Аудиториум. Часть 2

Глава 23

Тренироваться на холоде, да еще и в темное, было тем еще удовольствием. Посоперничать с мерзостью ранних утренних тренировок мог только очень ранний утренний подъем. Особенно промозглой петропольской зимой.

Я отряхнулся от снега и взглянул на валявшегося в сугробе Ронцова.

– Поднимайся, Серег. У нас еще час до завтрака. Пару раз помахаться успеем.

– Давай лучше я, – выступил вперед Малыш. – Поменяемся партнерами.

Ронцов взглянул на великана Рахманинова и нервно проглотил слюну.

– Смерти моей хотите… Ироды…

– Желай мы тебе смерти, не стали бы подрываться в пять утра, чтоб тебя учить, – сонно проворчал Афанасьев. – Черт, как же я сейчас завидую Коле…

Сперанский мирно дрых в нашей комнате, а его место сегодня занял Малыш. Рахманинов, как выяснилось, оказался противником страшным с виду, но не особенно опасным. Силища у него в руках была неимоверная, а вот пользоваться ею он толком не умел.

Мне же пригодились уроки уличных драк из прошлой жизни – смог обучить наших аристократов парочке грязных приемчиков. В конце концов, раз местная элита не гнушалась применения подлых методов, то и нам стоило взять их на вооружение.

А уж как ударить исподтишка, я знал – спасибо школе и маргинальному району.

– Ладно, – выровняв дыхание, я выпрямился и пропустил Малыша к Ронцову, а сам оказался напротив Афанасьева.

Гриша, даром что был худым как жердь менталистом, оказался весьма проворным. Бил слабо, но двигался как черт. Причем в упор не сознавался, где так научился. Бейся мы не на кулаках, а, скажем, на шпагах, он бы вмиг превратил меня в буженину.

Били вполсилы – нельзя было портить физиономии и калечиться. Наши тренировки были незаконными, и в первую неделю мы тщательно изучили все варианты выбраться из корпуса тайком от дежурных и комендантов. Один раз Афанасьев умудрился спуститься по водосточной трубе, но Ронцову пока было рановато идти на такие подвиги. Да и я был против неуместного риска.

Кулак Гриши пролетел мимо моей щеки, я привычным движением ушел в сторону и припомнил кое-что из приемов айкидо, которые показывал мне Петька еще до армии. Простой и изящный уход с использованием силы противника против него. Через секунду Гриша оказался носом в сугробе.

– Тьфу ты, опять твои штучки! – возмутился он. – Покажи хоть помедленнее, чтоб я понял.

«Гяку-ханми кататэ дори икке ура» – вот как это называлось. Я мало что помнил из единоборств, но брат занимался и карате, и айкидо. Причем айкидо почему-то любил больше. Говорил, помогало достичь внутренней гармонии.

Не знаю, как насчет внутренней гармонии, а отправлять противников мордой в сугроб айкидо помогало еще как.

– Давай в четыре раза медленнее нападай, – велел я. – И смотри на мои ноги.

Афанасьев, словно в замедленной съемке, двинулся на меня. Выставил вперед правую руку, целясь мне в лицо, перенес вес… Я шагнул вбок, перехватил его руку, схватил за запястье и локоть и в повороте, используя инерцию тела Гриши, развернулся, заставив его уйти на землю. Не бросал, а так, бережно опустил в снежок.

Не знаю, насколько правильно я отработал прием, но нужный эффект был достигнут.

– Кажется, понял, – кивнул менталист. – Хорошая штука. Ты, значит, любитель восточных искусств?

– Не, – отмахнулся я. – Так, тут и там подглядывал.

И только сейчас мы заметили, что Ронцов и Малыш тоже внимательно следили за нами – мотали на ус прием.

– Ладно, ребят, если хотите – отработаем, а потом пора бежать мыться.

– Угу, отозвался Ронцов, нам к первой сегодня…

Помогая Грише отрабатывать прием, я прикидывал план на сегодняшний день. Завтрак, потом пары, затем заскочить к Ядвиге в Лабораториум – артефакторша как раз получила все недостающие материалы и хотела свериться с алгоритмами для выплавки. После Ядьки нужно было сделать домашнее задание, и уже позже уделить пару часов подготовке к Рождественскому балу.

При мысли о мероприятии у меня аж зубы свело. Аудиториум готовился к балу с особой тщательностью, без угрызений совести эксплуатируя бесплатную рабочую силу в лице студентов в хвост и в гриву. Мы помогали канифолить паркет, мыли хрустальные люстры, репетировали танцы и выходы – этому уделялось особое внимание.

Я в танцах был изящен как пень. И хотя Ирэн пыталась сделать что-то с моей грацией, даже ей пришлось через неделю признать, что я был практически безнадежен. И все равно мы репетировали вальсы, менуэты и прочие пляски с упрямством стада баранов. Ирка не желала позориться, но не хотела иной пары, кроме меня.

А от желающих составить мне пару, к моему удивлению, отбоя не было. Их даже не смущал мой позорно перечеркнутый герб – обладание редкой родовой силой интересовало местных красоток куда больше.

– Пора, – взглянул на часы Ронцов. – У Михалыча скоро смена. Нужно успеть, пока Груздев не заступил.

Мы переглянулись.

– А сегодня точно Груздев в дневную? – Уточнил Гриша.

– Ага.

– Это хреново, – отозвался я. – Бегом, ребят!

Мы понеслись к Домашнему корпусу со всех ног. Наши тренировки проходили в дальнем конце парка ближе к воде. По ночам и ранними зимними утрами здесь никого не было, а редкие бегуны предпочитали тренироваться на расчищенных дорожках, так что нам никто не мешал. Но была у этой таинственности и обратная сторона: чтобы добраться сюда, следовало пройти через ворота и перебраться на парковую территорию. А ворота охранял дежурный.

С Михалычем и Валерычем мы договорились: несколько ассигнаций – и нам пошли навстречу, благо ничего криминального мы не делали. А вот Груздев оказался неподкупным как единственный гаишник в раю. И он заступал на смену через десять минут…

Я припустил еще быстрее, перепрыгивая через уже знакомые коряги и булыжники. За три недели тренировок мы уже даже в темноте передвигались быстро – все облазали и изучили.

Вдали уже виднелась освещенная фонарями сторожка Михалыча – дежурный курил и всматривался в нашу сторону. Ждал. Святой человек. Хотя, быть может, особо сговорчивым его сделал и мерзавчик французского коньяка, который Афанасьев каким-то чудом протащил в Аудиториум…

– Доброго утречка еще раз, – поприветствовал закутанный в тулуп Михалыч. – Как погодка?

– Бодрит! – ответил Малыш и проскочил к воротам. – Открывай, хозяин.

Скрипнули створки, и Михалыч услужливо пропустил нас внутрь, обдав дымом дешевой папиросы.

– Ну, удачного дня, господа шалопаи, – усмехнулся он в заиндевевшие усы, а мы, козырнув, понеслись дальше.

День пошел наперекосяк еще с завтрака.

Ронцов умудрился опрокинуть на меня стакан сока – пришлось половину отведенного на еду времени замывать пятно в туалете и сушить китель феном для рук и слабым огоньком «Жар-птицы». Еще никогда применение заклинания не было столь дурацким. Хорошо хоть форму не спалил.

Затем в пух и прах разругались с Иркой. Моя подруга, и без того недовольная отказом репетировать вечером, выяснила, что мы с ребятами так и не отбросили идею стащить Голову из Артефакториума.

Скандал проходил ментально, но от Ирэн фонило так, что даже девчонки с испугу отодвинулись от нее подальше и не смели слова лишнего сказать.

Чем была плоха ментальная связь, так это тем, что мысли собеседника могли догнать почти где угодно. Ставить блок на связь было невежливо, да и Ядвига могла связаться. Поэтому пришлось снова скандалить.

Голос Ирэн застал меня врасплох, когда я уже был на пороге Лабораториума.

«Миш, ты понимаешь, что я обязана сообщить о твоих намерениях?»

«Не обязана. Сделай вид, что ничего не знаешь».

«Это против правил!» – возмущалась Ирэн у меня в голове. – «Ты и так только закончил отработку после прошлой провинности. Хочешь до выпуска не вылезать из дисциплинарки?»

Я вздохнул и с тоской взглянул на разные окна здания.

«Это традиция, Ир. Все знают, что Леньку попытаются украсть. Гадают, делают ставки. Развлекаются так. И своих не сдают».

«Да я не против традиции. Я против того, чтобы ты рисковал своей головой! Из-за природы твоей силы к тебе и так приковано слишком много внимания… А если попадешься?»

В этом Ирка была права. Я у нас был молодцем нарасхват.

«Расслабься, Ириш», - ласково ответил я. – «В этом мире нет ничего, что я бы исполнял хуже, чем вальс».

Несмотря на волнение, она все же рассмеялась в моей голове.

«Я предупредила. И помогать не стану, даже не проси».

«И не думал. Ладно, мне пора».

Закончив разговор, я постучал в дверь кабинета Ядвиги.

– Открыто!

Хруцкая металась между колбами и каким-то агрегатом, смутно напомнившем мне самогонный аппарат. Что-то очищала. Увидев меня, она обернулась.

– Рановато пришел.

– Позже не могу – домашка.

– Плохо!

– Ну извини. Мне еще и учиться надо. И так успеваемость далека от блестящей. В отличие от тебя, я не гений.

Не спрашивая разрешения, я завалился на стул.

– А ты, к слову, так и не показала мне, где Голова…

Ядвига оторвалась от колбы, что-то подкрутила в аппарате, и прозрачная жидкость начала капать в емкость быстрее.

– Миш, я помню, что за мной должок. И если б ты не орал об этом на весь кабинет, я была бы тебе очень признательна.

Я пожал плечами.

– Никто не орет. Просто я уже три недели почти каждый день тебе помогаю, а у меня тоже сроки. Хочу все успеть до бала. Потом каникулы, все разъедутся, и будет уже не то.

– Вот втемяшилась тебе эта башка…

Хруцкая поправила повязку, под которую убрала свою роскошную рыжую гриву, и поменяла колбы.

– Приходи завтра. С меня – экскурсия. С тебя – помощь. Займет часа два, если все пойдет по плану. Ты будешь нужен мне в литейной лаборатории.

– Что, наконец-то начнешь закладывать алгоритмы?

– Ага. Сегодня до ночи будем все перепроверять с Плещеевым, так что ты мне не помощник. А вот завтра…

Ну что ж, баба с возу – волки сыты. Я поднялся.

– Тогда я в библиотеку. Назадавали кучу всего.

Увлеченная процессом, Хруцкая лишь кивнула, так на меня и не взглянув. Я просочился в коридор и взглянул на часы. Хорошая новость – время освободилось. Плохая – весь излишек я проведу либо в подготовке домашки, либо оттаптывая ноги Ирке. И еще неизвестно, что из этого было хуже…

От формул расчета силы при применении заклинаний уже расплывалось в глазах. Я битый час корпел над изучением доселе неизвестной мне системы мер. Особенно скверно было то, что в Аудиториуме тоже пользовались греческими буквами, а у меня они накладывались на знания из прошлого мира.

Но ничего, разберемся.

Единицы измерения Благодати забавляли. Кто вообще додумался пытаться измерить магию научным подходом? Одно дело – выучить заклинания и отточить их применения. А здесь, на предмете под названием «Теория применения Благодати», нам задавали задачи на расчет силы.

Вроде и арифметика простая, а в голове все равно была каша. Потому что, как выяснилось, обозначения использовались не на привычном мне греческом, а на византийском!

θῆτα – тета – общий резерв Благодати.

μῦ – мю – количество Благодати, затраченное на единичное применение заклинания.

φῖ – фи – условная сила заклинания.

И так далее…

Я листал свои конспекты и аккуратно писал формулы, когда на мое плечо легла рука. Теплая, нежная. Женская.

Отложив ручку, я обернулся, чтобы поприветствовать Ирэн, но замер, увидев ту, кого уж точно не ожидал встретить в библиотеке.

– Привет, Соколов, – хищно улыбнулась Анна Грасс. – Давненько не встречались наедине.

Она устроилась за столом напротив меня и положила на стол пухлую тетрадь.

– Ты по делу или просто поиздеваться над моими успехами в теории Благодати? – Полушепотом огрызнулся я.

«Давай-ка лучше ментально», - прошелестел в моей голове голос байкерши. – «Этот разговор не для лишних ушей».

Ох ежики… У нее-то что стряслось?

«Обо мне пошла слава как о защитнике обездоленных или тебе просто скучно?» – огрызнулся я.

Грасс улыбнулась. Губы она сегодня не накрасила, зато количество подводки, что она извела на глаза, вполне могло бы снабдить всю женскую часть первого курса. Хлопнув густо накрашенными ресницами, она подалась вперед.

«Мне известно, что ты задумал стащить Леньку Пантелеева».

«Тут каждый второй об этом грезит».

«Мечтать не вредно», - осклабилась Грасс. – «Да только мало кто на это даже в теории способен».

«И зачем ты пришла ко мне?»

«Затем, что в тебя я верю. Сдается мне, у тебя может получиться это сделать. Под надежным руководством и с должной помощью, разумеется».

«Кто сболтнул?»

«Угадай с одного раза. Малыш, конечно. Я ему нравлюсь, и от меня у него секретов нет…»

Так, кажется, Рахманинову сегодня прилетит. Совсем башкой разучился думать. Грасс не была в моем вкусе, хотя следовало признать, что свой шарм у этой готической принцессы был. Многовато косметики, зато задница просто отпад. Да и то, что выше, тоже вполне привлекало внимание…

Сейчас, впрочем, она была застегнута на все пуговицы, а о байкерском прошлом напоминали лишь яркий макияж да несколько сережек с крестами и черепами в ушах.

«Так чего ты от меня хочешь?» – спросил я, закрыв тетрадь.

Грасс снова улыбнулась.

«Я хочу в команду».

«Два вопроса. Первый: зачем это тебе? Второй – зачем это мне?»

«Отвечаю. Мне это нужно затем, что я хочу откусить свой кусочек славы. Мне это пригодится. Кое-какие знакомства у меня есть среди старшекурсников, но цену набить себе хочется. Ну и, кроме того, это прекрасно впишется в мой хулиганский образ».

Я кивнул.

«Допустим, такая слава и правда будет тебе к лицу. А мне ты зачем в команде?»

Анна Грасс пожала острыми плечами.

«Первое – я опытный артефактор. Не настолько крута, как старшекурсники, но многое умею. Поверь, я способна не только булавки зачаровывать. Например, могу сделать тебе бесшумные ботинки. Хоть прыгай и джигу танцуй – не заскрипят. Полезно для тайной вылазки? По-моему, весьма».

«Допустим», - ответил я. – «Ты умеешь делать волшебную замену войлочным накладкам. И все?»

«А ты умеешь торговаться, Соколов», - глаза Грасс загорелись стервозным огоньком. – «Мне это даже нравится. Люблю прямой торг. Еще я на правах будущего артефактора могу провести вас туда, куда твои соседи не смогут. Есть подвязки».

«У меня тоже есть», - улыбнулся я.

«Не сомневаюсь. Не зря ты столько времени болтаешься в Лабораториуме. Да только старшекурсникам помогать запрещено, и ты подведешь своего помощника под удар. А я смогу провернуть все чисто».

«Если ты такая ловкая, отчего сама все не сделаешь?»

«Справедливый вопрос. Одному не сдюжить. Нужно и отвлечь, и войти, и выйти, и спрятать. И вот с последним я как раз еще как могу помочь. Спрячу и замаскирую Башку так, что сам ректор не отыщет. Моя семья разработала несколько уникальных заклинаний сокрытия. Как тебе такое, Соколов?»

А вот это уже интриговало. Род Грасс действительно славился мощными артефакторами, и я не сомневался, что у них были припасены семейные секретики. Нам Анна, понятное дело, их не откроет, но использовать эти знания в наших интересах…

Я уже почти согласился на ее участие. Девка она была боевая и сообразительная – на Полигоне от нее был толк.

«Это уже интереснее», - ответил я. – «Но ты же понимаешь, что в случае провала окажешься в одном карцере с остальными?»

«Конечно. И меня это не пугает. С дисциплиной у меня всегда была беда…»

Это я уже понял.

«Ладно, лично я не против. Но обсужу с остальными».

Грасс кивнула.

«Хорошо. И есть еще кое-что, о чем тебе следовало бы знать. Ты не единственный, кто организовывает команду для попытки выкрасть Голову. У нас тут наклевывается настоящее соревнование. И теперь главное – не просто выкрасть, но и сделать это первыми. У меня есть для тебя эксклюзивная информация о дате и составе твоих конкурентов…»