Аудиториум. Часть 2

Глава 24

«Хорошо. Излагай», - я придвинулся ближе к Грасс настолько, что зацепил локтем старинную лампу с зеленым абажуром и едва не опрокинул.

Грасс широко улыбнулась и отстранилась.

«Ну уж нет, Соколов. Так дело не пойдет. Сперва дай слово дворянина, что действительно возьмешь меня на дело».

На дело. Странно было слышать такой жаргон из уст наследницы аристократического рода. Грассы, конечно, не были аристократией первого ряда, но все же обладали и богатствами, и статусом. Анна же совсем не походила на аристократку. Держалась уж слишком просто, словно проводила досуг не в семейном особняке, а болталась по улицам сама по себе. Интересно, как так вышло?

«Тогда обменяемся клятвами. Я даю слово, что беру тебя в команду, а ты, в свою очередь, ручаешься за достоверность сведений. Непроверенную информацию, за которую ты не поклянешься головой, я не приму».

«А ты хорош», - усмехнулась Грасс в моей голове. – «Мне все больше нравится иметь с тобой дело. Расслабься, Соколов. Обманывать тебя не в моих интересах. Если кража сорвется, я не получу того, чего хочу. Слово дворянки, что расскажу все именно так, как выяснила. Клянусь предками».

Я кивнул.

«Слово дворянина, что разделю с тобой эту затею».

Грасс огляделась по сторонам, а затем сверилась с часами.

«Значит, так. Информацию я получила от ребят из мужского корпуса – есть у меня там пара старых знакомцев, еще с доаудиториумских времен. Должна была поступить с ними в прошлом году. Потрясла кого надо, те развесили уши и выяснили кое-что о планах Радищева и его соседей».

Радищев… Радищев… Слышал эту фамилию, виделись пару раз на общих лекциях. Вроде высокоранговый товарищ, а мать его происходила из рода то ли Воронцовых, то ли Кочубеев… Словом, непростая дама. Поэтому сын унаследовал неплохие способности.

В нашем конфликте с Денисовым Радищев никак себя не проявил. Да и вообще не особенно мелькал. Тем удивительнее было, что он не только пожелал поучаствовать в забаве с Головой, но и даже организовал некую команду. Видимо, ему, как и мне, повезло с соседями по комнате…

«И когда планируют?» – спросил я.

«Через четыре дня. В ночь с субботы на воскресенье».

«Грамотно. Решили действовать в выходные, чтобы пропажа Головы обнаружилась не сразу?»

«Они только одного не учли», - торжествующе улыбнулась Грасс. – «Что Головы в этот момент может там не быть… Я тут поузнавала немного. Порой в выходные Ленька гостит в ректорате. А оттуда банку мы точно не сможем выкрасть».

«Значит, хорошая новость – в загаданный период Радищев может не преуспеть. Плохая – по-хорошему, нам следует его опередить. А это значит, что у нас максимум три дня».

Байкерша кивнула.

«Да, это несколько осложняет задачу. С другой стороны, кто первый встал, того и тапки».

«Значит, нужно готовиться уже сейчас», - я вздохнул. – «Черт, не думал, что все придется проворачивать так быстро».

Грасс поднялась.

«Свою информацию я передала. Если выясню подробности, дам знать по ментальной связи. А сейчас мне пора идти помогать вырезать проклятые снежинки из фольги для украшения корпуса».

Я прыснул, представив готичную Грасс в окружении блесток, гирлянд и фольги. Наверняка это занятие ее невероятно бесило. Но руководство обязало нас самостоятельно украшать корпус и даже объявило конкурс на лучшее убранство этажа. Так что первокурсницы явно взялись за дело с большим энтузиазмом.

Грасс кивнула мне на прощание и направилась к выходу. Я поправил лампу, снова открыл тетрадь и принялся доделывать домашку.

Шел десятый час…

– С дороги! Осторожно!

Ядвига подхватила щипцами остывающий, но все еще раскаленный куб и поднесла его к баку с водой. Коснувшись жидкости, куб зашипел, вспенилась вода.

Отскочив, я завороженно наблюдал за работой артефакторши. Вот уж не думал, что артефакторы должны были обладать не только азами алхимии, но и немного понимать в литейно-кузнечных делах.

Хруцкая вытащила куб из воды и опустила на массивную стальную плиту, затем отложила щипцы и вытерла проступивший на лбу пот.

– Неужели справились…

– Да тебе не в первый раз ведь.

– Впервые все сама делаю. Ну, с твоей помощью, конечно, но сейчас Плещеев не контролирует. Раньше дед все время над душой стоял.

– Значит, профессор уверен, что сейчас ты справишься. И, судя по всему, у тебя все получилось.

Хруцкая сняла толстые огнеупорные варежки, стащила с волос косынку и принялась заново их перевязывать. А я невольно залюбовался.

Здесь, в литейной лаборатории, вынесенной на самый край корпуса, в полумраке, освещаемом живым огнем и сиянием Благодати, Хруцкая даже в чудовищно уродливом защитном костюме выглядела как богиня огня. Огонь плясал на ее роскошных рыжих локонах, подсвечивал кожу и делал пронзительные зеленые глаза еще ярче.

А она, казалось, даже не замечала, насколько весь этот антураж ей подходил. Вот уж действительно, это был тот случай, когда девушка не выбирала, идти ей к умным или красивым, а просто взяла все сразу.

– Ну все, сейчас приберемся, приведем себя в порядок – и можно поговорить о твоем деле, – сказала Ядвига. – Который час? Долго провозились?

Я взглянул на время и покачал головой.

– Нет, но скоро ужин у первого курса.

– Пропустим. У меня в лаборатории есть заначка сухпайка, а у Ваньки можно стащить чайник. Не пропадем.

Такой вариант мне пришелся по нраву. С учетом новостей, которые принесла на хвосте Грасс, следовало как можно быстрее выяснить все о вариантах стащить голову. Ради этого можно было вечерок и сухомяткой подавиться.

Я помог Хруцкой убрать рабочее место, затем она потушила огонь и оставила пометки для других артефакторов.

– А куб куда? – спросил я, глядя на светящийся артефакт.

– На ночь здесь останется. Должен окончательно остыть. Завтра мы его отшлифуем и будем проверять.

Трижды все перепроверив и убедившись, что оставляла лабораторию безопасной, Ядвига сняла защиту и стянула с меня фартук. А затем вытолкала к выходу.

– Не боишься оставлять артефакт здесь? – спросил я, глядя на то, как девушка запирала дверь.

– Нет. Сейчас – нет. Сюда никто не войдет без разрешения Деда. А он абы кому ключ не даст.

Ну да, Плещеев-то был в курсе наших экспериментов.

– Иди ко мне в кабинет, отдышись, а я сбегаю к Плещееву и отчитаюсь. Заодно у Ваньки чайник прихвачу.

За время, что отрабатывал провинность в Лабораториум, я успел неплохо изучить особняк. Мустафин и правда оказал мне большую услугу, направив на работы именно сюда. Неужели я все-таки оказался ему симпатичен, раз он сделал такой царский подгон?

Размышляя об этом, я поднялся в кабинет Ядвиги и аккуратно отцепил защитный пластилин от двери – артефакторша научила меня обходить эту хитрость. Точнее, я теперь умел направлять силу так, чтобы сбить заклинание с материала и заставить его не орать ей в голову. Ядвига рассказывала, что сигнализация была настроена так, что ревела у нее прямо в голове, если кто-то без спроса входил в кабинет. Сейчас она почувствовала, что я снял защиту, но по ушам ей не ударило.

«Опять у своей полячки?» – раздался в голове голос Ирэн.

«Националистка!» – отшутился я. – «Да, как раз закончили в кузне, но я еще задержусь на часик. А что?»

«Да тебя опять не дозваться. Коля тебя обыскался. Связался со мной – думал, ты ко мне пошел. Я ему сказала, что ты в Лабораториуме, но, видимо, он до тебя так и не доорался».

«В литейке было не до связи. Пришлось закрыться».

«Мне стоит беспокоиться насчет того, что больно ты зачастил к этой горячей рыжей бестии?» – усмехнулась подруга.

«Зачем беспокоиться? Наслаждайся, что я не оттаптываю тебе ноги в бальном зале».

Ирэн слова весело рассмеялась. У нее сегодня явно было хорошее настроение. На удивление. После новостей об отъезде Матильды в Дакию Ирка в первую неделю даже не улыбнулась. Тем удивительнее было, что сейчас она была в хорошем расположении духа. Должно быть, случилось нечто экстраординарное.

«Что тебя насмешило?» – с улыбкой спросил я, заразившись весельем подруги.

«Да я только что столкнулась с разъяренной Грасс. Представляешь, она сцепилась с девчонками из 512 комнаты и спалила все их гирлянды», - хихикнула Ирэн. – «Тут сейчас такая буча была! Волосы драли, ногтями лица в кровь раздирали, слезы лили…»

Я не удержался и прыснул. Ну да, поди заставь эту горячую голову заниматься декором. Не ту принцессу нашли. Впрочем, на месте байкерши я бы до кражи вел себя тише воды, ниже травы.

«Ставлю червонец на то, что победила Грасс», - ответил я.

«Пфф… Еще бы. Она кому хочешь зад надерет».

«Что, теперь увидим ее на общественных работах?»

«Нет, замнем. Никто не хочет портить праздник. Прибежали старшекурсницы, всех разняли, до смертоубийства не дошло».

Дверь лаборатории тихо приоткрылась, и первым в кабинете появился чайник.

«Ужин пропущу. Мне пора», - сказал я и оборвал связь.

Хруцкая торжественно внесла только что вскипевший чайник и водрузила его на стол.

– Пока рассказываю общую информацию, поедим. Повесь купол.

Артефакторша принялась рыться в ящиках стола, а я тем временем отработал недавно выученное заклинание. Лучше всего оно, конечно, давалось менталистам. Но и у меня «Купол» получался довольно крепким. Жаль, дольше четверти часа я его пока держать не мог – рассеивалось внимание, и было нелегко с непривычки так долго концентрироваться.

– Нашла! – возвестила Ядвига и швырнула на стол две какие-то коробки.

– Это что такое?

– Сухпай. Лучший друг студентов-полуночников, путешественников и бедняков. Сегодня будем есть как обычные подданные.

Я взял в руки коробку и принялся ее тщательно разглядывать. Внутри что-то шуршало и болталось, но содержимое коробочки было легким. На этикетке красовалась румяная и до зубного скрежета счастливая семейная пара в народных костюмах на фоне терема, а перед ними дымилась гигантская миска лапши.

Стоп. Это что, доширак?

«Иван да Марья», - прочитал я логотип. – «Острая с курицей».

Я удивленно обернулся к Ядвиге.

– Лапша быстрого приготовления?

– Ага, – расплылась в мечтательной улыбке девушка. – Никому не говори, но я ее просто обожаю! Особенно бульон. А уж если удастся достать не отечественную, а восточную, то вообще прекрасно. Восточная такая острая, что аж глаза на лоб лезут! Я на первом курсе, когда меня гнобить пытались, брызнула острым бульоном на обидчика. Нападки как рукой сняло…

Я расхохотался, но Ядька явно приняла мой смех на счет своего рассказа.

– Там, откуда я родом, это варево называют бомж-пакетом.

– Пакет – понятно. А что такое «бомж?»

– Лицо без определенного места жительства. Бездомный, в общем. У нас ими бедняки часто питались.

– Аааа, – протянула девушка, ловко распотрошила коробки и залила лапшу кипятком. – Сокращение больно уж мудреное. Наверняка чинуши придумали.

– Вроде того, – отозвался я и решил не развивать тему. Не хватало еще на такой фигне проколоться.

Ядька тем временем вскрыла пакетики со специями и сухим мясом, засунула все в бульон и накрыла наш ужин крышками.

– Теперь ждем пять минут. А пока достань из нижнего ящика лист бумаги.

Я подал ей запрошенное, и Ядвига, соблазнительно оперевшись на стол, принялась чертить жирным карандашом какую-то схему.

– Что это?

– Карта. Значит, так. Ленька может быть в трех местах: у нас в Лабораториуме, в Артефакториуме и в ректорате. В последний нам путь заказан. А я смогу помочь тебе только в Лабораториуме – лишь здесь я могу засидеться допоздна, не вызывая подозрений, и пособить. Так что тащить Голову нужно именно отсюда.

Я кивнул.

– Согласен. А зачем Леньку перемещают?

– Ну он же разумный. В нем Осколок – сам по себе Пантелеев ничего наколдовать не способен, но видит и слышит то, чего обычный человек расслышать не может. Это полезно.

– Ясновидящий, значит?

– Ну… Не совсем. Я подозреваю, что Ленька – своеобразный дубль университетского архива. Он очень многое помнит. И раз в неделю ректор его забирает к себе. Мы даже шутили, что он всю ночь рассказывает Леньке новости, чтобы тот их запомнил.

А что, это было бы интересно и полезно. Было бы здорово иметь такой «искусственный интеллект». Раз одаренные не могли использовать электронику, развлекались с артефактами как могли. А из Леньки еще и собеседник мог выйти… С поправкой на манеру общения.

– Если так, то он очень ценный, – сказал я. – Почему же тогда ректор так легко позволяет его украсть?

Ядвига улыбнулась и открыла крышку своей порции. Лаборатория тут же запомнилась характерным запахом бомж-пакета.

– Ценный – да, – с наслаждением вдохнув аромат, ответила Ядька. – Но вынести Леньку за пределы Аудиториума не выйдет. Это я точно знаю – в конце второго курса на занятиях разбирали ряд алгоритмов, которые в него заложены. В частности, на Осколок в Голове запитали заклинание самоуничтожения. Он просто взорвется, если его вынести. Вместе с тем, кто вынес… Но это последняя мера. Ленька и по-другому умеет защищаться.

– Ты же говорила, что он не может колдовать?

– Сам – нет. Но алгоритмы, что в нем заложены, срабатывают при определенных обстоятельствах.

А вот это и правда было важно. Значит, ни в коем случае не выносить за забор. Хотя тут поди вынеси – и так хрен сбежишь. Ну или придется совсем изловчиться, чтобы выбраться с острова.

– Тогда мне лучше знать, чего нельзя делать.

– За это не беспокойся. Пантелеев знает правила игры и не препятствует перемещениям. Обматерит, подшутит – это да. Но ему самому это развлечение в радость. Любит шалости. Помогать не станет, но и орать не будет. Только тебе, Миша, дотрагиваться до банки можно только в перчатках. Никакого контакта голого тела с артефактом.

Это я уже знал. Мои прикосновения причиняли Пантелееву лютую боль.

– Да, конечно. Так где именно он будет храниться?

Ядвига закончила рисовать схему и развернула ко мне.

– Это план Лабораториума. Узнаешь?

– Ага… Вот здесь – вход и лестница, – я указал на группу точек и черточек. – Вот там – коридор, который идет по всему периметру здания. Вон лестницы…

– Верно. Ориентируешься, – Ядвига скользнула пальцем по лестнице и переместилась на схему второго этажа. – Хранилище в этом помещении. И на нем несколько «сигналок».

– Ну разумеется. Куда же без этого.

– Слушай внимательно, Миш. Первая сигналка включится в полночь и будет висеть до семи утра. Она запитана на периметр. То есть за ворота нужно проникнуть до полуночи.

– А выходить как?

– С этим я помогу. Смогу вырубить на пару минут. Но ворота будут закрыты, а ключа у меня нет. Так что придется лезть через забор прямо с банкой…

Я вздохнул. Ладно, с этим разберемся.

– На входной двери что-то будет?

– Да, но ее я тоже смогу задавить. А вот основная проблема будет именно с хранилищем. Там мощные артефакты слежения. Во-первых, они поднимут тревогу. Во-вторых, будет пара ловушек внутри. Какие именно, я не знаю. Их периодически меняют. Убить – не убьет, но можно застрять или пораниться.

Черт. А вот это уже превращало квест в опасное приключение. Впрочем, никто не обещал, что будет легко.

– Значит, в лучшем случае, когда сигналки заорут, нам нужно будет схватить Леньку и бежать прочь.

– Да. И в этот момент о краже узнают. И у нас будет минут пять, не больше, чтобы отсюда убраться… – увидев сомнения на моем лице, она улыбнулась. – Я предупреждала, что это будет нелегко даже с моей помощью.

– Ага. Значит, готовиться нужно со всей тщательностью. Нужно собраться всем вместе, Ядь.

И теперь у меня появилась еще одна причина заполучить Пантелеева. Если Голова и правда служила аналогом архива, то можно было попытаться выведать у него информацию. Такую, какую мне точно не дали бы в библиотеке. Например, о Радаманте.

Ведь он же не просто так дал мне понять, что когда-то был и сам связан с Аудиториумом.

Запасусь-ка я коньячком, чтоб язык векового трупа развязался…