреть на них было больно, и он закрыл глаза, и понял, что так лучше видно, что с ним происходит, увидел как расходятся от солнечного сплетения могучие волны. Дышал глубоко и равномерно, стараясь успокоить бешено бьющееся сердце. И боялся даже представить, что случится, когда Сила заполнит его полностью.

Но в тот момент, когда это произошло и Сила, как ему показалось, даже полилась через край из макушки, он вдруг успокоился, потому что внезапно понял, что всё идёт хорошо, что так и должно быть. А тревожиться надо было бы, если бы Сила не появилась. Вот это был бы ужас. А сейчас — всё просто прекрасно!

Откинулся в кресле, закрыл глаза, наслаждаясь внезапно сошедшим на душу покоем. И чуть в голос не рассмеялся, вспомнив свои дневные переживания про неуправляемого монстра. Нет, монстром он не станет, это точно. А вот научиться управлять Силой как-то надо. Впрочем, когда память вернётся, вернутся и навыки. Надо просто подождать.

Поднял руку, щёлкнул пальцами… и, шёпотом выругавшись, вскочил, резко наклонившись вперёд и едва не врезавшись головой в стекло, ловя вылетевший из руки огненный шарик.

Сел, опасливо оглянулся: не проснулся ли Блогер, не видел ли, как он едва машину не спалил? Перевёл дух: нет, пожалуй, экспериментировать он больше не будет. С недоумением посмотрел на свои руки: а ведь недаром ему колдун снился и жванги с огненными шарами. Значит, и он может такие шары пускать? Он что, тоже колдун?!

Попытался удивиться появившейся мысли, но не получилось. Колдун, так колдун. Ещё один кирпичик в строительстве дома для своей загулявшей памяти. Главное, сейчас свои умения Саше и Василию не показывать. Вдруг испугаются? В этом мире колдунов, кажется, нет.

Расслабился, откинулся на спинку кресла, зевнул сладко: вот теперь можно и поспать. Снова прислушался, как успокаивается внутри буря, как затихают бурлящие волны, сменяясь лёгким прибоем: значит, прибывает ещё Сила, не прекратился её рост. Замечательно!

Закрыл глаза и уснул успокоенно. И снились ему в эту ночь Селена и Мурлыка. Правда, что они делали, вспомнить он утром не смог. Но сон был хороший, очень хороший. Это он помнил точно.

Селена

Погуляв минут пятнадцать на полянке, я прошла на кухню и, налив себе большую кружку чаю, начала жевать испечённое Ефросиньей Анисимовной печенье и думать, как же нам теперь искать Стэнна. Я так надеялась, что мы настигнем его уже сегодня, но подвиг Нэйтаса спутал мне все планы, и у меня появилось опасение, что мы не успеем догнать Стэнна до его приезда в Москву. А искать его в этом муравейнике…

Но я не успела ничего придумать, потому что в этот момент скрипнула входная дверь и знакомый голос спросил:

— Уважаемые, есть кто дома?

Я выглянула с кухни и увидела стоящего у дверей Игоря Николаевича. Вздохнула: сейчас начнётся… и ответила:

— Все дома.

— Да я уж вижу, — усмехнулся подполковник и двинулся к комнате.

— Заходите сюда, — позвала я, перекрывая ему проход. — Там у нас немного занято.

Игорь Николаевич с весёлым удивлением поднял брови:

— И чем же это у вас там немного занято?

— Лечением, — пробурчала я. — Нэйтас приболел слегка.

— Угу, — кивнул подполковник. — Приболел, значит. Слегка. Совсем чуть-чуть!

И, отодвинув меня в сторону, открыл дверь и прошёл внутрь. Я зашла следом.

Нэйтас, в одних трусах, стоял рядом с табуретом, поставив на него ногу, а Баба Яга, склонившись над ней, долечивала ему голеностопный сустав.

— И что это с нашим гостем случилось? — насмешливо спросил подполковник. — Как же вы так не уследили?

— Да вот, ногу подвернул, по лестнице спускаючись, — Баба Яга, кряхтя, выпрямилась и посмотрела на нежданного гостя. — Да руку чуть приушиб, падая. Вот и лечу теперь.

Нэйтас шарахнулся в угол и стал поспешно натягивать штаны.

— Два часа подвёрнутую ногу лечите? Ай-яй-яй, что-то хватку теряете, Ефросинья Анисимовна. Раньше вам на это пяти минут хватало.

— Старею, милок, старею, — прошамкала Баба Яга. — А потом, с чего ты взял, что я её два часа лечу? Только-только вот начала.

— Ну-ну… — Игорь Николаевич сел за стол и открыл ноутбук. — У меня тут запись одна есть интересная, хотите посмотреть?

— А чего ж не посмотреть, коли предлагают? — согласилась Ефросинья Анисимовна. — Сейчас только Степана Ильича кликну, чтоб потом не обижался, и поглядим.

Дед Горыныч вошёл тотчас, словно за дверью ждал:

— И что, милай, ты нам показывать собираешься? — поинтересовался он, садясь за стол поближе к ноутбуку.

Подполковник, не отвечая, нашёл нужную папку и открыл видео, скачанное, судя по всему, с чьёго-то видеорегистратора. И я увидела знакомый переезд и нас с Нэйтасом, стоящих у самого шлагбаума спиной к записывающей камере. И еще раз, уже со стороны, посмотрела на подвиг Нэйтаса и на себя, сперва замершую с поднятыми к лицу руками, а потом резко кинувшуюся в кусты. Меня передёрнуло от воспоминаний, и я отвернулась от монитора.

— Ух, ты, — одобрительно протянул Горыныч. — А ну-ка, милок, покажи-ка ещё раз, подробности хочу разглядеть.

Подполковник снова включил запись и серьёзно поглядел на Нэйтаса:

— Значит, ногу подвернул, да руку приушиб? Как вы вообще живы остались? Вас же там до сих пор ищут, не могут понять, куда ваше расплющенное тело подевалось. Вдоль путей всё прочесали, а вот в кусты, как леди Селена, заглянуть не догадались.

И рассвирепел:

— Я просил вас не высовываться? Сидеть тихо? Сейчас эта запись по всем телеканалам пройдёт, Гэттор увидит, поймёт, что вы его ищете.

— А, по-вашему, надо было дать мальчишкам умереть? — разозлилась я. — Стоять и ждать, когда на них поезд наедет? Вот тогда бы уж точно тела нашлись, никуда бы не делись! Нэйтас всё правильно сделал! Его наградить надо за героизм, а вы тут кричите.

Игорь Николаевич помолчал, хмуро оглядел нашу компанию и приказным тоном заявил:

— С сегодняшнего дня сидеть здесь и не высовываться! Стэнна мы сами найдём. А вам жизнью рисковать совершенно не обязательно. Понятно?

— Нет, — неожиданно ответил Нэйтас, чем меня очень удивил. Вот от него-то я точно не ожидала возражений. Хотя бы потому, что в Кэтанге возражать старшим по званию не принято.

— Что вам не понятно? — устало спросил подполковник.

— Лорд Стэнн — мой начальник. И я по долгу службы обязан приложить все усилия для его спасения. Иначе мне просто придётся уйти из полиции, как не выполнившему должностные обязанности. А мне нравится моя работа. Ну, а риск — обычная часть нашей службы. Вы ведь тоже рискуете, но не считаете это подвигом, правда?

— Я согласна с Нэйтасом, — подхватила я. — Стэнн — не только мой начальник, а ещё и мой жених. И я приложу все силы, чтобы найти его прежде, чем его отыщет Гэттор. Я не красна девица, чтобы в такой сложной ситуации сидеть у окошка и слёзки вышитым платочком утирать. Я тоже полицейский и могу сама решать, рисковать мне или нет, когда дело касается жизни любимого мной человека. А вы бы лучше на нас не кричали, а сотрудничество бы предложили. Вместе-то быстрее бы сработали, чем друг другу палки в колёса вставляя.

— Тааак, — протянул подполковник и повернулся к деду Горынычу.

— Ну, а мы что? Мы — ничего, — степенно погладил бородку Степан Ильич. — Мы ведь как рассуждаем? Пришли к нам гости из другого мира, ничего у нас не знают, с народом местным незнакомы, обычаев не ведают. Как бы по незнанию в беду не попали. Оградить их надо от неприятностей-то. А кто это лучше нас сделать сможет? То-то… Так что, милок, хочешь ты или нет, а мы гостей своих в беде не бросим.

— И почему я не удивлён? — пробормотал подполковник и закрыл ноутбук. — Ладно. Согласен. Давайте сотрудничать. Расскажите мне всё, что успели накопать за это время.

— Расскажем, — согласилась я. — Но с условием, что вы тоже расскажете то, что стало известно вам. Иначе ничего говорить не будем.

— Шантажистка, — усмехнулся подполковник. — Собственно, я за этим и шёл. Появилось у нас несколько вопросов, на которые только вы ответить сможете.

И обратился к Бабе Яге:

— Ефросинья Анисимовна, а приготовьте-ка нам чайку. Посидим, пообщаемся. Разговор долгий будет.

Мы с Нэйтасом радостно переглянулись и сели за стол, готовясь открыть новую веху в истории Кэтанга: сотрудничество полицейских разных миров.

Ефросинья Анисимовна разлила по чашкам чай, села рядом с Горынычем, и Игорь Николаевич вытащил из папки несколько снимков и выложил их на стол:

— Посмотрите, есть ли среди этих артефактов нужные Гэттору?

Нэйтас внимательно рассмотрел все снимки и уверенно отобрал два из них:

— Вот эти точно нужны. А остальные — не знаю. В той книге, которую мы смотрели, описаны были не все, только самые важные.

— А Жезл, который вы нашли — важен?

— Без него вообще ничего не получится. Жезл — ключ. Именно его надо поставить в центр круга ровно в полдень. И, если все артефакты вокруг него будут разложены правильно, то из Жезла хлынет струя Силы, которая напитает колдующего и наполнит его такой мощью, что ему ничего не страшно будет. Любое колдовство будет от него отскакивать, пули не смогут его убить, меч не разрубит. В общем, он будет защищён от любого влияния извне, а его могущество возрастёт многократно. Он научится управлять силами природы: поворачивать реки, перемещать моря, крушить горы, устраивать землетрясения. Словом, сможет всем устроить весёлую жизнь.

— Да уж, — помрачнел подполковник. — Всё дело в том, что вот эти два экспоната были выкрадены из запасников одного из наших музеев ещё в прошлом году, полиция тогда так вора и не нашла. Теперь понятно — почему. А у меня к вам вопрос: где может Гэттор хранить все собранные артефакты — у вас или у нас?

— Могу только сказать: не у нас, — ответил Нэйтас. — Мы его поймать не могли именно потому, что он, выкрав очередной артефакт, уходил через Портал между Мирами. Но, помимо этого мира, Гэттор мог устроить тайник в любом другом, он во многих побывал.

— Ладно. Про другие миры пока думать не будем. Возьмём за основу предположение, что артефакты спрятаны здесь. Есть у нас одна задумка, как найти тайник Гэттора, но для этого нам нужен сильный колдун, который с Гэттором знаком или хотя бы его видел. Вы сможете нам помочь?

Нэйтас качнул головой:

— Я — вряд ли, а вот лорд Стэнн — запросто. Он очень мощный колдун, даже сильнее Гэттора.

— А почему вы тогда его найти никак не можете? — удивился Игорь Николаевич. — Мощные колдуны обычно не теряются.

— Проблема у него, — неохотно призналась я. — Памяти он лишился, не помнит, что колдовать умеет.

— Это как он умудрился? — снова удивился подполковник.

— Да вот… бывают в жизни неудачи, — неопределённо ответила я, не собираясь раскрывать главный проигрыш в жизни Начальника Тайной Магической Полиции. Но от Игоря Николаевича отделаться было не так-то просто, и пришлось мне рассказать, чем закончилась страшная битва в Московском скверике. А заодно и саму битву показать. Собственно, правильно сделали, что показали. Видео произвело сильное впечатление на сдержанного подполковника:

— Силён! — восхищённо сказал он, глядя на лёгкость, с которой Стэнн отбил удар Гэттора. — Вот такой колдун нам и нужен. Только что нам с его памятью делать?

— Главное — его найти. А память я ему вернуть смогу, это не так уж и сложно, — уверенно сказал Нэйтас. — Мы шли по его следу, почти догнали, но вот… пришлось возвращаться.

Нэйтас опять виновато поглядел на меня. Но я не стала его утешать, причитая, что он ни в чём не виноват, потому что в этот момент мне пришла в голову простая мысль, как найти Стэнна.

— Игорь Николаевич! — я даже подскочила на месте от возбуждения и ещё, пожалуй, от удивления, что эта мысль не пришла мне в голову раньше. — Вы же можете связаться с гаишниками? Пусть они остановят фуру Блогера и вам сообщат. А мы туда телепортируемся и Стэнна заберём.

— Что за Блогер? — деловито спросил Игорь Николаевич, доставая мобильник.

— Это дальнобойщик, с которым сейчас Стэнн едет.

И я коротко ввела подполковника в курс дела.

— И где он может быть? Какую дорогу проверять?

— Сейчас мы вам покажем, — Баба Яга придвинула ноутбук к себе. — Смотрите, что мы нашли. Он, оказывается, не только блог ведёт, а ещё и в соцсетях фото выкладывает. В блоге он описывает, что видел, а в сеть выкладывает сиюминутные фото на каждой остановке с короткими надписями, где этот снимок сделан. Сейчас посмотрим его последние селфи и узнаем, где его искать.

Я прильнула к экрану, а Ефросинья Анисимовна не спеша начала пролистывать фотографии. На первых были виды природы, на фоне которых стоял мощный бородач в бандане и кожанке. Он больше походил на байкера, чем на шофёра-дальнобойщика. Блогер оказался настоящим силачом, и я подумала, что, по крайней мере, от нападения каких-нибудь гопников он Стэнна защитить сумеет, и это меня слегка успокоило. Но потом я увидела следующие фотографии, и всё моё спокойствие мгновенно улетучилось. На всех них были запечатлены Стэнн и Саша. Саша и Стэнн. Оба — симпатичные, молодые, улыбчивые, они смотрели в камеру открытым, доверчивым взглядом и производили впечатление молодожёнов, поехавших в своё первое совместное путешествие.

— Чёрт… — пробормотала я и, схватив первую попавшуюся чашку, большими глотками выпила уже остывший чай. Баба Яга хотела что-то сказать, но я, со стуком поставив чашку, резко выставила руки ладонями вперёд, останавливая её: — И не надо меня успокаивать. Я сама всё понимаю.

И повернулась к подполковнику:

— Короче, найдите мне Стэнна, пока он жениться не успел. А то я его своими руками придушу, и вы останетесь без нужного вам колдуна.

— Ясно, — улыбнулся тот. — Сделаем.

И, набрав на мобильнике номер, стал договариваться с каким-то Славой о поиске фуры.

— Только смотри там, без грубости! Ребята нормальные едут, не преступники. К тому же пассажир — иностранец. Чтобы без международного скандала обошлось! Пусть задержат, посмотрят у водителя документы, а пока груз будут проверять, мы уже и подоспеем. Действуй давай.

Игорь Николаевич засунул мобильник в карман и, усевшись за стол, окинул нас внимательным взглядом:

— Всё. Сидим, ждём. Думаю, они его быстро обнаружат. А мы пока побеседуем.

И подполковник начал расспрашивать Нэйтаса о Гэтторе и о его возможностях.

Но время шло, а фура не находилась. Минут через сорок Игорь Николаевич развёл руками:

— Прошу прощения, но мне пора. У меня совещание через десять минут.

— А как же Стэнн? — расстроилась я.

— Обещаю: как только получу информацию о фуре, сразу сообщу вам. Ждите.

И подполковник исчез. А мы сели пить чай.

Стэнн

Утром встали рано. Позавтракали в гостиничном ресторане, выбрались со стоянки, поехали по утреннему холодку. Хотя, «холодком» это можно было назвать с большой натяжкой: солнце начало припекать, едва появившись над горизонтом.

Не проехав и километра, остановились возле бензозаправки.

— Выходите, ребята, — прогудел Блогер. — Заправиться мне надо, а вы пока пешочком пройдите, разомнитесь. Нельзя туда с пассажирами.

«Пассажиры» возражать не стали, вышли из машины, не спеша пошли к выезду с заправки. Саша шла, накинув на плечи лёгкую кофточку, и постоянно оглядывалась на фуру, пытаясь разглядеть, чем сейчас занимается дальнобойщик. И Стэнн, наконец, решился и спросил:

— Сашенька, а ты к Василию как относишься? Он тебе нравится?

Саша вспыхнула, опустила голову, но всё-таки ответила:

— Очень. Я в него уже лет пять влюблена, ещё со школы.

— А почему ты тогда с Никитой? — поразился Стэнн.

Саша остановилась, посмотрела чуть не с ненавистью на удивлённо глядящего парня:

— Ты опять не понимаешь? Ты вечно ничего не понимаешь! Блогер — он же мечта. Недостижимая мечта. Я и видела его, только когда он через наш город проезжал и в кафе останавливался перекусить. И ещё рейсы по фотографиям в его блоге отслеживала. Даже атлас автомобильных дорог купила, чтобы смотреть, где он ездит. А он меня никогда всерьёз не воспринимал, он же намного старше. Подшучивал, конфетами угощал. Как к ребёнку относился. А я… я же думала, что он женат, что дети у него. Не могла же я к нему прийти и сказать… ну, сам понимаешь…

И с отчаянием закончила:

— Ничего ты не понимаешь!

Отвернулась от него, теребя пальцами отвороты кофточки, всхлипнула чуть слышно.

— Сашенька, — тихо спросил Стэнн. — А если он тебя замуж позовёт, пойдёшь за него?

Саша посмотрела на него, как на несмышлёныша маленького, усмехнулась горько, по-взрослому:

— Я бы пошла, да он не позовёт. Ему свобода важнее. Он уже раз обжёгся, второй раз вряд ли рисковать захочет. К чему весь этот разговор, Стэнн?

Но ответить Стэнн не успел. Рядом остановилась тяжело фырчащая фура и пробасила хорошо знакомым голосом:

— Садитесь, путешественники.

Саша первой забралась в кабину, прошла на кровать, легла, отвернувшись к стенке. Стэнн виновато посмотрел ей вслед, уселся в кресло.

— Вы чего, поссорились? — удивился Блогер.

— Нет, — поспешно отозвалась Саша. — Я просто не выспалась, полежу немного.

— Ну, полежи, — согласился Василий и покосился на Стэнна, но тот отвернулся к окну и с самым заинтересованным видом стал рассматривать проплывающие мимо пейзажи.

— Кхм, — многозначительно кашлянул дальнобойщик, но пассажир не отреагировал, и Блогер, нахмурившись, прибавил ход.

Некоторое время ехали молча. Василий хмуро крутил баранку, Саша упорно делала вид, что спит, Стэнн так же упорно смотрел в окно, ругая себя, что так бесцеремонно вмешался в Сашину жизнь и расстроил девушку. Но по-другому он не мог. Этот разговор был ему необходим…

Молчание становилось невыносимым, и Стэнн подумал, что, пожалуй, надо извиниться перед Сашей, но девушка не выдержала первой. Села рывком, повернулась, отчаянно выпалила:

— Стэнн!

Он сразу повернулся:

— Что?

— Стэнн, — спокойнее продолжила она. — Спой что-нибудь. Пожалуйста.

Стэнн улыбнулся:

— С удовольствием. Только надо местами поменяться.

Саша торопливо закивала и подвинулась, освобождая место на кровати, а потом пересела в освободившееся кресло и заулыбалась, встретив вопросительный взгляд Блогера. Тот только хмыкнул удивлённо и опять уставился на дорогу, слушая негромкое пение Стэнна.

Около полудня пообедали в придорожном кафе, поехали дальше. Саша уже словно и забыла о неприятном разговоре. Была весела, говорлива. Расспрашивала Стэнна про Селену, а Блогера — про путешествия. Немного про себя рассказала, отвечая на вопросы Василия. Про бабушку, про родителей, погибших так давно, что она их и не помнила вовсе, только по фотографиям да рассказам бабушки о них знала. Про школу говорила мало и неохотно, и Стэнн понял, что ничего хорошего она в школе не видела, хотя училась неплохо.

— А мы недавно с одноклассниками встречались, — подхватил внезапно школьную тему Блогер. — Смешные все такие. Взрослые, солидные. Многие уже животики отрастили. Кто-то бизнесменом стал, кто-то журналистом. Представляете, у нас даже профессор есть. Вроде, не старый ещё мужик, а уже профессор.

— Василий, а сколько тебе лет? — осторожно спросил Стэнн, опасаясь, вдруг и Блогеру вопрос покажется неприятным. Но тот только хмыкнул:

— Большой я уже вырос. Через пару лет сорок исполнится.

И в этот момент раздался взрыв. Фура вильнула, едва не выехав на встречную полосу. Мчащийся навстречу автомобиль рванул на обочину, пронёсся мимо, оставив за собой пыльный шлейф. Стэнн, сидевший на краю кровати, не удержался. Его кинуло в сторону, ударило головой о металлический угол шкафа, отбросило обратно на кровать. Блогер, в голос матерясь, вцепился в руль, стараясь удержать машину. Фура, проехав зигзагами еще несколько метров, наконец, выровнялась. Василий скинул скорость, медленно съехал на обочину, остановившись, выдохнул, посидел, так и держась за руль, потом вытер ладонью выступивший на лбу пот, посмотрел на вжавшуюся в кресло девушку:

— Извини…

Бледная до синевы Саша, до сих пор сидевшая, вцепившись в ручки кресла, посмотрела непонимающе, потом, слабо улыбнувшись, дрожащим голосом сказала:

— Ничего, в такие минуты можно.

Блогер выбрался из кабины, обошёл фуру и, вернувшись, громко объявил:

— Антракт.

Пояснил вопросительно глядящему Стэнну:

— Колесо лопнуло. Менять придётся.

И удивлённо проговорил:

— Как я машину удержал — сам не понимаю. Судя по следу, нас должно было на встречку выкинуть и развернуть, а то и опрокинуть. Скорость-то немаленькая была. Домой вернусь, за наше спасение свечку поставлю.

Стэнн промолчал. Не стал объяснять, что им просто бешено повезло, что он так вовремя стукнулся головой. Удар был не сильный, но в голове словно щёлкнуло что-то. И вернулась память. Он вспомнил всё: кто он, откуда, и, главное, что он — могущественный колдун. И за те короткие мгновения, пока фуру разворачивало, он сумел сконцентрироваться и предотвратить аварию. Выровнял фуру, не дал ей опрокинуться.

Но говорить об этом своим спутникам он не собирался.

— Ой, у тебя кровь!

Саша поспешно полезла в аптечку, достала вату, щедро смочила её перекисью. Стэнн провёл рукой по виску, с удивлением увидел на ладони кровавые разводы.

— Да ерунда, царапина.

— Ничего себе, царапина. Ты себе кожу рассёк, — Саша уже аккуратно промакивала рану ваткой. — Как тебя угораздило?

— Я ж не пристёгнутый сидел, — усмехнулся парень. — Вот о шкаф и стукнулся. Не переживай, на мне всё быстро заживает.

Саша вытерла кровь, выбросила вату и вопросительно посмотрела на дальнобойщика:

— Что мы сейчас делать будем?

— Ты — гулять, цветочки собирать. А мы со Стэнном колесо поменяем. Запаска у меня есть, но попыхтеть придётся.

Саша послушно кивнула.

Они вышли на дорогу, обошли фуру, посмотрели на взорвавшееся колесо. Точнее, на то, что от него осталось.

— Тьфу, — зло сплюнул Блогер. И опять выругался. Тут же оглянулся, не слышит ли Саша, но девушка, выполняя его приказ, уже сошла с обочины в поле и действительно собирала цветы, собираясь сплести венок.

Провозились с колесом довольно долго. Сперва домкратом поднимали фуру, потом Блогер «мясорубкой» срывал гайки. Затем, поставив новое колесо, по очереди баллонным ключом гайки затягивали. И Стэнн всё порывался проявить свои колдовские способности, но постоянно себя одёргивал, не желая рисковать: вдруг здесь колдуны вне закона? Или их вообще нет? Не стоит рассекречивать свои способности.

А ведь как легко и быстро можно было сделать всё это магией! Левитацией поднять машину, заклинанием выкрутить одновременно все гайки, а потом точно так же их закрутить, потратив на это пару минут вместо получаса.

Ничего-ничего, труд, говорят, облагораживает человека. Не всё руками махать, можно ими и потрудиться. Тем более, удалось за работой выяснить очень важную вещь.

Блогер работал «мясорубкой» — специальным ключом для откручивания гаек, сопровождая этот процесс постоянным упоминанием какой-то матери и прочих непонятных слов. Стэнн стоял рядом и перебирал свои воспоминания. Он уже с горечью понял, что в Москву ему ехать незачем. Селена — его сон. Точнее, наоборот — он её сон. А где она живёт в реальности, он не знает. И ехать в неведомую ему Москву — только время терять. Первоочередная задача сейчас — найти парня, так подло ударившего его, и забрать у него Жезл. И это будет, наверное, посложнее, чем поиск Селены в Москве. Пока даже мыслей нет, как к этому подступиться. В любом случае, сначала надо вернуться в лесок, где произошло их последнее сражение с Гэттором и попробовать поискать след того парня. Может, удастся это сделать. Но для этого надо уйти туда Личным Путём, только так он сможет найти место их столкновения. Ведь где оно находится, он не знает. А уходить, бросив Сашу, так самоотверженно кинувшуюся ему на помощь, он не может. Но и брать её с собой на поиски — тоже не лучшая идея. Значит, надо найти человека, который взял бы на себя заботу о ней. И лучше Блогера с этой задачей вряд ли кто-то справится.

— Василий, извини за нескромный вопрос. Тебе Саша нравится?

Блогер на секунду прервал работу, глянул на Стэнна, снова склонился над колесом:

— А тебе зачем?

— Я не смогу всегда быть с ней рядом. Я кое-что вспомнил после удара, — Стэнн провёл пальцами по уже подживающей ранке. — Мне не надо в Москву. Мне — в другую сторону. Брать туда с собой Сашу я не хочу. Не могу же я её постоянно с собой таскать по всей стране. Но и бросить её вот так, посреди дороги, я не имею права.

— А я, по-твоему, нянька для маленьких девочек? — хмуро хмыкнул Блогер. Оторвался от своей однообразной работы, выпрямился, посмотрел на собирающую цветы девушку.

— Ты — не нянька, — серьёзно ответил Стэнн. — Ты — человек, которого она любит. Поэтому и спрашиваю.

— Любит? — недоверчиво переспросил дальнобойщик. — С чего ты взял?

— Она сама сказала. И всё-таки, Василий, как ты к ней относишься?

Василий развернулся, снова схватился за «мясорубку», с какой-то яростью начал откручивать очередную гайку. И с натугой заговорил, не прерывая работы:

— Я с ней познакомился, когда ей пятнадцать было. Она в кафе посудомойкой подрабатывала после школы, они бедно жили. Сразу мне приглянулась: скромная, работящая. Дичилась сначала, но я её пару раз от приставаний защитил, пригрозил: кто её тронет, со мной дело иметь будет. Она и оттаяла, доверять начала. Подсаживалась иногда за столик, разговаривали. Я, благодаря ей, стихи полюбил, очень уж душевно она их читала. А я её конфетами угощал, шоколадками. А потом…

Он снова выпрямился, не спеша начал вытирать руки замасленной тряпкой.

— Потом вдруг понял, что нравится она мне. Но она ж ещё девчонка совсем, а я… Куда мне семью заводить. Меня и дома-то не бывает. Я ж перекати-поле: сегодня здесь, завтра там.

Блогер замолчал, задумчиво глядя на Сашу, уже сидящую в траве и плетущую венок.

— Тогда давай бросим её прямо здесь? Сядем в машину и уедем по своим делам. А она пусть как хочет, так и выкручивается, — насмешливо предложил Стэнн.

— Ты чего болтаешь? — взъярился дальнобойщик, но тут же успокоился, поняв, что спутник его просто провоцирует. Вздохнул: — Я же стар для неё.

— Глупости говоришь, — поморщился Стэнн. — Тебе ещё и сорока нет. И сил у тебя немерено. А в семейной жизни главное — не возраст, главное — есть ли любовь и уважение.

И снова спровоцировал:

— Нет, конечно, она не фотомодель. Толстовата, да, для тебя? Ты, поди, тоже на худеньких да стройных заглядываешься?

— Да на кой ляд они нужны, худенькие? — не поддался на провокацию Блогер. — О локти укалываться? Женщина мягкой должна быть. Во всех отношениях. Да я и сам, знаешь, не Дюймовочка.

И рыкнул, снимая колесо:

— Берись, давай, хватит лясы точить.

И больше ни слова не сказал, пока они надевали запаску, пока закручивал на ней первую пару гаек. А потом сунул ключ Стэнну и сказал:

— Я достаточно покрутил, давай теперь ты работай.

И пошёл к Саше.

Стэнн усмехнулся и не спеша начал закручивать оставшиеся гайки, помогая себе несложным бытовым заклинанием.

Когда Саша с Василием вернулись к фуре, у обоих были радостно-смущённые лица. Особенно забавно это выражение выглядело на лице бородатого дальнобойщика. Но Стэнн даже не улыбнулся, сделал вид, что ничего не замечает.

— Лезь в кабину, — ворчливо скомандовал Блогер. И, видя, что Стэнн хочет возразить, продолжил категоричным тоном: — Довезём тебя до ближайшего города, там посадим на нужный тебе автобус. Или поезд. Смотря куда тебе надо.

— Ну, не можем же мы тебя посреди дороги бросить, — умоляюще добавила Саша, и этот аргумент крыть Стэнну было нечем. Раз Саша не может, значит, Василий его не отпустит, разве что он Личным Путём прямо отсюда уйдёт. Но этого он, конечно, делать не будет.

— А далеко до города?

— Часа два ходу.

Стэнн вздохнул и полез в кабину. Ладно, два часа он ещё потерпит.

Селена

Прошло ещё полчаса. Потом — ещё час. Мне уже не сиделось, я то бродила по комнате, то выходила на улицу и гуляла по лесу. Потом, в панике от мысли, что все уже ушли, а меня позвать забыли, возвращалась к избушке и топталась у крыльца, не зная, сидеть ли в комнате, или снова идти в лес.

— Гуляй спокойно, — наконец, не выдержала Баба Яга. — Ну, куда мы без тебя уйдём, сама подумай.

— Да знаю я, что не уйдёте, — с досадой ответила я. — Просто не гуляется мне уже. А вдруг опять что-то случилось?

— Не можешь гулять, делом займись.

— Каким? — в отчаянии воскликнула я. — Мне в голову ничего не идёт!

— Ну… — задумалась Ефросинья Анисимовна. — Хочешь, я тебя научу заклинания снимать? Вдруг пригодится?

— Хочу! — обрадовано воскликнула я. — А с кого снимать будем?

— Да хоть с Нэйтаса, — кивнула Баба Яга на сидящего на диване молодого колдуна.

— Так вы сами сказали — чист он, как младенец, — растерялась я. — Что с него снимать-то?

— Долго ли новое наложить.

Нэйтас встревожено поглядел на жизнерадостно улыбающуюся колдунью:

— Хватит с меня заклинаний!

— Да мы ненадолго, — успокоила его Баба Яга. — Селена тебе его быстро снимет.

— А какое заклинание вы на него накладывать собираетесь? — у меня уже руки чесались скорее начать Нэйтаса расколдовывать.

— То же самое и наложу, которое у него было. Заклинание молчания. Совершенно безопасное, если встречное не накладывать.

— Встречное — это какое? — не поняла я.

— Само заклинание молчания для человека совершенно не опасно. Но вот если кто-то захочет его разговорить, и наложит на него чары болтливости, тогда, чтобы не дать околдованному выдать его секрет, заклинание его убьёт.

— Ой, — сказала я и посмотрела на насупившегося Нэйтаса. — Но мы ведь не будем встречное накладывать, правда?

— Нет, конечно, — согласилась Ефросинья Анисимовна. — Я ж тебя учить буду снимать, а не накладывать. Накладывать-то сложнее, а у нас сейчас не так много времени, в любой момент прервать могут.

— Вот именно, — хмуро отозвался Нэйтас. — Вы ринетесь искать лорда Стэнна, а я опять зачарованный останусь?

— Ни в коем случае! — решительно ответила колдунья. — Я его тебе в момент сниму, не переживай.

— Нэйтас, ну пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, — умоляюще сложила я руки. — Мы тебя ни за что заколдованным не оставим, правда-правда!

Нэйтас вздохнул и нехотя согласился:

— Давайте, колдуйте.

— Так. О чём ему говорить нельзя будет?

— О том, что ему ваш малиновый пирог нравится! — быстро сказала я, думая, что даже если мы и не успеем расколдовать Нэйтаса, это будет самое безобидное колдовство на свете.

— Хм… а если я обижусь? — фыркнула Баба Яга и сделала пасс руками. — Нэйтас, ты мой пирог с малиной любишь?

Нэйтас побледнел, потом покраснел и забормотал:

— Ну… как сказать… я с вишней люблю.

— Врёшь ты всё, — с удовлетворением сказала я. — Ты весь малиновый пирог в одиночку съел, я еле кусочек попробовать успела.

И повернулась к Ефросинье Анисимовне:

— Ну, рассказывайте, как его расколдовывать?

— Чтобы снять заклинание, надо увидеть его мысленным взором, а потом применить против него антизаклинание, — начала объяснять Баба Яга. — Но, если ты не в курсе, что надо сказать, то знай: некоторые, наиболее простые заклинания, можно легко снять руками. Закрой глаза и посмотри на Нэйтаса внутренним взором. Что ты видишь?

Я старательно зажмурилась и вызвала перед собой образ зачарованного колдуна. И вдруг увидела, что он весь покрыт каким-то сиреневым налётом.

— Ой, — испугалась я. — И что с этим делать?

— А это уж твоё дело. Можешь представить, что на него сверху сильный душ льётся и смывает всю эту пакость. А можешь просто вообразить, что у тебя в руках тряпка, и вытереть его чисто-начисто. Или увидеть, как покрывающая его субстанция сама начинает отваливаться. Способ роли не играет, главное, сделать это так, чтобы ни кусочка заклинания на нём не осталось. И чтобы около него его тоже не было. Пусть в землю уходит, да поглубже, прямо к центру земли-матушки, чтобы сожгло его там огнём, тепло дарующим.

Я кивнула и мысленно окатила Нэйтаса таким водопадом, что, если бы это происходило наяву, его бы точно смыло из избушки. А потом взяла тряпочку и отполировала так, что он заблестел. Тряпочку выбросила в вырвавшийся из-под земли сноп огня и открыла глаза.

Баба Яга хохотала, сидя за столом.

— А что смешного? — недоумённо спросила я.

— Да уж больно ты старательная ученица, — отсмеявшись, ответила та. — Вполне хватило бы небольшого душа. Да и полировкой заниматься было не обязательно.

И повернулась к Нэйтасу:

— Ну, что, друг милый, нравится тебе мой малиновый пирог?

— Очень, — улыбнулся Нэйтас. — В жизни ничего вкуснее не ел.

— Ура! — заорала я. — Получилось!

— Только учти, — предупредила Ефросинья Анисимовна, — такой способ для смертельных заклинаний не годится. Если начать их так смывать, можно только хуже сделать. И не только тому, на кого заклинание наложено, но и себе. Там обязательно антизаклинания нужны. Причём, сказанные в первые две-три минуты. Потом — поздно будет.

А потом Баба Яга с уважением посмотрела на меня и добавила:

— Ты и вправду сильная колдунья. Я опасалась, что ты не сможешь увидеть заклинание. Это не у каждого получается.

— Правда? — удивилась я. — Но это же просто!

— Для тебя, видимо, да, — улыбнулась Ефросинья Анисимовна. — А вот колдуны в Трамене не смогли его разглядеть, поэтому до сих пор заколдованные и ходят. Снимать заклинание антизаклинанием не сложно, опытный маг за несколько секунд справится. Сложность в том, чтобы понять, какое заклинание наложено. Для этого как раз и нужно внутреннее видение, а им, к сожалению, владеют не все.

Я хотела задрать нос и погордиться своей уникальностью, но тут Игорь Николаевич прислал мыслезов:

«Приходите на пост ГИБДД у речки».

— Скорее! — крикнула я. — Нас подполковник зовёт!

Стэнн

На этот раз ехали не спеша, и Стэнн, несмотря на всё своё нетерпение, не торопил: понимал причину и только тихонько усмехался, видя, как постоянно переглядываются между собой его спутники, как смущённо краснеет Саша, и с какой неожиданной нежностью смотрит на неё суровый дальнобойщик. И, со щемящей тоской вспоминал Селену, думая, удастся ли им снова увидеться, сможет ли он найти её.

Да и мысли о Жезле спокойствия не прибавляли. Отыскать его было необходимо, но как это сделать? Где искать вора? И у него ли ещё Жезл? За эти дня он мог его продать, Жезл могли у него выкрасть или отобрать. Или его мог найти Гэттор, и тогда, возможно, парня нет уже в живых, а Гэттор в любой момент может стать Властелином мира. И тогда останется только молиться Древним Богам, чтобы смерть Стэнна была быстрой и не слишком мучительной. Впрочем, эту мысль Стэнн старательно гнал из головы. Нельзя сдаваться заранее, даже не попытавшись найти выход.

И ещё одно тревожило колдуна: он не знал, где находится Портал. Даже если он найдёт Жезл, как он вернётся домой? Портал и по Следу не найдёшь, слишком много они петляли, слишком много мест посетили, прежде, чем удалось забрать у Гэттора Жезл.

Словом, вопросов было больше, чем ответов. И это неспешное путешествие, ранее так радовавшее Стэнна, теперь его раздражало. Он рвался к действию, чтобы заглушить печальные мысли, стремился от размышлений перейти к делу. Но фура не торопилась, и Стэнн старательно делал вид, что всё в порядке, и он просто счастлив, что его друзья так о нём заботятся. И, глядя на спокойно сидящего парня, неспешно перебирающего струны гитары, никто и подумать бы не смог, какая буря бушует у него внутри.

Внезапно Блогер выругался и ещё больше снизил ход. Фура поплелась со скоростью пешехода.

— Гаишники. Чёрт! Никогда их тут не было. Спецоперация, что ли? Сейчас шмонать начнут.

— Это как? — не понял Стэнн, посмотрев в окно.

Дорога шла вдоль поля, видно было далеко, и впереди, примерно в полукилометре от фуры, Стэнн заметил стоящую на обочине машину с мигалкой.

— Проверять начнут, документы потребуют, а у тебя нет ничего. Заберут в полицию, выяснять начнут, кто такой, откуда взялся.

Да, это было бы некстати. Придётся всё-таки применить свои способности.

Стэнн улыбнулся:

— Это не проблема. Едь спокойно. Главное, ничему не удивляйся. Когда тебя остановят, мы выйдем и потихоньку вперёд пойдём. Так что, догоняй.

На всякий случай сунул Саше в руки её рюкзачок, прошептал на ухо:

— Ты, главное, молчи и делай, как я скажу.

И накинул на себя и неё полог невидимости.

— А как вы выйдете? — начал, было, Блогер, поворачиваясь к нему, и удивлённо замолк. В кабине никого не было.

От души выругавшись, ничего не поняв в произошедшем, он, подчиняясь жезлу полицейского, съехал на обочину и остановился. Взял документы, вышел из кабины.

«Саша, — мысленно скомандовал Стэнн. — Выходим».

Осторожно открыл дверь, спрыгнул на землю, помог спуститься Саше. Бесшумно захлопнул дверцу, и, взяв Сашу за руку, повёл её за собой и тут же резко отскочил на обочину, чтобы разминуться с внезапно вышедшим из-за машины гаишником. Саша споткнулась от неожиданности, едва не задев полицейского. Тот завертел головой, видимо, что-то услышав, но, не заметив ничего подозрительного, полез в кабину.

«Вовремя мы вышли», — опять мысленно проговорил Стэнн. Мертвенно бледная Саша хотела что-то сказать, но Стэнн закрыл ей рот свободной рукой, и она промолчала, только крепче вцепилась в его ладонь.

Так они прошли метров двести. Потом остановились и оглянулись. И Саша вскрикнула, зажав себе рот ладонью, а Стэнн почему-то вспомнил одно из ругательств, которыми так богат был лексикон Блогера: мимо них с мигалкой и сиреной промчалась машина, на заднем сидении которой сидел сердито насупившийся Василий.

— Куда его? — встревожено спросил Стэнн.

— Не знаю, — чуть не плача, ответила Саша. — Наверное, что-нибудь в документах не в порядке, на пост повезли.

— Но его отпустят?

— Не знаю.

— Давай-ка вернёмся на пару минут, выясним, в чём дело, — Стэнн решительно зашагал обратно. Саша, едва поспевая, бежала за ним, но не жаловалась и не просила сбавить ход: ей тоже очень хотелось узнать, что же произошло.

— А как ты хочешь узнать? — на бегу спросила она, но Стэнн не ответил, и она тоже замолчала.

Оставшийся у машины полицейский, ничего не подозревая, прошёлся вдоль фуры, зачем-то попинал колёса, и, вернувшись к кабине, забрался на пассажирское кресло, чтобы с комфортом провести время до возвращения напарника. Дверь оставил открытой: солнце было жарким, а так хоть ветерок освежал.

Стэнн подошел вплотную к двери, постоял немного, внимательно глядя на развалившегося в кресле полицейского, потом развернулся и не спеша пошёл обратно. Ничего не понимающая Саша пошла за ним.

— Стэнн, что происходит? — дрожащим голосом спросила она, когда они отошли достаточно, чтобы их разговор был не слышен. — Ты хотел узнать, что произошло с Василием.

— Я узнал, — успокоительно сказал Стэнн. — Ничего страшного. Его приказали привезти на пост для проверки документов. А потом отпустят. Привезут обратно. Поэтому второй полицейский здесь и остался фуру охранять.

— Откуда ты это узнал? И почему нас никто не видит?

Саша была на грани истерики, и Стэнн поспешно провёл ей по волосам, снимая волнение, обнял девушку за плечи.

— Сашенька, всё хорошо. Я вспомнил, что умею читать мысли и отводить глаза. Внушать людям, что нас не видно, понимаешь?

— Ты экстрасенс? — уже спокойнее спросила Саша.

— Наверное. Я не помню, как это называется.

— Как интересно, — улыбнулась Саша. Заклинание успокоения действовало великолепно. — Всегда мечтала познакомиться с настоящим экстрасенсом. Ты мне расскажешь, что ты ещё умеешь?

— И расскажу, и покажу. Давай только до той рощицы дойдём, там хоть тень есть, а то тут слишком жарко.

Дошли до поворота дороги и Стэнн, убедившись, что их никто не видит, снял полог невидимости и повёл Сашу к растущим неподалёку кустам:

— Вот здесь и подождём Василия.

Селена

— Скорее! — крикнула я. — Нас подполковник зовёт!

Мы ринулись на пост. Когда вся наша орава влетела в будочку дорожной полиции, самим полицейским пришлось выйти, настолько там стало тесно.

Игорь Николаевич стоял у стены и с досадой смотрел на угрюмо сидящего на стуле здоровенного мужчину. Увидев нас, кивнул на него головой:

— Блогера нашли. Поломка какая-то была, задержался в пути. Ребята переусердствовали: вместо того, чтобы нас к машине вызвать, они его сюда привезли, а фуру на дороге под охраной оставили.

— А где Стэнн? — вскинулась я.

— Не было с ним Стэнна. Утверждает, что вышли они где-то по дороге. Куда пошли — не знает.

— Да что ж это такое! — скрывая выступившие на глазах слёзы, я отвернулась к окну.