Бастард Ивана Грозного 1

Глава 18

Лес за Новгородом начинался километрах в десяти.

— Уже второй отряд проходит, а Ракшая всё нет. И обоза хлебного нет.

Три сына Таракановы измаялись в ожидании Санькиного отряда. Разбойничкам было всё едино, кого грабить, потому они преспокойно дремали, отлёживая бока, а Таракановы нервничали. Санькино войско было сосчитано и пересчитано и получалось, что мимо разбойных верхом прошло уже более ста девиц. Причём, приличным шагом.

По всем расчётам в обозе оставалось лишь двадцать конных охранниц. Ещё двадцать правили возками и имели готовые к стрельбе самопалы. Но ведь не будут же они держать у них зажжёнными фитили. Повозка на разбитой дороге, это не то для них место. Чтобы стрельнуть надо высечь искру, поджечь фитиль, раскрыть полку, спустить курок. Долго. За это время лучник выпустит десять стрел.

Отряд «разбойников» состоял из тридцати конных бояр и боярских детей. Многие остались недовольны закабалением Новгорода Московитами и сразу после первых репрессий ушли в леса. Репрессии шли чередом почти столетие и за это столетие выросли настоящие разбойничьи династии. Кто-то из разбойных возвращался на царёву службу, получал наделы, но семейный бизнес не бросали. Старики уходили покой и передавали бразды и районы детям и внукам.

Таракановская ватага никого не грабила. Наоборот, это была ватага, отлавливающая новгородских татей. Они не были коренными новгородцами даже в третьем поколении и «договориться» с ними было трудно, но можно. Это были дети московских ставленников.

Обычно они гоняли банды по Волховской дороге. Причём, гоняли с выгодой. Не сопровождали караваны, а давали их пощипать и тогда уже «восстанавливали справедливость». Часть отбитого имущества терялась и, вместе с вознаграждением за спасение, составляло неплохой куш. Разбойнички, обычно, бросали только что награбленное, и уходили в буреломы известными тропами.

Сейчас Таракановы высвистали часть отряда для подобной акции, и предупредили, что «груз уже у татей и они, де, пойдут не хоженой дорогой на Ивангород». Почему надо встречать татей в болотах забытой дороги, боярычи не спрашивали.

Александр решил уменьшить свой отряд, чтобы не плодить слухов, что его девицы вообще ничего не стоят, как воины. И то сказать, если полторы сотни не справились с тремя десятками, так, что это за воительницы?

Потери один к трём — это ещё куда ни шло, а один к пяти, — чересчур.

Александр ехал первым, Гарпия, чуть сзади, когда впереди вдруг появился осёл. Это было так удивительно, что Санька потянул поводья на себя.

— Что за хрень? — Спросил он.

— Что такое? — Спросила Гарпия и увидев осла, заорала. — Эмпуса, мать твою! Ты что тут делаешь?!

Конь под Гарпией дернулся вправо, и она едва не вылетела из седла.

Санька почему-то не мог оторвать взгляд от ослицы. У животного не было характерно выраженных мужских половых признаков, поэтому Санька определил её в «девочки». Это у него уже был некий «бзик», смотреть сначала на женские признаки.

Ослица вдруг преобразилась в прекрасную босоногую и полностью обнажённую девушку.

— Ты узнала меня, Гарпия?! — Воскликнула она. — А я тебя нет… Ты такая… Пресыщенная светом. Сияющая Гарпия! Ха-ха! Аид сильно и неприятно удивится!

— Пошла вон, вампирша! — Выбросила из себя слова Гарпия.

— Кто бы говорил, — пожала плечами Эмпуса и сделала несколько маленьких шагов вперёд так элегантно, что Санька пустил слюну.

— Не смотри на неё! — Крикнула Гарпия мужу. — Она охмурит тебя. Не спи. Уходи! Я справлюсь сама!

Последние слова Гарпии не показались Александру сказанными уверенно.

— Ты стала совсем плохой, Гарпия. В очередной раз втюриться в смертного. Да как? Ты сейчас светлее чем тогда, когда мы были нимфами.

— Ты и тогда была вечно чумазой. Беги! — Снова крикнула Гидра мужу.

— Зачем он мне? — Удивилась Эмпуса. — Смертные меня не… Или он ЭТИМ тебя прельстил? Откуда в тебе столько света? Ты же потеряла все свои силы. На что ты годишься? Ты сейчас как муха. Аид сильно удивится. Ты же не станешь сопротивляться?

— Нет, не стану, — прошипела Гарпия. — Я действительна слаба для тебя.

— Ну, так, пошли.

Эмпуса протянула руку Гарпии. Как-то незаметно она подошла уже достаточно близко к лошади Александра, и та начала переступать ногами назад.

Гарпия спрыгнула с коня и шагнула навстречу к Эмпусе.

— Ты не сможешь меня понять, — вызывающе сказала она. — Ты не знаешь наслаждения любви, мормола. Ты можешь только завлечь мужчину и выпив кровь, сожрать. О чём с тобой говорить?!

Эмпуса раскинула руки, словно для объятия, и изогнула тело выставив аппетитную грудь.

— Но разве я не хороша?! Я ведь лучше её, да? — Спросила она, обращаясь к Александру. — А на счёт того, что я пью кровь, — ну и что. Она тоже пила. Да и сейчас, наверное, пьёт. Только ты не замечаешь. А я могу любить, поверь мне.

Эмпуса не смотрела Александру в глаза, а скользила взглядом по его правой ноге и телу. Она приложила указательный палец правой руки к губам и погладила их. Потом скользнула по правой груди и опустилась к пупку. Саньку пробила дрожь, и он отвернулся.

Вампирша кинулась не на Гарпию, а на всадника. Вцепившись в его ногу, она сдёрнула Саньку с седла, едва не разорвав его пополам. Хорошо, что он вынул ступни из стремян, готовясь скакнуть куда-нибудь в сторону и это спасло ему жизнь.

Почувствовав, что его тянут, Санька, чтобы не порваться, перекинул левую ногу через шею лошади и, перевернувшись через правое плечо, оттолкнулся руками от седла и ткнул пяткой Эмпусу прямо в лицо.

Как ни странно, но она отреагировала вскриком боли и выпустила его ногу. Санька падал на землю руками вниз и едва коснувшись ими земли, свернулся и перекатился через левое плечо, едва избежав удара копытом своей же лошадки. Та отпрянула назад и, почувствовав отсутствие седока, скакнула влево, унося пищаль и другое оружие.

Эмпуса сразу же повторила попытку кинуться на Саньку, но ей на перерез кинулась Гарпия. Они столкнулись и покатились по земле, вцепившись друг в дружку. Их схватка напоминала драку двух кошек абсолютно, даже урчанием, шипением и визгом и длилась недолго. Гарпия была повержена, растерзана и выпита досуха.

Эмпуса подняла от её шеи испачканное в крови лицо и посмотрела на Саньку.

— Хорошо, хоть есть, чем полакомиться у этой дуры. Но человеческой сущности теперь у неё нет. Нет теперь твоей Гарпии, малыш. Даже если ты с ней и встретишься, это будет не она. Берегись её.

Она поднялась с колен. Санька заметил, что колени были прекрасны и испачканы в земле. И локти были в земле и …

— Ты хочешь меня… Я приду к тебе.

— Да иди ты! — Крикнул Санька и из его глаз потекли слёзы.

Он зарыдал со всхлипываниями, подвывая. Сначала тихо, а потом вдруг взревел и кинулся на Эмпусу, распустив свои короткие, но крепкие и правильно заточенные когти. Он рвал её так усердно, что всё произошло очень быстро.

Эмпуса не умерла, просто она не могла шевелиться.

— Зря я выпила силу Гарпии. Она ослабила и меня. Тебе повезло, малыш, но я ещё приду за тобой.

Санька ударил её кулаком в живот, но Эмпуса исчезла. Исчезло и тело Гарпии. Он рухнул лицом в мокрую, «перепаханную» ногами и руками с землёй траву и пролежал так какое-то время. Потом, когда он встал и оглянулся, он увидел, что его возницы исчезли тоже. Возки и лошадки остались стоять, а кикиморок не было.

— Приехали, — хмыкнул Санька и постарался перевернуться в тонкий мир.

Концентрация выше верхней чакры не получалась. Его переполняли злость и жалость, и сила не поднималась выше шеи. Он снова заплакал и плача попытался поймать лошадь, но она от него шарахалась, как от чумного. Санька плюнул и шагнул в лес.