Бета-версия

19. БЕТА-ВЕРСИЯ, stage 8

Возвращение в реальность напоминает похмелье, которое изучает само себя под микроскопом. Голова раскалывается, темноту разрезают разноцветные пятна, в ноздри бьёт запах общественного туалета.

— Имитация выброса кортизола в щадящем режиме, — звенит голос внутри черепной коробки, словно я засунул голову в огромный колокол. ~ Балансировка имитацией выброса дофамина в щадящем режиме. Балансировка имитацией выброса…

— Твою ж… Почему темно? — перебиваю я Бета-версию, не особенно вслушиваясь в то, что она мне там навбрасывала.

— Корректировка зрачков, — с готовностью отзывается голос в голове.

— Ох и запах… Где мы?

— В убежище. Твои органы восприятия были отключены. Пинг Хо сбежал, и прервал подачу электричества с целью блокировки двери. Скорее всего, она не открывается. Я успела зафиксировать это благодаря твоим органам восприятия уже тогда, когда атака началась. По последним данным, полученным до того, как сегменты меня стали отключаться, есть вероятность в девяносто семь целых…

— Какая атака? Сегменты чего? Можно как-то детальнее? У меня голова и без того вот-вот лопнет.

— Кем-то в был активирован вирус, разрывающий связь между сегментами сети и уничтожающий эпизоды чужеродного для него кода, используемого мной. Как следствие, мне пришлось переносить самые необходимые данные в твой мозг, а сама я на текущий момент, лишена вычислительных мощностей и внешних хранилищ данных и фактически заблокирована в тебе.

Из-за витиеватых формулировок Беты не сразу понимаю, о чем она. То, что сидящий в моей голове ИскИн носится по всем сегментам сети Китая, я привык воспринимать как данность. И почему-то воспринимал ИскИна как хозяина сети, способного, исходя из его же слов, добраться до любого устройства с выходом в паутину. Однако, если я всё правильно понимаю, способ перекрыть кислород нашелся.

— Как заблокирована? Ты же говорила, что разбросана по всей сети, и всё зашифровано…

Шаря по карманам, понимаю, что «Небесного Ока» в них нет. Доски с украденными данными тоже. Пока я перепроверяю ещё раз, Бета рассказывает.

— Предположительно, вирус каким-то образом вычленяет передаваемые пакеты, не принадлежащие сети, но при этом не создаёт проблем для коммуникации узлов между собой.

— Час от часу не легче. И чего дальше делать?

— На данный момент, та часть меня, которая расположена в твоей голове, отрезана от сети, а соответственно и от вычислительных мощностей, — перед глазами появляется картинка, в которой я узнаю карту города, усеянную мерцающими точками. Некоторые из них едва заметны, другие светятся более ярко. ~ Маркеры обозначают расположение моих сегментов до начала атаки.

В разных частях карты начинают появляться серые пятна, которые стремительно расползаются, накрывая собой мерцающие огоньки.

— Это последовательность потери доступа к частям меня, показываемая в ускоренном времени, вирус просто изолировал части меня, после чего удалял — серые пятна расползаются всё быстрее. ~ На тот момент, когда мне ещё были доступны ресурсы сети, мной и был сделан вывод о вирусе нового поколения.

Серые пятна расползаются в разные стороны, сливаясь в одно целое и в какой-то момент картинка, перестав видоизменяться, замирает.

— Данные о дальнейшем распространении отсутствуют, потому что на этом этапе я приняла решение растворить приёмо-передающий модуль в твоем теле, чтобы не подвергать тебя опасности. Именно его разложение и вывод через кровеносную систему, а впоследствии через почки и кишечник привели к потере тобой сознания. Проще говоря, части меня ещё действовали согласно новому плану, пока ты был в отключке.

Так это от меня несёт общественным туалетом? До меня наконец-то доходит, что брюки пропитаны чем-то… Хотя, почему чем-то? Дерьмом.

— Блин… Я думал, что моё сознание ты отключила специально, чтобы помешать мне рассказать Пингу о засевшем в моей голове ИскИне. Ну, в смысле, о тебе…

— Нет, — Бета замолкает на несколько мгновений, а потом отпускает мне комплимент. Ну, по крайней мере, я воспринимаю это как комплимент: ~ Хотя, должна признать, что ход с электронным переводчиком я отследить не успела. Как я говорила ранее, интерпретация подсознательных реакций требует очень больших вычислительных мощностей, но даже при их наличии не дает гарантированно правильного результата толкования действий, характеризующихся как спонтанные.

— Так витиевато меня ещё не хвалили.

— Осложнение в расшифровке подсознательного заключалось и в том, что на момент твоей выходки с переводчиком вирусная атака уже началась, — продолжает Бета. ~ Я теряла вычислительные мощности с очень большой скоростью. На данный момент у меня нет возможности анализировать данный аспект. К тому же, первостепенно важным он не является.

— А что является?

Изображение на карте отодвигается, показывая почти весь Китай, покрытый серым, после чего таймер в левом верхнем углу поля зрения начинает бежать в обратном порядке, а серое пятно начинает уменьшаться, открывая область за областью, провинцию за провинцией, город за городом и, в конце концов, замирает, являя мне всю страну, помигивающую огоньками. Затем, один из её участков вновь увеличивается, концентрируя моё внимание на двух зеленых точках, движущихся со стороны Монголии. Ниточка маршрута, по которой они перемещаются, упирается в Пекин.

— Если инструкции будут исполнены в точности, а вероятность этого была очень высока, то вскоре ты увидишься с людьми из своего сити, которые тебе знакомы.

На переднем плане появляются два фото, видя которые я забываю о том, что у меня болит голова, что обделался, пока валялся без сознания. Забываю о том, что похищенный бриллиант исчез вместе с доской, на которую Бета слила данные.

— Они? Здесь? В Китае? Как? — чувство необъяснимого веселья начинает наполнять меня. — И ты об этом говоришь мне только сейчас?

— До этого ты был без сознания.

Мне становится весело от понимания того, что я знаю этих двоих на фото. А Бета-версия продолжает объяснять:

— Они находились вне просчитываемого информационного массива. Это такой же неучтённый фактор, как и мертвая люфанчже в подсобном помещении музея.

Я снова хихикаю, спрашивая:

— Какой же ты ИскИн, если у тебя на каждом шагу случайности не учтены?

— Для того чтобы просчитывать вероятности, аспекты этих вероятностей должны присутствовать в условиях, — отвечает Бета. ~ Как только аспекты появляются в информационном поле, они тут же включаются в систему расчетов вероятностей.

Вот тут мне становится по-настоящему смешно. Я хохочу, валяясь в запертом бункере, который должен был служить убежищем в случае глобальной катастрофы. Хохочу до тех пор, пока мышцы живота не сводит спазмом, мотаю головой из стороны в сторону, пытаясь вдохнуть немного воздуха, чтобы посмеяться ещё немного. Смешно до слёз. Не припомню, чтобы когда-то так смеялся.

На одном из фото, которые так старательно выводила Бета-версия, малахольная девчонка, пристававшая ко мне с предложением купить наркотики, на втором — Бакс. Но, если меня спросить о причине смеха, то навряд ли я смогу объяснить.

— Выполнить гормональную корректировку? — интересуется ИскИн.

— Нет, — выдыхаю я. — Просто дай мне поохреневать.

Бета в моей голове имитирует тяжелый, недоумевающий вздох.

И от этого мне становится ещё смешнее.

— У тебя истерика, — сообщает Бета и ещё раз уточняет: ~ Ты уверен в том, что твоё состояние не нуждается в стабилизации? Твоя гормональная система за последнее время и без того подвергалась колоссальным нагрузкам

— Уверен, — говорю я, вставая. Движение поднимает вонь на новый уровень. — Блин, мне б избавиться от этого… говна. Как Бакс с этой малахольной здесь очутились?

— Выяснение причин их появления не являлось приоритетной задачей. Кибератака на тот момент уже началась и поэтому основные ресурсы были брошены на анализ угрозе и сопротивление ей…

— Да понял я, — отмахиваюсь от ИскИна. Слушай, ну дверь, я так понимаю, без электричества хрен откроешь. А есть другие варианты отсюда свалить? Вентиляционные каналы, например?

— Диаметр вентиляционных отверстий слишком мал. К тому же, через каждых десять метров там установлены самоочищающиеся воздушные фильтры, что можно классифицировать как дополнительные препятствия.

Я делаю несколько шагов вдоль стола с инструментами и запчастями. Не нахожу ничего, что хотя бы натолкнет меня на мысль о том, как открыть дверь. Молоток, пинцет, паяльная станция, детали, части механизмов, сваленные в кучу системные платы, видеосенсоры…

И этот гребаный запах.

Верчу головой и вижу в углу дверь, обычную, даже не роликовую, на петлях.

— А это что за нафиг?

— Санузел, — с готовностью сообщает Бета.

Санузел это хорошо. Если там есть вода. Открываю — комната, два на полтора метра. Слева унитаз, справа верху душевой распылитель, а внизу сток. Подношу ладонь — ничего не происходит. Ну да, электричества же нет. О какой работе сенсоров может идти речь?

— Вентиль, — подсказывает, но не подсвечивает нужный элемент, Бета. ~ Резервуары таких бомбоубежищ наполняются дождевой водой, которая проходит фильтрацию и обеззараживание, а после подаётся в убежище самотёком.

Оглядываюсь — есть. Под потолком, сбоку от распылителя серый, крестообразный вентиль. Он проворачивается со скрипом, переходящим в режущий ухо свист, и на меня обрушивается поток ледяной воды, отдающей какой-то, на удивление приятно пахнущей химией. Не обращая внимания на температуру воды, срываю одежду и с наслаждением отмываюсь от собственных экскрементов.

Пока я привожу себя в порядок, привычно разговариваю с Бетой. Она успевает ответить на несколько вопросов. И лучше бы я не спрашивал. Потому что, то немногое, что становится понятным, создаёт ещё больше непонятного.

— Как, блин, Бакс очутился здесь? Это же какая-то магия.

— До Китая он добрался по собственной инициативе, — отвечает Бета. ~ Я обнаружила его тогда, когда он и его спутница, предпочитающая называть себя Лилит, попали в зону приема. Я уже рассказывала, что рабочие протоколы сети в сити и протоколы сети Китая отличаются?

— Дожились, мать его, — бурчу я, отмывая ноги. — ИскИн спрашивает у своего симбионта, не помнит ли симбионт, что говорил ему ИскИн.

— Моя память осталась в сети. Некоторые данные я не успела подтянуть, некоторые и не собиралась. Потому что при попытке загрузить в твой мозг всю информацию, к которой я имела доступ до начала атаки, ты бы, скорее всего, погиб.

— О как. Ну, спасибо и на том, что живой.

Но Бета продолжает объяснять, пропустив моё язвительное замечание.

— При быстром изменении клеток твоего мозга, кровеносная система не успевала бы снабжать его необходимым количеством кислорода и необходимых веществ, а имеющиеся инструменты корректировки реакций не позволили бы добиться нужного эффекта. Результатом мог стать инфаркт или инсульт, или…

— Так я же столько капсул в «Бочке» сожрал. Зря, что ль?

Кажется, у меня начинает входить в привычку перебивать её.

— Повторяю. Твой мозг не выдержал бы такой быстрой трансформации. За всё время нахождения на базе «Кристалис», без вреда для тебя удалось перестроить всего двадцать два процента из неиспользуемого объёма серого вещества в твоей голове.

— А нахрена их изменять?

— Информация — это ноли и единицы. Наноботы доктора Шеня не обнаружили ничего в твоём организме, потому что искали чужеродные элементы. А на самом деле роль нулей и единиц, послуживших для меня хранилищем на начальном этапе, исполняли клетки твоего мозга. Вещества, изъятые из фармацевтических препаратов, не годятся для его перенастройки. Только для корректировки реакций. Именно поэтому сейчас они фрагментированы и точечно закапсулированы. Так называемый запас на крайний случай. Пока я ещё могу имитировать гормональные выбросы, но твой организм очень сильно истощился с момента побега.

— Которого из побегов? — мой голос пропитан язвительностью. — А то, знаешь ли, такое ощущение, что я всё время куда-то бегу. Даже когда иду или стою. Или теряю сознание.

Бета-версия отвечает на вопрос, игнорируя язвительные интонации.

— С момента побега, осуществленного при помощи столкновения легкового автомобиля и грузовика.

Ловлю себя на мысли, что в моём восприятии это было очень, очень давно. Что тогда говорить о морской базе? А о сити, Маше, взломах, игровых турнирах? Они вообще кажутся мне каким-то далёким, въевшимся в мозг сновидением, которое нет-нет, да и вызывает чувство дежавю.

Но, с другой стороны, по одной из китайских трасс прямо сейчас едут Бакс и малолетняя барыга из того самого сити, к которому я отношусь как старому, не до конца затертому новыми событиями сну.

— Ладно. С этим понятно. Мой план действий каков?

— Ждать пока люди из сити справится с поставленной задачей. На момент своего разделения я как раз оставляла им инструкции.

— Ждать? А если Пинг приведет полицию. Эту, как её..?

— Службу охраны правопорядка, — подсказывает Бета. — Сложившаяся ситуация не оставляет ему выбора, но сбежав с доской и бриллиантом он стал частью моего нового плана. Точнее, мне пришлось перестроить план, пока он сбегал.

Голышом я выхожу из санузла, оставив испачканную одежду там, и оглядываюсь. Рядом с матрацем валяются шмотки. Брюки в обтяжку, такая же водолазка. Всё не первой свежести, но я решаю, что это лучше обосранных штанов и начинаю напяливать их на себя.

— А как ты связывалась с Баксом?

— Не с ним, с его попутчицей, Лилит. — Объясняет Бета-версия. ~ Я обнаружила в её визитнице данные твоего чипа. Очевидно, вы когда-то контактировали. И это было до твоего попадания в лабораторию «Кристалис».

— А… — замираю я с одной рукой, продетой в рукав и вспоминая, как навязчиво эта дамочка сватала мне какого-то барыгу-диллера. — Блин, точно. Она мне наркоту как-то предлагала…

— К текущей ситуации это не относится, — перебивает Бета и продолжает объяснять: ~ К системам аэрокара в котором они находились, подключиться не удалось, а кистевой чип был только у неё. Я изменила его протоколы и теперь носимое девушкой устройство работает, используя параметры местных сетей. А вот у вируса нет возможности попасть в чип из-за отличий в архитектуре устройства.

— Ну да, Бакс же от биометрии и аугментаций как от огня шарахается, — где-то в глубине мозга копошится, не находя удобного места, чтобы уютно расположиться, мысль о том, что даже если выбраться из сити, то сити сам потянет к тебе свои отростки. — А чего он в Китай попёрся-то?

— Мотивы мне неизвестны, но если Бакс сделает всё по предложенным инструкциям, у тебя будет возможность спросить его лично. А пока, я уйду в режим ожидания. Ресурсы твоего организма не пополняются, а я потребляю приличную их часть.

Снова становится темно — ИскИн перестал воздействовать на зрачки.

— Что ж, — пожимаю я плечами.

А что я могу предпринять в сложившейся ситуации? Ничего. Только ждать, взяв пример с ИскИна, сидящего в моей голове. Точнее, взять пример с того, что от этого ИскИна осталось.

Однако перед тем как замолчать, я задаю Бете ещё один вопрос:

— В твоём доступе была вся сеть, и ты нигде не обнаружила исходника этой вирусной хрени? Не выяснила для чего он?

— Вируса не было в сети, как и данных о чем-то похожем, — терпеливо объясняет ИскИн, или то, что от него осталось в моей голове. ~ Предполагаю, что данная разработка велась в изолированном сегменте сети, после чего была передана на съемных носителях персоналу, обслуживающему гейты.

— И они одновременно запустили программу-вирус, подсоединив к гейтам внешние накопители после какой-то условной команды, — наконец доходит до меня.

— Совершенно верно.

— Действенно, ничего не скажешь.

— Я могу продолжить отвечать на вопросы, но всё-таки рекомендовала бы тебе поберечь силы, — намекает Бета.

Я согласно вздыхаю и, откинувшись на матрасе, закрываю глаза — всё равно темно.

Совершенно непонятно, как тянется время в абсолютной темноте. Особенно, когда в твоей голове царит бардак, разгребание которого ты всё время откладываешь на потом. Мысли цепляются друг за друга, словно неодимовые магнитные шарики, хаотично разбросанные по плоской ровной поверхности, если запустить такой же по столу.

Они сталкиваются друг с другом, бьются друг об друга, иногда отскакивают, но, в конце концов, слепляются в одно целое. В одно бесформенное целое, сводящееся к простому вопросу: почему я? Ответов может быть множество, но, думаю, обрубок ИскИна, обосновавшийся в моей голове, свел бы их все к просчету вероятностных моделей.

Провидение? Если бы я верил во всю эту замшелую мистику, то, возможно, успокоился бы именно на таком или похожем объяснении. Чем плох вариант, в котором всё можно объяснить божьими планами? Но у бога нет планов, потому что нет его самого. Каждый человек — всего лишь звено в цепочке случайностей, создаваемых такими же людьми.

Взять, например, Бакса. Наверняка ведь он появился здесь, потому что преследовал какие-то свои цели. Вот его не было, а вот он есть. И это случайность, которая не была учтена в расчетах Беты только потому, что Бакса не было в перечне изначальных условий. А когда он появился, ему тут же нашлось место в уравнении. Даже пересчитывать вероятности не стала. Не то, что с мертвой люфанчже.

Но откуда Бета знает, что Бакс знает меня?

Свет загорается как раз в тот момент, когда я задаю себе этот вопрос. Одновременно со вспыхнувшими под потолком лампами, также бесшумно, как и тогда, когда мы с Пингом входили, начинает отъезжать в сторону дверь. В ещё узкий просвет влетает цилиндр светошумовой гранаты, обжигающей сетчатку, несмотря на то, что я успеваю закрыть глаза. Звуковые асинхронные вибрации мгновенно дезориентирует, и поэтому спецы крутят меня без какого-либо сопротивления.

Кретины. Хотя, они ведь не в курсе, что я в любом случае не стал бы сопротивляться.

Когда меня рывком ставят на ноги ИскИн говорит:

— Предполагаю, что тебя каким-то образом будут тестировать, поэтому лучше исключить вероятность обнаружения меня. Тем более в той форме, в которой я существую сейчас. Когда тебя будут допрашивать, для правдоподобности можешь сказать, что я была, я руководила тобой, но сейчас меня уже нет, — бледно-зеленый контур состоящего из ноликов и единичек лица появляется на фоне белого пятна, оставшегося после вспышки гранаты, чтобы добавить: ~ Ври красиво. Я в тебя верю.

И цифровой метелью уносится за край поля зрения.

Вывернув руки за спину и зафиксировав их зип-локом, меня куда-то ведут. Понимаю, что по канализационным коллекторам, но из-за белых пятен, мельтешащих перед глазами, совсем не вижу ничего перед собой.

Отрывистые фразы на китайском, которыми обмениваются люди в форме, не отображаются привычными мультяшными облачками в моём поле зрения — Бета затихла. Даже ставшие привычными часы не светятся в углу поля зрения. Мне кажется странным такое поведение, но с другой стороны, что я знаю об искусственном интеллекте, чтобы делать выводы о его поведении?

Меня грузят в кузов воздушки и та, взвизгнув, отрывается от земли. Постепенно белые пятна растворяются и я, наконец, могу разглядеть сидящих напротив и по бокам от меня солдат. Они укомплектованы так, словно собирались штурмовать укрепленный бастион, полный каких-нибудь террористов-фанатиков. Видно, как бронестекло на забралах тактических шлемов подсвечивается изнутри, но выражений лиц разобрать невозможно. Почему-то мне кажется, что по ту сторону забрала спеца, сидящего напротив меня, дисплей подсвечивает недоумение.

Мы летим молча и долго. Я несколько раз мысленно обращаюсь к Бете, но та молчит, и от этого я чувствую себя дискомфортно. Я, конечно, пару раз пытаюсь спросить у солдат, куда меня везут, но натыкаюсь на гробовое молчание, спрятавшееся за матовый отблеск дисплейного забрала.

Не понимают. Или выполняют приказ не вступать в контакт. Или и то и другое. Поди разберись.

Воздушка несколько раз закладывает достаточно крутые виражи и, в конце концов, резко опускается до уровня земли, — я понимаю это по тому, как закладывает уши, — а потом и вовсе замедляется. Спустя несколько секунд дверь открывается, и меня достаточно цивилизованно вытаскивают из крытого кузова.

Подземный гараж я узнаю сразу, хотя видел его всего единожды. Тот самый медицинский комплекс или лаборатория, — чёрт её разберет, — в которой я пришел в себя после побега. Почему-то я уверен, что совсем скоро увижу доктора Шеня. И я оказываюсь прав. Только в кабинете, в который меня вводят, сняв зип-локер, находится не только доктор. Помимо него я вижу ещё двоих людей в белых халатах и мужчину в военной форме. По ощущениям, для такого количества регалий на груди, военный выглядит немного молодо. Но главное не это. За одним столом с ними вполне свободно сидят Бакс и Лилит.

— Ах ты ж ёб же ж! — не сдерживаюсь я, шагая к Баксу.

Коробочка-переводчик, лежащая на столе, подбирает ругательство и сидящие за столом китайцы кривятся в презрительных гримасах.

Бакс успевает встать, прежде чем я обнимаю его. Кто бы сказал, что я буду ему так рад? Никто не пытается разнять нас, те бойцы, которые привели меня, стоят спокойно, не реагируя на выплеск эмоций, не пытаясь оттянуть нас друг от друга. В конце концов, Шень делает знак рукой и они ретируются.

— Как ты тут очутился? — спрашиваю я.

— Это всё потом, — говорит Бакс, отстраняя меня от себя и кивая на докторов и военного, — мы тут слегка по другому поводу.

Стоящая на столе коробка реагирует на каждое произнесенное слово.

Бакс довольно скалится.

— Так а почему вот это всё? — обвожу я комнату рукой. — Как так произошло, что ты здесь? А эта молодая чего с тобой?

— Ты попросил — я сделал, — кивает Бакс в сторону стола.

И только тут до меня доходит, что там лежат два знакомых мне предмета: десктоп, который мы с Бетой украли из прачечной и крупный бриллиант поверх него.

— Я попросил?