Архипелаг раздора (СИ)

Глава 4

Пожилая Агата, няня Марианны, что осталась рядом с любимицей на долгие годы, с любовью расправляла белоснежную простынь. Женщина заботливо взбила подушки, набросила сверху воздушное одеяло и села рядом на тахту, сложив в привычном жесте руки на коленях. Стояла полночь, но принцессы всё ещё не было. Несколько часов назад Агата видела, как та поднималась во дворец по главной лестнице, но в комнату так и не пришла. Сердце няни давно сжимало тревожное предчувствие, но в этот день его колючие пальцы были особенно остры.

Дверь отворилась и в комнату вбежала растрепанная Марианна. Она кинулась на маленький балкончик, не обратив никакого внимания на Агату, и оперлась на перила. Впереди неё, внизу, лежал внутренний сад дворца, где медлительно прохаживались по насыпным дорожкам тени стражников.

— Детка моя, — осторожно подошла женщина сзади.

— Нянюшка! — испуганно воскликнула принцесса. — Я не видела, что ты здесь, прости! Здравствуй! Как ты? Как твои ноги?

— Ничего, помаленьку, слава морским богиням. Что случилось? Тебя сегодня не было слишком долго, я начала беспокоиться…

— День начинался прекрасно. И даже шёл хорошо. Но королева… — Марианна не смогла договорить, как гнев, возмущение, обида полностью затопили её, и всё, что она смогла сделать — это обнять нянюшку и тихонько всплакнуть.

— Что ты, детка, всё хорошо, ты со мной, тш-ш-ш… — Она начала укачивать девушку, словно маленького ребенка, с той небольшой разницей, что этот ребенок твердо стоял на ногах.

— Она меня ненавидит, — жаловалась принцесса. — Каждый раз она издевается надо мной! Что бы я ни сделала — это обязательно неправильно! Что бы ни подумала — нехорошо!

— Матушка очень любит тебя, просто у неё слишком много забот.

— Нет! Это неправда! Ты слышала, как она разговаривает с Виктором?! Даже голос у неё становится другим! А ведь он чужой человек!

— Не такой уж и чужой.

— Ты что-то знаешь? — Слезы мгновенно высохли, девушка отстранилась и с надеждой посмотрела на няню.

— Они дружат больше половины жизни. Как он может быть чужим?

— Но а я — её дочь! Её плоть и кровь!

— Своенравная она, вспыльчивая, ты же её знаешь, но вспомни, как она заботилась о тебе в прошлом году, когда ты заболела?

— Нет, это не то!

— А какие она дарит тебе украшения! Ни у кого нет таких редкостей, как у тебя.

— Мне они не нужны!

— Детка, не злись, подумай, может, ты сама не подпускаешь её близко?

— Нет, конечно! Я хотела рассказать ей сегодня о левиафанах, но она и слушать не стала! Она смеялась… Долго смеялась… Зло… — девушка с трудом договорила. — Разве стыдно с ними плавать? Я же не на площади своё тело продавала, честное слово!

— Фу ты! Что говоришь такое! — нахмурилась Агата.

— Нет, она меня не любит. Ну и пусть! Мне и без неё хорошо! Вот! — Марианна попыталась вытащить свисток, который вновь запутался в волосах. Она раздраженно выдернула его и предъявила няне. — Он уникален! Его звучание распознаёт только мой Корд! Стоит мне подуть, как мой мальчик приплывёт откуда угодно! Сегодня он так ластился ко мне, прямо как собака! Видимо, окончательно принял в свои хозяйки. Вот и как это может опорочить честь династии?!

Старушка вздохнула, с любовью покачав головой. Она не стала переубеждать принцессу и просто слушала, как та изливала обиды.

— Она сама вечно сидит в своём дворце, никуда не высовывается, и меня, видимо, хочет запереть в каменных стенах! Ни за что! И вообще, я отрежу наконец эти волосы! Тогда мне будет проще тренироваться и свисток вытаскивать!

— Нет! — в ужасе прошептала няня. — И думать забудь об этом!

— Мне всё равно! — Гордо подняла носик Марианна, прекрасно понимая Агату.

— Этого королева точно не простит! Мало того, что запрёт тебя, да ещё и высечет!

— Она сама не верит в морских богинь. Представляешь, — девушка захихикала, — она сегодня сказала Виктору, что жрицы храмов — паршивые овцы!

Нянюшка набожно обвела своё лицо кругом и прижала руку к груди — только бы богини не прогневались за такие речи!

— Наверняка пошутила…

— Нет, говорю тебе — так и сказала!

— Постой-ка, а как ты узнала об этом? — Агата ловила ускользающий взгляд Марианны, пока та не сдалась и тяжело не вздохнула. — Опять подслушивала! Я сколько раз тебе говорила, что так нельзя делать!

— Но я совсем чуть-чуть…

— Однажды стражники поймают тебя и тогда…

— Я пообещала им золото.

— О-о-о… — протянула старушка и схватилась за голову. — А если они всё расскажут королеве?!

— Да не расскажут. Нормальные ребята оказались. Нянюшка, да всё хорошо будет! Не расстраивайся! — Она чмокнула женщину в сухую теплую щеку и вбежала в покои. — Расскажи лучше, что это значит — ты вдохнула в меня жизнь?

Агата неторопливо вошла следом и села на тахту.

— Не понимаю, о чём ты.

— Королева сказала, что когда ты вдыхала в меня жизнь, то выдула разум, — уже легко и без обиды проговорила девушка.

— Не слушай её, это она так, пошутила…

— Нет, расскажи!

— Да нечего рассказывать. Ложись спать, смотри, время какое!

Старушка поспешно гасила лампы и, когда добралась до последней, Марианна сняла ту с крючка прямо перед ней.

— Пока ты не расскажешь, я спать не лягу.

На красивом лице девушки застыла решительность, добрая, не злая, а в глазах упрямо отразился мягкий свет лампы.

— Странно, что она тебе сказала такое, — отвела взгляд Агата.

— Почему?

— То, что случилось двадцать два года назад, должно было остаться в тайне, — понизила голос женщина. — Всем, кто об этом знал, было велено молчать. Иначе — смерть.

Марианна округлила глаза и неосознанно повесила лампу обратно, после чего уселась перед няней на ковер и доверчиво подняла к ней голову.

— У королевы, твоей мамы, — сбивчиво начала та, — были сложные роды. Двойня… Редкость… Она у нас маленькая, хрупкая, и беременность далась ей с трудом… Признаюсь, я думала, что она не выживет.

— Я ничего не знала об этом…

— Первым родился Герман. Он был большим, сильным, сразу закричал так, что в покои ворвался твой отец. Конечно, мы сразу выставили его — нечего мужчинам делать у рожениц, и вот тогда-то начался самый кошмар…

Глаза Агаты затянуло мутной пеленой, лицо осунулось, пальцы нервно теребили друг друга.

— Я… едва смогла… нет… тебе не нужно знать подробностей… Девочка родилась бездыханной, — наконец одним духом сказала та. — Королева была слаба, но всё-таки мне не удалось скрыть от неё правду, девочку не успели унести, и Анна…

— Странно слышать о себе такое…

Старушка очнулась от воспоминаний, ласково улыбнулась принцессе и погладила ту по голове.

— А сейчас я расскажу тайну, о которой знаю только я. Обещаешь, что никому не проговоришься? Иначе моя голова окажется в корзине…

— Конечно, нянюшка! И что же ты сделала?!

Женщина тяжело вздохнула, вновь сомкнула руки замком и продолжила:

— Тогда я вынесла тебя из покоев и тряхнула так сильно, что ты сразу закричала! А всем сказала, что просто вдохнула в тебя жизнь.

— И за что тут казнить?

— Кто же трясет королевских детей? Так делать нельзя…

— Всего-то!

— Никому об этом не говори. Королева знает лживую историю и пусть так остаётся.

— Не буду. Хотя не вижу в этом ничего ужасного…

— А потом я принесла тебя ей, и королева предложила мне награду. Тогда я попросила разрешение дать тебе имя. Конечно, наглость с моей стороны, но…

— Значит, Марианной меня назвала ты? — засияла девушка.

— Я хотела, чтобы ты была Марией. Так звали мою покойную дочь.

— Ты никогда не говорила, что у тебя были дети!

— Это было давно, — сдерживая слёзы, ответила старушка и погладила принцессу по щеке.

— А почему ты не родила ещё?

— Так вышло.

— Тогда почему меня зовут не Мария? Королева отказала?

— Нет, не отказала. Но она прибавила к этому имени и своё, и получилось Марианна.

— Почему я столько лет ничего об этом не знала?!

— А к чему тебе знать?

— Мама Эллы рассказывает ей обо всём… А со мной, кроме тебя, никто так не разговаривает…

— Не огорчайся, детка. У королевы действительно много дел. Отдаваясь государству, женщина многое теряет…

— Если бы я была королевой, то дети были бы для меня на первом месте!

— И для неё это так. Глупенькая, ты ещё многого не понимаешь, — ласково засмеялась Агата и залюбовалась своей воспитанницей.

— Нянюшка, — доверчиво заглянула в глаза Марианна. — Мне нужно кое-что тебе рассказать…

В покои постучали, и девушка испуганно повернулась.

— Кто это к тебе в такой поздний час?

Старушка поднялась и, подойдя к двери, спросила:

— Кто?

— Агата, это я, Герман.

— Твой брат, — шепнула няня.

Молодой человек несколько растеряно вошёл внутрь, обменялся улыбками с женщиной, и та ушла, оставляя брата и сестру наедине. Он в нерешительности приблизился к огромной кровати с воздушным балдахином, уселся на краешек и попытался взять руку Марианны. Та медленно, но твердо отстранилась.

— Мама всё же наказала тебя? — Жест принцессы был понят иначе.

— Нет.

— Я рад, — он тепло улыбнулся. — Я очень переживал, она была такая злая…

— Она всегда злая.

— Неправда. Просто она не любит левиафанов. Ей трудно понять, что кому-то это может быть интересно.

— Мне всё равно!

— Тогда что случилось? Почему ты такая?

— А какой мне быть? — резко ответила девушка.

Герман сбросил обувь, забрался глубже на кровать и сел прямо перед сестрой. Он нежно повернул её голову за подбородок к себе и тихо спросил:

— Я тебя чем-то обидел?

Марианна долго молчала, нервно постукивая пальцем по одеялу, а затем выпалила:

— Ты ученик ордена Асха?!

— Что? — принц отстранился, ожидая чего-угодно, но только не этого.

— Я рассказываю тебе всё, что со мной происходит! Про левиафанов узнал первым ты, а не кто-то другой!

— Я…

— Не хочу ничего слышать!

Она закрыла уши ладонями, но продолжала с надеждой поглядывать на него. Карие глаза наполнились любовью, в томном свете лампы они казались ещё прекраснее, и девушка не видела ничего, кроме них. Молодой человек осторожно подполз к ней и нежно обнял, опуская её руки.

— Это большая тайна, моя родная. Я не мог с тобой поделиться.

— Но ты обещал, что у нас никогда не будет секретов!

— Прости. — Он прижал её крепче и поцеловал в макушку.

— Нет, не прощу, — заявила та, но всё-таки обняла его в ответ. — Только если ты расскажешь мне о нём.

— Я так и думал! — засмеялся он. — Ты же не оставишь меня в покое?

— Наивный!

— Многое я не могу рассказать, пойми.

— Да давай уже хоть что-нибудь!

Принцесса нетерпеливо оттолкнула его и посмотрела в лицо — высокие скулы, загорелые, покрытые небольшой щетиной, добрый взгляд, слегка растрепанные волосы. На мгновение она будто провалилась в забытье, но вынырнула оттуда, как только брат заговорил:

— Орден Асха пока небольшой. Занимает всего один дворец. Учеников человек сорок, пять адептов и Виктор — глава. Сперва меня хотели обучать тайно, но потом решили, что лучше быть вместе со всеми.

— И чему вы там учитесь? — выдавила Марианна, отворачиваясь.

— Это очень важное направление для нашей экономики. Благодаря открытиям, которые там совершаются, мы можем стать самыми могущественными.

— Сильнее нас и так никого нет!

— Это на архипелаге. Но что за океаном? Кто знает, может, там существуют страны, о развитии которых мы и не догадываемся.

— Ни один корабль так и не нашёл другой суши, — не согласилась сестра.

— Но это не значит, что её нет.

— И что дают эти открытия? В чём они заключаются?

— Марианна, я не уверен, что могу рассказать тебе об этом… Это государственная тайна.

— Прекрасно! Конечно, глупенькая я побежит об этом всем рассказывать! Тогда зачем ты вообще пришёл?! Да ещё так поздно!

— Я хотел поделиться с тобой кое-чем. Но не этим.

Лицо Германа странно изменилось, на нём отразилась смесь эмоций, которую раньше девушка никогда не видела. Здесь были и грусть, и сомнение, и интерес. Она подползла ещё ближе, хотя ближе было уже некуда и провела пальцем по его виску. Принц напряженно следил за ней, и от этого взгляда у Марианны по кожи пробежали мурашки.

— Мне пришло письмо, — наконец медленно произнёс брат. — И я хочу знать, что ты думаешь по этому поводу.

Он протянул ей крошечный клочок бумаги, и девичьи пальцы приняли его, как редкое сокровище.

«Здравствуй, Герман. Я долго не решалась написать, но затем подумала, кто знает, что со мной будет? Жизнь военного не принадлежит ему. Хочу пригласить тебя на прогулку послезавтра на закате. В Солнечном заливе, на скале. Придёшь? Элла».

Марианна выронила письмо, смотря вперёд остекленевшим взглядом. Принц подобрал клочок и сунул его в скрытый карман.

— Что думаешь? — спросил он и пытливо взглянул на сестру.

Некоторое время девушка сидела смирно, а потом вскочила и кинулась к лампе, как будто её требовалось срочно поправить.

— А что думаешь ты? — сдерживая дрожь, ответила Марианна.

— Элла хорошая. Тем более — твоя подруга. Наверное, было бы здорово, если…

— Нет! Не было бы здорово!

— Значит, ты против? Почему?

— Да кто она вообще такая?! Наездница! К тому же не лучшая! И что это за отвратительная манера — писать первой?! Это мужчина должен делать, а не женщина!

— Да какая разница, — будто с печалью проговорил Герман. — Не имеет значения, кто кому напишет, главное, что будет потом.

— А потом не будет и быть не должно!

Принцесса повернулась к нему. Она свирепо отскочила от лампы и кинулась на балкон, откуда выкрикнула:

— Может она вообще шпион!

Герман не стерпел. Он заволок её в покои, больно сжав локоть, и громко прошептал:

— Что ты орёшь?! Об этом нельзя вот так просто кричать на весь дворец!

— А мне плевать! С чего вдруг она к тебе набивается?

— Может потому, что я ей нравлюсь?

Он продолжал держать сестру за руку и не спускал рассерженного взгляда.

— Она уродина! Она маленькая и толстая!

— Что за чушь… — покачал головой брат, прекрасно зная, что плотная и коренастая — ещё не означает полноту и безобразие.

— А ещё она всегда плохо о тебе говорила!

— Ты сама-то себе веришь?

— Но всё это не важно! Важно то, что она действительно ни с того, ни с сего решилась написать! А вдруг это засада? Вдруг это она служит Водному?

— Причём здесь Водный?

Марианна застыла.

— Тебе мама рассказала?

— Да…

— Ты врёшь! Подслушивала?!

— Какая разница!

— Марианна! Что ты делаешь?! Иногда я просто не узнаю тебя! Ты же никогда не была такой! Что с тобой случилось?

— Ты пойдёшь на свидание? — девушка и слушать его не хотела.

— Пойду! — неожиданно твёрдо ответил тот.

— Вот и иди! Ей ты наверняка выложишь про свои успехи в ордене!

Герман сжал кулаки и зубы. Он молча забрал письмо и вышел из покоев.

Марианна кинулась на мягкие подушки и зарыдала.