Бессмертная тьма

7

– Прежде чем встретишься с дранаиком своего дома, ты должна понять, за что именно борешься. – Декан Фэрис отпила чай.

Они с Кидан сидели в великолепном Доме Фэрисов, в чреве кита. Прохладный ветерок с открытого балкона вызывал у девушки дрожь.

Кидан держала в руке чашку с остывающим чаем.

– Я здесь, чтобы унаследовать Дом.

– Да, но что конкретно считается Домом?

Кидан насупилась:

– О чем это вы?

– Дома – это власть. И не в переносном значении, а в самом прямом. – Декан сделала небольшую паузу, чтобы раскрылся смысл ее слов. – Например, почему бы тебе не попробовать бросить свою чашку.

Кидан посмотрела вниз, потом опять на декана. Может, жизнь с дранаиками довела ее до ручки?

– Поставь чашку на стол, – велела декан.

Кидан поставила. Но отпустить чашку не получилось: чашка двигалась с ее пальцами.

Кидан попробовала снова, усерднее, от ее усилий чашка громко звякнула. Пальцы не отлеплялись от ручки. Девушка вскочила и яростно махнула рукой.

В стену чашка не полетела.

– Вы приклеили ее к моей руке? – спросила Кидан.

Декан Фэрис изогнула бровь.

– Пожалуйста, сядь, я все объясню.

Кидан медленно села, чувствуя, что нервы на пределе.

Декан выдвинула панель в центре стола, продемонстрировав надпись: «В этом доме чашки не выпускают из рук».

– Дома подчиняются единому закону, который устанавливается их владельцами. – Поставленный голос декана звучал совершенно спокойно. – Разумеется, это правило я придумала специально для нашего упражнения.

Кидан хлопнула глазами. Потом еще раз. Отодвинув стул, она направилась на кухню. Сначала она попробовала оторвать чашку от пальцев, упираясь в край разделочного стола. Когда ничего не получилось, она нашла ложку и попыталась просунуть ее между чашкой и ладонью. Попытка кончилась руганью: ложка отскочила и ударила ее в бровь. Кидан открыла кран и сунула руку под воду, но от этого фарфор стал скользким, а водолазка промокла насквозь.

– Когда закончишь, я продолжу объяснять, – проговорила декан из столовой.

Кидан закрыла кран и, тяжело дыша, склонилась над раковиной. Это невозможно. Просто какой-то бред.

В столовую Кидан вернулась мокрая и испуганная.

– Снимите ее с меня!

– Да, конечно. – Декан Фэрис поставила свою чашку на стол. Чашка Кидан тотчас отлепилась и полетела вниз. Девушка машинально ее поймала, уставилась на нее, разинув рот, обвила пальцем ее гладкую поверхность и рисунок. Ничего выдающегося в чашке не было, а сила тяжести с ней не справилась.

– Как?

– Многолетнее владение делает дом продолжением хозяев. Они создания сложные.

Власть домов…

Кидан села на место, глядя на чашку так, словно та могла запеть.

– Так мы успокоились? – спросила декан.

Девушка кивнула.

– Отлично. Теперь слушай внимательно, что я тебе скажу. Сотни лет вампиры преследовали и терзали смертных. Мы были совершенно беззащитны перед дранаиками. Противостоять им могли только одаренные мудрецы, но их довели до вымирания. – Декан Фэрис на миг нахмурилась. – Тем не менее Последний Мудрец перед смертью связал дранаиков Тремя Запретами.

Кидан знала про силу этих Запретов. Она много раз повторяла их Джун после того, как той снились кошмары, прижимая к себе потное тело сестренки. Больше всего Кидан нравился Третий Запрет. Он гарантировал, что вампиров никогда не станет слишком много.

– Последний Мудрец также наделил нас властью над собственными домами. Каждый актор, относящийся к Восьмидесяти семьям, обладает потенциалом стать владельцем дома. В прошлом в каждом доме позволялось вводить свои уникальные законы. Сама понимаешь, это привело к многочисленным конфликтам между семьями.

– Законы… как в странах, – повторила Кидан, мысли которой до сих пор путались.

– Вот именно. Каждый человек и дом сам за себя. Когда между вампирами и смертными наконец установился мир, вампиров пригласили жить среди нас, в наших домах, как компаньонов. Это изменило все.

От слов «мир» и «вампир» в одном предложении во рту у Кидан стало кисло. Это же диаметральные противоположности: одно недостижимо, пока существует другое.

– Укслей уникален, потому что мы выступаем как единое сообщество, – продолжала декан Фэрис. – Двенадцать наследников и наследниц договорились в каждом доме ввести один и тот же закон. Всеобщий закон, который защитит нас от внешнего мира.

Туман в мыслях Кидан рассеялся, оставив перед глазами красное пятно. Подобная сила тратится на защиту от внешнего мира? Какой в ней толк, если настоящая проблема внутри этих стен?

– Пойдем со мной. – Декан Фэрис отодвинула стул и вышла на балкон.

Кидан присоединилась к ней, ежась на сильном ветру. Перед ними простирался весь Укслей. Огромные дома, скорее даже особняки, опоясывали кампус.

– Если ты заметила, земельный участок, на котором стоит каждый из домов, имеет общую границу с соседним. На огромных участках при некоторых домах умещаются кладбище и футбольное поле, и круг при этом не разрывается. Так было устроено специально, чтобы не прерывалось действие всеобщего закона.

– Как именно звучит этот закон?

– Никто – ни вампир, ни смертный – не может проникнуть в Укслей без разрешения или даже обнаружить его территорию.

Ладони Кидан стиснули поручни. Теперь стало ясно, почему ей никак не удавалось найти университет. Несколько месяцев она провела в съемной квартире и ела себя поедом, потому что знала, что Укслей существует, а доказать это не могла, – разве это не жестоко? Кидан вгляделась в лицо декана – морщины в уголках ее карих глаз выдавали возраст, но ни намека на мягкость в ее позе не было.

Кидан нахмурилась:

– А этот дом с другими не граничит.

Декан Фэрис кивнула:

– Как основатели Укслея, Дом Адане и Дом Фэрисов единственные имеют право вводить собственные законы. В силу этого функции и обязанности декана Укслея достались нам.

Кидан чуть не упала. Ее предки основали Укслей? Они были деканами? И, что еще важнее, Дом Адане мог вводить собственные законы. Кидан не представляла, сколько в этом силы. Шок от этой новости превратился в головокружительную возможность. Оружие. Наконец в борьбе с ними у нее появилось мощное оружие.

У Кидан заблестели глаза.

– Хотите сказать, что я могу ввести любой новый закон в Доме Адане? Вроде вашего чайного?

– Изменение существующих законов в доме и введение новых – дело невероятно сложное. Это искусство, которое ты начнешь изучать на следующий год, если останешься с нами. Но даже в таком случае на овладение мастерством уйдут годы.

Годы…

Взгляд Кидан уперся в чашку. Неужели это так сложно?

Декан показала на темный силуэт прямо перед ними:

– Дом Адане. Только наши дома стоят внутри ограничивающего кольца, Кидан. Это большая ответственность, власть, которой нельзя злоупотреблять. Если Сузеньос Сагад унаследует Дом Адане и неправильно распорядится этой властью, Укслей разрушится.

Горькая улыбка скривила губы Кидан.

– Если вы так беспокоитесь о том, что он введет свои законы, то почему не верите, что он похитил мою сестру?

Декан Фэрис заговорила медленно, повторяя тот же обескураживающий вопрос:

– Чем ты можешь доказать, что он похитил твою сестру?

Кидан открыла рот, потом закрыла. В ушах эхом звучало признание ее жертвы.

«Сузеньос Сагад!.. Он… Это он забрал Джун!»

Слова застыли на языке. Это доказательство предъявлять было нельзя. Пока нельзя.

– Законы домов могут менять лишь их настоящие хозяева. Ты понимаешь, почему так важны обязанности наследников и наследниц? Благодаря вам существует сообщество Укслея и поддерживается безопасность наших людей.

Кидан начала понимать, что к чему.

– И любой из законов действует лишь внутри одного дома, а не за его пределами, верно?

Декан Фэрис подняла с подоконника лепесток и пустила его по ветру.

– Да. Закон моего дома действует только на земле Фэрисов.

Кидан по-новому взглянула на ограничивающее кольцо. Все дома имели общую границу, создавая мощный слой защиты.

– Что случится, если один из пограничных домов нарушит всеобщий закон?

Кидан представила защитный слой, как дамбу, которую разрушит одна хорошая течь, обнажив Укслей перед внешним миром.

Декан Фэрис взглянула на нее с любопытством.

– Укслей создавался с расчетом на то, что будет существовать как тайное безопасное сообщество. Любой, кто с этим не согласен, будет из сообщества удален. Мы перестроимся, чтобы компенсировать потерю.

Декан говорила, как генерал перед армией.

Кидан нахмурила лоб:

– А что, если вампиры восстанут здесь, в Укслее? Поработят вас, ну… возьмут в заложники, заставят снабжать их кровью?

Декана Фэрис, похоже, расспросы не обижали.

– Именно с такой жизнью, полной смерти и хаоса, покончил Последний Мудрец, предложив новую политику сосуществования. Думаешь, вампиры – безмозглые поборники насилия? Они жаждут мира не меньше, чем мы. Они хотят жить бок о бок с нами и жили так на протяжении поколений. Те, кому это не по нраву, могут покинуть Укслей, и они покинули.

«Они жаждут мира не меньше, чем мы». Кидан хотелось расхохотаться, а вот декан Фэрис, похоже, искренне верила в свои слова.

Декан вернулась в комнату и разлила по чашкам чай с корицей.

– Если Сузеньос Сагад в одиночку проживет в доме двадцать восемь дней подряд, то станет его единоличным владельцем. Если ты поселишься вместе с ним, действие этого пункта завещания приостановится, давая тебе время закончить учебу и забрать дом себе. Пожалуйста, пей чай!

Кидан взяла теплую чашку, и в руке у нее закололо. Девушка тотчас отставила чашку, чтобы проверить, изменился ли закон. Закон изменился. Как так получилось?

– Или вы просто могли бы его арестовать.

– Кидан, я восхищаюсь твоей отвагой, но твои предположения и суждения усложнят тебе жизнь в Укслее. В какой-то мере они полезны. Будь осторожна, но не холодна. Особенно когда малые группы и клубы Укслея начнут приглашать тебя к себе.

Кидан сморщила нос:

– Никакие группы меня не интересуют.

– Зато они будут заинтересованы в тебе. – Темные глаза женщины предостерегающе заблестели. – Все захотят дружить с наследницей Дома-основателя. Будь осторожна.

– Конечно… А мне придется ходить на занятия?

Лицо декана посуровело.

– Да, ты должна посещать занятия. Плохая успеваемость не для тебя. Любой другой актор может провалиться и пересдать экзамены годом позже, не рискуя наследием. А ты нет. Единственная причина, по которой ты сможешь поселиться в своем доме, – необходимость изучать нашу философию. Если завалишь курс дранактии, Сузеньос получит право выгнать тебя до начала занятий на следующий год, а к тому времени будет уже поздно.

Кидан шумно выдохнула. Кивнула.

– Прежде чем начнется семестр, ты должна сделать нечто важное. – Декан Фэрис подалась вперед, словно делясь секретом. – Хочу, чтобы ты определила закон, установленный в твоем доме. Он раскроется только потенциальному наследнику.

В доме уже… имелся закон.

Кидан посмотрела себе на руки.

– Думаю, он не о чае.

Декан Фэрис едва не улыбнулась:

– Нет, боюсь, что нет.

– Так где мне найти этот закон? На столе, как у вас?

Меж бровей декана Фэрис появилась морщина.

– Дом – это отголосок разума. Каждому потенциальному наследнику он открывается по-разному. Лучший совет, который я могу тебе дать, – закон будет сокрыт в комнате, которая манит тебя меньше всего.

Кидан медленно захлопала глазами:

– Не понимаю.

– Поймешь, как только заселишься. – Декан кивнула. – В отличие от изменения закона или введения нового, считывание существующего проблем создать не должно.

Взгляд женщины остановился на колышущихся занавесках. Они трепетали и развевались на поднявшемся ветерке, и декан Фэрис наклонила голову, словно прислушиваясь.

– Войдите! – сказала декан Фэрис, хотя в дверь никто не стучал.

В комнату вошел мужчина с твистами и неестественно прямой спиной.

– Это профессор Андреас, мой коллега, твой преподаватель «Введения в дранактию».

Дранактия – так официально называлась философия, преподаваемая в Укслее. Курс, который ей нужно было сдать во что бы то ни стало. Ни Кидан, ни профессор не протянули друг другу руки. Кидан поразило, как легко они вживаются в человеческий облик. Немигающие глаза оценивали Кидан, и по спине у девушки пробежал холодок.

– Рад знакомству. – Голос профессора закручивался, как хвост скорпиона. Он наклонился, чтобы шепнуть несколько слов декану.

На рукаве у профессора Андреаса блестел золотой пин – дрозд с серебряным глазом. Такой же, как у декана Фэрис. Кидан поняла, что это эмблема Дома Фэрисов.

– Отлично, – проговорила декан Фэрис. – А теперь навестим Сузеньоса. Пойдем, Кидан, я все объясню по пути.

Вслед за деканом и преподавателем Кидан вышла из комнаты. Вместе они выглядели странно, но впечатляюще. Бессмертный нечеловек со стальной кожей… И рядом с ним – темнокожая женщина, стареющая и с дряблой плотью. Тем не менее бессмертный шел за ней по пятам, наклонял голову, чтобы ее услышать, подстраивался под ее темп. Словно тень, неотступно следующая за солнцем.