Барбинизатор

7. Обитель красоты и нежности

— Пожалуй, ты прав, — сказала Магдалина, слегка удивлённая моим пылким монологом. Но мне почему-то стало очень обидно за Зою, и захотелось её оправдать в глазах правительницы Барбинизатора.

— Так что ты предлагаешь? — спросила Магдалина.

— Убить некроманта! — сказал я.

— Убить нетрудно, найти тяжело, — философски заметил Боря.

— Это ты зря, — покачал я головой, — бывает, и убить тоже трудно!

— Так, значит, тяжело найти, трудно убить… отличный план! — усмехнулась Магдалина.

— Это первые намётки, — сказал я, — есть ещё пара идей, но боюсь, тебе они не понравятся.

— Излагай! — напряглась Магдалина.

— Я бы предложил сжечь лес вокруг Барбинизатора. Во время вчерашних заварушек уже возникал пожар, но он, видимо, не разросся, да и далековато это было. Там ещё шоссе проходит между тем местом и Барбинизатором, — сказал я, — нам же нужно выжечь ближайшие заросли. Да, внешний вид от этого пострадает, но жизнь врагам усложнит. Зелень снова вырастет, это восстановится. А вот если вас истребят, то это уже будет невосполнимая потеря.

— Да, на войне иногда приходится использовать не самые приятные и популярные решения, — задумчиво проговорила Магдалина.

— Сколько тебе лет? — спросил я у неё в лоб.

Она закатила глаза и задумалась.

— Шестьдесят восемь, — после небольшой паузы сказала она.

— Не сразу вспомнила? — удивился я.

— Да, сначала старалась об этом не думать, потому что годов было слишком много, как мне казалось. А теперь об этом нет смысла думать, потому что они всё равно не соответствуют моему внешнему виду, — сказала Магдалина, — я просто живу, и всё!

— А чем ты занималась раньше? — спросил я.

— Руководила, — улыбнулась Магдалина, — много и разным, но всю жизнь руководила. В этом у меня опыт есть. Как и в том, чтобы видеть перспективных сотрудников и продвигать их по службе.

— Это ты на нас намекаешь? — удивился я, — мы не твои сотрудники!

— Вы здесь, проводите много времени со мной, пытаетесь решать проблемы, — сказала она, — и в моём понимании вы сотрудники. Вольнонаёмные, независимые, но сотрудники. Ведь сейчас вы работаете на благо Барбинизатора, верно?

— Так-то верно, но мы тебе не подчиняемся, — сказал я, — наперекор делать тоже ничего не будем, не согласовав заранее, но и командовать собой не позволим.

— Странные у тебя представления о руководстве, — пожала плечами Магдалина, — ты, наверное, сейчас говорил про плохих руководителей.

— А ты хороший? — спросил я.

— Да, я хороший! — сказала Магдалина, — и всегда о руководителе нужно судить по результату. Если под его руководством вверенная ему организация процветает, то он молодец, что бы там про него кто не думал. Если загнулась, то значит, плохой попался руководитель, как бы его ни любили. Мы здесь смогли сделать многое, так что до этого момента я справлялась. Что будет дальше, время покажет. Могу и облажаться, я реалист и понимаю, что от ошибок никто не застрахован. Да и не любую задачу можно решить в принципе.

— А эту проблему, как ты думаешь, можно решить? — спросил я.

— Думаю, что можно! — сказала Магдалина, — если подобрать толковых исполнителей! — и она лукаво улыбнулась.

— Опять на нас намекаешь? Вообще-то, мы сами сюда пришли. Могли бы и не оказаться рядом, что бы ты тогда делала? — спросил я.

— Ты же знаешь, что мы искали тех, кто дал бой Пауку. Получается, что нашли. Кто куда и по какой причине пришёл, это неважно. Вы здесь и это главное. Мы действуем исходя из реальных возможностей. Сейчас вы, одна из них. Да, вы можете развернуться и уйти, вас никто не остановит. Но мы уже долго разговариваем, ищем разные варианты, что показывает вашу вовлечённость. Значит, я начинаю на вас рассчитывать и учитывать в наших планах. И идеи ваши внимательно слушаю, — сказала Магдалина, — и заметь, могу выражать скепсис, но ведь ни одной пока не отвергла!

— Да, это так! — кивнул я, — ну так что, спалим лес?

— Погоди! — вскинула руки Магдалина, — дай мне немного эту идею переварить. Я пока не готова ответить. Не волнуйся, мне не нужна неделя или даже сутки, но некоторое время покрутить в голове эту мысль необходимо, чтобы взвесить все за и против.

— Не будем тебя торопить, но не затягивай! — сказал я, — сейчас, чем быстрее мы будем действовать, тем лучше. Они не должны чувствовать себя хозяевами положения. Нужно дать им сдачи, да так, чтобы они были в ужасе! Те, кто выживет, разумеется!

— Я понимаю твой азарт, — сказала Магдалина, — даже его разделяю в чём-то… но давай возьмём небольшую паузу. Твой друг не обидится, если мы поговорим с тобой наедине?

— Просто поговорим? — насторожился я.

— Что ты имеешь в виду? — склонила голову набок Магдалина.

— Смотря что ты имеешь в виду, под «наедине», — сказал я.

— Боюсь, что не то, о чём ты подумал, — улыбнулась Магдалина, — почему тебе такое вообще в голову пришло?

— Не знаю, — пожал я плечами, — может быть потому, что Бог любит троицу?

— Извини, я тебя не понимаю! — развела руки в стороны Магдалина, — я просто хочу с тобой переговорить с глазу на глаз. Без обид? — повернулась она к Боре.

— Конечно! — тут же кивнул тот, — Алик у нас главный!

— Ну не то чтобы… впрочем, ладно! — улыбнулся я, — пусть буду главный!

Боря ушёл, как мне показалось, даже с некоторым облегчением. Он несколько неловко чувствовал себя на военном совете. Ему хотелось быть полезным, но идей предложить особо не получалось, так что его вся эта ситуация тяготила.

— Ну, о чём ты хотела со мной поговорить? — спросил я, когда мы остались одни.

— Тебе везде мерещится двусмысленность, да? — спросила Магдалина.

— Она мне не мерещится, она меня преследует, — пожал я плечами, — так в чём дело?

— Я хотела с тобой не поговорить, а кое-что тебе показать… надеюсь, ты не поймёшь и эти мои слова превратно! — хитро на меня взглянув, сказала Магдалина.

— Нет, — сказал я, — мы же уже выяснили, что речь пойдёт только о делах.

— Да! — сказала Магдалина, — я хочу тебе довериться. Твоё желание нам помочь мне импонирует, и я ему верю. А в людях я, можешь не сомневаться, разбираться умею. Поэтому ты должен знать, что именно защищаешь. Я хочу показать тебе сердце нашей обители красоты и нежности!

— Обитель… — задумался я, — мне кажется, ты уже употребляла это слово по отношению к Барбинизатору. Так ведь монастыри раньше называли, верно?

— Да, но не только, — улыбнулась Магдалина, — и у нас здесь тоже своего рода женский монастырь. Хотя и не вполне обычный…

— Думаю, что некоторые, себе женские монастыри именно так и представляют в своих фантазиях! — усмехнулся я.

— Возможно! — улыбнулась Магдалина, — пойдём, посмотришь своими глазами, за что ты решил сражаться.

Я был не то что не против, а наоборот, очень даже за! Увидеть кристалл, а вне всяких сомнений, Магдалина вела меня именно к нему, мне бы очень хотелось.

Мы вышли из кабинета и, спустившись на первый этаж, прошли дальше по лестнице вниз. Здесь, как и везде, стены были тоже с плоскими, рублеными гранями. Но когда мы стали спускаться ниже уровня земли, я понял, что они испускают свет. Раньше я этого не замечал… или в других местах они не светились?

— Они излучают свет? — спросил я у Магдалины.

— Да, — кивнула она.

— Только здесь или везде? — спросил я.

— Везде, — сказала Магдалина, — но чем дальше от центра, тем слабее. Барбинизатор ночью издалека лишь чуточку сияет. Такое призрачное тусклое свечение. Его хорошо видно, но вокруг он ничего не освещает. Свет слишком слабый.

— Но здесь вполне себе нормальный! — сказал я.

— И чем ближе к «сердцу», тем ярче! — сказала Магдалина.

— К сердцу! — задумчиво повторил я, — а всё это, я так понимаю, само выросло? Никто ведь этого специально не создавал? — обвёл я рукой лестницу и стены.

— Да, это самоорганизующаяся материя, — сказала Магдалина, — вопрос этот очень интересный и сложный. Ведь дело совсем не в Барби. Мы, можно сказать, побочный продукт. Не знаю уж случайный или специальный, но побочный. Кристалл умеет организовывать пространство вокруг себя. Он создаёт некий мир, некую структуру… которая должна быть заселена!

— Что? — удивился я.

— Вопрос мало изучен, да и нет возможности этим заниматься, но если бы не мы, здесь мог бы оказаться кто угодно. Даже животные или насекомые. Но эту нишу заняли… даже не люди, а именно женщины! И теперь Барбинизатор о нас заботится, оберегает, лечит, кормит, в общем, создаёт все условия для жизни, — сказала Магдалина.

— Зачем? — задал я резонный вопрос.

— Не знаю! — честно призналась Барби, — мы не можем входить с ним в вербальный контакт и спросить, почему всё происходит именно так. Люди Паука в этом дальше продвинулись, и если бы у них были нормальные цели, то возможно это был бы прорыв в изучении магии! Но они решили использовать его, чтобы производить проституток. Это как микроскопом орехи колоть!

— Жёстко ты о своих! — удивился я.

— А это не о нас, — сказала Магдалина, — мы как раз и подняли бунт, потому что не хотели такой судьбы. Это о них, о тех, кто это придумал и занимался, по сути, работорговлей. А они заслуживают максимальной жёсткости. Надеюсь, что они сдохнут в муках! — эмоционально закончила Магдалина.

— Приложу к этому все усилия! — сказал я и получил милую улыбку от Магдалины.

Если подумать, то, конечно, это странно. Девушка мне мило и обаятельно улыбается, потому что я пообещал, что её враги сдохнут в муках. Куда катится этот мир? Хотя и этой девушке уже под семьдесят лет, и я недавно умер и воскрес, и мы вместе идём знакомиться с кристаллом, который вырастил вокруг себя замок с общиной Барби. После всего этого, разве можно чему-то удивляться в этом мире? Наверное, нет!

Хотя я всё равно постоянно всему удивлялся.

Мы шли долго, видимо, кристалл находился на большой глубине. Лестница была большой и широкой. Было ощущение, что ей часто пользуются.

— А кто имеет доступ к кристаллу? — спросил я.

— Все девочки без ограничений, — сказала Магдалина, удивившись моему вопросу.

— Не боишься, что кто-то может причинить ему вред? — спросил я.

— Кто-то из девочек? — удивилась Магдалина, — нет, это исключено! Мы одна семья! Да, у каждого есть свои таланты и… особенности! Как бы унифицировано мы ни смотрелись, на самом деле все мои Барби разные. Впрочем, как и остальные люди. Но объединяет всех нас глубокая связь с Барбинизатором. Дело ведь не в том, что мы здесь попадаем под действие излучения и под его воздействием преображаемся.

— Честно говоря, я думал, что дело именно так и обстоит, — сказал я.

— Всё сложнее и глубже! Барбинизатор проникает в нас и меняет, в том числе и изнутри! — сказала Магдалина.

— Вот это уже звучит, честно говоря, не очень! — озадачился я, — нужно будет Амину предупредить. А то она-то рассчитывала только на внешние изменения!

— Амина? Эта взбалмошная особа? Честно говоря, она меня немного утомляет, — сказала Магдалина.

— Ты сейчас в моих глазах подпортила себе репутацию эффективного руководителя, который разбирается в людях! — поддел я её.

— В смысле? Амина будет нам полезна? — удивилась Магдалина.

— И это очень мягко говоря! — сказал я, — что касается конкретных действий, она будет значительно полезнее меня. Да и Бори тоже, скорее всего. Я имею в виду боевые возможности.

— Ты сейчас серьёзно? — Магдалина даже остановилась на лестнице, — она так хороша?

— Очень! — честно признался я, — хотя весь её потенциал даже я не знаю, а она не спешит его демонстрировать. Но она очень сильна! У нас сложная история взаимоотношений, сначала она была мне обязана жизнью, теперь я ей, но одно могу сказать точно: несмотря на кажущуюся неуправляемость и взбалмошность, она хороший человек и очень могущественная волшебница. Эта комбинация делает её очень полезной для нашего дела!

— Хм! — задумалась Магдалина, — ты меня удивил!

— С ведьмой та же история, — сказал я, — с ней я, правда, знаком намного меньше, но уже вполне доверяю. Приблизительно та же самая комбинация. Неплохой человек и могущественная волшебница. Когда я говорю хороший человек, делай скидку на личные особенности. Я имею в виду внутреннюю суть, а не характер или манеру поведения.

Магдалина некоторое время стояла и серьёзно смотрела мне в глаза, а потом вдруг расплылась в улыбке и положила руку мне на плечо.

— Знаешь, Алик, — сказала она, — а ты, оказывается, тоже хороший руководитель, который разбирается в людях!

— А вот здесь ты ошибаешься! — тяжело вздохнул я.

— Почему? — удивилась Барби.

— Ты же сама говорила, что судить надо по результату. А я втянул своих людей в неприятности, сам отбился от них, и они теперь пытаются где-то там выкручиваться без меня, — сказал я, — разве это примета хорошего руководителя?

— Не знаю, — задумчиво сказала Магдалина, — а может быть, ещё рано подводить итоги и нужно дождаться окончательного результата? А то, как там говорится: «Дуракам полработы не показывают»?

— И кто в этой ситуации дурак? — удивился я.

— Выходит, что ты сам, раз оцениваешь свою деятельность, не дождавшись результата, — сказала Магдалина, — ладно, пойдём, а то мы что-то заболтались. Осталось совсем немного!

Вскоре лестница закончилась, и мы оказались в начале длинного коридора, в противоположном конце которого был яркий розовый свет.

Магдалина нащупала мою руку, вложила свою ладонь в мою, и так, как дети, держась за ручки, мы пошли на свет!

Зал, где находился кристалл, был похож на яйцо, с усечённой нижней частью, которая являлась полом. Диаметр этого яйца был метров пятьдесят. Сам кристалл, располагавшийся строго по центру, в высоту достигал метров трёх с половиной.

Я взглянул на Магдалину, лицо у неё было одухотворённое и восторженное. Видимо, кристалл, в самом деле, действовал на девочек каким-то особенным образом.

Других входов в этот зал, кроме того, через который мы вошли, видно не было.

Кристалл был красивого нежно-розового цвета. Я не любитель розовых тонов, но они ведь тоже бывают очень разными. Розовые цвета в Барбинизаторе вообще и здесь, в частности, были приятными для глаз, это я не мог отрицать. И, как и везде, они перемежались белым цветом. Только если снаружи замок был белым, с вкраплениями розового, то здесь, наоборот, доминировал розовый цвет.

Сам большой кристалл состоял из множества длинных, вытянутых кристаллов с плоскими гранями, как будто гигантские обработанные бриллианты. Эти кристаллы выходили из одного центра и как будто срослись друг с другом. Вся эта конструкция напоминала огромный розовый цветок.

Стены «яйца» излучали мягкий свет, но сам кристалл светился куда ярче. И идущее от него свечение как будто пульсировало, посылая мягкие волны света.

Да, и во всём это помещении висела как будто лёгкая дымка… или туман.

Я не сразу понял, но здесь было не тихо. Как будто где-то далеко, едва слышно играла музыка… хотя, это были звуки, не придуманные и воспроизведённые человеком. Это была какая-то космическая симфония…

«Музыка сфер» — такая фраза всплыла у меня в голове.

Похоже, пока я всё это воспринимал и рассматривал, немного потерял над собой контроль. Рот у меня приоткрылся, а глаза перестали моргать. Со стороны я, наверное, выглядел глубоко потрясённым человеком. Это не укрылось и от взгляда Магдалены.

— Потрясающе, да? — тихонько, чтобы не разрушить атмосферу, спросила она, заглядывая мне в глаза.

— Да! — ответил я.

Должен сказать, что врать мне не пришлось. Это, в самом деле, было потрясающе! И, конечно, это стоило увидеть своими глазами. И потрясающим здесь было не столько то, как всё это выглядело, как то, что эта вот странная, неизвестно откуда взявшая или проросшая конструкция, обладала своей волей и могла воздействовать на материальный мир и на людей в том числе. И вот это, в самом деле, было невероятно!

— Хочешь с ним познакомиться? — спросила Магдалина.

— Познакомиться? — не смог я скрыть удивления.

— Познакомиться! — улыбнулась она, — пойдём!

Она снова взяла меня за руку и увлекла к кристаллу. Когда мы оказались прямо перед ним, перед одной из его граней, она сказала, обращаясь к кристаллу:

— Здравствуй! Я привела к тебе нашего друга! Он хочет с тобой познакомиться! — она повернулась ко мне и шепнула, — прикоснись к нему!

Я чуть-чуть поколебался, но любопытство всё же пересилило, и я положил ладонь на тёплую грань кристалла.