Бездыханные ІІ

Глава 3

Внезапный дождь, который начался всего две минуты назад, превратился в ливень и громко забарабанил по окнам. Нахлынувшие тучи закрыли небо и солнце, отчего в комнате стало темно и мрачно. Я закончила свой рассказ пару минут назад, но ни Мелори, ни Данте, не вымолвили и слова. Мы с Крисом дожидались их реакции с неким нервным беспокойством.

Наконец-то Мелори тяжело вздохнула и тихо произнесла:

— Я-то думала, что больше о них не услышу.

— Ты о чем? — нахмурившись, спросил Крис.

Женщина на секунду взглянула на него и опустила глаза.

— Я об экзорцистах. Давно мне не приходилось вспоминать о них. Эти люди уже несколько веков занимаются истреблением нечисти и всего, что с ней связано. Но мне казалось, что все экзорцисты давно исчезли. Оказывается это не так.

— Лилит тоже такое говорила, — тихо сказала я.

Мелори кивнула.

— И она права. Но видно в Ватикане все еще остались те, кто наследует древние традиции и тайно обучает людей искусству экзорцизма. — И тихо добавила, — хотя, как оказывается, некоторая информация до сих пор не предается огласке.

Я удивленно вскинула брови и повторила вопрос Криса:

— Ты о чем?

— Я о нас. Примерно четыре столетия назад, когда экзорцизм еще был широко использованным в религии, появился слух, что существуют люди, которые якобы подписали контракт с Дьяволом и стали бессмертными. Но в обмен на это Дьявол поселил в их теле демона, чтобы тот управлял разумом человека и призывал его на греховные поступки. Улавливаешь?

— Они узнали об умерших! — ахнула я.

— Верно. Но тогда эти слухи считали просто слухами. И лишь спустя несколько десятилетий произошел странный случай, после которого слух о существовании умерших был признан правдой. Это произошло в том самом Ватикане. Одна супружеская пара с четырьмя детьми решила продать свой маленький дом и переехать в тот, в котором раньше жила мать отца семейства. Он был намного больше и просторней их старого жилья, но в том доме уже давно никто не жил. Поэтому, прежде чем переехать туда, семья попросила одного священника осмотреть дом на наличия призраков или какой-то нечисти. Тот согласился. При осмотре дома присутствовала так же и вся семья. И вдруг, когда священник начал читать отрывки из Евангелие, старший двадцатилетний сын схватился за голову и начал кричать. Все испугались, и священник замолк. Мучения парня прекратились, а он сам быстро убежал. Спустя два дня его нашли, и опасения подтвердились — он был одержим. Но как бы ни старались священники его очистить, парень только корчился от боли и кричал. Тогда его тайно передали экзорцистам, а родителям сказали, что он мертв. И эта ложь вскоре оказалась правдой. После длительных часов экспериментов и обрядов было выяснено, что парня невозможно убить, так как он уже мертв. После нескончаемых пыток святой водой юноша рассказал экзорцистам все: и как он два года назад обратился к дьяволу за помощью, и как несколько месяцев назад он умер от руки головореза. Нашу силу назвали «даром Дьявола», а среди экзорцистов распространился такой термин как «ветор», что от итальянского vetore значит носитель. Веторами называли людей, получивших этот «дар». Такая терминология помогала как бы скрыть наш секрет, и была перестраховкой в случае утечки информации. Во избежание паники существование веторов было под строжайшей тайной, а нас вылавливали и сажали в специально оснащенные темницы. Экзорцисты бы с радостью нас убили, вот только они не знали как. Хоть расчлени умершего и скорми десятерым оголодавшим свиньям, он все равно возродится.

И вот однажды ночью в церкви, под которой находилась одна из темниц экзорцистов, начался пожар. Огонь был слишком сильным, поэтому его прекратили пытаться потушить, и кинулись спасать иконы и ценные вещи. Из-за всеобщего шума про темницу и оставшихся там умерших забыли. Они не смогла спастись, так как темница была заперта, а их тела подвешены в перевернутом состоянии: ноги цепями приковали к потолку, а руки к земле. К тому же в их вены были введены своеобразные капельницы со святой водой, которая ослабляла силу демона. Огонь с верхних этажей добрался до подвала церкви и бочки, где хранилось масло, взорвались. Я не знаю подробностей, но огонь каким-то образом попал в темницу, что находилась под подвалом. Когда после пожара экзорцисты спустились в темницу проверить веторов, посреди выжженных комнат они находили лишь горстки пепла.

Оружие против умерших было найдено. После этого всех веторов, запертых в темницах, сожгли, а на нас объявили охоту, которая превратилась в войну, длившуюся почти сотню лет, и в узких кругах получившую название «Война креста и крови». И, как ни странно, именно в этот период времени на кострах священной инквизиции сгорело больше всего людей.

Мелори замолчала, и Крис задал вопрос:

— И как тебе удалось спастись от экзорцистов?

На лице женщины появилась горькая улыбка.

— Как только информация о том, что экзорцисты уничтожают умерших, дошла до меня, я, бросив все свое немалое имущество, скрылась на одном из необитаемых островов Атлантического океана. Скажу честно, если бы не уникальная память, доставшаяся мне после смерти, и не позволяющая терять бдительность сила демона, то за те тридцать шесть лет, проведенных в одиночестве на необитаемом острове, я бы сошла с ума. И все-таки план удался — экзорцисты меня не нашли.

Но даже тысячи километров от цивилизации не помогли мне укрыться от того, кто своим появлением перевернет весь религиозный мир и создаст свою, невидимую для людей цивилизацию, в которой демоны будут жить плечо к плечу с людьми, тайно следя за существованием каждого умершего, появившегося на этой Земле. Его земное имя — Алан Бладрейн, а его настоящее имя — Люцифер. Он тот, кого зовут правой рукой Сатаны.

Ее слова стали для меня холодным градом. Естественно, я знала о Люцифере, но считала его чем-то, если и существующим, то точно не в нашем мире и не в наше время. А теперь все мои представления, догадки, жизненные принципы о религии и вселенной, которые я строила для себя всю свою жизнь, разрушились в один момент.

— Значит, — произнесла я дрожащим голосом, — Дьявол все-таки существует?

— Ты должна была это понять еще тогда, когда восстала из мертвых, — с непривычной холодностью сказал Данте.

— А Бог? Он тоже существует?

Не знаю почему, но мне очень сильно захотелось услышать ответ на этот вопрос.

На лице мужчины появилась ухмылка, от которой мне стало не по себе.

— На этот вопрос человечество ищет ответ с того самого момента, как смогло мыслить. Но действительно ли ты хочешь узнать правду? И не будет ли эта правда отличатся от той, которую ты себе представляешь?

Я не знала, что ответить.

Крис, глядя на которого невозможно было сказать, остро ли он воспринял эту информацию, обвел нас глазами и обратился к Мелори:

— И что же было дальше?

— А дальше была война, — ответила она, смотря пустым взглядом перед собой. — Когда Алан нашел меня на острове, я была больше похожа на животное, чем на человека. Мои волосы стали немыслимо длинными и спутались с листвой и мелкими ветками, а сама я приобрела повадки дикаря. Алан забрал меня на материк, пообещав безопасность на время войны. Я поверила ему, так как он был первым человеком, с которым я смогла поговорить спустя почти четыре десятилетия, проведенных наедине со своим демоном.

Мне потребовалось несколько недель, чтобы вернуть себе нормальный облик, и узнать об изменениях, произошедших в мире за время моего добровольного изгнания. Когда я вновь смогла сосуществовать с обществом, мы с Аланом отправились в восточную Европу, где Инквизиция и экзорцизм не были так распространены. Опаснее всего было находиться в западных странах: Германия, Англия, Франция, Италия… прикрываясь охотой на ведьм, на кострах, рядом со смертными людьми, сжигали и умерших. Не многим удалось сбежать, так как почти все умершие считали себя бессмертными, а когда оказалось, что они таки могут умереть, — началась паника. Они боялись экзорцистов и, скованные своим страхом, не могли дать отпор.

Пока не появился Алан. Он вселил умершим веру в собственные силы, убедил, что они сильнее смертных экзорцистов, и вскоре под его руководством беспомощные веторы превратились в армию. Всего за пару лет мы с Аланом смогли собрать под своим крылом сотни умерших, готовых драться за нас до окончательной смерти. Когда Алан говорил, все замолкали. Даже великие ораторы не сравняются с его умением управлять толпой, а все потому, что он никогда не лгал. Такие, как он, никогда не лгут.

— Постой, — перебил ее Крис. — Если ты говоришь, что он никогда не врал, то, как тогда он смог тебя обмануть?

— А я и не говорила, что он меня обманывал, — спокойно ответила она. — Он не врет, он просто не говорит всего. Алан обещал мне безопасность, и я ее получила. Он сказал, что хочет собрать армию, для победы над экзорцистами, — он ее собрал. Он обещал своей армии умерших расправиться с их обидчиками, если они встанут на его сторону, и он расправился. Вот только сами умершие в битве не участвовали.

— Не участвовали? — озадаченно переспросила я.

— Верно. Ведь сам человек без силы демона — это просто ходячий труп. Тем более что умершие были слишком уязвимы. Дело в том, что тексты из Евангелие и еще некоторых священных книг действуют на демона, который сидит в умершем, негативно. Он начинает метаться и злится, тем самым, вызывая сильный дискомфорт и помутнение разума. Так же остается святая вода. Ею можно смочить копье, или стрелу, как ядом. Такая доза обездвиживает умершего на две три минуты. Но Алан решил эту проблему. Он позвал к себе четверых самых верных нам умерших: двух девушек и двух парней. Одним из них был тот молодой двадцатилетний парень, старший сын семьи, которого первым схватили экзорцисты. Оказалось, что он сумел сбежать от них во время очередного эксперимента, и этот парень считал Алана своим кумиром. А вторым был тот, кого вы видели час назад. Его Земное имя Лука, его настоящее имя — Велиар.

— Значит, — подал голос Крис. — Он настоящий демон? Но как он?..

— Не перебивай, — упрекнула его Мелори. — Так вот, тогда Лука был еще простым умершим, как вы. С каждым из этих четырех Алан провел личную беседу в комнате, где никто не мог их услышать. Когда беседа заканчивалась, умерший выходил уже другим человеком, вернее, он уже не был человеком — демон захватил его тело, и пожрал душу. В день, когда это все происходило, Алан отправил меня по поручению в другой город, и я не присутствовала на процедуре высвобождения демонов. Но, я уверена, что не приложи Алан свою руку к этому, те умершие смогли бы еще прожить несколько лет.

Внезапно, смех Лилит раздался в моей голове:

— Ха-ха-ха, как интересно! Вот значит как…

Я нахмурилась и постаралась ее не слушать.

— Теперь демон получал человеческое тело в свое полное распоряжение, — продолжила Мелори и, как мне показалось, рассказывать ей было все тяжелее из-за воспоминаний. — И ни святая вода, ни молитвы, не могли на него подействовать.

И, предугадав по нашим с Крисом удивленным лицам последующий вопрос, сразу ответила на него:

— Дело в том, что демон, когда он запечатан в человеке, лишен всех способов двигаться, также у него «связаны» глаза, рот и уши. И в первые дни после восстания из мертвых человека, он ужасно слаб и почти без сознания. Когда человек проявляет сильные эмоции, демон просыпается, а когда умерший дает волю своим чувствам и гневу, цепи, сковывавшие демона, ослабевают. А когда он освободится полностью, то пожрет душу человека, и станет на его место.

Слова Мелори заставили меня вспомнить об одной вещи.

— Постой, — я встала с кресла и в волнении заходила по комнате. — Тогда, на лесопилке, когда Лилит захватила надо мной контроль, и вы остановили её, она сказала кое-что. «У меня уже есть уши», — если я не ошибаюсь.

Мелори нахмурилась.

— И не только, — тихо произнесла она, а потом серьезно взглянула на меня. — Так как Лилит теперь может беспрепятственно говорить с тобой и так легко захватывать твое тело, у нее, возможно, уже полностью освобождена голова.

Я резко остановилась. Эти непонятные слова почему-то очень сильно взволновали меня.

— Это серьезно? И почему так быстро? Я ведь только недавно о ней узнала, а она уже освобождается!

— Не волнуйся, это не так страшно, как кажется, — попыталась успокоить меня женщина, но в её голосе не звучала должная убедительность. — Со временем у всех умерших такое случается. Главное, чтобы тело демона было связанное, иначе он сможет свободно управлять тобой, когда ему вздумается. Но я должна тебя предостеречь: Лилит освобождается быстрее остальных демонов. Ты должна быть всегда начеку и контролировать свои эмоции. Излишнее эмоциональное возбуждение позволит Лилит взять контроль над твоим разумом, а ведь именно там она заточена. Не трудно понять, что происходит, когда у заключенного оказываются ключи от его камеры.

Предостережения Мелори нешуточно напугали меня, но я попыталась взять себя в руки, чтобы, как она и советовала, не давать эмоциям взять верх, и медленно кивнула.

— Так вот, — продолжила женщина, — когда те четыре демона обрели материальные тела, Алан сказал им сделать следующее: поглотить демонов всей своей армии умерших, чтобы набраться силы и обрести небывалую мощь.

— Поглотить другого демона? Но как, и зачем? — спросил Крис.

Мелори немного помолчала, обдумывая ответ, а потом заговорила:

— Ну вот, смотрите, демоны приходят в наш мир частями, так как их сила слишком велика, чтобы за раз пересечь границу мира людей и демонов. Это можно сравнить с пазлами. Настоящий демон — это целая картинка, а тот, что в запечатан в нас, это лишь ее часть — один пазл. Когда демон пожирает душу человека и становится на его место, он все равно остается лишь частью картинки, но более сильной, чем остальные. Поэтому, чтобы стать целой картинкой, демон может забрать силу другого демона, такого же, как и он, у умершего, в котором этот демон еще запечатан. В таком случае, этот демон получает еще один пазл и становится сильнее. И чем больше у демона пазлов тем больше он становится похожим на настоящего демона из Ада — сильного и могущественного.

— И, — Крис внимательно на нее посмотрел, — сколько есть таких пазлов?

Она покачала головой.

— Я не знаю. Возможно, несколько тысяч, а возможно и миллионы. Как бы там ни было, земной демон и демон из Ада — это все равно, что сравнить песчинку и пустыню. Готова поспорить, даже Алан, который в одиночку пожрал более тысячи себе подобных, и рядом не стоит с настоящим Люцифером.

— Секунду, — внезапно сказала я. — Возьмем например, Лилит, да? Могут быть два и больше умерших, в которых она запечатана. Я правильно поняла?

Мелори кивнула.

— Так вот, — я продолжила. — Что будет, если, скажем, двух умерших захватила Лилит, и получила их тела? Тогда ведь выйдет две Лилит, так? Два одинаковых демона. Они тогда смогут пожрать друг друга?

На мой вопрос женщина ответила не сразу.

— Один демон сможет пожрать второго демона, такого же, как и он, только в двух случаях. Первый — если первый демон в десятки раз сильнее второго, или если второй пока не успел пожрать себе подобного и остался «одним пазлом», то есть сравнительно слабым. Второй случай — если второй демон добровольно соглашается отдать свою силу первому, но я такого пока еще не видела, поэтому не уверена на все сто.

Я задумчиво выпучила нижнюю губу и кивнула.

— Понятно, а что случается с умершим, которого пожрал демон?

Мелори уже хотела было открыть рот, чтобы ответить, но Данте ее опередил:

— Душа, которую пожрал демон, попадает в место, которое люди привыкли называть Адом. Там она не отбывает свое наказание, как души мучеников в человеческих рассказах, а становится демоном — мелочью, которая шныряет по самым темным закоулкам преисподни. В некотором роде, это лучше, чем быть сожженным дотла и вечность метаться по Земле даже после ее гибели. Во всяком случае, ты хотя бы можешь действовать. А если ты действуешь — значит, можешь совершенствоваться. Запомните мои слова, если вам вдруг придется выбирать между бесплотным существованием на Земле, и жизнью в Аду.

Я удивилась и вопросительно взглянула на Мелори. Она в свою очередь тоже восприняла слова Данте с некой опаской. В ее взгляде смешались удивление, недовольство, настороженность и опаска. Мужчина увидел это но молча проигнорировал. А я поняла, что эти двое знают намного больше, чем хотят сказать.

— Мы прервались, — напомнил Крис, который всецело был сосредоточен на самом рассказе. — Так что случилось с теми четырьмя?

— А, — Мелори повернулась к нему и постаралась сделать равнодушное лицо, — каждый из них пожрал соответствующих себе демонов из оставшихся умерших. Кстати, смею заметить, что два разных демона, например Бельфегор и Лилит, не могут пожрать друг друга. Это так, на заметку. Так вот, после этого четыре демона стали намного сильнее, а за то, что Алан их освободил, они примкнули к нему и стали сражаться на его стороне. Я знала, что ни к чему хорошему это не приведет, но было уже слишком поздно отступать. Поэтому я попросила Алана об услуге: я остаюсь сражаться на его стороне, но взамен он не будет убивать тех экзорцистов, которые не посвящены в тайну веторов, и не ведут охоту на нас. Он согласился. Правда тех четырех мне пришлось уговаривать немного дольше, но и они согласились. Но уговор был немного иным, — тут Мелори поджала губы и обозлено прошипела, — я никогда и не при каких обстоятельствах не должна буду поднимать против них руку или оружие, даже если со временем мы станем врагами. Расчетливые твари. Но в любом случае уговор они сдержали. Хотя тех экзорцистов, которые ничего не знают о веторах, осталось намного меньше, чем я предполагала. Зато битву мы выиграли, — она ухмыльнулась. — О, это было что-то. У Алана своеобразное чувство юмора. Сначала он вторгся в штаб-квартиру экзорцистов в Ватикане, прямо в разгар тайного собрания по поводу умерших. Там он сказал, что является предводителем веторов, и объявляет войну «религиозным фанатикам». Он дал экзорцистам ровно пять лет на тренировку и собрание армии. По истечении этого времени, утром 27 октября 1719 года, они должны будут явиться на Акулий остров — двадцать пять миль на юг от Италии. Там нашу битву никто не увидит, и все сохранится в тайне. Они согласились, не могли не согласиться. Когда время истекло, три корабля с двенадцатью сотнями экзорцистами прибыли на остров. Как же они удивились, когда их встретило всего шесть человек, которые были вооружены лишь простым холодным оружием. Когда битва началась, люди были потрясены еще больше — молитвы, стрелы и лезвия, пропитанные святой водой не действовали, а огонь демонов не пугал. Даже какое-то мудреное копье, которое по их поверьям должно истреблять нечисть, не помогало. Паника и безоружие стали причиной быстрой кончины всех тех экзорцистов. Признаюсь, даже я получила от битвы немалое удовольствие. Хотя битвой это сложно назвать — Алан знал, что мы даже в таком количестве одержим победу, поэтому он и выбрал местом сражения остров, рядом с которым водились акулы — запах крови привлечет их и от тел можно будет спокойно избавиться. Песчаный берег скроет кровь, а корабли можно вывести на глубину и легко потопить. Этот демон позаботился, чтобы никто и никогда не узнал о битве на Акульем острове. Но даже если мы и выиграли сражение, война еще не была окончена. Вернувшись на материк, Алан узнал местонахождения оставшихся экзорцистов, проинформированных о веторах, и убил. Как я и попросила, — тех, кто о нас не знал, он не трогал. Как только наши потенциальные враги были убиты, мы перебрались в Ватикан, чтобы в самом очаге тушить новые искры «анти-демонического» экзорцизма. Спустя несколько месяцев стало понятно, что охота за умершими прекратилась, а оставшиеся экзорцисты залегли на дно, боясь быть убитыми неизвестной антирелигиозной организацией, как они думали. Все документы о веторах были уничтожены, а Война креста и крови считалась оконченной. Как и обещание Алана о моей безопасности.

Брови Криса сошлись на переносице, и он спросил:

— Что Алан сделал?

Мелори горько улыбнулась и тихо, почти шепотом, ответила:

— Он попытался пожрать моего демона.

Внезапно с коридора донесся звук открывающейся входной двери.

— Это Рейн, — проинформировал нас Данте.

Мелори качнула головой, будто прогоняя остатки воспоминания.

— Так, хватит, — она резко встала с дивана, — разговор окончен. Вы и так узнали слишком много.

— Постой, а…

Крис попытался ее остановить, но Рейн уже зашел в гостиную. Он был одет в свою фирменную вязаную жилетку, белую рубашку, едкий красный галстук и штаны на вырост. Сломанные очки парень снял.

Оглядев нас подозрительным взглядом, Рейн нахмурился и спросил:

— Что за сборы?

Мелори поспешила улыбнуться.

— Ничего важного, — сказала она, быстрым шагом направляясь к выходу. — Так, бездельничаем.

Как только женщина попыталась выскользнуть мимо Рейна в коридор, он быстро схватил её за руку, остановив.

— Эй, мне еще долго ходить в этих лохмотьях в школу? — недовольно спросил парень.

Мелори пару раз удивленно моргнула, а потом широко улыбнулась и потрепала его за щеку как мама своего малолетнего сыночка.

— Как договаривались — до первого июня. Еще два с половиной месяца. Но, если будешь хорошим мальчиком, уже с апреля сможешь ходить нормально.

Рейн недовольно фыркнул и, откинув ее руку от своего лица, удалился прочь. За ним нас поспешила покинуть и Мелори.

— Данте, — сказал Крис, повернувшись к мужчине, который тоже собирался уходить. — Ответь на один вопрос. Как звали тех четырех демонов, которых собрал Алан? Я имею в виду их настоящие, демонические имена. — И тут же добавил, немного неуверенно, — если они тебе известны. Я заметил, что в рассказе Мелори не было ни единого упоминания о тебе.

Данте внимательно взглянул на него и ответил:

— Я родился намного позже событий, о которых вам только что было поведано. И мое личное знакомство с Аланом и его демонами не было основано на взаимопомощи или союзничестве, и я не так подробно осведомлен об их деятельности, как Мелори. Но мне известны их истинные имена. Двоих из четырех прислужников Алана зовут Велиар и Вельзевул. С остальными двумя вы знакомы лично.

Сказав это, он покинул комнату.

— Знакомы лично. Значит?.. — я взглянула на Криса.

Тот, нахмурившись, кивнул.

— Лилит и Бельфегор.

На небольшом экране телевизора мелькали кадры какого-то второсортного сериала. Через пять минут началась реклама и я, щелкнув на красную кнопку пульта, устало завалилась на диван. Пролежав так несколько секунд, я медленно перевела взгляд с потолка на настенные часы. Ровно полшестого — отчетливо показывали стрелки. Из моей груди непроизвольно вырвался стон. Еще целый час ждать! По будням моя смена начиналась в полседьмого и заканчивалась в десять вечера. А работаю я официанткой в баре «Карамель». Там же Данте работает барменом. Он-то меня и порекомендовал, и меня взяли даже без собеседования. Сначала я не поняла, почему ему, простому бармену, так доверяет менеджер заведения. Но как только я вышла на работу, мне все стало понятно. Данте был не только отличным, вежливым и ловким барменом, который может поддержать беседу и утешить даже самого придирчивого клиента, он еще был своеобразным охранником порядка. Когда кто-то устроит в баре драку, пристанет к официантке, решит улизнуть, не заплативши, или ворвется в заведение с оружием, Данте сумеет уладить ситуацию мирно и без шума. Потому что от одного его серьезного взгляда или холодной ухмылки, любой плохой человек сразу передумает делать задуманное, и вообще, для наглядности, даже с удовольствием бесплатно поможет уборщикам помыть пол.

Мне однажды удалось увидеть «плохого» Данте в действии. Это было на десятый день моей работы в «Карамели». Какой-то выпивший старик начал приставать к одной из наших официанток. Та сначала пыталась уладить все словами, но когда он схватил ее за задницу, девушка влепила старику хорошую пощечину. Тот разозлился и, когда пришел менеджер, начал кричать, что он какая-то важная шишка, и благодаря своим связям он закроет этот бар в два счета. Наш менеджер, миссис Ботвин, слабая на характер женщина, попыталась успокоить старика, и даже предложила ему бутылку хорошего вина за счет заведения, но тот не слушал и продолжал орать, размахивая руками, пугая при этом остальных посетителей. Внезапно его кто-то сзади схватил за руку, которой он чуть было не заехал по лицу миссис Ботвин. Это оказался Данте. На его лице была дружелюбная улыбка, но глаза выражали совсем не дружелюбие. Так высоко обычно смотрят на муравья, которого хотят раздавить. Данте молчал, но старик и без слов понял, кто тут сильнее — морально и физически. Он, прикрывая свой страх раздражением, тихо и неразборчиво что-то пробурчал и, кинув на стол пару купюр, быстро удалился прочь. Сумма оказалась в четыре раза больше той, которую он потратил, хотя и та была не мала. Оставшиеся деньги отдали официантке за моральный ущерб, а Данте заработал еще несколько баллов авторитета к своей особе.

Это должен быть мой тридцать пятый выход на работу, и я страдаю от безделья из-за того, что его время еще не наступило.

— Скучно-о, — лениво протянула я и, уткнувшись носом в мягкую обивку дивана, спросила сама себя, — может быть доклад на Историю написать? Но тогда мне будет нечего делать ночью.

«Кстати об истории, — уже мысленно продолжила я, — нужно хорошо обдумать все то, что сказала нам Мелори. Хех, оказывается, когда она первый раз рассказывала мне о своей жизни, то почти все самое важное скрыла. Хотя я ее понимаю, о такой информации просто так не болтают. Интересно, а какой у неё демон?..»

— Ты действительно дура, или только притворяешься? — внезапно перервала мой монолог Лилит.

Её слова меня обидели.

— «Чего тебе?»

— Да уж, — засмеялась демоница, — похоже, в отличие от тела, твой мозг умер окончательно. А ты подумай! Алан хотел пожрать демона этой дамочки. Демоны могут пожирать только себе подобных. Какой вывод?

Я нахмурилась и попыталась понять, к чему она клонит. Как только до меня дошло, я так резко встала, что чуть было не свалилась с дивана.

— Демон Мелори — это Люцифер!

Думаю, если бы у Лилит были свободны руки, я бы услышала, как она иронически мне хлопает.

— Ну наконец-то! А я уже было думала, что выбрала самого тупого умершего на свете.

Но я не обратила внимание на её колкость. Вместо этого я начала нервно ходить по комнате, кусая ногти на левой руке. Тот факт, что в Мелори сидит Люцифер мне был не очень по душе.

Тут вдруг возникшая в голове мысль заставила меня резко остановиться.

— Секунду, — протянула я, обращаясь к Лилит. — Ты узнала демона Криса, хотя он даже не называл своего имени и не говорил с тобой. Значит и о Мелори могла узнать намного раньше.

— Да сразу же, как только смогла видеть! Я могу узнать демона, просто глядя на его носителя.

— То есть ты знаешь, какие демоны заключены во всех нас? Но почему раньше мне об этом не сказала?

Загремели цепи, и я услышала ее ехидный смешок.

— Зачем? Я не на твоей стороне, чтобы сообщать тебе обо всем что знаю. Более того, можешь даже считать меня своим врагом. Мы просто живем в одном теле. И пока дело не касается лично меня, я только наблюдаю. А общаюсь я с тобой только из-за своей прихоти. Для меня это только игра, в которой я невидимый игрок: хочу — вмешиваюсь, хочу — бездействую. Но не скрою — ты мне немного симпатична. Такая себе бедненькая мертвая одинокая девочка.

Лилит громко засмеялась. А я только поджала губы и, накинув верхнюю одежду, вышла из дома. Похоже, на работу я приду раньше, чем надо.

Несколько часов, проведенных в баре «Карамель» прошли нормально и без приключений. Не смотря на то, что был понедельник, клиентов было много и на редкость щедрых. Я получила много чаевых и была этому очень рада. Экономя на еде и электричестве, я смогла накопить хорошую сумму, которую в основном тратила на разные домашние потребности. Правда раз в неделю все же приходилось покупать что-то, что хотя бы для вида сидело в холодильнике, так как Ирен иногда любила наведываться ко мне без предупреждения, а, увидев, что у меня на кухне девственная чистота, можно заподозрить, что я либо излишне чистоплотна, либо совершенно не использую этот участок дома. Когда речь идет обо мне — первый вариант отпадает сразу. Хотя в последнее время, маясь от безделья, я часто прибегаю к такому варианту убийства свободного времени как уборка.

Но чаще всего я учусь. Да, именно учусь. Перечитываю учебники, решаю задачи, учу французский и латынь. Французский язык я изучаю по школьной программе, а латынь для себя. За учебой время проходит незаметно. Вот и сейчас я, придя домой, сяду за доклад по истории про Вторую Мировую Войну и, написав его, буду слово в слово учить до самого утра.

Вторник с самого рассвета радовал нас пасмурным небом, дождем, и сильным ветром. Плохая погода давила всем на нервы, из-за чего в воздухе кроме влажности можно было почувствовать и волны сильного недовольства, исходящие от сонных и зевающих учеников. Удачно защитив свой доклад на втором уроке, я надеялась немного расслабится и спокойно провести остаток дня, но не тут то было! Благодаря нашей дружелюбной и веселой Ирен, к нашей тройке в столовой (Крис как раньше туда не ходил, так и сейчас не ходит) присоединилась Вайлет, которая была совсем не против! Когда Ирен привела ее, я чуть со стула не грохнулся, а Локки, подавившись соком, обляпал всю рубашку. Девушка же вела себя сдержанно и мило, будто бы ничего и не случилось. Это озадачило нас, но виду мы не подали. Все было нормально до тех пор, пока Вайлет вдруг не заговорила со мной, когда я как раз пережевывала кусок котлеты.

— Не знала, что ты можешь употреблять такую еду, — сказала она с фальшивой улыбкой и добавила, — демон.

Кусок мяса застрял у меня в горле, и я приложила огромные усилия, чтобы проглотить его. Ирен непонимающе на нас посмотрела. Я быстро взглянула на Локки. Он, стиснув зубы, сверлил взглядом Вайлет, а его рука так крепко сжимала вилку, что костяшки пальцев побелели. Но через секунду его лицо смягчилось, и с ноткой насмешки в голосе он заговорил:

— Ну, Вайлет, если тебе не нравится, как кормят в нашей столовой, то приноси еду с собой, как я, например. Хотя, согласен, только демону пойдут по вкусу здешние котлеты.

Сказав это, Локки засмеялся. Ирен, пару раз моргнув, тоже начала смеяться.

— Да, ты прав, — сказала она, поняв, что это была шутка. — Если Мио может есть это неизвестно чье мясо и не страдать несварением, то она действительно демон.

Я облегченно выдохнула и, взглянув на подругу, картинно надула губы.

— Очень смешно. Смотри, а то и тебя съем.

Ирен прикрылась руками, изображая испуг, и мы двое начали валять дурака. Вайлет нахмурилась, поняв, что проиграла. Больше таких прямых разговоров она не устраивала.

После всех уроков я быстро заскочила домой, переоделась в легкие темно-синие спортивные штаны, черную футболку и такую же темно-синюю кофту, и пошла к Локки домой — на обследование. Уже на протяжении двух месяцев, по вторникам, он исследует функции и способности моего тела в своей лаборатории. Его дядя Пол задержится в Англии до следующей осени, и это было нам на руку. За эти два месяца Локки успел узнать очень многое о моем организме, а про некоторые вещи даже я не догадывалась. Например, мои мышцы могут выдержать нагрузку в несколько раз больше чем мышцы обычного человека, но это не предел. Если я буду тренироваться каждый день, — бегать, делать растяжку — то вскоре мой теперешний показатель может увеличиться вдвое, а то и втрое, то есть я буду сильнее обычного человека почти в пять раз! И это не учитывая силу демона. Моя кожа тоже уникальна. Она тверже и крепче чем у простого человека, так же я могу чувствовать прикосновения, определять мягкость и твердость поверхности предметов, но не могу чувствовать боль и все, что с ней связано. Боль — это ответ организма на раздражитель. Так же это своеобразный сигнал о возможной опасности. Вместе с болью мы иногда можем почувствовать и страх, даже если знаем, чем эта боль вызвана, и что она может быть не опасна. Мне же бояться боли смысла нет, так как я в любом случае не умру, поэтому мое тело и не реагирует на нее. Интересный вывод Локки сделал и насчет еды. Оказывается, концентрация кислоты в моем желудке настолько высока, что я могу переварить все, что поместится в мой пищеварительный тракт, даже металл! При этом стенки желудка остаются целыми и не растворяются в кислоте. Когда еда, ну или то, что мне ради интереса скормил Локки без моего же ведома, попадает в желудок, оно растворяется до уровня молекул и впитывается в ткани органов, так как кровь не двигается и не разносит вещества по организму. В это время клетки, к которым попало это вещество, перестают делиться и употребляют его как пищу. Когда эта «пища» заканчивается, они опять начинают делиться и пожирать друг друга. При этом все, что употребили клетки превращается в энергию, благодаря которой я не сплю и не чувствую голода. Именно из-за этих процессов мне не нужно посещать туалет, так как для моего организма питательными веществами является все, что можно только съесть, даже бумага, ткань и стекло (Локки уж слишком любознательный). Но мой организм, даже без потребности, готов к тому, чтобы из внешней среды в него что-то поступало. Именно поэтому в моей ротовой полости до сих пор образовывается слюна.

На этот раз мы будем изучать мое зрение, обоняние, слух и вкусовые рецепторы, а так же скорость, рефлексы и интуицию. Надеюсь, теперь мне не придется давиться куском железа или смачивать руки в серной кислоте.