Арзюри. Книга 1. Ваади

Глава 4. Противостояние

На следующий день рано проснулись все жители Пещеры и их гости — в дни активной войны к нам присоединялась большая часть людей из лагеря непротивленцев.

Да, конечно, тихая война между людьми и растениями Арзюри велась постоянно.

При свете местного солнца растения активизировались и нападали на все инородные тела — людей, летящие палки, камни или иные предметы. Это было очень странно, поскольку никаких движущихся врагов у этих растений здесь не было — ни птиц, ни рыб, ни животных, ни насекомых. Среди колонистов была популярна теория, что именно растения уничтожили всю местную фауну.

По ночам (то есть все время от захода до восхода солнца) мы атаковали беспомощные растения, пытаясь (довольно безуспешно) расчищать дорожки, а также собирали плоды и смолу деревьев, ягоды с кустарников — как только они становились нашей добычей, они теряли свои агрессивные свойства. Чудовищно ядовитая днем смола, источаемая буки — старыми деревьями со стволами в четыре охвата — после захода солнца превращалась в одно из самых полезных веществ. Разводя ее водой и соками разных плодов и растений, мы получали богатейшую гамму клеящих препаратов, чрезвычайно полезных чуть не во всех сферах нашей жизни.

Ночи на Арзюри были очень светлыми благодаря двум лунам планеты и небу, гораздо более звездному, чем дома. Видимо планета находилась гораздо ближе к центру галактики, либо просто где-то в одном из рукавов Млечного Пути, чем наша провинциальная, далекая от звездных скоплений Земля.

Да и местное солнце было совсем другим — не желтым, а белым. Привыкнуть к нему было очень сложно, наши глаза плохо приспособлены к такой яркости. Поэтому без темных очков со специальными шторками вокруг глаз, чтобы не попадал боковой свет, на улице днем было нечего делать. В Пещере хранились несколько пар альпинистских очков с фотохромными линзами — это был идеальный вариант против здешнего солнца. У непротивленцев таких очков скопилось пар тридцать — их палаточный лагерь находился под открытым небом, так что им они были гораздо нужнее. Все эти очки (как и множество других полезных вещей) с самого начала привозили с собой прибывающие на планету, а затем бережно хранились в общих кладовых — люди погибали или возвращались на Землю, а их вещи оставались в колонии…

От каких-то давно ушедших поселенцев осталась выражение «Большое Противостояние». Так колонисты называют период активной войны растений с землянами, случающийся дважды в год и длящийся три-четыре дня.

Я уже дважды был свидетелем этой бойни. В первый раз — через пару дней после прибытия на Арзюри. Я вместе с другими новичками, детьми, кормящими мамами и беременной женщиной все время провел в дальних пещерах, поскольку здесь считается, что подпускать к агрессору людей, не проживших на планете хотя бы месяц, никак нельзя. Мы помогали нашему врачу — бывшему ветеринару — обслуживать раненых, которых приносили нам из других пещер.

Ко второму большому противостоянию я был уже подготовлен. Вернее, мне так казалось — долгими разговорами, воспоминаниями бывалых и своей жаждой ввязаться в бой. Но все эти разговоры оказались ерундой — не способны никакие рассказы описать того, что творится на Арзюри во время восстания природы. Да мы с ней и не воюем, а пытаемся защитить слабых и не погибнуть самим. Больше ничего.

Вот и сегодня, после плотного завтрака (неизвестно когда еще придется поесть) началось распределение арзюрян по местам дислокации — вот-вот должно было начаться третье на моей памяти большое противостояние.

Пещера — наш общий дом — представляла собой целую сеть залов и гротов, соединенных тоннелями, но некоторые из этих ходов были полностью заполнены водой. Часть залов имела выходы наружу в виде «окон» — щелей и отверстий разной величины, расположенных высоко над уровнем пола. Все их нужно было запечатывать, чтобы внутрь не проникала местная флора.

Сигналом начала атаки послужили, как всегда, удары холли. А еще через несколько минут началась «газовая атака». Ветер, который ночью дует со стороны гор, а днем — в противоположном направлении, начал задувать в Пещеру «туман». Почему-то именно во время противостояния местная растительность испускала из себя облака, насыщенные пыльцой и удушающими запахами. «Услужливый» ветер гнал их и в большую Пещеру, и в другие залы, несмотря на то, что мы плотно законопатили все лазейки.

Входы охраняли дежурные в защитных очках, обмотавшие головы всеми подручными средствами (марлей, шалями, старыми простынями и футболками). Долго ждать не пришлось. За канонадой ударов холли последовала атака мхов — их споры просачивались вместе с дымом и мгновенно лопались, покрывая все вокруг склизкой фиолетовой пленкой. Если ее не удалить ее, то меньше чем через час на ее поверхности начнут невероятными темпами прорастать самые разные ядовитые местные травы и цветы.

Пленку мы засыпали песком, чтобы не поскользнуться, а затем покрывали заранее заготовленными сушеными листьями одного из видов деревьев, растущих у воды. Многолетний опыт показал, что это действенный метод борьбы с «мхами».

В этот раз я работал в самом большом — «парадном» — зале, в который попадали через главный вход в Пещеру, и видел, как Винни-Пух, вооружившись громадным чайником (вот пришло же кому-то в голову притащить сюда такой!), опыляет задвижную створку дверей. Какой молодец! Кобринки за время противостояния облепляют и саму дверь, и все окружавшие Пещеру склоны. Избавиться от мхов практически невозможно: они намертво присасываются к любой поверхности, так что каждый раз двери после противостояния приходится менять.

Я направлялся через засыпанный листьями зал, когда услышал крики, раздававшиеся из глубины Пещеры и тут же ощутил легкий толчок. И тут же следующий. Земля под ногами дрогнула, а потом мелко завибрировала. С потолка и стен посыпались мелкие камешки.

Крики ужаса из глубины переходов усилились. Я развернулся и побежал туда, заметив краем глаза, что Винни-Пух отпрыгивает от двери к стене. В следующее мгновение наша внешняя защита, входная створка, с грохотом обрушилась внутрь Пещеры.

Раздумывать было некогда. Там, в глубине переходов была Ико — вместе с детьми и ранеными. Я понесся по узким тоннелям, задевая макушкой низкие в некоторых местах потолки. Дышать становилось все труднее — припорошенные пылью майка и шаль, которыми была укутана голова, плохо пропускали воздух.

До самых безопасных залов, где сейчас находились люди, было около километра. Оттуда и неслись крики. Из боковых проходов выскакивали другие защитники Пещеры. Впереди меня в свете факелов виднелась много людей, да и на пятки мне тоже кто-то регулярно наступал. Бежать дальше было сложно, нужно было протискиваться через узкий и низкий лаз. Перед входом в него возникла пробка. Только теперь я начал различать гулкие голоса.

— Что там?

— Детей не вывести!

— Да быстрее же!

— Туман прорвался!

— Пусти меня…

И тут снова тряхануло. Послышался нарастающий гул, который я ощутил всем телом. В ту же секунду начали рушиться перекрытия тоннеля. Лаза уже нельзя было различить. Вокруг раздавались крики и стоны, с потолка летели уже большие камни. Факелы потухли, остались только два фонарика у спасателей. Я отскочил назад от падающих сверху обломков и ринулся к лазу. Его не было — на этом месте лежала груда камней. Вокруг все кричали. Женский голос надсадно призывал Вернона, но тот не отзывался.

Я побежал назад. Надо выбраться из Пещеры и пробраться к окнам, ведущим в убежище. Другой возможности проникнуть туда не было.

Под ногами все время попадались крупные камни. Спотыкаясь и уворачиваясь от новых глыб, я то бежал, то неуклюже карабкался на четвереньках. Кожаные перчатки порвались и камешки, попадающие в разошедшиеся швы, больно резали ладони.

Наконец, я выскочил в большой зал. Оставшиеся в нем с трудом сдерживали наступление местной флоры — ветер вдувал тучи семян. Хорошо, что фиолетовый туман закончился. Майка и шаль с моей головы сползли, и в лицо летели мелкие семена. Было больно. Кто-то схватил меня за шиворот и оттащил в сторону.

— Совсем обалдел! Промой глаза. И замотай, наконец, лицо — рискуешь его потерять.

Винни-Пух подсунул мне банку с водой. Я торопливо начал промывать глаза, которые страшно щипало от пыли и мелких семян.

Из тоннеля вслед за мной стали появляться другие беженцы. Защитники главного зала засыпали их вопросами, но ответить никто ничего, как и я, не мог — проход к убежищам перекрыт.

— Землетрясение. Это была уже третья волна толчков. Находиться в Пещере опасно. В следующий раз может завалить нас всех! — кричал кто-то.

Но выйти наружу до заката было не менее опасно.

— Там Ико… — простонал я, наматывая остатки шали на голову.

— Спокойно, пожалуйста, спокойно. Ты, главное, успокойся. Сейчас мы туда с тобой проберемся и всех спасем, ладно? — кудахтал надо мной Винни.

Он убежал куда-то и вернулся со своим огромным чайником.

— У меня еще химикова смесь осталась, давай ее разогреем!

Пух высыпал мне в руки несколько таблеток сухого горючего — страшный дефицит. Но сейчас ситуация была критической. Я не раздумывая подтащил к стене пещеры несколько камней, поджег пару таблеток и начал собирать вокруг сухие листья, ветки и семена — все, что мы запасли заранее, и то, что нанесло ветром.

Винни-Пух вернулся с пятилитровой банкой сока, который сразу же стал добавлять к нагревающемуся зелью.

— Ты бы оделся для вылазки пока, — посоветовал он. — Я прослежу за зельем, давай, быстрее!

Правый тоннель, к счастью, его не завалило. В двух минутах ходьбы там был небольшой грот, который использовался как одна из наших кладовых. Но на этот раз я добрался гораздо быстрее. Грот был узким и длинным. Справа, вдоль всей стены, были оборудованы вешалки для одежды, слева — полки с разнообразными припасами, вначале продовольственными, а дальше — с инструментами и другими полезными вещами.

Суетясь перед вешалками, я пытался подобрать нужный для выхода наряд. Вот латы — одни я сразу надел на себя, вторые прихватил для Винни-Пуха. Нужны были еще несколько слоев одежды — от кобринок это не спасет, но от других агрессоров вполне может. Напялил на себя чью-то пижаму, сверху — джинсы и два свитера, затем меховые штаны, коротенькую дубленку и укутался в махровый банный халат. В последний момент увидел подходящий шарф и намотал его на голову. Затем подобрал примерно такой же комплект для друга и с охапкой тряпок выскочил из кладовой.

— Собрался наружу? Идиот! А шлем?

Какая-то девушка из числа непротивленок метнулась в кладовую и напялила мне на голову изделие местных умельцев.

— Мне два нужно, — сказал я и медленно двинулся в большой зал, стараясь не уронить ничего из вещей.

Она снова убежала, а потом догнала меня и забрала из моей кучи длинный плащ, который я прихватил для Винни-Пуха. Идти сразу стало легче, мы с ней поспешили по тоннелю.

— Ты тоже идешь? — спросила девушка, сваливая плащ и шлем рядом с Винни, сидящим перед костерком.

— Да, в одиночку ходить нельзя. Мы идем с Ваади. Уже закипает, так что сейчас выходим.

Он поднялся от костра и, помахав рукой перед глазами, разгоняя дым, начал одеваться.

Девушка прилаживала к горячему чайнику крышку с вентилятором, а я прикручивал к нему удочку.

Наконец из носика повалил дым.

— Готово. Пошли.

Винни-Пух шел впереди, качая чайником, но пока не раскручивая вентилятор. Нам нужно было пройти километра полтора, обогнуть склон и выйти к пещерам с другой стороны. На солнце это было сделать крайне сложно, но до заката было еще больше четырех часов…

— Помоги, у меня уже руки затекли — сказал Винни, подходя к острой скале, за которой, как мы знали, начинались заросли кобринок.

Я начал потихоньку крутить рукоятку винта. Из носика повалил пар. Мы свернули за скалу, выставив перед собой чайник на удочке.

— Теперь маши!

Винт раскрутился и движение пара усилилось. Я достал из кармана халата прихваченный с полки театральный веер — прежде ему не находилось применения, но вот же, пригодился! Дымок постепенно рассеивался, и мы осторожно двинулись прямо по кобринкам — они не реагировали, значит можно продвигаться дальше. Главное — ароматизировать всю дорогу, по которой сейчас идем и по которой, надеюсь, минут через пятнадцать, можно будет провести всех, кто застрял в убежище.

Поляна с кобринками была большой — метров триста. Наконец, заросли закончились и мы ускорили шаг. Винни на ходу останавливал винт — не стоит расходовать все зелье, у окна пещеры он нам еще пригодится.

Я снял привязанную к поясу бейсбольную биту. За год я хорошо приспособился отбивать ею мячи и камушки. Надеюсь, что и против снарядов холли смогу ею воспользоваться. Дерево охраняло дорожку как раз между поляной кобринок и окном убежища. И вот в нас полетел первый снаряд. Мы пробежали вперед, и он гулко ударился об скалу у нас за спинами. Еще несколько плодов тоже пролетели мимо. Вот оно, заветное окно — мы уже слышали доносящиеся из убежища голоса и детский плач.

— Охраняй! Попробую прорваться, — сказал Винни, снова раскручивая винт.

Перед окном обильно росли мелкие кустики, стреляющие во всех проходящих мимо острыми иголками. Они были не так опасны, как ядовитые кобринки, но их уколы были чувствительны и очень долго заживали.

Пока мой друг дул из чайника на эти кустики, пробираясь к окну, я следил за холли, но дерево вело себя спокойно, видимо мы ушли от ареала его нападения.

— Давай я полезу, — моя просьба была дурацкой, поскольку Винни-Пух лазил лучше меня, но я слишком волновался за Ико и уже не мог ждать.

Он понимающе кивнул и, сняв с пояса моток веревочной лестницы, подставил мне спину.

Повесив лестницу на шею, я начал взбираться к окну — невысоко, всего метра два над землей. Балансируя на каких-то выступах, я начал стучать в тяжелый ставень и через пару минут увидел, как его открывают.

— Давайте, выбирайтесь. Вернемся в Пещеру!

— Выход завален!

— Я знаю. Поэтому придется идти по солнцу. Но мы вас проведем! Закутайтесь во все, что можете! И закрепите лестницу, чтобы было легче спускаться.

Кто-то взял у меня лестницу и, немного повозившись, закрепил внутри и скинул вниз. Уклоняясь от нее, я чуть не упал.

— У нас не все смогут выйти. — И не все хотят.

— Давайте те, кто хочет и может. Только быстро, у нас мало времени. Через двадцать минут все должны уже выйти и пробежать мимо кобринок! Остальных заберем вечером.

Я помнил, что действие нашего дыма на кобринки длится минут сорок, а десять из них уже прошло.

Первой показалась вчерашняя новенькая, а за ней — несколько детишек. Все стали спускаться вниз, где их встречал Винни-Пух, обещавший всем, что растения не будут нас атаковать. Время уходило, но я не слышал голоса Ико.

Вот показалась ее подруга Стелла с ребенком и наброшенном на них обоих одеяле. Взглянула на меня и отвела взгляд.

— Все, я последняя. Остальные решили ждать до вечера. И… Не жди Ико, она с нами не пойдет, — сказала она мне, спускаясь по лесенке. Ей было неудобно спускаться с ребенком на руках, так что я придерживал ее сверху, а снизу уже тянул руки Винни.

— Почему не пойдет? — спросил я, когда она добралась до земли.

— Ваади, она ушла в тоннель. Как раз перед тем как проход завалило. Ее нет в убежище…

Я покачнулся и, не удержавшись на стене, начал падать вниз. Лишь в последний момент мне удалось уцепиться за лестницу.

— Понятно. Тогда все — быстро, бегом, мимо холли, пробегайте по кобринкам, держась ближе к скале. Не бойтесь, а потом ждите нас за поворотом. Дальше не идите! Детей берите за руки или несите! — сказал я и сам не узнал свой голос.

Толпа, выбравшаяся из окна, по-прежнему окружала Винни-Пуха.

— Бегом отсюда, живо!

Командовал я механически, а в голове стучало: «Она в тоннеле, зачем же я оттуда ушел! Нет, она ушла в другие залы, наверное, за помощью, нужно искать ее там».

Наконец люди опасливо двинулись вперед. Стайка детей с женщинами и двумя раненными парнями попала под обстрел холли.

— Быстрее, быстрее! Берегитесь холли! — кричал Винни-Пух.

Мы с ним бежали рядом, с битами наперевес. Вот очередной снаряд полетел в нашу сторону. За моей спиной пробегали трое школьниц и два малыша. Рявкнув «Скорее!», я размахнулся и ударил по летящему в нас колючему плоду. Его скорость была такой, что бита разлетелась пополам. В руке у меня остался обрубок.

— Быстрее же! Ходу!

Наконец все миновали сердитое дерево. Но перед полем с кобринками возникла заминка. Все боялись подходить к ним. Винни крикнул «Замыкай!», а сам кинулся вперед.

— Все за мной! Не бойтесь! Они сейчас безопасны! Мы их обезвредили!

Только сейчас я заметил пропажу чайника. Видимо, Винни оставил его возле окна убежища.

Вслед за Винни устремились несколько детей, а за ними побежали остальные. Я, подгоняя отстающих, бежал последним.

— Почему они не вцепляются?

— Потому что мы их заморозили! Давай скорее, потом расскажем, скорее, скорее! Они скоро оттают!

Мы успели. Повернув за скалу, остановились, и приказали всем хорошенько укутаться. Предстоял гораздо более длинный участок пути, пусть и не такой опасный, но чреватый многочисленными мелкими уколами мелких агрессоров Арзюри. Обычные пледы здесь не годились — быстро летящие стрелки семян легко их прокалывали. Поэтому мы разбили школьников попарно, укутали двойки в пледы, а сверху набросили одеяла. Остальная одежда и одеяла достались мамам с младенцами, девушкам с малышами на руках и раненым парням. После этого, под ураганным огнем летящих семян, наш маленький отряд двинулся к главному входу в Пещеру.

Что с Ико? Где она? Что с ней?

Меня уже трясло как в лихорадке. Подбегая к Пещере, мы снова попали под обстрел холли, росшего напротив входа.

— Осторожнее, следите за холли! — кричал Винни-Пух.

Один из снарядов летел в одну из пар девчонок, закутанных в одеяло. Винни развернулся и отбил его своей битой. Дети проскочили. Металлическая бита индейца изогнулась как клюшка.

Мы влетели в Пещеру, и я кинулся вглубь, в тоннель, ведущий к сети залов. Где мне искать Ико?

* * *

— Лучше бы тебе отлежаться...

— Нет. Я пойду.

Сегодня ночью должны были состояться похороны троих из тех, чьи тела удалось вытащить из-под завалов, и двоих погибших в лагере непротивленцев. Ико и еще одиннадцать человек мы откопать не смогли. Это была огромная потеря для нашей небольшой колонии.

Двое суток мы пытались пробиться через завалы, но грунт осел и полностью уничтожил тоннели. Через окна и двери к восьми залам и одному гроту добраться тоже не удалось: они были полностью разрушены.

Моя Ико осталась где-то там, под тысячетонными скальными породами. Я даже проститься с ней не смог.

— Нужно уничтожить растительность вокруг Пещеры. И вокруг вашего лагеря. И оба холли снести, — сказал я Химику после похорон. — Так больше продолжаться не может.

Химик угрюмо кивнул.

Через три дня общим решением колонии мы начали возводить рядом с лагерем непротивленцев стоянку для тех, кто сейчас жил в Пещере. Наше пристанище оказалось слишком уязвимым и неизвестно что с ним станет, если землетрясение повторится.

Через десять дней после гибели наших товарищей, визитница внезапно активизировалась. Прибыли девять новичков. Но моей Ико среди них не было.