Аватары тьмы

Глава 15. Адский коктейль

На следующий день после буйства на всеобщем собрании и оскорблений в Верин адрес, архитектор подошёл к ней, но не с целью в очередной раз нахамить, как она подумала, а чтобы просто поговорить. И хотя извиняться он, по всему видать, даже не собирался, но выглядел несчастным, а голос звучал мягко и даже немного заискивающе:

— Можно тебя спросить кое-что? Про Свету?

— Ну, спроси, — осторожно ответила Вера.

— Ты говорила, что видела её личность… а то, как она, Света… ну, в смысле, почему она… — он замялся.

— Покончила с собой? Да, это я тоже видела… Ты хочешь узнать, из-за чего она это сделала?

Славик молча кивнул, и Вере вдруг стало мучительно его жалко. Надо же! А она и не думала, что архитектор, да и вообще все местные обитатели способны на такие глубокие чувства.

— Из-за парня. Света любила его, а он вытянул из неё все деньги, всё, что было у неё на счетах, а потом сбежал. Ещё и драгоценности, что в квартире хранились, с собой прихватил. Обчистил, в общем, по полной. Ради этого и знакомство с ней завёл. Света когда это поняла, у неё зеркало из рук выпало и разбилось. Она тогда взяла самый большой острый кусок и вены себе перерезала. — Вера замолчала, не зная, что ещё сказать.

Молчал и Славик, глядя в землю, долго, потом поднял взгляд на собеседницу и сказал:

— Вот, значит, почему она принесла тебе зеркало.

— Да, она слепила его первым, точную копию того, что перед смертью держала в руках, только тогда Света об этом не знала и просто подарила его Андрею за то, что он дал ей «тело». Крысиное.

— А то «тело», что мы хоронили… Она действительно так выглядела? При жизни, я имею в виду.

— Да, конечно. Такая она и была. Женщина тридцати четырёх лет, блондинка…

— Красивая!

— Красивая, — великодушно согласилась Вера, хотя на самом деле… впрочем, у каждого своё понятие о женской красоте.

— Жаль мы с ней, когда живы были, не встретились, — Слава улыбнулся, явно представив себе это, — было бы здорово!

— Не сомневаюсь!

— Интересно, где я был, что делал, и почему с собой покончил…

— Чтобы это узнать, нужно связать тебя с твоим истинным сознанием, но тогда… ну, ты сам знаешь…

— Я увижу адский круг.

— Не просто увидишь, ты там окажешься! Полностью и навсегда. А здесь существовать — перестанешь.

— Но почему? Почему я здесь существую? Вообще? Если моё сознание в адском круге самоубийц, то тут… что же находится тут? Кто я — тот, кто сейчас с тобой разговаривает?

— Какой-то отблеск твоего сознания, след души, я не знаю! — пожала плечами Вера. — Виктор Индукин, помнишь, я потом всем желающим позже вечером про него рассказывала?

— Да, я слышал, — кивнул Славик.

— Ну, так вот: он, даже став лысорским пером, всё равно был связан с адским кругом. Возможно поэтому, когда Виктор устроил взрыв, и выдавился этот пузырь, зацепив тех, кто был поблизости… Как именно, почему, фиг знает, это ж другие миры, измерения, а я — человек, вряд ли для людей это вообще постижимо… — она развела руками.

— Ладно, — чуть подумав, сказал Славик и медленно пошёл прочь, но через несколько шагов обернулся: — Спасибо.

— Не за что, — пробормотала Вера, глядя ему вслед.

Бешенство, овладевшее Славиком после гибели Светки, быстро сошло на нет, и он, мрачный и задумчивый, часами бродил по поселению и окрестностям, рассматривая землю.

А потом вдруг объявил общее собрание.

Вера в это время бродила возле щелей, размышляя, стоит ли заранее перекрыть их на всякий пожарный, не взирая на протесты Андрея, упорно желавшего охотиться на человеческий формакод. Или лучше подождать, а вдруг оставшиеся радужные проходы ещё пригодятся? Что, если Антон выжил и найдёт способ проникнуть через них сюда и помочь ей придумать, что делать? Глупо, конечно, но даже такая несбыточная надежда никак не хотела умирать, скрашивая Верино пребывание в пузыре.

Вздохнув, она всё же решила подождать и потопала назад, к деревне, где её ждал сюрприз в виде народа, стекавшегося во двор её дома.

— О, пришла! — завидев её, вскричал Мишка-Ворон. — А то я уж собрался за тобой лететь.

— А чего происходит-то?

— Да Славик общее собрание объявил.

— У меня дома?!

— Во дворе: там ведь лавки-то остались, ну вот он и решил, что так всем удобно будет.

— Мог бы и спросить, — усмехнулась Вера, — ну да фиг с ним, пусть… а о чём собрание-то?

— Без понятия, — помотал головой Мишка. — Говорит, приходите, мол, и всё узнаете. Он последнее время стал такой… — он постучал маховым пером на конце крыла по виску, — странный!

— Да ладно тебе, — Вера толкнула его в бок. — Человек горюет просто, чего ты издеваешься?

— И в мыслях не было, — опроверг он её предположение и, толкаясь сразу двумя лапами, резво поскакал к остальным.

Вера последовала за ним.

— Привет, кого не видела! — поздоровалась она, занимая свободное место на крайней лавке.

— Привет! Привет! — с разных сторон раздалось в ответ.

Славик меж тем прошёл к стоявшему напротив лавок стулу.

— Всем здрасьте! — сказал он усаживаясь. — Спасибо, что пришли.

— Пожалуйста! — буркнул Юрик и истинно собачьим жестом почесался задней лапой. — Ты давай, говори уже, чего хотел, не тяни!

— Я хочу… — архитектор замялся, явно пытаясь подобрать слова. — В общем, у меня к вам предложение!

Жители замерли, удивлённо ожидая продолжения, и оно последовало, огорошив всех до единого:

— Давайте убьём лысорей! — Славик обвёл взглядом обалдевших слушателей и добавил, видимо для окончательной ясности: — Я серьёзно.

«Господи! — подумала Вера. — Неужели он сейчас предложит то, о чём я со смерти Светки думаю, но никогда не решилась бы высказать?!» Она встретилась взглядом с Андреем — тот сидел на соседней лавке — он тоже был удивлён.

— А давайте без «давайте»! — огрызнулся Мишка. — Тебе надо, ты и убивай.

— Да я-то готов! Хоть прямо сейчас! Только боюсь, одного меня не хватит! — Славик посмотрел на Веру, явно ища поддержки, но та молча кусала губы, опасаясь нарваться на гнев остальных жителей, прослыть подстрекательницей.

«Чёрт, ну мог же заранее предупредить!..»

— Подождите! — вскочила со своего места Дина, озираясь на сидевших рядом жителей. — Он что, предлагает нам — как Светка? Я правильно понимаю?!

— Щупальца, что ль, глотать? — вытаращила глаза Катька-серая-крыса. — Ты спятил?!

— Зачем глотать? — ответил Славик. — Во-первых, у нас нет больше кусков, а во-вторых, оно само на меня набросится, если я буду у щели стоять. Вера замкнёт меня с моим полным сознанием, и аватар начнёт качать мою адскую круговерть.

— А мы при чём? — нахмурился Боря-воробей.

— Вы на подстраховке. Я думаю, меня одного не хватит: взорвётся опять одна голова, и лысори больше на эту удочку уже не попадутся.

— Даже если так, ну и что? — прищурился Юрик. — Давайте лучше не будем ждать, пока щупальце к нам полезет, а запечатаем все щели заранее, и будем жить тут, как жили!

— Да не будет этого, ну, неужели ты не понимаешь?! — взвился архитектор. — Рано или поздно они всё равно разнесут наш пузырь, и тогда конец всему! Хорошо, если мы просто перестанем существовать — это хоть и будет гибель без всякого толку, но, по крайней мере, без страданий! Только вот я уверен — мы так легко не отделаемся: когда пузырь лопнет, мы окажемся обратно в адском круге и будем мучиться вечно! А лысори тем временем, довольные и сытые, будут продолжать пожирать свет из душ мёртвых людей! Вы этого хотите?! Лично я — нет! Поэтому и предлагаю сработать на опережение и подготовиться. Пусть каждый, как Света, принесёт Вере собственноручно слепленную вещь, которая получилась лучше всего, тогда она сможет нащупать путь к нашим сознаниям, чтобы, когда возникнет в том необходимость, быстро протянуть связь. Ты ведь можешь так сделать, правда? — обратился он к Вере.

— Ну, в принципе… — она ненадолго задумалась, прикидывая варианты. — Да, это можно устроить. Если места над дорогой, где вы висели бесформенными клоками, соединить сделанными из киселя проводами и прикрепить к ним вещи, которые вы принесёте, предварительно тоже замкнув их в единую цепь, а потом сделать рубильник…

— Хватит! — вдруг на удивление резко прервал её Мишка. — Извини, Вер, я тебя очень уважаю и… даже обожаю! — без улыбки продолжил он. — Потому что без тебя я никогда бы не полетел, но то, что ты сейчас предлагаешь!.. это… — он ненадолго умолк, видимо сдерживая готовую сорваться с языка грубость, после чего заявил: — В общем, лично я точно не собираюсь в этой жути участвовать! Надеюсь, что и остальные тоже!

Он встал и, не удостоив никого прощанием, направился вон из Вериного двора.

— А ты не надейся! — крикнул ему вслед Славик, но никто его не поддержал: Катька и Вадим тоже встали, вроде собираясь уйти, но отчего-то мешкая, остальные не двигались, хмуро глядя Ворону вслед.

— Он… да он просто… ворона он, вот и всё! — махнул рукой Славик в сторону ушедшего Мишки. — Но мы! Мы-то ведь с вами — люди, хоть и в разном обличье, неважно! И мы… — он задохнулся, сглотнул и произнёс с такой болью, что Катька с Вадимом снова сели: — Вы просто послушайте! Мы с вами когда-то совершили ошибку. Огромную, безумную, самую страшную и единственную, которую Бог не прощает! Именно поэтому она привела нас в адский круг самоубийц, откуда нет выхода, и обрекла на вечные страдания. И тут вдруг невероятные, немыслимые обстоятельства — может, сам Бог их и создал, может, это такая его задумка! — подарили нам шанс, прекрасный шанс всё исправить! Послужить чему-то нужному, хорошему, правильному! Мы ведь не просто уничтожим тварей, которые грабят души мёртвых, не давая человечеству развиваться, мы с вами выйдем из адского круга! Пусть мы при этом умрём, пусть перестанем существовать, но это же всё равно лучше, чем тупо сидеть в чёртовом «киселе» и ждать, когда лопнет пузырь. И уж точно лучше адского круга — ну, неужели вы этого не понимаете?!

В глазах Славика вдруг заблестели слёзы. Смутившись, он сел и, опустив взгляд в пол, сдавленно произнёс:

— Я всё сказал.

Минуты три жители молча сидели, поражённые такой внезапной и пламенной речью архитектора, потом стали подниматься со своих мест. Некоторые, подходя к Славику, сочувственно хлопали его по плечу. Когда все потянулись к выходу из двора, архитектор встал.

— Подумайте! — повысив голос, твёрдо произнёс он, глаза его уже были сухи. — Просто подумайте над этим, ладно?

— Ладно. Да. Подумаем. Конечно. Обещаем, — тут же послышалось отовсюду.

Но подумать никто не успел: той же ночью вдруг грянуло киселетрясение. Выскочив на улицу, Вера столкнулась с Андреем. В небе взрывались всполохи разноцветного сияния и уже кружил Мишка-ворон.

— Все к щелям! — закричала Вера выбегавшим из домов селянам. — Скорее! Бросайте в них кисель, как можно больше киселя, плотнее! Старайтесь закрыть, не пускайте никого и ничего наружу! А я буду по очереди запечатывать! Давайте, давайте, бегом!

Андрей каждому уточнил направление, и жители стремглав бросились выполнять Верино распоряжение.

— Хватайся за шею! — опустившись на землю, предложил ей Мишка. — Так будет быстрее!

Не уверенная, что он сможет взлететь с таким грузом, Вера всё же последовала его совету, и оказалось, Ворону вполне хватало сил поднять её в воздух. «Это всё потому, что на самом деле нет здесь ни воздуха, ни тел, один только «кисель», сам в себе и в разных вариациях…» — мелькнувшую мысль тут же смыли куда как более насущные проблемы.

Сотворив первую герметичную дверь, Вера с помощью Ворона быстро переместилась к следующей щели, где Катька-серая-крыса усиленно бросала кисель в проход, навалив уже целую гору, хотя ничего особенного пока не происходило. Мгновенно переделав гору в дверь, Вера отправилась дальше, радуясь, что пока всё ограничивается только киселетрясением и радужными всполохами. Зародилась даже надежда успеть облететь все щели до того, как начнётся вторжение, но она всё равно попросила Катьку как можно скорее бежать на помощь остальным. И это было правильно: возле третьей щели — а вернее, четвёртой, если считать ту, что она запечатала, когда только попала в этот мир, — уже стало весьма неспокойно. В проходе бился тёмный пузырь, но накиданный Витей-крысой кисель, к счастью, не дал ему выдуться, позволив Вере быстро запечатать щель.

Интересно, что тут, на изнанке — Андрей про себя так и продолжал называть это место — щелей тоже обнаружилось всего девять, как и неподвижных клоков сознаний, цепочкой висевших над будущей дорогой. «Вот такое, наверное, и называют «мистическим совпадением», как и то, что я сюда провалился в миг, когда там, на Земле, совпало множество событий, связанных с моими лампочными способностями!» — подумал теловик, воздвигая возле своей щели целую «кисельную» плиту. Она вышла слегка кособокой, но зато неплохо блокировала начавший выдуваться тёмный пузырь. Навалившись на неё спиной, Андрей принялся лепить палки, чтобы воткнуть их в землю и подпереть плиту.

Он пока неплохо справлялся один, как и драный Юрик — тот стоял к щели задом и работал лапами со скоростью миксера, зашвыривая «киселем» проход. «Земля» летела с бешеной густотой и силой, бомбардируя выдувавшийся пузырь так, что комки намертво впечатывались в мембрану, мгновенно убивая её эластичность. Это была последняя лёгкая щель, когда Вере удалось почти без труда установить герметичную дверь.

Дальше дело пошло гораздо хуже, спасало только то, что теперь все жители объединились парами, что позволяло кидать вдвое больше «киселя». Однако и рвущееся наружу нечто, обнаружив, что половина щелей стала непроходимой, озверело, стремясь во что бы то ни стало прорваться сквозь остальные. Тёмные пузыри лопались, и оттуда, раскидывая комки накиданного «киселя» в стороны, лезли чёрные щупальца. Причём куски от них, как раньше, не отрывались, а втягивались обратно, даже если их со всего размаху придавливало плитой. Щупальца выстреливали по нескольку штук за раз, стремясь воткнуться в жителей, и в итоге почти все получили увечья, лишившись рук, ног, а то и большей части головы. Несмотря на то, что «тела» были всего лишь слепками «киселя», жители подсознательно всё равно считали их настоящими, поэтому повреждения воспринимались как всамделишные раны, заставляя корчиться и вопить от боли.

К счастью, внедриться в тело и подчинить обитателя, как это произошло со Светкой, у щупалец пока не получалось: работа в паре и помощь перелетавшей с места на место Веры делали своё дело.

Она сумела запечатать ещё три щели, включая ту, что караулил в одиночку Андрей, прежде чем из последней, девятой, лысорский аватар вдруг вырвался целиком. Развалив всё, что успели накидать уже израненные жители, из тёмного пузыря вылезло подобие чёрного осьминога с клювом. Толкнувшись от земли, «осьминог» подпрыгнул так далеко и высоко, что достал до подлетавшего к щели Ворона. К спине его, ухватившись за шею, приникла Вера, и аватар метил, конечно, в неё, но Мишка вдруг резко тормознул и, развернувшись, встал в воздухе вертикально, грудью встретив выстрелившее щупальце. Вера вскрикнула, сорвавшись от неожиданности вниз. Пока аватар не успел подчинить его своей власти, Ворон, крича от боли и ярости, дёрнулся вперёд и глубже насадился на щупальце, проткнув себя насквозь, чтобы приблизиться к «осьминожьей» голове. Хрипя и булькая «кровью», Мишка раскинул крылья и стал лупить ими по соседним щупальцам, пока вытянутые вперёд лапы царапали когтями вражьи глаза.

Получившая отсрочку Вера вскочила и быстро вылепила у щели гермодверь, оставив её распахнутой, а потом присоединилась к Андрею — он к тому времени уже налепил из «киселя» и раздал всем, кто ещё был в строю, мечи и копья. Ими жители, окружив с разных сторон ослепшего, с выцарапанными глазами, «осьминога», тыкали и били его, тесня копьями обратно к проходу.

Мишка обмяк, не в силах больше двигаться, и под тяжестью его тела щупальце упало, волоча Ворона по земле. Юрик ухватил его зубами за ногу и стащил прочь, резво отпрыгнув от освобождённого щупальца — хлестнув в сантиметре от собачьего носа, оно воткнулось в землю и глубоко проскребло «кисель», расплёскивая его, словно жидкую грязь. Пёс повернулся к аватару задом и, заорав: «В стороны!» привычной уже мельницей заработал лапами, навострившись придавать летевшим комкам твёрдость и остроту. Ударившая в «осьминога» шрапнель заставила монстра взреветь и, прикрываясь израненными щупальцами, рвануться назад, к проходу.

Когда Юрик остановился, высунув язык и качаясь от усталости, аватар был уже на пороге щели. В него тут же полетели мечи и копья, загоняя глубже и глубже, пока дверь, под нажимом Веры, не захлопнулась.

Жители бессильно попадали на землю, задыхаясь, словно только что пробежали марафонскую дистанцию. Из-за двери раздавался удалявшийся рёв монстра.

Вечер после нападения и весь следующий день ушёл на восстановление «тел» всех пострадавших в схватке с лысорским аватаром. Легче всего получилось с крысами: Андрей просто залил в них новый формакод, а то и сразу два — вот когда пригодились сосуды в форме грызунов, цепочкой расставленные на полочке, — и все раны Вити, Катьки и Вадима затянулись, а потерянные конечности сами собой отросли. Славика и Юрика удалось подлатать быстрее всех: раны оказались неглубокими, руки-ноги-лапы у обоих остались на месте. А вот Боре-воробью и Дине-кошке повезло меньше — Вера лечила их долго и в несколько приёмов, перемежая это занятие косметическими правками крыс.

Но сначала она, конечно же, бросилась помогать Мишке, геройски спасшему её от лысорского аватара ценой собственной целостности: в груди Ворона зияла огромная сквозная дыра, не только исключительно глубоко повредившая «тело», но и уничтожившая часть вороньего формакода. А ещё одного у Андрея — увы! — не имелось и теперь, в связи с запечатыванием всех щелей, не предвиделось, так что восстановить Ворона было невозможно. Пришлось просто залепить дыру «киселём», стараясь сделать вставку незаметной. Это Вере удалось, и с виду всё выглядело нормально, однако скрытый внутри пробой всё равно чувствовался: Мишка сделался молчаливым, мрачным, заторможенным, и к тому же — вот это было самым ужасным! — вновь лишился возможности летать.

Вера не оставляла попыток ему помочь, раз за разом пытаясь наладить «нервную связь» головы и крыльев, но её хватало лишь на пару минут, а потом способность подниматься в воздух будто утекала через дыру в «теле» и формакоде, как вода из пробитой кастрюли. Мишка отрывался от земли, пролетал несколько метров, после чего плюхался обратно.

Видеть это было крайне тяжело, но Вера старалась не падать духом — всё-таки с вторжением-то они справились! — хоть этому можно порадоваться… если, конечно, не думать о том, что причина всех обрушившихся на пузырь бедствий — это она сама.

Лысори знали, куда она скрылась, и теперь хотели во что бы то ни стало достать её и сожрать. И если до этого местные обитатели бытовали тут себе спокойненько, успешно прикидываясь живыми, то с появлением «суперлампочки» в пузыре началась настоящая свистопляска. Вера не говорила об этом с селянами, но думала, они догадываются, за кем тут идёт охота и понимают: лысори не остановятся, пока не получат то, что им надо…

Поэтому она решила снова всех созвать, чтобы поставить вопрос ребром. Сегодня вечером селяне должны были решить, что делать дальше, а пока Вера ходила и проверяла свои гермодвери, в то время как все остальные самостоятельно ремонтировали домашнюю утварь и мебель, попорченные киселетрясением.

Сами дома восстанавливал Славик, а Вера в это не вмешивалась: она устала от лечения, а жителям и главному архитектору заняться сейчас всё равно больше нечем. Попыток убедить селян в необходимости подготовить общую цепь для уничтожения лысорей, он больше не предпринимал, хотя свою слепленную лучше всего вещь — часы с кукушкой — Вере отдал, и когда она объявила о необходимости общего сбора, посмотрел на неё с надеждой.

Осмотрев все двери, Вера не нашла никаких признаков, что аватары пытались их взломать. Это не слишком её удивило: лысори никогда не были любителями тупо долбиться лбами в стену, предпочитая находить и разрабатывать новые способы достижения цели… Что-то они придумают в следующий раз?.. Неизвестно.

Но поселение в покое не оставят, так что пора двигать к деревне, скоро наступит время сбора.

Когда Вера пришла на собрание, многие уже сидели на лавках, в том числе и кошка Дина — шерсть её, после побоища, выглядела более тусклой и уже не такого изумительно шоколадного оттенка, как раньше.

— Ну, как, Вер, двери проверила? — спросила она, сверкнув зелёными глазищами: их изумрудный цвет, к счастью, восстановился в точности.

— Да! Пока всё тихо, но это только до поры.

Потрёпанный вид Дины да и всех других жителей вызвал у Веры чувство вины, ведь они пострадали из-за неё. Потому что она сбежала от устранителей и спряталась здесь, за их спинами.

— Привет, народ, как самочувствие, полечить никому ничего не надо? — голос оказался хриплым, и Вере пришлось откашляться, чтобы побороть волнение: то, что она собиралась сказать, требовало немалого мужества.

— Привет! Да нормально! Пока всё в порядке! — с разных сторон раздалось в ответ.

Молчал только Мишка, тихо устроившись прямо на полу, позади всех лавок.

Когда все заняли свои места, Вера описала создавшуюся ситуацию, сопроводив её неутешительным прогнозом, что лысори в ближайшее время нападут снова и отбиться так, как в прошлый раз, наверняка уже не удастся. А потом, собравшись с духом, выдала:

— В общем, если вы не хотите быть тупо размазанными по «киселю» без всякого толку, то есть только два пути остановить лысорей. Первый — это сделать то, что предлагал Слава, а второй — отдать им меня и, возможно, Андрея.

— Ч-что? — от неожиданности теловик стал заикаться. — К-как?..

— Насчёт тебя я на сто процентов не уверена, но думаю, аватар распознает в тебе «лампочку», и лысори не упустят возможности с ней тоже расправиться. Остальные в это время могут просто отойти в сторону, спрятаться и переждать, пока прорвавшиеся аватары будут нас пожирать. Если не будете им мешать, вас не тронут.

Во дворе Вериного дома воцарилась мёртвая тишина. Жители молчали, не сводя с неё глаз, а она чувствовала, как кровь приливает к лицу, пусть даже на самом деле никакой крови в её кисельном «теле» не было. Как не было и настоящих коленок, которые вдруг задрожали и ослабели. «Господи, что ж я говорю?! Мамочки!» Вера рухнула на стул, запоздало осознавая весь ужас своего заявления.

— Точно не тронут? — недоверчиво спросила Катька-серая-крыса. — Ты уверена?

— Чёрт! — схватившись за голову, глухо произнёс Андрей. — Чёрт!..

Мелькнула соблазнительная мысль сказать «нет, это лишь догадка», но Вера сдержалась. Нельзя идти на попятный, иначе зачем она собрала всех и предложила выбор? Покрасоваться?.. Закусив губу, она молчала, глядя в пол и вспоминая, как размышляла об этом, как готовилась сказать… Как думала о том, что Антон, скорее всего, погиб, да и все радужные двери теперь задраены, так что в любом случае оттуда никто не придёт ей на помощь… Она приняла решение. Пути назад не было.

— На Земле аватары охотились только за «лампочками», — сказала она, удивляясь, насколько спокойно звучит собственный голос. — Обычных людей они не трогали, чтобы не нарушать порядок вещей, в который эти гады сумели так давно и удачно встроиться. К чему рисковать, если и так имеешь постоянный приток пищи? Лысори потрошат души мёртвых и отправляют дальше, чтобы те потом снова вернулись на Землю набирать новый сок, который, после очередной смерти, опять потечёт в их поганые клювы. Бесконечный круговорот. Его нарушают только «лампочки» — они, после смерти, проскакивают мимо лысорей, ничего им не отдавая, а значит, развиваются и однажды найдут способ разнести их проклятую жральню к чертям. Вот почему на нас открыта такая жестокая охота! Особенно на меня, ведь я намного сильнее всех других «лампочек»… Так что — да, я уверена! Сожрав меня и, уж извини, Андрей, но очень вероятно, что и тебя, лысори уйдут, оставив этот пузырь в покое.

Шумно выдохнув, Андрей убрал руки, проведя ладонями по лицу, и безмолвно воззрился на Веру — сказать ему было нечего. Кошка Дина вдруг принялась умываться — типично кошачьим движением вылизывая лапку и проводя ею по носу, — словно всё это вообще её не касалось.

— Но… — Славик таращился на Веру, открыв рот, в глазах металось отчаяние. — Как же…

— Да вот так же! — подал голос драный Юрик. — Отдадим «лампочек» на съедение, и будем тут дальше сидеть. Только уже без изменений. Ведь ни Веры, которая может любую вещь или «тело» улучшить, ни теловика, который добывает формакоды, у нас больше не будет. Здорово? Как думаете?

Он встал и обвёл глазами жителей — многие заёрзали, кто-то что-то тихо бурчал себе под нос. На морде Пса появилась усмешка.

— Лично мне такая перспектива совершенно не нравится! — заявил он, а потом вдруг нырнул под лавку и вылез, держа в зубах слепленный из «киселя» компас.

— Вот! — Юрик подошёл к Вере и положил компас ей на колени. — Это мой предмет. Воспользуйся им, чтобы установить связь и прицепить меня к Славику — я тоже хочу накачать чёрных гадов своим адским коктейлем по самое не балуйся!

Вскочив, словно пружиной подброшенный, архитектор бросился к Псу, обнял и, уткнувшись в густую шерсть, неразборчиво что-то проговорил — видимо, слова благодарности.

— Да ладно, — Юрик хлопнул его лапой по спине и отстранился. — Я ж это… ради себя, если честно! Ошибку хочу исправить… ну, помнишь, ты говорил?

Славик кивнул — похоже, он был счастлив.

— Что ж, — закончив умывание, промурлыкала, нарочито подражая настоящей кошке, Дина и, раскопав под собой «кисель», извлекла оттуда розовую кружку с нарисованными на ней двумя слившимися сердечками. — Моя лучшая чашечка!

Дина протянула кружку Вере, улыбнулась и подмигнула Славику:

— Видишь, я тоже заранее подготовилась.

— Значит, трое! — расплылся в широкой улыбке архитектор. — Вера, нас уже целых трое!

— Четверо, — поправил Витя. — Я, знаете ли, тоже не собираюсь тут червяком в «кисель» зарываться, пока чёрные гады будут Веру с Андрюхой пожирать! Да и крысой быть надоело, — он встал. — Предмет сейчас принесу.

— Спасибо! — проглотив ком в горле, с трудом выговорила Вера, губы её дрожали.

В ночь после собрания Андрей не стал вывешивать месяц: не время спать, тем более не по-настоящему, когда каждая минута на счету. Все это понимали. Чувствовали, словно звери — приближавшийся ураган. Только, в отличие от зверей, люди прятаться не собирались, наоборот, готовились встретить и победить. В открытом противостоянии, обратив зло против зла. Им было очень страшно, ибо цена этой победы была известна.

Можно сколько угодно убеждать, что на самом деле они давно умерли, и всё здесь не настоящее, что в пузыре нет ничего, кроме «киселя», а их тела, боль, волнение и ужас — просто иллюзии, это ничего не меняло, ибо противоречило ощущениям. Ведь по ощущениям селяне провели здесь более полугода, общались, размышляли, строили дома, улучшали свои тела, обследовали окрестности… Это была их жизнь, какая-никакая, но жизнь, а теперь требовалось её отдать! Пусть они знали, что спасутся от адского круга и одновременно послужат великой цели освобождения всего человечества от кошмарного ига лысорей, — это всё равно не спасало от страха смерти и несуществующие поджилки тряслись у каждого, кто согласился присоединиться к общей цепи обречённых.

— Я боюсь! — честно заявила Дина, когда Вера готовила её для связи с полным сознанием. — Не могу не думать, что моё существование навсегда прекратится.

— Не прекратится! — возразил ей Славик с таким жаром, что сразу стало понятно: он давно и долго над этим размышлял. — В нашей Вселенной так не бывает. Ничто в ней никогда не исчезает, это закон! Любое существование не прекращается, а лишь переходит в иную форму. Когда существо умирает, оно разлагается на элементы, которые становятся пищей для новой жизни.

— А когда умирает звезда, она взрывается и выбрасывает в космос химические элементы: углерод, азот, кислород, железо… — в общем, всё, что необходимо для жизни, — сказал подошедший Андрей. — Звёзды умирают, чтобы мы могли родиться и жить. Поэтому все мы — лишь звёздная пыль, — как сказал один известный астрофизик, фамилию я, увы, забыл…

— Значит, мы просто вернёмся к началу начал, — изумрудные глаза кошки сверкнули серебром, словно была настоящая ночь и их осветил свет звёзд.

Вера промолчала, её тоже трясло, хоть она в этом и не сознавалась, прикидываясь, что уверена в своих действиях. На самом деле это, конечно же, было не так. То, что она собиралась сделать, имело миллион нюансов, сто вопросов без ответов, самым главным из которых был: а вдруг вообще ничего не получится? Например, язык-щупальце проигнорирует приманку и не воткнётся в возглавляющего цепь Славика? А даже если воткнётся, где гарантия, что у цепи будет достаточно мощности, чтобы удержать его и так накачать «адским коктейлем», как выразился Юрик, чтобы лысори лопнули?

Шесть человек… — достаточно ли этого? Вот девять было бы вообще идеально, но Светку они уже потеряли, а из оставшихся восьми — увы! — Катька и Мишка предпочли остаться в стороне. Серая крыса боялась аватара так дико, что, похоже, с этим просто ничего нельзя было поделать, а Ворон… — с ним и поговорить-то не получалось, таким замкнутым и странным — после частичной утраты формакода — он стал.

Почти завершив сборку цепочки, Вера уже собиралась слепить рубильник, когда Мишка, так и остававшийся всё это время сидеть позади лавочек во дворе её дома, вдруг с громким шуршанием выполз на дорогу. Кособоко подпрыгивая, сделал несколько шагов — одно крыло при этом волочилось по земле — и замер, глядя на Веру несчастными глазами.

— Миша! — она бросилась к Ворону — сердце сжималось от чувства вины и жалости, — но он вдруг замотал головой и попятился назад. — Стой, подожди, куда!

Кусок «киселя», залеплявший дыру в груди, вывалился и Мишка захрипел. Лапы неловко подогнулись, он плюхнулся на землю, распластав крылья и застыв в странно кривой, не человечьей и не птичьей, позе.

— Господи! — Вера опустилась перед ним на колени, нахмурилась, разглядывая повреждение: вместо сквозной дыры там оказался тёмный провал. — Что за…

Ворон вытаращил глаза и снова захрипел, так страшно, что девушка шарахнулась назад, но вскочить не успела: мрак из Мишкиной чёрной дыры рванулся наружу, выстрелив острым чёрным щупальцем прямо Вере в грудь.

— Не-е-ет! — заорал Славик, ринувшись к забившейся с судорогах девчонке и стремительно менявшемуся Ворону.

Мрак поглощал птицу, превращая её в единый, шевелящийся клубок змей, самая толстая из которых безостановочно вкручивалась внутрь Веры, но из спины не показывалась. Щупальце давно уже должно было проткнуть кисельное «тело» насквозь, но вместо этого продолжало уходить всё глубже и глубже. Подбежавший Славик хотел оттащить девчонку от аватара, но тот вдруг резко дёрнул щупальцем вверх, взметнув Веру высоко в воздух, а потом грянул её оземь так, что по пузырю прокатилось киселетрясение, заставив застывших в ужасе селян, попадать, как кегли. Андрей вскочил первым и, то на четвереньках, то перекатываясь, поспешил к Славику.

Небо с треском разорвалось, сверкнув разноцветным всполохом, а потом оттуда вдруг выметнулся красный протуберанец, молнией вонзившись в чёрный змеиный клубок.

— Оно вылезает! — заорал Андрей, помогая Славику встать на колени.

Новый удар красной «молнии» чуть не бросил его лицом в землю, но архитектор удержался — они с теловиком упёрлись друг в друга, пережидая киселетрясение, и только тогда Славик наконец увидел: щупальце медленно лезло из Веры обратно!

Андрей просунул свои руки ей под мышки, аватар попытался вновь резко поднять девушку, но Славик тоже вцепился в неё мёртвой хваткой и вместе они потащили Веру прочь. Щупальце стало вылезать быстрее. И тут девчонка вдруг схватила Андрея за руки и дёрнула вниз, словно хотела перебросить через себя.

— Она хочет нам что-то сказать! — вскричал Славик. — Пытается повернуть голову!

Вера снова дёрнула Андрея за руки, он наклонился вперёд, вытянув шею.

— Нет! — хрипло, с трудом пробулькала она ему прямо в ухо. — Нельзя, чтобы он вышел. Цепь… надо замкнуть цепь!

— Но как? — Андрей беспомощно оглянулся: до подготовленного Верой провода было не дотянуться. Да и рубильник сделать она не успела!

— «Змея» проникновения… — сквозь новое хриплое бульканье едва различил он.

— Что? — не понял Славик. — Змея?

Глаза Андрея широко открылись.

— Объединяйтесь! — заорал он архитектору в лицо. — Быстрее! Возьмитесь друг за друга, а последний пусть вскроет провод! Ты понял?!

— Да! — кивнул архитектор и на четвереньках ринулся к сбившимся в испуганную стайку жителям.

Пока он объяснял им, что надо делать, Вера снова дёрнула Андрея, требуя подставить ухо.

— Найди кончик… у меня в спине… — щупальце вновь ускорило свой выход из её тела.

Взвыв, она запрокинула голову, и с неба грянул огненный протуберанец, вонзаясь в змеиный клубок. Движение щупальца замедлилось.

— Не дай… ему… выйти! — прохрипела Вера.

— Ладно, — сложив ладонь лодочкой, Андрей ткнул пальцами в спину девчонки — твёрдая плоть! Он ударил сильнее — руку пронзила боль.

Славик тем временем уже выстроил жителей в цепочку и теперь они стремились, не потеряв контакта, растянуться так, чтобы хватило от провода до Андрея. Одна только Катька оставалась в стороне, не участвуя в этом действе.

— Давай же, давай! — сдавленно шептала Вера. — Я долго не протяну…

— Но я не могу! — в отчаянии вскричал Андрей. — Не могу проткнуть!

Щупальце быстрее потекло вон из тела девчонки.

— А-а-а-а! — Вера вновь запрокинула голову, но небо не раскололось, лишь слабый радужный всполох мазнул по нему и тут же растаял.

Славик уже приблизился к Андрею, старясь достать до него ногой, остальные вытянулись, как могли, но до провода всё равно не хватало! Никак! Ну, никак не хватало.

— А-а-а-а! — вдруг вторя Вере, заорала Катька-серая-крыса и, вскочив, метнулась к Боре-воробью, замыкавшему цепочку со стороны провода.

Увидев, как самая слабая девчонка-трусиха, отринув страх, встала возле провода, взявшись за Борино крыло и вытянувшись так, что её длинный хвост замер, дрожа над проводом, Андрей одной рукой схватил ладонь Славика, а другую сжал в кулак.

— Надо зубами! — сказал Воробей Серой крысе. — Мы должны пробить изоляцию!

Катькины глаза испуганно расширились лишь на миг, а потом она вдруг улыбнулась:

— Крысы любят грызть провода.

Митя ухватил её за заднюю лапу, Катька вытянулась в струнку, пасть как раз доставала до провода.

— Я - «лампочка»! — проговорил Андрей. — А это всего лишь «кисель»!

Размахнувшись, он всадил кулак глубоко в спину Вере и, раскрыв внутри пальцы, нащупал щупальце. Оно выскользнуло из руки, таща за собой скользкий острый кончик. Ещё миг, и он вырвался бы наружу.

— Ну уж нет! — Андрей резко и сильно двинул раскрытую ладонь вперёд, протыкая её кончиком щупальца — раз Ворон смог так сделать, то и ему не слабо! Боль молнией прошила руку и ворвалась, казалось, прямо в сердце, но теловик даже не вскрикнул, только сжал зубы и, глубже насадив ладонь на щупальце, обхватил его пальцами. А потом что есть мочи рванул на себя.

— Звёздная пыль, — прошептала Катька и резко клацнула пастью, пробивая провод зубами.

В небе открылась серебристая труба, и оттуда в землю ударил бешеный ветер, выбивая «кисель» из-под ног, провод просел, но тут же вытянулся вертикально, одним концом уходя прямо в серебристую глотку адского круга, а другим — смыкаясь с вытащенным из спины Веры кончиком щупальца.

Внизу разверзлась бездна, кишевшая тёмными клювастыми головами, словно языками чёрного пламени, но висевшие цепью люди этого не видели: по очереди загораясь белым светом, они таяли, втекая в стремительно расширявшийся провод: Катя, Боря, Юрик, Вадим, Дина, Витя, Славик. Когда растворился архитектор, провод уже стал размером с трубу и просто слился с её стенками, заключив в себе Андрея и Веру, протянувшись к бушевавшему внизу чёрному пламени.

— Держись! — крикнула Вера.

Сверху раздался дикий рёв: из трубы прямо на «лампочек» полетела, с неистовой силой ударяясь о стенки, ослепительно белая волна.

— Мама! — прошептал Андрей и зажмурился, изо всех сил вцепившись в девчонку.

Из серебристой глотки адского круга, с исступлённым воем обезумевших от вечных мук душ, ударил, разрывая чёрные клювы, неудержимый белый огонь.