Библиотека Первых царей

Глава 10 ― Колыбель их ждёт

Драгана

Золотой гримуар.

Правда записанная Кишь.

Аврелий играл со временем. Сначала недооценивал, после старался заполучить куда больше. Он быстро осознал ― времени может не хватить, если относиться к нему пренебрежительно. Аврелий стал избегать братьев и сестёр. Нет, они вовсе не злились, что он убил их отца. Они хотели пройти по тропинке, что протоптал их брат к трону.

Захватить Империю оказалось намного проще, чем удержать. Аврелию пришлось откапать в себе те черты характера, о которых он не подозревал. Его победил Страх. Аврелий пытался всё успеть, но не смог. И для вечно озирающегося и спотыкающегося на каждом шагу, второй правитель Санкааров после Борго смог усидеть на троне двадцать семь лет.

Мир схлопнулся и единственная опора медленно начинала трещать по швам. Равновесие держалось только на бесконечной заботе и терпении, что заплели её в тугой кокон, помогая не рассыпаться на кусочки. Драгана старалась игнорировать обеспокоенные взгляды, когда её пальцы цеплялись за привычную вещь: перьевую ручку, подаренную отцом, клавиши рояля, которые не выпустили ни единой ноты, вилка во время обеда, и даже дверь в святое хранилище её дома. Ей ничего не говорили, а она не могла объяснить, как много для неё значит вот так просто сжать в руках вазу, в которой всегда стояли гортензии в период буйного цветения.

Однажды она попыталась сказать хоть что-то, увидев мать с нервной улыбкой и наполненными глазами слёз, но язык даже не шевельнулся. Или она забыла слова, которые могли бы с филигранной точностью описать её состояние.

Первая неделя всем далась непросто. Драгана лишь краем уха услышала, как отец приказал никого не пускать на территорию поместья. Заметила, как разбор всех добытых реликвий из храма Тара остановился. Прислуга в доме стала невидимой, даже обычные шаги стихли.

Её преследовали только немые вопросы, и караул. Кто-нибудь из близких постоянно находился рядом, будто так было всегда. Драгана им не верила. Они существовали только оплотом воспоминаний, и поэтому она не позволяла себе к ним прикасаться первой. Чтобы не обмануться, чтобы они не рассыпались прахом иллюзии и не растоптали сердце, что билось уже на последнем издыхании.

Но родители и брат были реальны, как и тепло, которым они окружили её, согревая от холода, что поселился в душе. Каждый новый день лета приносил с собой северные ветра и тучи, что заволакивали небо на целый день. Драгана сидела в своей комнате на любимом кресле, под тёплым пледом, а в руках крутила ручку: янтарь потускнел от отсутствия солнца, вензеля из серебра практически потемнели, и нужно бы почистить, но расставаться с предметом не хотелось.

Дверь тихонько заскрипела, и она услышала шаги, но не обернулась. Это всё мог быть обман, и если попадётся, то упадёт от бессилия и не сможет встать.

– Я принёс нам кофе, ― Томас подошёл к ней с подносом, отодвинул тюль и поставил на подоконник. ― Чёрный, с двумя ложками сахара. Как ты любишь. Помнишь, как мы его всегда пили в беседке перед озером?

Драгана чуть наклонила голову, даже прислушалась, но не ответила, только ещё раз прокрутила тяжёлую ручку, и схватила её так крепко, пока усик от колпачка не принёс раздражающую боль.

– Ты почти не выходила из комнаты.

Томас протянул ей блюдечко с маленькой чашкой, от которой ещё поднимался пар. Узор на чашке был незнаком, и она засомневалась, и снова принялась раскручивать ручку между пальцев.

«Я прикоснусь, и она разлетится осколками, ранит мои глаза, а брат обратится дымкой, что задушит мою волю», ― мысли копошились в ней роем сомнений и переживаний. Драгана немного уселась удобнее, подтягивая ноги выше к подбородку.

– Может, ты хочешь прогуляться завтра? ― брат бережно коснулся руки, и она выдохнула, радуясь, что не случилось ничего ужасного, и с улыбкой приняла кофе. ― Ты больше суток не выходила из дома.

Ответить ей было нечего. Дома спокойно, тепло и уютно. На улице слишком много вариантов, куда можно пойти или заняться. Нет причин так рисковать, чтобы лишиться убежища.

«Вкусный кофе!» ― она хотела произнести это вслух, но не смогла отыскать в себе достаточно смелости.

Больше Томас не пытался с ней заговорить, и они наблюдали за природой. За тучами, что разошлись перед самым закатом. Следили за солнцем, что окрашивало горизонт в яркие красные оттенки. Драгана улыбалась, а в руках сжимала чашку, ощупывая выпуклый рельеф рисунка, стараясь его вспомнить. Фарфор нагрелся от её рук, казался таким настоящим, что она поверила.

Ближе к часу ночи, когда небо снова заволокло тьмой и луна скрылась, Томас зашевелился. Он продолжал задавать вопросы: «Ты высыпаешься? Может, хочешь поесть? Как себя чувствуешь? Не замерзаешь ночью под этим одеялом, может, достанем из гардеробной другое?». И ей не хотелось его расстраивать. Он выглядел таким подавленным, а слова так и ударялись о зубы, не способные прорваться сквозь решётку, что его успокоить.

Драгана дождалась, когда он включит лампы на тумбочке, прежде чем потушить основной свет и торшеры. Брат пожелал ей спокойной ночи, пообещал утром принести кофе и ушёл. Несколько минут она сидела в кровати, следила за дверью, и только после, когда он не вернулся, встала и заперла дверь на замок.

Шторы она не рискнула задёргивать самостоятельно, но боялась, что кто-то может подглядеть за ней, хотя её комната находилась на втором этаже поместья. Драгана немного подумала, включила в гардеробной свет, сдвинула пуф ближе к стене, а только после этого залезла под свою кровать, что стояла на высоких ножках. В зубах она зажала фонарик, чтобы не утонуть в темноте.

Она сжала кулаки, чтобы унять дрожь и улеглась спиной на холодный пол, ища едва заметный стык панелей. Шов даже нащупать не так просто, но привычка сделала её увереннее, Драгана надавила на дерево и открыла окошко. Никто не знал о её тайнике, и она сама им никогда не пользовалась. Но последние дни немного напомнили о том, кто она, и что ей нужно сделать.

Больше всего ей нравилась идея ― поместить тайник в более изощрённый тайник. Головоломка представляла собой круг с рунами, которые приписали направляющим Лучам, бегущим от центра Астерии. Дороги, что не прерываются, и всегда помнят тех, кто прошёл по ним. И Драгана знала ― рано или поздно от неё не останется той части, что может прожить в этом мире, но знания в её семье важнее всего, как и секреты. Возможно, именно сейчас она тонула в иллюзии и всё напрасно, но, если существовал хоть один шанс, она хотела предупредить отца и брата, которые не смогут устоять перед соблазном. Она создала код именно для них. Кто бы не старался открыть её маленький сейф без знаний семьи, то уничтожили бы всю информацию.

Драгана вытащила плотные листы и свой блокнот из тайника, спряталась в гардеробной. Карандаш, линейка, ручка и несколько часов преклонённой головы перед главным секретом этой страны.

«Нельзя допустить, чтобы кто-нибудь выпустил… Нет, я уничтожу… раньше, чем Роменклав потеряет всё» ― Драгана сжала челюсть, продолжая упорно выводить линии. Она слишком хорошо помнила всё, кроме единственной детали ― как именно она вышла из Библиотеки Первых царей.

Первой, она начала прикасаться к родным спустя ещё несколько дней, когда предметы в доме уже изучила досконально. Мама расплакалась, и даже прошептала молитву богам, пока Драгана обнимала её, уже будучи уверенной, что она не исчезнет. Никто из них не исчез.

Истекал первый месяц лета. Драгана помогала отцу и брату разбирать карты из храма Тары в хранилище. На улице поднялся ураган, деревья плотной волной клонили кроны к земле, стало совсем скучно и вернуться к привычному оказалось так приятно. Её родные тоже медленно возвращались к обычной жизни и больше не следили за каждым шагом, опасаясь любой непредвиденной ситуации.

Драгана сидела в кабинете, занося в архив находки, дверь, ведущая в библиотеку, хлопнула, но она только поджала губы и наклонилась к журналам, будто подводит зрение. Скрежет петель всё привлекал её внимание, и рука замерла над страницей, куда она собиралась вписать присвоенный серийный номер. Вновь заскрипели металлические держатели, подбрасывающие в памяти словно штормовые волны воспоминания, и они двигались на неё, стремясь пробить тараном едва спасшийся корпус от последней атаки.

– Сколько коробок с амулетами мы разобрали? ― спросил отец.

– Всего три, ― Драгана ответила непроизвольно, краем глаза поглядывая на двери библиотеки. ― Ещё три осталось.

Послышалось копошение, странный хлопок. Дальше небольшая пауза, за которую петли почти довели её до помутнения.

– А ты закончила присваивать картам номера?

– Да. Можно их отнести в лабораторию, некоторые из них требуют восстановления.

Драгана всё сжимала в пальцах ручку, и не заметила, как застыла. Мышцы ныли, но она отгоняла от себя мысль пройтись, чтобы размяться. Рука Томаса коснулась её плеча, и она вздрогнула, отдавая ему всё своё внимание.

– Зачем так пугать? Я просто задумалась.

– Ты говоришь.

– Научилась. Ещё в два года.

– Ты говоришь, ― Томас повторил и улыбнулся. ― Ты говоришь.

Ей захотелось ответить «Знаю!», но осеклась. Она не сразу осознала, но подумала о маленьком тайнике, где лежит почти законченная работа, и возможно именно это помогло поверить, что мир реален. Взволнованные взгляды снова уставились на неё, и Драгана медленно растянула губы, но чувствовала, как неестественно выглядит.

К большой радости, никто из родных не пытался разговорить её и выяснить праву, а вели себя, как обычно. Будто этот день не отличается от тысячи других, но теперь они вместе могли обсудить прогулку на лошадях или решить, что будут делать на Грансолле. Драгана не знала, как их благодарить за понимание, и день за днём старалась не показывать, как её ещё трясёт, когда нужно открыть дверь.

Через пару дней отец и Томас уехали в Астерию, мама возилась с гортензиями в саду, а Драгана твёрдо решила искоренить тот страх, что безнаказанно пустил в ней корни и смел укрепляться, питаясь её эмоциями. Её комната находилась в правом крыле поместья, в отличие от других членов семьи, и иногда она задавалась вопросом, как Николай вообще позволил это, но сейчас радовалась своей идее.

Она стояла в коридоре, перед дверью и держала руку вытянутой, но ручки всё никак не могла коснуться. Тело окаменело, почудилось, что, если она сожмёт пальцы, откроет дорогу своему страху, чтобы сразиться, её кости, мышцы, сухожилия, всё разлетится мраморной крошкой.

Драгана знала, что если не сможет победить себя, то проиграет свою жизнь, как отдать на волю чужим решениям. Время, которое выиграл для неё отец заканчивалось, и когда-нибудь за ней придут, к тому моменту она должна быть готова.

Решительно шагнув вперёд, Драгана повернула на ручку и открыла дверь, чтобы войти в комнату. После закрыла, и снова открыла, чтобы выйти в тот же самый коридор. Повторила ещё несколько раз, убеждаясь, что всё так, как и должно быть. А потом ещё раз повторила круг. Снова, и снова, и снова. Пока голова не закружилась. В какой-то момент, она остановилась в комнате, плотно закрыла дверь и долго смотрела на неё. И снова открыла, но выходить не стала, только захлопнула её, и вновь открыла, чтобы удостовериться.

Петли скрипнули, когда она захлопнула и открыла дверь в двухсотый раз. И только после этого позволила себе отойти и выдохнуть.

Она в реальности. Она дома. Она свободна.

Пока никто не видел, Драгана постоянно хлопала дверью, привыкая к тому, что всё остаётся на местах. Хлопок больше не вводил в ступор, и страх постепенно съёживался и растворялся под её напористостью.

***

– Завтра я уезжаю на неделю в Октар по поручению отца, ― Томас бросал в пруд корм для уток, и пёстрые птицы с жадностью окружили прикормку. ― А ещё вчера мы были в Совете, все интересуются, как ты себя чувствуешь?

– Расследование началось?

– Нет. Виктория Роса хочет дождаться, когда вернётся исследовательская группа Совета. Пока все замалчивают случившееся.

– Они отправили в Библиотеку людей? ― Драгана бросила горсть угощений уткам.

– Тебе не сказал отец?

– Нет.

– Виктория, хочет, чтобы ты прошла обследование в Астерии. Она приносила извинения, что тебе не оказали должную помощь, когда ты вышла из Библиотеки, и винит себя в твоём состоянии.

– Ясно, ― Драгана запахнула кардиган сильнее, злясь на холодное лето. ― Отец передал ключ Совету.

– Нет. Пока отказал им. Он думает, что они скрывают очередную трагедию.

– Ясно.

– Драгана, я хочу спросить, ― Томас немного подождал, внимательно вглядываясь в её лицо, ― как ты выбралась? Библиотеку не могли открыть пять дней.

– Томас, я не помню. Я ничего не помню.

– Что?

– Всё это время я… я просто боролась с мерзким чувством безумного страха, но я не знаю, откуда оно взялось. Мне просто страшно. И я ничего не помню. Когда ты вернёшься?

Драгана резко сменила тему. Конечно, брат заметил, но не стал давить на неё.

– Через неделю.

– Да точно. Ты говорил. ― Драгана немного подумала и призналась: ―Я соврала. Есть кое-что, что я помню.

– Расскажешь?

– Не сегодня.

Больше они не говорили, лишь кормили выводок утят и их родителей.

Следующей ночью Драгана резко проснулась, и попыталась вспомнить сон, но тот уже ускользал в ярких вспышках, растворяя последние кусочки картинки. Уснуть долго не получалось, и она включила лампу на прикроватной тумбочке и дёрнулась к изголовью, от безжизненных глаз, что смотрели на неё, но упёрлась лишь в шкаф с книгами. Нащупав полки, она осмотрела себя, и не увидела кровати. Она сидела на полу, на ней была пижама, в которой легла спать, и светлая штанина пропитывалась кровью. Драгана попыталась подняться со скользкого пола, но ноги подкосились, она упала на противоположный шкаф, которого тут не было секунду назад, а после рухнула вниз и снова оказалась на кровати в ворохе одеяла и подушек.

Беспокойный вдох застрял в глотке, и она закашлялась. По телу полились крупные капли пота, впитывались в одежду, и ей безумно хотелось пить. Драгана постаралась успокоиться, не паниковать. Выбравшись из плена одеяла, она споткнулась о кресло и на пол упал рюкзак. Резко дёрнув его за лямку, тот развернулся, открылся и её вещи упали на пол. Она отбросила сумку в стену и принялась собирать разлетевшиеся ручки, часы и карманное зеркальце, дотянулась до цепочки и удивилась находке.

Железное солнце с изумрудом неправильной формы, смотрело на неё, будто имел разум. Корона из лучей не была предельно острой, скорее плавной. Безделушка из храма, про которую почти забыла, почему-то принесла окончательное разочарование всех последних раскопках. Драгана присмотрелась к камню. Изумруд переливался сиянием и выглядел невероятно притягательно. Ей даже показалось, что внутри него вспыхивал яркий свет со всеми оттенками зелёного и прокладывал путь среди бушующих волн реальности словно старый маяк.

Изощрённое плетение цепи восхищало, подобного она раньше не встречала. Цепь прочная, а звенья переплетались так легко, казалось, не металл поддали необходимому плетению, а атласные ленты. Она попробовала разорвать, проверяя, но не вышло, и только руки обожгла. Тот, кто сделал это украшение, был мастером своего дела. Или это всё только магия? Драгана обернула цепочку вокруг левого запястья несколько раз, имитируя браслет, щёлкнула застёжкой, солнце расположилось в ладони.

Она никак не могла понять, почему украшение на шее дочери Мор было сделано из железа? Устроить ей усыпальницу в таком красивом месте, скрыть под горой, к которой не подобраться. Попытка остановить нарушителей, сейчас, после пережитого, казалась простенькой. Ничего не сходилось.

Громкий шум напугал. Нечто громоздкое упало на первом этаже, послышался треск стекла. Драгана посмотрела на дверь, сжала крепче солнце, другой рукой залезла под подушку и достала нож, его рукоять была оплетена тонкой кожей и не скользила в руке. Время почти два часа ночи и её родители точно спали. В поместье кроме охраны почти не осталось прислуги, только конюх и одна горничная, что всегда помогала матери.

Она не знала, проникли в дом, для того чтобы ограбить или убить, но одно другому не мешало. Не искушая Судьбу, она подошла к дальней прикроватной тумбочке, где деревянная панель при правильном нажатии отъезжала в сторону и открывала потайной ход. Драгана пользовалась им в подростковом возрасте, чтобы подъедать сладости с кухни после полуночи. Мария не любила, когда дочь разгуливала по коридорам в такой поздний час перед занятиями.

Узкий коридор не освещался. Рядом с потайной дверью висел мешочек с лучисом и деревяшка, с которой можно соединить сферу. Железное солнце Драгана спрятала в рукав кофты и, удобно взяв нож и брусок с лучисом, пошла вглубь коридора, плотно закрыв за собой дверь.

Ей нужно было осмотреться, убедиться, что в доме никого нет и ей просто показалось. В потайных ходах отец разместил специальные стекла, которые снаружи выглядели обычными зеркалами, что помогало осмотреть большую часть дома, оставаясь незамеченной. На втором этаже никого не было. На самом деле Драгана волновалась, что в доме в принципе никого не было, и это пострадавшее воображение сыграло с ней злую шутку, но рисковать не стала. Около лестницы она притормозила. Даже если воображение играло с ней, она направилась в комнату брата, где в комоде лежал арсенал из оружия. Если в доме действительно кто-то был, она хотела иметь что-то весомее ножа.

Пройдя по узкому коридору и потянув за ручку на панельной двери, она отрыла её и врезалась в стену. Дверь оказалось закрыта шкафом. Драгана аккуратно подтолкнула стену, понадеявшись, что это был тот самый, убогий, с книгами. Мебель поддалась мягче, чем предполагалось. Томас приделал полозья для удобства. Она отсоединила лучис от деревяшки, которую оставила на кровати, а саму сферу сунула в мешке в передний карман пижамных брюк. В комнате было темно, но глаза быстро привыкли, яркая луна дарила достаточно света. Рядом с окном стоял комод, где в нижнем ящике лежало огнестрельное оружие, самое лучшее, что предлагалось на рынке. Томас учил её обращаться с пистолетом. Вместе они выходили на улицу, ставили мишени, работали над её стойкой, хватом. Брат объяснял ей про отдачу и учил быстро перезаряжать пистолет. Он обучал её самообороне и нескольким хитростям в бою. Она не была уверена, что это её спасёт, и поэтому надеялась, что зря так переволновалась. Драгана застегнула ремень с ножнами на бедре, засунула туда свой нож, проверила патроны и крепко взяла пистолет. Глубоко вдохнув, она вернулась в потайной ход, закрыла за собой дверь и направилась к спальне родителей, но потайная дверь была заперта.

– Пап, мам, ― Драгана постучала в дверь, надеясь, что не сильно их перепугает, но никто не ответил. И она постучала сильнее. ― Ма-ам! Па-ап! Всё в порядке?!

Тишина пугала, и она поспешила к себе. Вернувшись в комнату, она увидела перевёрнутую постель, открытый шкаф и дверь в ванную. Сердце ускорилось, дыхание стало громким. Рука, сжимающая пистолет, начинала дрожать. Она бы могла бегать по потайному ходу, но это не решит проблемы. Драгана закрыла проход, подошла к прикроватной тумбочке и подняла телефон, быстро крутя диск, набирая номер службы спасения.

Гудки были длинными, и когда подняли трубку язык присох к нёбу.

– Служба спасения Астерии. Как вас зовут? ― спросил мужской голос.

– Драгана Медичи. В мой дом проникли.

– Скажите свой адрес и где конкретно вы находитесь?

– Поместье Медичи, за Астерией, юго-восточный округ. Я прячусь своей спальне.

– Дома кто-нибудь есть?

– Родители.

– Вы можете пойти к ним?

– Нет.

– Я отправил к вам наряд гвардии, они всё проверят. Драгана в вашем доме, есть более безопасные…

Телефонный разговор прервался, кто-то лишил их связи. Драгана затаила дыхание и бросила трубку, позволяя той болтаться на проводе, и вышла из спальни через дверь.

Правое крыло было заставлено шкафами, коробками и огромными ящиками. Где-то ещё висели куски презента, ближе к отцовской сокровищнице стены ещё не покрыты новым слоем краски. К ней она и направилась. Там стояла сильнейшая охранная система. В хранилище отца можно запереться, и никто бы не достал её оттуда, но сначала она хотела добраться ещё раз до спальни родителей и проверить, как они.

Послышался шум, и она увидела двух незнакомцев посреди коридора. Среднего роста, во всем чёрном, с масками на лицах. Глаз не видно. Их голоса звучали глухо, они спорили. Драгана знала этот дом лучше, у неё было больше шансов ускользнуть, но времени не осталось. Пара в маске разошлась. Она стояла за углом, и один из них направлялся в её сторону. Зеркало впереди отлично показывало все движения крадущегося. У него не было оружия в руках. Угол обзора не позволял ему увидеть её.

Драгана присела, в левой руке зажала нож, в другой пистолет, уже снятый с предохранителя. Человек в маске продолжал приближаться. Он подошёл к повороту.

«Сейчас».

Нож описал ровную дугу и вошёл в живую плоть выше паха. Прошелестел сдавленный мужской хрип, однако Драгана быстро перегруппировалась и выстрелила в голову. Отдача откинула руку, нож остался в трупе, послышался тяжёлый бег в её сторону. В ушах звенело, кисть болела. Драгана проскользнула в комнату, где находился очередной склад, втиснулась в потайной ход. В кромешной тьме перед глазами прыгали искры. Судорога пронзила руку с пистолетом. Драгана направила оружие вперёд, опасаясь случайного выстрела себе в ногу. Немного успокоившись, она двинулась ближе к хранилищу практически на ощупь.

Звук выстрела звучал, как заезженная пластинка, осознание, что теперь она убийца, ещё не достучалось до разума. Во всём доме резко погас свет. Она была уверена, что охрана на постах точно заметила и немедленно бросится проверять поместье. Драгана набралась смелости и вышла из укрытия. В саму библиотеку не вёл ни один из потайных ходов. Выставив перед собой пистолет, она сжимала его двумя руками. Первый раз ей повезло, но второй раз может быть всё иначе. Если охрана ещё жива, то выстрел точно привлёк внимание. О последствиях она подумает позже.

Первый удар выбил оружие из её рук. Второй пришёлся по челюсти, губу обожгло, и заструилась кровь от рассечения, она упала на пол. Мужчина в маске навалился на неё, Драгана не успела перехватить его руки. Нападавший ударил её затылком об пол, в глазах поплыло, горло сдавили чужие пальцы в тонких перчатках. Она сопротивлялась, старалась скинуть его с себя. Ей удалось только сорвать маску. Молодое лицо исказила гримаса гнева. Кислорода становилось меньше, горло болело, он стремился убить её. Драгана дотянулась до кармана и достала лучис, зажмурилась и бросила на пол рядом со своим лицом. Яркая вспышка ослепила нападавшего, он разомкнул руки. Глубоко вздохнув, она попыталась его скинуть с себя. Но мужчина был слишком силен и удерживал её на месте одной рукой, давя на плечо. Выползти из-под него казалось невозможным, и мысль о сломанной ключице плотно засела в голове, не давая принять правильное решение.

Почему-то она не могла закричать, будто лишилась языка и голоса разом. Паника сдавила горло прочным прутом.

Мужчина ударил её. Щеку обдало жаром, голова резко дёрнулось, рот наполнился кровью. Кажется, она прикусила язык. Он вытащил лучис из пола, откинул его дальше, и яркий свет осветил коридор. Нападавший осклабился и снова сдавил её горло. Сжимал сильнее на этот раз, желая переломить тонкую шейку. Драгана достала из рукава железное солнце, сжала в ладони и наугад нанесла удар, мужчина съехал. Луч светила проткнул ему глаз, и он взревел:

– Паршивая сука!

Ей удалось выползти, получилось подняться, но её сразу же дёрнули за ногу. Она ударилась руками о пол. Левая ладонь налетела на изумруд. Руку пронзила острая боль, а из-под пальцев заструился зелёный луч.

Свет опоясал руку и потух. Драгана перевернулась на спину, подняла ногу, готовясь ударить, но мужчина пятился от неё. В свете лучиса ей удалось разглядеть лицо, окровавленный правый глаз и скулу. Брови подняты в ужасе.

– Что ты наделала? ― промолвил он, голос с грубого изменился на трепещущий. ― Дура!

Нападавший полностью выпрямился, за ним появился чёрный круг, опоясанный фиолетовым ореолом, в котором он исчез.

Драгана задрала рукав на левой руке и стала рассматривать кожу. Тонкие зелёные линии, как на редком мраморе, тянулись от кончиков пальцев по ладони, предплечью и до локтя. Рисунок темнел, впитывался в кожу, начинал медленно исчезать.

– Значит, не изумруд, ― Драгана посмотрела на железное солнце.

От камня не осталось ни крошки, металл потемнел, звенья цепи рассыпались. Чем больше исчезал рисунок на её руке, тем больше обращался в ничто кулон. В итоге от него осталась горстка пыли, а рисунок на коже окончательно впитался. Где-то на подкорке сознания она испугалась того, что украла у дочери Мор. Понимала, что теперь за ней придут. Теперь у них было для этого две причины.

– Магия, ― прошептала Драгана и с большим усилием встала на ноги.

Слабость сковала тело, а тишина выгрызала в ней дыры, куда уже просачивалось отчаяние. Длинный коридор был пуст, она достала лучис из пола, и слила его со скипетром, который достала из ближайшего ящика. Вроде отец привёз его из Виерии. Она пошла в левое крыло, к спальне родителей. Ноги всё меньше слушались, Драгана начала прихрамывать, а перед глазами картинка слегка раздвоилась.

Она прошла маленькую гостиную, где мама часто сидела со своими подругами и обсуждала свежие сплетни. Прошла комнату брата, по правой стороне, завернула за угол направо и пошла дальше. К широкой двери из красного дерева, что оказалась приоткрыта. Лучис освещал достаточно, чтобы не беспокоиться о вырубленном электричестве. Драгана осторожно толкнула дверь, увидела кресло, где на спинке лежал отцовский халат. Огромное окно. «Нужно войти», повторяла она себе. Белый тюль колыхался от лёгкого ветерка из-за приоткрытых створок. Драгана перевела взгляд на правую стену, где висела картина. Она сосредоточилась на ней. Дальше за тяжёлой рамой была дверь, она вела в ванную комнату. Девушка смотрела уже на неё и прошла в комнату глубже. Она знала, что нужно повернуться.

Желудок сжался в комок, ноги не хотели помочь ей обернуться налево и посмотреть на кровать. Страх поглотил без остатка, слезы уже готовы сорваться, дыхание замедлилось.

Драгана заставила себя посмотреть, пока надежда ещё теплилась в глубине души, изо всех сил трепыхая обломанными крыльями.

Повернувшись, она увидела их. Они полулежали, у отца книга в руках, мама сжимала в руках одеяло. Между их глаз ― отверстия от пуль.

Драгана закричала.

Собственный крик звенел в ушах. Слёзы застилали глаза. Драгана сделала короткий шаг к кровати, и тьма проглотила её, впиваясь в тело бесконечной болью.