Башни Латераны

Глава 2

Глава 2

Он все-таки успел в аудиторию, почти в последний момент. Здесь уже царила привычная для начала занятий суета: шелестели страницы, кто-то вслух учил магические формулы, кто-то смеялся в голос. Все мгновенно притихли, когда на кафедру вышел профессор Эрих Морау, суровый, седой, напоминающий нахохленную птицу, разом окинувший взглядом аудиторию. Его голос звучал так, будто он не говорил, а клал камни в стену — спокойно и последовательно.

— Начнем. — сказал он и откашлялся, заложив руки за спину и покачиваясь на мысках ботинок: — для тех из вас, кто по собственному скудоумию полагает что магическое искусство есть его будущий жизненный путь, и кто считает, что может чего-то добиться на этом пути я могу сказать, что это заблуждение. К сожалению, средний уровень таланта к магии в этой аудитории равен уровню таланта моих башмаков. И это самые обычные башмаки из добротной кожи, никакой магии, смею вас уверить. Что же в конце года вы все будете подвергнуты квалификационным экзаменам, на которых и будут выставлены оценки и присвоена степень. Те из вас что все же умудрятся сдать экзамены и обрести посвящение в магикусы — продолжат тратить деньги нашего дорогого короля на обучение. Остальные вылетят из Академии как пробки из бутылки с игристым вином… наконец осознав свое истинное положение. В ваши годы я уже служил в армии, ходил в атаку под Валенцо, поливал огнем ряды демонов, прорвавшихся через Проклятые Земли, а вы все тут еще маменькины пироги… кхм. — он запрокинул голову наверх и уставился в потолок.

— Так о чем я? — пробормотал он. В аудитории стояла тишина, никто не решился его прервать или поправить. Все уже привыкли что профессор порой вел себя странно, поговаривали что это у него еще с Третьей Войны с демонами, когда рядом с ним разорвался кумулятивный заряд Адского Пламени, обратив в пепел всю третью центурию вместе с приданными магикусами. Только профессор Морау и выжил в той атаке. Героев Третьей Войны в мире почти не осталось, так что профессор пользовался заслуженным уважение и славился дурным нравом. Перебивать его или поправлять? Дудки, дураков в аудитории нет.

— Так о чем я? Ах, да, магия! Томление духа и надрыв стремления человека к совершенству. Анатомия попытки человечества стать ближе к богу… провальной попытки, кстати говоря… — снова начал профессор, взгляд его скользнул по рядам, останавливаясь на каждом студенте: — вы думаете, что в состоянии объять необъятное, девочки и мальчики? Наивные простачки. Впрочем, давайте попробуем… — он взмахивает рукой и на доске вырисовываются магические символы и формулы.

— Сегодня разбираем силу волевого акта, необходимого для того, чтобы подчинить себе стихию. Заклинание «Огненный луч» является базовым в стихии огня. Фундамент для дальнейшего изучения в этой области. Фокусировка собранной маны в точке перед собой с помощью управления кончиками пальцев, вот так. Пропускаете энергию через тело, по рукам, начинаете фокусировку в пальцах. Тем, кому сложно — начните заранее, в локтях или даже в плечах. Это подготовительное упражнение, потом получится лучше. Но конечная цель — сосредоточить энергию в кончиках пальцев, собрав фокусирующую линзу и выбросив пламя равномерным потоком. Получается вот такой луч… видите? — профессор складывает руки и поворачивается в сторону стенда с песком и железным манекеном. Из его рук вырывается луч и поражает манекен, во все стороны летят искры. Аудитория гудит, кто-то одобрительно, кто-то, просто найдя повод пошуметь.

Когда профессор Морау закончил демонстрацию, по аудитории прокатился приглушённый восторженный шёпот. Студенты оживились, ведь обычно профессор проводил лекции, вел только теорию, а сегодня выдалась возможность проверить себя и даже получить индивидуальную консультацию у настоящего мастера.

— Начинаем с первого ряда, по очереди, — говорит профессор: — это базовое заклинание школы Огня, так что те у кого в роду были маги Воды — могут не расстраиваться что не получается. В конце концов это противоположные школы. Но все остальные должны хотя бы луч выдать.

Рядом с Лео сдавленно сопел Герберт, за ним — Марта, у которой всегда тряслись руки, но она была способна получить огонёк хотя бы ради хорошей оценки.

Лео садился в кресле всё ниже, когда, наконец, настал его черёд. Он поднялся, ощущая на себе десятки взглядов. У доски воздух казался каким-то тяжёлым и сырым, будто сам город Вардоса, пропитанный вечными дождями.

Он выставил руку вперёд, припомнил последовательность: почувствовать тепло внутри себя, провести его по руке, собрать в кончиках пальцев, фокусировать, как учил профессор.

На миг ему действительно показалось, что что-то откликается: будто бы пробежала по коже дрожь, в вене у запястья зашевелился горячий муравей — но дальше всё оборвалось. Вместо того чтобы озарить зал языком пламени, в его ладони едва заметно полыхнул крохотный светлячок — и сразу же исчез, будто и не было.

Секунда тишины. Потом кто-то с задней парты едва слышно фыркнул. На задних рядах аудитории усмехнулся Теодор, даже не удостаив Лео взглядом.

— А вот и пример того, почему мы не доверяем магию ремесленникам, — сухо бросил профессор Морау: — Садитесь, Штилл… Перепутали поток, у вас он распадается ещё в плече, физика и воля не работают совместно. На досуге попрактикуйтесь с… ну хотя бы со свечой.

Еле передвигая ноги, Лео вернулся на место, стараясь не встречаться взглядом ни с кем, особенно — с Алисией, которая смотрела на него с сочувствием, смешанным с тревогой. Герберт сдавленно хихикнул, и кто-то из девушек отвернулся, чтобы не встретиться с ним взглядами.

Сидя за партой, Лео опустил голову и уставился в вытертый рукав своей куртки. Внутри рос стыд, ненависть к самому себе — за то, что опять оплошал, опять стал посмешищем, за то, что кажется — магическое искусство правда не его путь… Каково это — когда все вокруг видят только твоё бессилие, как на витрине? Словно в цирке уродцев, который приезжал в город летом с бородатой женщиной, горбатой лошадью и двухголовым карликом.

После неудачной практики он не решился задержаться в столовой и спрятался в любимом уголке библиотеки — между потрёпанными магическими трактатами и скрипучим подоконником, дававшим вид на внутренний двор с дорожками под вязами. Лео провёл в библиотеке почти весь послеобеденный перерыв. Здесь, между стеллажами с толстыми фолиантами, пахнущими сухой кожей, и при свете мутных окон себя ощущал не таким чужим. Он бродил между полок, пересчитывая ступеньки и иногда проводя пальцами по тиснёным корешкам — рука невольно задержалась на старом трактате о магических концентрациях, но мысли упорно не желали собираться в кучу. Он сидел над книгой, не понимая, о чем она, сидел долго, пока не почувствовал тонкий запах лаванды. Подняв голову, увидел перед собой Алисию.

— Ты учёбу не забрасывай, — мягко сказала она, присаживаясь прямо напротив. — Даже если не получается с огнём — кто знает, что твоё истинное искусство. Может быть у тебя к малефике талант? На третьем курсе как раз малефикацию будем проходить… ну и потом бытовую магию тоже никто не отменял.

Она смотрела на него прямо, без жалости и удивления.

— С-спасибо, — выдохнул Лео, и попытался улыбнуться: — Но иногда кажется, что зря стараюсь. Все ведь видят, что мне не место здесь…

— Не будь глупцом, — чуть смутилась Алисия. — К тому же, быть теоретиком вовсе не позорно. Даже самые сильные магистры не всегда были бойцами.

Они молча некоторое время перебирали книги. Алисия помогла ему найти редкое издание по магическим кругам защиты. Казалось, между ними проскакивает что-то важное, по крайней мере так показалось Лео. Она тут совсем одна с ним наедине, без своих подружек…

— О, благородная дейна Алисия, я как раз искал вас. Попросить помощи по формулам потоков школы Огня. Вы же у нас лучшая в теории потоков. — раздается голос и Лео поспешно отступает назад, прячась в тенях среди полок с фолиантами.

В дверях библиотеки появляется Теодор. Элегантный, самоуверенный, чуть склоняет голову перед Алисией. Он ловит руку Алисии для чинного поцелуя, его голос звучит чуть тише, мягче, с какой-то умело скрываемой игрой. Алисия отвечает привычной вежливостью — спокойно, чётко, сдержанно, но и не равнодушно. По её голосу не понять, отталкивает ли ей этот флирт, или вовсе наоборот…

— Благородный дейн Теодор! — девушка выпрямляется и одаряет вновь пришедшего улыбкой: — вы мне льстите. И потом я не благородных кровей, вы же знаете. Это вы — из рода фон Ренкортов, а в моей семье никого такого нет.

— Да? На мой взгляд вы выглядите благородней всех дейн что я когда-либо видел. — галантно кланяется Теодор: — впрочем… может я помещал чему-то? — его взгляд скользит по Лео и тот мечтает о том, чтобы стать невидимкой.

— Не беспокойтесь благородный дейн, вы нисколечко мне не помешали. — говорит Алисия: — мы с дейном Штиллом искали пособия по магическим кругам. Но мне кажется, что мы все уже нашли. Не так ли, дейн Штилл?

— Д-да. — поспешно соглашается Лео. В Академии всех называли «дейнами», но какой он к черту дейн? Сын плотника и ткачихи, живет в ремесленном квартале у верфей, его родители едва тянут оплату за обучение… кто он ей вообще? Были знакомы с детства? Но когда это было. Сейчас она дочка главы торговой гильдии города, ее отец поднялся на торговле кожей и вином, так поднялся что и не взглянешь, а ведь раньше они по соседству жили…

— Как бы там ни было, благородная дейна, — продолжил Теодор легко, не отпуская руки Алисии, — нет на всём курсе никого, кто мог бы составить вам конкуренцию в теории потоков. Даже я порой теряюсь среди всех этих интегралов и формул. Вот если бы вы пожелали когда-нибудь объяснить мне некоторые тонкости… лично… я был бы бесконечно благодарен.

— Льстец вы, благородный дейн, — спокойно ответила Алисия и, чуть отстранив руку, сдержанно улыбнулась. — Кажется, вы прекрасно справляетесь без моих объяснений. Разве ваши успехи на практических испытаниях не говорят сами за себя?

— Успехи — лишь половина дела, — с лёгким смешком возразил Теодор. — Без вашей поддержки мне едва ли удалось бы уверенно занять первое место в чертогах Морау. Могу надеяться, что вы согласитесь присоединиться к моей группе по боевой подготовке? Я, конечно же, не посмею навязывать вам своё общество… но буду весьма рад.

Смех Алиссии звучал в этой тишине библиотеки особенно непринуждённо. Она чуть склонила голову, рыжие локоны упали на щёку.

— Если магистр допустит смешанные группы, — промолвила она с тонкой игривостью, — быть может, я рассмотрю ваше предложение, дейн Теодор.

— Договорились! — с торжествующей лёгкостью воскликнул он и наклонился к ней, понижая голос: — А если после занятий вы задумаете прогуляться по крышам факультета, буду весьма польщён…

— Не ловите меня на слове, благородный дейн, — ответила она с тем же вежливым весельем, — я не балуюсь прогулками по крышам с первого курса.

Лео сжал книгу так, что побелели костяшки пальцев. Всё происходящее перед ним казалось сценой из чужой жизни. Он вдруг понял, что их разговор — словно танец, наполненный светом и лёгкостью, где для него просто нет места. Казалось, всё в их речи, манерах, даже в том, как Теодор безупречно держит спину, а Алисия отвечает ему сверкающей улыбкой — это мир, куда вход для таких, как он, запрещён незримым, но непреодолимым барьером.

Все прежние ощущения — восторг от беседы с Алисией, надежда на какое-то особенное взаимопонимание, её участливые взгляды — сейчас казались Лео детской иллюзией. Он был для неё просто однокурсником из прошлого, хорошим мальчиком, может быть — не таким бесполезным в библиотеке. Для такого, как Теодор, она была очевидно потенциальной партнёршей — как на дуэли магов, так и на балу или деловой встрече. И где-то в глубине души Лео вдруг захотел быть на месте Теодора — легким, обаятельным, уверенным; способным на лету ухватывать любую шутку и вызывать такой же смех Алиссии, как сейчас.

— Ну что же, благодарю за компанию, дейна Алисия, — произнёс наконец Теодор, слегка поклонившись. — И… дейн Штилл, — он бросил мимолётный взгляд в сторону Лео, который тут же опустил глаза в книгу.

Теодор махнул краешком плаща и грациозно ушёл за угол полки, позвякивая золотой застёжкой на манжете.

Лео сидел неподвижно, не в силах поднять голову. В ушах стоял отголосок её смеха, внутри всё защемило в тысячу раз сильнее, чем от любой неудачной практики.

Потом он взглянул на Алисию — она выглядела довольной, словно её день только начинался. Как будто весёлый разговор с Теодором ничем не омрачил её настроение, и уж точно — не дал ни малейшего повода переживать за кого-то вроде него, Лео.

— Я буду возвращать книгу в конце недели, — сказала она, не заметив его взгляда. — Если вдруг понадобится помощь с кругами защиты — ищи меня без стеснения, дейн Штилл.

— Хорошо… спасибо, — едва слышно ответил Лео.

Она ушла, оставив в воздухе лёгкий аромат лаванды и ощущение, будто кто-то нежно затворил за ним тяжелую, плотную дверь.

Лео остался сидеть в читальном зале, не замечая, как за окном клонилось к ветру весеннее солнце. Всё внутри — унылая пустота и боль от осознания: вот она, настоящая пропасть между его мечтой и их реальностью. А улыбка Алисии принадлежала любому, кто имел на неё право… только не ему.

Когда Лео, наконец, вырвался из академических стен, тихие коридоры остались позади, а влажный весенний воздух Вардосы ударил в лицо едва ощутимым холодом. Сквозь решётки главных ворот пробежал жёсткий солнечный луч. Лео замер у порога как человек, вышедший из чужого мира, где его не ждут.

Он прошёл пару шагов по прошлогодней гальке, на которой уже начала прорастать трава, и вдруг почувствовал — словно тень проскользнула рядом.

Рядом, как всегда, бесшумно словно из воздуха, оказался Нокс. Кот не издал ни звука, только прищурил янтарные глаза, чуть раздражённо дёрнул хвостом и пошёл параллельно самой краешком переулка — будто ни на миг не терял Лео из виду весь день.

— Ну что, идём, — тихо выдохнул Лео.

Он поднял ворот куртки, торбу со скрипом перехватил на другое плечо, и шаг за шагом пошёл знакомой дорогой: мимо глиняных домов, сквозь свежие запахи весенней земли и чуть-чуть простуженной реки. По пути встречались знакомые лица — кто-то вежливо кланялся, кто-то просто проходил мимо, не замечая. Мимо заборов, где дети разрисовали доски углём, мимо кузницы, где уже в сумерках переходили на вечернюю работу: заготовка железа для грядущего сезона.

Шёл, не поднимая глаз, стараясь не думать о словах профессора, о взгляде Теодора, о своей чужой — невозможной — роли в академическом мире. Даже Алисия, с её ласковой улыбкой сегодня, казалась далёкой, как солнечный блик на гладкой воде: вроде рядом, на самом деле — никогда не дотронешься.

У самого дома Нокс с достоинством обогнал Лео и сел у порога, как стражник. Дверь была приоткрыта — значит, отец уже дома, да и Мильда должна быть на кухне. Лео вошёл и тут же услышал приглушённые, тревожные голоса.

Матушка стояла, опершись о стол, и на лице у нее… он никогда не видел такого ее лица. Она была бледной, стояла как тень, словно из нее вдруг вынули стержень. Стояла и смотрела на отца. Отец сидел за столом, с перевязанной белой тряпицей правой рукой. Пальцы выглядели пухлыми, а бинты — насквозь пропитаны желтовато-розовым. Он тяжело дышал, опустив подбородок к груди.

— Папа… что случилось? — шагнул вперёд Лео.

Отец покосился и отвернулся.

— На верфи, — глухо сказал он, — полозья сорвались под самый конец смены… руку зажало. Хорошо, что быстро ребята спохватились, заломили набок, вытащили меня. Ждать не велели, домой отпустили. Целитель осмотрел, сказал, что предплечье сломано. Говорит месяц дома сидеть, тяжелое не поднимать, иначе вовсе потом рука отнимется.

— И ничего! — преувеличенно бодро сказала матушка, собирая со стола: — ничего. Деньги есть же у нас… я вон вчера с Кутасовскими договорилась что платье их девочке сошью, да исподнего три штуки. Почитай три серебрушки. Крупа у нас есть, сыра со вчерашнего дня осталось, если прижмет у тетушки Кло займем, ничего, проживем.

— Месяц без оплаты. — глухо говорит отец: — я бы вышел, но мастер сказал, что не примет с такой рукой, еще инструмент выроню да поврежу кому. Да и толку от такого работника… — он морщится от боли.

— Я за лекарственной мазью пойду. — говорит матушка: — так быстрее поправишься.

— Она денег стоит. — отзывается отец: — не надо никакой мази, уже и не болит у меня ничего.

У Лео внутри что-то сжалось, он стиснул кулаки, чувствуя свою вину и беспомощность. Отец на верфи покалечился… вот же. А ведь в следующем месяце снова за обучение платить надо. Решение вдруг само пришло к нему в голову. Простое и ясно.

— Тогда не надо больше платить за обучение, — тихо сказал он. — Я пойду работать — помощником к кузнецу, или, если возьмут, к переписчикам. Ну или в хранилище на верфях. В трактир, помогайкой. Платить за Академию теперь смысла никакого… там и без меня магусов хватает.

Мать отшатнулась, будто от затрещины: — Не вздумай говорить ерунду, сынок! Умный мальчик, вон отец как за тебя радовался… Всё на тебя ставили…

— Хватит уже! — Лео неожиданно резко повысил голос. — Я не магикус, мама. Где я, и где магия… Всё равно только мучаюсь. Пусть деньги хоть на еду останутся.

В наступившей тишине даже отдалённые звуки вечернего города показались громче: кто-то хлопнул ставнями, играла где-то за стеной Мильда. Кот Нокс зашёл вслед за хозяином и, не спеша, потерся о его лодыжку.

Мать махнула рукой, отвернулась, будто не желая показывать слёзы: — Как знаешь… Только мне не перед собой стыдно будет. Перед людьми, да и перед тобой же потом… Всё, ступай умываться. Каша ещё осталась.

Отец не сказал ни слова — только посмотрел на сына смешанно: стыд, облегчение, усталость. Лео вдруг почувствовал себя одновременно взрослым… и очень маленьким. Он сел на край лавки. Нокс спокойно устроился рядом, обвив лапы хвостом, и посмотрел на хозяина исподлобья, будто в тусклом пространстве вечерней кухни понимал его лучше всех на свете.

В этот миг Лео окончательно решил: завтра он скажет академическому магистрату о своём уходе. Может, у негодного ученика получится стать хоть чуточку полезнее — хотя бы для собственной семьи.