Архивы Конгрегации - 2

Permissum validus lucror![82]

Автор: Василий Григорькин

Воины Инквизиции атаковали замок Ольстенбург на рассвете.

Они рассчитали все правильно — только что отшумели новогодние праздники в расположенных неподалеку городках, и кровососущие твари, маскирующиеся под человеческий род, были сыты и спокойны.

Они хорошо подготовились — против их доспехов и приемов боя пасовали даже сверхсилы.

У них явно был опыт подобных сражений — и это было, наверное, самом главным фактором будущей победы.

Тем обиднее было то, что штурм, по существу, провалился.

Успешно захватив верхние этажи замка, люди не смогли добраться до логова, расположенного в самых глухих подвалах — их встретила целая цепь препятствий, возводимая стригами и их рабами не одно столетие: ловушки, баррикады, просто провалы… Потеряв темп и понеся потери, конгрегаты замялись… а потом кто-то опытный приказал отступить наверх. Вместо кровопролитного штурма они применили иной метод — старейший прием выкуривания зверя из норы: к вентиляционным отверстиям они подкатили несколько бочек с маслом, смешанным с чем-то еще и, вылив их содержимое, подожгли. А чтобы поставить жирную точку, подогнали чуть ли не воз пороха, взрыв которого превратил донжон в груду битого камня и щебня…

Готфрид фон Лейерштейн прислушался.

— Die Hoffnung und Beständigkeit gibt Mut und Kraft zu jeder Zeit![83] — выводил чей-то хриплый голос. Человек. Инквизитор. Казалось невозможным, чтобы кто-то уцелел, но вот поди ж ты… Люди живучи. Как крысы или тараканы. Уцелевший откашлялся, сплюнул, завозился… Спел еще пару куплетов, потом пробормотал:

— Да, верно говорят, как новый год встретишь, так его и проведешь.

Странная пословица. Нелогичная. Впрочем, как все у людей. Обращенный в стрига еще во время Первого Крестового похода, фон Лейерштейн уже давно не считал себя человеком. Люди, по его мнению, были жалкими и ничтожными существами, придумавшими себе Бога — и тут же предавшие его. Создающие свои цивилизации — и с наслаждением их разрушающие. Склонные к саморазрушению, совершающие нелогичные поступки, играющие в войну… Все, на что они годились — отдавать кровь им, Господам Ночи. И сейчас еще один человек выполнит свою миссию — верховный мастер истратил слишком много сил во время боя, а потом — выкапывая заваленный подземный лаз, через который ускользнули последние четверо уцелевших его птенца — его надежда и будущее мщение. Ибо невозможно терпеть эту наглость — покушение жалкого сброда на их, Бессмертных, власть. И все они будут наказаны — кроваво и безжалостно. Они доберутся до всех в этой их новой Инквизиции — ночью, неожиданно и молниеносно. Пусть помнят — кто является сильнейшим видом в Мире!

Ради порядка он сам обошел уцелевшие подземные помещения, и вот — неожиданный подарок судьбы. Непроизвольно он облизнул губы.

Воин Инквизиции лежал в грязи и крови. Две трети его тела были придавлены рухнувшей стеной, он тщетно дергался, пытаясь выбраться с помощью единственной свободной правой руки. Он не мог дотянуться до меча и, похоже, понимал, что шансов на спасение у него немного... Нет вообще никаких шансов, с того момента, как около него материализовался чертов кровосос, подобравший меч.

Человек, не сводя расширенных глаз со стрига, внезапно поднес свою руку ко рту и вцепился в неё зубами. Что это — стремится удержать крик? Странно… Или же поступает как тот простолюдин, о котором ему рассказал знакомый мастер из Праги, который не пожелал участвовать в охоте, предпочтя заколоться? Идиот, забыл про наруч, металл не прокусишь и — твоя кровь — моя!

Острие меча уперлось человеку подмышку. Тот продолжал сжимать металл в своих зубах и молчал. Упорный… Стриг наклонился над ним:

— Вы, люди, говорите: Как встретишь новый год, так его и проведешь. Сегодня последний день года. Как же ты встретил его, раз умрешь в нём?

Внезапно рука воина распрямилась и ухватилась за лезвие меча. Кольчужная рукавица сомкнулась и рванула меч к себе, загоняя острие в своё тело. По чувствам стрига ударил сильный запах крови и он, сжимавший рукоять меча, не удержался и рухнул на человека. Тот быстро перехватил его шею локтевым сгибом.

И только тогда боец зондергруппы ответил:

— Я убивал стригов.

Последнее что видел Готфрид фон Лейерштейн в своем существовании, были зубы человека, перехватывающие ему глотку. На них блестели частички серебра, которые тот смог соскоблить зубами со своего наруча…