Архипелаг раздора (СИ)

Глава 5

Истомный закат разлил красное золото и превратил поверхность океана в алое зеркало. Окаймленные пеной, тихие волны расстилались по пустынному пляжу Солнечного залива. На отвесных скалах начиналась скудная растительность, но чем выше поднимался взгляд, тем больше становилось зеленых зарослей, что постепенно превращались в густой лес. Единственная тропа вела вверх по крутому склону, изредка прерываемая внезапным валуном или разломом, и тогда она обвивала препятствие змеёй, терялась, но вскоре вновь возвращалась к прежнему направлению. Марианна закуталась в прохладный серый плащ, спрятала лицо под капюшоном и торопливо взбиралась за знакомым человеком. Она старалась быть незаметной, легкой, но несколько раз пришлось больно упасть на острые зубы камней, когда голова с черными волосами поворачивалась назад. Принцесса долго лежала в неподвижности, не зная, можно ли вставать, и нередко упускала брата на очередном витке тропы.

Ветер усилился и разозлился, но уходящее под воду солнце продолжало ласкать кожу невесомыми лучами. Внизу раскинулся полумесяцем залив с обагренной полосой песка, и девушка остановилась. Сердце безудержно клокотало в груди, и Марианна поняла, что это отнюдь не от долгого подъёма: мало кто из ровесниц мог похвастаться такой выносливостью, как она. Даже молодые люди уступали ей в этом, но только одного человека она никогда не побеждала ни в одной схватке, и этот человек уходил всё дальше, забирая с собой все мысли Марианны. Они всегда были единым целым: два тела, одна душа, но сейчас всё изменилось. Принцесса чувствовала, что он отдаляется, его взгляды неуловимо менялись, он больше не поддерживал её дурачеств, а теперь между ними может появиться посторонний. Посторонняя. Как будто недостаточно того, что уже происходит.

Принцесса зацепилась пальцами за выступ и слишком резко оказалась наверху. Герман и Элла, что встретились совсем недавно, едва её не заметили. Девушка соскользнула вниз и прижалась к согретому солнцу камню, но его неживое тепло растеклось по коже мерзким ехидством. Издалека донеслись обрывки голосов и разобрать их, оставаясь на месте, никак не получалось. Марианна сошла с тропы и углубилась в лес, откуда надеялась подобраться поближе. Она осторожно просачивалась под резными листьями папоротников, пока не обнаружила удобное укрытие, за которым не только отчетливо слышалось каждое слово, но ещё и прекрасно виделось.

Пара уселась на край скалы. Между ними оставалось так мало пространства, что ещё немного и их плечи прикоснулись бы друг к другу, но, кажется, их это нисколько не смущало, и они долгое время молча смотрели на закат.

Марианна успела успокоиться и даже заскучать. Она расслабленно зевнула, равнодушно посмотрела на повернутую к ней спиной подругу и уже собралась окончательно выдохнуть — ничего у них не получится, — как Элла заговорила:

— Очень красивый закат. Такого давно не было.

— Да. Правда красивый, — ответил Герман, и тон его голоса заставил принцессу скорчиться от боли.

— Ты не думаешь, что нехорошо было приглашать тебя сюда?

— Нехорошо?

— Я слышала, это дурной тон, — девушка засмеялась, и парень с удовольствием сделал то же самое.

— Наоборот, я даже рад. Один бы я вряд ли сюда пришёл.

— А как же Марианна? Я думала, вы очень близки. Она часто о тебе говорит.

— Не думал, — он довольно улыбнулся. — В последнее время мы редко с ней видимся. У каждого появились свои дела.

— Так и должно быть. Вы не можете вечно идти одной дорогой.

Принцесса сжимала и разжимала кулаки, смутно решая, чего бы такого сделать Элле, чтобы та сразу поняла, на чью дорогу встала. Но беседа пары текла легко и непринужденно, и мыслям о мести пришлось подождать.

— Как проходят её занятия с Кордом? Ей нравится?

— Да, конечно! Она очень способная, — искренне похвалила девушка. — Она уже на две минуты может дыхание задерживать! У меня всё шло гораздо туже, когда я поступила в Корпус.

— Отлично. Я рад, хоть мама и недовольна.

— Могу я спросить, почему королева всё время цепляется к ней?

Герман замолчал, и Марианна затаила дыхание.

— Как-нибудь в другой раз расскажу, — уклонился он от ответа, и его сестра едва не взвыла под папоротником. — Там всё сложно. Давай поговорим о тебе? Мне бы хотелось получше тебя узнать.

— Если ты из вежливости, то…

— Нет, совсем не из-за этого.

— Тогда почему?

— Ты же сама пригласила меня на прогулку! — добродушно усмехнулся принц.

— Я думала, ты не придёшь…

— То есть мне уйти?

— Нет! Нет, что ты… Просто я не была уверена, что письмо окажется в твоих руках.

— Марианна!

Девушка под папоротником дернулась, словно её только что обнаружили.

— Да, она против нашей дружбы, — продолжил Герман.

— Понимаю. Если ты…

— Но ей придётся смириться, — тяжело вздохнул он. — Мы с ней действительно не можем быть вместе… всегда.

— Скажи, а если бы я тебя не позвала, ты бы… Прости! — Элла быстро поняла, что перегнула. Молодой человек с недоумением посмотрел на неё, и та быстро добавила: — Я рада, что ты пришёл.

— Я не очень хорошо тебя знаю, но хочу узнать.

Марианна впилась в землю пальцами. Каждое слово брата ранило её так сильно, что не было сил терпеть. Она хотела уйти, несколько раз порывалась сделать это, но новый виток беседы заставлял вернуться на прежний пост. Элла рассказывала о детстве, о своей семье, о том, как все были горды, когда она успешно прошла отбор и поступила на службу в Корпус Левиафанов — элитные войска! — а уж когда ей дали старшего наездника, в подчинении которого находилось не меньше двух десятков человек, то любимица-дочь в глазах родителей стала разве что не королевой. Принцессе было больно. Она подумала о собственной матери, которая начала отдаляться, когда Марианне исполнилось пятнадцать, а теперь, когда ей двадцать два, между ними возникла непреодолимая пропасть. Какая уж тут гордость за дочь…

Разговор стих, и принцесса только сейчас заметила, как сгустились сумерки. Ветер усилился, и она зябко поёжилась в лёгком плаще — погода на архипелаге стремительно менялась, и если несколько дней назад даже глубокой ночью было тепло как днём, то сегодня хотелось поскорее вернуться во дворец. Марианна тихо приподнялась и выглянула в щель укрытия: пара сидела на том же месте, но расстояния между ними больше не было — их плечи плотно прижимались друг к другу.

— Ты хорошая девушка, — чуть тише обычного произнёс брат. — И ты мне нравишься. Я думаю, нам стоит попробовать.

Элла смущённо потупилась.

— Я же просто пригласила тебя погулять…

— Сообщив, что неизвестно что с тобой может случиться на службе, — засмеялся Герман.

— Мне неловко из-за этого…

— Всё хорошо.

Он погладил её по загорелой щеке и потянулся вперёд. Марианна сдерживала крик и рвущуюся ярость. Если брат её обнаружит, это покончит с их добрыми отношениями, если недавняя ссора уже не сделала этого. Принцесса закусила щеку и потянула из прокусанной плоти солоноватую кровь. А Герман всё-таки сделал это, и поцелуй с Эллой затянулся на целую вечность, растаптывая слабую надежду Марианны, что всё останется по-прежнему.

— Ведь кто-то придумал за нас, что это приятно, — прошептала наездница.

— Странные мысли, — улыбнулся принц.

Позади них треснула ветка, и пара обернулась. Они прислушивались к лесным звукам несколько минут и, когда ничего подобного не повторилось, Герман сказал:

— Только, пожалуйста, давай держать всё в тайне.

— Я сама хотела это предложить, — фальшиво ответила девушка.

— Не потому, что я стесняюсь тебя, а потому, что тебя могут использовать против династии. Никогда не забывай об этом.

— Прости! Да, это правильно.

— Не обижайся.

— Нет, какие обиды! — заверила Элла, и теперь в её голосе звучала правда. — Я должна была понимать, что ты не обычный парень из поселка, с которым будет легко и просто…

— Если бы ты подумала об этом раньше, то написала бы письмо?

— Да, — ответ прозвучал раньше, чем был закончен вопрос, и новый поцелуй расцвёл в Солнечном заливе.

— Нам пора возвращаться. Уже поздно, и маме наверняка доложили, что меня нет.

— Она будет сердиться?

— Конечно будет! А сегодня мне бы не хотелось ничего выслушивать, — улыбнулся он и провёл по щеке Эллы пальцем. — Да, чуть не забыл, — прошептал принц, искоса поглядывая за лес, — припомни хорошенько, ты видела в наших водах китов? Насколько я знаю, вы постоянно патрулируете границу.

— Ты имеешь в виду обычных китов? Диких?

— Стал бы я спрашивать об обычных?

Наездница вздохнула, будто что-то знала, но не решалась сказать.

— Мама рассказывает мне далеко не всё. А мне бы хотелось понимать, что на самом деле происходит.

— Если бы ты не был принцем, я бы ни за что не нарушила приказ…

— Я не сомневаюсь в твоей преданности государству.

— Да, бывает, боевые киты заплывают в наши воды…

— В наши? Не в нейтральные?

— В наши.

— И чьи они?

— Без знамён. Специально делают, чтобы в случае чего спихнуть на соседа.

— Кого-нибудь удалось поймать?

— На молодняке приплывают. Ты же знаешь, какие они бешеные, за ними не угнаться.

— Шпионы?

— Наверняка.

— Ты слышала? — Герман резко повернулся, услышав за спиной новый отчетливый звук.

— Я проверю.

Но парень схватил Эллу за руку, и та отступила, давя в себе улыбку.

***

Марианна больше не могла сидеть на месте. Она напряженно слушала разговор и чем больше проходило времени, тем больше она понимала, что пути назад нет. Однажды это должно было произойти, однажды в его сердце забралась бы другая, вытеснив сестру, но что бы это была Элла, её собственная подруга… Нет, не бывать этому! Она не утруждала себя иными размышлениями — а что бы было, если бы вместо Эллы появилась другая, незнакомая девушка? Какие тогда были бы чувства? Принцессе было всё равно. Её душа горела, превращалась в пепел, но феникс мести возрождался снова и затевал огненное пиршество, придумывая самые изощренные козни. Принцесса так увлеклась, что не заметила, как с оглушительным треском сломалась в руке палочка, которую она нервно крутила вот уже несколько минут. Герман услышал. Не мог не услышать и теперь собирается проверять…

Девушка распласталась на земле в надежде на темноту и обманчивые тени леса. Плащ укрыл её с головой, и только маленькая щель, оставленная на крайний случай, давала крохотный, но всё-таки обзор. Марианна ждала его строго с той стороны, с которой смотрела сама, но шли секунды, а никто не появлялся. Сердце теперь застучало с иной тревогой и, когда трудноуловимый шелест листвы оказался искусственным, оно пропустило удар. Тяжелая рука молотом опустилась на плечо, и девушка рьяно дернулась. Она вывернулась из железной хватки, словно змея, сбросившая шкуру. Боль, страх, темнота. Под ногами неизвестно что… Обрыв? Разлом? Не важно. За спиной будто выросли крылья. Они несли её сквозь чащу, сквозь непроглядный мрак, а сзади ревело и бушевало разъяренное чудовище. Оно ломало камни, сметало деревья, оставляло за собой след смерти…

***

Герман тихо встал, и даже Элла не слышала его поступи, подошёл к зарослям папоротника, откуда открывался прекрасный вид для шпиона, но неожиданно изменил направление. Он обошёл укрытие сбоку, выбрал место, где меньше всего листвы, и осторожно раздвинул ветви. Сперва глаза привыкали к темноте, что ревностно охраняла свои тайны, но как только они различили нечто на земле, разум решил подумать после. Принц прыгнул вперёд, обрушивая всю свою силу на край подозрительно плоского камня, и не ошибся. Что-то быстрое и невероятно юркое вывернулось из его руки и рвануло в лес. Герман кинулся следом, мельком отмечая, как за ними бросилась Элла.

Он бежал изо всех сил, крепко сжимая оставшийся в руке плащ шпиона, и тщетно подавлял внутри гнев. Убить, уничтожить врага на месте! Без разбирательства, без суда! Как он посмел подслушивать Корда?! И как он этим воспользуется? Герман резко затормозил. Ещё чуть-чуть и он бы свалился в широкий разлом, откуда его вряд ли смогли бы вытащить. Но беглец… Тот легко перепрыгнул пропасть и скрылся в густом лесу. Силён… Значит, смертельно опасен! Через секунду принц нашёл обход и вновь преследовал врага. Он отстаёт, он не успеет… Слева выпрыгнула Элла.

— Там обрыв! — рыкнула она, охваченная погоней, не желающая сдаваться.

Отдав телу последние силы, они сделали бешеный рывок и оказались на скале за секунду до того, как темная фигура сорвалась вниз.

Тяжело дыша, пара подошла к краю и посмотрела на острый хребет подводных каменных убийц.

— Всё… Загнали… — сказал Герман и сел на землю. — Нет больше шпиона.