Башня Миров. Начало пути

Глава 44 Тёмный мир. Сестрёнка. Иллюзия

Дверь захлопнулась, и я оказался во тьме, в той самой из которой я пришел в этот мир. Страх охватил меня, и я попытался вернуться в тот холл, но вместо прохода оказалась стена, такая же, как в моём ущелье, сырая и холодная.

За что? Почему? Как я оказался в этом мире? Окружающее пространство стало ещё холоднее, и тьма охватила пещеру столь плотно, что мои глаза не могли ничего видеть. Я побежал вперёд, надеясь вырваться из цепких объятий своего мира, но лишь поскользнулся и упал, сильно ударившись спиной. Но я не хотел останавливаться, поэтому резко вскочил и продолжил бежать.

Эта сырость, холод и тьма. Я жил среди них так долго, что сложно представить, а проведённое в Башне время столь мало, что даже сравнивать бесполезно. Как они надоели мне. Ненавижу этот проклятый тёмный мир. Ненавижу! Но что я могу сделать? Как вновь выбраться отсюда? Я не чувствую движение потоков энергии и даже не вижу её. Как тогда мне быть?

Руки опустились сами собой, и я сел на колени. Ладони коснулись ледяного пола этой пещеры, усыпанного острыми осколками камней, которые уже успели расцарапать мне ноги, но боль уже ушла, как уходили и все остальные чувства.

Слабенький ручеёк с ледяной водой робко касался моей правой руки, стараясь успокоить, но мне уже было всё равно. Тьма и прохладный ветерок присоединились к нему, и я почувствовал, что этот мир радовался моему возвращению.

Я помнил каждый уголок этого небольшого пространства на ощупь, и всё тут осталось точно таким же, ведь никто не приходил сюда, пока меня не было. Я так и знал, потому что этот одинокий никому ненужный маленький мир был давно потерян среди множества других. Среди больших и прекрасных мест, которые пестрили красками, теплом и жизнью, заманивая к себе путников, странствующих по тайным переходам, чтобы разбавить своё вечное одиночество. Им это удалось.

Когда в тех мирах появились люди, они словно распустившийся цветок озаряли пространство ещё большим великолепием. И только этот мир был по-прежнему одинок, ибо тут не было ничего, что могло бы привлечь странников.

Тьма, холод и острые камни лишь отпугивали их, заставляя поспешно искать другое направление. И они выбирали иные пути лишь бы поскорей покинуть столь странную тропу, плотно укрытую тьмой, ведь в конце такой дороги тебя не могло ждать что-то хорошее.

Так и остались они одни, печально вздыхая каждый раз, когда очередной странник поспешно сходил со столь мрачной тропы, устремляясь к светлым и прекрасным мирам, не желая одаривать своей силой иные, не похожие на райский сад, места.

Неужели я был странником, который решил подарить свои силы этому клочку безжизненной тьмы? Но как видно этих сил не хватило, чтобы зажечь тут свет, а потом и открыть проход обратно. Поэтому это пространство поглотило мои силы и всё что мне принадлежало, навечно запирая меня тут. Ну и плевать, мне уже всё равно. Нужно просто немного отдохнуть. Я лёг на ледяной пол, укрылся непроглядной тьмой и уснул, надеясь никогда больше тут не проснуться.

Большой дом стоял посреди обширного парка. Серая трава бережно укрывала собой землю. Серые деревья с такими же листьями медленно устремлялись вверх, к мрачновато синему небу, разбавленному тёмными пятнами туч.

Высокий забор из прочного металла сейчас был где-то далеко позади. Девять этажей этого дома начинались от невзрачного первого и плавно переходили к прекрасному последнему, что был у самого неба. Но Кассиопея знала, что есть ещё этажи и целых три, которые располагались под землёй. О, как же давно она не была в этом месте, ведь тут прошло всё её детство, если можно так назвать постоянную борьбу за лучшие условия жизни с такими же, как и она.

Туфельки звонко цокали по каменной брусчатке. Принцесса направилась к массивным дверям входа и плавно надавила на правую створку. Дверь без скрипа сдвинулась в сторону, открывая обширный холл.

Слева виднелась лестница, по которой поднимались и опускались соперницы за звание принцессы. Чуть дальше был вход в апартаменты одной из тех, кто жил на первом этаже. Ничего не изменилось за такое время, а ведь с тех прошло много лет. Многие даже не живут столько.

Кассиопея подошла к лестнице посмотрела наверх, а потом отправилась вниз. На самом нижнем этаже тускло светила одинокая лампочка, а многочисленные комнаты отделялись друг от друга и от коридора стальными вечно ржавыми прутьями.

Это место чем-то напоминало королевскую тюрьму, разве только тут было не так сыро. Всё это нужно было, чтобы заставить тех, кто сюда попал, развиваться и добиваться лучших условий, опрокинув сюда слабого и заняв его место там, наверху.

Перед глазами всплыла маленькая девочка с желтыми глазами, что постоянно плакала. Она не могла одолеть кого-нибудь, поэтому, не получая нормальной пищи, была постоянно слабой. Несколько прядей её русых волос закручивались в спиральки. Но не только слабость не давала победить ей в схватках, она не хотела бить сестричек. Слишком добрая, слишком слабая и маленькая, кто бы мог подумать, что именно она станет принцессой.

Несмотря на столь мрачную атмосферу, девочки старались не унывать и всячески поддерживали друг друга, и даже успокаивали постоянно ревущую Сио. Но однажды случилось нечто. Она смогла победить, победить свою сестрёнку с этажа повыше, которая специально ей поддалась, чтобы продвинуть столь милую и слабую девочку выше, в более комфортные условия.

А потом Сио узнала, что сестрёнка умерла, не сумев выдержать самого нижнего этажа, после чего рыдала целый день. После этого её глаза навсегда утратили свой яркий цвет и постепенно начали бледнеть.

Силы появились неожиданно и победы пошли одна за другой, постепенно возвышая её к вершине этой миниатюрной «башни». И вот она на вершине, на девятом этаже, где никто до неё не был, ибо эти апартаменты достойны лишь принцессы.

Здесь тоже ничего не изменилось, по-прежнему одиночество сидит в углу, опираясь на стол из белого дерева с золотыми рисунками на ножках. Кассиопея плюхнулась на огромную кровать, укрытую пышным одеялом и подушками, каждая из которых стоила больше, чем целые помещения на нижних этажах. Тогда ей открылась ещё одна тайна.

Та сестрёнка, которая и помогла ей на пути к вершине, тоже когда-то добралась практически до самой верхушки, но потом она поняла, что продвигаясь вверх, она забрала с собой слишком много жизней. И с того самого момента она постоянно проигрывала, пропуская других дальше.

Кассиопея снова заплакала, как та маленькая девочка с яркими желтыми глазами, сидевшая в подвале с остальными кандидатками в принцессы. Она осталась одна, и все жизни остальных сестрёнок теперь лежат на её хрупких плечах.

Аплос сидел на высоком холме, завернувшемся в пёстрое зелёное одеяло травы усыпанной многочисленными цветами. Идеальное небо без единой тучки расположилось от горизонта до горизонта. Ласковый ветерок трепал волосы. Красота пейзажа просто поражала.

Аплос собирал цветы на день рождения матери, которая очень любила желтые колокольчики, росшие именно на этом холме, достаточно далеко от деревни. Изначально парнишка в белой рубашке и серых штанах хотел задержаться тут не больше чем на час, чтобы потом помочь отцу, но желание обрадовать маму всё же пересилило трудолюбивого парня, который с самого рассвета собирал красивые колокольчики. Предполагая вернуться до обеда, он слишком задержался и возвратился только ближе к вечеру.

Большая корзина с цветами упала на землю, разбрасывая вокруг чудеса природы, которые начали звенеть, ударяясь друг о друга. Вместо деревни вокруг были лишь дымящиеся останки многочисленных домов. Не уцелело ничего. Почти каждое строение было разрушено до фундамента и сожжено, люди так и остались рядом со своими жилищами с вилами и косами крепко сжатыми в руках.

Его большой дом, где жила вся семья, стоял полуразрушенный чуть дальше, на самой окраине деревни. Руки тряслись нервной дрожью, а ноги заплетались, боясь приблизиться к месту, куда всегда спешили бегом.

Отец стоял рядом с дверью, держа в руках меч и странную трость. Каменная статуя стояла прямо перед Аплосом, ещё полдня назад без страха взирая на пришедшего в дом врага, а теперь и на сына.

Он знал, что папа, когда-то давно был воином, но даже не представлял, что дома осталось его оружие. Отец застыл в броске, а на лезвии меча была кровь, превратившаяся в кристалл.

Сердце в груди сжалось в тугой комок, и Аплос решился зайти внутрь. Мама обнимала маленькую сестру и безжизненными каменными глазницами вместе с ней смотрели на него. Ноги подкосились и парень рухнул.

— Я во всём виноват. Моя жадность сгубила деревню, — слёзы текли по его лицу. — Если бы я пришел раньше, то смог бы отвлечь пришлых, и отец бы наверняка с ними справился. Но я не успел… Никого не осталось. Деревня полностью мертва.

Аплос хотел перенести статую отца поближе к маме, но её не получалось даже с места сдвинуть.

— Прости отец, я не могу донести тебя до матери, прости, — плакал парень, облокотившись на каменную статую.

Ночь сменила вечер и уступила место утру. Аплос по-прежнему не мог уснуть и ходил от отца к матери. Но потом что-то проснулось в нём. Он подошёл к статуе отца и посмотрел в его глаза.

— Отец, оружие тебе пока не понадобится, позволь же мне взять его, — лёгкое дуновение ветра он принял за знак согласия. — Спасибо пап.

Он направился в дом и подошел к матери. Долго смотрел он на неё и сестру.

— Мама, я позабочусь о том, чтобы эти пришлые никогда не смогли нанести кому-либо вред, — он прислонился своим лбом к холодному лбу статуи, а потом погладил каменную голову сестрёнки и отправился в свой долгий путь. — До встречи, мам, пап, сестрёнка! Мы ещё обязательно увидимся.

А потом перед глазами вновь предстал тот ненавистный холм, усыпанный желтыми колокольчиками, что чарующе звенели от лёгких дуновений тихого ветерка.

Тяжкое испытание ждало всех и каждого, кто желал преодолеть седьмой уровень, но никто не мог помочь на этом трудном пути и каждый должен был преодолеть его сам. Те же, кто не сможет этого сделать, навечно остаются блуждать в лабиринте и для каждого он свой.

Нэблос наблюдала за исчезнувшими участниками. Всё, как и всегда, ничего не обычного. Вот только в этот раз было что-то не то с этой командой. Такой мрак шел из лабиринта, что прежде в нём никогда не ощущался.

Неужели эти участники все настолько несчастны? Да такого не может быть, хоть один счастливый человек среди них должен быть, так было всегда. Ну ладно, не всегда. Но горе каждого не может быть настолько сильным, чтобы заставить куратора почувствовать его даже сквозь специальную защиту. Да ещё тот паренёк, который всё время молчал, источал такую печаль, что мурашки шли по коже. Такое ощущение, что он догадывался о том, что ждёт его за дверью, но всё равно пошел. Какая великолепная команда, каждый борется за всех, а лидер дополнительно помогает каждому. Такой команде можно было бы и помочь, но нельзя. Они сами справятся.

— Хм… что это тут у нас? — главный куратор седьмого уровня задумчиво смотрела на экраны контроля, а также собственные источники и поисковые кубы. — Гости?! Как давно у меня никого не было, нужно бы пригласить, а то как-то плохо заходить ко мне без приглашения.

— Да отец, но мне нужно сказать кое-что ещё. Неужели я должен поверить в такую идиотскую копию? — Лант сложил руки перед собой. — Кто вообще занимался этим испытанием? А то я не додумался, что будет что-то вроде ментального прессинга. Отец совсем не такой, а чтобы обмануть эту систему, достаточно было представить совершенно иного отца и разбавить получившегося аватара чуточкой правды.

Вы когда-нибудь видели главу клана Милиаль, который отчитывает своих отпрысков? И не увидите, ему до этого совершенно нет дела, а вот сокровища и красота, да, это единственное, что его занимает, причём второе гораздо больше, так как обычное золото он ценит не больше железа. Видимо за свои тысячелетия интрижки совсем ему приелись. Но должен сказать вам спасибо, всё же приятно когда отец отчитывает тебя, а не смотрит сквозь, будто ты — ничто. Уже за одно это я бы выписал вам премию, куратор. А теперь хватит томить, рушьте иллюзию и давайте следующее задание.

— Ты выговорился?

— Вообще-то, да. Но почему ты ещё не исчез?

— Власти у тебя маловато, чтобы я исчез, — усмехнулся Люмнарт. — И ты весьма меня повеселил, что за иллюзии?

— Седьмой уровень.

— Там был лабиринт, но мне было скучно петлять там, поэтому я просто расколошматил там всё к чертям и пошел дальше, — вновь усмехнулся глава семьи Милиаль. — Мама потом долго ругала меня и говорила, что хранителей нужно слушаться, ведь они всегда говорят правду.

— Стоп-стоп, чего-то я не понял, — Лант остановил отца. — Иллюзия не может показывать то, чего не знаю не только я, но и куратор этого испытания, а такую информацию отец не стал бы говорить кому попало. Если учесть что для него почти все относятся к этой категории, то эта информация неизвестна никому. Отсюда можно сделать два вывода. Либо это всё ложь, либо куратор этого испытания не так проста.

— Ты мне уже надоедаешь сын. Какой к чёрту куратор?! Разве смог бы кто-нибудь пробраться ко мне в мысли? — Люмнарт вздохнул. — Похоже, тебя нужно проучить, а потом воспитывать и воспитывать, всё же ты достаточно неплох, и я продолжаю возлагать на тебя большие надежды. — Используй артефакты в битве со мной.

— Какой битве? — ужаснулся Лант.

— Этой, — Люмнарт Мунстарк резко ударил кулаком, но стратег смог загородиться Мерегротом, вот только удар оказался столь силён, что ему пришлось пролететь десяток метров, после чего кубарем прокатиться ещё парочку. — Хвалю, успел защититься. И кто бы мог подумать, что ты его будешь использовать как щит. Я всегда его использовал только как обычный чемодан, то есть для переноса большого количества вещей. А точнее очень большого, ведь объём внутреннего пространства напрямую зависит от силы владельца. Так для справки, я пару раз прятал в нём замки.

— Получай! — крикнул Лант и раздался сильный звон ударяющейся обо что-то Метариоры.

Глава семьи Милиаль слегка наклонил голову, потом стратег увидел, как его металлическую сферу отец держит второй рукой. А страшный звон был совсем не от удара о затылок.

— Что ж, весьма неплохое решение, Метариора очень сильное оружие, но только в умелых руках. У тебя же они таковыми не являются, — Люмнарт с разворота метнул шар, который в полёте разделился на два точно таких же, потом на четыре, на восемь, на шестнадцать.

К Ланту подлетела уже целая стена, и даже Мерегрот не помог полностью защититься от мощи артефакта. Пришлось опять прокатиться по полу, да ещё и парочка серьёзных ударов прошла по ноге и руке. На белый мрамор пола закапала кровь.

— Ты уже должен управлять ей на таком же уровне, — вздохнул глава семьи. — А ты продолжаешь меня расстраивать. Ну так что дальше у тебя там есть? Неужели так мало взял в сокровищнице? Что ж так плохо-то?

— Не рано ли ты списываешь меня со счетов? — несколько лениво поинтересовался Лант и взмахнул рукой.

Вторая Метариора выскочила из пола и мгновенно ударилась в подбородок сильнейшему среди всех глав великих семей, опрокинув его на пол.

— Не думал, что я могу разделить её заранее? — усмехнулся стратег. — Даже сильнейшего можно обхитрить и опрокинуть.

— Боюсь ты сам себя обхитрил, — Люмнарт как ни в чём не бывало, поднялся с пола удерживая сферу в руке. — Но ты уже начинаешь меня радовать, возможно, потому, что чувствуешь приближение собственное смерти, поэтому и начинаешь соображать просто на немыслимой скорости. Каждый эндтауэр попадал в такие ситуации множество раз, именно поэтому они стали сильнее, чтобы суметь выпутаться из них, а те, кто не смог — умерли. Вот и ты умрёшь, если не сможешь меня победить.

Лант усиленно думал над тем, как же ему победить, ведь логика так и говорила, что это невозможно, но тут ей не место, нужно что-то ещё. То, что поможет преодолеть это препятствие.

И тут план сам возник в мыслях, причём столь быстро, будто всё время там и находился, скрываясь за непроницаемым занавесом многочисленных образов. Стратег пошел прямо на своего отца, выкинув свою неуверенность подальше и покрепче сжав ручку дипломата.

Люмнарт без каких-либо эмоций ударил сына, но его кулак стукнулся о крышку Мерегрота, вот только на сей раз владелец этого артефакта не улетел в противоположном направлении, а продолжал стоять на месте и улыбаться.

— Всё же научился рассеивать энергию и даже подложил две Метариоры под ноги, похвально, но что дальше?

— А вот что, — крикнул Лант, после чего дипломат растворился и превратился в третью сферу.

С трёх различных сторон по Люмнарту ударили ещё сферы, которые он благополучно отбил одной рукой, разбросав их в разные стороны и проделав пару дырок в стенах дворца. Но вот от упавшего сверху Мерегрота раскрывшегося в полёте он увернуться не смог. Будто голодный монстр дипломат клацнул челюстями и закрылся.

— М-да, отлупил меня отец как последнего слабака, — Лант сидел на чемодане и вытирал кровь, появившуюся из многочисленных порезов на руках, ногах и голове, которые появились совершенно неведомым образом.

Спустя пару минут раздался сильный хлопок, и лидер команды обнаружил себя в огромном помещении с глубокой пропастью, на дне которой копошилась прожорливая тьма так и норовящая утащить кого-нибудь из участников своим гипнотическим взглядом. Через это круглое образование тянулся небольшой каменный мостик, ведущий к подъёмной площадке, которая смогла бы вместить не больше десяти человек. Несколько больших проходов расположились с каждой из сторон.

— Вот это блин испытание, — выдохнул Лант. — Меня чуть Кондратий не хватил!

«Я могу тебя поздравить. Твоё испытание было гораздо сложнее, чем у остальных, ведь тебя там атаковали, и как видишь, твои раны далеко не иллюзорны, — Нэблос обратила внимание на залитую кровью некогда белую рубашку. — Ты, как и полагается лидеру, первым прошел это испытание, поэтому я активирую связь и теперь у тебя есть возможность помочь своим соратникам по команде. Кстати, а что у тебя там было?»

— О-хо-хо, лучше вам не знать. Я бы с удовольствием забыл. Даже представить боюсь, чтобы со мной случилось в случае встречи не с иллюзией, а с оригиналом, — Лант аж передёрнулся от пробежавшего по спине холодка.

«Я бы не стала утверждать, что это такие уж иллюзии, — задумчиво сказала главный куратор. — Они способны влиять на реальность, изменяя её так, как им нужно, а некоторые могут причинить серьёзный вред. Ты ведь многое подчеркнул и создал иллюзию, которая удивила даже тебя. И как помню ещё по своему путешествию, когда я была ещё слабенькой соплячкой и проходила это испытание, мой оппонент знал то, что не знала даже я, и знать никто не мог, поэтому и не берусь обозвать это иллюзией».

— То есть это не вы создали это испытание? — удивился Лант.

«Спасибо, конечно, что ты меня так высоко ценишь, но нет, к сожалению, не я, — вздохнула Нэблос. — Сила хранителя седьмого уровня поражает, правда? Мне всегда нравилась его способность, поэтому я и решила стать куратором именно на этом уровне. Но хватит уже болтать со мной, помоги своим друзьям, ведь у большинства из них серьёзные проблемы. И кстати, те, кто скрыт сейчас тьмой, тебя не услышат, но ты косвенно можешь повлиять на их иллюзии, если я правильно помню».

— Что ж, большое спасибо за совет, — Лант, кряхтя, поднял шляпу и слегка улыбнулся. — И вот за что меня так?

Взглянув на экраны ядра, лидер команды обомлел. Большинство участников, или лучше сказать почти все, находились в собственных иллюзиях, что могли причинить им серьёзные травмы.

«Связь теперь есть, вот только для чего, спрашивается, я делил Метариору на два с лишним десятка частей? — вздохнул лидер команды. — Так-с, нужно всё проанализировать. Риагара спокойно идёт дальше, видимо иллюзии никак не повлияли на неё. Рурибель тоже без проблем справилась с заданием. Так-так, кто же ещё? Аскилия! Замечательно! И того получаем три человека из всей команды, это меньше четверти. Печально, — Лант потёр переносицу и прикрыл глаза. — Хм… Накрор тоже прошел, уже лучше. Так, чтобы сделать? Как бы помочь им?»