Боевой Топор

ГЛАВА СОРОК ПЯТАЯ Древо Жизни

В начале третьей недели Снежного месяца, за четыре дня до праздника Йул, Азур вместе с Золотым Пером и аварами добралась до северной границы Аваринхейма, где у подножия Ледяных Альп произрастали светлые рощи, неизменное место встречи аваров и икарийцев. За неделю до этого им повстречались авары из двух других кланов, и оставшийся путь они проделали вместе с ними.

Неожиданно для Азур, в эту неделю ей пришлось настрадаться. Барсарб не разрешила ей общаться с аварами из других кланов, и потому Азур нередко оставалась одна, размышляя горестно у костра о своей дальнейшей судьбе, целиком зависевшей от аваров. В такое время издали доносились приглушенные голоса, а то и веселый смех, — собравшиеся у другого костра авары обменивались последними новостями — но это оживление и веселье только усугубляли ее уныние и подавленность. Иногда с Азур оставалась Иза, а иногда и Золотое Перо, но если Иза старалась ее развлечь, то Золотое Перо неизменно была задумчива, а на все вопросы отвечала неохотно и односложно.

Золотое Перо можно было понять. Ее сын жив — эта весть ошеломила ее, и теперь она думала лишь о нем, в то же время предаваясь воспоминаниям.

Как не вспомнить тот день, когда к ней на крышу сторожевой башни в Сигхолте, откуда она любовалась заснеженными горами, опустился крылатый диковинный человек. Она нисколько не испугалась, поняв, что перед ней икариец. Уже тогда ни икарийцев, ни аваров Ривка не считала врагами, а к учению Сенешаля относилась с пренебрежением, хотя и впитала его догматы чуть ли не с молоком матери. Этой метаморфозе Ривка была обязана трубадуру, появившемуся в королевском дворце, когда она была еще совсем молоденькой девушкой. Этот странствующий певец — красивый молодой человек с бледным лицом и копной волос цвета меди провел во дворце около месяца, развлекая короля Карела и придворных. Но случалось, этот певец, то ли из желания отвести душу, то ли из симпатии к задумчивой миловидной принцессе, пел ей одной и пел совершенно другие песни, не те, что исполнял перед чопорной, неулыбчивой публикой. Оставаясь с Ривкой наедине, он пел ей об аварах и икарийцах, об их жизни, об их обрядах и верованиях, о святилищах, таинственных, но прекрасных. Эти песни будоражили душу, воспаляли воображение, а когда трубадур ушел, отправившись в дальнейшие странствия, Ривка, оставаясь одна стала петь их сама, преисполняясь все большей и большей любовью к аварам и икарийцам.

Не удивительно, что Ривка не только не испугалась невесть откуда взявшегося крылатого человека, но и обрадовалась ему. Обрадовалась не зря. Икариец оказался не только благоразумным, мужественным, красивым, обаятельным человеком, но и могущественным чародеем, назвавшимся Повелителем Звезд. Ривка полюбила его, и он стал отцом ее сына.

Оказалось, что и Повелитель Звезд любит петь и поет замечательно. Такого чистого, мелодичного, проникновенного голоса Ривке слушать не приходилось. Прилетая на башню, Повелитель Звезд пел часами, сначала лишь ей, а спустя месяц-другой и еще не родившемуся ребенку, уверяя, что песни, которые он поет, оберегают от опасностей и несчастий. Но вот как-то раз, прижавшись ухом к животу Ривки, Повелитель Звезд радостно сообщил, что запел и младенец, и голос его, когда он вырастет, возмужает, пробудит народы Тенсендора от апатии и послужит их единению. Как они радовались тогда!

Радость кончилась с возвращением Сиэрласа. Разгневанный изменой жены герцог отправил ее рожать в Горкентаун. В Горкентауне она родила, но повивальные бабки, видно, по наущению Сиэрласа, сказали, что ребенок мертворожденный, после чего она оказалась во власти Джейма и Морисона, негодяев и лицемеров, которые отвезли ее в разбитой повозке к подножию Ледяных Альп, где и оставили умирать.

Она бы несомненно погибла, если бы на выручку ей не пришел Малиновый Хохолок, икариец, живший неподалеку. Не прошло и часа, как он привел ее на гору Великого Когтя к ее избраннику, Повелителю Звезд, который тотчас распорядился собрать всех лекарей из округи. Благодаря их уходу и заботе Повелителя Звезд, не отходившего от нее ни на шаг, Ривка быстро поправилась.

Поправившись, она назвалась Золотым Пером, обычным и понятным именем в среде икарийцев. Однако новое имя не помогло. Икарийцы знали: она ахарка, и долгое время относились к ней с настороженностью, хотя и жалели, узнав о перенесенных ею страданиях. А какое недоумение, какие косые взгляды вызвал неожиданный умопомрачительный поступок Повелителя Звезд, объявившего своим соплеменникам, что берет ее в жены!

Однако со временем икарийцы привыкли к ней и более не чуждались ее. Золотое Перо ликовала: она принята икарийцами!

Но с годами радость померкла. Икарийцы жили намного дольше ахаров — несколько сотен лет — и в то время как она постепенно старилась, Повелитель Звезд оставался по-прежнему молодым. И вот пришло время, когда она с горечью ощутила, что Повелитель Звезд не так нежен, не так внимателен, как в первые годы ее замужества. Прошли еще годы, и вот однажды — в черный для нее день — она со стыдом и ужасом прочитала в его глазах жалость, а не любовь.

К тому времени Золотое Перо свела знакомство с аварами и стала сопровождать их одаренных детей к Папоротниковым горам. Чувствуя охлаждение мужа, она с удовольствием отдалась этому рискованному занятию, постепенно продлевая срок пребывания у аваров, и в конце концов стала возвращаться к икарийцам только тогда, когда начинала скучать по дочери.

Золотое Перо родила ее на пятом году замужества. Перебрав с мужем немало имен, они назвали ее Юлой, в честь лесного жаворонка юлы. Они угадали с именем. Уже в детстве Юла проявила незаурядные певческие способности и могла без труда соперничать с жаворонком. Пошла в отца — и не только этим. В пять лет у нее прорезались крылья, а в семь она научилась летать. Конечно, не обошлось без помощи Повелителя Звезд. Едва крылья начали прорезаться, он без устали пел Юле, стараясь своими песнями ускорить их рост и придать им необходимую форму. С тех пор минуло двадцать лет.

Думая о Юле, Золотое Перо неизменно мрачнела, хмурилась. Юла стала совершеннолетней, ей скоро в армию, в которой у икарийцев служили и мужчины, и женщины. В армию на целых пять лет! И в такое-то время! Вот-вот начнется война с Разрушителем. Да уберегут Юлу звезды!

Да уберегут звезды и Аксиса! Кому-кому, а ему, несомненно, придется схватиться с мерзким воинством Горгрила. Он командир воинов Сенешаля. Правда, он, безусловно, храбрый, бывалый воин. Наверняка хорошо владеет оружием. Жаль только, что у него нет крыльев. Но, может быть, они еще вырастут, если он захочет того, а отец поможет ему. Тело всего лишь придаток организма и должно делать то, что велит разум, к чему стремится душа. Может, крылья и вырастут, ведь у Аксиса душа икарийца. Раум рассказывал, что Аксис пел Шире Песню Оздоровления и помог девочке оправиться от побоев. Эту песню знают только икарийские чародеи.

Аксис. Что за странное имя. Кто же так назвал сына? Может, Джейм? Подбирать имя будущему ребенку — приятное, радостное занятие, и она тоже вместе с Повелителем Звезд пыталась подобрать имя сыну, но они так и не пришли ни к чему. Ну, что же, Аксис так Аксис. Главное, что он жив. Скоро Йул, и она встретится с мужем, расскажет ему о сыне. Как он обрадуется, как возликует! Да и сделает все возможное для того, чтобы встретиться с Аксисом. Тогда и она увидит его…

Золотое Перо можно было понять. Ее сын жив — эта весть ошеломила ее, и теперь она думала лишь о нем, в то же время предаваясь воспоминаниям и надеясь на скорую встречу с сыном.

У Азур были другие заботы. Она размышляла о своей дальнейшей судьбе. Оставят ли ее у себя авары? Возвратиться в Смиртон смерти подобно.

— Авары часто собираются вместе? — спросила Азур, помогая Изе натягивать кожаное полотнище на деревянный каркас шатра.

Другой шатер устанавливали Флит и Золотое Перо. Впрочем, без дела не остался никто: Барсарб и Раум пошли на встречу шаманов, Гриндл и Хелм отправились за дровами, а Хогни, Скали и Шира расчищали место для очага. Отовсюду слышались веселые голоса, шутливые восклицания, словесные перепалки. Во всех рощах, примыкавших друг к другу, устанавливали шатры.

— Нет, — ответила Иза. — Все кланы собираются только на Йул и Белтейн. Все остальное время кочуют, каждый сам по себе. На одном месте для всех пропитания не хватает. Но зато оба праздника проходят весело, интересно. Сегодня вечером все авары соберутся в роще у Древа Жизни. Обменяемся новостями, обсудим дела.

— А на этом сборе зайдет речь обо мне? — спросила Азур.

— Думаю, да. Ты не обижайся на нас: авары осторожные люди. Ты ахарка, а ахаров авары не жалуют. Это твои соплеменники во время Войн Топора изгнали аваров с их исконных земель, а на отторгнутой территории без жалости вырубили леса, ранее простиравшиеся до залива Внешнего Мира. А о тебе речь особая. Из-за тебя погиб твой отец. Я знаю, ты хотела спасти Ширу и Раума, но убийство есть убийство, даже непреднамеренное. Кроме того, ты напала на лейтенанта топороносцев, напала по собственной воле. Авары не приемлют насилия, и потому все хорошенько обсудят, прежде чем решат твою участь.

— Но мне нельзя возвращаться в Смиртон! — вскричала Азур с отчаянием в голосе. — Меня сожгут на костре. Что же мне делать?

— Ждать и надеяться.

На севере Аваринхейма, у подножия Ледяных Альп располагалось несколько рощ, все — с поляной посередине, окруженной тонкими деревцами, за которыми произрастали вековые, в несколько обхватов, деревья. Все эти рощи были святилищами аваров, где они в Йул и в Белтейн отправляли религиозные церемонии вместе со своими соседями икарийцами.

Вечером, после ужина, все авары, а вместе с ними Азур и Золотое Перо направились в наиболее почитаемое святилище — в рощу, где росло Древо Жизни. Шли молча или тихо переговариваясь с благоговейным выражением на лице.

— Извини, Азур, что в последние дни я не уделяла тебе внимания, — сказала Золотое Перо, взяв девушку под руку. — У меня были свои заботы.

— Я знаю, и тебе нелегко, — отозвалась Азур.

— Думаю, что наши волнения скоро останутся позади, а твои — может, даже сегодня, — Золотое Перо ободряюще улыбнулась. — Но если случится невероятное, и авары тебе откажут даже в гостеприимстве, то я сведу тебя с икарийцами. Они примут тебя, можешь не сомневаться. Об этом позаботится мой муж, Повелитель Звезд.

— Спасибо. Ты полагаешь…

— Помолчите! — прервала разговор Барсарб. — Мы приближаемся к Древу Жизни. Проявите к нему уважение.

Пройдя меж вековыми деревьями и тонкими деревцами, все оказались на круглой поляне, в центре которой по кругу стояли на небольшом расстоянии друг от друга, но достаточном для того, чтобы пройти между ними, высокие прямоугольной формы каменные столбы, соединенные сверху гранитными плитами. В центре круга возвышалось гигантское дерево, вскинувшее, казалось, к самому небу свои огромные ветви с овальными темно-оливковыми вощеными листьями, перемежавшимися с ярко-красными, темно-синими, изумрудно-зелеными и оранжевыми цветками. Само дерево тоже обрамляли столбы, только не такие высокие и с полукруглыми нишами, в которых горели факелы, освещая дерево снизу.

Пройдя меж первыми высокими каменными столбами, Азур остановилась как вкопанная. У нее захватило дух. Столь величественной картины ей видеть не приходилось.

— Это Древо Жизни, святыня аваров, — пояснила Золотое Перо. — Оно символизирует связь Земли со Вселенной.

Азур кивнула. Вечно третируемая отцом, Хранителем Плуга, она была равнодушна к религиозным святыням, но гигантское дерево просто поражало воображение.

Тем временем авары рассаживались вокруг Древа Жизни перед столбами с полукруглыми нишами, источавшими яркое пламя факелов.

— Золотое Перо, Азур, поторопитесь, пожалуйста, — позвал Гриндл. — Сейчас начнется обряд.

Когда все расселись, наступила полная тишина. Затем все шаманы разом поднялись на ноги, и каждый, с широкой деревянной чашей в руке, направился к Древу Жизни. Обратно шли осторожно, стараясь не расплескать какую-то жидкость.

Азур удивилась: Барсарб и Раум, держа по чаше в руке, направились к другим группам аваров, а к аварам, ее соседям, подошел шаман из другого клана.

Гриндл встал.

Протянув ему чашу, шаман торжественно произнес:

— Приветствую тебя, брат. Сделай добрый глоток из чаши, и пусть нектар Древа Жизни направит твои стопы в Священную рощу, когда придет твое время.

Гриндл сделал глоток, поклонился.

Шаман подошел к Флит, потом к Изе, повторив процедуру. Не забыл и детей. Каждый благоговейно пригубил чашу с напитком. Дошла очередь и до Золотого Пера. Она поднялась.

— Приветствую тебя, жена икарийского чародея, — сказал шаман, улыбнувшись. — Сделай добрый глоток из чаши, и пусть нектар Древа Жизни поможет тебе исполнить Звездную песнь, когда придет твое время.

Золотое Перо пригубила чашу.

Шаман перевел взгляд на Азур. Девушка встала, выжидательно смотря на него.

— Приветствую и тебя, сестра, — медленно проговорил он, словно взвешивая слова. — Не обессудь, но нектар Древа Жизни пока что не для тебя. Ты испьешь его позже, если тебя примут в наше сообщество.

Азур помрачнела, на ее глаза навернулись слезы. Она села с убитым видом, даже не взглянув на Золотое Перо.

— Не огорчайся, Азур, — раздался рядом сочувственный шепот. — Все закончится хорошо, — Золотое Перо нашла бы и другие утешительные слова, но, заметив, что к Древу Жизни подошла высокая седовласая женщина, она склонилась к расстроенной девушке и шепнула ей на ухо: — Это Мирболт, главный шаман аваров. Послушаем, что она скажет.

— Приветствую тебя, Древо Жизни, — проникновенно сказала Мирболт, прижав руку к сердцу и поклонившись. — Приветствую и вас, братья и сестры, — Мирболт неторопливо пошла вокруг дерева, кланяясь и приветливо улыбаясь. Затем, заложив руки за спину и не переставая шагать по кругу, она громко продолжила: — Через четыре дня Йул, и мы встретимся с икарийцами. С ними мы не только обсудим положение дел в Тенсендоре, но и вволю повеселимся. А пока я поделюсь с вами последними новостями. Мужайтесь, братья и сестры, Раум вернулся от Матери и принес ужасную весть: стало сбываться пророчество о пришествии Разрушителя. В Тенсендоре появились блюстители этого предсказания, и Раум виделся с ними.

Авары тревожно зашушукались. Слухи о появлении Разрушителя ходили уже давно, но одно дело слухи, и совсем другое — устрашающая действительность. Шум утих, как только Мирболт продолжила говорить:

— Раум принес и другую весть: нашелся Друг Леса, получивший благословение Матери.

На этот раз вместо тревожного шепота раздался громкий гул одобрения. Послышались ликующие крики, возгласы восхищения. Многие прослезились.

Мирболт подняла руку, призывая к тишине и вниманию.

— Этими новостями мы обязательно поделимся с нашими братьями, икарийцами, а потом вместе с ними обсудим, что следует предпринять, — сказала она и снова прервала речь. Предстояло перейти к самому неприятному.

Наконец, обойдя еще раз вокруг гигантского дерева, Мирболт тяжко вздохнула и продолжила дальше:

— Разрушитель, называющий себя Горгрилом, вот-вот обрушится на Тенсендор. Но я нисколько не сомневаюсь, что под водительством Звездного Человека народы Тенсендора одержат победу над Разрушителем. Но сейчас я хочу сказать о другом. Согласно пророчеству, Горгрилу дали жизнь Крыло и Рог, а это значит, что матерью Разрушителя, возможно, стала аварка, одна из тех, которые как-то в Белтейн зачали ребенка от икарийца, но, в отличие от других, решившаяся на роды вопреки существующему запрету. Конечно, матерью Горгрила могла оказаться и икарийка, но тогда его отцом стал авар. Как бы там ни было, Горгрил обязан жизнью одному из аваров, и мы все ответственны за этот позор. Такова горькая правда, которую я не имела права скрывать.

На поляне установилась гнетущая тишина. Авары оцепенели. Затем послышались стоны, горькие возгласы. Многие снова заплакали, на этот раз от стыда. И тогда Мирболт возвысила голос:

— Братья, сестры, не предавайтесь отчаянию. Мы смоем с себя позор. А пока я вас немного утешу. Согласно тому же пророчеству, Звездный Человек — родня Разрушителю. Видно, брат ему по отцу или матери. Тогда, возможно, кто-то из наших братьев или сестер дал жизнь не только Горгрилу, но и Звездному Человеку.

Авары заулыбались. Мужчины приосанились, женщины вытерли с лица слезы.

— А Друг Леса… кто это? — подал голос авар из клана Выносливых Пешеходов.

— С Другом Леса виделся Раум, — сказала Мирболт. Она нашла глазами шамана и позвала: — Раум, прошу тебя, подойди к Древу Жизни и дай необходимые пояснения.

Раум подошел к Древу Жизни, но прежде чем ответить на вопрос соплеменника, медленно обошел дерево, размышляя. Авары хорошо знали поверье, появившееся еще тысячу лет назад, которое предрекало появление Друга Леса, способного вернуть аварам их исконные земли, отторгнутые ахарами во время Войн Топора. Но разве им могло прийти в голову, что Другом Леса окажется жительница безлесной равнины, представительница народа, которого они боятся и ненавидят? Как воспримут его сообщение? Люди и так только что перенесли потрясение, узнав о происхождении Горгрила. Пожалуй, лучше рассказать обо всем подробно, ничего не утаивая.

Придя к этой мысли, Раум звучным и ясным голосом произнес:

— Друг Леса — ахарка, не удивляйтесь.

Но как было не удивиться? Раздались недоуменные возгласы. Как ахарка, жительница равнины, может быть Другом Леса?

— Не удивляйтесь, послушайте, — мягко продолжил Раум. — Примерно месяц назад я отправился на Папоротниковое озеро, чтобы представить матери Ширу, девочку из нашего клана. И вот на берегу этого озера я встретил двух блюстителей предсказания. С ними была ахарка, девушка по имени Фарадей, которую блюстители предсказания собирались представить Матери. Поначалу я возмутился, но меня попросили подвергнуть девушку испытанию. Волей-неволей я согласился. Но, к моему великому удивлению, девушка не только прошла испытание, но и перед лицом смертельной опасности обратилась за помощью к дереву. И тут случилось невероятное. Лес запел для жительницы равнины. Она услышала Песню Леса. После того как девушка прошла испытание, мне пришлось выполнить обещание, данное блюстителям предсказания, и я представил Матери вместе с Широй и Фарадей. Думаю, я правильно поступил. Девушка не только получила одобрение Матери, но и была принята Всемогущими Рогачами, а Серебристый Рогач назвал ее «Другом Леса».

Авары заулыбались. Мать и Всемогущие Рогачи не могли ошибиться. Друг Леса найден! Конечно, немного жаль, что им оказалась ахарка.

Предоставив своим соплеменникам возможность осмыслить необычайное сообщение, Мирболт сказала:

— А теперь нам надо кое-что обсудить. На нашем сборе присутствует ахарка Азур, дочь Хагена, Хранителя Плуга из Смиртона. Азур, подойди, пожалуйста, ко мне.

Сердце у девушки сжалось, живот свело от нервного напряжения. Она встала и на подгибающихся ногах подошла шаману. Мирболт взяла ее за руку и медленно обвела вокруг дерева, чтобы все присутствующие на сборе ее рассмотрели. Остановившись, Мирболт сказала:

— Эта девушка помогла Рауму и Шире бежать из тюрьмы, куда они попали после того, как их схватили ахары. Однако, помогая нашим друзьям, Азур совершила насилие, которое привело к смерти ее отца и ранению лейтенанта топороносцев. Азур боится возвращаться домой и хочет остаться с нами. На нашем сборе мы должны решить ее участь. Но прежде послушаем Раума. Он лучше знает Азур.

Раум, успевший вернуться на свое место, снова подошел к Древу Жизни и, шагая вокруг него, начал рассказывать:

— Возвращаясь от Матери, нас с Широй в окрестностях Смиртона схватили ахары, которые без всякого разбирательства бросили нас в тюрьму, где мы подверглись побоям и истязаниям. Нам грозило сожжение на костре, и мы бы погибли, если бы не Азур. Увидев нас — избитых и павших духом — в тюрьме, она пожалела нас и решила спасти. Ей хотел помешать отец, но, набросившись на Азур, он напоролся на свой же собственный нож и сразу же умер. За этой жуткой сценой следила Шира. И вот, когда Хаген упал, произошло неожиданное. Шира смочила пальцы пролившейся на пол кровью, вывела на лбу у Азур три полоски и произнесла: «Принята!». Не берусь сказать точно, но, возможно, Шира решила, что Азур принесла Хагена в жертву, и эта жертва принята Матерью. Это надо учесть, — проходя мимо девушки, Раум ободряюще улыбнулся и продолжил, шагая дальше по кругу: — Да, Хаген умер, но он был грубым, безжалостным человеком. Сначала он третировал собственную жену, а когда та убежала, не выдержав истязаний, взялся за дочь. Все последние годы он ее систематически избивал. Я видел следы этих побоев. Они ужасны, — Раум замолчал, собираясь с мыслями, а затем, сдвинув брови, продолжил дальше: — Да, Азур напала на лейтенанта топороносцев, ударив его камнем по голове, но чтобы освободить меня из тюрьмы, у нее другой возможности не было. И это тоже надо учесть. А теперь послушаем, что скажет Азур, — Раум подошел к девушке и снова ободряюще улыбнулся.

Азур растерялась: она не ожидала, что ей предоставят слово. Однако молчать было нельзя, и, преодолев робость и замешательство, она сказала дрожащим голосом:

— Я очень, очень признательна вам за то, что вы позволили мне присутствовать на вашем сборе. Я хочу остаться с вами и дальше. Я ахарка, и мне известно, что мои соплеменники причинили аварам немало зла. Я сожалею об этом. Я и сама совершила насилие, но, прошу мне поверить, меня побудили к тому чрезвычайные обстоятельства. Обещаю, я не причиню вам вреда. Пожалуйста, оставьте меня у себя. Мне нельзя возвращаться в Смиртон. Я уже месяц живу у аваров из клана Тенистого Дерева и полюбила их всей душой. Мне нравятся ваши обычаи, дарующие радость, спокойствие. Пожалуйста, оставьте меня у себя.

— Спасибо, Азур, — сказала Мирболт. — А теперь тебе придется чуточку подождать. Кланы обменяются мнениями. А пока… — шаман перевела взгляд на Раума. — Раум, займи Азур. Мы и без тебя обойдемся, — Мирболт улыбнулась. — Твое мнение и так хорошо известно.

Раум подошел к девушке и взял ее за руку.

— Раум, меня оставят? — спросила Азур, заглядывая шаману в глаза.

— Потерпи, скоро узнаешь. А пока подойдем к Древу Жизни. Я тебе расскажу о нем.

Подойдя к дереву, Азур снова подивилась его размерам: обхватов в пятнадцать-двадцать! А как высоко, как развесисто! Она дотронулась до ствола и неожиданно ощутила, что дерево отозвалось, отозвалось теплой волной. Казалось, что оно дышит.

— Древо Жизни существует испокон веку, — сказал Раум. — Авары верят, что пока оно живо, их род не исчезнет. Говорят, во время Войн Топора, когда ахары преследовали аваров, Древо Жизни чуть не засохло. С той поры прошла тысяча лет, но Древо Жизни до сих пор полностью не окрепло. Но мы верим, наступит время, и дерево возродится.

— Оно обязательно возродится, — отозвалась Азур. Разговор прервала Мирболт.

— Азур! — позвала она.

Девушка вздрогнула, повернулась и подняла глаза на шамана в надежде на благоприятное сообщение.

— Дорогая, — сказала Мирболт, — мы рассмотрели твою просьбу. Кланы решили, что ты можешь остаться с нами, но только гостьей, а не членом сообщества. Извини.

На глаза Азур навернулись слезы.

— Я понимаю, — прошептала она. — Спасибо.