Бесконечная война

Глава 6

«Верить в кулак — всё равно, что поклоняться идолам».

Ложный пророк Гестен Годатор.

Таскол, взгляд со стороны

Странные звуки застали Милену во время одной из традиционных прогулок, которые императрица старалась проводить не реже двух раз в неделю. Обычно её карета, вместе с сопровождением, добиралась до ближайшего к столице Светлосерого леса, возле которого давно была построена сторожевая башня, приглядывающая за окрестностями — чтобы никто не посмел покуситься на императрицу во время её прогулки.

Но сегодня они ещё не успели покинуть город, хоть и были на полпути к воротам.

— Звук горнов, — хмуро проговорил капитан гвардии, Карсин Беза. Он стоял посреди улицы, задрав голову, словно слепой человек, который поворачивался вслед за звуками.

Вот только эти горны не принадлежали ни армии, ни страже. Не были и кашмирскими — потому что Мирадель чётко ощущала, что уже слышала их ранее, чего не могло бы произойти с кашмирскими.

«Но откуда я их знаю?» — мелькнула короткая мысль у женщины.

Горны ревели на высокой ноте и звучали достаточно долго, чтобы наполнить её сердце холодом.

— Что происходит? — требовательно спросила императрица, посмотрев на Карсина, а потом и на небольшой отряд своей охраны, среди которой имелось сразу четверо сионов.

За следующие несколько секунд никто не произнёс и звука. Наконец Беза посмотрел на Милену. В его глазах плескался страх, который она никогда ранее не видела. Страх солдата, а не придворного.

— Это горны святых рыцарей веры. Воинства высшего жреца, — поведал он.

Некоторое время Милена слышала лишь стук собственного сердца, которое колотилось в её груди, словно барабан. Всё, что императрица могла — смотреть в лицо своего спутника, подсознательно отмечая мужественные изгибы его подбородка и бровей.

«Интересно, как они изгибаются, когда он достигает пика блаженства?» — пронеслась в её голове странная, несвоевременная мысль.

— Ты уверен? — чуть ли не шепча, уточнила она.

Стражники, стоящие вокруг них, принялись переговариваться и перешёптываться, периодически осматриваясь по сторонам. Это были верные люди, ставящие земные принципы выше загробных, а потому готовые защищать императрицу до самого конца.

— Кажется, какая-то их часть звучала уже из города, — вместо этого ответил капитан гвардии. — Похоже Силакви приказал им зайти сюда под видом обычных горожан, иначе о нашествии большого числа воинов-жрецов непременно доложили бы.

Милена вздрогнула, начиная прикидывать, сколько придворных участвовало в заговоре. А ничем иным это не являлось.

— О чём они сигналят, Беза? — поинтересовалась она.

Неподалёку от них группа людей растерянно оглядывалась, точно также пытаясь понять, что происходит. Горожане бросали свои повседневные дела и начинали переговариваться, гадая о причинах. Кто-то уже начал кричать про кашмирских мятежников.

— Карсин! — крикнула императрица. — О чём они сигналят⁈ — голос женщины дрогнул.

Мужчина посмотрел на неё с непроницаемым выражением лица.

— Об атаке, — пояснил он. — Они координируют какую-то атаку.

Первым же порывом Мирадель было немедленно броситься назад. Крикнуть кучеру, чтобы разворачивал карету, а сионам — отправиться на помощь верным ей войскам. Но Беза успел подняться к ней и схватить за плечи, нарушая все рамки возможных приличий и придворных правил.

— Они ведь нападут на Ороз-Хор! — прорычала ему Милена. — Я должна быть там и… и…

«Ольтея, — билась мысль в её голове, — ещё не оправилась от ран».

Императрица была права, когда считала, что целители не смогут привести её любовницу в надлежащее состояние за озвученное всего в одну неделю время. И хоть та уверенно шла на поправку, но пока ещё не могло быть и речи о том, чтобы участвовать в боях.

— Во дворы! — крикнул капитан, грозно посмотрев на кучера. — Мы должны как можно скорее уйти с центральных улиц!

Слуга тревожно кивнул, разворачивая коней. Солдаты окружили карету.

Тем временем Карсин обернулся и посмотрел на Мирадель.

— Не следует рубить с плеча, — уверенно заявил он. — Расчёт — это то, что отличает необдуманные поступки от смелых.

«Очередной афоризм, который он выучил наизусть! — руки Милены сами собой потянулись вверх от желания выцарапать ему глаза. — Идиот! Придурок! Как я вообще могла ходить нанимать „забытого“ вместе с таким дураком⁈»

— Отпусти меня! — едва не задыхалась она от ярости. — Стража! Схватить предателя! Немедленно во дворец!

— Ваша милость… — мужчина сдал назад. В карету заглянули другие солдаты, но Беза сердито покосился на них, мотнув головой. Бойцы тут же закрыли дверь и карета продолжила свой путь… во дворы.

Они снова остались наедине, но теперь в молчании. Лицо капитана затопило острое чувство жалости и толика беспокойства.

«Может, он решает, что теперь делать? — подумала императрица. — Хочет сдать меня? Предать⁈»

Женщина выругалась про себя, а потом закрыла глаза, постаравшись отрешиться.

«Моя глупость… моя вина… Проклятая судьба!»

— Хорес, там ведь Ольтея, — прошептала она. — Она там, во дворце, — голос её набирал обороты, — слышишь меня, Карсин⁈ Если мы!..

Внезапно, перекрывая все звуки и голоса, зазвучал другой горн, который Милена знала по бесчисленным учениям. Знала так хорошо, что мгновенно опознала и рёв и его команду: «Гвардия, общий сбор!»

Пользуясь размером кареты, Беза упал на колени, склонившись перед ней.

— Ваша милость, — уверенно начал капитан, — имперские территории подверглись нападению. Что прикажете делать своему слуге?

И наконец в её голове появилась ясность, успокоив эмоции и страх. Мирадель взяла себя в руки. Действовать в неведении означало бестолковую суету. Нужна информация. Необходимо узнать, что именно задумал Силакви и молиться, дабы дворец и гвардия смогли ему противостоять.

— Защищай свою императрицу, — холодно ответила она.

Вскоре их группа добралась до дворов, где было решено бросить карету. Пара сионов, ненадолго отлучившись, вернулись с обычной, самой простой одеждой. Милена старалась не думать, откуда и с кого её сняли, но не могла не поморщиться от чужого, не слишком приятного, запаха.

Собственная одежда была брошена в ту же самую карету, а затем группа «самых обычных горожан» постаралась раствориться в городе.

Хуже всего было то, что горны святого воинства всё продолжали сигналить друг другу, а вот императорская гвардия затихла и, кроме одного звука, самого первого, более о себе не напоминала. Город казался обманчиво спокойным, но улицы были полны народу. Паники, однако, не было. Во всяком случае пока. Горожане крутили головами и активно обменивались сведениями, страхами и догадками, не сводя глаз с высоких шпилей Ороз-Хора, заметных из любой части Таскола.

Столица ждала, пока дворцовый переворот выявит нового правителя всей Империи — до момента возвращения Дэсарандеса.

Впервые за всё время Милена с ужасом осознала всю шаткость своей власти, всю ту лёгкость, с которой можно произвести замену, если основная структура оставалась прежней. Когда люди год за годом преклоняют перед тобой колено, то постепенно забываешь, что делают они это перед троном и статусом, а не перед личностью, которая на нём сидит.

«Я не имею для них никакого значения, — осознала женщина. — Если сейчас я откину капюшон, то несмотря на монеты с профилем, никто не узнает меня. Всем плевать, кто сидит на троне, если перемены не грозят для них катастрофой. Будет ли дело портовому грузчику до имени аристократа, который всем управляет? Станет ли он переживать, если портом завладеют конкуренты? Пока ему будут платить, грузчик будет работать, не ломая голову такими вещами».

В этих мыслях была какая-то обречённость, но императрица старалась её отгонять.

Обсудив ситуацию, стражники Мирадель решили аккуратно подойти ко дворцу, слившись с толпой, и узнать положение дел. Если гвардия успешно отбила фанатиков Силакви, то можно будет вернуться, если нет — скрыться.

Сама Милена не участвовала в обсуждении, положившись на тех, кто лучше разбирался в подобном вопросе.

Теперь они пробирались сквозь толпу простолюдинов, в которой постепенно росло возбуждение и суматоха. Кто-то, как и сама Мирадель, спешил ко дворцу, дабы удовлетворить собственное любопытство. Иные, более осторожные или умные, отступали в противоположную сторону, желая найти убежище и не отсвечивать.

Изредка Беза пытался узнать о ситуации у проходящих мимо горожан, но никто ничего не знал или не отвечал.

Мысли императрицы занимала охрана дворцового комплекса. Милена припомнила инсуриев, чья броня была превращена в настоящий шедевр. Вспоминала лучших магов-стихийников, которых направляли на защиту Ороз-Хора. Думала о высших сионах, в которых состояли только потомки богатых аристократов, поклявшихся ей в верности.

Всех этих людей выбирали едва ли не вручную, а потом регулярно тренировали. Каждый из них идеально знал план действий на случай проникновения врага.

«Они жили только ради подобных событий, — мелькнула у неё мысль. — Всё будет хорошо. Они защитят дворец. Защитят всех верных мне людей. Защитят Ольтею…»

Закрыв глаза, Мирадель видела их всех, включая своих придворных, которые ощетинились вдоль стен, выстроившись ровными рядами, готовые убивать каждого противника, осмелившегося показаться в поле зрения.

Но воспримут ли они противниками своих же товарищей? Тех, кто служит не человеку, а богу? Самому Хоресу и его наместнику, сошедшему на грешную землю?

Вскоре женщина увидела дым, который густо поднимался из дворцового комплекса, а потом услышала шум далёких взрывов гранат и стрельбы ружей. Встречающиеся по пути горожане двигались всё быстрее, пока не перешли на бег, а их лица отображали сосредоточенность и хмурость.

В глубине одного из переулков Милена заметила две группы сражающихся друг с другом мужчин. Бой шёл на мечах, но Беза быстро отвёл её, не собираясь ни вмешиваться, ни наблюдать.

— Дворец горит! — кричала какая-то старуха, выглядывая из окна. — Кровавая императрица мертва! Мертва!

Но вот, их группа добралась до Аллеи Жрецов, с которой можно было рассмотреть Ороз-Хор во всём его великолепии. И если бы Карсин своевременно не подхватил её, то Мирадель просто упала бы на грязную каменную брусчатку.

Взвод кавалеристов на холёных лошадях перекрывал улицу, охраняя мосты, ведущие через канал. Каждый носил на своей груди знак Хореса — знак Силакви. Площади дворцового комплекса были пусты, лишь сотни мёртвых тел лежали на них. В глубине ещё продолжали раздаваться звуки стрельбы и вспышки магии, но периодически подходящие подкрепления, каждый из которых демонстрировал принадлежность к силам святого покровителя Империи, не оставляли Милене никакой надежды.

Безе не требовалось ничего объяснять, её понимая хватило, чтобы осознать происходящее. Битва окончена. Империя Пяти Солнц была свергнута в течение одного дня.

«Всё было спланировано, — поняла она. — Столь эффективное и точное нападение требовало тщательной подготовки… И времени».

— Всё кончено, — тихо прошептала женщина, едва сдерживая слёзы горя и злобы.

«Дэсарандес доверил мне править, а я допустила падение всего, что строилось сотни и тысячи лет. Всё потеряно», — крутились в её голове мысли, подобные ледяным могильным червям.

— Какая же я дура, — истерично захихикала Мирадель. — Пытаться противостоять тому, кто говорит с богом… Если он так желает власти, так пусть подавится!

Императрица посмотрела в глаза капитана гвардии.

— Мы идём во дворец, — непреклонно заявила она.

Карсин скептично приподнял бровь.

— Мы должны… — уверенность женщины таяла с каждым произнесённым словом. — Я… всё можно изменить. Я… я брошусь к его ногам! Буду молить о пощаде! Хорес милостивый, я должна сделать хоть что-то!

Мужчина покосился на других стражей, которые неумело делали вид, что не слышат этой истерики.

— Ваша милость, — Беза взял её за руки, — что-то сделать определённо нужно. Подобное нельзя оставить как есть. Это предательство. Как интересов нашей страны, так и бессмертного императора. Но если вы пойдёте к Силакви… он казнит вас, — капитан нахмурился, — чтобы скрыть факт измены и выставить себя в правильном свете, когда ваш супруг вернётся из своего победоносного похода. Вы понимаете меня? Высший жрец не может позволить вам свидетельствовать!

Милена утёрла слёзы, про себя удивившись, когда же успела начать рыдать.

— Значит, тебе пора бежать, Карсин, — вымученно улыбнулась она. — Спасти свою жизнь, пока ещё есть такая возможность. Иначе тебя не пощадят и заткнут рты всем, кто может пролить моему мужу истину на происходящие события.

— Моя честь не согласна со мной, ваша милость, — широко ухмыльнулся капитан.

Ещё одна из его цитат. В этот раз не было раздражения или злости. От абсурда происходящего, женщина просто расхохоталась.

— Я не предлагаю, я приказываю! — буквально заставив себя улыбаться, произнесла Мирадель. — Забирай их всех, — указала она на остальных стражей, — и беги!

— Отказываюсь, — уверенно ответил он.

Изредка Милена задумывалась, что же такого увидел в этом человеке Дэсарандес, что назначил его капитаном гвардии? По сути, ответственным за то, чтобы пожертвовать своей жизнью ради жизней императорской семьи. Теперь она поняла, ведь видела его таким, какой он есть на самом деле.

Воин. Настоящий воин. Поражение не только не разбило его сердце, но, наоборот, всколыхнуло кровь.

— Ты не знаешь Киана так, как знаю его я, Беза, — протянула Мирадель, пока их группа смещалась в сторону домов, подальше от Ороз-Хора.

— Я уже понял, что на самом деле он предельно хитёр и коварен, — мужчина пожал плечами. — Очевидно, что Силакви не пробился бы так высоко, не владей этими навыками. Также я осознаю, что когда он найдёт вас, то легко избежит ответственности, даже после возвращения императора. Вот только даже такой человек, как высший жрец, упустил одну весьма важную вещь, — и усмехнулся.

— О чём ты? — Милена непонимающе уставилась на него.

— «Забытый», — коротко пояснил Карсин.

«Он только что придумал это, — поняла императрица. — Он утешает меня, силясь дать надежду. Продумывает будущие шаги, надеясь, что я не стану мешать ему спасать саму себя. Вот почему… вот почему Дэс сделал его капитаном гвардии».

— Нам нужно лишь подождать некоторое время, — продолжил сион. — Спрятаться и наблюдать. Как только Силакви будет убит, то всё обернётся хаосом. Все его люди начнут метаться, не в силах понять, как действовать дальше. И тут вернётесь вы, ваша милость. Вы вновь станете той, кто объединит Империю!

Женщине очень хотелось в это поверить. Закрыть глаза и представить, что Киан обычный человек, который НЕ общается с богом. Обычный человек, слoва которого НЕ достаточно, чтобы поднять за собой целый город. Обычный человек, одного вида которого НЕ хватит, дабы солдаты побросали ружья, отказываясь в него стрелять.

— Ольтея… — пробормотала Мирадель.

— Уже… уже поздно, — неумело и чуточку грубовато выдал капитан. — Скорее всего она мертва. А значит, мы можем лишь отомстить.

Милена механически кивнула в ответ на эти слова.

— Спрятаться, — вместо этого она сосредоточилась на ином, — где? Все объединились против меня! Культисты Аммы, почитатели Хореса, а сейчас город наполнят войска Силакви… ещё и Челефи на подходе, аха-ха!

«Все они выступили против меня. Может поэтому Дэсарандес и посадил меня на трон, вместо себя? Выявить всех скрытых врагов? Найти предателей?» — очередная теория нашла своё место в сознании молодой женщины.

— У вас достаточно сторонников, ваша милость, — заявил Беза. — Я и все выжившие гвардейцы тому пример.

«Дэсарандес победит и вернётся, — подумала Мирадель. — Он всегда побеждает. Никто не может сравниться с ним… А значит, когда он вернётся, произойдёт справедливое возмездие».

Капитан подошёл ближе и мягко сжал её тонкие ладони своими грубыми руками.

— У меня есть на примете одно место…

Ей нужно только прожить достаточно долго, чтобы увидеть, как это будет сделано.

Быстрый бег вперёд показал, что противника нельзя недооценивать даже в такой нестандартной для него ситуации. Уже на подходе к домам нас встретил синхронный ружейный залп, который был отражён моим защитным барьером. Сразу же в сторону врага полетело несколько гранат, подняв стену земли и осколков. Тела десятка имперцев разорвало на куски, раскидав по округе. Благо, что ранее прозвучавший взрыв, организованный сержантом Лотаром, оттянул часть сил регуляров в противоположную сторону, а потому нас встретило не так уж много противников.

Чудом заметив чей-то силуэт, мелькнувший за окном усадьбы, я направил на второй этаж дома поток воды, который пополам разрезал деревянное здание бешеным давлением кипятка. Несколько предсмертных криков ударило по ушам, а потом строение рухнуло, завалив всех и всё, что там находилось. В воздух взметнулись щепки, обломки, пыль и земля.

— Рассредоточиться! — крикнул Гаюс. — Тут укреплённые позиции, занимаем их и держимся! Нужно дать сраным сапёрам время!

К нашей удаче имперцы окопались весьма солидно, но лишь с одной стороны, никак не ожидая, что их обойдут с фирнаданской крепостной стены. Это сыграло нам на руку, ведь эти самые позиции мы и заняли, а на нас, возвращаясь с противоположного направления, надвигались регуляры, пробираясь сквозь угрозу своих же укреплений и ловушек.

Заметив движение в кустах, я атаковал водой, перерубив давлением сразу три тонких древесных столба, а также чьё-то тело. Окружив себя барьером, подошёл ближе и заметил мужчину в имперской форме со спущенными штанами. Неподалёку находились выгребные ямы, куда, очевидно, справляли нужду.

— Не повезло, — пожал я плечами, а потом заставил землю немного сползти, организовав покатую горку, по которой тело солдата скатилось в эту самую яму, завалившись в гору нечистот.

Со стороны «Чёрных Полос» начали раздаваться выстрелы. Резкий порыв ветра прошёл вдоль моего барьера и закачал листья. Это Ирмис создал поток, направив в лица приближающихся имперцев кучу пыли и мелкого мусора, фактически ослепив их. Ребята Маутнера в должной мере воспользовались этим, успев разрядить все свои ружья и попав почти всеми пулями. Крики регуляров оглушали. Кто-то кричал, чтобы они «пригнулись и залегли», а другой голос настаивал на «прорыве вперёд», утверждая что нас «всего ничего».

Пока шла перезарядка ружей, в дело вступили маги, включая и меня. Мощь стихий обрушилась на позиции противника, то и дело убивая имперцев одного за другим. Атаки шли бодро, а ещё очень помогали элементы местности. Перед нами располагались земляные валы и частокол, неплохо защищающие от случайных пуль и осложняющие противнику наступление.

Мой острый взгляд позволил заметить запрятанные на поле «волчьи» ямы, в одну из которых попал незадачливый имперец, попытавшийся увернуться от струи кипятка. Мало того, что не получилось, так ещё и, будучи обваренным, он завалился на острые колья. Самое удивительное — он не умер. Скулёж и визги были столь неприятны, что Сэдрин потратил пулю, дабы его добить.

— Зря, — проворчала Марлис, — ублюдки должны страдать.

После всего пережитого женщина смотрела на каждого имперца будто бы через прицел.

Лейтенант промолчал, никак не став комментировать её слова.

— Инсурии идут! — крикнул Гаюс. — Готовьтесь!

— К чему? — фыркнул я, а потом заметил четырёх бронированных великанов, которые не скрываясь — хотел бы я посмотреть, если бы попытались! — двигались в нашу сторону. С флангов их поддерживали регуляры, идущие тонкими колоннами. Первый из солдат с каждой стороны удерживал самодельный деревянный щит (обитый какими-то тряпками) толщины которого вполне хватило бы на защиту от пуль. Но от магии? Ха-ха!

За инсуриями также были видны чьи-то силуэты, прячущиеся за махинами, словно за передвижными укреплениями.

В этот раз я атаковал земляным булыжником — чтобы образовалась шрапнель. Всё-таки вода в качестве массовой атаки имеет определённые ограничения. Ей легко создать пробивающую струю, которой можно «скосить» строй, но если цель, как сейчас, прячется и укрывается, то можно попробовать использовать осколки.

К огромному удивлению мой кусок камня был кем-то взорван прямо на лету! Осколки веером разлетелись вокруг и часть даже поразила наших — первые раны! И от кого? От меня!

Виной тому была женщина-сион, нижнюю половину лица которой скрывал тонкий расшитый узорами платок. Она совершила удивительно точный выстрел из короткого артефактного мушкета, который поразил камень, после чего резко рванула в мою сторону, на ходу погасив молнию Скаи. Ага, амулет антимагии…

Подняв из земли под ногами пару десятков мелких камешков, запустил их в неё, попутно отступая назад. Сион поднырнула под камни, умудрившись заметить, что они не были созданы, а значит опасны для неё. Далее, сблизившись со мной и ловко перепрыгнув через частокол, она бросила в сторону залёгшего отряда «Полос» Огненную сферу, использовав артефакт как простую гранату.

Лишь чудо и реакция Ирмиса позволила сдуть сферу в сторону, отчего взрыв задел лишь пару человек, а не всю группу, подняв столб пламени, который поразил ближайшие деревья, траву, кусты и даже землю. Всё охватило огнём.

Дикие крики загоревшихся были оборваны Скаей, которая хладнокровно добила их молнией, оканчивая мучения бедолаг.

Я же сосредоточился на своей цели. Очевидно, женщина была высшим сионом — очень опасный противник!

Поток воды подкинул меня в воздух, спасая от атаки, а дальше водное щупальце ухватилось за толстую ветку ближайшего дерева. Подтянувшись туда, я едва успел выставить руку на пути выпущенной ею пули — несмотря на наличие водного барьера, моё подсознание, заметившее дорогие артефакты женщины (антимагический амулет, Огненная сфера, рунический мушкет), подсказало подстраховаться. И не зря!

— Су-у-ука-а-а! — взвыл я, ведь пуля пробила барьер, словно его и не было, после чего вонзилась в запястье, пролетев его насквозь. Пуля-артефакт! Пуля! Как при убийстве Рокстона Флокьета, наместника Морбо в Кашмире!

Адская боль, тем не менее, позволила мне «увернуться» от новой атаки женщины — я попросту упал с ветки прямо в не успевшую высохнуть грязь. Осознав, что через миг я умру, заставил землю расступиться и нырнул в неё, как крот в нору. Благо, что боль отлично помогала в настройке на эмоции гнева, отчего управление землёй ничуть не пострадало. А ещё я безмерно благодарил всех богов, что пуля не застряла в кости. Иначе я попросту не смог бы пользоваться магией и умер через несколько секунд.

Поглубже погрузившись в землю, я услышал наверху мощный удар по месту моего провала и… всё. Ничем меня отсюда, так сказать, не вытащить. Но и я, похоже, уже ничем не помогу. Или помогу?..

Рука кровоточила и болела, пульсируя в такт бешеному пульсу, но времени думать не оставалось — только полагаться на инстинкты. Я немедленно поднял (не создал, а использовал уже имеющуюся землю!) десятки острых и крепких шипов в месте, куда попал удар женщины-сиона. Не уверен, что попал или пробил её (не исключаю зачарованную одежду), но хотя бы огрызнулся.

Не хватало воздуха. Внезапно оказалось, что под землёй туго с возможностью дышать! И каким образом разная пакость и насекомые умудряются в ней ковыряться и жить⁈ Я никогда этим не интересовался, но внезапно это знание приобрело несравненную ценность.

Задержав дыхание, я закрыл глаза — смысла держать их открытыми не имелось, всё равно ничего не видел, — а потом сосредоточился на нужной мысли, которая, при помощи эмоции, вызывало необходимый магический эффект.

Да уж… давно я не применял эти чары…

Вызов дождя.

Нет, дождём это назвать трудно, всё-таки я не формировал тучи. Это скорее капли воды, которые создавались на определённом расстоянии над землёй и падали вниз. Чем плотнее капли, чем чаще используешь их и чем лучше ты в них разбираешься, тем больше чёткости в понимании происходящего. В моей голове начала выстраиваться картина происходящих на поверхности событий.

Наши ребята, к счастью, ещё жили, хоть и не все. Сионшу отогнали серией совершенно естественных и совсем не магических взрывов, а потом Ирмис направил в неё потоки ветра. «Острая» часть воздушной магии рассеивалась из-за Слезы (заодно сдувая капли дождя и снижая мой обзор), но какая-то всё равно проходила. Правда для противника это не играло почти никакой роли — так, помеха.

Ская и несколько остальных солдат, тем временем, противостояли инсуриям, открывшим огонь. Почти сразу от них полетели гранаты, чьи взрывы обрушили часть земляных валов, а один умудрился не просто зацепить нашего бойца, но ещё и раскидать наточенные колья частокола, отчего заострённая деревяшка вонзилась Сэдрину в ногу, вызвав приглушённый вой лейтенанта.

Настроившись, я начал создавать земляные шипы в тех местах, куда приземлялась сион, надеясь хоть так её зацепить, но женщина плевать хотела на подобные «мелочи». А воздуха у меня становилось всё меньше…

На поверхность!

Вырвавшись наружу, весь грязный и потный (душно там), я в первую очередь невольно посмотрел на разрывающуюся болью руку. Рана выглядела отвратительно. Я видел собственную плоть и разорванные сосуды, которые продолжали выплёскивать наружу кровь. Сжав зубы, посмотрел на поле боя, обнаружив ситуацию из, что называется, «начала конца». Нас теснили сразу сионша и инсурии, которым помогали всё приближающиеся имперцы, а средств их отогнать попросту не было. Ирмис пытался противостоять женщине-сиону, но она на голову превосходила парня, почти не испытывая проблем в бою. Молнии Скаи же не пробивали зачарованную броню механических великанов, бессмысленно «стекая» с них.

Антимагия или?.. Времени думать, как всегда, не было. «Взгляд Хореса» вонзился в первого инсурия, пробивая его доспехи навылет. Повезло, у этого амулет отсутствовал. Тут же, не теряя и секунды, сжёг ещё десяток солдат, не обращая внимание на их попытки спрятаться за укрытиями или деревьями — луч игнорировал любые препятствия, изничтожая всё без малейших колебаний.

Тем временем сион прыгнула в сторону Маутнера и проскочила под штыками ружей пары бойцов, которые бросились его прикрывать. В следующий миг оба её кинжала метнулись в сторону их тел. У солдат не было ни единой возможности парировать или увернуться от этих ударов. Словно отражаясь в зеркале, клинки взмыли вверх и скрылись в телах: левый достиг сердца, а правый пронзил лёгкое. Потом женщина оказалась уже позади них, оставив оба клинка в ранах. Нырнула, перекатилась, чтобы избежать выстрела мушкета Маутнера, а затем плавным движением поднялась на ноги и… увернулась от нескольких камешков, которые я разогнал, стараясь поразить её. Увернулась едва-едва, отчего один из них зацепил прикрывающий лицо платок.

— Анселма? — поражённо замер я.

Каким-то образом сестра услышала (ага, «каким-то», она же высший сион!) мои слова, отчего замешкалась и капитан успел сдать назад. Правда почти сразу девушка молниеносно прыгнула, оказавшись позади другого солдата с гранатой в руке. Её правая ладонь сомкнулась на горле мужчины, левой она обхватила его за голову, два пальца глубоко вошли в его глазницы, а потом она резко дёрнула их вверх. Как раз вовремя, чтобы внезапно возникший в её правой руке маленький нож скользнул по незащищённому горлу бойца.

Поток очередной каменной «шелухи» заставил Анселму отскочить. Она пристально уставилась на меня, заново оценивая от и до. Я видел этот прищур, осознавал, что меня «читают».

— Отступаем! — рявкнул Маутнер. — Прорыв к стене!

— Преследуем! — крикнула сестра, указав пальцем. — Добиваем!

Походу всё-таки не узнала. Хорошо или плохо?..

Поток молний от Скаи соединился с порывами ветра Ирмиса. Решив поддержать их, я создал ещё один «Взгляд Хореса», пустив луч во второго инсурия, но этот ублюдок носил антимагический амулет где-то на своей броне! Луч смазался, отчего пришлось быстро (пока энергия не прожарила уже моё тело) переводить его на другие цели.

Имперцы залегли. Анселма увернулась от очередной гранаты, которой оказалась пустышка, отчего девушка яростно рыкнула, бросив свой короткий нож в сторону ближайшего бойца «Полос», которым оказалась Килара. Метать она, похоже, умела посредственно, отчего нож попал не лезвием, а рукояткой, зато силы было не занимать, так что женщина всё равно упала и застонала.

Десяток земляных кольев, выросших за миг до того, как нога сестры обрушилась бы на голову Килары, заставили Анселму дёрнуться и уклониться. Успела она едва-едва, но я сомневался, что сумею нанести ей достаточный вред. Во всяком случае такой мелочью. У неё на всю одежду ТОЧНО нанесены руны, отчего даже прямое попадание чисто физических атак не должно оставить на теле серьёзные раны. А ведь имеется и укрепление высшего сиона, полученное от алхимии и целителей…

Сука, ведь только недавно размышлял, что достаточно силён, дабы выйти против какого-нибудь мага, сиона или инсурия один на один и победить! Что же, Кирин, твой выход, ха-ха!

Пуля чиркнула меня по щеке, обжигая порохом. Вскрикнув от неожиданности, я завалился на землю, прямо на свою раненую руку. Проклятье!

От боли перед глазами появились чёрные точки, я беззвучно открыл рот, силясь перетерпеть чудовищные, обжигающие импульсы, сливающиеся в моём восприятии с раскалёнными иглами, входящими под кожу.

А прямо перед глазами горел огонь. Жар обжигал лицо, а пламя с каждым мигом подбиралось ближе.

С рыком вновь ушёл под землю, а потом аналогично погрузил Килару. Пришлось рискнуть и двигаться вслепую, ибо времени на дождь не было, я и так тащил сразу два тела, умудряясь игнорировать собственную руку! Благо, скользил у самой поверхности, отчего слышал выстрелы и даже кажется ощущал потоки магии, ориентируясь на них. Ух, надеюсь ни один случайный выстрел не прилетит в почву⁈ Мне хватит одной раны и царапины на щеке.

Мать его… ну как так забыл про постоянный барьер⁈ Если бы держал его, то никакая пуля бы меня не задела! А сейчас… только грёбаная удача меня и спасла. Хорес или Триединство? Или ни тот и ни другой? Хех…

Вынырнув из-под земли, тут же организовал магический щит, а потом ударил в сторону противника сразу несколькими водными ядрами. В заключении обрушил настоящий поток кипятка, распылив его мелкими обжигающими брызгами — больше чтобы нагнать пару и ухудшить врагу обзор.

Тело начало нагреваться от слишком быстрой траты энергии, ведь я щедро черпал её, к тому же только недавно провёл через себя силу двух «Взглядов».

Поднявшийся пар и правда снизил обзор что нам, что имперцам, но учитывая, что мы отступали — это было на руку.

— По нашим следам! — крикнул Маутнер, напомнив про мины.

Морщась от боли и продолжая терять кровь, я пропустил перед собой Ворсгола, направив напоследок в туман объёмную каменную глыбу, которая через миг разорвалась с силой артиллерийского снаряда.

— Спасибо! — откашлялась Килара, посмотрев на меня широко раскрытыми глазами. Всё её лицо было чумазым от земли, но женщина была жива, что главное. Мы и так потеряли нескольких человек.

Молча кивнув ей, я бросился по следам Ворсгола, заметив, что за деревьями, в трёх десятках метров, Гаюс уже что-то обсуждал с Грайсом на очень повышенных тонах. За спиной раздавалось пыхтение Килары, а ещё дальше, из пара, слышался шум неторопливо идущего инсурия. Хорошо ещё, что эти махины довольно медлительны!

Клёкот ястреба заставил посмотреть на верх. Ирмис поступил умнее меня — обратился птицей и пролетел всю заминированную область за несколько секунд.

Отвлёкшись, едва не наступил мимо следа, но был остановлен грозным окриком ранее спасённой женщины.

— Мальчишка, — с долей смирения закатила она глаза, а потом хлопнула по плечу и покосилась на мою кровоточащую рану. — За мной и не отставай, а то потащу на руках, как принцессу из сказки.

— Не, я лучше на спину тебе заберусь, — отшутился я, вызвав у неё лёгкий смешок.

Удачно добравшись до места, которое сапёры подготовили к обороне, оглянулись назад, заметив погоню. Регуляры красовались мокрой одеждой, но вид имели решительный. И мне, и им было очевидно, что в открытом бою они победят.

— Они знают, что по тем узким лазам, — Гаюс кивнул на лестничный проход, — мы быстро не поднимемся. Хотят ударить нам в спину. Посмотрим, что из этого выйдет.

— Ничего хорошего, это уж точно, — оскалился Грайс. — Но для них или для нас?

Пара человек покосились на него, но мужик лишь пожал плечами. Сам он с толикой грусти вытащил небольшой цилиндр.

— Последняя мощная игрушка, — вздохнул сапёр. — Дальше придётся теребить интендантов или химичить самим.

— И так все палатки провоняли тем дерьмом, которое вы гоните! — выругался Мелкет.

— Может потому, что это спасает наши жизни? — агрессивно огрызнулся Грайс.

— Потом обсудите свои перделки, а сейчас — готовность! — проскрежетал Гаюс.

«Полосы» успели перезарядить ружья и занять позиции. Килара, достав бинт и высунув кончик языка, тщательно перевязывала мою рану, которую я только что обезболил, воспользовавшись минуткой тишины. Пожалуй, можно было попытаться полечить самого себя, но в такой обстановке… Даже обезбол и то был риском. В общем, лучше и правда немного отложить.

Я поймал взгляд Скаи, которая быстро перевела его на моё запястье, с которым возилась Килара. Волшебница казалась невредимой, но уставшей. Короткая схватка измотала её. К тому же Ская периодически потряхивала руками, словно желая быстрее остудить их. Плохо дело… она тоже на пределе.

Имперские регуляры оказались на дистанции стрельбы, отчего прозвучал синхронный залп, положивший с десяток врагов, но остальные, с руганью и матами, продолжили аккуратно двигались вперёд, периодически прячась за деревьями или массивными тушами трёх последних имперских инсуриев, которые сноровисто обходили овраги и ямы. За их спинами стояла Анселма. Сестра скрестила руки на груди и пристально осматривала нас. Мне показалось, что она косилась на меня больше, чем нужно, но оно было понятно — всё-таки я назвал её по имени. Тц… как бы не повернулась эта ситуация, я уже нахожусь в не слишком приятном положении. Если мы проиграем… тут и говорить нечего. Если победим… ха-а… что делать? Я не хочу, чтобы она умерла!

— … по шнуру, — услышал я перебранку сапёров. — Ты что думаешь, я в первый раз что ли? Сейчас подожжём, как они поближе подойдут…

План стал окончательно ясен, но вместо этого возник вопрос: «А какого хера мы изображали горных баранов, прыгая по „особым“ следам⁈» Похоже, «гении» подрывники решили поступить по своему. Теперь надежда лишь на то, что они не налажали…

Так или иначе, я не удивился, когда Маутнер приказал удерживать противника, но «не слишком сильно». Я, как и Ская с Ирмисом, атаковали редко и слабо. Впрочем, мы все и правда устали, а моя левая, раненая рука, то дрожала, то немела. Повязка насквозь пропиталась кровью, а грязный бинт сбился в жгут.

— Жги! — рявкнул Грайс, когда противник подобрался на расстояние в два десятка метров.

Взглянув на ряды солдат врага, я обнаружил Анселму, которая явно готовилась к рывку, чтобы как и в прошлый раз, в должной мере помешать нам обороняться от натиска. Но не сейчас…

Серия взрывов ударила почти синхронно, отчего по ушам больно резануло. Зашипев, я замотал головой, отряхивая с себя песок, листья и мелкий мусор. Бoльшую часть имперских солдат поразрывало в фарш. Одному инсурию отломило ногу — из железной культи капала кровь. Похоже, его собственную ногу тоже зацепило. Двум другим повезло больше — один оглушённый полулежал на земле. Судя по дёргающимся движениям, его рвало прямо внутри своей брони. Второй казался почти не пострадавшим и уже поднимался на ноги.

Но искал я не их. Где ты, сестра?..

Взгляд нашёл девушку, которая лежала окровавленной отбивной возле ствола дерева, в который, судя по всему, смачно врезалась. Хотя нет, ошибся. Я видел, что она шевелилась и под потоком крови, которая текла из многочисленных неглубоких ран, скрывалось более-менее целое тело. Во всяком случае я на это надеялся, ибо её вид…

Чёрт! Я не могу так! Не могу!

Сжав зубы, создал в земле яму, куда завалился условно целый инсурий. Это ненадолго (а может и надолго) его займёт.

Быстро оказалось, что уши не заткнули лишь я и ещё пара человек из моего отряда. Более опытные бойцы «Полос» это дело не забыли, а потому сумели достаточно быстро пойти в контратаку. Больше всего проблем было с последним инсурием, ибо его броня оказалась расчерчена разными рядами рун. Пришлось Грайсу закинуть в его яму несколько гранат, совместная мощь которых сумела добить живучего ублюдка.

Остальных имперцев, из выживших, либо ранило, либо контузило, а потому их быстро перебили. Кроме Анселмы, конечно же.

— Это высший сион, — остановил я Ворсгола, который уже направил в её сторону ружьё, не рискнув лезть близко. — Плюс, аристократка. Дочь графа Моргрима, я правильно понимаю?

Сестра смотрела на меня непонимающим взглядом. Было заметно, что взрыв оставил на ней свой след. Наконец она кивнула.

— Думаю, будет лучше предоставить её коменданту Логвуду, а также устроить допрос. Уверен, мы получим много новых сведений, недоступных офицерам низшего ранга.

— Оставь её, — подтвердил Гаюс. — Изен прав.

У Анселмы забрали артефакты и тщательно связали, как руки (за спиной), так и ноги — чтобы она могла делать лишь маленькие, короткие шаги. Обе верёвки (солидной толщины) потом соединили друг с другом, а уровень узлов заставлял меня поверить, что их будет проще разрубить, чем пытаться развязать.

Едва мы закончили разбираться с имперцами, как услышали звуки выстрелов, раздавшихся с противоположной стороны сада.

— Лотар и его отряд, — быстро сообразил Маутнер. — К ним!

С Анселмой вынужденно оставили двух человек и Скаю — с указанием убить на месте, если сион хотя бы дёрнется в сторону побега или её попытаются отбить. Мы же бросились на помощь усатому сержанту, обнаружив, что последняя треть поделённого на части отряда вступила в схватку с небольшой группой имперцев, среди которых был…

— Ох, Триединый, да это же Сайкс! — удивлённо, но вместе с тем радостно, воскликнул Грайс. — Так он и правда тут был?

— Если тут торчала дочка Моргрима, то вестимо он, — удовлетворённо кивнул Гаюс.

Мятежный генерал, оказавшись меж двух огней, вынужденно сдался. «Имперцами» оказались его люди в чужой форме, которые пошли за Гектором, когда он подбил их на предательство. Часть из них сражались до последнего, очевидно не ожидая от бывших соратников ничего хорошего. Другая часть вновь последовала примеру Сайкса, сложив оружие.

Генерал и правда оказался ранен. Причём не сейчас — рана была старой. Его грудь была забинтована, а сам мужик бледен и истекал пoтом.

— Этому человеку комендант будет рад куда как больше, чем какой-то сионше, — хмыкнул Маутнер. — Ненавижу предателей.

Оказалось, что несколько людей Гектора прошли следом за Анселмой и её отрядом, но после взрыва поспешили уведомить Сайкса, что защитникам настал конец. Генерал, осознав, что выбора нет, приказал бежать, надеясь затаиться среди фирнаданских заброшек, ведь город он знал как свои пять пальцев.

— Что делать с его солдатами? — спросил мрачный Лотар, потирая колено — мужик хорошо так приложился им во время короткой баталии.

— С предателями? — хмыкнул Гаюс. — У тебя есть много вариантов?

Разоружённых людей Сайкса бросили лицом в землю. Чтобы не тратить порох и пули, каждому из них перерезали горло, да с такой силой и яростью, что стало видно обратную сторону позвоночника. Генерал наблюдал за этим с каменным лицом.

В этот миг небо осветилось потоком красного света. Все, как один, устремили взгляд в небеса, быстро осознав, что свечение исходило из другого конца города.

— Это случайно не внутренняя башня возле южных ворот? — поинтересовался Сэдрин. После ранения в ногу, лейтенант хромал, но старался держаться. Лишь изредка, до зубовного скрежета, сжимал челюсть.

— Похоже… — кивнул Ирмис. — Это не там, где засели остатки имперских сил?

— Красный Верс, — захихикал Гектор. Взгляд мужчины выражал боль и смирение, однако вид алого свечения даровал генералу бодрости. — Безумцы… хи-хи… вы ещё не поняли? Империя всё равно возьмёт Фирнадан, хотите вы того или нет. Было бы проще перейти на их сторону… Выжить… спасти своих людей. Ради чего жертвовать жизнью? Сменится верхушка, а сама Сауда и другие города продолжат существовать…

— Также, как теперь живёт Мобас? — поинтересовался я. Глухота почти прошла, но в ушах периодически раздавался неприятный звон и писк. Надо будет полечиться, как окажемся в безопасном месте… А ещё придумать, что делать с Анселмой. Я сохранил ей жизнь, но… как бы не получилось, что сделал тем самым лишь хуже. — Сколько тысяч людей оттуда силой обратили в «перебежчики»? Сколько там осталось? Город обезлюдел и понадобятся десятки лет, чтобы восстановить его численность, которой всё равно будут беженцы, а не коренные жители!

— Мобас? Не знаю, — с трудом пожал он плечами. — Я там не был. Может, ты подскажешь?

Нахмурившись, я непроизвольно обхватил раненую руку, не почувствовав своего касания. Густая, тёмная кровь продолжала медленно скатываться прямо по моим пальцам. Рана открылась… Вот почему такая слабость и усталость в теле. Надо подлечить сейчас, а то до безопасного места могу и не добраться.

— Присядь, маг, — взглянул на меня Гаюс. — Сейчас подлатаем. До за?мка точно дотянешь…

Фирнадан, взгляд со стороны

Острый взгляд кружившего над головами ястреба не упустил ничего. День близился к концу, тени удлинялись. Клубы пыли на западной равнине говорили об отступающих имперцах, которые перестраивали свои войска.

В самом городе тысячи солдат Второй армии восстанавливали укрепления и возводили новые баррикады. Люди перегораживали ключевые улицы, размещали заранее пристреленные пушки на нужных позициях, с максимально комфортным обзором. Остатки гражданских окончательно переквалифицировались, став гонцами, помощниками и строителями.

На небольшом городском кладбище копали огромную яму, куда скидывали многочисленных мертвецов, собранных по всему Фирнадану. Предварительно трупы, что имперцев, что жителей вольных городов, раздевали, собирая всё, что можно использовать.

Через восточные ворота в город прошёл караван из сотни повозок и телег, которые несли еду, боеприпасы, алхимические настойки и даже лошадей с пустыми инсуриями. Архонт Кендал Фатурк явно показывал заинтересованность в защите Фирнадана, который до сих пор не был взят. Чудо, сравнимое с победой над Империей острова Тол-Фуалсо, когда море Печали поглотило могучий флот Дэсарандеса.

Отсюда, с высоты над Фирнаданом, величественные драмы смерти и отчаяния уменьшались почти до абстракции. Приливы движения, размытые цвета, грязь человечества — всё это съёживалось, сводило бессмысленность к чему-то, на удивление управляемому. Сожжённые дома. Трагический конец невинности. Жёны, матери, дети. Отчаяние, ужас и горе, буря разрушенных жизней…

Ястреб поймал восходящий поток, взмыл в небо, глядя теперь на звёзды, оживающие по мере того, как ночь поглощала мир под небом. Дары Трёх богов несли боль. Но порой в них было и милосердие.

Окрестности Фирнадана, западная дорога, взгляд со стороны

В трёх километрах к западу от города-крепости войска Второй армии подловили крупный отряд имперских сил, ведомых бригадиром Поэлиасом Блумфилдом. Сионы Второй сумели тихо вырезать арьергард пятитысячного корпуса, а потом осуществить решительное наступление прямо в тыл.

Солдаты, вооружённые ружьями, произвели единый слитный залп, поразив первые ряды противника, находящегося менее чем в тридцати шагах от них. Следом удар нанесла конница, ворвавшаяся в паникующий строй имперцев.

Генерал Хельмуд Дэйчер, спешившись с коня, хмуро наблюдал за происходящими событиями. Его скакун, стоящий рядом, тряс головой, напуганный шумом и запахом крови. Вокруг командира толпились офицеры, помощники и гонцы.

Решительный налёт конницы не стал идти до конца. Он разбил строй на полсотни метров, а потом завернул, давая пространство, куда сразу же залетели мощные огненные сгустки. Маги, по команде своих наставников, произвели атаку точно в нужный момент.

Контратака регуляров катастрофически не успевала. Если задним рядам, которые начали расчехлять ружья, спешно их заряжая, подобное ещё было простительно, то вот передним — точно нет. Они должны были переключиться на мечи, вступая в ближний бой, но замешкались, а потом и вовсе бросились бежать. Далее последовала погоня и резня.

— Если бы их офицеры оказались более умелы… — хмыкнул Хельмуд.

Задние ряды, начавшие сближение под прикрытием собственных магов и инсуриев, оказались вынуждены совершить выстрел по прикрывшимся щитами солдатам Дэйчера, отчего поразили критически малое число целей. Между тем, бойцы Второй, осуществив первый залп, более не использовали ружья, переключившись на щит и меч, так что сразу бросились в ближний бой. Эту тактику генерал подготовил именно для подобных случаев, ведь противник, оказавшись без прикрытия, ожидаемо не стал убирать ружья, попросту не успевая заменить их, отчего использовал штыки. Конечно же подобное сказалось на умениях, ведь ружья не особо подходили для фехтования, особенно если у соперника есть щит.

Немногие инсурии, против которых выступили волшебники, не смогли сдержать слитный напор пехоты Хельмуда. Ряды имперцев рассыпались, становясь добычей кавалерии.

В разгаре битвы перестроившиеся сионы Второй слитно ударили врага во фланг, мгновенно прорубаясь вглубь остатков чужого строя. Для создания максимального хаоса, пробиваясь поглубже, они объединялись в компактные плотно сбитые группы, кромсая всех вокруг.

Успешное наступление едва не потеряло напор, когда имперцы отступили, оставляя тысячи трупов, мешающих передвижению воинов Дэйчера. Однако фирнаданцы справились, сумев продолжить атаку. На руку бойцам вольных городов стало и наступление собственных сионов, которые буквально разрезали имперскую армию на части, отчего те оказались разделены и лишились возможности своевременно получать приказы своих командиров. Большинство регуляров принялось сражаться самостоятельно, не рассчитывая на товарищей, отчего быстро находили свою смерть.

Сомнения и страх, которые охватили войско, почти в два раза превышающее числом солдат Хельмуда, оказались фатальными. И хоть особо опытная и профессиональная армия смогла бы справиться с такими трудностями, сохранив дисциплину, но даже на этот случай фирнаданский генерал имел план: возвращение к строю и новая атака магов.

Вот только у солдат Империи не было столь нужных качеств. Они вообще были достаточно слабо знакомы с тактикой защиты, ибо практически всегда Империя находилась в роли атакующей стороны. Итог подобного оказался плачевен: пятитысячный корпус оказался разгромлен менее чем за десять минут. Целые взводы, оказавшись в окружении, где находили быструю и жестокую смерть. Кое-кто пытался сдаться, но это приводило лишь к добиванию. Никто из Второй не собирался давать врагу шанса. Да и что потом делать с пленными, если и самим фирнаданцам не хватало еды?

Генерал решительно кивнул. Сражение подходило к концу, ещё на шаг приближая завершение войны.

Скачущего во весь опор гонца Дэйчер заметил издали.

— Сэр, новости от коменданта Логвуда! — не успев отдышаться выдал он.

— Докладывай, — Хельмуд покрутил рукой.

— Все точки внутреннего сопротивления были окончательно подавлены. Укреплённый участок возле южных ворот удерживал позиции более суток, но потом оказался разбит. К сожалению, часть имперских сил всё равно сумела отступить. За ними не стали организовывать погоню. Статуя изъята из хранилища и передана доверенным людям. Подготовка к выходу за стены проходит без нареканий, полученные от архонта ресурсы очень этому поспособствовали. Предварительные сроки наступления неизменны — вечер следующего дня. Конец сообщения, — на одном духу проговорил гонец.

— Хм, — мужчина огладил бороду, — возле южных ворот, говоришь? Там, где мелькали красные вспышки?

— Так точно, сэр! — подтвердил всадник. — У имперцев оказался сильный колдун, которого они перебросили в ту точку. Он неплохо потрепал наши силы. Ничего критичного, но есть потери.

— Сильный? На уровне «Сокрушающего меча»? — прищурился генерал. Об этом маге ему уже успели сообщить. Талант, который сумел развить способности до совершенно запредельного уровня силы. Именно он находился в группе, которая сумела менее чем в пять десятков солдат подавить сопротивление укрепившихся имперских войск возле фирнаданских садов.

— Не могу знать, сэр, — вытянулся гонец. — Противник на этой позиции не сталкивался с «Сокрушающим мечом».

Дэйчер вздохнул и почесал затылок, прямо под зачарованным шлемом.

— Может пленница сообщила ещё что-то? Пусть и не столь знаменательное, как отъезд Дэсарандеса, — для проформы поинтересовался он.

Никто не ожидал, что дочь графа Моргрима, которую захватили при подавлении укреплённых участков противника (опять же, работа «Сокрушающего меча»!), окажется настоящим кладезем полезной информации, главной из которых стала новость о том, что буквально вчера император спешно отправился обратно — в Таскол. Именно в момент, когда Фирнадан начал контрнаступление!

Никто не знал причин, почему Дэсарандес так спешно устремился обратно, но слухов стояло множество. Как среди фирнаданцев, так и среди имперских сил — их поведала Анселма.

Одна из самых реалистичных теорий гласила, что Челефи, пробившийся на Фусанг, разгромил силы обороняющихся и взял столицу. Либо осаждает столицу. Именно поэтому Дэсарандес не смог остаться в стороне и вынужден был направиться обратно — защищать собственный дом.

Правда это или нет, никто не знал, но факт оставался фактом. Император «бежал», чем значительно поднял боевой дух осаждаемых.

Десять тысяч элитных солдат-ветеранов, включая магов, сионов и инсуриев, составили Дэсарандесу компанию, погрузившись на корабли в мобасском порту. Информацию об их отплытии подтвердили несколько рискнувших жизнями магов-оборотней, которые осмелились наблюдать за процессом с высоты, в виде остроглазых птиц.

Отсутствие императора объяснило некоторую растерянность имперских сил и факт успеха, который сопутствовал Второй армии, хотя Хельмуд не сомневался, что Дэсарандес оставил необходимые инструкции.

«Как бы все победы не обернулись одним единственным поражением, поставившим точку в этой затяжной осаде», — подумал генерал.

Теперь оставшейся армией Империи командовал Вирраг Иставальт, дальний родственник герцога Запада, Коспериоса Мираделя.

Тем временем гонец крепко задумался над вопросом о пленнице.

— Более сведений мне не сообщали, хотя допросы той женщины проходят регулярно, с промежутками в несколько часов, — поведал всадник. — Она охотно сотрудничает, без всяких нареканий или применений силы, однако, очевидно, иная информация оказалась не столь ценна.

— Охотно сотрудничает? — мужчина хмыкнул. — Это хорошо, это правильно… Я не сторонник применения насилия, особенно к молодым и знатным аристократкам-сионам. Но да не суть. Передай Логвуду, что мы успешно разгромили пятитысячный корпус имперцев, а ещё, что мы подойдём согласно сроку.

— Есть, сэр! — вытянулся гонец и развернул коня в сторону Фирнадана.

Из глубины кристально-прозрачного озера поднималось лицо, кажущееся бледным сквозь слегка зеленоватую воду. Я смотрел на него, механически отмечая смутно знакомые, правильные черты лица и чёрные волосы. Он был худощав, но в меру, а ещё жилист, словно долго занимался изматывающим трудом, который просто растопил любой лишний жир.

У самой поверхности этот юноша с небесно-голубыми глазами вдруг замер, будто сдерживаемый какой-то глубинной силой, улыбнулся и слегка приоткрыл свой рот.

В моём горле образовался комок ледяного ужаса. Через улыбающиеся губы парня протискивался огромный тёмно-красный червь. Он быстро преодолел миллиметры холодной воды, а потом оказался на воздухе — мокрый, извивающийся, слепо тыкающийся о воздух, словно способный почуять его.

Через миг приоткрылась зубастая пасть, обнажив мелкие острые зубы, похожие на иглы, в беспорядке натыканные внутри. Червь безошибочно уставился на меня своей безглазой мордой.

— Мы, одно целое, Кирин, — раздался тонкий, словно комариный писк, голос, а потом моя не слушающаяся приказов рука протянулась над водой и в миг звенящего тишиной безумия коснулась этой мерзости.

Червь начал обвиваться, стягивая меня, как прочный канат. Он приближался к моему лицу, медленно, но неуклонно.

— Смена лиц — это фикция, — пропищала тварь, в то время как мой рот сам собой открылся ему навстречу. — Главное никогда не изменится. Ты — мой, Кирин…

Ощутив губами его склизкое прикосновение, я закричал. И проснулся.

Ладони тут же ухватились за мокрое от пота лицо. Чужое лицо.

— В воде, — понял я, — это же был я. Тот парень… это… настоящий я…

— М-м… — зашевелилось чьё-то тело рядом со мной, мгновенно вернув ясность мысли. Ская.

Я лёг обратно, ведь комната была погружена во мрак. Похоже ещё одна спокойная ночь… Ага, спокойная!

Слабо улыбнувшись, я коснулся девичьего плеча. Бархатная кожа поражала воображение своей мягкостью. Носик девушки едва уловимо сморщился, будто она собиралась чихнуть, но через миг снова расслабилось.

Мои губы коснулись её лба, покрытого тонкой плёнкой испарины. Сегодня было душно. Наверное поэтому мне и приснился кошмар.

— Не думай, — едва слышно прошептал я, а потом осторожно, стараясь не разбудить, подсунул руку Скае под голову. Волшебница слегка изменила позу, а потом прижалась ко мне, как я того и желал. Потные тела оказались вплотную друг к другу, влажно соприкоснувшись. Девушка завозилась и вытянула руку, которая улеглась мне на ягодицу и слегка сжала её, вызвав лёгкий хмык. Следом её тонкая длань переместилась на бедро и, наконец, к паху.

Она всё-таки проснулась, — осознал я, когда пальчики сомкнулись на члене, вызывая в нём мгновенную реакцию.

— Изен… — проговорила Ская, — не мог до утра потерпеть?

Подавшись вперёд, я поцеловал её в шею, а потом немного наклонил голову девушки, переходя на ключицы. Волшебница развернулась на спину, слабо улыбнувшись. Завладев инициативой, я единым движением оказался сверху. Поцелуи и ласки становились всё откровеннее, пока не привели к страстному, животному проникновению и начавшейся скачке.

— Ах-х… — откинулась девушка спустя полчаса. Мокрые простыни стали прибежищем для наших запыхавшихся тел. — Тебе понравилось?

Вопрос, который я никогда не понимал.

Молчаливо кивнув, я прикрыл глаза. Чувство расслабленности и неги медленно разливалось по моей груди, окончательно вымывая последствия дурацкого ночного кошмара.

— Скажи, у тебя ведь были… женщины? До меня? — Ская опёрлась о локоть, приподнявшись над кроватью. Капельки пота блестели на её боку, груди и бёдрах. Поддавшись искушению (откуда бы, если я только что излился ей на живот?) протянул руку, вначале мягко проведя ею по коже, а потом сжав ладонь.

— У тебя ведь тоже? — произнёс я.

— Женщины? — рассмеялась она.

— Вот и ответ, — хмыкнул на это, а потом посмотрел Скае прямо в глаза, слегка подавшись вперёд. — Это не имеет значения, ведь сейчас я здесь, с тобой.

— Здесь… — обмякнув, девушка обняла меня, а следом свернулась, словно котёнок, устроившись подле моей груди. Так мы и заснули.

Новый сон я видел осознанно, прекрасно воспринимая его нереальность. Проклятая жара, вызывающая кошмары!

То, что это был очередной кошмар, я не сомневался — потому что находился в Сизиане, в оазисе Последняя Потеря, в том самом доме, где некогда погибли дети, прячущиеся в подвале.

Мне казалось, что я осматривался, пытаясь понять и подготовиться к тому, что сейчас увижу. Взгляд неожиданно наткнулся на Дризза, который сидел в лучах яркого солнца, льющегося сквозь закрытые ставни. Он ссутулился, склонившись вперёд, а его скрещённые руки опирались на торчащие колени. Тени превращали его кожу в чешую, делая мужчину неким подобием крокодила — столь резко очерчивался он утренним светом.

— Юнцы, вольно или невольно пробудившие в себе магию, — произнёс Хродбер, и его глаза засияли, словно два парящих в небе опала, — обучаются ненависти, как чему-то главному и по сути единственному в своей жизни. Ненавидеть, чтобы убивать при помощи силы стихий. Ненавидеть, чтобы защищаться. Ненавидеть, чтобы жить. — Он кивнул, словно бы признавая наличие в этой мудрости некого изъяна, не предполагающего, тем не менее, что ей не следует повиноваться. — Да… слабость… Слабость — вот та искра, которую высекает плеть их наставника! И горе тому юнцу, что начнёт рыдать.

Жесточайший из людей издал смешок, звук слишком кроткий в сравнении с сопровождающей его гримасой.

— Тебя называют «Сокрушающий меч Кохрана», но разве это так? — Дризз прищурился. — Жалкие неумехи из Третьей магической не смогли воспитать тебя должным образом, а мне не хватило на это времени. Ты так и остался мальчишкой, слишком избалованным и изнеженным для настоящего дела.

— Видимо все имперцы, павшие от моей руки, не идут в счёт? — улыбнулся я.

— Солдаты, которые сами шли тебя убивать? — рассмеялся мужчина. — О, да! Их смерть не несла ничего, что могло бы позволить тебе ощутить настоящую ненависть, — его кулак ударил по собственной груди, — ты убивал их легко, не задумываясь ни о чём. Но что будет, — Хродбер вытянул руку, указав на подвал, — когда ты столкнёшься с тем, что заставит переступить через себя? Ради мира и его блага, само собой.

Подвальная дверь мистическим образом начала приоткрываться, издавая мерзкий скрип. Оттуда дыхнуло смрадом и кровью. Во тьме что-то копошилось. Я помнил, что мы оставили там, когда покидали Последнюю Потерю. Трупы детей, которых убили своими руками.

— Ты слаб, мальчишка, — проскрежетал он. — Даже убив тысячу крестьян, ты остался слабым. Даже развив своё тело, сделав его идеальным проводником своей магической энергии, ты остался никчёмным. Однако, если ты думаешь, что это плохо, то ты ошибается, — Дризз рассмеялся. — Хитрость в том, что на свете не бывает ничего неуязвимого. Любая, самая могучая сила иногда садится посрать. А иногда засыпает. Мощь необходимо нацелить, сосредоточить, а значит, всё на свете уязвимо и слабо. Посему испытывать презрение к слабости означает питать отвращение ко всему сущему…

Мои глаза широко распахнулись, позволив иным взглядом посмотреть на внезапного собеседника. Какие-то мысли, слишком неуловимые, чтобы их осознать, закрутились внутри головы.

— И тем самым мир становится ненавистным, мальчик, — продолжил Хродбер. — Просто делается чем-то ещё, что необходимо придушить или забить насмерть. Слабость — вот что является истинным источником ненависти. Когда ты поймёшь это, то будешь способен…

— Я знаю, что такое ненависть, — перебил я его.

Мужчина, будто погружённый в свои мысли, вздрогнул и сплюнул в яркий отсвет зари, осмелившийся проникнуть внутрь покинутого мёртвого дома.

— Откуда бы⁈ — рыкнул он. — Изнеженный аристократ, всего год как оторванный от материнской юбки⁈

— За это время случилось много! — крикнул я в ответ. — Здесь, на войне, все люди нена!..

Дризз ринулся вперёд быстрее, чем я успел предпринять хоть что-то. Он словно воздвигся надо мной, глубоко и разъярённо дыша.

— Во-о-от! — взревел он, демонстрируя руки, внезапно обагрившиеся кровью по самые локти. — Вот это — ненависть!

Хродбер наотмашь врезал мне по губам так, что голова откинулась назад, ударившись о деревянные перекрытия. Боли не ощущалось, но я не осознавал этого, дёрнувшись и рухнув на безжалостно жёсткий пол.

— Ненависть, это когда ты убиваешь отца, забивая его деревянной палкой! — орал он. — Когда душишь своего сына его собственными кишками! Когда обрушиваешь камень на голову жене, а потом поджигаешь собственный дом!

Кровь всё сильнее покрывала мужчину, словно вытекая из невидимых порезов, но я знал, что это не его кровь. Она чужая.

— Ты весь такой начитанный! — глумился Дризз, обходя меня по кругу. — Цивилизованный! Справедливый! Решил забыть свои «детские игры» в поместье, забыть, как убил брата, как доводил до самоубийства слуг? Надумал отказаться от всего, что делало тебя самим собой? Что делало тебя ОСОБЕННЫМ. Ведь теперь ты изменился, — он сделал акцент на последнем слова, протянув его, словно готовясь рассказать концовку смешной шутки. — Терпеть не можешь вред, причиняемый жестокими забавами! Питаешь отвращение к тем, кто хлещет плетьми лошадей, убивает рабов или бьёт симпатичных жёнушек! Что, сдохла пара друзей и девок, которых ты трахал, так сразу посчитал, что понял эту жизнь? Убил сотню безликих врагов и решил, что стал божественным орудием⁈ Почуял у себя внутри какие-то колики и принял это за ненависть⁈

Хродбер нависал надо мной, перекрывая, казалось, весь мир.

— Ты всё время о чём-то там раздумываешь, хныкаешь и скулишь, либо беспокоишься о тех, кого любишь — в общем, без конца толчёшь в ступе воду и воешь в небеса. Ты! Ни на что! Не способен!

Ещё один невесомый удар попал по моему лицу, отбросив в сторону. Я видел, как нитка кровавой слюны потянулась из моего рта.

— Вот! — громыхал уже полностью залитый чужой кровью Дризз, по всему телу которого проступили вены. — Смотри! — царапающим движением он размазал по себе кровь, от живота до груди, пальцами с отросшими ногтями, напоминающими звериные когти. — Вот! Вот — истинная картина ненависти!

А дальше Хродбер обхватил меня за шею и сунул лицом прямо в дыру подвала, показав сотни уродливо расчленённых тел, вокруг которых летали жирные чёрные мухи. Безглазые лица, с кровоточащими провалами, синхронно посмотрел на меня и оглушительно завыли.

Утро было отвратительным, отчего сказал Скае, что не выспался. Девушка рассмеялась, а потом направилась создавать воду, ворча, что семя засохло у неё в волосах.

На завтраке в за?мке я размышлял о том, что мне снилось. Вопреки обычному, оба сна прекрасно запомнились мне. Это ведь должно что-то значить, так? Ненависть к слабости. Может ли это оказаться той целью, которая спасёт меня?

Во время приёма пищи Ская периодически улыбалась и причина тому заключалась не только в ночной разминке. Вернувшись вчера после успешной миссии по зачистке базы имперцев, мы поговорили, обсудив изменение наших отношений. Имею в виду, с дружбы на постель. Недопонимания были признаны несущественными, а каждый вопрос нашёл свой ответ. Теперь, в каком-то роде, мы официальная парочка и я не вижу никого, кто был бы возмущён подобным «нарушением» правил. Может, проблемы и возникнут, но точно не сейчас.

Еда, которую привезли из Сауды, казалась не то чтобы удивительно вкусной, но очень разнообразной. За последнее время я привык (и возненавидел) к солонине и сухому хлебу — типичным солдатским пайкам, размер которых стремительно сокращался. Изредка удавалось найти что-то самому, но это не играло ключевой роли. Голодный, однообразный и не слишком сытный паёк легко мог вызвать не только проблемы с желудком, но и всем организмом. Приходилось регулярно следить за собой, на практике применяя целительские навыки.

Сейчас, когда повара предоставили полноценную смену очень объёмных блюд, включая свежие овощи и даже суп, каждый из солдат наедался, будто не в себя.

По залу, среди трапезничающих людей, гуляли слухи, будто командование решило устроить контратаку, выводя людей за стены, что казалось мне абсурдом. У Империи по меньшей мере двести тысяч воинов, не считая «перебежчиков». Что мы можем выставить против? Свои — сколько там осталось на две армии, с учётом подкрепления? — тридцать тысяч солдат?

И всё же, разговоры шли. Благо, не панические, ведь сытная, обильная и вкусная пища сделала своё дело, вызвав на лицах людей довольные улыбки. Как же, иной раз, мало надо для счастья!

На мой задумчивый вид обращали внимание, но Скае я шепнул, что обдумываю НАШЕ будущее, отчего её глаза заблестели натуральным счастьем, а чуть позже подошедшим ребятам из остатков моего отряда — что размышляю над слухами и прикидываю перспективы.

После завтрака тихо выскользнул на улицу, усевшись в стороне ото всех. На площади перед цитаделью подготавливали площадку, на которую тащили бывшего генерала Гектора Сайкса, имевшего удивительно целый вид (ну не считать же всерьёз дюжину синяков и разбитую морду?). Похоже он не стал отмалчиваться и поведал всё, что знал, осознавая собственное незавидное будущее.

Сорвав и зажевав травинку, я рассматривал, как его поставили в центре грубо сколоченного деревянного помоста, а окрестности постепенно наполнялись людьми. Несмотря на то, что большинство имело собственные задачи, на казнь пришли посмотреть достаточно много народу. Кто-то следил за небом, кто-то контролировал толпу, дабы не случилось давки, спонтанных драк или ещё каких проблем, всегда возникающих в моменты возбуждения и мнимой толики безопасности. Ныне у нас был именно такой случай: накрученные солдаты всё чаще махали кулаками, выдавая несвязные крики в сторону Сайкса, который насмешливо смотрел поверх их голов.

Офицеры, ходившие среди бойцов, вынуждены были повышать голос, одёргивая совсем распоясавшихся. Сионы, игравшие роль стражи, придавали их словам вес, не стесняясь применять силу, когда того требовала нужда.

И всё же… я бывал на казнях и видел их, так что могу сказать — сейчас люди ведут себя ещё относительно спокойно, особенно учитывая, что каждый из собравшихся был в курсе предательства Гектора, из-за которого погибло немало хороших людей из Первой.

Вокруг толпы летали стаи расплодившейся мошкары. Птицы перехватывали их прямо на лету, с тихим хрустом лопая хитин, словно орешки. Надеюсь среди них нет шпионов врага? Было бы неприятно, но вроде как за этим следят…

Рядом со мной возникла тёмная фигура и молча присела на корточки. Мы помолчали, не спеша начинать разговор, одинаково наблюдая за тем, как завершаются последние этапы подготовки.

— Комендант иногда должен отдыхать, — сказал я, не глядя в сторону Логвуда.

Тольбус тихо фыркнул в свои усы.

— А маги? — переадресовал он вопрос.

— У нас слишком мало времени, чтобы тратить его на сон, — я кивнул на ирис, пробившийся из-под каменной брусчатки. Прямо в этот момент на него сел мотылёк. Намёк был максимально очевиден.

— В отдыхе нам сейчас отказано, — произнёс Логвуд.

— Когда-то бывало иначе? — приподнял я бровь.

— Ты шутишь как бывалый ветеран, колдун, — усмехнулся мой внезапный собеседник.

— Шутки? Скорее их отсутствие, — едва уловимо пожал я плечами. — Научился, пока воевал.

— Это ясно как день, — мужчина достал кисет и трубку, начав её набивать.

Мы замолчали, наблюдая за тем, как на помост зашёл единственный выживший генерал Первой армии (не считая Гектора Сайкса) — Дирас Эдли.

— Все мы знаем, — громким, хорошо поставленным голосом, начал говорить он, — что человек, стоящий подле меня, продал свою жизнь Империи и Дэсарандесу…

Я сплюнул горькую травинку и задумчиво вздохнул. Казнь… Сайкс говорил, что предал часть, ради спасения большинства и в каком-то роде он был прав. Каждый из нас поступает так, как считает нужным и правильным. Взять, например, меня.

Анселма… не волнуйся, сестрёнка, я знаю, как тебе помочь.