Арзюри. Книга 1. Ваади

Глава 6. Осушение визитницы

Наш маленький отряд добрался до визитницы очень быстро. И мы глазам не поверили, увидев, что с ней стало.

Узкая расщелина, залитая темно-синей, почти черной водой. Мы стояли под лунным и звездным светом, пытаясь понять, как вытащить людей из хоганов.

— Под водой их не открыть. Это опасно для человека, а хоган его защищает, — сказала Алони. — Мы пробовали, ныряли. Невозможно. К тому же если бы хоган разрешил, то они могли бы выплыть сами, но он не разрешает, значит, это опасно, хоган всегда лучше знает, как надо...

— Кто тут? — вдруг раздался властный крик.

— Готам! Это я, Алони! Слава небесам! Ты жив! Я привела людей с гор, с верховья! Они помогут!

— Идите сюда. Вниз по ущелью.

Мы переглянулись. Нас окружали скалы. Обрубленные и стесанные, но крайне неровные. Пробираться по ним было бы безумием, как бы шею не сломать… Но идти все равно было нужно. Посовещавшись, обвязались для страховки веревкой и гуськом тронулись вниз.

Алони не замолкала, расспрашивая Готама и его друзей о ситуации вокруг визитницы. Из их беседы нам стало понятно, что ниже по ущелью, обрушившаяся каменная стена перегородила путь воде. Если удастся открыть ей путь, то образовавшаяся запруда откроется и хоганы станут доступны.

Приблизившись к ним, мы увидели, что человек двадцать-тридцать разбирают скальные завалы. Это было совершенно безнадежное дело, видимо занимались им просто от безысходности, чтобы не стоять, не ждать, что-то делать. Но глыбы размером с двухэтажный дом, пересыпанные более мелкими обломками, вручную не уберешь.

— Эх, динамиту бы сюда…

Но динамита у нас не было.

— А что с другой стороны завала? — спросил я.

— Ущелье, такое же, как здесь — буркнул кто-то.

— Плотина. Это просто плотина, — сказал Боцман. — Надо ее снести.

— А мы что делаем? — огрызнулся кто-то из работяг.

— Мальчики, давайте не будем ссориться. Давайте знакомиться, — примирительно сказала Алони.

Разборщики завала поворчали немного, но все же побросали свою каторжную работу и начали подходить к нам.

Мы захватили с собой еду и воду, но на такое количество едоков не рассчитывали. Хорошо, что у местных нашлись свои запасы. Через пятнадцать минут, перезнакомившись, мы уселись за завтраком-обедом-ужином или как в такое время вообще называть трапезу? Мне понравился какой-то необычный овощ, хрустящий и умеренно кисло-горький, чем-то похожий на зеленую редьку. Еще бы соли к нему, но, увы, она осталась на плоте. А камненосцам понравились наши лепешки, которых в изобилии напекли на плоту пока мы спали. Постепенно напряжение спало. Ничто так не умиротворяет, как совместный завтрак (обед или ужин), пусть даже и вегетарианский.

— Мы хотим расчистить вот этот участок, — рассказывал один из новых знакомцев. — Потом в него свалим вот эту громаду, перекрывающую доступ к воде. А там, глядишь, вода сама прорвет плотину.

— Но если не прорвет, а лишь зальет, то перекроет доступ к ней, как потом ее разбирать? — уныло возразил кто-то.

Было понятно, что эти дискуссии ведутся уже не в первый раз.

— Ну… там и будем смотреть…

Было понятно, что план был у них был приблизительный. А, точнее, никакой.

— Мы сходим в разведку на другую сторону, — предложил я, толкнув в плечо Винни-Пуха.

Я очень рассчитывал на его острый глаз и умение выпутываться из любых ситуаций. Ну и на свое, пусть и архитектурное, образование. С нами предложили сходить двое местных парней. Мы не возражали. Минут через десять вскарабкались на вершину плотины и начали медленный спуск. С той стороны было даже светлее — одна из лун, Оранжевая, освещала весь склон. К рассвету мы излазили его весь.

— Парни, скоро рассвет, — вдруг сказал один из местных.

— Ничего, здесь одни скалы, никакой растительности. Разве что холли швырнет свой снаряд…

— Холли?

— Ну да, такое дерево с колючими прочными плодами. Из которых муку добываем, — пояснил я.

— О! Понятно. У нас его называют «крюч», но их по этому ущелью нет, можешь не волноваться. Гораздо опаснее марево. Красное марево, сползающее вон с тех деревьев!

Мне припомнился вчерашний рассвет и оплывающие с верхушек деревьев красные потоки дыма, струящиеся вниз. Интересно все-таки, что это за дымка и почему она действует на людей столь злодейски.

— Это марево сюда доходит?

— Да. Поэтому мы и начали растаскивать камни со стороны озера. Плотина загораживает, они до нас не достают, так что можно работать даже днем...

— А что оно делает? Марево.

— Если накрывает человека, тот сразу отрубается. Хорошо, если падает там, где нет растительности…

Я вспомнил тело в зарослях кобринок и содрогнулся.

— Ну так что, возвращаемся? — спросил я.

— Лучше вернуться. Сюда можно будет после полудня снова прийти, марево только с утра идет…

Так мы и сделали — немного вздремнули у озера, перекусили и отправились исследовать стену плотины уже при дневном свете. И не зря. Еще ночью нам показалось, что в одном месте в скалистой стене была уязвимость. Теперь мы убедились, что она действительно есть. Громадный, наверное самый большой, обломок скалы застрял на двух относительно небольших, не больше пары метров в длину, камней. Если их выбить, то громадина скатится вниз по ущелью и разрушит плотину. Вопрос только в том, как удалить эти два камня. Или, хотя бы один, вон тот…

— Нужен рычаг, — предложил я. — Можно воспользоваться шестами, а еще лучше — одним из бревен нашего плота.

С этой идеей согласились почти все. Понятно, что и несогласные были, куда без этого. Но когда мы отправились к плоту, недовольные пошли с нами.

* * *

У плота было хорошо, спокойно. Я обрадовался, увидев наших. Все-таки местные еще немного сторонились нас, что создавало напряженность, которая не проходила несмотря на все усилия Алони, а здесь все вдруг расслабились, на лицах начали мелькать улыбки.

— Ребята предложили подняться с нами по реке до мертвого леса и сделать еще один плот, уже для них, — рассказывала нам Лиз пока Боцман и несколько местных ребят пытались вытащить из нашего плота боковое бревно. — Только вот на шестах идти против течения очень сложно. Надо придумать еще что-то…

— «Бурлаки на Волге», — буркнул я. — Была такая картина. Люди идут по берегу и тащат за собой на веревках целый корабль. Плот все же легче корабля, так что, может два-три человека его тащить по берегу…

— Тогда только ночью…

— Всяко лучше, чем шестами. И, наверное, быстрее…

— Только нужен будет руль, чтобы не воткнуться в берег…

— Если переплыть на другой берег, там песчаные пляжи, по ним можно и днем тащить…

— Нет, слишком опасно, лучше ночью…

Моя дурацкая идея неожиданно пришлась по душе собравшимся на берегу и они начали обсуждать детали. А я, забравшись под тент, задремал.

Бревно удалось высвободить только к вечеру. Оно было огромным, метров пятнадцать длиной, очень толстым и очень прочным. И тяжелым. Так что доставить его до ущелья с затопленной визитницей оказалось сложно — пришлось идти за подмогой, так что тащили его все вместе, и мы, и местные. По очереди. Я почему-то вспомнил анекдот про субботник, Ленина и бревно, которое ему помогали тащить несколько тысяч человек. А что, очень возможно — мы сменялись довольно часто.

Один из местных стариков, с которым мы сменились из грузчиков и теперь шли, отдыхая, показал на руке свою метку — она была ярко фиолетовой. Рядом бледным пятном выступала метка оставшегося на Земле хозяина, а вот третьей метки не было. То есть кроме прототипа у него никого не осталось.

— Если за сутки не успею добраться до хогана, ждать Земли придется три года, не знаю, протянет ли прототип столько...

В голосе его не было ни силы, ни отчаяния. Он просто констатировал факт. Через несколько часов его метка станет алой и если он не успеет войти в хоган, то не сможет побывать на Земле, а у него были такие планы на этот визит, сколько всего нужно будет захватить сюда, уже и заказов со всего поселения набрал, да и его прототип был уже в преклонных годах, так что, скорее всего, захочет подправить здоровье, поменявшись со своим двойником...

Я вспомнил, как еще днем несколько человек из числа местных — кто со скрытой болью, а кто с вызовом — показывали нам свои запястья — на них больше не было меток, видимо землетрясение уничтожило их хоганы. Так что им теперь навсегда придется остаться на Арзюри, да и их прототипам не удастся теперь побывать в этом суровом, но чем-то очень привлекательном мире.

Наконец, мы добрались до места. Несколько первых попыток сдвинуть нижние камни не удались. Угол упора рычага был неудачным. Мы долго ходили вокруг, пытаясь найти более эффективное расположение бревна, но поняли лишь, что нужно подсунуть его под один из камней и надавить. Тогда он выскочит из щели, в которой застрял, и освободит большую глыбу. Так и сделали, даже очень удачно всадили бревно в щель. Но как бы мы не наваливались, нашей силы и веса для этого не хватало.

«Эй, архитектор, образование тебе на что?» — спросил я сам себя, и начал оглядываться.

— А если сбросить вон тот камень сюда? — спросил я, указывая наверх, на дыбящиеся над головой скалы.

— Он слишком большой, перешибет бревно, и все. Да и как ты его оттуда скинешь?

Винни-Пух посмотрел на противоположный склон. Левая стена ущелья была относительно пологой, на ее вершине начинался лес. Правая была гораздо выше, обрываясь почти отвесной скалой. И где-то в верхней ее трети находился камень, размером с небольшую беседку. Скинуть его вниз на бревно было явно легче, чем ворочать камни здесь, внизу. Глаза его блеснули, когда он посмотрел на меня.

Думай, думай, Ваади! В самом деле, как же добраться до этого камня? Забраться наверх и затем спуститься к камню вряд ли удастся. А что если…

— Найдется у вас ненужная палатка? — спросил я.

— Можно подыскать. Там, в поселке…

— Где-где?

Да, конечно, местные земляне не все время жили в своих хоганах. У них был и палаточный лагерь вроде нашего. Идти до него было примерно с километр.

— Выбирай, что тебе подойдет, — предложила доброжелательная Алони когда мы с ней и Винни добрались до их «поселка».

Лагерь был огромным! Здесь начиналось что-то вроде нашей земной пустыни. И череда палаток уходила вдаль, конца им было не видно. Придирчиво осматривая палатки, я выбрал две. Они крепились на нужных мне легких металлических трубках, да и материал был подходящим для сооружения подобия дельтаплана. Понятно, что нужных деталей мне здесь не найти, но из того, что есть, вполне реально соорудить конструкцию, на которой можно перемахнуть с одного края ущелья на другой.

Сняв и свернув палатку, мы отправились назад. Но теперь шли не к озеру, а к верхнему краю пологой части ущелья. Там я начал мастерить крыло. Алони и Винни-Пух мне активно помогали. И вот у нас получилось! Три луча из трубок, между которыми крепилось полотно одной из палаток. Под ними я закрепил треугольную рамку держателя. Стальных тросиков у меня не было, так что пришлось воспользоваться скрученной вчетверо — для жесткости — веревкой.

Я пробежался несколько раз, пытаясь почувствовать, ловит ли мое крыло ветер. Совсем не то, что настоящий дельтаплан, но другого мне сейчас не сделать.

Мне вдруг захотелось обнять и поцеловать Алони. Поблагодарить за помощь. Пожелать счастья.

Вместо этого я просто попросил ее отойти подальше, хлопнул Винни-Пуха по плечу, а затем разбежался и взмыл над ущельем. Это был мой уже шестой полет — первые пять я провел еще на Земле. Ну что ж, и на Арзюри тоже надо попробовать! Хотя простора здесь было явно меньше.

Мне удалось поймать слабенький ветерок — по ущелью лениво летели потоки воздуха, которые подхватили крыло. Но оно держало плохо и меня стало заносить левее нужного камня. Я изо всех сил пытался изменить направление, но ветер вдруг усилился. Скалы как будто рванулись ко мне — сейчас меня просто размажет!

Блямс!

Одна из скрепляющих крыло веревочек оторвалась. Меня резко швырнуло вправо. Вот крыло коснулось отвесной стены и с начало рваться. Я отчаянно прыгнул к камню. И мне почти удалось.

Тело врезалось в камень и нарушило хрупкое равновесие. Громадина сорвалась вниз, увлекая за собой поток мелких камешков. И меня.

Время замедлилось. Я цеплялся за скалу ногами и пальцами, локтями и коленями, всем, чем мог. На мгновение показалось, что получилось.

Внизу послышался гулкий удар. Неимоверный, разрывающий уши хруст. Удар. Шелест и сотрясший тот крошечный выступ, за который я держался одними пальцами, громовой удар. Я услышал, как с набирающим силу рокотом по ущелью устремилась вода. И сорвался.

— Удалось! — с ликованием думал я, летя вниз.

И не понимал, почему к долгожданному шуму воды вдруг добавились крики ужаса. Ударился спиной о воду, почти захлебнулся, но тут всем телом налетел на что-то… на торчащий со дна камень. И отключился.

* * *

То, что случилось потом, я узнал из рассказов очевидцев лишь после того, как пришел в себя — через трое суток после падения.

Громадный камень вылетел из тела плотины, она просела и прорвались первые струи воды. Люди на пологом склоне кинулись обниматься. Над ущельем раздались восторженные крики. Через несколько секунд масса воды грохотом прорвала плотину окончательно и устремилась вниз, освобождая площадку с хоганами.

Сквозь крики восторга вдруг прорвался вопль ужаса, вырвавшийся из груди Винни-Пуха. За ним закричали остальные. Как будто крик мог остановить падение….

— Ваааадяяяяя!

Он, вместе с Алони, стоял там, откуда я улетел, на противоположном скале склоне ущелья. Увидев, как сорвался камень, в который я врезался, он вместе со всеми возликовал. Но тут увидел, как я сорвался и полетел вниз. Мое крыло осталось на камнях и медленно сползало вниз. А я летел прямо в воду — в водоворот камней, грязи и воды, который прорвался из затопленной визитницы.

Тогда Винни схватил оставшуюся без дела палатку, поднял ее над головой и сиганул вниз.

Наверное еще в полете он видел, как я упал в воду, потому что сумел спланировать прямо ко мне. Я был уже без сознания. Он втащил мое тело на палатку и потащил ее к пологому берегу. Навстречу ему бежали люди.

Но бурный поток не хотел выпускать свою добычу. Винни удалось дотащить полотнище до торчащего из воды куска скалы и даже чуть облокотить меня на нее — нужно было передохнуть, дать телу хоть немного расслабиться.

Люди с берега кидали ему веревки, но они не долетали до нас. Втащив меня на камень, он обогнул скалу и поймал один из канатов, которым он обвязал меня вокруг пояса вместе с палаткой. Парни на берегу потащили груз на себя. Винни плыл рядом, пытаясь поддерживать мою голову и переворачивать тело спиной вниз.

И тут с тела прорванной плотины полетели новые камни. Они летели прямо на нас. Из последних сил Винни вытолкнул меня из воды, а в следующую минуту его накрыло куском обрушившейся скалы. Люди рванули канат и вытащили палатку с моим телом. А Винни-Пух ушел под воду. Больше его никто не видел.

Ускоряющееся течение, несло бурлящие воды со множеством обломков скал, клокоча и грохоча, вниз по ущелью. Но даже когда несколько часов спустя поток воды иссяк, найти тело Винни так и не удалось.

Еще через несколько недель на скале, с которой он упал, появилась огромная надпись на галактическом языке:

ПОМНИТЕ ОТВАЖНОГО ВИННИ-ПУХА

ПО ИМЕНИ КЭНЕОНАСКЭТЬЮ ВОКИВОКАММЭСТА,

КОТОРЫЙ ПРИДУМАЛ ПЛОТ,

СПАС СВОЕГО ДРУГА И НАШУ ВИЗИТНИЦУ

Видно ее было с противоположного склона и любого места визитницы.

Да, оказывается Лиз знала настоящее имя Винни Пуха. Теперь и я его узнал. И все кто жил в этих скалах.