Берег дна

1

Мотя загнал старенький джип во двор, взял из багажника рюкзак с одеждой и пошел в дом. Войдя, он обнаружил, что в его отсутствие кто-то уже сбегал за пивом. Сюр восседал в кресле-качалке с литровой кружкой в руках, дымил сигарой и листал альбом с репродукциями малых голландцев, а Боцман и Транец сидели на полу в окружении целой батареи пивных бутылок и играли в футбольный симулятор на плейстейшене. Транец выигрывал.

— Вот вы злыдни. — Он кинул рюкзак на диван. — Не могли без пива обойтись? Нам же завтра с утра в Зону заходить, как я вас поведу таких, с бодуна?

— Наговариваете вы на нашу семью, Глеб Егорыч. — Сюр затянулся, погонял дым внутри рта, поочередно раздувая щеки, выпустил тонкой струйкой, смешно сложив губы в трубочку, и запил пивом. — Не впервой, Мотя, утром будем как огурчики, ты же нас знаешь.

— Знаю. Потому и нервничаю. А где Маша?

— Возле книжных полок крутилась, а потом в ту комнату ушла. — Сюр кивнул на двери в спальню. — Спит, наверное.

Мотя улыбнулся, вспоминая лицо Сюра, когда тот увидел Машу у него дома. Это было хорошее воспоминание.

Затем Мотя осторожно приоткрыл дверь, чтобы убедиться, что с девочкой все в порядке, и обнаружил, что она не спит, а, комфортно закопавшись в огромные подушки и укутавшись в одеяло, читает книгу. Маша была настолько увлечена чтением, что появление сталкера она заметила, только когда он подошел почти вплотную.

— Что читаешь? — Мотя присел на край огромной кровати.

Маша молча протянула книгу и взяла с подноса, стоявшего рядом, чашку уже остывшего чая.

— Ого! — Мотя одновременно удивленно и с уважением посмотрел на девочку. — Олеша, «Зависть»? И как тебе?

— Нравится. — Маша сделала пару глотков, но чай совсем остыл, и она, чуть скривившись, поста вила чашку обратно на поднос. — Только я не понимаю, зачем этому колбаснику было возиться с Кавалеровым? Он же неудачник.

— Видишь ли в чем дело, Маша… Неудачники тоже люди и ничем не хуже тебя или меня. Вот посмотри на нашу команду, например. Эти трое, пусть и обалдуи, но хорошие люди, опытные бойцы и надежные мужики, только им катастрофически не везет в Зоне. Никогда еще не находили ничего стоящего, как бы ни старались. Только мелочь копеечную и таскают.

— Как же они тогда зарабатывают?

— В основном караваны сопровождают, иногда ученым помогают. А со сталкерством как-то не везет им.

— А зачем ты их тогда нанял, если им не везет?

— Так мы и не за артефактами идем, не правда ли? А в бою им равных почти нет.

— А Кавалеров?

— Что Кавалеров? — не понял Мотя.

— Он тоже лучше всех дрался?

— Нет. Он не дрался. А нянчился колбасник с ним совсем по другой причине, которую я объяснить пока не могу. Вырастешь, сама поймешь… надеюсь.

Маша равнодушно пожала плечами и протянула руку за книгой, но Мотя остановил ее.

— Потом дочитаешь. А сейчас пойдем, примеришь костюм.

Вернувшись в гостиную, он обнаружил, что Боцман и Транец закончили играть и разбирают содержимое рюкзака.

— Ты для кого эти тряпки взял? — Боцман рассматривал портянки с таким видом, будто видел их впервые. — Для себя, что ли?

— Я берцы предпочитаю. — Мотя поднял ногу и продемонстрировал черный «Даннер». — А кирзу и портянки я специально для тебя взял.

— Ты с дуба рухнул? Я, по-твоему, должен в этом переться в центр Зоны?

— Так ты же сам полгода назад в «Трех поросятах» бил себя кулаком в грудь и кричал, что лучше обувки для дальних рейдов не придумали, а берцы от лукавого.

— Я кричал? — Боцман опешил. Он недоверчиво посмотрел на товарищей (Транец и Сюр покивали головами), на портянки, снова на товарищей, затем взвесил сапоги в руке и, отбросив их в сторону, решительно замотал головой. — Не может такого быть.

— Я ж не изверг какой, за что боролся, то и получи. — Мотя равнодушно пожал плечами и достал из кучи одежды серо-коричневую куртку с интегрированным бронежилетом, усиленным воротником и кевларовыми накладками на рукавах и протянул ее девочке. — Вот, самый малый размер, что был, надевай поверх своей.

Он помог Маше разобраться с непонятными застежками, подтянул подгоночные ремни на спине и рукавах, заставил несколько раз взмахнуть руками вверх-вниз, вперед-назад и удовлетворенно кивнул. Практически впору. А вот штаны оказались сильно больше, и Мотя долго с ними провозился, укорачивая длину и уменьшая обхват ремня. Когда ткань на попе перестала висеть мешком и болтаться на бедрах как галифе, сталкер надел Маше ботинки и лично зашнуровал какой-то хитрой шнуровкой так, что узлы располагались на внутренней стороне ног. Как он объяснил — чтоб не цеплялись за всякий мусор.

— Настоящий сталкер, — довольно крякнул Транец, с интересом наблюдавший превращение девочки, после того как она попрыгала на месте и прошлась по комнате, проверяя, не трет ли где. — Только тактического шлема не хватает, с замкнутым циклом.

— Шлем сам носи, но только не в моей команде. — Мотя уже пристегнул Маше набедренные ножны и накидывал разгрузку. — Только когда это ведро откажет в самый ответственный момент, не говори, что тебя не предупреждали.

— Это смотря какой брать. Если натовский, то полное барахло, они их в Китае делают. А наша разработка очень даже ничего, я как-то раз примерил.

— Именно что — ничего. Ничего хорошего в Зоне собою не представляет и летит от малейшего чиха. Ладно, если во время перехода, а если во время боя или, не дай бог, мутанты нападут? Это Зона, Транец! Здесь происходит то, чего на Большой земле происходить не может просто потому, что противоречит всем законам физики, химии и биологии. Полагаться можно только на себя и свои ощущения, а не доверяться электронике. Я только потому и жив до сих пор, что привык обходиться без всей этой высокотехнологичной ерунды.

— Ты давно сталкеришь, — протянул Транец, — и Зону спинным мозгом чувствуешь, об этом все знают.

— Во-первых — ты тоже не «отмычка», во-вторых — я не чувствую, а знаю. Ходил бы с ведром на голове, давно сгинул бы где-нибудь в болотах, как «Чистое Небо» почти всем составом. Синоптик да полтора взвода доходяг — вот все, что от них осталось. А почему? Да потому что слишком на все эти электронные приборы полагались.

— Синоптик — это который? — поинтересовался Сюр.

— Особистом у Лебедева был, а сейчас в «Долг» подался.

— Не знаю такого. — Сюр отхлебнул пива и снова вернулся к разглядыванию репродукций.

— На то он и особист, чтоб о нем мало кто знал. — Транец считался большим специалистом в вопросах разведки и контрразведки, и сейчас попытался оседлать своего любимого конька. — Был у меня клиент один…

— А давай ты в другой раз расскажешь? — Мотя любил слушать байки Транца, тем более что рассказчиком тот был неплохим, но сейчас было не до него. — Сходи лучше во двор и оружие подготовь к рейду. Только смотри, не особо им свети.

— Так, может, его в дом затащить?

— Если тебе не лень таскать его туда-сюда, то можешь и в дом занести. Ну, или попроси кого, чтоб помогли.

— Я не понесу, — тут же заявил Боцман, оторвавшись от вещей.

Транец в надежде посмотрел на Сюра — тот сделал вид, что сильно заинтересовался очередной картинкой, — вздохнул и вышел во двор.

2

Подготовить оружие к рейду — дело нехитрое, но требующее педантичности и сноровки. Неважно, что автоматы работали как часы, хороший боец всегда перед важным делом все тщательно проверит, почистит и смажет, ведь от безотказной работы механизмов будет зависеть его жизнь. Другое дело — набить магазины. Вот тут требовалось немалое терпение.

Быстро перебрав и смазав автоматы, пистолеты и дробовик, Транец приступил к набивке и сдваиванию магазинов, а чтоб не было скучно, стал мурлыкать себе под нос веселую песенку из репертуара Нины Хаген.

— Ду хаст ден, понимаешь… фарбфильм фергессен майн мишаиль… йо-хо-хо… нун глауб унс кайн менш ви шон хир ва-ха-ха-ха…

Это сейчас мало кто знает эту исполнительницу, а во времена бурной молодости Транца она очень даже котировалась, особенно в панковской тусовке. Да-да, невысокий плотный сталкер с большим пивным пузом, придававшим некоторой солидности, гроза кровососов и завзятый ловелас — по малолетству был панком, и, как и полагается настоящему панку, носил ирокез (небольшой, в Стране Советов большие ирокезы носить рисковали очень немногие) и даже играл в группе. Группа состояла из таких же обормотов, только вчера выучивших три аккорда и два квадрата, поэтому особой славы не снискала, хотя один из начинающих музыкальных критиков, впоследствии ставший авторитетным обозревателем, особо отмечал литературные способности вокалиста, писавшего тексты к их песням. Поняв, что рок-звездой ему не стать, Транец к музыке быстро охладел, через некоторое время ему наскучила и тусовка грязных и вечно пьяных маргиналов, он расчесал кучерявые от природы волосы на бухгалтерский пробор и поступил на юридический факультет. Единственное, что он вынес из того периода, это страсть к панк-року — он слыл одним из лучших специалистов Московской губернии в этом жанре.

За пением его и застал Мотя, вышедший во двор, чтобы положить обратно в багажник рюкзак с вещами, а заодно и покурить на свежем воздухе. С собой у него была наполовину полная бутылка «Глендфиддика», стаканы и две трубки. Вторая трубка — гостевая.

— Как ты тут? Не скучаешь, я смотрю. — Он закинул рюкзак в машину и плеснул виски по стаканам. — Давай разгоним грусть-печаль.

— Да не особо поскучаешь тут, сам знаешь. — Транец вставил последний патрон в магазин, отложил его к уже снаряженным и принял у Моти стакан. — Мы разве не в доме переоденемся?

— Я не хочу ехать через посты с транспарантом «Мы идем в Зону!!!» Ты еще предложи стволы из окон высунуть, чтоб все видели.

— Я просто так спросил. В Зоне так в Зоне. Ты главный — тебе и решать.

Они молча чокнулись и пригубили темно-янтарную жидкость, потом Мотя предложил Транцу вторую трубку, но тот отказался, тогда Мотя раскурил свою и воздух вокруг наполнился одуряющим запахом великолепного табака. Транец принюхался.

— Это у тебя «Амфора»? — спросил он.

— А ты только «Амфору» и знаешь из табаков? — улыбнулся Мотя.

— Ну как… ты же знаешь, я не курю. Сигарой могу попыхтеть, когда выпью, а трубку даже и не пробовал ни разу.

— «Амфора» — табак микстурный, для начинающих. Его курят неофиты и офисный планктон, который другого табака не видел. Знающие люди курят английский бленд. У меня, например, «Данхилл» морской, почти без ароматизаторов. С виски, кстати, очень рекомендуется. Фкус спицифициский.

— Ну, если рекомендуешь… — задумчиво протянул Транец, — может, и вправду попробовать…

Он понюхал виски, потом рукой погнал дым на себя, понюхал воздух и решился. Раскурив трубку (по неопытности ему на это понадобилось минут пять), он осторожно затянулся, подержал немного дым в легких, выдохнул и сделал глоток. И тут же застонал от удовольствия. Глаза его были зажмурены, а на лице застыло выражение полного экстаза.

— Ве-е-е-е-е-ещь! — протянул он, не открывая глаз. — Не мог раньше мне рассказать секрет? Это сколько ж я в жизни кайфа недополучил! Жлоб ты, Мотя, вот ты кто.

— Будешь теперь знать. — Мотя нисколько не обиделся за «жлоба» и даже наоборот, сидел довольный произведенным эффектом. Ему-то эти ощущения — совмещение вкусов высококлассного табака и выдержанного виски — были известны давно, и он редко отказывал себе в удовольствии снова их испытать, когда выпадала свободная минутка.

— Ладно, ты тут заканчивай и давай в дом подтягивайся, Чапай думу думать будет.

Он плеснул Транцу в стакан еще виски и пошел в дом.

Заканчивать Транцу не хотелось. Вернее — ему не хотелось отрываться от курения трубки и заканчивать снаряжение, но делать было нечего, и он, мысленно отдав себе приказ, отложил в сторону стакан и трубку и принялся набивать следующий магазин.

3

В доме со времени ухода Моти ничего не изменилось: Сюр все так же восседал в кресле-качалке, Маша снова устроилась с книгой на диване в спальне и Боцман опять играл в футбольный симулятор, правда, на этот раз уже против компьютера. До выхода оставалось около восьми часов, и чем себя занять, Мотя решительно не представлял. Проводить совещание снова не было никакого смысла, разве что повторить роли и задачи, да только сделать это можно непосредственно перед Зоной. Оружие, считай, почищено, вещи собраны, гайки в кармане пыльника, любимый пыльник — на вешалке в прихожей.

Не любил Мотя в броню наряжаться — тяжело, движения сковывает, а от гравиконцентрата никакая защита не спасет. Большинство сталкеров спали и видели себя счастливыми обладателями всяких «Скатов», «Бериллов», «Булатов» и их модификаций, напичканных электроникой и с кастрюлями на голову. Мотя всего этого не любил. Будучи сталкером первой волны, он предпочитал защищаться по старинке — легкий бронежилет скрытого ношения, защитные наколенники, перчатки с кевларовыми вставками и бандана с пыльником. Главной его защитой были великолепно развитое чутье и привычка думать. Наверное, поэтому он и жив до сих пор, в отличие от многих и многих своих приятелей, которые слишком сильно доверяли электронике.

Безрезультатно пошатавшись по квартире в поисках хоть какого-то полезного дела для себя, он ничего лучше не придумал, чем пойти на кухню и заняться приготовлением рагу по-сталерски — по собственному рецепту, которым он очень гордился и держал в тайне. По сути это было самое обычное ирландское рагу — мясо, картофель, лук, петрушка и тмин. Секрет заключался в том, что Мотя вместо воды наливал темного пива, лучше всего — «Гиннеса», вместо баранины использовал говядину и птицу, лук обязательно должен был быть крымским, а картофель помытым, но нечищенным. И никакое мясо мутантов, как можно было бы подумать исходя из названия, в состав рагу не входило. Псевдоплоти и псевдокабанов принимать в пищу категорически не рекомендуется, если нет желания отправиться на тот свет от обезвоживания и истощения после беспрерывного недельного обнимания с унитазом.

Мотя достал из морозилки телятину и утку, бросил их в микроволновку размораживаться, а сам тем временем помыл и крупно порезал картофель, затем покрошил лук и петрушку, перемешав их в отдельной посуде и обильно полив оливковым маслом, кинул на сковородку, чтоб подрумянилось. Когда мясо разморозилось, он его мелко порезал, присыпал немного черным душистым перцем, бросил в сотейник и, залив пивом, поставил на максимальный огонь. Через пять минут по квартире потянуло аппетитнейшим ароматом, вызвавшим у гостей обильное слюноотделение и нездоровый интерес, такой, что все присутствующие в доме, включая Машу, потянулись на кухню. Сюр полез в холодильник и достал оттуда четыре бутылочки пива и колу для Маши, Боцман быстро их вскрыл и разлил напиток по бокалам, а Маша порезала сыр. Сидели молча, слышны были только жадные глотки, сосредоточенное присербывание и как хлопотал Мотя возле плиты, иногда что-то бормоча себе под нос.

— Где Транец? — спросил Боцман, опорожнив бокал. — Что-то долго он там возится.

— Пошел бы, помог, — Сюр вытер пену с усов, — раз такой быстрый.

— Вот еще! Тогда нам меньше рагу достанется.

— Это, конечно, не мое дело, — порезав сыр, Маша сбегала в спальню за книгой и читала ее в ожидании главного блюда, смакуя сыр и попивая колу, — но разве у сталкеров не принято помогать друг другу?

Сюр и Боцман дружно уставились на девчонку. Они не сразу поняли смысл сказанного, а когда до них дошло, разразились оглушительным хохотом.

— Ну, ты даешь, девушка! — отсмеявшись, Сюр вытер слезы и допил свой бокал. — Ты бы еще предложила ему носки погладить.

— Ничего смешного не вижу, — отрезала Маша и снова взялась за книгу.

И тут на кухню ворвался Транец. Глаза выпучены, усы встопорщены, руками машет.

— Там… там это… шухер, братва! Нас окружают!

Сюр и Боцман подскочили как ужаленные и окружили Транца.

— Кто? Зачем? Что? Шухер? — посыпались на него вопросы сразу с двух сторон.

Мотя допил свой бокал, вытер руки о передник, выключил плиту и спокойным шагом вышел в коридор. Там он тщательно запер входные двери — тяжелые и бронированные, для надежности повесил на них дополнительные металлические засовы, которые достал из-за дублирующих входных дверей, затем запер и их, облачился в свой пыльник, выключил автоматы на счетчике и вернулся в кухню. Там он снял с полки фонарь «летучая мышь», работающий на аккумуляторах, и включил его.

— Ну, чего расшумелись, сталкера? — он оглядел свою команду. — Все продумано давным-давно.

Его спокойствие передалось сталкерам, они больше не галдели, хотя и выглядели немного испуганно. Облава — это серьезно. Ты можешь несколько лет жить в Дитятках, закорешиться с полицейскими и тебя не будут трогать. До поры до времени, понятное дело. Пока не перегнешь палку. Но если ты попал под конкретную разработку и на тебя идет облава — это очень серьезно и никакие связи отмазаться тебе не помогут.

— Излагай, чего ты там увидел, — велел Мотя Транцу, а сам направился в ванную. Остальные последовали за ним.

— Набиваю я, значит, магазины, никого не трогаю, тут гляжу, слева от дома, с улицы, несколько теней мелькнуло. Знаешь, как это бывает, когда спецназ работает? Я багажник закрыл, чтоб лампочка не светила, ну и затаился — нет типа меня. Слышу — переговариваются. Тихо так шепчут, но вечером же фонового шума меньше, что-то разобрать можно. Говорили о выходе на позицию и ожидании сигнала. Ну, я ждать не стал, когда штурм начнется, на ощупь до двери добрался и все.

Ванная, как и вся остальная квартира Моти, была оборудована по высшему разряду. Огромная гидромассажная ванна с подголовниками и телевизором, душевая кабина с панелью управления не хуже чем у какого-нибудь фантастического космического корабля, замысловатая раковина с причудливым смесителем футуристического дизайна. Пока Транец рассказывал, Мотя залез в душевую кабину, что-то нажал, несколько раз повернул один из многочисленных вентилей, взялся за хромированные поручни, вделанные в стену по обе стороны от панели, дернул — и глазам изумленных сталкеров открылся потайной ход.

— Я понимаю, что это пошло и банально, — Мотя улыбнулся, довольный произведенным эффектом, и жестом швейцара пригласил заходить, — но ничего лучше пока не придумали. Давай, Сюр, ползи первым. Видишь справа нишу? В ней есть пара китайских фонариков. Там дальше придется на карачках проползать, а ты у нас самый большой — если застрянешь, подтолкнем. Никто клаустрофобией не страдает, я надеюсь? — Все покачали головами. — Жалко, Транец, что ты не догадался рюкзаки из багажника с собой прихватить. Вот и как мы теперь голыми-босыми в рейд пойдем?

— Не сообразил я, Мотя. Не поверишь — перепугался я сильно.

— Ладно, не переживай, щеки подбери и ныряй, я что-нибудь придумаю.

Мотя подождал, пока в проходе не скроется Маша, шедшая последней, поколдовал над кнопками панели, подхватил «летучую мышь» и закрыл за собой потайную дверь. В этот момент раздался сильный глухой удар в дверь. Бронированная плита, державшаяся на мощных металлических костылях, вбитых в капитальную стену, даже не шелохнулась. Бойцам спецназа военной полиции, а это были именно они, вышибить дверь удалось только с третьей попытки. В доме они обнаружили лишь разобранную постель, дымящийся окурок сигары и почти готовое рагу на плите.