Бабам - война противопоказана!

Часть 4. "Убивайте их беспощадно!"

ГЛАВА 11 НОЧНЫЕ ПЕРЕЖИВАНИЯ.

Где-то в середине ночи я проснулся оттого, что нехорошие мысли сами собой лезли в мою голову. Общий вывод, твердо установившийся в моей голове, был неприятен: пригласившая меня цивилизация войну однозначно проигрывает. Сразу пришла в голову следующая паническая мысль: а не слишком ли я поспешно согласился участвовать в войне на их стороне? Не пожалею ли я об этом? Увидел красивую девушку – и всё, совсем перестал соображать? А что я знаю об их противниках? Может быть, их противники – высокоморальные, умные. прекрасные существа! А я сразу поверил женщинам, ничем практически не поинтересовавшись; а разве можно вообще доверять красивым женщинам на слово?!

Далее, - думал я, - их цивилизация войну проигрывает. Всё их техническое совершенство, весь их многовековой опыт, вся их культура – им не помогли. И что в этом случае смогу сделать я? Может ли один человек остановить лавину, если она уже сорвалась и стремительно несется вниз? Кто я для них – неграмотный варвар с планеты, которая только-только начала осваивать космическое пространство? И не лучше ли перебежать к их противникам? Перебежать, пока не поздно?

Но и эта мысль не принесла мне облегчения. И я снова задумался.

А как же умоляющий взгляд Ариадны, которым она посмотрела на меня в парке? Разве инопланетяне так смотрят?! Это же был самый настоящий человеческий взгляд! И какой надо быть скотиной, чтобы не протянуть руку помощи, когда на тебя так смотрят?! «Мы с тобой одной крови…» – как говорил Маугли, и этим все сказано: человек должен всегда и везде оставаться на стороне людей; это не обсуждается…

Я встал, нашел яблочный сок в холодильнике, выпил и пошел спать Но не спалось, черт возьми! Нехорошие мысли опять бодро лезли в мою голову.

Хорошо, - думал я, - но что я могу? Мастером спорта я не стал. В восточной философии ничего не понял. То, как Гегель и Маркс применяют диалектическое мышление мне читать интересно, но чтобы самому повторить их рассуждения на современном материале – с этим очень сложно. Нет у меня ни потрясающего интеллекта, ни богатого жизненного опыта! И это не низкая самооценка – это самооценка объективная! Они думают, что я – умный! Как они ошибаются! Если бы я был умный, я бы как еврей – давно уже поднялся бы из грязи в князи. Поднялся бы на ровном месте! И после всего этого я должен выиграть для них войну?! Ничего более глупого и невыполнимого я в своей жизни еще не видел…

А дело предстоит серьезное. Когда мы проиграем еще одну битву, то ничего уже не будет: не будет ни сестры, ни мамы, не будет России, не будет моего родного города. Ничего не будет! Маме не пожалуешься, в милицию не побежишь! Да, наша страна выиграла войну против фашизма – но теперь не спасет никакой героизм, никакое массовое самопожертвование – силы будут слишком неравные! И даже если вся Земля объединится в едином порыве – это будет бесполезно! И убежать от этого будет некуда. И что мне теперь делать?!

И осталось только одно – взять маму, взять сестру, и бежать к этим женщинам; судя по всему, война продлится еще долго, на мой век хватит. Осталось только надеяться на то, что я доживу до старости и умру еще до того, когда война будет ими окончательно проиграна. А Землю надо оставить. Но Землю – это еще ладно. Но оставить Россию? Пусть Россия гибнет, лишь бы мне было хорошо? И как это называется?

…А называется это предательством...

…А с другой стороны, я что – Александр Матросов? Николай Гастелло? Иисус Христос, наконец? Я не хочу жертвовать своей жизнью – она у меня всего лишь одна! У меня всего одна жизнь – и я не хочу отдавать её за других! Не хочу - как бы это плохо ни звучало!

…А звучит это плохо, милый мой, очень плохо…

Короче говоря, мне в ту ночь - не спалось…

ГЛАВА 12. ВТОРОЙ ДЕНЬ. РАННЕЕ УТРО.

Я думаю, что не надо объяснять, почему я проснулся в плохом настроении. Ариадна, наоборот, была в хорошем настроении. По дороге в столовую она задала мне кучу вопросов о моей жизни, и я рассказал ей о своей работе, о людях, с которыми вместе работал. Я не описываю обстановку вокруг – я не мастер пейзажей. Уже в столовой Ариадна сказала о причинах своего хорошего настроения. Теперь, когда у нее появился я, ей стало на душе спокойнее: теперь у нее будет, с кем посоветоваться – это раз, и вообще, я что-нибудь придумаю и фронт, наконец-то, стабилизируется…

Я сразу вспомнил о своих ночных переживаниях. С одной стороны, не хотелось ее обманывать, но и откровенно признаваться в том, что я думал ночью – тоже никакого желания не было.

- Я не думаю, что всё так вот сразу стабилизируется, - осторожно сказал я, - враг еще очень силен…

- Ты не дипломат! – рассмеялась она, - разве можно признаваться в своих сомнениях нанимателю, который только-только принял тебя на работу? А то, что ты очень боишься – не переживай; мы тоже в штабе все очень боимся – мы ведь живые люди! Когда мы начинаем оборонительную операцию, то я каждый раз переживаю: а вдруг мы ошиблись? Я ведь только на людях демонстрирую уверенность; это моя работа. И если бы ты знал, как страшно было в начале! У них тогда было подавляющее превосходство; сама теперь не понимаю – как мы тогда выстояли?

- А какое сейчас соотношение сил на фронте?

- Сейчас соотношение почти равное – мы очень заметно сократили их перевес. Но этого недостаточно – не хватает самой малости, чтобы переломить ситуацию! А что делать – мы не знаем! Мы уже придумали всё, что можно было придумать. А они примерно через месяц снова пойдут в наступление…

- Тебя ждут в штабе на рабочем месте? – спросил я, чтобы сменить тему разговора. Разговор о возможном поражении мне был неприятен. Я и так всю ночь не спал из-за этого.

- Мое рабочее место сегодня – это ты. Сейчас мы пойдем, и я покажу тебе Послание. А перед этим мы зайдем в детский сад – там воспитываются дети офицеров штаба, пока их мамы заняты на работе…

ГЛАВА 13. ДЕТСКИЙ САД.

Было очевидно, что местный детский сад достаточно компьютеризирован, но техника не торчала на виду, и внешне всё выглядело уютно. Я не стал задумываться, зачем Ариадне понадобилось вести меня именно сюда. Когда мы вошли в группу, то оказалось, что девичья игра находится в самом разгаре: в центре группы было нагромождение стульев, за которыми сидели девочки и самыми разными звуками изображали работу оружия. Ментальный переводчик сразу забуксовал, но и без него стало понятно, что в центре группы идет нешуточный оборонительный бой. Одно только было неправильно: на Земле в такие игры обычно играют мальчики.

Впрочем, нормальные фразы иногда прорывались сквозь какофонию звуков. Например: «Я ранена! Перевяжите её и эвакуируйте в тыл! Я никуда не уйду – я еще могу стрелять!» - и так далее.

Еще немного покричав, девочки заметили нас, прекратили свою войну и плотным кольцом окружили Ариадну. И все сразу с ней одновременно заговорили. Я обратил внимание на двух из них.

«Тетя Ариадна, - спросила одна, - а когда уроды прорвутся сюда? Я ведь еще маленькая, я не хочу так рано и страшно умирать!»

«Тётя Ариадна, - серьезно спрашивала вторая, - когда они придут сюда, нам дадут настоящие винтовки? Мы ведь тоже можем отстреливаться! Пусть их станет ещё на несколько штук меньше!»

Она не шутила. Она тоже собиралась, как и окружающие её взрослые люди, дорого продать свою короткую детскую жизнь.

«Пусть я завтра подохну, - неожиданно для самого себя подумал я, - но я - останусь с ними: я остаюсь среди людей. На миру, как говорится, и смерть красна…»

Тем временем, одна из них обратила и на меня свое внимание. Она подошла ко мне и некоторое время внимательно меня разглядывала. Рассмотрев меня, она заявила:

- У вас нет груди! И брюки у Вас спереди неправильные. И Вы небритая… нет, Вы – небритый! Мама говорит, что у мужиков очень часто морды по три дня небритые…Вы – дядя Сережа?!

Логика у этого маленького существа была железобетонная.

- Маленькая, а кем работает твоя мама? – удивившись таким глубоким познаниям ребенка, спросил я.

- Моя мама служит в разведке! – с гордостью сказала девчушка и добавила, - Я не должна об этом говорить, но мама сказала, что дяде Сереже можно говорить всё. Мама говорит, что чем больше Вы о нас узнаете, тем скорее что-нибудь придумаете! Дядя Сережа, вы ведь, в самом деле, что-нибудь придумаете?!

И после этого она с непоколебимой надеждой посмотрела мне в глаза. И мне стало очень нехорошо оттого, что я думал ночью.

- Я постараюсь, - не придумав ничего умного, сказал я. Но она меня поняла. Она поняла, что я не хочу ей врать. Она поняла, что я ничего не могу обещать заранее. И она по-прежнему верила в меня.

И мне опять стало очень нехорошо на душе после того, что я думал ночью.

- Пойдем, - сказал я Ариадне, - нам надо идти!

- Куда? – рассеянно отозвалась Ариадна, отвечая всем девочкам одновременно.

- Думать. Нам надо очень много думать.

- Хорошо, пойдем, - покладисто отозвалась девушка, и победный огонек удовлетворения от хорошо проведенной на моем сознании психологической операции на короткое мгновение промелькнул в ее прекрасных глазах.

«В конце концов, - подумал я, - в моих руках есть армия, готовая выполнить любой приказ; а впереди – ещё целый месяц времени. Надо просто сесть и спокойно, очень спокойно всё обдумать…»

- Я восхищен твоей затеей с детским садиком, - сказал я вслух,- это была хорошая работа…

- За умение общаться и организовывать людей меня и выбрали Президентом, - просто ответила Ариадна, - Кстати! По пути мы зайдем в парикмахерскую – попросим для тебя бритву…

- Женщины же не бреются? Откуда у них мужская бритва? – удивился я.

- Ну, волосы растут ведь не только на подбородке! – объяснила Ариадна, - в парикмахерской что-нибудь обязательно должно быть…

ГЛАВА 14. ПОСЛАНИЕ.

Уже на месте Ариадна сказала:

- Сначала я покажу тебе Послание. Послание – это ультиматум, который был предъявлен нам уродами в начале войны. Сам ультиматум – это обычные угрозы, но видеоряд – заслуживает внимания. А уже после этого мы перейдем к истории: я расскажу тебе, откуда они взялись, и как началась война. Согласен?

- Давай Послание, - согласился я, - я думаю, ты знаешь, что делаешь.

Ариадна включила запись.

Молодой человек, который появился на экране, был красив – это была воплощенная мечта пятнадцатилетних девочек-подростков. У него даже волосы были двух цветов, которые эффектно переплетались в красиво уложенной прическе.

- Какой же это урод? – удивился я, - очень даже интересный молодой человек…

Ариадна ничего не сказала и прибавила звук.

Тем временем, молодой человек объяснял свою позицию. Сначала он объяснил, что женщины войну проиграли в любом случае, и все такое. Лучше не сопротивляться и спасти свою жизнь – сдаться в плен. Проигрыш войны женщинами – это не случайность, а историческая необходимость. Эволюция неумолимо движется вперед, совершенные виды живых существ неизбежно приходят на смену другим видам, менее совершенным. Сопротивляться этому – всё равно, что отрицать математику: как бы мы ни хотели чего-то иного, дважды два всегда будет равно четырем. Смена рас – это закон природы… Закон жизни… Поэтому людей – надо убивать…

Женщины должны понять: их раса обречена на уничтожение и это – моральное, нравственное действие. Они (то есть те, кого Ариадна с подругами называют уродами) не злобные существа – просто они помогают процессу развития жизни в Космосе, помогают эволюции. С болью в сердце, говорил молодой человек, мы убиваем вас только для одного: чтобы настоящее совершенство, настоящая красота восторжествовали, наконец, во Вселенной…

После этого молодой человек перестал говорить, достал из кармана зеркальце и пару минут поправлял свою прическу…

- Вот же урод какой! – в сердцах произнёс я, - он, видите ли, не хочет убивать!

- Слушай дальше, - ответила Ариадна.

Молодой человек улыбнулся ласково, спрятал зеркальце обратно в карман и продолжил свои объяснения.

- Дорогие мои женщины, - говорил он, - не смотря на то, что ваша раса обречена, вы имеете шанс спасти свою драгоценную, единственную жизнь! А что может быть дороже жизни? Сдавайтесь – и вы останетесь жить; сопротивляйтесь – и вы быстро умрете.

Конечно, сдавшись – вы будете работать. Мы вас будем кормить, и поэтому из чистой благодарности к нам вы должны будете отрабатывать свой хлеб. Конечно, вы будете уставать на работе – но какая может быть работа без усталости? А у нас, говорил он, хорошо развита медицина: у нас есть специальные препараты против усталости. Конечно, принимая эти препараты, вы проживете вдвое меньше; но зато – вы будете непрерывно счастливы! Вы проживете короткую, но вполне счастливую жизнь, заботясь о нас, и умрете без сожаления – вы умрете счастливыми, с благодарной улыбкой на устах…

А самые красивые из вас будут удовлетворять наших солдат! Это – большая честь для женщин – любить таких красивых парней, как мы! И эти женщины тоже не будут знать усталости: после приема наших препаратов работоспособность ваших половых органов будет быстро восстанавливаться! Жизнь, проведенная в сплошной любви – ну разве это не здорово?!

- Это что – их будут ежедневно насиловать? – возмутился я, - и это он называет любовью?!

- Именно поэтому они сразу уничтожили всех наших мужчин, - отозвалась Ариадна, - смотри дальше!

Молодой человек тем временем продолжал.

- А если кто-то не захочет хорошей жизни, - объяснял он, - то такую женщину ждет наказание. Женщина, которая откажется исполнять свои естественные обязанности, будет быстро и рационально утилизирована: она умрет, но она сознательно поможет выкормить наших детей – наших личинок…Конечно, это будет немного больно, - объяснял молодой человек, - но именно поэтому женщины и должны сделать правильный выбор сразу…

И после этого молодой человек исчез, наконец, с экрана и вместо него появилось нечто другое.

А на экране была обнаженная женщина, распятая зажимами на руках и ногах на какой-то белой поверхности. Её лицо, рот и нос, были закрыты маской, к которой с потолка тянулось несколько трубочек. Нижняя часть тела у нее вся была покрыта небольшими ранами, а между ранами – из тела торчали не то веревочки, не то хвостики чего-то… Торчали прямо из тела и шевелились…

Смотреть на это было противно.

- Это что еще за хвостики торчат? – спросил я.

- А это и есть хвостики, - убавив звук, неестественно спокойным голосом ответила Ариадна, - это – хвостики их личинок. Их личинки едят живого человека – им, видите ли, больше по вкусу живая плоть! Они так растут быстрее!

- Но ведь это же больно! – ответил я.

- Да, это очень больно, - также неестественно спокойно согласилась Ариадна, - благодаря их препаратам, человек находится в сознании. Она не может уже ни кричать, ни стонать, но она всё чувствует. Наркотики, которые подаются ей в организм, поддерживают существование её самых важных внутренних органов – сердце бьется, легкие дышат; но боль этими наркотиками не притупляется – эта женщина прекрасно чувствует и осознает, как её изнутри едят…

А на экране тем временем происходили новые события. Ноги женщины были раздвинуты и оттуда, из естественного отверстия, начало вылезать нечто – нечто длинное, окровавленное, с мелкими острыми зубками в пасти - омерзительное даже по внешнему виду…

- Ну вот, этот уже наелся внутренностей, - безжалостно прокомментировала Ариадна, - скоро эта женщина окончательно и мучительно умрет.

А я вдруг представил, что на месте этой несчастной женщины лежит моя, моя Ариадна! А её прекрасное, совершенное, теплое и мягкое тело, которое я мечтаю осторожно трогать и во всех местах долго и нежно целовать, будет неподвижно лежать у них на этом проклятом белом столе, и будет страшно и жестоко использовано…

Да как они смеют! Это – моя Ариадна!!!

Чёрная, мощная, сознательно не контролируемая волна злобных эмоций, как желание всё вокруг уничтожить, сломать, поднялась во мне изнутри.

- Ненавижу! – сказал я, испытывая горячее, почти непреодолимое желание немедленно куда-то идти и что-то ломать, - не-на-ви-жу!!

- Теперь ты понял, с кем мы воюем, - хладнокровно сказала Ариадна и выключила запись.

ГЛАВА 15. ОКОНЧАНИЕ УЛЬТИМАТУМА.

- Когда это было прислано вам? – немного успокоившись, спросил я.

- Давно – в самом начале войны, - ответила Ариадна, - я тогда была шестнадцатилетней девчонкой и совсем недавно приняла командование вооруженными силами Федерации. Враги рассчитывали запугать нас, подавить волю к сопротивлению – и как они ошиблись! Я, конечно, сразу знала, что мне, с моей должностью, рассчитывать на пощаду не приходится. Но когда мы честно показали это по телевидению, то все женщины, как одна, сами осознали: отступать некуда, мы обязаны победить любой ценой! И после этого никому ничего не надо было объяснять! Каждая из них работает на пределе своих возможностей! И за девять лет мы сумели очень и очень сильно сократить преимущество врага; раньше оно было просто подавляющим. Нам бы еще пол года продержаться! Но, к сожалению, за эти девять лет они изучили все наши приемы и уловки – и я просто не знаю, что еще можно выдумать! Как их сдержать на этот раз! Понимаешь, и мы, и они воюем с помощью компьютеров; и, оказавшись обманутыми в первый раз, во второй раз они на это уже не попадаются! Компьютеры помнят и учитывают всё! Чёрт бы забрал эти железяки! Если бы ты только знал – как я устала их обманывать!

Ариадна говорила очень взволнованно. Я невольно опять залюбовался ею, здесь же и осадил себя: надо было делать дело.

- Это ладно. А что мы с тобой делаем сейчас?

- Сейчас? Сейчас я тебе предлагаю посмотреть окончание Послания. Оно тебе может показаться интересным. Обещаю, что таких ужасов, как в середине, больше не будет.

Ясно, что спорить не было никакого смысла.

Ариадна перемотала запись немного вперед.

- И ещё, - как бы между прочим, добавила она, - пожалуйста, не говори никому, что я тебе жалуюсь. Понимаешь, все смотрят на меня – и когда видят меня в хорошем настроении, то понимают: еще не все потеряно. Поэтому я обязана всегда быть в хорошем настроении! Чего бы мне это ни стоило…

- Ясно: положение тебя очень ко многому обязывает, - согласился я, - включай свой компьютер.

- У меня ведь с логикой плохо, - призналась она, - поэтому если я что-то не понимаю, то я сразу ищу подходящего человека, с которым можно посоветоваться. Так что, если тебе что-то непонятно в нашей войне, а такие вопросы у тебя должны возникнуть, то я после просмотра расскажу тебе всю нашу историю. Так что не обижайся, если сначала что-то будет непонятно.

- Не переживай, - ответил я, - всё идет правильно. В логике сначала идет сбор информации, а потом уже – размышления на ее основе.

Ариадна благодарно улыбнулась и снова запустила Послание.

На экране, тем временем, на фоне химической лаборатории появилась женщина средних лет в белом халате. У одной из стен на рабочем столе стоял серьезный компьютер.

- Я вовремя осознала бесполезность борьбы и сама перешла на сторону победителей, - начала, приторно улыбаясь, рассказывать она, - сейчас у меня всё хорошо: я жива и здорова, работаю по специальности. Я надеюсь прожить долго и счастливо, ничего не зная больше об ужасах войны…Человеческая жизнь бесценна, - объясняла она, - и поэтому крайне нерационально тратить её для заранее обреченного на проигрыш дела. После этого женщина стала призывать всех еще раз подумать, сделать правильный выбор – и так далее, и тому подобное.

- Ничего в этом интересного нет! – возмутился я, - я уже прекрасно понял, с какими людоедами мы на самом деле воюем! Мне это смотреть не надо!

- Сережа, я всё понимаю, - мягко попросила Ариадна, - но я прошу тебя – посмотри еще немного…

Я согласился и просмотр продолжился.

А на экране показался уже знакомый мне неотразимый красавец. Он опять завел свои речи о гуманизме, только ради которого они и предлагают женщинам сдачу в плен, вместо того, чтобы сразу их всех поголовно уничтожить…

- Стой! – воскликнул я, - перемотай немного назад! Ты ничего не заметила?!

Ариадна с готовностью выполнила мою просьбу.

Опять снова начался разговор о гуманизме. Женщина же стояла рядом с молодым человеком в пол оборота к экрану – и губы ее беззвучно и едва заметно шевелились!

- Смотри, - воскликнул я обрадованный подтверждением своего открытия, - она что-то говорит!

- Мы тоже сразу заметили это, - сказала Ариадна, - при помощи компьютеров мы поняли, что она хотела нам сказать. Самое смешное то, что эти придурки, которые готовили запись, не обратили на это никакого внимания! Может быть, они доверили это компьютерам, а компьютеры уже спокойно пропустили в эфир?

- Может быть, она говорит нечто нейтральное?

- Как бы не так! Она непрерывно повторяет одну и ту же фразу: «Девочки, не верьте мне! Убивайте их беспощадно!»

«Вот так, - подумал я, - внешне всё сделано очень просто. Она ясно показывает, что все её слова о прекрасной жизни в плену – были притворством! Соответственно, она дает понять, что на самом деле всё плохо… И, после этого, вся пропаганда противника теряет смысл и становится смешной, смешной, как минимум!»

- Теперь всё, - сказала Ариадна и остановила просмотр.

- Я бы так не смог! – сказал я, - но как всё четко сделано! Как же она их обманула?!

- Но и это ещё не всё! – сказала Ариадна и развернулась от компьютера лицом ко мне, - это – не просто женщина; это – Сара Штейн, одна из наших лучших программистов… И очень важно, что через полтора года мы заметили резкое снижение активности уродов на фронте. Прекратились выматывающие все наши силы их десанты на наши планеты! И если раньше, даже жестко сопротивляясь, мы всё-таки теряли планеты, то теперь штурм планет стал для уродов почти невыполнимой задачей! Мы даже не сразу поняли - они экономят солдат! И теперь их основная активность происходит в космосе; каждый штурм той или иной планеты они готовят подолгу, а время идет – и время работает на нас!

-Тогда им надо было разбомбить оборону термоядерными бомбами…

- Нет, на это они не идут – им необходимы целые планеты! У них же нет ничего своего – вся их экономика построена на том, что они захватят у нас! Им нужны целые, как можно менее поврежденные планеты! Ты понимаешь, какое мы испытали облегчение? Мы поняли, что имеем шансы не проиграть эту проклятую войну!

- У нас тоже – пока пехота не закрепилась, местность не считается завоеванной, - сказал я, - но почему, почему это произошло – ты знаешь?

- Ты задал хороший вопрос – слушай ответ! Сара Штейн работала на них программистом в сфере питания. Конечно, они не доверили ей работу над программами по вооружению. Я говорила тебе, что у нас практически нет сельского хозяйства. Аналогично и уроды, захватывающие наши планеты, сельского хозяйства не имеют! Сара Штейн разрабатывала новые способы биохимического питания, чтобы их личинки росли быстрее. Они, должно быть, очень радовались, какой высококвалифицированный предатель попался им в руки! Но она же запустила и вирус в компьютерную сеть противника – и этот вирус сделал их питание ядовитым! Теперь всё их производство выпускает отравленную пищу! Теперь их личинки дохнут практически все, взрослые уроды дохнут через одного – и они ничего не могут сделать! Ты понимаешь? Они знают, в чем дело - но ничего не могут в программах изменить! У них у самих – ума не хватает! Сара сделала всё, что могла – и даже больше! Обмануть их, всех разом – это же какой надо быть умной! И как жаль, что она сейчас не с нами! Да, у уродов есть натуральная пища – но её им катастрофически не хватает! Ты понимаешь? Даже в плену, находясь под полным их контролем, она обманула их и профессионально сделала всё возможное, и даже невозможное, чтобы мы не проиграли эту войну! При этом она лучше всех нас представляла, что они с ней сделают, когда, наконец, раскроют её обман…

Я не знаю, какие возвышенные слова полагается говорить в таких случаях. Да и надо ли в такой момент вообще что-либо говорить…

- Вечная память, - сказал я.

-Отныне и навсегда, - согласилась Ариадна.