Авантюристка поневоле

Глава 18

Девушка приподнялась, устроила подбородок на скрещенных на груди Дора руках и посмотрела на него, подняв брови домиком.

— Ты, что ли, стал бы её шантажировать? — уточнила она с лёгкой насмешкой.

— Думаешь, не получилось бы? — усмехнулся он, его глаза блеснули в полутьме спальни. — Зато ты точно в столице бы осталась, а теперь придётся с нами ехать, — он вздохнул, на лицо мужчины набежала тень.

Эллиа ответила не сразу, понимая беспокойство любимого — затевая встречу с матерью, она, признаться, не подумала о ситуации с этой стороны.

— Я могу сказаться больной в последний момент, — предложила она. — Найдёшь кого-нибудь вместо меня.

— Выход, конечно, — задумчиво протянул Дор, рассеянно погладив её по голове и пропустив золотистый локон между пальцами. — Но в последнее время я стал слишком суеверен, любовь моя, и раз уж так складывается, переигрывать не хочу. Если не будешь пытаться заниматься самодеятельностью и во всём слушаться меня, то я не против твоего присутствия, — он чуть нахмурился. — Да и не хочу я тебя в столице оставлять, если честно. После того, как граф Анкард оказался заговорщиком, хотя его никто не подозревал вообще, мне не по себе, если тебя нет рядом, — голос Дора смягчился, он погладил Эллиа тыльной стороной по щеке. — Мне будет спокойнее, если я сам буду приглядывать за тобой, тем более, что никаких боевых действий не предвидится, — он улыбнулся. — Заболеть никогда не поздно, если что, останешься ждать в какой-нибудь деревеньке, мимо которых будем проезжать.

Элли тоже нахмурилась и прикусила губу.

— Это безопасно? — спросила она, рассеянно проведя пальцем по его груди.

— Нас будут охранять верные Императору люди, скрытно, естественно, с них взяли клятву верности на магии, — успокоил её Дор. — Так что найдём для тебя охрану, если что.

— Я буду очень-очень послушной девочкой, — проворковала Эллиа, кротко улыбнувшись, и провокационно провела стройной ножкой вдоль его ноги, намеренно дразня. И тут ей в голову пришла ещё одна мысль, и игривость с неё как рукой сняло. — Слушай, а как ты поедешь в поместье, ведь граф Анкард тебя в лицо знает?

То, как замялся Дор перед ответом и отвёл взгляд, Элли не понравилось, и она нахмурилась сильнее, выпрямившись и сев в постели.

— Он не знает, как я сейчас выгляжу, — всё же сказал он, и девушка насторожилась.

— В смысле? Ты что, под иллюзией, что ли?! — повысив голос, переспросила она и в душе вспыхнула обида.

Неужели снова секреты, да ещё и такие неприятные? Получается, что тот, кого Элли привыкла уже считать своим мужчиной, и кого любит, на самом деле выглядит совсем по-другому? А в следующий момент мир перевернулся, и она оказалась лежащей на спине, а Дор навис над ней, пристально глядя в глаза и прижимая её руки к подушке.

— С тобой я такой, какой есть, настоящий, — негромким, твёрдым голосом ответил он. — Могу дать клятву, если хочешь.

Мгновение она всматривалась в его лицо, а потом расслабилась и улыбнулась.

— Не надо, я верю, — просто произнесла девушка и неожиданно сладко зевнула.

— Так, всё, спать, — решительно заявил Дор, лёг рядом с ней и притянул к себе, крепко обняв. — Больше никаких разговоров на ночь глядя, любовь моя. Завтра нас ждут великие дела, — со смешком добавил он. — Надо отдохнуть и выспаться.

Эллиа промычала что-то невнятное в ответ, свернулась клубочком в уютных объятиях и почти сразу уснула, успокоенная и умиротворённая.

Сквозь сон она почувствовала, что Дор куда-то вставал рано утром, но не проснулась — наверняка по делам ходил. Второй раз он её разбудил уже позже, ближе к одиннадцати.

— Пора собираться, Ли, — услышала она ласковый голос, и тёплые губы коснулись её рта в нежном поцелуе.

Эллиа открыла глаза, посмотрев на любимого. Сам он уже был одет, и не пример приличнее, чем вчера: шёлковая рубашка, жилет из узорчатого шёлка же, камзол, украшенный шитьём. Элли хитро прищурилась и улыбнулась, не торопясь вставать.

— И для кого ты так нарядился? — ехидно осведомилась она, глядя на него сквозь ресницы.

— Только для тебя, девочка моя, — проникновенным голосом ответил Дор, мягко прижал её запястья к постели и поцеловал, на сей раз долго и чувственно.

Эллиа с некоторым сожалением прервала поцелуй — их ждали дела, поэтому она быстро встала, умылась и оделась — естественно, выбрав на сей раз платье побогаче и всяко элегантнее нарядов матушки. Восхищение в глазах Дора окончательно подняло ей настроение, и Ли успокоилась: матушка может сколько угодно пытаться строить глазки её мужчине, у неё вряд ли что-то получится. Прежде, чем выйти, Дор придержал девушку за плечи и серьёзно взглянул в глаза:

— Ты мне веришь, Ли?

— Да, — без колебаний кивнула она, не опустив взгляда.

На его лице появилась хулиганская, озорная улыбка, и он подмигнул, дотронувшись пальцем до кончика носа Эллиа.

— Тогда не фырчи, если для дела мне придётся как бы поддаться на уловки твоей матушки, — весело известил он и взял её за руку. — Поехали.

Взяв наёмный экипаж, они поехали к особняку Алейвы, и вскоре уже поднимались на крыльцо. Дворецкий открыл им почти сразу и проводил в ту же столовую, где они беседовали вчера, и прима была там не одна. Вчерашний слащавый молодой человек сидел в кресле, поглядывая на женщину с лёгким недовольством, сама же хозяйка возлежала на той же кушетке у окна, и увидев, в каком виде, Эллиа едва удержалась от возмущённого фырканья. Госпожа Оррих выбрала что-то вроде домашнего платья из тончайшего полупрозрачного шёлка, украшенного спереди длинным рядом маленьких пуговичек, и несколько из них были фривольно расстёгнуты на грани приличия, так, что рукав сполз с плеча, открывая заодно и большую часть груди. Естественно, под нарядом у Алейвы больше ничего не было, с неудовольствием отметила Эллиа. Нет, конечно, она предполагала, что мать не оставит попыток соблазнить Дора, но чтобы вот так откровенно и почти вульгарно… Тем не менее, Ли вежливо улыбнулась и поздоровалась:

— Доброго дня… Алейва, — она не удержалась и сделала выразительную паузу перед именем, с наслаждением отметив, как поджала губы прима.

— Доброго, — та внимательно оглядела дочь, явно отметив, что выглядит она гораздо элегантнее, чем вчера, ну и красота девушки тоже не прошла незамеченной для актрисы. — Присаживайтесь.

В полной тишине Эллиа и Дор опустились на небольшой диванчик, Алейва вызвала горничную и попросила принести кофе, и только после этого со снисходительной улыбкой произнесла:

— Я подумала над вашими словами и решила, что помогу вам, — она небрежно поправила светлый локон и скользнула взглядом по Дору. — Я уже отправила весточку графу, он согласился принять вас по моей просьбе, — Алейва приосанилась и с царственным видом кивнула. — Чтобы всё прошло хорошо и мне не пришлось за вас краснеть, я решила лично принять участие в вашем выступлении, и мой друг, господин Ульмир, тоже нам поможет.

Элли подметила, как Дор оценивающе оглядел этого Ульмира, и едва заметно нахмурился. Девушка спрятала улыбку, в груди потеплело от этого явного доказательства его чувств — наёмнику точно не понравилось, что рядом будет ошиваться ещё один мужчина. Она нашла руку Дора и легонько пожала его пальцы и получила ответное пожатие. Морщинка на лбу любимого разгладилась.

— Не благодари, — махнула рукой Алейва, продолжив свою речь. — Я уверена, после того, как мы покажем историю Прекрасной Иссейны, вы получите множество предложений! — с радостной улыбкой закончила прима, глядя на дочь.

Услышав название, Эллиа с трудом подавила вспышку раздражения: матушка оказалась верна себе, та постановка, о которой она упомянула, повествовала о главной героине, которая почти всё действо только ходила и томно вздыхала, закатывая глаза, произнеся за всю пьесу едва ли три-четыре реплики. Главный герой в ней выглядел полным размазнёй, не способным на сколько-нибудь мужские поступки ради любимой, и тоже только томно вздыхавший да певший серенады. Всё внимание там доставалось слугам героев, и Элли не сомневалась, как Алейва собиралась распределить роли.

— И кому какая роль достанется? — Дор изобразил заинтересованность, снова легонько погладив пальцы Эллиа — благо, складки юбки скрывали их руки и интимность этого жеста осталась незамеченной хозяйкой дома.

— О, ну это же очевидно, — оживилась прима и чуть изменила позу, так, что тонкий шёлк обрисовал полную грудь и горошину соска. — Эллиа и Ульмир будут главными героями, а мы с вами — слугами, — проворковала Алейва, соблазнительно улыбнувшись, её взгляд не отрывался от Дора, а палец словно невзначай скользнул по шее и провёл по ключице.

Ли это надоело — то, что мать настолько откровенно пытается увести у собственной дочери мужчину, возмущало до глубины души. А ей, чтобы не сильно расстраивалась, видимо собиралась подсунуть этого томного юношу, наверняка своего уже бывшего любовника. «Вот… дрянь!» — молча выругалась девушка и довольно сухо произнесла:

— Вообще, мы другую постановку хотели показывать…

— Не спорь, я лучше знаю, что делать, — перебила её Алейва, махнув рукой. — И да, чем раньше начнём репетиции, тем лучше, — взгляд примы снова прошёлся по Дору. — У нас неделя до отъезда, поэтому думаю, вам лучше переехать ко мне.

После этого заявления Эллиа порадовалась, что Дор согласился взять её с собой: похоже, матушка настроилась всерьёз, и дочку в расчёт уже не берёт. Ну да, она же не знает, что мачеха побеспокоилась об образовании Элли и помогла ей попасть на обучение в Храм. Ли с предвкушением улыбнулась, склонила голову к плечу.

— Как скажешь… Алейва, — проворковала она, снова сделав паузу перед именем примы. — Мы только за вещами сходим.

Эта неделя обещала пройти крайне интересно, в противостоянии с матушкой.

Это была худшая неделя в её жизни, и Эллиа молилась Богине, чтобы они поскорее приехали в поместье графа — там матушка уже не сможет командовать и распоряжаться так, как она это делала у себя дома. Вспоминая эти семь дней, девушка едва удерживалась, чтобы не скрипеть зубами и не бросать на Алейву злые взгляды. Всё сильнее хотелось словно невзначай оговориться и назвать её тем самым ненавистным словом, которое прима категорически запретила употреблять в отношении себя. Да и вела себя Алейва так, как родная мать вряд ли бы позволила себе.

Началось всё с того, что когда они с Дором вернулись с вещами в особняк госпожи Оррих, хозяйка дома категорично заявила:

— Я приготовила вам комнаты, отдельные, — она выразительно посмотрела на Эллиа. — Ты же понимаешь, дорогая, правила приличия требуют, — и Алейва изобразила любезную улыбку, хотя смотрела при этом на Дора. — Размещайтесь пока, после обеда начнём репетировать. Пойдёмте, я провожу вас, — женщина развернулась и направилась к лестнице.

Элли скрипнула зубами, одарив матушку раздражённым взглядом: она опять вырядилась в откровенный наряд на грани приличия, и по всей видимости, не собиралась оставить идею о соблазнении Дора. Хорошо, её мужчине можно доверять, и вряд ли у Алейвы получится что-то. Но Ли прекрасно понимала, что для поддержания их маскарада слишком грубо одёргивать приму им ни в коем случае нельзя. И так всё держалось лишь на страхе Алейвы, что Эллиа расскажет о том, чьей дочерью является. Спокойно разместиться госпожа Оррих им тоже не дала: она не выходила из спальни, которую выделила Ли, щебеча с вдохновенным лицом что-то о предстоящем фестивале и пьесе, и при этом не сводила глаз с Дора, который помогал любимой с вещами. А когда Алейва предложила Дору пройти в его комнату, Эллиа, хлопнув ресницами, ухватила его за руку и с непринуждённой улыбкой произнесла:

— Да, дорогой, пойдём, посмотрим, где ты будешь жить.

Недовольно поджатые губы Алейвы доставили Ли определённое удовольствие, и она решила ещё немного позлить матушку, вольготно расположившись на кровати в комнате Дора и даже не думая уходить оттуда. Хотя Алейва явно рассчитывала побыть с будущим зятем наедине, судя по призывным взглядам, которые бросала на него. Умница Дор же делал вид, что не замечает их, уделяя почти всё внимание Эллиа. В конце концов, Алейва ушла, предупредив, когда будет обед, и разве что дверью не хлопнула. Ли порадовалась ещё и тому, что Дор замаскировал магией её брачный браслет, а то неизвестно, что взбрело бы в голову матушке — ведь на Доре такового нет.

Обед проходил в той самой столовой, похожей на будуар, и к ним присоединился молодой любовник Алейвы, Ульмир, который должен был играть вместе с Эллиа вроде как главную роль. Разговор вертелся снова вокруг предстоящего фестиваля, матушка с восторгом перечисляла, кого там можно будет увидеть, и по тому, как внимательно слушал Дор, Элли поняла, что он запоминает фамилии — пригодится, когда они окажутся на месте. Ведь среди этих актёров могут оказаться поверенные графа Анкарда, замешанные в заговоре. Пообедав, Алейва хлопнула в ладоши и с воодушевлением произнесла:

— Ну а теперь репетировать!

Репетиция проходила прямо здесь же, в столовой, и с самого начала Эллиа поняла, что мать твёрдо намерена любым способом заполучить Дора. Госпожа Оррих с ходу начала переделывать сценарий, так, что большинство сцен между слугами обретало явную двусмысленность, норовила прижаться к наёмнику то плечом, то бедром. Томно улыбалась, говорила с придыханием, хлопала ресницами и откровенно заигрывала с ним. Дор же очень мягко и ненавязчиво старался держать расстояние, упорно делая вид, что не замечает авансов примы, и сам то и дело бросал хмурые предупреждающие взгляды на Ульмира. Он к неудовольствию и самой Эллиа невзначай прикасался к девушке, проникновенно заглядывал в глаза, и она поняла, что, похоже, они действуют заодно с матерью.

Терпение Ли чуть не закончилось ровно на моменте, когда Алейва совсем осмелела и предложила ввести в сценарий поцелуй — Эллиа едва удержалась от протестующего возгласа, положение спас Дор.

— Простите, но нет, — твёрдо заявил он с вежливой улыбкой. — Я не привык делать это на публике, знаете ли, поэтому давайте обойдёмся без поцелуев.

— Ах, вы такой скромник! — игриво улыбнулась Алейва, но Ли заметила мелькнувшее в её взгляде разочарование. — Хочу заметить, такие сцены придают постановкам больше привлекательности в глазах публики, — прима самым бесстыдным образом провела ладонью по щеке Дора, не успевшего увернуться от шаловливых ручек госпожи Оррих.

— Предлагаю сделать перерыв и завтра продолжить, — чуть резче, чем надо, сказала Эллиа, встав с кресла и подойдя к наёмнику. — Я проголодалась… Алейва, — девушка снова назвала мать по имени с красноречивой паузой.

— Конечно, конечно, сейчас прикажу накрывать, — с неудовольствием отозвалась женщина, смерив её неприязненным взглядом.

За столом Ульмир пытался ухаживать за Элли, пользуясь тем, что близко сидел, а от его не слишком изысканных комплиментов девушка чуть не морщилась. Матушка весь вечер назидательным тоном разбирала ошибки Эллиа в репетиции: по её словам, и двигалась она недостаточно естественно, и эмоции играла неубедительно, и дальше всё в таком же духе. Ли подозревала, что, если бы не угроза раскрытия подлинного возраста примы, Алейва уже бы отказала дочери в игре в постановке, объявив бездарностью — настолько не терпелось той соблазнить будущего зятя.

После ужина хозяйка дома попыталась устроить что-то вроде светских посиделок, но Эллиа, ухватив Дора за руку, решительно заявила, что хочет отдохнуть и набраться сил перед завтрашней репетицией и провести вечер вместе с любимым. Алейве пришлось смириться с тем, что с Дором она сегодня больше не увидится.

— Нет, ну ты видел, какова нахалка! — возмущалась девушка, нервно меряя шагами спальню Дора — они решили посидеть у него, справедливо полагая, что госпожа Оррих не будет всё же открыто ломиться в комнату к будущему зятю, тогда как к Эллиа запросто могла войти без стука. — Да она же откровенно клеилась к тебе, без всякого стыда! — Ли раздражённо фыркнула.

— Не пыхти, любовь моя, — Дор со смешком поймал мечущуюся Элли и притянул к себе, усадив на кровать между своих ног. Обнял, нежно поцеловал в ушко и добавил. — Всё равно ничего у неё не получится.

Конечно, она осталась у Дора, наплевав, как к этому отнесётся мать. Если она считала, что Элли послушно будет выполнять смехотворное требование о приличиях, она глубоко ошиблась. Тем более, она слышала в коридоре шаги и голос матери, беседовавшей с этим Ульмиром, и наверняка они удалились в её спальню вдвоём.

Следующие несколько дней прошли для Эллиа в постоянном напряжении: матушка ревниво следила, чтобы она как можно меньше времени проводила с Дором, продолжала на репетициях откровенно заигрывать с ним, делала замечания Ли по поводу её игры, того, как она выглядела. Хотя сама прима носила такие наряды на грани пристойности, что Эллиа всё сильнее хотелось сделать ей самой замечание. Алейва запросто входила в спальню к Ли без стука, беззастенчиво интересовалась, а почему та не ночует у себя, сопровождая свои вопросы осуждающими взглядами, хотя Ульмир открыто приходил к госпоже Оррих в спальню, и не скрывая их отношений. И при этом Элли не понимала, как он так спокойно воспринимает явный интерес любовницы к другому мужчине… Поделившись своими мыслями с Дором, девушка получила философское пожатие плечами и ответ:

— Богема, любовь моя, у них понятия о морали весьма расплывчатые. Кто выгоднее с точки зрения положения и богатства, с теми и спят, закрывая глаза на многое — слишком требовательных любовников могут и за дверь выставить.

А за несколько дней до отъезда Алейва, вновь явившись в спальню Ли без предупреждения — Дор отсутствовал, сославшись на дела, — завела разговор, очень не понравившийся девушке.

— Знаешь, милочка, мир театра живёт по своим правилам, — начала она, вольготно расположившись на кровати и не сводя с Эллиа внимательного взгляда. — Если хочешь чего-то добиться, тебе нужен покровитель из аристократов. Ты же понимаешь, о чём я говорю? — взгляд примы стал выразительным.

Эллиа молча кивнула, опасаясь, что если попытается ответить, то голос изменит. Подумать только, её собственная мать советует ей найти себе любовника, при любимом женихе-то!

— У графа Анкарда будет много гостей, в том числе и из знати, присмотрись, с твоим личиком и фигуркой найти покровителя будет несложно, — Алейва пренебрежительно и с плохо скрываемой завистью осмотрела Элли. — Смотри на титул и положение, внешность в таком деле не главное, — продолжила она наставления, от которых Ли начало трясти мелкой дрожью, она еле сдерживала резкий ответ. — В постели можно и глаза закрыть и представлять себе, кого хочешь, — цинично заметила Алейва и усмехнулась. Ради положения и денег можно потерпеть.

К счастью и облегчению девушки, вернулся Дор, и матушка поспешила замолчать — ей хватило ума понять, что за такие разговоры жених дочери точно не проникнется к ней интересом. Элли же, слушая эти речи, испытывала ощущение, будто её с головой окунули в нечистоты. Да, в Храме тоже говорили о том, что женщине нужен защитник и покровитель, но не в таком циничном тоне, как вещала матушка! Те, кто приходил в Храм и платил деньги, покупали себе не любовниц, не развлечение на пару-тройку ночей, они платили за совсем другое. Выкуп за образованную, воспитанную и умелую жену — совсем не то, что плата за содержание. То, что предлагала ей матушка, выглядело именно так. С мужем, которого выбирал Храм для воспитанниц, девушка чувствовала себя защищённой, любимой и оберегаемой, получала уважение и любовь. У неё появлялось будущее, и насколько счастливое, зависело от самих выпускниц. Алейва ей предлагала продаться подороже за покровительство, подарки и украшения. Ли вовсе не желала становиться содержанкой, ни при каких обстоятельствах.

Дальше — больше. Эллиа несколько раз с подачи Алейвы оставалась наедине с Ульмиром, весьма недвусмысленно намекавшим на то, что будет рад утешить девушку, в случае если ей вдруг станет грустно. Ли чуть не заехала нахалу по физиономии, и весьма прохладно заявила, что у неё есть любимый, которому она верит, и что если господин Риеж ещё позволит себе подобные откровенные замечания, Элли пожалуется Дору. Ульмир поумерил пыл, к её облегчению, хотя матушка, похоже, была этим фактом не слишком довольна. Сам Дор вёл себя строго в рамках приличия, ухитряясь держаться с Алейвой вежливо и обходительно, но не давая ей ни малейшего шанса зайти дальше откровенных заигрываний и упорно не реагируя на них. Хотя это не мешало Эллиа ревновать, бесстыдное поведение матери раздражало её безумно.

Поэтому, когда наконец настал день отъезда, девушка вздохнула с облегчением: обстановка в доме накалялась всё сильнее, и воздух разве не потрескивал от напряжения.