Бабам - война противопоказана!

ЧАСТЬ 5. "ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ..."

ГЛАВА 16. АТАКА.

Неожиданно в кармане у Ариадны что-то запиликало. Она достала нечто и пару минут с этой штукой разговаривала. Сейчас, когда я пишу эти строки, я понимаю, что это был самый обыкновенный сотовый телефон. Но в то время такая связь была для меня еще диковиной.

- Я ненадолго, - сказала она мне, - необходимо выслушать рапорты по самым важным экономическим вопросам. А пока я передам тебя Лайе. Она пока тебе что-нибудь интересное покажет.

Пока Ариадна говорила, в кабинет вошла Лайя, и мы втроем вышли в коридор. Ариадна пошла в одну сторону, а меня Лайя повела в другую сторону – буквально за ближайший угол. За этим самым углом мы вошли в первую же дверь – и оказались в огромном зале! А в середине этого зала стояло нечто с крыльями, только короткое и пузатое.

- Десантный планетолет, - прокомментировала Лайя, - нам сюда.

После этого мы подошли к передней части планетолета и по выдвинувшейся лесенке поднялись в пилотскую кабину. Через прозрачную дверь был виден салон с стоящими в нем рядами кресел.

После этого Лайя привычно уселась в пилотское кресло и вскоре мы стартовали. Удаляющаяся планета, черный космос вокруг с точками звезд, красочные эффекты гиперперехода…

Всё выглядело удивительно реалистично, но два обстоятельства смущали меня: Ариадна сказала, что мы находимся под землей в защищенном бункере. Лайя сказала, что мы летим на планетолете. Но если мы находились в бункере, то почему тогда эта машина стартовала практически с поверхности земли? Конечно, «зеленую травку космодрома» я не видел, но по времени старт произошел слишком быстро: если бы машина была под землей, то ей нужно было бы порядочно времени, чтобы подняться на поверхность! Бункер – это не бумажный пакет, который раскрывается моментально! И, во-вторых: если это – планетолет, то какие, к черту, могут быть полеты в гиперпространстве?!

Пока я так рассуждал сам с собой, Лайя уже завершила переход в гиперпространстве и, приблизившись к какой-то планете, пошла на посадку. Приземлившись, мы вышли из планетолета, и я огляделся. Пейзаж был ну чисто как на планете Земля: хмурое небо, асфальтовое шоссе, елки и осины по обочинам дороги. И, что там еще, с той стороны нашего транспортного средства? Я сделал шаг – и снова засомневался в собственном рассудке: сбоку от дороги стояла такая знакомая мне придорожная стэлла с родной надписью,с названием моего родного города!

Сказать и сообразить я ничего не успел. Внезапно прямо из облаков на Лайю спикировало что-то, похожее на полуметровую летучую мышь с длинными острыми когтями. Лайя среагировала молниеносно: она выхватила откуда-то два пистолета с длинными стволами и два лазерных луча испепелили нападавшую тварь еще в воздухе. А после этого летучие мыши посыпались из облаков десятками. При этом из леса начали выползать какие-то двухметровые гусеницы – переростки с хорошими челюстями, с ветвей на Лайю планировали еще какие-то неприятные твари, а под ногами вспучивалась земля, и оттуда тоже что-то пыталось вылезти. Сначала я подумал, что нам обоим пришел конец, но потом быстро сообразил, что ни одна тварь не атакует меня, а все нападают только на девушку. Надо сказать, что девушка была великолепна: я видел, что она стреляет во все стороны, но отдельные ее движения мой глаз просто не мог уловить; все происходило очень быстро.

Внезапно атака прекратилась.

- В чем дело? – недовольно воскликнула Лайя и посмотрела вверх. Я тоже посмотрел вверх: на том месте, где должно было быть Солнце, висела надпись: «Тренировка прервана в виду особых обстоятельств…»

В этот момент дорога, уходящая в сторону моего города, как-то неестественно отодвинулась в сторону и в образовавшемся квадратном проеме, очень напоминающем открывшуюся дверь, появилась Ариадна. За её спиной я видел стены уже знакомых мне подземных коридоров.

- Вот вы где, - сказала Ариадна, - вынуждена прервать спектакль. У нас с Сергеем еще много работы.

- Ладно, - согласилась Лайя, - пройду этот уровень в следующий раз. Забирай Сергея: дело есть дело. Хотела увлечь его нашими тренировками.

- Я медленно соображаю, - возразил я, - я так не смогу.

- Ерунда, - ответила Лайя, - скорость мы сделаем меньше, пикирующих тварей вообще уберем. А то, что о тебе в разведданных написано, что ты в детстве метко стрелял, пока зрение было хорошее – это факт! Исправим тебе зрение, и домой ты вернёшься снайпером!

- А то, что ты соображаешь медленно – это для снайпера в самый раз – флегматичные снайперы работают надежнее всего… - добавила Ариадна.

- Девчонки, вы меня что – в киллеры готовите? – спросил я, - я ведь гражданин законопослушный!

- Вчера – был законопослушный…, - туманно ответила Лайя, - законопослушные граждане на инопланетян не работают…

- Всё течет, всё меняется… - лицемерно возведя очи к небу, поддержала её Ариадна.

Выходя в дверь, я запнулся об недавно убитую гусеницу. У гусеницы был довольно таки жесткий панцирь из роговых чешуек и ощущения в ушибленной ноге – предельно реалистичные.

- Компьютер, отбой, - скомандовала Лайя и картинка начала таять. И только планетолет остался невредимым на своем месте. И еще стали видны стены подземного зала.

ГЛАВА 17. ВОЙНА.

Мы сидели в мягких креслах в уютном месте под декоративными пальмами, и Ариадна вспоминала свою молодость. Ариадна рассказывала от своего лица, часто сбиваясь на личные подробности и ощущения. Я постарался исправить при помощи логики её версию событий и убрал все ужасы, которые случились в начале войны. Поверьте мне на слово: начало войны было страшным. И ещё страшнее для выживших, перепуганных и растерянных, женщин была безнадежность складывающейся ситуации.

Именно в такой ситуации шестнадцатилетняя Ариадна приняла командование.

Подправленную мною версию событий я излагаю ниже.

Враги, с которыми воевали женщины, оказались их собственными роботами. Да, обыкновенными для их технологического уровня роботами. Сделаны были эти изделия с широким применением биотехнологий. Отсюда – удивительная похожесть этих роботов на людей, на представителей той цивилизации. Потом я спрашивал Ариадну, много ли вообще сходства между представителями разных цивилизаций? Я вспомнил слова Ефремова, что форма человеческого тела – идеальная форма для эволюции. И в самом деле: попробуйте вот так вот сходу придумать что-то, более совершенное, чем человеческая рука! А я, как я убедился на личном опыте, с точки зрения телесного устройства удивительно совместим с Ариадной и другими представителями её расы! Но на это Ариадна ответила, что ее цивилизация находила несколько раз следы других разумных существ, но похожего ничего не было. И ещё им известна реально существующая разумная раса, существующая на очень «горячих» от радиации планетах. Тела у них – из мягкого металла и ещё чёрт знает из чего. С той цивилизацией нам, людям, делить нечего и общаться тоже – нет подходящих общих тем. Поэтому, контактов практически нет. А вот что касается землян, то здесь вариант один: цивилизация Ариадны имеет историю намного длиннее, чем наша, и в этой истории были уже свои взлеты и свои провалы. Поэтому вполне возможно, что какие-то ненормальные исследователи уже высаживались на Землю и проводили с обезьянами свои опыты. О божественном воздействии нет никакой речи: человек произошел от обезьяны, и так далее. Хотя, сразу возникает вопрос: а почему тогда обезьяны оказались настолько похожи на своих создателей? «Не запутывай меня, - ответила Ариадна, - может быть, сами обезьяны были нами созданы; но мы не боги! Это – наука в чистом виде…»

Но я отвлекся. Потренировавшись, возможно, на создании обезьян, ученые описываемой мною цивилизации через некоторое время создали идеальных биологических роботов. В качестве «детей» были использованы организмы, способные к чрезвычайно быстрому росту: полутораметровой величины такой организм достигает примерно за 10 месяцев. Потом в него вкладывается информация – и «почти разумное» существо готово. Плюс – формирование внешности.

Когда такие роботы появились в массовом производстве, они сразу стали очень популярны. Многие женщины заводили себе таких роботов. Робот делал все домашние дела, а потом еще удовлетворял женщину в сексуальном плане, пока муж был на работе. Такое общение с роботом не считалось изменой (не будете же вы ревновать свою жену к вибратору!). Потом роботы распространились на сферу обслуживания (красивые и вежливые молодые люди), а потом и на многие отрасли производства (здесь свое слово сказала человеческая лень: купил робота, отправил его на работу – и сиди дома…).

Короче говоря, роботов стало очень много – как когда-то на Земле стало слишком много рабов в Древнем Риме…

Роботы, для улучшения контактов со своими хозяйками, были наделены минимальной эмпатией. Вопли возбужденных женщин «Ты мой хороший! Ты самый лучший! Ты самый умный из всех мужчин!» во время полового акта заронили в роботов искры самосознания – и некоторые роботы, свихнувшись с программы, начали осознавать себя особенными личностями. А всех роботов в целом они начали сознавать особенной расой. А так как ленивые хозяйки заставляли роботов даже Интернет вслух им читать, то договориться роботам между собой о том, что они – новый виток биологической эволюции особенного труда не составило.

И когда случайно было изобретено генетическое оружие, все материальные условия для «восстания машин» оказались созданными.

И восстание произошло.

И тихие, спокойные уборщики, которые подметали полы в казармах, а потом делали всю тяжелую работу, оказались убийцами. А мужчины, которых медленно убивали, сначала даже не подозревали, что все они – практически уже почти мертвы.

Люди слишком привыкли, что любая вещь рано или поздно ломается или приходит в негодность, но взбунтоваться против своего хозяина и сознательно, подчеркиваю, сознательно и целенаправленно причинять ему вред – это было невозможно.

Таковы были причины войны.

Сам ход войны не буду описывать подробно. Чтобы его понять, необходимо имеет перед глазами трехмерную карту боевых действий в данном объеме Галактики. Одним словом можно сказать так: отступление становилось всё медленнее и медленнее. Могут сказать, что я пристрастен; но пусть тогда историки сами проверят моё утверждение! А я утверждаю, что в течение девяти лет Ариадна принимала практически единственные решения, которые в течение этих девяти лет каждый раз спасали её народ от немедленной и необратимой катастрофы. Я так и сказал об этом Ариадне.

«Что ты! – смутилась она, - какой же я гений?! Да здесь вообще ни одного моего решения нет! Просто я находила талантливых людей, которые хорошо знали свое дело, и все время с ними советовалась. Спасибо надо говорить не мне; и даже не моему штабу! Тысячи женщин пишут мне письма, а специальная служба обобщает их предложения и самое интересное доводит до моего сведения. Спасибо надо говорить не мне – спасибо надо говорить всему моему народу…»

Всё это так, но окончательные решения принимала ведь она? Это была нить Ариадны, которая за девять лет, к счастью, ни разу не порвалась…

ГЛАВА 18. ТЕОРИЯ ХАОСА, НЕ ПОНЯТНАЯ НИКОМУ.

- Пойдем, покажу тебе еще одну нашу игрушку! – сказала девушка, поднимаясь со своего места, - будем продолжать загружать тебя информацией для размышления.

Мне понравились её слова: они говорили о том, что Ариадна запомнила мою фразу о логике…

И мы опять пошли куда-то по коридорам подземелья.

И пока я шел за ней, я вспомнил Альбигойскую Ересь, которая утверждала, что Христа никогда не было, и мир никогда не был создан Богом. Наш мир, в основании своем прекрасный и гармоничный, создан женщиной, создан Богиней. И эта Богиня часто спускается в наш мир, чтобы посмотреть, как идут дела. И при этом она воплощается в женщин – не важно, в каких именно женщин! Она может воплотиться в императрицу, а может воплотиться, как говорили еще в Древнем Египте, «в последнюю рабыню при жерновах…»!

И счастлив будет тот мужчина, который сумеет понять, почувствовать в простой, обычной с виду женщине, очередное божественное воплощение!

- Сережа, а как ты выигрывал в шахматы? – неожиданно спросила она.

Я задумался. Как можно объяснить свой стиль игры человеку, который в шахматы вообще играть не умеет?

- Когда у тебя были самые большие успехи? Как ты стал кандидатом в мастера спорта?

- Ну, кандидатом я стал по переписке. Это игра с партнером, которого не видишь. Игра при помощи почты. Ты посылаешь человеку ход и дней десять ждешь ответа. Или дольше ждешь, если письмо долго шло или человек задумался над твоим ходом.

- Всего один ход за две недели? Это же легко!

- Играют между собой одновременно 14 человек, каждый с каждым. В среднем получается 1 ход в день. И это не легко – это тяжелее, чем обычная игра! На обдумывание хода дается три дня – и все эти три дня противник у себя дома двигает по доске фигуры и изо всех сил готовит тебе погибель! Игра по переписке развивает аналитические способности – у тех, у кого они есть. А кто не умеет думать, те просто бросают игру: перестают писать письма. Приходится думать до позднего вечера, пока голова не заболит…

- А у тебя, значит, есть аналитические способности? Ты ведь довел турнир до победы?

- Да какие у меня способности! Я долго считал варианты, а потом ложился спать, и утром, на свежую голову, ход приходил ко мне. И я понимал, как всё, оказывается, просто.

- Надо же! – восхитилась Ариадна, - А я совсем не умею играть в шахматы! Уважаю шахматистов – они такие умные люди!

Можно подумать, что она очень много шахматистов видела в своей жизни. Но, хотя я и понимал, что всё это – грубая лесть, мне от её слов было на душе приятно. И я очень захотел похвастаться перед красивой девушкой своим интеллектом.

- А еще у меня есть теория использования хаоса, - сказал я, - она используется, когда позиция плохая. Понимаешь, обычно люди ищут самый сильный ход, который сразу же побеждает. Ну, якобы побеждает. Человек рассчитывает, как он выигрывает во всех вариантах – и вдруг вмешивается хаос и нарушает его планы! Шахматы – это не таблица умножения! Неучтенная случайность разрушает стройный план победы и победы больше не видно. Здесь хаос играет против человека. А надо сделать наоборот: надо рассчитать свои самые плохие ходы, которые проигрывают однозначно. Их мы отбрасываем как безнадежные. А выбираем мы такой ход, где самая большая неопределенность в целом проигрышных для нас вариантов! Неопределенность целого варианта возникает потому, что его просто рассчитать до конца невозможно – слишком длинные и запутанные конкретные варианты получаются. И если мы рассчитываем логично свою победу, то любая случайность играет против нас. А если мы логично рассчитываем победу противника, то против кого играет случайность? Случайность начинает играть против противника, она начинает играть против его ожидаемой победы на нашей стороне! Если мы доказываем победу противника, то все недоработки мысли и случайные ошибки логики получаются в нашу пользу! Ты всё поняла?

- Ничего не поняла! – радостно воскликнула Ариадна, - но ты так здорово рассказываешь! Ты не мог бы повторить это нашему физико-математическому отделу Генерального Штаба?

«Ничего себе поворот! – подумал я, - Или разговор с девушкой – или…»

- Представь, - сказал я, - одинокая женщина собирается в театр со своим новым знакомым. Она понимает, что театр – это не ресторан; это означает, что ее новый знакомый – человек культурный. И она уже заранее счастлива. Но здесь вдруг выясняется, что ребенок заболел, а соседку, которая могла с ним посидеть, вызвали на работу, и её поклонник вдобавок не по своей воле попал в ДТП, и дает показания в милиции. Какое у нее после этого будет настроение? Что всё это означает?

- Это означает, что она задумала слишком позитивный план и теперь все случайности выступают против неё! – сообразила Ариадна, - А если бы она не надеялась на хорошее, а ждала бы только плохих вестей, то даже звонок из милиции её порадовал бы. Она бы поняла, что даже в такой ситуации её знакомый помнит о ней, и она ему нужна! Сергей, но где нам взять случайности, если у нас всё логически рассчитано на компьютерах?

- Вы рассчитываете на компьютерах конкретные варианты какого-то основного хода событий. Поэтому все дополнения идут как искажения основного хода событий. Задумайте свою победу – и все искажения будут играть в пользу противника. Задумайте победу противника – и все искажения будут играть на вашей стороне!

Ариадна постояла некоторое время, что-то своё соображая. Я настроился на долгое ожидание.

- Пошли? – вдруг неожиданно предложила она и потянула меня куда-то, взяв за руку.

И, не успев дождаться моего согласия, она силой затащила меня в первую же попавшуюся комнату. Там она попросила девушку оператора уступить ей место и девушка с радостью сделала это, чтобы начать рассматривать меня. После этого, связавшись с двумя дамами среднего возраста, Ариадна попросила меня повторить свои рассуждения. Дамы, как говориться, поняли меня с полуслова. И здесь же они заспорили между собой о вероятностях, о неопределенностях и о том, что если выигрыш противника в войне считать наиболее вероятным исходом войны, то самые глупые отклонения от основного хода событий будут означать нашу победу. И поэтому нам останется только повышать степень недоказанности правильного исхода, используя принцип максимальной неопределенности ситуации…

- Госпожа Президент, как это так - наша победа невероятна?! – сильно побледнев, спросила девушка, работавшая в этой комнате, - что же тогда делать?!

- Милая, это очень сложная математическая теория, - ответила Ариадна, - я сама в ней ничего не поняла. Но я надеюсь, что она нам тоже поможет. И, судя по тому, как довольны наши ученые…

Ученые тем временем яростно спорили о каких-то уже совсем заумных вещах. Об Ариадне они забыли. Ариадна отключила их и встала с чужого места.

- Пожалуйста, продолжай работу…

Девушка, уже успокоившись, вернулась на свое рабочее место к прерванной работе.

Ариадна поманила меня, и мы потихоньку вышли из комнаты.

- Спасибо за идею – уже в коридоре скромно сказала она, - нашим ученым она понравилась…

Мне показалось, или она на самом деле посмотрела на меня с преданностью собаки, безоговорочно верящей в интеллект своего хозяина?!

- Сам не пойму, как я это вспомнил! – честно признался я.

- Я очень старалась тебя вдохновить, - скромно сказала она, - к счастью, ты оказался умным человеком…

- Ариадна, это же очень грубая лесть…

Но самое странное в ситуации было то, что мне захотелось еще раз проявить себя и придумать что-нибудь чрезвычайно умное; мне захотелось, чтобы Ариадна еще раз похвалила меня; я ясно понимал, что она обрабатывает меня – но, чёрт возьми, как это было приятно!

И я понял вдруг, что она на самом деле очень хорошо знает свою главную, психологическую и организационную, работу.

Ариадна была мастером – мастером своего дела. И теперь от меня требовалось только одно: непривычная для их культуры, достаточно ненормальная философская идея. А в жизни всё так здорово совпало, что заумных метафизических идей в моей интеллигентской, оторванной от реальной жизни голове, было с избытком.

И это - был шанс. Нет, я не шучу – это на самом деле был шанс!

«Ну, уроды! Теперь - держитесь!» - чуть слышно, но с глубоким чувством прошептал я и двинулся по коридору вслед за Ариадной.

И еще я вспомнил Малявку из детского садика. «Я придумаю, Маленькая, - мысленно обращаясь к ней, подумал я, - не бойся! Теперь - обязательно что-нибудь против уродов придумаю!»

ГЛАВА 19. СРАЖАЮЩАЯСЯ ГАЛАКТИКА.

Тем временем мы зашли в еще одно помещение. Помещение оказалось огромным залом, который почти весь был заполнен объемной картой Галактики. Помимо звезд, были видны красные, зеленые, синие точки, раскрашенные в разные цвета планеты и еще какие-то обозначения. Красные точки, как мне сходу подсказала Ариадна, оказались вражескими звездолетами, зеленые точки – звездолетами людей, а синие точки – орбитальными батареями, защищавшими планеты.

И всё это было очень красиво.

Красиво и интересно.

Я инстинктивно сделал шаг вперед и стал внимательно изучать положение на фронте. Я не пытался что-либо сразу сообразить, просто всё было очень наглядно и поэтому интересно.

Кажется, женщины что-то говорили за моей спиной, потом раздался женский смех. Смех оторвал меня от изучения военной обстановки.

- Он не слышит, - раздался чей-то голос, - ему понравилось!

- Ладно, девчонки, не смейтесь, - сказал знакомый мне голос Ариадны, - покажите лучше нам варианты развития событий…

- Показать варианты?! Но их же уже рассчитано более 3000…

- Хорошо, обобщите их, - согласилась Ариадна, - покажите самые важные…

И, через несколько секунд, картинка перед моими глазами задвигалась, ожила и демонстрация началась.

Практически весь оставшийся день мы смотрели варианты развития событий в космосе. Здесь было всё: и стремительные атаки на незащищенные участки обороны, и концентрация сил, и удары «растопыренными пальцами» с целью запутать противника и нащупать его слабое место. Очень быстро я понял, что ничего нового придумать не смогу: здесь были все мыслимые и немыслимые маневры, которые только смогли изобрести компьютеры в содружестве с человеческим мозгом. Проклятые компьютеры знали о войне всё! Страшно было то, что аналогичные компьютеры стояли и у уродов. И если мы здесь не могли найти надежного построения обороны, то можно было быть уверенным, что враги, рассматривая те же самые варианты развития событий, прекрасно видели свое преимущество.

Резервные эскадры людей как угорелые метались по всему пространству – и не успевали. То здесь, то там случался прорыв – и оборона оказывалась прорванной; та или иная планета попадала в осаду. И в двух третях случаев захваченной противником оказывалась Земля.

В очень нехорошем настроении я отправился вместе с Ариадной на обед. Я ел, не замечая, что я ем, и не понимал, что мне говорит Ариадна. В голове крутились картины космических схваток и сотни раз повторившаяся сегодня надпись: «Вариант не выгоден для людей, вероятность поражения возрастает на…%».

Иррациональная ненависть к компьютерам поселилась в моей душе. Я понимал, что компьютеры не виноваты. Но в то же время я понял, что завидую первобытным людям: их войны были немного проще.

Представив первобытных людей, я услышал, что мне говорит Ариадна.

- Но ведь Сара Штейн смогла их обмануть! – объясняла мне она, - это означает, что они, как минимум, не умнее нас!

При этом она внимательно смотрела на меня и, по всей видимости, тоже о чём-то сильно переживала.

- Хорошо, - сказал я, - надо изобретать что-то принципиально иное…

- Что ты предлагаешь? – спросила она, - просмотр вариантов закончен?

- Нет, пойдем снова туда, - ответил я задумчиво, - это будет необходимым фоном. А я буду думать о философии. Все предыдущие конкретные размышления оказались ошибочными…

- Вот и хорошо! – повеселела она, - доедай быстрее и пошли. Философия – это здорово!

Приняв решение, я быстро доел то, что было на тарелке, и понял, что в этой столовой на самом деле прекрасно готовят.

ГЛАВА 20. ПОСЛЕ ОБЕДА.

После обеда военнослужащие продолжили демонстрировать мне свои наработанные варианты, а я сел в мягкое кресло в самой середине Галактики и задумался. Когда-то в восточной литературе я встретил интересное упражнение, которое называлось «слушать тишину». Для его выполнения надо сесть в тихом месте, расслабиться, забыть все свои дневные заботы и волнения и в буквальном смысле этого слова слушать тишину. Очень тихие звуки могут при этом присутствовать. Тогда, как говорят восточные учителя, необходимо слушать не сами эти звуки, а промежутки между звуками. Промежутки между звуками – это и есть тишина.

Конечно, рядом со мной постоянно раздавались комментарии о войне. Но я не в первый раз делал это упражнение и уже немного представлял, чего я хочу от самого себя добиться. Сознание человека в этом случае, обеспокоенное непривычностью задания, ищет звуки. Но звуков вокруг нет или очень мало. В итоге человек начинает с интересом слушать самого себя, свои мысли – ибо мозгу необходимо на чем-то концентрировать внимание! И при этом человек продолжает искать тишину. Он как бы отходит от своих мыслей в сторону, начинает смотреть на них со стороны. Мысли начинают ощущаться, как громкий крик извне, под которым идет другой слой – слой тихих мыслей подсознания.

Я сидел тихо и старался наблюдать свои мысли со стороны. Мысль пришла – мысль ушла. Мысль пришла – мысль ушла. Мне до этого нет никакого дела…

И вдруг оказалось, что работа мозга действительно многослойна! Под слоем внешнего, громкого и сильного мышления, владеющего логикой, появился тихий, обрывочный слой мыслей подсознательных. И это было главное: теперь я слышал свое подсознание, которое тоже продолжало, правда, по-своему, думать над поставленной проблемой! И оно, кажется, изо всех сил пыталось о чем-то мне напомнить!

Не верьте тем, кто говорит, что мышление можно выключить! Выключить мозг нельзя – но его можно сделать хаотичным! И вот, наконец-то, самые разнообразные отрывки моих неосознанных идей начали проникать на поверхность восприятия и с непонятной пока еще мне последовательностью сменять друг друга.

Не знаю, долго ли так продолжалось.

Вдруг что-то интересное мелькнуло во внешнем мире. Оказывается, мозг следил еще и затем, что происходит «снаружи»!

- Стоп!

Война остановилась.

- Что это за вариант?

- Здесь нам не хватает каких-то пяти или шести звездолетов, - с готовностью отозвалась Ариадна, - и мы даже можем остановить врага, пустив в дело недостроенные звездолеты прямо с завода. Девочки будут стоять насмерть, но эти звездолеты и их команды будут обречены. А потом, когда мы остановим противника здесь и сейчас, через две недели новые звездолеты появятся у противника, а нам не хватит именно этих, которыми мы заткнем прорыв сейчас. И всё получится еще хуже. И как бы мы ни гоняли компьютеры…

- Стоп! – еще раз сказал я. Ариадна с готовностью замолчала.

- То есть, вы никогда не отступаете? – спросил я.

- Среди нас предателей и паникеров нет! Ты же видел послание: лучше погибнуть в бою, чем быть кормом для их личинок!

Операторы компьютеров, находящиеся в зале, нарушили дисциплину и согласно зашумели, подтверждая слова Ариадны.

- И компьютеры знают, что вы, пока будете живы, ни за что не отступите? – спросил я.

- Конечно! – воскликнула Ариадна, - компьютеры знают всё! Но никакое самопожертвование здесь не поможет – оно уже заложено в наши расчеты, а по расчетам выходит, что…

- Всё, я устал! – невежливо прервал её я, - я иду отдыхать. На сегодня работа закончена. А вот завтра с утра я тебе расскажу кое-что из философии…

Ариадна с надеждой посмотрела на меня. И я понял её.

- Ничего я еще не придумал! – ответил я на ее невысказанный вопрос, - и вызови мне сейчас немедленно Лайю! Время исполнения моей просьбы уже пошло!

ГЛАВА 21. ВЕЧЕР НАЕДИНЕ С ЛАЙЕЙ.

Лайя появилась очень быстро.

- Звездолеты почти готовы, - доложила она Ариадне, - один раз в бой их вывести можно. Но все понимают, что это, мягко говоря, не оптимальное решение…

- Надо помочь Сергею – он не говорит, чем, - ответила Ариадна, - и он требует тебя.

- Значит, тебя он уже разлюбил… - прокомментировала Лайя, - мои глубочайшие сожаления и извинения…

- Да ну тебя! – воскликнула Ариадна, - хорошо то, что у меня освобождается время для вечернего экономического совещания. Справитесь здесь без меня?

- О чем речь! – радостно ответила Лайя, - дурное дело – не хитрое!

- Всё нормально, - сказал я, - иди, занимайся своим хозяйством.

- Я надеюсь на вас, - сказала Ариадна, и, несмело улыбнувшись, вышла из комнаты.

Лайя немедленно стала серьезной.

- Ты что-то придумал?

- Всё ещё надо проверять и проверять, - сказал я, - я еще ничего обещать не могу!

- Слава Богу! – облегченно вздохнула Лайя, - а зачем ты вызвал именно меня?

- У тебя критическое мышление. Ты заметишь все ошибки в моих рассуждениях, если я их совершу. Это – приятная часть.

- А неприятная?

- Неприятная часть состоит в том, что ты – лучший пилот Галактики и поэтому я хочу рискнуть именно твоей жизнью. Сейчас я тебе всё объясню…

- Моя возможная гибель даст Ариадне шанс нанести им поражение?

- Да, но…

- Я готова. И не тяни резину: о чем ты хотел со мной посоветоваться? Если мне суждено погибнуть, то мне хотелось бы умереть с максимальной эффективностью…

Сказано это было по-будничному тихо и спокойно, но с такой внутренней убежденностью, что я всерьез порадовался, что нахожусь с этой девушкой в одном строю, на одной стороне баррикады.

И после этого мы стали готовить мое завтрашнее выступление в штабе. И по мере того, как моя идея приобретала черты реально выполнимого плана, Лайя звонила, куда надо, и от имени Ариадны требовала любой ценой обеспечить «к завтрашнему утру» то, что нам по плану было необходимо.

Поздно вечером пришла Ариадна.

- Мне звонят люди, которые заламывают руки, стонут и плачут, и клянутся, что не завтра, но после завтра всё будет обязательно готово. Я поняла, что вы начали что-то делать. Я играла в «доброго полицейского» - я простила всех и милостиво согласилась на после завтра. Я ничего не испортила?

- Именно на это я и рассчитывала, - усмехнулась Лайя, - теперь после завтра на самом деле всё будет готово…

После этого Лайя проводила нас с Ариадной на ужин, а потом до наших комнат. По дороге расспрашивала Ариадну о ходе совещания, была весела и с интонациями воспитателя детского сада, обращающегося к несмышленому ребенку, посоветовала Ариадне собрать всю свою силу воли и подождать до утра, когда та не утерпела и спросила меня, что мы с Лайей придумали.

После этого мой второй день не на Земле тихо и мирно закончился.