Берег дна

1

— Честно говоря, я не могу точно сказать, — медленно проговорил профессор. — Скорее всего, произойдет нечто вроде ментального выброса. Все вокруг начнет меняться. С очень большой долей вероятности — совсем немного поменяется, и мы останемся в нашей ветке реальности. Или в очень близкой, где реальность лишь незначительно, для нас почти незаметно, будет отличаться от нашей. И мы не встретим наших двойников, ничего подобного не будет.

— А с маленькой долей вероятности? — заинтересовался Дима от входа. Не опуская свой АКС-74У.

— А с маленькой долей — переместимся в параллельный нашему мир, в котором ответвление произошло давно. Этот мир будет отличаться от нашего. Там может быть все — и наши двойники, а может, кое-кто там не родится на свет. Не волнуйтесь, дорогу назад найти можно. Вот тут, — профессор показал SSD, — наше спасение. Инструкция, как прокалывать миры. Мотя ведь вам уже предложил стать сталкерами межмирья. Только построить машину надо, это займет несколько лет…

В этот момент радужный провал с громким хлопком исчез. Ударило по ушам.

— Черт! Мотя! Он не вышел оттуда. Если он все-таки взорвет аномалию… Готовьтесь…

И тут их накрыло. Это было похоже на какофонию всего — света, цвета, звука, гравитации. Перед глазами все кружилось и мелькало, в голове стучали тысячи там-тамов… Маша хотела было по привычке потерять сознание, но не получилось — глаза растопырились. И Маша увидела, как помещение начало меняться. Как в компьютерном морфинге, формы перетекали одна в другую — иногда медленно, иногда рывками.

Колонны обрастали штукатуркой и побелкой. Мешки с песком исчезали, и Маша даже почти засмеялась, когда Боцман, сидевший на таком мешке, опрокинулся на спину. На полу вырастал, в буквальном смысле вырастал, как трава, паркет. Стены покрывались обоями. Из пустоты с треском появлялись на полу стулья. Вместо заложенной кирпичом двери как призрак материализовалось небольшое возвышение, с кафедрой, обтянутой зеленым сукном, посередине. Затем на подиуме образовался длинный стол, также обтянутый зеленым сукном. На столе всеми цветами радуги засиял, отражая световую какофонию, высокий графин. Вида графина Машино сознание почему-то перенести не смогло, и она все-таки грохнулась в обморок. Как выяснилось чуть позже — не она одна.

— Маша, очнись! — услышала Маша Димин голос и почувствовала, что ее трясут за плечи. И очнулась. Открыла и уставилась в потолок, сияющий люминесцентными лампами. Потолок был свежепобеленный.

Маша привстала, закрутила головой. Они находились все в том же зале с колоннами. Но сейчас это были не захламленные полуразвалины, а нечто вроде зала заседаний. На возвышении — стол и кафедра, в зале ряды стульев. Как актовый зал у них в школе, только поменьше.

Остальные тоже сидели и огладывались — кто на полу, кто уже на стульях.

— И где это мы? — первым не выдержал Сюр.

Но Машу сейчас интересовало совсем другое. Она еще раз обвела взглядом присутствующих.

— А Мотя где?

— Моти тут нет, Машуль, — ласково сказал отец.

— Он… он… погиб, да? — Маша сама не заметила, как по щекам покатились первые слезинки. Ведь она уже знала ответ.

Но она не угадала.

— Может быть, и погиб. Но я полагаю, что Мотя не тот человек, чтобы погибнуть. Он наверняка что-нибудь придумал…

— Да, Мотя не тот человек, чтобы себя подрывать, как Павлик Морозов, — поддержал Сюр. — Он выкрутится. Он всегда выкручивается.

— Павлик Морозов себя не подрывал, — вставил Боцман, — ты перепутал.

— Ну там, может, и не подрывал, а здесь — кто знает? — заупрямился Сюр.

— Где здесь?

— Ну, тут, куда мы попали… Мы же в параллельном мире, да?

— Похоже, — подключился профессор.

— Ну, вот и…

— А где же тогда Мотя? — Маша не позволила съехать с темы.

— Где-нибудь. Во времени и пространстве. Может, здесь, может, в соседней ветке. Найдемся как-нибудь, не волнуйся, — бодрым голосом сообщил профессор.

Маша так обрадовалась, что Мотя жив, что не заметила, какими взглядами обменялись профессор и сталкеры. В этих взглядах не было надежды. Они просто подбадривали Машу. И немного себя.

Зато эти взгляды заметил Дима.

Он поднялся и пошел к единственной входной двери — тяжелой, дубовой. Прислушался. Тихо. Подергал за медную ручку — дверь была заперта. Вернулся, сообщил:

— Ничего не слышно. И ПДА ничего не показывает. Вообще.

— Может, сломался?

— Вряд ли. Ну, а что дальше делать-то будем?

— Пусть профессор решает, — Сюр кивнул в сторону Титаренко, — он теперь у нас главный. По старшинству.

— Ну какой из меня здесь командир, — удивился профессор. — Я скорее балласт. Точнее, ценный груз — ибо от меня в будущем будет многое зависеть. В том числе и деньги. Так что даю первое и последнее указание. Здесь и сейчас командиром будет Сюр. А по Зоне нас поведет… Семеныч!

У Димы челюсть отпала. Сама собой.

— Что? — вскинулся Сюр. — Этот мелкий? По Зоне?

— Остынь, Сюр… — поддержал профессора Боцман. — Семеныч лучше нас с тобой вместе взятых Зону знает. Да и Мотя был бы готов его за старшего в Зоне оставить. Он мне сам так говорил… Лучше, раз уж ты у нас «зам по боевой», командуй, что дальше делаем?

— Как — что? Ломаем дверь и разбираемся на месте. Мы с тобой впереди, Семеныч — прикрывает тыл. Титаренки — сидят здесь, пока мы не разведаем обстановку. Маша — пали из дробовика во все, что движется. Только не в нас.

Повернулся и пошел к дверям.

2

Голос у Оксаны Ивановны был зычный и глубокий. Виктория Леонидовна немного завидовала такому голосу. Даже когда Оксана Ивановна начинала досаждать своими громкими рассказами о том, какие сволочи соседи, Виктория Леонидовна не раздражалась. А слушала голос как музыку. Тем более что сейчас они находились в комнате вдвоем и им никто не мешал общаться. Третья их соседка по кабинету, смешливая секретарша Верочка, недавно ушла в декрет.

Шел обычный рабочий день. Звонки, накладные, курьеры, звонки. За отсутствием Верочки обязанность принимать звонки выпала Оксане Ивановне. Она очень хорошо умела «строить» зарвавшихся подрядчиков. Вот и сейчас отчитывала очередного:

— Але… Да, это «Лиманскпотребсоюз»… Да, вы попали туда, куда надо. В отдел поставок сельхозпродукции. Да, мы отправляем продукцию по всему ССГ… Да, и в Казахстан… Молоко, картофель, помидоры, кукуруза… С лучших ферм области… Да… Цены можете уточнить у нас на сайте, там есть прайс… Нет, качество продукции у нас самое отменное… Ну и что, что рядом атомная станция? Уровень радиации всегда в норме… А вы знаете, что по исследованиям МАГАТЭ Чернобыльская АЭС входит в десятку самых чистых и безопасных станций начала двадцать первого века? Ах, не знаете… Ну почитайте, об этом много писали… А если не нравится… Что?.. Да, а если не нравится, можете закупаться в Ленинградской области, там после Соснового Бора овощи светятся… А у нас, между прочим, лучший потребсоюз на Украине. А то и в ССГ. И цены сами посмотрите… Хорошо, высылайте заявку е-мейлом, счет мы вам выставим…

Оксана Ивановна положила трубку.

— Что-то клиенты сегодня какие-то странные… Выясняют что-то, нервничают…

— Зато вы замечательно с ними общаетесь, — польстила Виктория Леонидовна. — Они после разговора с вами всегда как шелковые.

— Это опыт, милочка, опыт. — Оксана Ивановна была на десять лет старше Виктории Леонидовны и любила этим немного побравировать. Скорее всего, чтобы скрыть зависть. — А не соорудить ли нам, милочка, чайку? Пока не позвонил очередной глупышка-клиент. Или директор не вернулся с базы.

— Совсем не возражаю, Оксана Ивановна. Чайку — это завсегда. Только сейчас дочке позвоню. Она уже должна из школы выйти… — Виктория Леонидовна достала мобильник. Но набрать номер не успела.

За дверью кабинета в коридоре раздался грохот.

— Опять стулья в зал заседаний таскают, — недовольно проворчала Оксана Ивановна. — Говорила же грузчикам — аккуратнее таскайте, работать мешаете…

Дверь с треском распахнулась, почти слетев с петель. В комнату ворвались двое с автоматами наизготовку. Один здоровенный, второй пониже, но тоже не маленький. Сзади в коридоре маячил еще один — совсем низенький. Резко запахло порохом и степью.

Чайный пакетик выпал на стол из руки Оксаны Ивановны. Мобильник выпал на стол из руки Виктории Леонидовны. Обе обалдело таращились на ворвавшихся. «Налоговая полиция!» — подумала Оксана Ивановна. «Ограбление!» — подумала Виктория Леонидовна. Тем более что тот, кто повыше, проорал:

— All right, everybody be cool, this is a robbery!

«Американский миротворческий десант!» — хором подумали Виктория Леонидовна и Оксана Ивановна. И совсем испугались. Слухи о зверствах американских миротворцев ходили страшные. Но откуда они тут, в центре ССГ? Они же все в Азии и Африке…

Впрочем, второй, что пониже, пихнул большого локтем.

— Сюр, ты чего? Обалдел? Тарантины насмотрелся?

— Ну… Всегда хотелось это сказать, да ситуация не подворачивалась подходящая, — смутился здоровяк.

«Не миротворцы! И не ограбление!» — обрадовалась Оксана Ивановна, и поняла, что уже не боится. И передумала визжать. Ведь это выглядело бы несолидно для заведующей отделом поставок «Лиманскпотребсоюза». Она собралась, привстала и, заставляя себя не глядеть на дула автоматов, громко вопросила своим зычным голосом:

— Молодые люди! Вы кто такие? По какому праву вы врываетесь в рабочее помещение в рабочее время?

Здоровяк Сюр опешил от такого тона, смутился еще больше и даже попятился. Но того, что поменьше, похоже, таким нахрапом взять было нельзя.

— Ша, мамаша. Тебе же сказали — be cool… Не хами, не кричи — и все будет хорошо. Никто не пострадает. А вот если начнется нервотрепка… — он громко передернул затвор автомата.

У Оксаны Ивановны обмякли ноги, и она шлепнулась обратно на стул.

— Так, мамаша… и ты, вторая мамаша… ответите на несколько вопросов — и мы тихо, спокойно уйдем, никому не причинив вреда. Ферштейн?

— Да… ик… ферштейн… — Голос у Оксаны Ивановны куда-то пропал, а Виктория Леонидовна, по-прежнему пребывающая в ступоре, лишь молча кивнула. Ее пальцы скребли по столу возле упавшего мобильника.

— Так, а мобильнички я у вас заберу, если не возражаете. — Боцман взял со стола мобильник Виктории Леонидовны и жестом приказал Оксане Ивановне отдать ее аппарат. Та торопливо зарылась в сумочке, а Боцман, пока она рылась, вырвал из розеток провода стационарных телефонов.

— Семеныч, как там в коридоре? — обернувшись, спросил Сюр.

— Чисто. Все под контролем.

— Увидишь кого, не убивай, ладно… — попросил Сюр. — А то знаю я тебя…

«О, Боже, у них там еще ребенок-убийца!» — подумала Виктория Леонидовна и опять впала в прострацию.

— А теперь — поговорим. — Тон у Боцмана был деловой. — Вопрос номер раз — кто еще есть в здании?

— Никого, — торопливо сказала Оксана Ивановна. Как-то слишком торопливо.

— Точно? — Прищур Боцмана не обещал ничего хорошего.

— Только вахтер на входе, — быстро поправилась начальница отдела закупок сельхозпродукции. — Экспедиторы все в разъездах, закупщики по фермам… Директор сам подъедет скоро… Он с похмелья сегодня, вчера у племянника свадьба была…

— Вопрос нумер два. Где мы находимся?

Оксана Ивановна ответить не успела.

— А находимся мы, дружище, — Сюр поднес к глазам взятый со стола первый попавшийся бланк, — в городе Лиманск, Чернобыльского района, Киевской волости ССГ. Что такое ССГ?

— Ребят, вы с неба упали? — изумилась Оксана Ивановна.

— Хуже, мамань, из-под земли вылезли. Из самого ада. И зовут нас Люцифер и Азраил. А того, в коридоре, — Маленький Никки.

— Не морочьте мне голову, молодые люди, — уверенность опять возвращалась к Оксане Ивановне, — вы кто?

— Сталкеры мы, слышали, наверное?

— Сталкеры? А что вы здесь делаете? Вам место в Зоне, а не здесь!

— А мы где?

— Вы, ребятки, в городе Лиманске, Чернобыльского района, Киевской волости ССГ. Союза Славянских Государств. А надо вам быть в Ленинградской волости, в зоне отчуждения Сосновый Бор. А здесь хабара нет, только тыквы да картошка с кукурузой! — Оксана Ивановна понимала, что с сумасшедшими надо вести себя аккуратно, особенно если они с оружием, но остановить попершую из недр души язвительность не могла.

У обоих сталкеров синхронно открылись рты. Непонятно, что их больше ошарашило — Союз Славянских Государств или Зона вокруг Сосновоборской АЭС.

— Ну, профессор, ну закинул… Убью я его когда-нибудь… — грустно произнес Сюр.

— Ага, а как выбираться будем тогда? — перебил Боцман. — Так, вопрос номер три. Какой сейчас год?

Оксана Ивановна решила ничему не удивляться.

— Как какой? 2013-й вестимо. Октябрь.

— Та-ак… Правда, в параллель вперлись. Следующий вопрос. Как отсюда добраться до Киева?

— Зачем нам в Киев? — спросил Сюр.

— Не въезжаешь? Двойника профессора искать. Установку строить. За вазой в Казахстан. Казахстан-то есть? Не взорвался?

— Есть. Мы с ним дружим. Не то что с Польшей и Америкой…

— С Чернобыльской АЭС все в порядке?

— А что с ней случится, ребятки? Может, вам к врачу надо? У нас хорошая клиника в городе…

— Нет, к врачу нам не надо. Пока. Так как нам в Киев попасть?

— Ну как… Садитесь в автобус, платите двадцать пять копеек — и через час с небольшим вы в Киеве…

— Сколько?

— Двадцать пять копеек.

— Да уж… Скажите, э-э-э…

— Оксана Ивановна!

— …Оксана Ивановна… А доллары у вас поменять можно?

— Можно. В банке.

— А курс какой?

— Примерно пять к одному?

— Пять к одному чего?

— Пять долларов к одному рублю.

— О как! — Боцмана начинала забавлять ситуация, а Сюр все еще стоял ошарашенный. — А у вас рубли есть, Оксана Ивановна?

— Ну… — Оксана Ивановна замялась.

— Оксана Ивановна! Если бы мы хотели вас ограбить, мы бы вас ограбили. Но мы просто хотим поменять доллары на… рубли. У вас, а не банке. По удобному вам курсу. Вы потом пойдете и поменяете обратно.

Тут, поняв, что странные гости никого не собираются убивать, очнулась Виктория Леонидовна.

— У меня есть деньги, ребятки. Как раз сняла в банкомате рубли и хотела купить доллары. В Ливию с дочкой отдыхать собралась…

— В Ливию??? — изумился Сюр.

— Ну да, там пляжи хорошие, и наших много ездит.

— Ну, профессор, ну, погоди! Вот устроил!

Боцман же предпочел не слушать причитания Сюра, а продолжать заниматься прагматизмом.

— У меня есть две тысячи долларов. Меняю один к шести. — Он хотел еще раз передернуть затвор, чтобы пресечь попытки поторговаться, но испугался, что тетка опять впадет в ступор.

Но Виктория Леонидовна торговаться не стала. Молча достала из сумочки пачку синих пятирублевок, весьма напоминающих советские деньги. Только вместо Ленина — Иоанн Грозный. Вынула из пачки лишнее.

— Вот. Триста тридцать пять рублей.

Боцман достал из внутреннего кармана комбеза скрутку долларов. Вручил Виктории Леонидовне. Та считать все же побоялась.

За окном раздался шум. Подъезжал автомобиль. Сюр мгновенно переместился к окну, немного отодвинул штору, выглянул. За окном был двор, обычный асфальтированный участок, огороженный высоким забором. Во двор въезжал грузовик. Сюр поразился — это был новенький ГАЗ-52. Бортовой, тентованный. То, что надо!

— «Газон» номер ноль тридцать один — чей? — спросил у тетушек Сюр.

— Это Петровича. Экспедитор. Картошку на базу возил…

— Так, грузовичок ненадолго конфискуем. Доедем до трассы, там еще кого поймаем.

— Не повезет вас Петрович. Он попутных принципиально не берет…

— А мы ему аргумент предъявим. — Сюр покачал автоматом.

— Мальчики, вас же в милицию заберут! — Стокгольмский синдром в тетках уже бурлил вовсю.

— Да, кстати, о милиции… — Сюр ласково посмотрел на Оксану Ивановну и Викторию Леонидовну. — Мы сейчас уйдем. И вам нестерпимо захочется туда позвонить. Захочется, захочется. Не стоит это делать. По двум причинам. Во-первых — мы не бандиты. Нас забросил сюда странный научный эксперимент. И мы никому не хотим причинить вреда. И если нас посадят или убьют, это будет на вашей совести. Во-вторых, захватить нас или убить — не так просто. Особенно раздобревшим милиционерам из небольшого городка. И если мы убьем кого-нибудь из них, или вашего Петровича — это опять будет на вашей совести. Вам понятно?

Тетки дружно закивали.

— Мобильники я у вас все же заберу. На всякий случай. Оставлю их Петровичу. Потом отдаст. Договорились?

Тетки опять закивали.

— О, какой интересный мобильник. Фирмы «Славутич»… Отечественный?

Тетки синхронно закивали в третий раз.

Боцман выглянул в коридор.

— Димыч, давай иди, бери профессора и Машу. И за нами к выходу. На улице грузовик. На нем уходим. Мы пока вырубим вахтера и… хм… уговорим… шофера. Профессору, едрить его, потом объясним, куда он нас закинул.

3

Костер уже почти догорел. В безлунном небе начал отчетливо проявляться Млечный путь, он же чумацкий шлях в девичестве. Но Маше не хотелось спать. Нахлынувший днем во дворе той самой конторы, куда их выкинуло, прилив счастья до сих пор так и не превратился в отлив.

— Вполне вероятно, что нас выкинуло сразу в несколько реальностей, — продолжал рассказ профессор, — одновременно. В этой реальности развилка произошла давно. Не было взрыва на Чернобыльской АЭС, очевидно, из-за того, что Мотя грохнул нафиг аномалию, ее червоточины и точки сингулярностей. И мир двинулся по другому сценарию развития — мы еще узнаем о нем много интересного. Не исключено, что мы как бы раздвоились или растроились — и попали в другие ветви, где отклонения минимальны. Там двойников может и не быть, мы переместимся как бы в самих себя. Ведь и Мотины прыжки тоже плодили новые ветки… Сколько раз ты прыгал, Мотя?

— Сейчас посчитаю, — ответил Мотя, а Маша в очередной раз обрадовалась, что она слышит его голос, видит его лицо в отблесках костра — она ведь уже считала его погибшим. — Всего четыре раза получается. Первый раз — за Машу отомстил, в подворотне консьержу электрошок устроил и диск отобрал…

— За диск — спасибо. Но у меня в рюкзаке ноут со всеми данными, — перебил профессор.

— Ну, мало ли, важную информацию продублировать никогда не помешает. Вдруг у тебя в какой-то другой реальности ноут отберут…

— В другой реальности вместе с нами не обязательно окажешься ты… И мы будем думать, что ты погиб…

— Ну, что ж, бывает… Так вот, второй раз… Отобрал у Феди его старую оранжевую «Аляску». И подложил самому себе. На кусты повесил, чтобы проход в Зону по канаве я-другой обнаружил, когда оружие пристреливал… В третий раз — во время перестрелки у амбара. Сам себе солнечным зайчиком подмигнул. Я еще тогда задумался — кто ж мне так помог-то, жизнь спас, неужели наемник так глупо подставился?.. Никого, кроме Семеныча, тогда рядом в Зоне не было — и я, когда в прошлое попали, все понял… Что это должен быть я сам… Федя меня и отправил туда.

— Ну, а про четвертый мы уже знаем, — торопливо сказал Сюр.

— Нет уж, нет уж, Мотя, расскажи, — засмеялся Боцман, — мы готовы еще раз послушать… Боже, какая у Сюра была морда лица… Вспоминать приятно…

Вслед за Боцманом захихикала Маша, присоединился Дима, затем все остальные…

— Да ну вас, дурачки, — Сюр сделал вид, что обиделся, — вообще, пошел я в кузов спать, завтра день тяжелый.

Вахтера «Лиманскпотребсоюза» на месте не оказалось, никого вырубать не пришлось. Сюр первым выскочил из дверей и рванул к грузовику. Распахнул правую дверь кабины с криком «Стоять-бояться!», а потом отпрянул, как будто привидение увидел. И стоял возле грузовика с открытым ртом, опущенным автоматом и совершенно ошарашенной «мордой лица». Таким его и застали выбежавшие вслед за ним из дверей конторы товарищи. А из грузовика с водительской стороны кабины уже вылезал улыбающийся Мотя…

— Ну, я же уже рассказывал… Действительно, пора спать.

— Нет, расскажи еще, — потребовала Маша. Ей опять хотелось слышать Мотин голос. Она даже не заметила, какой ревнивый взгляд на нее и на Мотю бросил Дима.

— Ну хорошо. — Моте самому было приятно еще раз вспомнить, как он сумел выбраться из окруженной шахты. — В общем, пытался я наладить ручной подрыв… Наладил, но портал уже схлопнулся. Провесить новый — не получалось. Чтобы оттуда рвануть в наше время, оставался единственный вариант — обычный прыжок. Как три предыдущих. Но через сорок две секунды меня затянуло бы обратно. А я и подумал — если я прыгну, и сразу за этим бомба рванет, затянет ли? Так и поступил… Точку выброса уже было не рассчитать — запустил наобум. Выбросило сюда, часов за десять до вас, и километрах в трех. В лес. Хорошо, мимо Петрович ехал с грузом, подобрал меня, не удивился виду… Баксы поменял, потом мы мне новый комбез в сельпо купили… Потом решили отметить… Отметили… У него дома… Полагаю, Петрович до сих пор не очнулся, он хорошо набрался, а я ему еще опохмел прямо возле кровати поставил… Прикинул, откуда и когда вы должны появиться… И вот награда — замечательная Сюрова морда лица… Или Сюрная? И вы — живые, невредимые…

— Я тебе еще припомню «морду лица», не беспокойся, — раздался из кузова голос Сюра.

— Ой-ой, уже боюсь, — засмеялся Мотя, вслед за ним опять захихикали остальные.

— Давайте лучше решать, что дальше…

— Дальше все ясно… Машину я утром к дому Петровича отгоню. Заеду в сельпо, куплю одежды вам нормальной. Оружие спрячем — и в Киев. Искать двойника профессора. Только он нам может помочь. Ученый ученого всегда поймет. Сделаем на нашего профессора документы и отправим его в Казахстан за вазой. Построим установку — и начнем бродить между мирами. Или останемся здесь. Как захотим.

— А нам что завтра делать? — не удержался Дима.

— А вам… Грибы собирать… Вторая волна опят пошла.

— Зачем???

— Зачем гордому юному сталкеру унижаться сбором грибов? Завтра узнаешь.

4

Дядя Вова почувствовал, что начинает засыпать. Это надо было пресечь немедленно, и дядя Вова полез в карман за кофейными зернами. Скоро и зерна перестанут помогать. За последние сутки он подремал только пару часов, в очереди на границе. Остальное время — постоянно за рулем. А все этот горе-коллекционер Ираклий! Поперся в Будапеште на местный рынок за своими дурацкими пуговицами — и простудился. Загремел в больницу с подозрением на пневмонию. В результате дядя Вова остался без сменщика. И пришлось гнать их с Ираклием на двоих купленный старенький «Икарус» в одиночку.

И челноков в этот рейс набралось маловато. Всего пол-автобуса заняли. Дядя Вова в который раз подумал, что челночество умирает, люди предпочитают закупаться в нормальных магазинах и скоро они с Ираклием останутся без работы. Впрочем, совсем без работы не останемся, одернул себя дядя Вова, наймемся возить пассажиров от какого-нибудь села Гадюкина до города Вонюкина, и будем в день по десять рейсов по одной и той же разбитой трассе наматывать. Пока от скуки не помрем…

Такие мысли посещали дядю Вову не в первый раз. И не в последний. А пока он внимательно следил за обочинами. Надо было компенсировать недостаток челноков подсадками. Лечение Ираклия посредством европейской медицины обойдется компаньонам в немалую копеечку, и дядя Вова готов был подбирать с обочины всех подряд. Несмотря на ворчание пассажиров.

Дядей Вовой его звали все окружающие, хотя он был не так уж и стар. Когда-то сеструха решала свои личные дела и скинула на неделю на Вову мелкого племянника. Вова вынужден был брать племяша с собой на автобазу. И племяш ходил за ним как на веревочке и все время вопрошал: «Дядя Вова, а это что на стекле?», «Дядя Вова — а сколько автобус весит?» И так далее. К концу недели Вова и его друзья-шоферы так замучились детскими вопросами, что отметили отправку племянника домой радостной попойкой. А обращение «дядя Вова» так с тех пор и приклеилось. Даже жена его иногда звала дядей Вовой.

Дядя Вова опять помотал головой, отгоняя воспоминания и сонливость. Надо за дорогой следить, а то улетишь в дерево в конце маршрута, мало не покажется. Да и подсадку надо высматривать. Сейчас вторая волна опят пошла, грибников должно быть много.

«О! Вот и грибники!» — порадовался дядя Вова собственной прозорливости. На обочине голосовало шестеро. Четверо взрослых мужиков, двое подростков — мальчик и девочка. В руках у всех были корзинки. Что в корзинках — не видно, они накрыты пакетами. Надо будет спросить, как урожай, подумал дядя Вова, тормозя и нажимая кнопку открытия двери.

Обшарпанный «Икарус» с шипением затормозил и остановился. С похожим шипением открылась передняя дверь. Первым в дверь сунулся Сюр, стараясь не греметь спрятанным в корзинке пистолетом. Он наотрез отказался закапывать любимое оружие, убедив всех, что оно еще пригодится. Пистолеты оставили себе и Мотя с Боцманом, а Диму пришлось хором убеждать оставить его родной АКС-74У — хоть он и в разобранном виде влезал в рюкзак, но все равно были заметны выпирающие части.

— Здорово, шеф, до Киева не подкинешь? — с порога вопросил водителя Сюр.

— Отчего же не подкинуть? Подкину… Трешка за всех… — ответил водитель и повернул голову.

Сюра отшатнулся, как будто увидел дьявола. Шагнул назад, на дорогу. Повернулся к товарищам. Лицо его было таким же, как вчера, — когда он увидел Мотю.

— Сюр, ты чего, разыгрываешь, штоль? — удивился Боцман.

— А ты сам загляни… — потрясенно пробормотал здоровяк.

Боцман всунулся в дверь.

— Опаньки! — обалдел уже и Боцман. — Транец, ты ли это???

— Простите? — удивился водитель. — Вы о чем?

— Ага, все ясно. Извини, шеф, обознались мы — уж больно ты на нашего знакомого похож. Вова, по кличке Транец. Только он умер уже, вот мы и опешили малость. — Боцман повернулся к товарищам. — Заходи, народ, рассаживайся.

И добавил шепотом:

— А вот и двойники пошли… Не удивляйтесь, ладно, проходите спокойно.

— Меня, кстати, тоже Вова зовут, — сообщил шофер. — Точнее, дядя Вова. Проходите скорее, а то пассажиры ругаться будут.

— Вот уж не сомневался, что ты и есть Вова. Мы тебя еще потом разыщем и на работу возьмем. Как обустроимся, — пробормотал под нос Боцман и шагнул внутрь автобуса.

КОНЕЦ