Блоги

Глава 3

Когда на вступительном экзамене меня спросили, почему я решила пойти в педагогический вуз, я, как полагается, без запинки оттараторила байку о том, что мечтаю учить детей. Я знала, что я вру, они знали, что я вру, но так как правда никому не была нужна, мы дружно сделали вид, что никакой правды нет.

Майк с самого начала говорил, что учителя из меня не выйдет. Что для этой работы мне не хватает терпения и внимательности, что я легко теряю контроль над собой и не всегда лажу с людьми.

Первая же практика в школе показала, что Майк прав. Меня раздражало, когда дети не знали элементарных вещей, и, главное, не желали их знать. Я не выносила англичанку, куратора нашей практики, толстую равнодушную тетку, которая спала прямо на уроке, независимо от того, кто его вел — я или она.

Майк шутил, что я пойду работать учителем, только если мир перевернется.

Он снова оказался прав. Мир перевернулся.

Первое сентября наступило неожиданно. Я собиралась на работу с тяжелым сердцем. Уверенности и спокойствия как ни бывало; я по пять минут застегивала каждую пуговицу на блузке. Завтракать я не стала, выпила одну чашку кофе. Мазнула губы помадой, махнула тушью по ресницам. Нечаянно ткнула кисточкой в глаз, заморгала, размазала тушь по щеке. Пока умывалась, облила блузку. Стала искать, во что бы переодеться. На замену у меня из подходящего была только белая водолазка. Я быстро переоделась, посмотрела на себя в зеркало и снова расстроилась. Белый верх, черный низ — в таком виде меня точно не отличат от учеников.

Но деваться было некуда, времени совсем не оставалось. Я выскочила из дома и несолидно рванула к школе.

Ее было слышно за квартал, а то и дальше.

— песни древние, записанные на подкорку, вызывающие невольные слезы умиления.

Хотя какое тут может умиление, когда каждый день тебя поджидают десятки монстров в возрасте от десяти до семнадцати лет, чтобы разорвать на части?

На линейку я опоздала. Директриса уже закончила речь, и микрофон, установленный на ступеньках, делали выше для следующего оратора. Я разглядывала толпу, собравшуюся перед школой, и пыталась понять, где мой 11 «А». После нескольких минут бессмысленной паники я достаточно успокоилась, чтобы сообразить, что кидаться в самую гущу не стоит, что малышей сосредоточили в первых рядах, а старшеклассники должны стоять где-то сзади.

Я напрягла глаза и, о счастье, заметила короткую стрижку Ани Финниковой. Радуясь ей, как родной, я протиснулась сквозь ряды родителей и встала позади колонны подростков, которая, по всем расчетам, была моим 11 «А». Я видела перед собой одни затылки, но не решалась пробраться вперед. У нас еще будет время познакомиться как следует.

Когда торжественная часть закончилась — на мой взгляд, слишком быстро — класс за классом стал подниматься по ступенькам и заходить в школу. Происходило это организованно, по-военному, а руководила процессом Александра, одетая в тот же самый кошмарный белый верх-черный низ, что и я.

Правда, она в этом наряде смотрелась куда как солиднее.

Я с ужасом осознала, что все учителя идут впереди своих классов и несут таблички. 5 «А», 6 «Г», 7 «В» и так далее. Таблички 11 «А» нигде не было видно — еще один минус на мой счет. Когда подошла наша очередь и Александра увидела, что я шагаю позади класса незаметным привидением, она расплылась в ехидной усмешке.

— Доброе утро, Дарья Дмитриевна. Я вас сразу и не заметила.

На меня стали оборачиваться. Взгляды удивленные, любопытствующие, оценивающие. Я скомандовала дрожащим голосом:

— Проходите, пожалуйста, дальше. Поднимайтесь на пятый этаж, в кабинет английского.

Собрав остатки самообладания, я прошла вместе с ними в школу, а потом, повторив указание насчет кабинета, позорно удрала в учительскую. Там я раздобыла журнал, перекинулась парой слов с коллегами, которые, как мне показалось, смотрели на меня с жалостью, и пошла к себе. Короткая передышка закончилась. Пора было взглянуть в лицо своим монстрам. В смысле, своим страхам.

В коридоре перед моим кабинетом никого не было. Зато дверь была открыта, и оттуда доносился гул голосов. Из соседнего кабинета выглянул информатик и с улыбкой сказал:

— Я открыл им дверь, вы не против?

Я была против. Благодаря его несвоевременному вмешательству они уже расселись по местам и ждут — не дождутся, когда бедная жертва войдет в клетку. То есть учитель в класс.

— Не волнуйтесь, Даша, — улыбнулся информатик. — Они хорошие ребята.

Хороших ребят по списку было двадцать пять человек. Двадцать пять практически взрослых людей еле втиснулись в кабинет и смотрели на меня кто со скукой, кто с вежливым интересом, кто настороженно или затаив издевку. Среди них наверняка были добрые и злые, умные и глупые, честные и обманщики, подлецы и благородные, болтуны и тихони. Трудно было разобраться с первого взгляда, кто есть кто.

Но эти ребята на среднем ряду сразу бросались в глаза. Их было шестеро. Три девушки и три парня. Все очень разные, но каждый по-своему заметен.

На первой парте высокий блондин с длинными волосами, неожиданно черными глазами и наглой усмешкой, которая то и дело появлялась на его лице. Лицо это было красивое и выразительное, но производило неприятное впечатление — казалось, перед вами человек, которому нельзя доверять.

Девушки за второй партой были одна красивее другой. Слева сидела хрупкая блондинка с невероятными зелеными глазищами, вылитая Анжелика-маркиза ангелов. Разве что надето на ней было не пышное платье времен Луи XIV, а идеальный наряд идеального менеджера: изящный темный пиджак в тонкую полоску и блузка лимонного цвета со стоечкой.

Но если она являла собой идеал офисного стиля, то ее соседка, наоборот, взрывала мозг сочетанием цветов. Это была рыжая девчонка с голубыми глязами и подбородком, говорящим об упрямстве. Ее пышные волосы были подвязаны белой лентой, свободный сине-зеленый балахон ниспадал до пола, а из-под него, перегораживая проход, торчала загорелая нога в красной лаковой туфле. К своему удивлению я ее узнала — это была та рыжеволосая девица, которая приехала за Денисом на красном «мерседесе». Ее я точно не ожидала увидеть в числе своих учеников. Не слишком ли она засиделась в школе? Лично я в восемнадцать лет уже заканчивала второй курс.

За третьей партой сидели парни. Первый — русоволосый, светлоглазый, широколицый — вызывал в памяти русские былины. На Илью Муромца он не тянул в силу возраста, а вот Алеша Попович из него вполне мог бы получиться.

Второй, с ясными серыми глазами, был красив как девушка утонченной, изящной красотой. Но если в его тонко очерченных губах, черных ресницах и волнистых каштановых волосах и мелькало что-то женственное, ничего женственного не было в его широких плечах и мощной шее.

За последней партой сидела знакомая мне Аня. Сегодня она ярче накрасила губы, чем сильнее подчеркнула свое сходство со знаменитой Анджелиной. Зеленая облегающая кофточка сидела на ней как вторая кожа.

Семеро неразлучных друзей, вспомнила я слова Александры. Должно быть, это они, если не обращать внимания на тот факт, что их шестеро, а не семеро.

Дверь вдруг открылась, я повернулась и увидела Дениса Громова. Темные волосы на его лбу взмокли, щеки покраснели, как будто он бежал всю дорогу. Рукава его голубой рубашки были закатаны до локтя, открывая взглядам крепкие мускулистые руки. Не самый подходящий наряд для первого сентября, отметила я про себя.

— Извините… — пробормотал он. — Мне нужно было… съездить по делам…

Он морщил лоб и так явно пытался придумать более внятное оправдание своему опозданию, что мне стало смешно.

— Проходи и садись, пожалуйста, — сказала я со всей строгостью, на какую была способна.

Денис кивнул и шмыгнул к среднему ряду, за парту к Ане Финниковой. Теперь все было в порядке — семерка собралась. Александра предупреждала, что от них можно ожидать всяческих сюрпризов, и хотела бы я знать, что конкретно она имела в виду. Пока самыми опасными мне казались девчонка с огненными волосами, которая так и не убрала ногу из прохода, и блондин за первой партой, пожиравший меня глазами. Остальные выглядели достаточно безобидными. Хотя кто знает, что скрывали эти красивые глаза и милые улыбки.

Я стала проводить перекличку. Имена этих семерых (точнее оставшихся пятерых) я выучила сразу. Рыжеволосую звали Одинцовой Лерой, ее зеленоглазую соседку — Кирой Дымовой. Парень, похожий на богатыря, оказался Никитой Бурцевым, а сероглазый с тонким девичьим профилем и плечами культуриста — Антоном Шумихиным. Черноглазого блондина на первой парте звали Тимофеем Никольским. Когда я назвала его имя и фамилию, он ухмыльнулся и объявил на весь класс:

— Для вас просто Тим.

Кто-то хихикнул. Чутье меня не обмануло. Блондин Тимофей оказался задирой и провокатором. Но он не учел один момент. Недавно я сама училась в школе и была там совсем не пай-девочкой.

— Хорошо. Я учту на будущее, Тимоша.

Теперь засмеялось полкласса. Даже кое-кто из тех, кто сидел на среднем ряду — Денис, Аня, рыжеволосая Лера. Тимофей скривился, но промолчал.

Когда я закончила перекличку, стало ясно, что отсутствуют двое, Маргарита Величенко и Алина Бегунова. Никто не знал, почему их нет, и я вывела в журнале напротив их фамилий свою первую пометку — маленькое «н».

После классного часа, самого длинного в моей жизни, пришло время первого урока. Седьмой класс, за ним пятый, потом десятый. Первый урок я вела как в бреду, во время второго уже различала лица учеников, на третьем адекватно ответила на вопрос… Короче, дело пошло. На большой перемене я спустилась в учительскую если и не гордая собой, то, по крайней мере, без дрожи в ногах.

В учительской было шумно. Я просочилась к чайнику, стащила печенье и встала к окну. Совсем как информатик в тот раз. Место действительно было удобное: комната была передо мной как на ладони, а я сама удачно затерялась между тяжелой пыльной шторой и горшком с геранью. Мне было за чем понаблюдать.

У стола географичка Ольга жаловалась маленькой жилистой бабульке в спортивном костюме, что 9 «В» отбился от рук. Бабулька кивала, но по глазам ее было видно, что она ни капли ни сочувствует Ольге и на ее месте легко бы скрутила в бараний рог не только 9 «В», но и всю школу.

В левом углу, около дивана, Александра разговаривала с близняшками Светланой Николаевной и Еленой Николаевной. Говорила она так громко, что даже тот, кто не имел желания подслушивать, мог все прекрасно услышать.

Рядом информатик что-то искал в шкафу.

— Это моя троюродная сестра, — рассказывала Александра. — Мы с ней никогда особенно не дружили, но свадьба дело семейное, так что придется идти.

— А жених кто? — спросила одна из близняшек, та, что пришла сегодня в платье. Вторая была в брюках, но я под страхом смертной казни не могла бы сказать, кто из них Елена, а кто Светлана.

— Сын директора «Звездного», — сказала Александра со значением. — Знаете, торговый центр недавно построили у церкви.

— Важная шишка, — хмыкнула близняшка в брюках.

— Свадьба наверняка будет шикарная, — сказала близняшка в платье. — С кем пойдешь?

— С кем мне идти? — вздохнула Александра. — С мамой…

— Что ты, Саша. Это несерьезно, — ужаснулись обе. — Мама это одно, а мужчина совсем другое. Идти на свадьбу в одиночку просто неприлично.

— А что я сделаю?

— Пригласи кого-нибудь. Чисто по-дружески.

— Некого мне приглашать.

— Что значит некого? У такой девушки и нет ни одного знакомого мужчины?

— Такого, чтобы на свадьбу можно было пригласить, нет.

— Надо поискать.

Говорили они все громче и громче, пока мне не стало казаться, что все это — умело поставленный спектакль с целью загнать бедного информатика в угол. Он действительно находился в углу — все еще копался в шкафу — и при всем желании не смог бы миновать Александру и близняшек.

— Где его искать, Светлана Николавна? — фальшиво рассмеялась Александра. — На улице с фонарем?

— Зачем на улице? Можно хоть у нас в школе, — ответила близняшка в платье и наконец «заметила» информатика. — Вот Игорь Владимирович, чем не кавалер?

— Что вы такое говорите? — неестественно засмущалась Александра. — У Игоря Владимировича дел по горло, ему некогда по свадьбам ходить.

— Вот мы у него и спросим. — Светлана повысила голос. — Игорь Владимирович!

— Одну минуточку, — откликнулся он.

Светлана улыбнулась крокодильей улыбкой, и я от души пожалела бедного информатика. Против этой троицы у него не было ни малейшего шанса. Сейчас скрутят по рукам и ногам и поволокут на жертвенный костер…

— Я вас слушаю, Светлана Николаевна, — сказал информатик, закрывая шкаф и поворачиваясь к этим гиенам.

Над плечом Александры наши глаза встретились. Не знаю, что отразилось на моей физиономии, может быть, сострадание. Но он вдруг улыбнулся и еле заметно подмигнул мне.

— Игорь Владимирович, у нас тут небольшая проблема образовалась, — начала Светлана.

Информатик, как по волшебству, извлек из-за спины разноцветный картонный куб.

— Случайно наткнулся в шкафу. Это, кажется, ваше.

— Мое! — Светлана всплеснула руками и гневно повернулась к сестре. — Ты говорила, что он потерялся.

— Я была уверена, что потерялся… — забормотала Елена Николаевна.

— Не нужно хватать мои вещи без спроса! — уничижительно воскликнула Светлана, прижимая драгоценный куб к груди.

Извинившись, информатик протиснулся мимо спорящих дам и пошел к двери. Об Александре и ее свадьбе было благополучно забыто. Я не могла отделаться от ощущения, что он предвидел такое развитие событий и специально вытащил из шкафа куб. Если это было действительно так, то он молодец. Быстро соображает.

На Александру было жалко смотреть. Я не удержалась и улыбнулась. Еще бы. Мышка героически разломала мышеловку и отправилась по своим делам на глазах у изумленной кошки. К сожалению, Александра перехватила мою улыбку. Она нахмурилась, сжала губы и вышла из учительской, не сказав ни слова. Я тотчас пожалела, что потащилась за журналом. Мои отношения с Александрой, и без того не очень радужные, теперь были окончательно испорчены, а уж чего я точно не хотела заводить на новом месте, так это врагов.

На следующей перемене, когда я задержалась у себя, чтобы привести в порядок доску, Александра с выпученными глазами влетела в кабинет. Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять, что случилось нечто из ряда вон выходящее и, скорее всего, неприятное.

— Даша, пойдемте со мной, — выдохнула она. — Тут такое…

Даже не знаю, что меня напрягло больше, ее тон, испуг или то, что она мирно назвала меня по имени без всяких гадких улыбочек.

— В чем дело? — спросила я.

— Идем быстрее. Я ее оставила в своем кабинете. Девочка совершенно не в себе.

Мы побежали на первый этаж. По дороге выяснилось, что Александра перехватила у входа в школу Риту Величенко из моего 11 «А». Я вспомнила это имя — девочка была одной из двух отсутствующих сегодня.

— Она сама на себя не похожа, я ее еле узнала, — рассказывала Александра, — вся красная, зареванная, глаза опухли. У меня чуть инфаркт не случился, когда она мне рассказала…

У Александры был реальный повод для инфаркта. Алина Бегунова, одноклассница и двоюродная сестра Риты покончила жизнь самоубийством.

— Прыгнула с крыши своего дома сегодня утром, а там двенадцать этажей… Как она туда забралась? Такая девочка была хорошая… Спокойная, совершенно непроблемная. Теперь у нас начнется…

Что именно начнется, я так и не узнала, потому что мы спустились на первый этаж. В коридоре, перед директорской приемной стояла парочка. Невысокая худенькая девочка с волосами мышиного цвета, собранными в хвост, и рядом с ней Тимофей Никольский, или просто Тим, на голову выше меня, стройный, черноглазый, со светлыми волосами, рассыпавшимися по плечам. Кошачья усмешка на этот раз покинула его лицо, и серьезность очень его красила. Тимофей что-то нашептывал девочке на ухо, и, по мере того, как он говорил, на ее заплаканном лице расцветала улыбка. Самодовольная, неприятная — не улыбка, а мороз по коже.

Александра встала как вкопанная.

— Этот что тут забыл? — пробормотала она себе под нос и ринулась вперед. — Рита, ты что делаешь в коридоре? Я тебе сказала ждать меня в кабинете.

— Не волнуйтесь, Александра Андреевна, — сказала девочка спокойно. — Я в порядке.

— В порядке, не в порядке, лучше тебе одной сейчас не оставаться, — засуетилась Александра.

— Она не одна, — вставил Тимофей, но Александра его проигнорировала.

— Вот Дарья Дмитриевна, твой классный руководитель. Она проводит тебя домой.

Это было неожиданно, как для меня, так и для Риты. У нее вытянулось лицо, в глазах заблестели слезы.

— Я могу проводить Риту, — сказал Тимофей. — У Дарьи Дмитриевны еще три урока.

Он был совершенно прав, и хотела бы я знать, с какой стати он взялся отслеживать мое расписание.

— Я не уверена… все-таки лучше, чтобы Дарья Дмитриевна… — Александра растерянно оглянулась на меня.

Но по лицу Риты я видела, что для нее это был совсем не лучший вариант.

— У меня действительно уроки, — признала я. — Думаю, не будет ничего страшного, если Риту проводит Тимофей.

Рита просияла.

— Спасибо, Дарья… Дмитриевна — сказал Тимофей, и пауза после моего имени прозвучала как издевка.

Он улыбнулся нахально, понимающе, как будто знал обо мне что-то, о чем я сама не догадывалась. Рита порхнула к нему, вцепилась в его руку, и они в обнимку пошли по коридору — красавец кот и незаметная серая мышка.

— До чего же неприятный парень, — вздохнула Александра.

И у меня впервые не возникло желания противоречить ей.

На большой перемене директриса собрала всех учителей у себя в кабинете. Мы там еле поместились, несмотря на громадные размеры комнаты. Меня прижали к стене, за широкую спину географички Ольги Анатольевны, от которой ощутимо попахивало потом. Я прикрыла глаза и постаралась не думать об этом, а также о том, что в мой левый бок упирается чей-то локоть, а на правом плече чувствуется чужое дыхание.

— Милочка, вам не плохо? — заботливо спросила физкультурная бабулька, чей локоть буравил мой бок. — Вы что-то глазки закрыли.

— Здесь очень душно, — пробормотала я, но глаза открыла. Еще не хватало, чтобы меня начали откачивать.

У противоположной стены стоял информатик. Александра — кто бы сомневался — устроилась рядышком. Судя по ее лицу, ей не терпелось с ним заговорить, но информатик уставился в одну точку и едва ли сознавал ее присутствие. Я вспомнила сцену в учительской и позлорадствовала. Так ей и надо.

— Уважаемые коллеги, вам всем известен печальный повод, по которому мы здесь собрались, — начала директриса.

Она стояла за своим столом, маленькая, сердитая, и на этот раз ничего мультяшного в ее фигуре не было.

— Мы скорбим вместе с родителями погибшей девочки. Но сейчас нам, в первую очередь, надо оценить масштабы происшествия и последствия, которые оно будет иметь для нашей школы. Разумеется, прямо нас никто не будет обвинять. Но вы должны понимать, что полиция начнет задавать неприятные вопросы. Как относились к Алине в классе? Что мы могли предпринять, чтобы предотвратить эту беду? И все в таком духе. Поэтому я попрошу вас всех… — Директриса покрутила головой, пока наконец не остановилась глазами на моей физиономии, — а в особенности классного руководителя Дарью Дмитриевну, во время беседы с представителями полиции соблюдать осторожность. Наша школа пользуется заслуженной репутацией лучшего образовательного учреждения в городе. Я уверена, что ничто, подчеркиваю, ничто, произошедшее в этих стенах, не имеет ни малейшего отношения к… гм… поступку Алины.

Мне стало противно. Погиб человек, а все, что интересует эту даму — последствия для школы. Что будет, если выяснится, что девочку травили в классе? Или что к краю крыши ее подтолкнула грубость учителя?

— Вы должны проследить, чтобы школьники общались с полицейскими только в присутствии педагога. Обязательно заранее предупредите детей, как именно нужно разговаривать… — Директриса сделала паузу и обвела нас ледяным взглядом. — Вопросы есть?

Вопросов не было.

— Все свободны, — объявила директриса. — Звонок через пять минут.

Из полиции пришли на седьмом уроке. Вездесущая Александра привела молоденького парня в джинсовом костюме. Я удивилась, когда в его удостоверении прочитала, что он лейтенант Сергей Кирюхин. Выглядел он максимум на двадцать — короткостриженный, с веснушками на курносом лице.

Не успела я сообразить, что нужно сделать, как Александра по-хозяйски принялась распоряжаться. Она вызвала информатика, у которого было «окно», и попросила его посидеть с моими учениками, а потом повела нас на второй этаж, в кабинет биологии, где сейчас занимался 11 «А». Не давая мне открыть рот, Александра рассказывала Кирюхину, что я не местная, приехала неделю назад, а со своими учениками познакомилась только сегодня. Она всячески подчеркивала мою ненужность в данных обстоятельствах и ужасно меня раздражала.

Видимо, Кирюхина она тоже раздражала, потому что он неприветливо попросил у нее список 11 «А» и ключ от свободного кабинета.

— Мы сами поговорим с ребятами, — сказал он сухо. — У вас наверняка есть свои дела.

Александра вспыхнула как пион, но, к счастью, промолчала. Мы с Кирюхиным устроились в кабинете рядом с биологическим и принялись вызывать одноклассников Алины одного за другим.

От мальчишек толку было мало. Все они были серьезны, явно жалели Алину, но никто не мог рассказать ничего путного. Алина хорошо училась, ни с кем не враждовала, учителям не грубила, из дома не убегала. Дело сдвинулось с мертвой точки, только когда Кирюхин вызвал Катю, сестру-близняшку длинноносого Кости Марцева. В отличие от брата, ее нос был очень мал и задорно смотрел вверх. Правда, сейчас он покраснел и распух от слез. Катя мяла в руках носовой платок и всхлипывала через каждое слово.

— Мы с Алиной дружили… Она была хорошая.

— Может быть, ее что-то беспокоило? — спросил Кирюхин. — Она ничего не рассказывала?

Катя замотала головой.

— С кем еще в классе она общалась?

— С Никольским, — неожиданно сказала Катя. — Они с Алинкой замутили в десятом.

Кирюхин повернулся ко мне.

— Это одноклассник?

Я кивнула.

— Можно с ним поговорить?

Я быстро объяснила насчет Тимофея и Риты. Катя Марцева застыла с прижатым к носу платком и жадно ловила каждое слово.

— Одна сестра погибла, а он утешает вторую… — пробормотал Кирюхин. — Интересно.

Катя тоже так думала, потому что даже про платок забыла и таращилась на нас. Я глазами показала на нее Кирюхину, и он опомнился.

— Спасибо, Катя. Вы свободны. Пригласите, пожалуйста… — Он сверился со списком. — Анастасию Негель.

Но Настя Негель, девочка с необыкновенно большими синими глазами, ничего не могла добавить к словам Кати. Алина начала встречаться с Тимом в апреле и по слухам общалась с ним все лето. Почему вдруг первого сентября Алина решила свести счеты с жизнью, Настя не представляла.

Зато Мила Терешина, девочка с с толстой черной косой и черными как смородина глазами, на стандартный вопрос Кирюхина сразу заявила:

— У Алины были проблемы с Ритой Величенко. Это ее двоюродная сестра.

— Какие проблемы?

— Рита тоже в Тима влюбилась. И прямо сказала Алине, что отобъет у нее Тима. Что она готова на все, чтобы Тим был с ней. Алина и Рита раньше дружили, а после этого совсем разругались. Еще мне кажется, что у Риты с Тимофеем что-то начиналось… Я однажды услышала, как они…

Мила запнулась и покраснела.

— Вы никому не скажете? — Она умоляюще посмотрела на меня. — Я уверена, что Тим бортанул Алину ради Риты.

— В принципе все ясно, — сказал Кирюхин, когда с расспросами было покончено и мы остались одни. — Несчастная любовь, проблемы в семье. У Алины мать второй раз замужем, недавно родилась сестренка. Родители все внимание переключили на младенца, а про старшую забыли.

Он собрал свои записи.

— Я еще зайду. Позвоните мне, когда появится этот роковой Тимофей, ладно?

Мы обменялись телефонами, причем Кирюхин ненароком уточнил мой домашний адрес — ему зачем-то понадобились все мои контакты. Мы распрощались у дверей кабинета. Он пошел, не знаю, куда, а я потащилась к директрисе, докладывать, что за сегодняшний день репутация школы не пострадала.

Освободилась я только в шесть часов. Я вышла из школы, чувствуя, что провела здесь как минимум несколько лет. Неужели всего лишь сегодня утром я опаздывала на линейку и переживала из-за своего черно-белого наряда?

— Дарья Дмитриевна, а я вас жду!

Я обернулась. На ступеньках с учебником в руках сидела черноглазая Мила.

— Что-то случилось? — испугалась я.

Мила встала, сунула учебник в рюкзак и подошла ближе.

— Я хочу вам кое-что рассказать, — прошептала она. — Только вам, чтобы больше никто не знал.

Это было нечестно. Расследованием занимался Кирюхин, а я устала как собака и хотела домой. Но я посмотрела в честные глаза Милы и вздохнула:

— Рассказывай.

Мила настороженно огляделась по сторонам, придвинулась еще ближе ко мне и прошептала:

— Я знаю, почему Алина на самом деле спрыгнула с крыши.

Если она хотела удивить меня, у нее это получилось.

— Откуда?

— Я читала ее блог. Вы не представляете, Дарья Дмитриевна, что происходит, — затараторила Мила. — Я боюсь, что это только начало. Понимаете…

Она осеклась и вытаращила глаза. Я обернулась. В дверях школы показалась белокурая Кира Дымова, за ней Денис, а за ним — и когда только успел вернуться — маячил Тимофей.

— Мне надо домой, — пискнула Мила и, подхватив свой рюкзак, бросилась к воротам.

Я с недоумением смотрела ей вслед, а когда снова обернулась на ребят, то увидела, что они остановились и тоже смотрят на убегающую Милу.

— До свидания, — сказала я.

Тимофей повернулся ко мне, как будто только что меня заметил.

— До свидания, Дарья Дмитриевна, — улыбнулся он, и меня бросило в ледяной пот от его улыбки — холодной и недоброй.