Беспокойные помощники

Глава 8

Во дворе фермы вовсю кипела работа. Обещанные Карлом Рыбоводом помощники прибыли с самого утра, общим числом полдюжины. Пятеро людей и один старый, потрепанный жизнью бес.

Как и демоны, бесы относились к ветви хаоситов, но на этом сходство практически заканчивалось. Причем, не только внешнее. В отличие от высоких и плечистых демонов, бесы, как правило, были низкорослыми и кряжистыми существами. Их тело было покрыто не прочной чешуей, а шкурой с коротким мехом. Как и у демонов, цвет был красный, но он тяготел не к огненно-алому, а к черному. Чувствительность к магии у бесов всегда была не высока и подавляющее их большинство являлось абсолютными импарами. Были, конечно, у них и свои медиумы, и даже маги, но, как и у людей, их число не превышало десятой доли от общего числа. На этом основании демоны ставили бесов на самую нижнюю ступень иерархии Хаоса и относились к ним соответственно, а потому в нынешние спокойные времена те предпочитали держаться подальше от заносчивых братьев по ветви.

Сомневаться в возрасте беса не приходилось. Шерсть с проседью и печать старости на темно-рыжей лисьей морде выдавали его с головой. Тем не менее, старичок оказался бодрый. Суетился минимум за троих, и, что удивительно, все по делу. О том, как должны быть устроены идеальные садки для рыбы, бес знал не меньше Карла, а то и побольше. По крайней мере, он был единственным, к чьему мнению рыбовод прислушивался. Остальным Карл только давал указания. Те послушно кивали, и делали так, как подсказывал им старый бес.

Ташасам там дела не нашлось. Один из людей – немногословный мужчина с черной бородкой – оказался волшебником, и сам подсоединил артефакты работников к линии дома. Даже ничего при этом не взорвал. Хотя чему там взрываться-то, если разобраться? Пара молотилок для утрамбовки грунта, дисковая пила да мощный насос. Последний, кстати, даже не запустили ни разу. Только установили на толстой деревянной раме, подключили к линии да так и оставили. Вот разве что огненные камни, которыми волшебник прогревал зелья перед заливкой, могли рвануть. Но не рванули. Так тоже бывает.

К полудню управились. В яме был выстроен настоящий лабиринт из камней и досок. Карл Рыбовод на пару с бесом тщательно проинспектировали его, и оба остались довольны.

- Заливаем, - проскрипел бес.

Один из людей убрал заслонки и по проложенному вдоль дома каналу хлынула вода. Там насос не потребовался. Холодный поток пробурлил по новому руслу, громко жалуясь на его узость, и выплеснулся в яму. Результат упорного четырехчасового труда быстро скрылся под водой. Когда ее уровень поднялся почти до самых краев ямы, сами собой открылись заслонки на втором канале, проложенном с другой стороны дома и излишки воды потекли обратно в реку. Прямо как в силовой линии.

Работники собрали свои инструменты и перешли на другую сторону. Там, между домом и рекой Карл запланировал вторую часть своего рыбного хозяйства. Очевидно, менее значимую, поскольку сам он к работникам не присоединился. Карл прошелся по мосткам, перекинутым над затопленной ямой, окинул довольным взглядом эту лужу-переростка и ушел в дом. Толстяк выразил слабую надежду, что на кухню. Пора было бы уже и съесть чего-нибудь.

- Это вряд ли, - отозвалась Лохмушка.- Он бы попросил включить ему насос.

- А, может быть, он просто забыл? – с надеждой спросила Балаболка.

Умник в большом сомнении покачал головой.

- Стал бы посуду мыть – вспомнил.

- А может… - не сдавалась Балаболка.

В этот самый момент всем пятерым показалось, что где-то рядом, скорее всего даже в астрале, сверкнула молния. Тихонько и скромно по двору прокатился гром. Этот уж точно был порожден в астрале. Уж очень четко и отчетливо прозвучало это "бух!". Ташасы переглянулись.

- Это не мы, - сразу сказал Хитрец.

- Да уж точно не наш масштаб, - проворчала Лохмушка.

Ташасы выбрались из-под металлической оплетки шпиля и побежали посмотреть. Во дворе ничего интересного не наблюдалось. Ничего не рушилось, не взрывалось и даже не стремилось к этому. Только весело журчала вода в каналах, но и та двигалась в полном соответствии с заданным порядком.

Окно в спальне сестер распахнулось. Карл Рыбовод высунулся по пояс и громко окликнул Умника. Ташасы с надеждой насторожили ушки, но рыбовод просто хотел узнать, где расположилась вся компания. Узнав, что все там же, он сразу потерял к ним интерес и снова скрылся в доме.

- Пока мы ничего не разрушим, он про нас и не вспомнит, - проворчала Лохмушка.

- Так мы можем, - пробасил Толстяк.

Он решительно огляделся, прикидывая, что сразу хрустнуло бы под их дружным натиском.

- А чего бабахнуло-то? – спросила Балаболка.

- Да, наверное, работники что-то отчудили, - отмахнулся Хитрец.

- Тогда бы Карл высунулся на ту сторону, - возразил Умник. – Нет, это было где-то между нами и тем окном.

Ташасы посмотрели, ничего интересного не увидели ни в астрале, ни в реальном мире, и им сразу стало любопытно. Всей компанией они отправились посмотреть поближе.

- А Карл нам велел на месте оставаться, - пробурчала себе под нос Лохмушка, не делая, впрочем, ни малейшей попытки оторваться от коллектива. – Вечно Балаболка нас во что-нибудь втравит.

Розовая ташаска обернулась и на бегу показала дымчатой язык.

- Да мы только глянем, и сразу вернемся, - заверил ее Хитрец.

Похоже, он и сам в это не слишком верил, но согласие в команде было восстановлено.

Ничего, достойного внимания, ташасы под окном не обнаружили. Только Толстяк приметил не пробованную им травинку, но и та по вкусу оказалась близка к "полной бяке". Ташасы пропрыгали по мостику над отводным каналом, и пробежались, принюхиваясь, между домами. Здесь улов был еще меньше. То есть, вообще никакой.

Уже на обратном пути, на углу дома Лохмушка наткнулась на дохлую мышку. Совсем маленькую, раза в четыре меньше, чем дымчатая ташаска. Сморщенный серый трупик сжался у стены, словно пытался спрятаться от того что уже случилось.

- Вот бедняжка, - сказала Лохмушка.

Смерть – логичное завершение всякой жизни, но это еще не повод торопиться навстречу развоплощению. Теория повторного воплощения – всего лишь одна из новых магических гипотез, не имеющая под собой никаких серьезных доказательств. Эту же мышку, похоже, серьезно поторопили. Ташасы собрались рядом. В том, что мышка мертва, никаких сомнений не было. Вокруг неподвижного тельца не было даже намека на ауру, окружающую любое живое существо.

- Надо же, как ее этим бумом сплющило, - вздохнула Балаболка.

- Это вряд ли, - возразил Умник. – Посмотри, она уже совсем высохла, да и аура полностью сошла. Эта мышка откинула лапки, наверное, уже декаду назад.

На розовой мордочке отразилось сомнение.

- Неужели никто ее за это время не заметил?

- Так ведь тут одни большие жили, - грустно заметила Лохмушка. – Они маленьких и при жизни-то не слишком замечают, а уж после смерти… Ох ведь йешки-барабошки. Вот так отработаешь свое, свалишься где-нибудь и никто про тебя не вспомнит.

- Мы вспомним, - решительно возразил ей Толстяк.

- Только и надежда, что друг на дружку, - вздохнула Лохмушка.

- Зато мы всегда будем рядом, - утешил ее Хитрец. – Пойдемте отсюда.

Ташасы направились было обратно, и только Балаболка не стронулась с места.

- А мышка? – спросила она.

- А что мышка? – не понял Хитрец. – Мы ей ничем помочь не можем. Без ауры ее бы и некроманты не подняли, куда уж нам.

Балаболка вздохнула, и шагнула к остальной компании.

- Тика увидит – расстроится, - заметила розовая ташаска.

- Да она не заметит, - отмахнулся Хитрец.

- Нас-то она заметила, - вступилась за самую маленькую большую Балаболка.

- Так Тика тоже в каком-то смысле маленькая, - пояснил Умник.

- И, кстати, не сразу она нас заметила, - добавил Хитрец. – Умник с самого начала на краю сидел, а заметила Тика только когда мы всей компанией там собрались. А тут всего одна маленькая мышка, которую и мы-то не сразу заметили. Сколько раз вчера этим проходом пробегали?

Балаболка пожала плечами, но продолжала неуверенно топтаться на месте.

- А что ты предлагаешь? – спросил Хитрец.

- Ну… Не знаю. Может, унести ее куда-нибудь. Туда, где Тика не найдет.

Ташасы переглянулись. Умник, почесав в затылке, припомнил, что вообще-то наличие рядом мертвого тела не слишком благотворно действует на живых. Не исключено, что именно поэтому умерших всегда было положено хоронить. Так-то труп лежал бы себе в тенечке, никому не докучал и даже кушать не просил.

- И что будет, если ее так оставить? – спросил Хитрец.

- Она вонять начнет, - пояснил Умник. – Не сразу, конечно, но потом все больше и больше. Причем не только противно, но и вредно для здоровья. На людей точно подействует, а, может быть, и нам достанется.

Ну, коли вопрос ставится так, придется похоронить бедную мышку.

- Ну и кто ее потащит? – спросила Лохмушка.

Балаболка с надеждой посмотрела на Толстяка. Тот фыркнул и вздохнул, примиряясь с мыслью о том, что тащить ему.

- Да мы недалеко, - поспешила успокоить его Балаболка.

- Это точно, - подтвердил Хитрец, почесывая за правым ухом, и соображая, куда бы сбагрить эту мышку побыстрее.

С одной стороны была река. Солидный водный поток, способный надежно скрыть в своих глубинах не только эту мышку, но и всех ташасов, вместе взятых. К сожалению, на берегу работали люди, за которыми бдительно присматривали старый бес и Карл Рыбовод. Могут заметить, а ташасам было велено сидеть у шпиля.

Помимо реки было поле. Точнее, заросший чем попало пустырь, тянущийся от самого берега до леса, едва виднеющегося у горизонта. Так далеко, конечно, бегать не имело смысла, а вот на поле, где-нибудь под широким кустиком, мышка вполне могла бы обрести последнее пристанище. Хитрец довел свою мысль до остальных, и не встретил возражений.

Толстяк сдернул мышку за хвостик, нацепил на мордочку трагическое выражение, приличествующее главному действующему лицу похоронной процессии, поднял трупик на руки и спросил:

- Куда нести?

- Туда, - лаконично ответил Хитрец, неопределенно махнув лапкой в необъятную даль, и ускакал вперед, показывая дорогу.

Ташасы обогнули сарай и скрылись в траве. Она была вдвое выше ташасов, но росла не густо. Основным типом растительности был мечник. Не смотря на грозное название, это была вполне безобидная травка. По оценке Толстяка даже "ничего так, пожевать можно". Корешок сразу переходил в один-единственный листик, по форме действительно напоминавший эльфийский меч – тонкий и очень длинный. Края не были острыми, но травка была жесткой и плохо гнулась.

С мечником мирно соседствовали вьюнки с множеством мелких бело-желтых цветочков и большие красные цветы фламмелей. Последние на вкус "полная бяка!", но смотрелись просто восхитительно. Лохмушка с Балаболкой незамедлительно вплели в волосы по одному такому цветку. У дымчатой ташаски он красиво расцветал над левым ушком. Короткие, стоящие дыбом волосы Балаболки были выстроены на манер гребня, и она приладила цветок спереди. Приладила не совсем жестко, и на бегу тот болтался, как знамя, за которым грозно топорщился строй нежных розовых копий.

То тут, то там попадались приземистые кустики земляники. Под широкими листьями прятались сочно-красные ягоды. В траве мелькали маленькие серые мышки. Лакомились ягодами, а то и просто игрались. Балаболка приветливо махала им лапками, но мышки только встревожено поглядывали на ташасов, и моментально удирали, стоило тем приблизиться.

- Эй, погодите! Мы друзья! – громко пищала им вслед Балаболка.

Мышки только быстрее перебирали лапками. Наверное, не верили. Балаболка каждый раз вздыхала, и начинала хмуриться. Толстяк углядел в просвет целую россыпь ягод и предложил сделать привал. Никто возражать не стал. Аккуратно уложив дохлую мышку под кустиком, Толстяк сорвал красную ягоду, вдумчиво обнюхал и целиком отправил в рот. Почавкал. На красной мордочке проступило такое выражение, что всем сразу стало понятно: ягоды куда лучше чем даже "очень ничего". Умник сорвал одну, осторожно откусил половину, прожевал и объявил:

- Вкуснятина.

Ташасы дружно набросились на ягоды. Умник ничуть не преувеличивал. Вкуснотища была еще та. Вся компания с удовольствием лакомились сочными ягодами, перебегая от одного кустика к другому. Сновавшие вокруг мышки предпочитали устроиться около одного кустика, и обобрать его подчистую. Ташасы же с легкостью оставляли висящую рядом ягоду, если та, что подальше, казалась им более сочной. Они быстро навострились определять вкус на глаз: чем краснее ягода, тем вкуснее. Те, что имели белый бок или вообще тяготели к зеленому цвету, были не такие вкусные и совсем не сочные.

Так, от ягодки к ягоде, ташасы добрались до воды. Лапки и мордочки были перемазаны соком.

- Уф, - сказал Хитрец, похлопывая себя по округлому животику. – Надо бы сделать привал.

- Неплохо бы, - согласился Умник, усаживаясь на траву.

Балаболка кивнула, и сорвала еще одну ягодку. Розовая ташаска с сомнением оглядела ее, словно прикидывая, влезет ли та в набитое пузико, но так и не пришла к определенному мнению. Толстяк попробовал на десерт листики земляники и нашел их вполне съедобными. Не ягоды, конечно, но тоже очень ничего. Лохмушка углядела в просвет блеск водной глади и сказала, что пойдет умыться. Остальным было лень дрызгаться в холодной воде, но тяга к единству победила. Недовольно ворча, ташасы поднялись и побрели за умчавшейся вперед дымчатой.

Умывшись, все сразу почувствовали себя бодрее. Справа вовсю шумели работники. Глухо бухали и весело перекрикивались. Ташасы повалялись на песочке, обсохли после бурного процесса умывания и собрались в обратный путь.

- А где мышка? – спохватилась Балаболка.

Толстяк неопределенно махнул лапкой.

- Там. Под кустом валяется.

- Под каким? – недовольно проворчала Лохмушка.

Толстяк озадаченно повертел головой, и пожал плечами. Лохмушка фыркнула. Толстяк углубился в заросли, потом вышел обратно и снова пожал плечами. Хитрец усмехнулся.

- Ну вот и похоронили.

- Только не знаем – где? – проворчала Лохмушка.

- Ну, раз уж мы найти не можем, то и Тика не найдет, - успокоил всех Умник. – Пойдемте обратно, а то, слышите, эти уже шуметь перестали. Как бы и нас не хватились.

- А мышка? – слегка расстроенным тоном спросила Балаболка.

Толстяк развел передними лапками и состроил виноватую мордочку.

- Да ее теперь только другие мышки найдут, - сказал Умник.

- Вот они и перехоронят, если что не так, - заключил Хитрец. – Побежали.

Они рванули прямо вдоль берега, чтобы ни на что не отвлекаться. Разве что на особенно сочные ягоды земляники, которые просто нельзя было пропустить. В набитые животики уже не влезало, но практичные ташасы забирали плоды с собой. После хорошего забега потребленные калории утрамбуются, и можно будет сразу восстановить силы.

Под одним из кустов ташасы заметили мышку. Не ту, потерянную, ту они так никогда больше и не видели. Это была вполне живая и не чисто серая. Грудка была белой, а спинка – сероватой с нежным голубым отливом. Встав на задние лапки, мышка объедала сочную землянику прямо с куста, цепко удерживая ягоду передними лапками. Сок стекал по мордочке и капал на грудку. Балаболка приветливо помахала мышке лапкой.

- Э-эй! Привет!

Мышка вздрогнула, и испуганно сжалась. Втянула головенку в плечики, одни ушки остались. Лапки выпустили недоеденную ягоду. Веточка распрямилась.

- Привет! – снова крикнула Балаболка.

Ташасы все вместе помахали лапками, демонстрируя, какая они дружелюбная компания. Мышка слегка расслабилась. За ее спиной раздвинулась трава и появилось странное существо. Ташасы такого никогда не видели.

Существо было размером с ладонь человека. Плоское дискообразное тельце покрывал хитиновый панцирь. По бокам торчали шесть тонких ножек. У паучка были бы точно такие же, подрасти он до такого размера. Впереди из панциря высовывались синие глазки, беспрестанно двигавшиеся туда-сюда на тонких зеленых стебельках. Сзади был хвост. Длинный и толстый, он загибался вперед, нависал над существом и выступал даже дальше, чем глазки. Заканчивался хвост длинным черным шипом. В астрале на нем болталась ядовито-зеленая капля, не предвещавшая ничего хорошего.

В целом, существо выглядело опасным и было именно таковым. С плавной стремительностью оно беззвучно скользнуло к увлеченному ягодой грызуну и ударило хвостом. Шип вонзился мышке в шею и та сразу застыла. Существо тоже замерло. В астрале же, напротив, развернулась отчаянная, но безнадежная для мышки борьба.

По хвосту, как энергия по шпилю, скользнуло белоснежное кольцо с гравировкой из черепов. Коснувшись голубенькой ауры жертвы, оно наложило на нее свой отпечаток и немедленно рассеялось. Магическая печать замерцала, плавно переливаясь из белого в ядовито-зеленый и обратно. Аура жертвы поблекла, съежилась и начала перетекать на странное существо. Ташасы только теперь обратили внимание, что собственной ауры у существа не было. Ни живой, ни даже магической. Даже отобранная у мышки аура на нем не задерживалась, стекаясь куда-то внутрь панциря. В астрале он казался еще прочнее, чем в реальности.

Мышка сжалась, инстинктивно пытаясь удержать свою ауру, но втягивающая сила хвоста была слишком сильна. Он выкачивал энергию, как насос, и с ней уходила жизнь. В реальности мышка старела и усыхала буквально на глазах.

- Эй, ты чего творишь?! – крикнул Хитрец.

Странное существо вздрогнуло в реале и застыло в астрале. Организм жертвы среагировал на паузу, и стянул растрепанную ауру к телу. Размазанная тонким слоем, она уже была едва заметна.

- Та высохшая мышка… - сказал Умник. – Эй, это же его работа! Эй, ты…

Существо не стало дожидаться окончания фразы. Выдернув жало, оно стремительно метнулось прочь и нырнуло в траву. Толстяк подхватил валявшийся тут же камушек и запустил следом, но попал или нет – так и осталось неизвестным. Камушек с шелестом ввинтился в траву, только его и видели. Мышка закачалась и без сил осела на землю. Ташасы подошли к ней. Бедняжка подняла на них серо-голубые глазки, в которых перемешались страх и какая-то монументальная усталость. Та, что обрушивается как снежная лавина и впечатывает жертву в землю, не позволяя ни пошевелиться, ни даже вздохнуть как следует.

- Эй, ты живая? – спросила Лохмушка.

Вряд ли мышка говорила на человеческом языке, но движение зрачков само сформировало утвердительный ответ. Балаболка сдернула с ветки недоеденную ягоду и сунула ее мышке прямо в мордочку.

- Вот, поешь. От такой вкуснятины сразу полегчает.

Мышка рефлекторно дернула передними лапками, и неуклюже обхватила ими ягоду. Сок потек по мордочке, по грудке, но кое-что и в рот попало. Умник потянулся в астрале, снял магическую печать и поспешно зашвырнул ее в воду. Белый диск коснулся синего потока и немедленно рассеялся без следа. Умник хмыкнул, подбежал к воде и на всякий случай вымыл лапки. Те что руки. Которые ноги вымылись сами, пока Умник туда-сюда по воде шлепал.

- Вода этой штуке явно противопоказана, - заметил он, вернувшись.

- А кто это вообще был? – спросил Хитрец. – Что-то в моей свалке знаний нет такого чудика.

Умник пожал плечами и погрузился в свою свалку. Далеко на юге обитала похожая тварь, именуемая скорпионом, но она была меньше, с другими ножками, да и никакими особыми магическими способностями не обладала. При мысли о магии мозг сам перескочил на соответствующий раздел. Эмблема ухмыляющегося черепа, точно такая, что была на сгинувшей в реке печати, служила в прошлом символом магии смерти. Печать некромантов, вот уже две тысячи лет, как существующих только в сказках. Умник поделился своей находкой с остальными, и Хитрец удивленно присвистнул:

- Так этой штуке две тысячи лет?

- Ой, а вдруг некроманты вернулись? – пропищала Балаболка. – Может, они как кибернетики. Прятались-прятались, а теперь как вылезли.

Умник с сомнением покачал головой.

- Они-то, может, и попрятались, но магию не спрячешь. А Метрикс со Спектой порушили саму природу магии смерти. Нашли ей какую-то замену в балансе и накрыли всю компанию, а без магии столько никто не протянет.

- Вот дела, - сказала Лохмушка.

Блеклая аура мышки постепенно снова наливалась голубым цветом. Молодой организм, не отвлекаясь на команды впавшего в транс мозга, быстро восстанавливал потерянное.

Мышка встрепенулась, как будто вынырнула из глубокого омута. Она тяжело задышала, глазенки завращались, во взгляде появился испуг. Не безотчетный ужас, стрескавший разум как акула зазевавшуюся рыбешку, а именно испуг: осмысленный и побуждающий к действию. Сфокусировав взгляд на ташасах, мышка вздрогнула.

- Эй, привет! – позвала ее Балаболка, махая перед мордочкой своей лапкой. – Это мы. Помнишь?

Мышка вздрогнула еще раз и, не ответив, тяжело, неуклюже запрыгала прочь. Так и ускакала на задних лапках, удерживая передними недоеденную ягодку, чуть не стоившую ей жизни.

- Погоди! – крикнула ей вслед Балаболка.

Та даже не оглянулась.

- Ну и дела, - сказал Хитрец. – Это что же такое тут творится?

- И не говори, - вздохнула Лохмушка. – Уже маленьких другие маленькие обижать начали. Эй, Умник… Умник.

Зеленый ташас вынырнул из транса и озадаченно посмотрел на дымчатую.

- Чего?

- Придумал что-нибудь? – спросила в ответ Лохмушка.

Умник покачал головой.

- Не-а. Я в знаниях рылся. Нет у меня такого создания. Ни в живых, ни в магических. Нигде нет.

- Надо у Создателя спросить, - сказал Хитрец. – Он-то наверняка должен знать.

- Только станет ли он на нас время тратить? – грустно заметила Лохмушка.

- Ну вот сразу и узнаем, - ответил Хитрец. – Погодите, это не нас зовут?

Ташасы дружно навострили ушки. Несколько секунд они в полном молчании слушали журчание воды и гудение толстых стрекоз, носившихся над нею, потом действительно послышался голос Карла Рыбовода. Кажется, он обращался к рабочим, но ветер комкал и рвал фразы, не давая разобрать ни единого слова.

- Вроде, он это не нам, - сказал Умник.

- Похоже на то, - признал Хитрец. – Но потом может и нас хватиться. Побежали обратно.

Обратный путь получился значительно короче. Ташасы рванули вдоль берега, останавливаясь только затем, чтобы сорвать особенно сочные ягоды, которые так и просились в их загребущие лапки. Толстяк приметил новую травинку, но она не шла ни в какое сравнение с земляникой.

На углу дома ташасы столкнулись с Карлом Рыбоводом. Точнее, с его сапогами, но, поскольку Карл был в них, то и с ним тоже. Все другие, отличавшиеся большей ловкостью, успели среагировать и отвернуть, а вот Толстяк не сумел.

- Уф, - сказал он, потряхивая головой.

- Откуда это вы так? – улыбнулся им сверху Карл Рыбовод.

Хитрец неопределенно мотнул головой назад. Оттуда, мол. Карл Рыбовод заметил в лапках ягоды и сам домыслил остальное.

- По землянику собрались? – одобрительно кивнул он. – Это вы, значит, правильно сообразили. Я-то за всеми заботами и не заметил, как ягода поспела.

От реки донесся громкий "бу-бух!". Все разом повернули головы. С воды на берег наползало облако призрачных цветов, переливающихся всеми цветами радуги и тающими без следа. За облаком едва угадывалась длинная лодка с изогнувшимся на носу синим драконом. Мощный северный ветер надувал призрачные паруса, а более слабый южный развевал лазурные штандарты на мачтах.

- А вот, стало быть, и девочки, - сказал Карл Рыбовод. – Вовремя они сегодня. Сейчас закончим, и будем обедать.

При слове "обедать" ташасы дружно переглянулись. В принципе, наелись они до отвала, но и пропускать обед не следовало. Один раз откажешься, второй, а на третий могут уже и не пригласить. Надо было срочно спалить часть лишней энергии. Как раз кстати Карла посетила светлая мысль:

- Кстати, ребятки, - сказал он. – А, действительно, соберите-ка ягод на ужин. Они с молоком очень хорошо пойдут. Надо бы вам только посудину какую-нибудь подобрать…

Карл оглянулся. Лодка подошла к причалу и замерла, даже не покачиваясь на волнах. Первой, как водится, выскочила Тика, за ней степенно сошла Лиз. Прощальный салют ненадолго заглушил гомон малышни. Тика помахала рукой и помчалась по тропинке. Лиз вышагивала следом, всем своим видом изображая надменную эльфийку. Только глаза были красные и усталые. Увлекшись наукой, девушка совсем забыла про сон, и организм, как мог, напоминал об этом.

- Как раз вовремя, - сказал им Карл.

Тика сразу повисла на отце и весело затараторила о том, какого зверя Минка приволокла сегодня в школу, и как всем было нескучно, когда эта тварь сбежала. Лиз криво усмехнулась, и сказала, что если для нее нет действительно ответственных поручений, она бы прилегла отдохнуть. Как оказалось, поручения есть.

- Надо бы ягод на ужин подсобрать, - сказал ей Карл. – Вон ребятки уже проявили инициативу, но им нужна помощь.

Лиз смерила инициативную малышню строгим взором и предложила отрядить им в помощь Тику. Мол, та тоже мелкая.

- И ее тоже, - сразу согласился Карл Рыбовод. – А ты, стало быть, за всеми сразу и присмотришь. Возьми какую-нибудь плошку, и ступайте.

Лиз неохотно кивнула. Ташасы поделились с Тикой запасом ягод и та затолкала в рот целую горсть. Из-за угла показался старый бес, устало махнул рукой и хрипло крикнул:

- Готово, начальник. Принимай работу.

Тот степенно кивнул, как и подобает большому начальнику, и снова повернулся к Лиз.

- Ну, стало быть, я посмотрю, как у них там готово, а вы приступайте. Далеко не уходите. Как обед будет готов, я вас крикну.

- Хорошо, папа.

Девушка ушла в дом и скоро вернулась с помятой металлической миской в руках. Ополоснув ее в канале, Лиз стряхнула воду, обвела всю компанию суровым взором и строго сказала:

- И не забывайте, что я – главная.

Тика показала ей язык. Лиз фыркнула и велела приступать к делу. Ташасы во второй раз попрыгали по тому же маршруту. Тика побежала за ними, последней широкими шагами шла Лиз. Впереди мелькнула серая мышка. Задержалась, окинула встревоженным взглядом такую большую компанию и на всякий случай поспешно юркнула в траву.

- Эй! – крикнула ей Балаболка.

- Ой, мышка! – восторженно пропищала Тика.

- Фу, пакость, - бросила Лиз.

- Это не пакость, - заметил Умник. – Пакость тут другая бегает.

- Это еще какая? – подозрительно уточнила Лиз. – Змеи, что ли?

Зеленый ташас почесал в затылке, сопоставил образ типовой, не классифицированной змеи с тем существом, что едва не выпило жизнь из одной мышки и почти наверняка поступило так с другой, и счел их разными созданиями.

- Не-а, - сказал он. – Тут такая бяка бегает… Вроде скорпиона, но не скорпион точно.

- А понятнее объяснить не можешь? – проворчала Лиз, зорко поглядывая по сторонам.

- Да я и сам не знаю, что это было, - ответил Умник, и тонкими пальчиками изобразил нечто похожее на скорпиона. – Вот такая вот штука. Размером, наверное, с твою ладошку будет, и с магией. Не сильной, правда. Оно на мышку тут напало и чуть ее не убило.

Девушка хмыкнула и вопросительно посмотрела на свою ладонь. Та ей ничего не ответила. Лиз пожала плечами и сказала:

- Не знаю. Наверное, какой-нибудь мелкий хищник из реки выполз. Их тут полно всяких.

Хитрец сразу огляделся по сторонам. Бесчисленные орды разнообразных монстров ниоткуда не выползли и на них не бросились, но это ничего не значило. Они могли затаиться, чтобы напасть внезапно.

- А вы что хотели? – хмыкнула Лиз. – Круговорот жизни в природе. Каждый норовит кого-нибудь сожрать.

- Мы не хотим! – решительно возразила Балаболка.

- И я тоже! – поддержала пушистых друзей Тика.

- Исключения только подтверждают правила, - менторским тоном провозгласила Лиз, и строго добавила: - И вообще, хватит прохлаждаться. Складывайте сюда, что успели набрать, и приступайте к работе.

- А ты? – спросила Тика.

- А я буду руководить, - ответила Лиз. – Ну и миску подержу, так уж и быть.

Лохмушка тихо фыркнула. Тика состроила сестре рожицу, и запрыгала вокруг нее на одной ножке. Ташасы послушно сдали ягоды, но к сбору приступать не спешили.

- Ну, в чем дело? – нахмурилась Лиз.

- Так а эти… Мелкие хищники… - сказал Хитрец.

- Да не бойтесь вы их, - отмахнулась Лиз. – Они сами трусливые. Главное – шуметь погромче, и враз все разбегутся. Я сколько раз даже в лес за ягодами ходила, и всегда было достаточно пошуровать палкой в кустах, чтобы все змеи деру дали.

- И всего-то? – удивился Умник.

Лиз коротко кивнула. Ташасы переглянулись.

- Ну, шуметь – это мы умеем, - хмыкнула Лохмушка.

Толстяк поднял веточку, казавшуюся в его лапках настоящей дубиной, и для пробы хлестнул ею по ближайшему кусту земляники. Пара листиков с тихим хрустом порвались. Куст подался к земле, потом выпрямился и закачался. Никакие монстры в бегство не обратились, но, с другой стороны, под кустом никого и не было.

- Вот видите, - сказала Лиз. – Давайте уже, собирайте. Мне еще уроки делать.

Ташасы снова переглянулись, и Хитрец кивнул.

- Кто будет шуметь? – спросил Умник.

- Я! – тотчас вызвалась Тика.

Не дожидаясь общего согласия, она подпрыгнула и вдруг заверещала так, что из-за угла тотчас выскочил Карл Рыбовод.

- Что случилось?!

- Мы шумим! - гордо объявила ему Тика.

- Я заметил, - тяжело выдохнул Карл, красноречиво держась рукой за сердце.

Из-за его спины с любопытством выглядывали работники. У одного в руках была лопата, у другого – топор с длинной рукояткой. Не иначе, готовились отразить вторжение демонической армии. А что еще они могли подумать после такого вопля Тики?

- Тут же змеи водятся, - пояснила Лиз. – А ташасы вообще чуть ли не скорпиона видели. Я им сказала, что шум отпугивает мелких хищников, вот и пугают.

- Ну, меня вы точно напугали, - вздохнул Карл, и работники за его спиной дружно кивнули. – Насчет змей – это правильно. Держитесь от них подальше. Но вы это, пугайте только тех, которые могут близко оказаться. Не надо ставить на уши всю округу.

- Мы постараемся, - ответила Лиз, обвела скорбным взглядом всю компанию и добавила: - Но с такой командой я ничего твердо обещать не могу.

- Мы не будем, папа! – крикнула Тика.

- Вот и хорошо, - кивнул Карл Рыбовод.

Едва он с работниками скрылись за углом, как Лиз снова начала командовать:

- Хватит прохлаждаться. Давайте все за дело.

В этих "все" она не включала себя, но это не мешало ей требовать усердия от остальных. Ташасы разбрелись вокруг, стараясь не отходить слишком далеко. Иногда они увлекались погоней за цепочкой сочных ягод, но тут на помощь приходила Тика. Всерьез взяв на себя функцию шумового прикрытия, она была надежным маяком в этом зеленом море. Лиз стояла рядом, удерживая миску в руках с выражением вселенской скорби на лице. Ташасы, не желая пропускать обед, активно носились туда-сюда и миска быстро наполнялась. Тика пару раз в нее влезла, но дальнейшие поползновения Лиз строго пресекла. Девочка показала ей язык, обозвала жадиной и полезла шарить в траве, не забывая творчески шуметь за весь коллектив.

- Наверное, этого хватит, - сказала Лиз, когда миска наполнилась на две трети.

Хватит так хватит. Ташасы, прихватив по паре ягод, чтоб было чем перекусить в пути, рванули к дому. Следом запрыгала Тика, не забывая шуметь на каждом шагу. Лиз морщилась, но девочку это не останавливало. Даже наоборот, вдохновляло.

Работников нигде не было видно. Видать, Карл таки принял у них работу, и они поспешили скрыться, пока он не передумал. Сам рыбовод был на кухне. Растопив печку и поставив на плиту сразу три кастрюли, он вдохновенно колдовал над ними. Что-то подсыпал, что-то подкладывал. Пахло многообещающе.

- А вот и мы! – провозгласила Тика, прыгая на пороге.

- Слышу, - через плечо отозвался Карл Рыбовод. – Давно уже слышу.

- Ну еще бы, - фыркнула Лиз, поставила миску с ягодами на стол и тяжело опустилась на табурет. – Ох, как я устала.

- Я тоже устала, - тотчас заявила Тика, с разбегу запрыгивая на соседний табурет. – Очень-очень устала. Я больше всех шумела!

- Это уж точно, - ворчливо признала Лиз. – Теперь, для разнообразия, могла бы и помолчать.

Тика скорчила рожицу и показала сестре язык. Ташасы запрыгнули на стол, и расселись кружочком. Карл Рыбовод зачерпнул большой ложкой из кастрюли, понюхал, кивнул и вылил обратно.

- Кажись, готово, - сказал он. – Так! А что это вы за стол с грязными руками. Ну-ка, марш умываться. Умник, включи-ка насос.

Зеленый ташас приподнялся, но Лиз тотчас его остановила.

- Не надо. Я сама включу, мне практиковаться надо.

Лениво развалившийся на столешнице Умник и не подумал оспаривать ее желание. Если ей так хочется, пускай практикуется. Тем более, что заклинания криво подрезаны, и при запуске насос плюется. Конкретно этот случай не стал исключением. Приблизившись к раковине, Лиз театральным жестом простерла руку и повелела насосу включиться. Тот послушно брякнул, хрюкнул и плюнул в раковину, забрызгав все платье девушки. Та сердито нахмурилась. Ташасы любовались видами за окном, и совсем ничего не заметили.

Умывшись, Тика снова запрыгнула на табурет, а Лиз начала расставлять по столу посуду. Ташасам досталась большая керамическая миска. Одна на всех, но в комплекте с пятью маленькими ложечками. Обычно люди такие используют как мерные, для специй.

Обед в этот раз удался на славу. Первое, второе, третье и даже десерт. В честь быстрого окончания работ Карл расщедрился и распечатал коробку со сладостями. Ташасы после супа и пареной рыбы с овощами к ним едва притронулись, а вот Тика попировала от души. Лиз позволила себе лишь одну фруктовую пастилку, мотивировав это заботой о фигуре. Балаболка беззаботно заметила, что в такую фигуру вся коробка влезет, но девушкапроигнорировала провокационные высказывания.

После плотного обеда Карл позволил всем часик отдохнуть. Ташасы забрались на чердак с твердым намерением продолжить обустройство своего жилища, но одеяло было таким мягким и манящим, что проигнорировать его зов было выше их сил. Лиз, как она выразилась, прилегла отдохнуть и тотчас погрузилась в столь глубокий сон, что ее не могла разбудить даже Тика. Карл Рыбовод относился к той категории людей, у которых отдых заключается в смене рода деятельности и скоро из гостиной послышался стук молотка.