Без солнца

Определенное везение

Лагерь дикарей располагался на бывшей площади, когда-то общественном центре великолепного города. Сейчас от города остались малоузнаваемые развалины, смешанные с развалинами других строений и пересеченные разломами, но площадь многочисленные потрясения мало изменили. Дикари пользовались относительным спокойствием, которое давало это место. С одной стороны ее отгораживал от руин широкий разлом, напоминающий пропасть. Туда когда-то рухнуло высокая колокольня от древней ратуши, образовав что-то вроде моста, которым можно было пользоваться при определенных предосторожностях. Древний строители настолько качественно делали свою работу, что связующий раствор и материал кирпичей выдержали все потрясения, и колокольня, лишившаяся окон и часов, всего лишь потрескалась в нескольких местах. Дикари кое-как укрепили ее, заодно поставив со своей стороны ворота и пару башенок с лучниками.

С другой стороны подходы к площади перегораживали развалины и обвалы, образуя почти непроходимую стену, за которой было достаточно просто приглядывать. Те подъезды и переулки, через которые можно было пройти, были тщательно забаррикадированы и охранялись.

На самой площади единственным обжитым зданием являлся муниципалитет, или как его называли строители. Важное и богато украшенное здание потеряла большую часть прежнего лоска, непритязательно глядела на унылый мир обшарпанными стенами, лишившихся украшений и облицовки, сбитыми с крыши статуями и балконами, провалившимся наполовину куполом, на шпиле которого теперь торчала виселица для преступников и врагов племени. Несколько подвешенных тел временами качались, но не из-за ветра, которого почти не бывает, а из-за крыс, дорвавшихся до дармовой мертвечинки и с таким азартом разрывая мясо, что шатали трупы, а иногда сами не удерживались и с пронзительным визгом падали вниз.

Еще одной причиной, по которой дикари обжили это здание, были большие и глубокие подвалы, заставленные вначале шкафами и непонятной техникой с большим количеством проводов и дисплеев. В шкафах и нашли остатки амуниции, которыми и нарядились к уже имевшейся одежде. А весь ненужный металлолом пошел на выброс, как ненужный хлам. Сейчас в этих подвалах дикари устроили убежище, но жить там не любили, предпочитая открытый воздух и пустое небо. Возможно, это было наследие генетической памяти, оставшейся от предков, живших еще в прежнем мире, среди лесов и звездного неба, наслаждавшихся жизнью, бьющей ключом. Поэтому остатки их потомков жили под открытым небом, в собранных из разного мусора домиках и палатках.

Когда отряд охотников возвращался с вылазки, везя добычу, их, как принято, высыпались встречать все свободные от работы члены племени. В основном, женщины, дети и старики. Старели дикари медленно, рассказывали, что раньше их предки не старели вообще, так и оставаясь молодыми весь отведенный им отрезок жизни, но теперь ситуация изменилась коренным образом. Без солнечного света и они начали стареть, хотя старики жили не долго, быстро дряхлели и теряли тягу к жизни. Сейчас в племени было не больше двадцати стариков, но с каждым годом рождалось все меньше детей. Правда, все были слишком озабочены повседневной борьбой за выживание, чтобы заглядывать в будущее далеко и искать там проблемы.

Сейчас всех больше беспокоило, насколько удачным был выезд охотников, ведь от этого фактически зависело, будет ли племя голодать или нет.

В этот раз повезло. Охотники возвратились без потерь, привезя добычу, которую должно хватить на несколько дней. Даже лучше, они привезли несколько пленников живыми, чтобы отблагодарить богов. Под радостные крики встречающих, охотники, чувствуя себя настоящими героями, снимали с седел тушки убитых животных и кидали в общую кучу. Пленников, связанных и с завязанными глазами, не стали долго держать на виду, и отвели в подвал, где закрыли в специально отведенной комнате, оставив их в темноте.

Андрей ничего не чувствовал, кроме солоноватого привкуса тряпки, которой ему замотали лицо, да отбитых ребер, сначала сапогами дикарей, его захвативших, а потом еще когда везли привязанным к крупу лошади. Животное, видно, не понимала разницы между живым человеком и мешком, отчего походка ее была весьма болезненной для Андрея. Сейчас ему хотелось только свернуться и забыть обо всем этом. В очередной раз он жалел, что проснулся, а не погиб в ходе неудачного эксперимента.

Рядом послышалось шевеление и Андрей, испугавшись, попытался подняться, но со связанными руками у него ничего не получилось. Бессильно скребя подошвами ботинок по полу, он старался облокотится на стену, пока не почувствовал, что его прижимает к полу чья-то сильная рука.

– Подожди, – зашептал в самое ухо голос, – сейчас я тебя освобожу.

Через несколько томительных секунд веревки на руках и в самом деле ослабли, и он смог подняться. Первым же делом сорвал с лица вонючую тряпку и сел, растирая затекшие кисти. Лица освободителя в темноте видно не было, как, собственно, и своих рук, но он слышал его прерывистое дыхание. Неосознанно он поднял руку ко лбу, пытаясь нащупать поднятые окуляры ПНВ, но там ничего не было. Напавшие на него не поскупились даже забрать шлем, точно так же, как и содрать рюкзак и перерыть карманы разгрузника, вытащив оттуда все, что можно.

– Где мы? – спросил он тихо, надеясь получить ответ от своего освободителя.

– В плену, – ответил другой голос правее Андрея, – неужели не понятно?

– Это как раз понятно, а вот где мы находимся… Что это за место и кто нас поймал? Я лично ничего не видел, мне глаза какой-то тряпкой замотали.

– Дикари, – словно сплюнул его собеседник, – вырожденцы. Ловят всех, кого могут, а потом едят или приносят в жертву своим богам, до которых никак не могут достучаться. Идиоты… Нет уже никаких богов…

– Надо выбираться отсюда, – этот голос Андрей узнал, это был тот, кто его освободил, – чем быстрее, тем лучше. Не хватало еще, чтобы нас сожрали.

– Я «за» обоими руками, – сразу согласился Андрей, даже поднял руку, хотя в темноте этого все равно никто не увидел, – Только как?

– Не знаю… Надо думать…

– Вот и думайте, – одобрил скептически настроенный пленник, – вас уже есть будут, а вы все будете думать, как бы исхитрится и сбежать. Удачи!

– Это все же лучше, чем сразу сдаваться, – вступился за идею о побеге Андрей.

– А кто сдается? Я принимаю все так, как оно есть. Как буддисты…

– Какие еще буддисты? – удивился Андрей.

– А такие. Мало ли на свете ненормальных. Кто хочет, верит в Будду, а другие верят в Халифа, Керифа, Магомета, Бога, Черепаху или прочую чушь. Вот на Летающих островах есть вообще секта, что верит, будто ничего этого нет, и мы все давно мертвы… Вот и убедимся, когда нас жарить будут. Второй раз ведь нельзя умереть…

– Почему нельзя, – включился ранее молчавший пленник, – можно. Я смерти не боюсь, потому что знаю, что потом воскресну вновь.

– Ага, и про меня не забудь, – добавил скептик, – Подыщешь моей душе какую-нибудь крысу!

– Ну почему крысу…

– Да заткнитесь вы! Умереть спокойно не дадут!

– Нам это никому не грозит! – возразил скептик, – эти сволочи живьем жарят!

– Да я тебе сейчас врежу! – кто-то уже не выдержал, – Можешь заткнуться или нет! Просто помолчать!

Послышалась возня и Андрею ненароком отдавили ногу, неудачно наступив. Походило на то, что скептику обратно в рот запихивали кляп, а он сопротивлялся.

– Слюшай! Пленник не драться! Копье кину! – резкий картавый голос оборвал всю сцену. За решеткой показался факел и державший его охранник.

В резко появившемся свете всем больно резануло по глазам. Драчуны бросили друг друга, руками пытаясь закрыть заболевшие органы зрения. Андрей слезящимися глазами попытался разглядеть тюремщика. Высокий, достаточно приятный на вид, даже хорошо одетый, если бы не резкая дисгармония в одежде, бросавшаяся в глаза. Относительно чистые одежды, напоминающие средневековые, были смешаны со вполне армейской амуницией непонятной страны. Особенно странно выглядела длинная коса немытых светлых волос, выбивавшаяся из-под кевларовой каски с забралом. А самодельный респиратор с большим фильтром, привязанным к поясу, был расписан непонятными стороннему наблюдателю руническими знаками и символами. Русский язык, на котором он пытался говорить, давался ему с большим трудом, он смягчал практически все твердые звуки, параллельно с упорством осла считая, что в языке нет и не может быть пауз и интонаций, поэтому вся его достаточно плавная речь была построена только на понижавшейся интонации без пауз между словами. Понимать его было очень трудно, да он и особо не старался.

Несколько часов сидения в темноте прерывались только светом факела, которым пользовался охранник, когда к ним заглядывал через решетку. В эти короткие промежутки можно было разглядеть то место, где они оказались. Собрав все увиденные кусочки воедино, Андрей получил примерную картину происходящего.

Находились они в подвале, достаточно глубоком, чтобы не было слышно никаких звуков снаружи. Комнатка, где они сидели, была всего примерно три на три метра, куда запихали почти десять человек. И забрана она была самодельной железной решеткой, собранной из отдельных прутьев, аккуратно приваренных друг к другу. Пленники были совершено разные и, наверняка, из разных мест. Большая часть была одета примерно как сам Андрей, менялись только цвет защитной одежды, ее изношенность и функциональные возможности. Самым внушительно выглядевшим оказался как раз тот скептик, полностью одетый в аккуратную, плотно подогнанную броню, не скрипевшую при движении. Материал был явно полимерным, едва поблескивавшем в свете факела, но не кевлар, к его виду Андрей уже успел привыкнуть. Освободитель, присевший справа от Андрея либо болел, либо был ранен. Без движения он сидел рядом с дверью, уронив голову на плечо. Одет он был в грязный, потерявший цвет камуфляж и в очень странный нагрудник, почти белый, с пятнами грязи на карманах. Такого Андрей еще не видел. Все встреченные им раньше пользовались удобными тканевыми или брезентовыми разгрузниками, не мешавшимися при движении.

Странно выглядел пленник в углу. Он старался отгородится от остальных, даже не смотря на тесноту. И был он ниже всех других, не доставая даже до плеча. Голову и лицо он старательно прятал под капюшоном. При общей апатии, постепенно охватившей пленников, можно было услышать бормотание на непонятном языке или всхлипы из-под капюшона.

Как выбраться отсюда, Андрей так и не придумал. Стены были прочными, несмотря на то, что потеряли и краску, и штукатурку, но крошиться под пальцами и не думали. Можно было попытаться раскачать решетку, державшуюся некрепко даже на первый взгляд, но без шуму этого не сделать, а тогда охранник поднимет тревогу. Даже если они сумеют выбраться из-за решетки, то выход здесь один или максимум два. И оба точно охраняются.

Когда охранник заглянул в двенадцатый раз, Андрей непроизвольно считал подходы, то был не один, а с ним еще один такой же, не пытавшийся скрыть интерес на лице. Третьим в странной компании был почти голый дикарь, с ног до головы расписанный рунами и все время подпрыгивавший, как на сковороде. Охранник остановился и потыкал древком копья в сидящего рядом с дверью. Парень, первым предлагавший сбежать, тихо застонал и завалился на бок. Хмыкнув, охранник отпер замок на двери и заглянул внутрь. При этом из-под балахона он вытащил пистолет и, неумело держа его, провел по пленникам глазами.

– Мне нужен… Ты, ты, ты и ты…

В последний раз ствол пистолета уткнулся в Андрея. Он сразу проснулся, испугавшись того, что его выбрали. Почему-то идти ему очень не хотелось, как, собственно, и всем остальным выбранным.

– Никуда я не пойду, – сказал Андрей, и не думая вставать.

Охранник что-то пробурчал на своем языке, видимо, удостоив Андрея лестным эпитетом, а потом попытался ткнуть его древком копья. Андрей древко схватил и несколько секунд держал, пока охранник, наконец, его не вырвал. Тогда, отдав пистолет своему напарнику, дикарь вошел в камеру вытаскивать пленников по очереди.

Наверное, это была его последняя ошибка. Считая пленников слишком разбитыми и напуганными, чтобы сопротивляться, он не ожидал того, что на него могут напасть. Однако, это случилось.

Сидевший у двери парень, притворявшийся больным, неожиданно вскочил и мощным ударом кулака по лицу отправил его обратно наружу, где охранник налетел на своего напарника, державшего пистолет двумя руками. Сам пленник первым успел выскочить в коридор, схватив за руку дикаря с пистолетом, не давая ему выстрелить. Третий дикарь, разукрашенный, при таком обороте событий бросился бежать. Выскочивший следом скептик схватил копье, прислоненное к стене охранником, и метнул его в спину убегавшему дикарю. Бросок был точен и копье пробило тому грудь. Охранникам, попавшим под кулаки бывших пленников, повезло еще меньше. Несчастного с вывихнутой рукой и вывернутыми пальцами, до последнего пытавшегося удержать пистолет, ботинками просто втоптали в пол, а второго, выбиравшего жертв, насадили на торчавшие колья решетки.

– Валить отсюда надо, – сказал парень, и положивший дорогу к освобождению.

– И куда? Нас через полчаса как тараканов переловят.

– Это подвал, а не мышеловка, здесь должен быть запасной выход…

– Есть еще вентиляция, – добавил Андрей, – местные ей вряд ли пользуя, судя по запахам.

– Точно, – скептик хлопнул его по плечу, выражая одобрение, – далеко пойдешь! Только снаружи мы все равно вряд ли долго протянем. Эти козлы у меня даже зажигалку отобрали.

– Тогда сначала надо вернуть оружие, – сказал кто-то, – они его наверняка где-то здесь держат, это надежнее, чем наверху.

Возражений не нашлось, только вот один из пленников так и не участвовал в общем деле. Тот самый малыш с закрытым капюшоном лицом даже не желал вылезать из клетки. Андрей был единственным, кто про него вспомнил.

– Да пусть сидит, раз ему так хочется, – сказал кто-то.

– Ага, а потом нас всех из-за него спалят, – опустил болтуна скептик, – его надо или с собой брать, или прирезать, по-другому нельзя.

– Так это гоблин! – не сдержался зашедший за ним в камеру.

Сорвав капюшон, он представил всем довольно уродливую физиономию нелепого карлика со злобными глазками и ненормально длинными руками. Гоблин, поняв, что его узнали, завертелся и пытался спрятаться, но прятаться было некуда. Кто-то заехал ему ботинком в лицо, и карлик отлетел в сторону, неожиданно пронзительно заверещав от боли. Испуганные тем, что их сейчас услышат, пленники еще несколькими ударами заставили его замолчать.

– Да перестаньте его бить! – вступился за гоблина Андрей, – он такой же пленник, как и мы.

– Он гоблин, – со спокойным тоном заметил державший за уши уродца скептик.

– Надо уходить отсюда, а не стоять на одном месте, – сказал кто-то из пленников, заглядывая за угол, – пока сюда кто-нибудь еще не нагрянул.

– А с этой тварью что делать? – поинтересовался один.

– Копье в брюхо и всего делов…

– Нельзя же так просто, – возмутился Андрей, – он ничего плохого нам не сделал, за что его убивать.

– Он гоблин, – повторил скептик, при этих словах сам уродец что-то попытался замычать, но получил еще раз ногой под ребра и замолк.

– Да хоть трижды гоблин, он тоже живой и беда у нас общая, – продолжал Андрей, – дайте ему хоть шанс! Нельзя так просто убивать других!

– Можно… Хочешь, покажу… Да и этих дикарей мы тоже вроде как убили…

– Мы защищались. А сейчас ведем себя ничем не лучше их!

– Ладно, хватит, – решил их освободитель. Перед ним чувствовали все некоторое чувство долга, понимая, что без него ничего не получилось бы, поэтому к словам его прислушивались, – отпустим гоблина, может он не такой урод, как остальные. Только если уж что-нибудь вывернет, я ему лично голову откручу, уж извиняй, парень, – при этих словах он обернулся к Андрею.

Хныкающего гоблина отпустили, и он, заламывая руки и щурясь на остальных, поплелся последним.

Помещения не выглядели очень уж обжитыми, больше напоминая временное убежище. Вдоль стен стояли ряды грубо сработанных кроватей из различного мусора, застеленные какими-то тряпками и мешковиной, откуда-то воняли выгребные ямы, а так же сквозь эти запахи пробивались ароматы солонины и копченостей из запасов. Освещено все было небольшими масляными лампами, грязными и запыленными, которые пленники тушили, чтобы лишний раз не рисковать на свету. Идущий впереди вел их вниз, держа в руке единственное имевшееся у них боеспособное оружие – пистолет с наполовину пустой обоймой. Подобранные копья и топорики вряд ли могли сделать погоду в случае встречи с местными.

Примерно минут через пятнадцать после освобождения позади них раздался приглушенный толстыми стенами крик. Обнаружили их пропажу.

– Быстрее, – подгонял их шедший первым парень, – теперь все на уши встанут, но нас найдут, нам нужно оружие.

Пустая шахта лифта вниз явно подсвечивалась огнем изнутри. Заглянув туда, шедший первым спрыгнул. Через секунду там раздались испуганные крики и выстрелы.

– Не тормози! – подтолкнул скептик Андрея и прыгнул вниз сам.

Шум внизу усиливался, когда туда свалился Андрей. Они на самом деле обнаружили склад трофеев, как и рассчитывали, но никто не ожидал, что там будет полно дикарей, занимавшихся раскладкой трофеев вокруг статуи своего божества. Единственное, в чем повезло пленникам, так это что местные тоже не были вооружены, наверное, они считают невозможным заходить в храм своему божеству с оружием в руках. Поэтому они без всякого страха кидались на людей, пытаясь скрутить их голыми руками.

Прыгнувший первым в полный рост стоял с пистолетом в вытянутой руке, расстреливая последние патроны. Кто-то еще успел схватить отложенные копья или короткие мечи и вступил в рукопашную схватку с дикарями. Только у местных подкрепления все прибывали и прибывали, теперь уже вооруженные. Видно, они решили, что разобраться с пленниками важнее, чем соблюдать правила приличия в храме. Пленникам же было необходимо добраться до оружия, иначе им грозило быть втоптанными в пол.

Андрей, неудачно приземлившийся, немного хромал на левую ногу, когда на него набросился один из дикарей. Этот, по счастью, был невооруженным, иначе просто насадил бы его на копье, не моргнув глазом. Андрей увернулся от кулака, метившего ему в лицо, и, воспользовавшись инерцией противника, подставил ему подножку. Взмахнув руками, дикарь рухнул на землю, разбив лицо о каменный пол. Не став его добивать, Андрей бросился к статуе, весь постамент перед которой был завален трофейным оружием. Кто-то еще из дикарей вырвался из общей свалки и кинулся ему наперерез, но грохнул выстрел и дикарь остановился, сраженный пулей. Правда, и Андрею не повезло, удар древком копья по почкам был настолько сильным, что он упал, чувствуя, что внутри все сжалось и сейчас лопнет. И все же, несмотря на страшную боль, он попытался встать и дотянуться до оружия, как его схватили за ноги и куда-то потащили. Извиваясь всем телом, Андрей старался выкрутится из захвата, ударить невидимого противника и в то же время ползти вперед. Дергался, наверное, сильно, если даже сумел проползти несколько сантиметров, необходимых для того, чтобы схватить лежавший у ног статуи автомат. С горизонтальной обоймой, приделанный сбоку к стволу и весь какой-то ненадежный и кустарный, но все же стрелявший. Первая же очередь пришла в тех, кто его держал. Хватка сразу же ослабла, а он смог подняться на ноги. Держа дергавшуюся машинку в руках, он короткими очередями очистил пространство вокруг себя, подзывая своих товарищей по несчастью. Как только кончились патроны, он отбросил ствол и схватил другой, продолжая стрелять. Он просто не видел другого выхода, понимая, что если перестанет, то его тут же убьют. Кто-то еще сумел прорваться к нему и огонь сразу же усилился, удалось даже вытеснить дикарей из помещения и забаррикадировать дверь.

На полу осталось не меньше четырех десятков тел дикарей, забитых или сраженных пулями. Пленников осталось четыре человека, остальные погибли. Одного дикари утащили и сейчас просто резали его живьем за дверью, чтобы его крики заставили остальных трижды подумать, не стоит ли сдаться, потому что дикари, если доберутся, щадить не будут.

– И что делать будем? – поинтересовался скептик, подпирая скамьей запертую дверь, по которой уже наносились удары.

Дикарей особенно бесило то, что пленники захватили святую святых их племени, храм их божества, устроенных в самом нижнем помещении подвала муниципалитета. И туда был только один проход, по лестнице, туда спускавшейся. Толком вышибить железную дверь не было возможности, лестница подходила к самому порогу, поэтому бесновавшиеся снаружи пока только колотили в нее руками и ногами. Можно было так же попрыгать в шахту, но пленники раздули под ней костер. Первый прыгнувший туда успел только закричать и выбежать, весь охваченный пламенем, после чего его застрелили.

– Во-первых, собрать все, что может нам пригодится, – сказал Андрей, окидывая взглядом увешенные амуницией стены. Дикарю сюда стаскивали все самое ценное со своих жертв, в честь своей богини.

Собирая свои вещи, которые дикари так же успели сюда перенести, Андрей смог толком разглядеть статую. Статуя контрастировала со всем, что он видел. Сделанная из белого мрамора, она изображала прекрасную женщину с длинными волосами и, как у всех дикарей, заостренными ушами, одетую в одеяния, напоминавшие античные. В поднятых руках она держала венок из листьев. Все было выполнено с таким талантом и точностью, что казалось, сейчас она сойдет с пьедестала и оживет. Это совершенно не соотносилось с представлениями Андрея о том, кому должны поклоняться дикари. В голове проносился вихрь из расплывчатых образов тотемов, грубо размалеванных идолов, столбов и почему-то водолазного костюма, но никак не такое произведение искусства. Засовывая в разгрузник запасные обоймы, он стоял перед статуей, напряженно раздумывая, что она ему напоминает, казалось, он видел нечто подобное в своей прежней жизни.

– Красиво, правда? – со спины подошел скептик и встал рядом, – Среди такой разрухи такая красота…

– Откуда она здесь, откуда они могли ее притащить?

– А с чего ты взял, что они ее притащили? – в свою очередь спросил скептик, оторвавшись от статуи и посмотрев на Андрея, – Может, она с самого начала была с ними?

– У таких дикарей? – удивился Андрей, – они даже в чистоте себя содержать не могут, а ты говоришь про такие статуи.

– А может, раньше они были другими…

Его прервал глухой стук в дверь, такой силы, что с потолка посыпалась побелка. Похоже, дикари спустили по лестнице что-то очень тяжелое, надеясь таким образом вышибить дверь. С первого раза не получилось, но дверь погнулась, и крепления частично вышли из стены. Еще пара ударов и она не выдержит, несмотря на все подпоры. Необходимо было быстро думать, куда бежать.

– У нас нет выхода, – сказал скептик, – единственный возможный вариант, что я предлагаю, это собрать здесь все способное стрелять оружие и отстреливаться до тех пор, пока это будет возможным. Ничего другого я не вижу.

Предложение было единственным, никто ничего другого предложить не мог. Хотелось надеяться на спасение, но выхода не было.

Пока собирали все имевшееся оружие, чтобы не помирать даром, Андрей заметил вещь, показавшуюся ему странной. От постамента статуи по полу разбегались трещины и, если наступить на трещину побольше, края начинали осыпаться, а сама она росла. Оценив возможные последствия, он сказал об этом своим товарищам.

– Думаешь, под нами есть еще помещения? – спросил тот парень, что вытащил их из-за решетки. Он тоже смог выжить в свалке, что была тут сначала.

– Свалимся куда-нибудь к чертям, – подвел свои итог скептик, – Может, под нами один из разломов, будем лететь вниз до самой старости, а может, там болото с кислотой… Или гнездо каких-нибудь мутантов. Или еще что-нибудь…

– А может, это наш единственный шанс свалить отсюда… Большая вероятность, что под нами какие-нибудь развалины. Хуже нам все равно не будет.

– Да пожалуйста… – развел руками скептик, – хоть сейчас взрывайте.

Снова грохнуло, и одна петля двери вылетела. Примерно в то же время сверху на костер в шахте начали лить что-то вонючее, отчего воздух в комнате быстро наполнился смрадом, но огонь начал тухнуть.

– Через минуту, максимум две, они будут здесь, – подвел итог скептик, натягивая на лицо респиратор, – Рвем или так помираем?

Решено было взрывать пол у самой статуи, чтобы она провалилась вниз под собственным весом. Чтобы дать больше времени, скептик удобно устроился у края костра и принялся стрелять в шахту короткими очередями, отпугивая дикарей от попыток штурма. Через минуту вниз свалилось первое тело, подстреленное метким выстрелом. А на дверь снова что-то скинули, и она вылетела, зато теперь преградой для нападавших стали скинутые ими предметами. Кидались чем потяжелее, поэтому сейчас им предстояло еще оттащить обратно те куски металлолома. Что перегородили проход.

Собранные гранаты разместили вокруг постамента, соединив взрыватели одним шнуром. Достаточно было дернуть и все развалится. Отойдя как можно дольше и укрывшись за обломками лифта, Андрей дернул шнур. Взорвалось так, что у всех уши заложило, а в глазах пошла рябь. Пол на самом деле не выдержал и провалился. Статуя начала заваливаться на бок, но потом постамент провалился вместе с кусками пола и все рухнул вниз. Эффект получился даже большим, чем ожидали, вместе с полом начали оседать стены и, судя по встревоженным крикам на верху, рушилось все здание.

Под ногами все задрожало, и Андрей почувствовал, что теряет опору. Отбросив ненужный теперь шнур, он схватился покрепче за автомат, чтобы случайно его не выпустить. Целый кусок пола затрещал и наклонился, повисая на остатках арматуры. Не чуя под ногами опоры, Андрей заскользил вниз, закрыв глаза и крепче сжавшись. Несколько секунд свободного полета, потом покатился по каменной россыпи, больно ударяясь о камни. Если бы не защитный костюм, его бы там просто размазало, как кусок масла по наждачной бумаге. Сколько времени он падал, точно сказать не мог, постоянное кружение и удары напрочь отбили как ориентацию в пространстве, так и чувство времени. Казалось, что прошла целая вечность, прежде чем он в последний раз хлопнулся об угол, отскочил и рухнул на землю. Но даже в этом состоянии, он успел сообразить, что следом за ним несется целая гора битого бетона, кирпича и перекрытий, грозя превратить в мокрое пятно. На четвереньках, Скользя ногами и перебирая руками, больно царапая пальцы о щебень, он заскочил в какой-то лаз, покрытый чем-то склизким, пролетел еще несколько метров и рухнул во что-то мягкое.

Позади еще что-то падало, ухало и ломалось, а Андрей все лежал, боясь открыть глаза и удивляясь, как он еще живым остался. Дышать было тяжело, не только из-за респиратора на лице и тяжелого, почти осязаемого воздуха, накопившегося в туннеле, но и из-за отбитых ребер, по меньшей мере одно из которых он сломал. Хорошо еще, что целы руки и ноги.

Наконец, собравшись с силами, он открыл глаза, но тут же зажмурил снова из-за сильной рези, ударившей его как током. Слезы текли из глаз, и постепенно стало немного легче, словно они вымыли оттуда все лишнее. Наверное, в воздухе какой-то газ, к которому глаза не привыкли. В слепую нащупав в подсумнике противогаз, Андрей вдохнул поглубже, задержал дыхание и резким движением сорвал респиратор. Потом натянул резиновую маску противогаза, затянул покрепче и несколько раз сильно выдохнул, прогоняя по шлангу возможный грязный воздух. Только после этого снова решился открыть глаза.

В этот раз получилось, и Андрей смог оглядеться. Узкий и невысокий лаз, в который он провалился, вел в одну возможную сторону, причем идти придется, согнувшись в три погибели. А лежал он в кустах, похожих на водоросли, слабо мерцавших в темноте. Поднимаясь, Андрей слышал, как они поскрипывают под ногами. Закинув автомат за спину, потому что согнувшись, пользоваться им не очень удобно, он снял с пояса пистолет. Первый, который попался под руки в храме, он мало подходил под привычные Андрею формы оружия. Ствола у него не было вообще, а на его месте была странного вида катушка, связанная с пластиковой пистолетной ручкой несколькими рядами твердых минеральных стержней, заключенный в пластиковое покрытие. С внешней стороны катушки был плоский излучатель в форе мелкоячеистой решетки. Подсознательно Андрей понимал, что это оружие, причем основанное совсем на другом принципе, нежели пороховой заряд патрона, но все же на деле опробовать его не хотелось.

Никого из товарищей, что вместе с ним пытались выбраться из западни в храме, видно не было. Скорее всего, их завалило камнями. Андрею самому чудом повезло выскочить из-под обрушения, не погибнув, а вот остальным, похоже, не так повезло. Горевать о них настроения не было, тем более, что Андрей их почти не знал. Надо было выбираться самому, пока тут что-нибудь еще не рухнуло.

Туннель же явно был явно естественного происхождения, слишком уж неровные стены и свисающие с потолка минеральные сталагмиты с накапавшими с них лужами жидкости на полу. Приходилось постоянно нагибаться и изворачиваться, чтобы пролезть дальше. Андрей старался не думать о том, что будет, если он не найдет выхода, но такие мысли против воли бродили в его голове, рождая самые причудливые формы, доступные разве только сумасшедшим. А как же, неожиданно подумал Андрей, проползая под очередным сталагмитом, почти доросшим до пола, только сумасшедший сможет здесь выжить, в этом бредовом мире, где царствуют разрушение и смерть.

В стене в свете фонаря появилось что-то похожее на человека и Андрей замер. Несколько секунд он вглядывался в силуэт, едва различимый за сталактитом, пока не убедился, что тот не двигается. Подойдя ближе, он понял, что это вообще не человек. Большое, высотой почти четыре метра существо, покрытое мехом, но строением тела на самом деле немного напоминающее человеческое, замерло за толстым слоем прозрачного минерала, из которого была вся дальнейшая стена. Луч света проникал в нее на какое-то расстояние, выхватывая все новые формы и силуэты, навеки оставшиеся замершими в куске породы. Наверное, все произошло мгновенно, так, что эти существа или животные не успели даже понять, что произошло, как умерли. А постепенно их затянуло новыми отложениями, скрыв глубоко под землей. Вдохнув, Андрей снял пистолет с предохранителя. Шутки шутками, а вдруг они все же живые. Проломят стенку и накинутся. Здесь стоит всего ожидать.

Примерно через пару сотен метров лаз кончился, обрываясь в какую-то обширную пещеру, в которой мощности фонарика не хватало, чтобы осветить противоположную стенку. Посмотрев себе под ноги, Андрей убедился, что прыгать не придется. Прямо от стенок лаза начинался плавный спуск из того же минерала, что и стенка с вмороженными в нее существами. Аккуратно поставив на нее одну ногу, он уже было хотел поставить и вторую, как подошва заскользила, и Андрей покатился вниз, как со снежной горки. Ударившись парой десятков метров ниже о стенку, он смачно выругался, понимая, что страшно устал ото всех этих падений, тем более, что поврежденной ребро разболелось с новой силой. Перевернувшись на бок, он осмотрел препятствие, остановившее его полет. Высокая стенка состояла из цельного камня, наполовину вросшего в минерал. И она была обработана! Под тонким слоем минерала Андрей четко видел рисунки высоких существ с угловатыми, напоминавшими крабьи, чертами тела, только приземистыми и двуногими. Что изображала картинка, было не особенно понятно, но Андрей не был археологом, чтобы их расшифровывать. Ясно было одно – и здесь жили разумные существа.

Оттолкнувшись от стенки, он взял немного правее и съехал еще на десяток метров, зацепившись за торчавший из отложений минерала шпиль. Передохнув, Андрей съехал еще на десяток метров, опустившись на уровень пола. На самом деле пол пещеры был гораздо ниже, но к нему надо было пробиваться через многометровую толщу минерала. Здесь же он шел более или менее ровно, напоминая застывшее море в момент волнения. То здесь, то там из минерала торчали развалины зданий, крыши, какие-то конструкции, мешая это все вместе с волнами в единый лабиринт без конца и начала.

Встав на ноги, Андрей отряхнулся и оглядел себя. Все эти падения и спуски неудачно отразились на его внешнем виде, разорвав в трех местах подол защитного костюма и порвав несколько карманов разгрузника. Самой большой потерей, наверное, был разбитый окуляр ПНВ. Отбросив уже не нужный прибор в сторону, Андрей поправил нашлемный фонарь и двинулся вперед.

Пещера была огромной, почти полностью состоявшей из этого странного минерала, прозрачного, но с такой толщиной обретавшего мутной грязно-белый цвет. Ноги иногда еще скользили, но новых падений Андрей не допускал, старательно балансируя. Кроме того, ему помогал автомат, которым он пользовался как дополнительной опорой.

Здания, наполовину погребенные в минерале, росли с каждым шагом, окружая Андрея со всех сторон. Частично они напоминали готические постройки на его родной Земле, только почти не украшенные и гораздо более приземистые. Углов у них почти не было, они заменены плавными обводами. Еще древние архитекторы неизвестной расы очень любили высокие шпили с круглой черепицей и арочные своды.

Окончательно заблудившись, Андрей просто механически переставлял ноги, особенно не понимая, куда идет. Просто не хотелось признавать, что идти, в общем, некуда. Только настырный человечек внутри заставлял двигаться вперед, подчиняясь каким-то совершенно животным инстинктам выживания.

Андрей сдался, зайдя под своды большого здания, потерявшего свои стены, оставив только мощные, спаянные колонны опор, связанных сложной системой креплений потолка, которого тоже почти не осталось, только свисали с этих ажурных конструкций наросты того же минерала. Напоминавшие гигантские сосульки. Пол был тоже покрыт толстым слоем, под которым не было не видно ни плитки, ни развалов стен. Только в одном месте из минерала торчал металлический штырь со звездочкой на краю. Подойдя к другому концу здания, Андрей снова увидал те же развалины, покрытые минералами и какими-то отложениями, без четких форм и обводов.

Представив, что снова придется идти, бездумно выбирая дорогу, решая, куда идти в этом бесконечном лабиринте, направо или налево, пока не закончится фильтр в противогазе, и он не упадет, чувствуя, как удушье все сильнее сжимает горло.

Отбросив в сторону автомат, он опустился на колени и задрал голову вверх. Почему он здесь? Зачем? Неужели он не мог спокойно умереть еще тогда, во время эксперимента и не увидеть всего этого бессмысленного безумия, перевернувшего все человеческие представления с ног на голову. Неужели надо было засунуть его сюда, дать надежду, а потом вот так жестоко ее разбить. Он устал, просто очень устал, чтобы дальше бороться, цепляться за жизнь, которая никому и не нужна. Есть ли вообще смысл в такой жизни, выживать, грызя друг друга за какие-то крошки, за вымышленные деньги и божества, не приносящих ничего, кроме смерти. Не хочет он вот так, как животное, всю жизнь сражаться, а потом вот так и сдохнуть, никому не нужный, чтобы его место заняли другие несчастные, наваливающие пирамиду трупов, ведущую в никуда.

– Смысл есть всегда. Если ты его не видишь, не значит, что его нет. Просто раскрой глаза пошире…

Слова, звучавшие громко и совсем рядом, вырвали Андрея из глубины самоуничижения и с размаху ударили о твердь реальности. Собирая раскиданные во все стороны ощущения, он одновременно путался сообразить, кто их сказал.

Никого и ничего рядом не было, только пустота и развалины, покрытые слоем минерала. Неужели он все-таки сошел с ума перед смертью. Не поднимаясь с колен, он не находил сил, чтобы разлепить губы и спросить у пустоты, есть ли в ней кто-нибудь. Боялся, что будет ответ.

– Ты должен идти. Не так просто мы живем и твой жизненный путь уводит тебя далеко из этих мест, – сухой и ровный, лишенный эмоций, голос повторился разве немного настойчивее, чем в первый раз, – до этого времени тебе определенно везло.

– Везло? – не удержавшись, Андрей спросил в слух.

– Конечно, – голос отвечал так, словно был заранее записан на магнитофонную пленку, а теперь ее кто-то прокручивал.

– Да кто же ты? – уже чувствуя, что бредит, выкрикнул Андрей. Свободной рукой он нащупал рукоять автомата и шарахнул очередью в темноту. Эхо выстрелов еще не прошло, но Андрей уже снова закричал, – Покажись!

– Наверное, стоило сделать это раньше, – голос не изменился, но в нескольких шагах перед Андреем темнота словно сгустилась, приобретая отдаленно похожие на человека формы. Как зачарованный, он смотрел на привидение, обретающие все более конкретные черты. Он их уже где-то видел…

– Тирер… – прошептал он не верящим голосом.

– Возможно… – впервые в голосе прозвучала нотка сомнения, – здесь быстро теряешь себя. Так много, что просто сливаешься с остальным. Наверное, я тут недавно, что смог найти тебя.

– Найти? – Андрей никак не мог поверить, что все происходящее реально.

– Ты – мое последнее воспоминание. Почему-то очень важное… Не помню… Или не знаю… Я даже уже не осознаю себя чем-то отдельным… Мое время подходит к концу. Скоро я стану таким же безликим, как и все остальное. Я пришел, чтобы показать тебе дорогу. Не знаю почему, но ты очень важен… Если бы я только мог понять… Но ты точно поймешь… Потом…

– Потом?

– Не важно… Меня осталось немного… Я должен успеть…

Странно было видеть, как бестелесное создание пыталось идти. Ноги все время рассыпались в черный дым и ему явно требовались усилия, чтобы снова собирать их. И все же он даже помогал Андрею. Они двигались гораздо быстрее, чем шел Андрей. Развалины размывались в глазах, мешаясь с темнотой, исходившей от призрака, гораздо более черной, чем темнота пещеры. Тирер все время пытался что-то говорить, но Андрей разбирал только непонятное бормотание, состоявшее из свиста и треска.

Неожиданно движение прекратилось и Андрей, не ожидавший такой резкой остановки, по инерции еще продолжать перебирать ногами, поскользнулся и упал к ногам приведения.

– Я больше… не… могу… Должен… – призрак говорил с трудом, тая на глазах, – Там… выход… Найди… Недолго… Человек… Он поможет… Я… Меня нет…

– Чем я важен, – Андрей попытался схватить призрака за руку, но та просто распалась в дым, мгновенно исчезнув.

– Здесь нет света! – неожиданно четко сказал призрак, – Только тот, что ты несешь с собой! Нет света…

Призрак растаял в облако дыма, которое развеялось через несколько секунд. А Андрей увидал впереди отблеск света костра. Впервые в этой пустоте он увидел что-то, что жило и двигалось. Костер не может вспыхнуть сам по себе, его кто-то должен развести. Андрей чувствовал, как в душе снова появляется надежда.

Последний прилив сил, порожденный одновременно и отчаянием, и надеждой на то, что сейчас все это закончится, заставил его подняться на ноги, и пойти вперед. Только это уже был не тот наивный парень, который с распростертыми объятиями бросался на любой огонек, слишком много горя он уже хлебнул. Отключив фонарик, он аккуратно приближался к костру, чтобы незаметно посмотреть, кто же его разжег.

Пробравшись вдоль покосившейся стены к старой башне, на несколько этажей вырвавшейся из плена минерала, Андрей убедился, что свет идет оттуда, как и тепло. Когда-то башня булла колокольней, на ней до сих пор остался старый, покрытый копотью и ржавчиной треугольный колокол, болтавшийся на железной цепи. Чтобы было удобнее в него бить, вдоль стен шла винтовая лестница, местами обвалившаяся, да и не выглядевшая вполне надежно. Спускаться по ней значило рискнуть переломом шеи при падении с большой высоты, но Андрей убедился себя, что, возможно, это единственный рукотворный свет на многие километры вокруг. И не зря же призрак привел его сюда. Хотя эта прогулка все не укладывалась в голове, привыкшей к логичным и обоснованным выводам, чего не скажешь о последних прошедших в его жизни днях. Впору и в приведений поверить.

Рискнув, он наступил на верхнюю площадку. К удивлению, она выдержала его вес, даже не прогнувшись. С нее когда-то и били в колокол. Необходимый для этого молот в форме руны, валялся здесь же, намертво приржавев к полу. Ступеньки вниз были выполнены из керамики, по краям уже крошившиеся от времени, но вполне еще надежные. Андрей мысленно порадовался, что не железные. Ржавое железо наверняка бы пронзительно скрипело под его ногами, и тогда бы только самый последний дурак не понял бы, что сверху кто-то спускается. Сотней ступенек ниже Андрей увидал первый скелет здесь. Почему-то он напомнил ему рисунки, которые он нашел в начале своего путешествия здесь. Существо, которому скелет принадлежал, было низкорослым, широкоплечим и с наружным панцирем. Двуногое и двурукое, при этом панцирь накрывал только плечи и туловище, как у регбиста. На голове тоже был панцирь, но атрофировавшийся до отдельных пластинок, облегавших тонкий череп с треугольной челюстью, большим лбом и двумя маленькими круглыми глазницами. Существа, похоже, не носили верхней одежды, за исключением ботинок, остатки которых были на костях ног. Сам же панцирь был разукрашен выцветшей затейливой вязью, покрывшей его как на груди, так и на спине. Внешних ран на скелете заметно не было, но это понятно, кости вполне могут остаться целыми даже при смертельном ранении, но положение скелета больше напоминало то, что гуманоид просто сидел здесь и дожидался смерти.

Перешагнув останки, Андрей пошел дальше, обеими руками опираясь на стену, чтобы успеть отскочить в случае обвала. Оружие для удобства убрал, да и надеялся он, что он ему не понадобиться. Чем ниже он спускался, тем теплее становилось, похоже, внизу действительно кто-то жил, используя колокольню как естественную вытяжку. Вскоре открылся проход в сторону, похожий на коридор, а не на пролом. Недолго думая, Андрей зашел туда. Если его сделали на такой высоте, то можно надеяться найти более спокойную дорогу вниз. Достав с пояса пистолет, он крадучись пошел по коридору. Обернувшись, он убедился, что со спины свет не идет, а значит, он относительно невидим для возможных наблюдателей.

Впереди раздалось шебуршание, и Андрей замер вглядываясь в тишину и стараясь не дышать, пока пронзительный писк перед самыми ногами не успокоил его. Это были всего лишь крысы. Самые приспособляемые и самые живучие из всех млекопитающих. Единственный, кто мог с ними соперничать, был человек, да и тот проигрывал им всю свою историю в численности и сплоченности социума.

Андрей ногой пихнул грызуна, и тот с писком убрался с дороги. Передвигаясь медленными шагами, он беспокойно оглядывался за спину, боясь, что там может кто-то появится. Наверное, у него уже начинала развиваться мания…

Коридор закончился небольшим помещением. В углу стояла урна на высоких ножках, в которой еще тлели красные угли. При этом пахло рыбой, может, ее и жарили тут. Некоторое время Андрей стоял, прижавшись спиной к косяку двери и вглядываясь в темноту. Фонарь включить боялся, здраво рассуждая, что с таким лучом света он будет гораздо заметнее. Приходилось полагаться целиком на свои ощущения, данные ему природой. Казалось, что никого нет. Тогда он рискнул включить фонарь. Лучик света выхватил из темноты старую каменную кладку стен, в которой местами между камнями просачивались отложения минерала, покрывавшего всю пещеру. Сейчас он находился намного ниже уровня наслоений, и в этом ничего удивительного не было. Странно было то, что кроме углей ничего не напоминало о том, что тут кто-то живой есть. Вспоминая порядки искателей, Андрей ожидал увидеть минимум наблюдательный пункт, с баррикадами, стрелками и узким проходом дальше, перекрытый решеткой. Здесь ничего подобного не было, только открытая дверь вниз, на которой болтались остатки плетеного заграждения. Над дверью совсем недавно был намалеван синей краской треугольник, с зеленой точкой в центре. Убедившись, что в помещении никого нет, Андрей снова потушил фонарь и стал осторожно спускаться. В темноте это было намного сложнее, чем кажется, особенно если учитывать, что не знаешь, куда спускаешься.

И только в конце лестницы Андрей снова увидел отблеск рукотворного пламени, танцевавшего на стенах через узкую щель между косяком и плохо прикрытой дверью. Спустившись на небольшую площадку, он проверил, заряжена ли обойма и снят ли автомат с предохранителя. Хотелось надеяться, что с другой стороны разумные существа, которые помогут, но в любом другом случае придется стрелять, поэтому подготовиться следовало заранее.

Подойдя к двери, он заглянул внутрь. В комнате примерно шесть на шесть метров, с дверьми в каждой стене, сидело около шести существ, похожих на скелет, который он видел на лестнице. Только эти на сто процентов были живые. По внешнему виду они на самом деле походили на развившихся черепах. С мощными верхними конечностями, заканчивавшимися маленькими четырехпалыми клешнями, и нижними конечностями, затянутыми в высокие грубые сапоги, доходившие до краев панциря. Наружный скелет был так же разукрашен, только узоры были, наверное, предметом особой гордости, постоянно обновлялись и отличались у каждого. Голова немного похожая на голову рака, только без усов и с маленьким, аккуратным ртом, без зубов и губ. В больших глазах светился разум. Оружия Андрей у них не заметил, за исключением Длинноствольного ружья со штыком у одного из них.

Охранники. И, судя по оживлению, о чем-то спорят. Машут руками, крутят головой и без умолку болтают. Речь их больше напоминала сплошное пощелкивание и трескотню, без единого звука, который что-нибудь значил для человека. Агрессивно они не выглядели, поэтому Андрей решил рискнуть. Повесив автомат так, чтобы его можно было быстро схватить правой рукой, он, не таясь, распахнул дверь и вошел в комнату, ожидая реакции стражников.

Те, конечно, переполошились, но сразу стрелять не стали. Уже хороший знак. Сначала подумать, а потом выстрелить – это логика не бандитов и убийц. Может, они так же пытаются тут выжить, как и он. В знак добрых намерений Андрей демонстративно отстегнул автомат и положил его в сторону. На поясе еще оставался пистолет и нож, но окончательно расставаться с оружием он попросту боялся. Стражники поняли знак и самый главный из них, с красными узорами на голове, так же поднялся в полный рост и положил свое ружье на пол. Облегченно вздохнув, Андрей немного расслабился и спросил, понимает ли его тут кто. Ракообразные переглянулись между собой и главный, который с красными узорами, что проскрипел. Один из его подчиненных тут же поднялся и вышел через дверь слева, если смотреть со стороны Андрея. Потом главный проскрипел что-то и ему, но понять его было не дано. Стараясь, чтобы его жест не восприняли как отказ от разговора, Андрей развел плечами, показывая, что не понял. Красноголовый кивнул и молча указал на дверь за его спиной, а потом сделал жест, словно закрывает ее. Надеясь, что не ошибся и что его не выгоняют, Андрей глянул через плечо на распахнутый проем и захлопнул дверь. Потом снова повернулся к командиру. Тот довольно кивнул и больше не пытался возобновить диалог. Ракообразные смотрели настороженно, но скорее с любопытством, чем с агрессией. В больших желтых глазах читалось изумление, смешанное с растерянностью, но никак не вражда. Наверное, он чего-то ждали, но чего, Андрей пока не понимал.

Сомнения разрешились, когда дверь слева снова раскрылась, и оттуда выскочил ракообразный, возбужденно стрекоча, а следом раздался усталый, но вполне человеческий голос, о чем-то журивший бойкого попутчика.

– Я же тебя просил… Куда ты скачешь… Человек подождет… А у меня ноги болят… Да спускаюсь уже…

В комнату вошел человек, хромавший, казалось, сразу на обе ноги. Одетый в свободный балахон, складками свисавший с тощего тела, он подошел к Андрею поближе. Сначала заинтересованный такой странной для этих мест одеждой человека, потом Андрей пожалел, что мужчина еще не носит капюшон и маску. На нем живого места фактически не было, одни только шрамы, перепахавшие все лицо, придав ему цвет обгорелого мяса. Оба глаза, правда, были целы, только один не двигался и смотрел куда-то под потолок, а второй постоянно бегал, не задерживаясь ни на чем конкретно. Откашлявшись, человек посмотрел на Андрея, окидывая его оценивающим взглядом.

– Искатель… – процедил человек и непонятно по интонации, понравился ли ему результат своих наблюдений, или нет.

– Почти, – сказал Андрей, решив продолжить разговор, – я некоторое время жил с ними, но за своего они меня никогда не принимали.

Человека, казалось, больше поразил не ответ Андрея, а его голос.

– Русский… Братцы, это же русская речь! Если бы я мог плакать, то разревелся бы! – человек, по-родственному обнял Андрея, сдавив его стальным захватом, чего не как не ожидаешь от такой хлипкой на вид фигуры.

– А что, есть и другие? – спросил Андрей, – Не только русские здесь живут?

– Конечно… – человек о чем-то вспомнил и, обернувшись к ракообразным, проскрипел несколько слов. Те все поняли и расслабились.

– Пошли! – подхватил человек Андрея за руку и потащил к двери, – Ты сейчас тут под мою ответственность, так что будь аккуратнее. Совершенно неохота, чтобы тебя выкинули отсюда. Сколько лет родную речь не слышал!

Пыль от взрыва каким-то образом даже сумела забиться под маску респиратора и теперь противно скрипела на зубах. Проведя рукой по лицу, он понял причину этого, один из осколков зацепил его, распоров всю левую сторону маски и заодно глубоко оцарапав щеку. Сорвав уже ненужный респиратор, человек быстро вдохнул воздух и прислушался к собственным ощущениям. Желудок не выворачивало и легкие не жгло, а значит, дышать здесь было вполне возможно. Хотя есть еще различные примеси без вкуса и запаха, но жизни без риска не бывает. Хорошо еще, что при падении не влетел ни в какую аномалию.

– Ну что, действительный рядовой отряда внешней разведки, – подбодрил он сам себя, – дикарей мы осилили, осилим и это.

Достав из сумки маску противогаза, он осторожно нахлобучил его на лицо. Риск риском, но ошибаться на собственном опыте, тем более летально, ему не очень хотелось, насмотрелся уже.

Включив нашлемный фонарь, он сел и огляделся. Как не странно, но ему сильно повезло. Во-первых, его не раздавило, как таракана, многотонными кусками камня. Это уже повод порадоваться. А во-вторых, что еще более важно, его не замуровало. Таким образом, он получил шанс избежать мучительной смерти от голода и жажды. Это уж совсем хорошо.

Поправив местами расползшиеся детали бронекостюма, он полез в единственную возможную сторону, по перекосившейся старой, возможно даже канализационной трубе. Жаль только остальных ребят, что вместе с ним вырваться пытались. Ничего хорошего из их затеи, как он и говорил, не получилось. Наверное, думали, что как банку консервную вскроют проход и все туда побегут. А вот вышло, что все эти многотонные развалины рухнули им на голову, даже закричать не успели, как засыпало. Ничего ребята, придется вам подождать, вы сегодня умерли, а вот его черед придет чуть позже. Свидимся, главное, терпением запаситесь.

Свет фонаря спугнул большого нелетучего таракана, сидевшего в трубе и поедавшего трупик крысы. Он остановился, выжидая, не появятся ли еще тараканы. Противники они не очень сильные, но в таком положении вряд ли можно толком от них отбиться, особенно если полезут в большом количестве и откуда-нибудь сзади или сбоку. Будь тут рядом его напарник, обязательно бы похабно пошутил, но ему не повезло. Стрела дикарей попала ему в лицо как раз в том момент, когда он откинул защитный щиток, чтобы покурить.

Вспомнив этот момент, он даже расстроился. В отряде было восемь человек, вооруженных огнестрельным оружием и превосходивших дикарей во всех отношениях. И все равно налетели на прекрасно подготовленную засаду, рассчитанную именно на них. Дикарей было так уж и много, примерно в два раза больше, чем людей в отряде, но огнестрельное оружие компенсировало это с лихвой, так что преимущество было даже на их стороне. Если бы не эффект неожиданности. Они попали в засаду в холле старого здания, находившегося чуть ниже общего уровня поверхности. Перекрытие между первым и вторым этажами рухнуло, и именно со второго этажа, как с балкона, их и перестреляли. Спустившись туда на ночлег, они попали под перекрестный огонь еще раньше, чем поняли, что случилось. Чертовски меткие лучники сразу же убили троих из солдат меткими попаданиями, еще один, связист, получил удар дротиком в рацию, у которой тут же разошлись контакты. Парень умер от удара током, парадоксально, но именно из-за своей рации и погиб. Может быть, еще бы и отбились, если бы не ловушка на выходе из комнаты. Кроша очередями все подряд, пытаясь нащупать невидимых атаковавших, остатки отряда попытались отступить, когда прямо в проем влетела здоровенная балка, утыканная шипами. Двоим солдатам кошмарным ударом пробило броню, насквозь проткнув тела длинными и острыми прутами, во все стороны торчавшими из балки, а вот его зацепило лишь краем, саданув по голове так, что сверхпрочный шлем, рассчитанный на то, что выдержит даже осколки гранаты, треснул. Череп оказался несколько крепче, но сознание он потерял, очнувшись только в плену, связанный и без оружия. Конечно, сбежать получилось чуть позже, но все же боль поражения это не облегчало.

Слив канализации вскоре его вывел к люку, проржавевшему до дырок. Металл истощился настолько, что отваливался кусками даже от ударов кулака. Отряхнувшись от ржавой пыли, он высунулся наружу. Конечно, без фонаря, но так и сам ничего не увидел. Прислушавшись, никаких сторонних звуков не обнаружил и только после этого включил свет. Наверное, это были водоочистительные сооружения или что-нибудь из технических помещений для ремонта и наблюдений над канализацией. Маленькое помещение с низким потолком, стены которого полностью скрывались за ржавыми трубами, с одной стороны обвалилось, но еще как-то держалось. Дверной проем с лестницей наверх был засыпан песком и обломками, оставив только небольшой проход под самым потолком, в который если и получится пролезть, то только ползком.

Выставив вперед пистолет, он пополз вперед, надеясь, что не упрется в завал или стенку. Весь коридор почти полностью был засыпан, только местами проход немного расширялся, где песку мешали обломки арматуры или держащих конструкций. В одном месте обосновался паук, но сбежал, получив пулю в хитиновый панцирь. Коридор кончился неожиданно, завал плавно перерос в кучу металлических и бетонных обломков, присыпанных песком. Зато здесь уже было можно разогнуться и достать со спины автомат, а то с одним пистолетом было как-то несподручно, только от мелочи отобьешься, да и то не от всякой.

Здание, в которое он выбрался, находилось ниже уровня поверхности, к тому же явно ниже уровня поверхности. Хотя потолка видно не было. Когда-то межэтажные перекрытия не выдержали и рухнули вниз, возможно, что-то сверху свалилось. Как бы там ни было, сейчас остались одни стены, выходящие прямо на поверхность. Если задрать голову вверх, то луч света так и не упирался в потолок, постепенно рассеиваясь. Только пыль кружилась маленькими белыми точками, попав на свет.

– Нет, мне определенно везет, – подумал он, глядя наверх, – всего какой-то километр и я окончательно пойму, что заблудился.

Несколько минут он бродил по развалинам, решая, куда идти дальше. Можно было пытаться найти более удобный выход, продолжив путешествие по засыпанным землей развалинам, а можно было пытаться вылезти здесь. Как это сделать, представлял слабо, пока не нашел остатки лестничных пролетов, сохранившихся между двумя параллельными стенами. Частично обрушившиеся, он все же вели наверх. Закинув автомат за спину, он полез по ним, аккуратно наступая на каждую ступень, убеждаясь, что она выдержит его вес.

По развалинам лазить не в первый раз, но каждый раз хочется, чтобы последний. Старые, покинутые здания не похожи друг на друга. Каждое из них самобытно. И чем больше времени проходит с того момента, как из него ушли те, кто его построил и обжил, тем больше оно становится индивидуальным. Даже одинаковые жилые коробки, без украшений и различий, похожие до замков на дверях, со временем обретают собственное «я», ни на что не похожее.

Со временем, если человек не боится мертвых развалин, не пугается их исследовать, то обретает странное чувство единения с тем почти потусторонним миром, которые поселяется среди осыпающих стен. Каждые его называет по-своему, но ему лично наиболее точным казалось слово, которым это чувство определяют сталкеры. Они зовут это «прозрением», редким и счастливым даром. Ведь не даром говорилось, что «дома и стены помогают», потому что аура определенная все же есть. И она может помочь человеку или направить. Иногда кажется, что чувствуешь, как здания скучают в пустоте по своим прежним хозяевам. Как беззвучно они страдают, вынужденные одиноко гнить среди таких же трупов. И когда туда случайно заходит человек, они стараются ему понравиться, помочь или успокоить. Но есть и такие, что ненавидят живых существ. Может, любят одиночество, а может, это обида за то, что их бросили. И кажется, что они недобро щурятся пустыми окнами, специально обрушают под ногами перекрытия или заваливают проход. Может, бредово звучит, но здесь странного нет. Он не удивился бы, что дома даже бегать умеют. Просто это надо почувствовать.

Особенно страшны такие здания, что хранят помять о последних часах жизни. Весь этот кошмар и боль, безмолвный ужас, смешанный с животным страхом перед неизвестным. Он сам слышал, как иногда из темноты раздаются приглушенные крики умирающих или последние стоны засыпанных обломками людей. Говорят даже, что после смерти никто отсюда не уходит, вынужденный вечно скитаться между развалинами, отчаявшийся и одинокий. Постепенно он теряет себя, забывая свое имя, свои дела и поступки, как он выглядел и где жил, превращаясь в безликое существо, сливаясь с общей массой однообразия. Дикий мир, дикие взгляды… Нет надежды попавшим сюда…

Выбравшись на очередной этаж, небольшую площадку, подвешенную почти в пустоте, покрытую песком и пылью, он устало прислонился к стене. Та неожиданно поддалась и обрушилась, чуть было не утащив его за собой. Вовремя отойдя, он посмотрел в пролом. Здесь здание наваливалось на другое, гораздо ниже его, с рухнувшей крышей. Внизу в свете фонаря можно было разглядеть засыпанный пылью пол, на котором кучами лежали скелеты, торчавшие из песка выбеленными ребрами и скалясь беззубыми черепами. Посреди кто-то стоял, но он быстро выключил свет, понимая, что его уже заметили. И ему даже показалось, что из темноты злобно сверкнули два желтых глаза.

Быстро собравшись, он стал дальше подниматься. Надо уйти как можно быстрее, прежде чем тот, внизу, поймет, откуда шел свет.

До поверхности оставалось еще несколько пролетов, когда он услышал цокот когтей по плитке позади себя. Стащив со спины автомат, действительный рядовой чуть не побежал, перепрыгивая последние ступеньки. Сзади восторженно заревели, услышав жертву, но разогнаться у хищника не получилось. Выскочив на бетонное покрытие, засыпанное песком, он повалился на спину, короткими очередями полосуя воздух в проходе. В свете фонаря мелькнула черная шерсть, раскрытая пасть и желтые клыки. Пули попали в выпрыгнувшего монстра, но не остановили. Брызгая кровью, он навалился на человека, скребя когтями по бронепластинам. Автоматом человек успел загородиться от челюстей, но долго ему не удержаться.

Выстрел, второй, тертий… Пули аккуратно уложились в голову хищника, пробив череп и уйдя глубоко в мозг. Челюсти в последний раз судорожно сжались и монстр обмяк… Выползая из-под туши, действительный рядовой оглянулся в поисках спасителя.

У угла невысокого здания, наполовину просевшего, стоял человек в защитном костюме и большой шлеме с непрозрачным забралом. Сжимая обеими руками пистолет с несоразмерно большим прикладом и стволом, он левой рукой приветливо махнул спасшемуся.

– С миром или войной? – задал стандартный для первого знакомства вопрос рядовой, вытаскивая из пасти свое оружие.

– С миром и дружбой. Кто такой? – ответил спаситель, опуская оружие.

– Действительный рядовой Гай Сабрин, Верхневолжск. С кем говорю?

– Старший лейтенант Саша Фер, Таркаст.

– До Таркаста далеко, – прикинул расстояние Гай, протягивая руку для приветствия. Ответное пожатие было сильным, но товарищеским.

– До Верхневолжска тоже. Честно сказать, я думал, что ты подскажешь дорогу.

– С удовольствием, но я сам почти заблудился.

– Значит, будем искать дорогу вместе. Вдвоем больше шансов, что повезет.