Боевой Топор

ГЛАВА СОРОК ВТОРАЯ Встреча

Неделю спустя, воспользовавшись превосходной погодой, Фарадей вместе с Тимозелом и Ир прогуливались по крепостной стене форта. Несмотря на начало Снежного месяца, стоял ясный солнечный день, и Фарадей наконец увидела гору Скорби, величественно вздымавшуюся над горными кручами, занимавшими всю линию горизонта. Ледяные Альпы, по рассказам Джека и Ир, — пристанище икарийцев. Впрочем, Борнхелд называет этих людей «отверженными» и именно с ними собирается воевать. Опасное заблуждение, а для такого упрямого и строптивого человека и труднопреодолимое. Одно хорошо: Борнхелд пропадает целыми днями, готовясь к предстоящим сражениям — то проводит время на совещаниях, то занимается с солдатами на плацу, а то и выезжает с патрулем на разведку. Возвращается поздно вечером, и ей уже несколько раз удалось притвориться спящей, чтобы избежать тягостных домогательств.

Рассуждая таким образом, Фарадей не заметила, как, оставив за спиной гору Скорби, оказалась на южной стороне крепостной стены. Из задумчивости ее вывела Ир.

— Фарадей, взгляни на дорогу, — прошептала она. На дороге, ведущей к городу, виднелось что-то темное, похожее на тень движущегося облака.

— Что это?

— Это топороносцы, а с ними Аксис. Ты готова встретиться с ним?

— Я не знаю, — Фарадей растерялась.

— Церемонная вежливость и холодное равнодушие — вот, чем ты должна руководствоваться.

— О чем вы шепчетесь? — вмешался в разговор Тимозел.

— К Горкентауну приближается колонна топороносцев, — ответила Ир. — Ты готов к встрече со своим командиром?

— Если ты говоришь о Боевом Топоре, то он мне больше не командир. Теперь я служу герцогу Борнхелду, самому искусному полководцу нашего королевства. Разве сравнишь с ним Аксиса, который дальше своего носа не видит?

Фарадей сдвинула брови. Ну и Тимозел! До чего докатился! Сначала перешел на службу к бездарному Борнхелду, а теперь оскорбляет Аксиса. Впрочем, ей ли его судить? Она и сама предательница. Предала любовь, Аксиса.

— Не сомневаюсь, только Борнхелду по силам справиться с Разрушителем, — продолжил с воодушевлением Тимозел.

Фарадей вспомнила, как в усыпальнице Великого Когтя Джек, чтобы оправдать путешествие в Горкентаун, дал понять Тимозелу, что Борнхелд сыграет важную роль в борьбе с Горгрилом. Тогда Джек покривил душой, но ложь к добру не приводит, даже если подоплека ее — благое намерение. Так и вышло: Тимозел преисполнился уважением к Борнхелду, поверил в его историческое предназначение, уверовал в его победу над Разрушителем. Видно, и сам хочет прославиться вместе с ним.

Через час колонна топороносцев вошла в Горкентаун, но только небольшая группа солдат направилась в Горкен-форт, остальные остались в городе. Среди топороносцев, направлявшихся в форт, Фарадей узнала Арна и Велиара.

— А где же Аксис? — спросила она, тревожно тронув Ир за рукав.

— Да никуда он не денется, — нетерпеливо сказала Ир. — Наверное, в городе задержался.

Небрежность Ир была объяснима. Вместе с топороносцами в форт направлялись Огден и Веремунд, которые и приковали внимание блюстительницы пророчества. Удалось ли им привлечь на свою сторону Аксиса? Видались ли с Джеком? Нашли ли пятого блюстителя предсказания? Не подверглись ли снова нападению Разрушителя?

До Веремунда и Огдена Фарадей дела не было. Она искала глазами Аксиса. А вот, наконец, и он. Выехал из боковой улочки вместе с каким-то топороносцем. Над чем-то смеется. Фарадей прижала руки к груди. Вспоминает ли он ее? Переживал ли, решив, что она погибла? А может, увидев холмик над сомкнувшейся трещиной, просто пожал плечами, подивившись странному происшествию? Нет, такого не может быть! Наверняка он пришел в отчаяние. А она сама — что скрывать? — она по-прежнему его любит.

— О милосердная Мать, — прошептала взволнованно Фарадей, — скажи, что мне делать.

В ответ прозвучал наставительный голос Ир:

— Не забывай о своем предназначении, Фарадей.

Через некоторое время Аксис подъехал к воротам форта, где его ожидал небольшой отряд во главе с Велиаром. Его недавнее оживление сменилось угрюмостью и унынием. Предстоящая встреча с Борнхелдом не вдохновляла. Мало того, что ему придется выслушивать оскорбительные высказывания по поводу гибели Фарадей, так еще и передать Борнхелду топороносцев.

— Не отчаивайся, Аксис, — сказал Велиар, словно прочитав его мысли. — Топороносцы верны тебе и только тебе.

Аксис кивнул. Он был благодарен другу за неизменное участие и поддержку. Раньше можно было довериться Джейму, Брату-Наставнику, но после того, как тот распорядился передать ненавистному Борнхелду топороносцев, вера в его доброжелательность и неоспоримую правоту сильно поколебалась. Подорвалась вера и в его убеждения. Брат-Наставник называет аваров и икарийцев «отверженными», «злобными кровожадными существами», совершавшими опустошительные набеги на королевство, а оказалось наоборот: это ахары изгнали аваров и икарийцев с их исконных земель.

Как же теперь поступать ему самому? Даже если топороносцы перейдут в подчинение Борнхелду, он сам останется воином Сенешаля, обязанным блюсти интересы религиозного братства. Так ли? Аксису вспомнилась женщина, которая вышла ему навстречу из леса Теней, когда он настиг авара, сбежавшего из тюрьмы.

— Человеку следует поступать по своему разумению, руководствуясь совестью, а не религиозным учением, — сказала она тогда.

Возможно, эта странная женщина, по виду и говору похожая на ахарку, и в самом деле права?

Размышления Аксиса прервал громкий возглас:

— Боевой Топор, рад видеть тебя!

Аксис оглянулся на голос. К нему спешил, насколько это было возможным при его тучной комплекции, герцог Роланд. Аксис спешился и пошел навстречу. Герцог, один из лучших военачальников в королевстве, был честным и искренним человеком, далеким от злословия и интриг.

Поздоровавшись с Аксисом, Роланд по-дружески кивнул Велиару, а затем недоуменно взглянул на Веремунда и Огдена, все еще не расставшихся со своими ослами. Пожав плечами, герцог перевел взгляд на Аксиса.

— Да пребудет над тобой благословение Артора, — сказал он.

— Да пребудет его благословение над тобой, — улыбнувшись, ответил Аксис. — Как дела?

Роланд снова пожал плечами.

— Горкен-форт, как видишь, стоит, но мы продолжаем терять людей. Впрочем, о делах лучше поговорить в форте. Тебя ждет Борнхелд. Ты добыл какие-нибудь сведения об отверженных в башне Безмолвной Женщины?

— Добыл кое-какие, — кисло ответил Аксис. — Но я этим не ограничился: прихватил из башни обоих монахов, которые за годы затворничества изучили все имеющиеся там манускрипты.

— Ты что, не мог дать им коней?

— Их ослы оказались превосходными скакунами, а сами монахи — замечательными рассказчиками. Помяни мое слово, ты не раз подпрыгнешь от удивления, когда они начнут откровенничать.

— Если только мне позволит фигура, — добродушно ответил Роланд и, взяв Аксиса под руку, повел его в форт, повествуя о достоинствах крепости, способной отразить нападение любого, даже самого грозного неприятеля.

За ними с крепостной стены наблюдала женщина, но ни один из них ее не заметил.

Борнхелд поднял голову, оторвав взгляд от бумаг, лежавших перед ним на столе. И было из-за чего: в зал вошел Аксис. На Роланда, Велиара и двух монахов, появившихся вместе с ним, герцог едва взглянул. Его интересовал только Аксис. Наконец-то явился. Явился, чтобы признать свое поражение. Борнхелд усмехнулся. Уже сегодня топороносцы перейдут в его подчинение. А дальше недалеко и до победы над неприятелем. Все узнают, кто в Ахаре лучший военачальник. Слава ждет его, а не Аксиса. Это его подвиги воспоют трубадуры!

Лорд Магариз и граф Йорг, стоявшие у стола, заметив возбуждение Борнхелда, тревожно переглянулись. Как бы встреча двух заклятых врагов не вылилась в открытую конфронтацию, недопустимую в условиях военного времени. Однако к тому и шло.

— А, наконец-то явился, — язвительно произнес Борнхелд, смерив Аксиса колким взглядом.

— Явился вовремя, в срок, — ответил Аксис, сверкнув глазами.

— Может, и в срок, да вот, как следует из твоего донесения, ты не только потерял двести топороносцев, но и не уберег женщин, с которых был обязан глаз не спускать. Что скажешь?

— Мне нечего добавить к своему донесению.

— Нечего добавить? Тебе доверили женщин, а ты собираешься отмолчаться?

Аксис пожал плечами. Он мог бы сообщить Борнхелду, что Фарадей, возможно, жива, но это значило рассказать о происшествии в Смиртоне, рассказать об аваре, которого он, настигнув после побега, отпустил на свободу. Такой поступок Борнхелд, бесспорно, сочтет преступным. Кроме того, он никогда не поверит словам отверженного.

Затянувшееся молчание прервал герцог Роланд, обратившийся к Борнхелду.

— Милорд, может, подробности перехода топороносцев до Горкен-форта лучше обсудить позже? Аксис с дороги. Пусть отдохнет немного.

Борнхелд глумливо расхохотался.

— Да он теперь только и будет, что отдыхать. С сегодняшнего дня топороносцы переходят ко мне в подчинение.

Аксис вспыхнул от возмущения, но сумел взять себя в руки.

— Командиром топороносцев останусь я, — решительно сказал он, — но я согласен подчиняться тебе.

Борнхелд нахмурился. Он рассчитывал на другое: распустить войско топороносцев, а людьми из этого войска пополнить ряды собственной армии. Лучше и придумать нельзя: Аксис останется не у дел, а войско религиозного братства, непозволительно встревающего в государственные дела, перестанет существовать. Пройдет время, и о топороносцах забудут.

Однако настоять на своем Борнхелд не успел. Ему помешал Йорг.

— Мне кажется, Аксис рассуждает разумно, — размеренно сказал граф. — Легче повиноваться, чем заниматься стратегией самому. Полководческий талант дан не каждому. Не сомневаюсь, что под твоим руководством, милорд, — Йорг поклонился главнокомандующему, — Боевой Топор больше не оплошает.

Это был тонкий ход: польстив самолюбию Борнхелда и принизив его врага, попытаться оставить Аксиса непосредственным командиром топороносцев.

Борнхелд заерзал на стуле, не зная, как поступить. Его замешательство прервал Роланд.

— Мы все под началом герцога Борнхелда, — ни к кому не обращаясь в отдельности, рассудительно сказал он. — Главнокомандующий решает стратегические задачи, но и мы не бездельничаем: занимаемся с солдатами на плацу, формируем дозоры, печемся о продовольствии, фураже. И это правильно. Борнхелду не объять необъятное. И потому я склонен поддержать Йорга. Пусть непосредственным командиром топороносцев останется Аксис. Но в армии должно быть единоначалие, и Боевой Топор, разумеется, перейдет в подчинение к герцогу Борнхелду. В твое, милорд, — Роланд, как и Йорг, поклонился, но в отличие от сухощавого графа, покрылся испариной от непомерного напряжения.

Борнхелд задумался. Может, Роланд и прав. Рутина не для стратега. Черновая работа — для подчиненных. Ладно, пригодится и Аксис. Пусть муштрует солдат да занимается фуражом. В овсе и сене он разбирается. А что касается славы, то она достанется лишь ему, Борнхелду. Теперь он будет распоряжаться топороносцами.

— Хорошо, я согласен, — сдержанно сказал Борнхелд. — Боевой Топор, ты остаешься непосредственным командиром топороносцев. Только без своеволия. Будешь действовать лишь согласно моим приказам.

Роланд и Йорг, а вместе с ними Магариз и Велиар, облегченно вздохнули: Борнхелд уступил. Теперь лишь бы Аксис не полез на рожон. Их опасения оказались напрасными: Аксис принял предложение Борнхелда.

Главнокомандующий улыбнулся. Он был доволен: наконец-то Аксис попал к нему в подчинение. Откинувшись на высокую спинку стула и милостивым жестом пригласив усесться и остальных, Борнхелд обратился к Аксису:

— Скажи, Боевой Топор, узнал ли ты в башне Безмолвной Женщины о средствах борьбы со страшными существами, которые уже не раз нападали на наших солдат?

— Со мной приехали братья, Огден и Веремунд, — Аксис указал рукой на монахов. — Они провели в башне Безмолвной Женщины много лет и изучили все имеющиеся там манускрипты. Братья лучше меня знакомы с положением дел. Может, послушаем их, если не возражаешь?

Борнхелд милостиво кивнул.

— Да не оставит тебя, милорд, своей милостью Артор, — сказали разом оба монаха, привстав со стульев.

— Да не оставит он своей милостью вас, — ответил герцог, проведя рукой по стриженой голове. — Я слушаю вас.

— Милорд, — сказал Огден, — мы полагаем, что ответы на интересующие тебя вопросы ты найдешь в пророчестве о пришествии Горгрила, Разрушителя, составленном в стародавние времена, еще до Войн Топора.

Веремунд согласно кивнул. Затем, сменяя друг друга, монахи сначала прочли две первые строфы предсказания, а затем, рассказав, что угроза Ахару проистекает не от отверженных, а от воинства Горгрила, решительно заключили, что, согласно пророчеству, одержать победу над Разрушителем можно лишь совместными усилиями ахаров, аваров и икарийцев.

Борнхелд, поначалу слушавший монахов сосредоточенно, хотя и с легким недоверием на лице, по мере того как начало вырисовываться суждение старцев о природе таинственного противника, напавшего на Ахар, стал все чаще и чаще презрительно ухмыляться, а затем принялся ерзать, хрипло покашливая и проявляя другие признаки нетерпения, которое могло бы вылиться в неприкрытое раздражение, если бы Огден и Веремунд слишком затянули повествование.

— Ерунда! — хмуро сказал Борнхелд, наградив рассказчиков уничижительным взглядом. — Сенешаль учит, что наши враги — отверженные. Воинство Горгрила — плод больного воображения. То, что вы сообщили, поистине смехотворно.

— Но мне и раньше рассказывали о Горгриле, — вступил в разговор лорд Магариз. — По словам рейвенсбандцев, сумевших унести ноги от духов, они слышали, как эти бестелесные существа, переговариваясь, несколько раз произнесли это имя, — заметив, что Борнхелд лишь снисходительно улыбнулся, Магариз перевел взгляд на монахов: — Скажите, братья, если Горгрил действительно существует; как справиться с ним?

— Совместными усилиями народов Тенсендора, — ответил за двоих Веремунд. — Ахары, авары и икарийцы должны непременно объединиться, и тогда под предводительством Звездного Человека они справятся с Разрушителем.

— Все это чушь! — вспылил Борнхелд. — Сказки для слабоумных! Мне не нужны небылицы. Мне надо знать, как сражаться с бестелесными существами, которых не берет ни меч, ни копье, — герцог подался вперед и, устремив гневный взгляд на монахов, яростно зашипел: — Отверженные — наши враги. Вы впали в ересь, предложив с ними объединиться. Ваше счастье, что я не принадлежу к религиозному братству, иначе вам бы не избежать судебного разбирательства, которое прямиком ведет на костер.

Огден и Веремунд растерянно развели руками и посмотрели на Аксиса, словно ища у него поддержки. Однако заступиться за них Боевой Топор не успел, даже если и имел такое намерение, ибо Борнхелд, наградив монахов новым испепеляющим взглядом, грозно рявкнул:

— Идите! Вы больше мне не нужны. Да не вздумайте распространять свои бредни среди солдат.

Огден и Веремунд вышли, едва найдя дверь.

Аксис и Велиар обменялись меланхоличными взглядами. Может, монахи и станут теперь молчать, но разве заставишь держать язык за зубами топороносцев, которые у бивачных костров то и дело обсуждали пророчество? Не вызывает сомнения: если не сегодня, то завтра о предсказании узнает даже самый нелюдимый солдат из армии Борнхелда.

Поразмышлять над последствиями разговорчивости солдат Аксису не пришлось. К нему обратился Магариз:

— На нас нападают не только духи, но и другие не менее страшные существа, в отличие от духов хорошо различимые. Они покрыты белой клочковатой шерстью, из-под которой проступают желтые кости с ледяными суставами. У этих существ клыкастая морда, глаза словно из серебра, а вместо рта — клюв. А помимо когтистых лап, у них имеются крылья. Вот эти страшные существа меня и отделали.

— Как это произошло?

— Я был на патрулировании и вернулся в форт поздно вечером. Решил немного посидеть здесь, у камина, и незаметно уснул. Проснулся ночью от холода, в камине догорали последние угольки. Я встал и обмер от ужаса. Вокруг меня в полумраке вырисовывались фигуры, похожие на скелеты, только со светящимися глазами. Я окликнул начальника караула, но, видно, мой возглас был больше похож на вопль, потому что офицер не вошел, а стремглав вбежал в зал, да не один, а с двумя солдатами. Но… — голос Магариза задрожал. — Эти существа растерзали их, а мне нанесли рваные раны, — он провел рукой по щеке. — Щека — ладно. Говорят, шрам красит солдата, — Магариз улыбнулся. — А вот с ногой хуже. До сих пор без палки не обойтись.

— Но как эти страшные существа сумели проникнуть в форт?

— Видно, по воздуху. Раз у них крылья, значит, они умеют летать.

— Похоже, эти существа с ледяными суставами в армии неприятеля играют роль командиров, — добавил сдержанно Борнхелд. На его лице не осталось никаких следов возбуждения. — Продвигаются первыми, а уже за ними следуют духи. Я и сам видел их, правда, издали, когда принимал участие в патрулировании.

Йорг отвел глаза в сторону и покачал головой. Борнхелду в храбрости не откажешь. Действительно, не раз принимал участие в патрулировании. Да только разве это дело главнокомандующего? Главнокомандующий должен решать стратегические задачи, разработать детальный план борьбы с неприятелем. Однако до сих пор ничего не сделано. И вряд ли что-то предвидится. У Борнхелда нет стратегического мышления. Назначен главнокомандующим лишь потому, что престолонаследник.

Размышления Йорга прервал Велиар.

— А что сообщают рейвенсбандцы? — спросил он.

Ему ответил лорд Магариз:

— Они говорят, что скрелинги — так они называют духов — продолжают продвигаться на юг, держась подножия Ледяных Альп. На юго-запад скрелинги не суются. Им преграждает путь Андакилса. Рейвенсбандцы подметили, что духи боятся воды.

Борнхелд кивнул. Он знал об этой слабости неприятеля. Ров с водой — вот что могло бы защитить форт и город. Главнокомандующего останавливало одно: где взять воду? Река далеко.

— К сожалению, — продолжил Магариз, — эти сведения недельной давности. Поток беженцев с севера прекратился. Видно, духи перерезали рейвенсбандцам все дороги на юг.

— Если только их всех не съели, — буркнул Йорг. Сделав это мрачное допущение, он перевел взгляд на Аксиса и продолжил: — У скрелингов есть и другая слабость. Если их немного, они боятся огня. Поэтому теперь каждый патруль берет с собой факелы. Правда, это не помогает, если скрелингов — полчище.

— И это все, к чему вы пришли? — спросил Аксис.

— Тебе этого мало? — вознегодовал Борнхелд. — Ты бы добился большего? Если ты такой проворный и наблюдательный, отправляйся хоть завтра на патрулирование. Посмотрим, чего ты добьешься. Только не потеряй патруль, как ты потерял двести топороносцев, а с ними Тимозела и Фарадей во время какого-то жалкого урагана.

Аксис вскочил со стула со сжатыми кулаками.

— Не тебе оценивать мои действия, Борнхелд! А что касается патрулирования, то я не собираюсь увиливать. Выеду завтра утром.

— Вряд ли это необходимо, Аксис, — заметил Роланд. — Подумай сам…

Герцога прервал женский голос.

— Борнхелд, зачем тебе понадобилось скрывать, что мы с Тимозелом остались живы?

Все подняли головы. В зал вошла Фарадей. Она неторопливо пересекла помещение и подошла к Борнхелду. Герцог обнял ее за талию.

Аксис не верил своим глазам. Фарадей! Жива! Мо как оказалась здесь? Неужели вышла замуж за Борнхелда?

Мучительную догадку подтвердил торжествующий голос герцога:

— Позволь представить тебе, Боевой Топор, мою жену, герцогиню Ихтарскую, — Борнхелд прижал к себе Фарадей и ехидно добавил: — Впрочем, ты, кажется, с ней знаком?

Фарадей подняла глаза и холодно — как наставляла ее блюстительница пророчества — посмотрела на Аксиса.

У Аксиса перехватило дыхание. Он был ошеломлен, подавлен, глубоко потрясен — Фарадей вышла замуж за Борнхелда!

— Но как ты могла, Фарадей?.. — наконец вскричал он, но, почувствовав, что может проговориться, сделал судорожное глотательное движение и нашел новое продолжение: — Как ты могла, Фарадей, отправиться в Горкен-форт, не дав знать о себе? Да я чуть с ума не сошел, когда ты провалилась в расщелину.

— И сам виноват, — наставительно сказал Борнхелд. — Во время того ненастья, о котором мы только что говорили, ты проявил непростительную халатность. Не смог обезопасить людей. Впрочем, ты получил урок, а уроки идут на пользу. Теперь, когда ты перешел ко мне в подчинение, тебе есть у кого учиться.

— Мне у тебя учиться? — взорвался Аксис, и он бы, несомненно, дал достойную отповедь Борнхелду, если бы его глаза неожиданно не нашли другой объект раздражения: в зал вошел Тимозел.

— А, и ты здесь? — прошипел Аксис. — Надеюсь, ты сообщил леди Тэар, что жив и здоров?

— Нет, — промямлил топороносец.

— Ах нет? А ты не подумал о том, что твоя мать убивается, получив страшную весть о гибели сына? — Аксис перевел дыхание и продолжил более сдержанно: — Ладно, возвращайся в свою когорту. Она остановилась на постой в городе. Я поговорю с тобой завтра, когда вернусь с патрулирования.

— Мне не о чем с тобой разговаривать, — буркнул топороносец.

— Что ты сказал? — вскричал Боевой Топор и угрожающе поднял руку.

— Остановись, Аксис! — воскликнула Фарадей. — Не суди Тимозела строго: он много пережил. Потом, он показал себя молодцом: вывел меня из страшного подземелья и помог добраться до Горкен-форта. Кроме того, он по собственной воле стал моим официальным защитником и поклялся служить мне до конца своих дней.

— Твоим защитником? Этот молокосос?

— Ты не умеешь ценить людей, Боевой Топор, — сказал Борнхелд. — Тимозел — настоящий воин. А говорить с ним тебе действительно не о чем. Тимозел теперь служит мне.

— Служит тебе? Ну что же, теперь все ясно. И у Фарадей, и у этого идиота, — Аксис смерил топороносца пренебрежительным взглядом, — были веские основания отправиться в Горкен-форт.

— Ты правильно понял, Аксис, — холодно ответила Фарадей. — Я отправилась в Горкен-форт, чтобы поскорее выйти замуж за Борнхелда. Разлука с любимым оказалась невыносимой. А что касается твоего беспокойства, мне и в голову не пришло, что ты станешь переживать. — Говоря все это, Фарадей сама удивлялась, как ворочается у нее язык. Справившись с собой, она мысленно воззвала: «О всемогущая Мать, сделай так, чтобы Аксис понял, что я грешу против истины для его же преуспевания! О всемогущая Мать, дай понять Аксису, что я люблю его одного!»

Но откуда Аксису было знать, что Фарадей связана обязательством с блюстителями пророчества? Откуда Аксису было знать, что Фарадей вышла замуж, руководствуясь чувством долга? Разве он мог хотя бы предположить, что она любит его по-прежнему? Увы, нет. Ошеломленный ее ответом, Аксис резко повернулся на каблуке и, сбив с ног подвернувшегося под руку Тимозела, бросился вон из зала.

Вслед ему прогремел торжествующий смех герцога Борнхелда.