Арес

Глава 9

– Ролт, где тебя носит? – Кушарь стоял около печи и выглядел очень недовольным. – У нас сегодня много работы. Уже почти вечер, а тебя все нет!

Виктор только что вернулся домой. Из поля его внимания совсем вылетело то, что нужно работать. Безделье – привычная вещь для многих жителей городов, зато в сельской местности это не так. Крестьяне и в современном Антипову мире могут трудиться с утра до вечера, а раньше они просто обязаны были чрезвычайно много работать ради того, чтобы прокормить себя или свою семью. Нужно сказать, что в замке обстановка была иной. Никто из работников не мог умереть с голоду, потому что барон обеспечивал как минимальным пайком, так и инструментами. Но все равно люди вкалывали ради того, чтобы жить богаче. Ролт был исключением – к нему никто не предъявлял больших требований по известной причине.

– Прости, отец, я был очень занят. – Виктор присел на свой топчан и вытянул усталые ноги.

– Чем же? – поинтересовался Кушарь, подозрительно глядя на сына.

– С утра ходил в лес смотреть на ту поляну.

– Опять?!

Лесоруб был удивлен. Он понимал, что его сын толком и первого визита туда не объяснил.

– Знаешь, отец, просто какая-то непонятная тяга к ней. Ты вот слышал, что преступники часто возвращаются на место своего преступления?

– Ролт, что ты несешь? Какие преступники?

– Я вот тоже думаю, отец, что преступники тут ни при чем. Но тяга-то есть!

Если бы в доме имелись настенные часы, сейчас можно было бы услышать каждое движение их механизма – такая воцарилась тишина. Виктор понял, что ему гарантированы отдых и покой в течение нескольких секунд.

– Хм… А потом что делал? – Кушарь слегка поразмыслил и решил не вникать в вопрос о поляне. Вот так, по-человечески не вникать, опасаясь услышать еще какую-нибудь нелепость.

– Смотрел, как Нурия проверял наемников, немного поел в трактире на пару медяков, пытался сориентироваться на местно… Ну вот и все в целом.

– Что пытался?

– Да ничего особенного, отец.

Кушарь глубоко вздохнул, но не стал переспрашивать:

– Пойдем поработаем.

– Хорошо.

Вид Виктора просто излучал готовность немедленно включиться в работу. Это был очень привычный для него вид, предназначенный для того, чтобы производить благоприятное впечатление на преподавателей. Впрочем, часто дальше впечатления дело не шло.

Но, к большому разочарованию Кушаря, даже вечером поработать не пришлось. Они едва только успели собрать инструменты, как запыхавшийся солдат по имени Нарп положил конец их планам.

– Ролт! – закричал он, подбегая к дому лесоруба. – Вот ты где! А ну живо к господину барону!

– Зачем? – тут же насторожился Виктор, вместе с Кушарем стоящий во дворике.

– Что значит «зачем»?! – возмутился отец Ролта. – Тебя господин барон зовет! Иди немедленно! Ишь спрашивает…

Кушарь даже легонько подтолкнул сына в спину, чтобы придать ему ускорение.

«Вот, господин крестьянин, как обстоят дела, – размышлял Виктор на ходу. – Если позвал жестокий феодал, то нужно бросать все и бежать без разговоров. Или к нему – или от него. Главное – не стоять на месте и не переспрашивать».

Антипов с Нарпом пошли к внутренним воротам. Они миновали стражу у них, потом – не очень большой дворик, огороженный с трех сторон стенами, и, войдя в железные двери, оказались внутри помещения. Воздух был сыроват. У Виктора создалось впечатление, что верхняя часть донжона сообщается с подвалами, причем этому сообщению ничто не препятствует. На каменных стенах коридоров висели гобелены, изображающие какие-то битвы или сцены из охоты. Бывший студент успел полюбоваться на то, как загоняют оленя, на странных конных лучников, стреляющих назад, на требушеты, метающие ядра, на тяжеловооруженных воинов, сошедшихся в поединке, и, конечно, на схватку трехруких. Последние, укрывшись за щитами, молотили друг друга палицами, которые, казалось, просто висели в воздухе, удерживаемые какими-то светло-серыми щупальцами, отходящими от груди трехруких.

Поднявшись по лесенке, устеленной красным ковром, Антипов и Нарп прошли немного по коридору и остановились у распахнутой двери.

– Жди там, – сказал солдат. – Господин барон сейчас придет.

Виктор слегка пожал плечами и вошел внутрь. Он оказался в комнате, главной достопримечательностью которой был стол, стоящий посредине. Около стен располагались деревянные кресла-стулья с высокой спинкой. А больше ничего и не было, за исключением висящих на стенах шкур животных.

Антипов, оставшись в одиночестве, потрогал стулья и стол, проверил их на крепость и уже совсем хотел было сесть, как чьи-то шаги отвлекли его. Обернувшись, он увидел стоящую в дверях молодую светловолосую женщину, почти девочку, Маресу, дочь барона. Она была одета в бело-красное платье с широким подолом и небольшим вырезом на груди.

– Привет, – сказала девушка. – Ты кто? И где мой отец?

– Здравствуйте, госпожа! – Виктор попытался даже неуклюже поклониться. Должно быть, тело Ролта выработало условный рефлекс – кланяться при виде дворян. Очень полезный рефлекс, способствующий выживанию, учитывая безалаберное отношение Антипова к сословным вопросам. – Мне неизвестно, где господин барон. Я сам его жду. А зовут меня Ролт.

– Ах, Ролт! Тот самый? – Мареса едва не захлопала в ладоши и заинтересованно уставилась голубыми глазами на собеседника.

– Не знаю, госпожа, тот или не тот, – рассудительно сказал Виктор. – А какие варианты? Вы бы перечислили мне всех Ролтов, а потом мы вместе выберем лучшего. Это и буду я.

Девушка улыбнулась.

– Странно ты говоришь как-то… для крестьянина. Ты ведь крестьянин, Ролт?

– Несомненно, госпожа. Вы посмотрите на мои руки. На них мозоли от топора.

– У моего отца точно такие же руки. Но он не крестьянин и топором не пользуется.

– Ваш отец держит в руках весь замок. Конечно, мозоли появятся!

– Ролт, ты говоришь, как Нартел.

– У меня есть такой недостаток, госпожа. Меня все время с ним сравнивают.

– Ладно, ладно. Понимаешь, я вчера собиралась ехать к своему жениху. Он неподалеку от города живет. А ты, получается, меня спас, когда узнал о засаде.

– Госпожа, у меня и в мыслях не было вас спасать.

– Ролт!

– Что, госпожа?

– Такое нельзя говорить дамам. Любой мужчина должен сказать так: почту за честь оказать услугу.

– Да, госпожа. Когда случайно в следующий раз вас спасу, то притворюсь, что к этому долго готовился… даже сам организовывал покушение.

– Ролт!

– Что, госпожа?

– Нет, ничего… Я завтра или послезавтра все же поеду в город. Отец будет меня сопровождать на этот раз. И у тебя больше не получится меня спасти.

– Как знать, госпожа.

Девушка обернулась, услышав какой-то шум за спиной, и ее губы сложились в улыбку:

– А, вот и отец. Привет, папа. Мы тут с Ролтом беседуем.

В дверях за спиной Маресы возникла долговязая фигура барона. Антипов испытал ни с чем не сравнимое ощущение, которое появляется, когда в первый раз видишь своего нового шефа. Еще ничего толком не знаешь о нем, за исключением слухов, но готовишься к худшему. И это парадокс деловых отношений: потому что когда впервые встречаешь подчиненного, то неизменно надеешься на лучшее.

– Господин барон, – вновь поклонился Виктор.

Величественная осанка хозяина замка производила впечатление. Он был одет в белую рубаху навыпуск и черные штаны с кожаными вставками. На ногах почему-то красовались высокие башмаки, чаще используемые для верховой езды, чем для повседневного ношения дома, а в руке барон держал короткий меч в коричневых ножнах.

– Слышал я, как вы беседуете, – пробурчал Алькерт ан-Орреант, слегка отодвигая дочь в сторону и заходя в комнату. – Вот ты какой, Ролт, о котором все говорят. Что-то я тебя совсем не помню. Или просто не обращал внимания?

– Ваша милость, да как же не обращали внимания? – моментально ответил Виктор. – Когда я еще был маленький, вы мне подарили бублик. Лет десять назад это было. Так тот бублик я не ел до прошлого года. Все хранил как память о вашей милости. И был бы этот бублик у меня до сих пор, да отец его нашел. Смотри, говорит, какой интересный кусок дерева. Как раз подходит для рукоятки пилы. Ну и забил его туда, господин барон.

Одна из бровей Алькерта устремилась вверх. Он внимательно посмотрел на сына лесоруба:

– Ты присаживайся, Ролт. – Барон кивнул на один из стульев. – Нам предстоит, возможно, долгий разговор. А ты, Мареса, иди. Я закончу с Ролтом и тебя позову.

– Хорошо, – кивнула девушка Виктору и вышла.

– Ну-ка объясни мне, что с тобой произошло. – Алькерт тоже уселся и положил меч на стол перед собой. – А то тут люди всякое говорят.

– Да ничего особенного не произошло, ваша милость. Работал в лесу, не успел отпрыгнуть, очнулся и понял, что так жить нельзя.

– В каком смысле нельзя? – изумился барон.

– Занятие неправильное выбрал, ваша милость. Вот в чем дело.

– Подожди-ка, Ролт, а ты все помнишь из… прежней жизни?

– Из какой прежней, ваша милость? У меня жизнь одна! – Виктор не знал, куда клонит барон, но решил все отрицать категорически.

– Но помнишь ты все?

– Конечно. С самого рождения почти. Все с того момента, когда научился говорить «мама», «папа» или даже «господин барон».

Хозяин замка потрогал рукой свой подбородок. Казалось, он принимает какое-то решение.

– Я тебе буду задавать вопросы, а ты отвечай очень быстро, – произнес Алькерт. – Понял?

– Да, ваша милость.

– Как звали твою мать?

– Ариана.

– Что из укреплений замка упало лет пять назад?

– Кусок стены над воротами, ваша милость.

– Кого ты больше всех в замке боялся в детстве?

– Господина мага.

– Хм… все верно. Я, конечно, не помню, как звали твою мать, но обязательно уточню.

– Ее звали Ариана, ваша милость.

– Возможно, возможно.

– А нельзя ли мне полюбопытствовать, зачем вы задавали такие вопросы? Очень интересно, господин барон.

Алькерт оценивающе посмотрел на собеседника, но ответил:

– Понимаешь, Ролт, это все из-за нертов.

– Нертов, ваша милость?

– Да. О них мало кто знает, а те, кто знает, помалкивают. Больно неприятная тема. Когда некоторые люди умирают, потом выясняется, что они как бы и не умерли вовсе. Их память и чувства исчезают, а тело захватывает нерт. Кто он – отдельный разговор. Но в таких случаях нужно немедленно звать жрецов. Они проведут обряд – и мертвый вновь станет мертвым.

– А кто этот нерт, ваша милость? – Виктора мучило настоящее любопытство.

– Все, Ролт. Все. С твоей памятью порядок, ты помнишь свое детство, значит, ты не нерт. Вот, держи. Это тебе за бдительность.

Барон опустил руку, извлек из-за пояса небольшой кошель и бросил его сыну лесоруба. Виктор никогда не был сребролюбцем, но кошель так приятственно звякнул, что теплое чувство благодарности наполнило сердце Антипова. Рассуждая логически, там должно было быть именно серебро. Медь – слишком малая цена за спасение баронской дочки, а золото – слишком жирный кусок для крестьянина.

– Спасибо, ваша милость! – Виктор не знал, как благодарить сюзерена за подарок, но решил ограничиться элементарной вежливостью. Ему безумно хотелось расспросить подробнее о нертах, но он понял, что ответов на этот вопрос уже не получит.

– Да не за что, Ролт, – махнул рукой барон. – Высматривай так же хорошо врагов в будущем. Это и тебе выгодно, видишь?

– Да, господин барон.

– Еще какие-нибудь просьбы есть? Что ты там говорил о том, что каким-то занятием недоволен?

– Ох, ваша милость! Недоволен, конечно, и поэтому просьба есть!

– Выкладывай, – снисходительно разрешил Алькерт. Он не без оснований гордился своим внимательным отношением к «кадрам». Если странноватому сыну лесоруба есть что сказать, то пусть говорит. Может, и будет какая-то польза. Несколько лет назад барон вот так же прислушался к идее малолетнего помощника конюха истребить посредственных охотничьих собак. Как итог – размер своры снизился, но зато резко возросло качество в целом. Ан-Орреант не был снобом – напротив, считал, что господин должен общаться со своими слугами. Хотя бы для того, чтобы знать, что получит от них безусловную поддержку в трудную минуту. Но, конечно, это не должно идти во вред дисциплине. Барон был последовательным противником панибратства.

– Мне бы хотелось стать воином, ваша милость. Служить, так сказать, на благо замка. – Виктор решил пойти напрямик, если уж барон задал вопрос в лоб.

– Воином? – поморщился собеседник. – С чего это вдруг?

Тон очень сильно не понравился Антипову. С таким тоном не произносят слов согласия. Да и вообще он чувствовал себя не в своей тарелке, отдавая себе отчет, с кем говорит. Лесоруб Ролт не был крепостным в полном смысле этого слова, а был волен уйти в любую минуту, но зато и работал на хозяина бесплатно. За минимальный паек по необходимости и право пользоваться средствами производства, которые принадлежали барону. Конечно, замковый крестьянин мог иметь собственность, но откуда у него деньги на покупку, к примеру, качественного железного топора? Приходилось брать у хозяина. Кроме того, барон, как абсолютный феодал, имел право на суд в своих землях. Любой суд с любым финалом. Он мог оштрафовать, приговорить к телесным наказаниям или даже убить. Виктор учитывал это, стараясь нащупать и не пересекать той грани, за которой Алькерт прибегнет к крайним мерам.

– Это же благородное занятие, господин барон!

– Благородное, да. А кто лес валить будет? У меня всего один нормальный лесоруб – твой отец. Остальные – так, в помощь. Кто займет его место, если ты пойдешь в солдаты?

– Но…

– Никаких «но»! Я сказал – нет. Это даже обсуждать не хочу. – Здесь терпение Алькерта уже дало сбой.

«Ну, господин Станиславский, ваш выход. – Виктор понимал, что именно сейчас решается его судьба. – Быть или не быть. Вот о чем разговор».

– Талант-то, господин барон! Талант-то какой пропадает! – Антипов растопырил пальцы и возвел руки к потолку. – Нельзя, грешно разбрасываться столь способными кадрами!

– Ты это о чем? – Хозяин замка нахмурил брови.

– Талант у меня, – проникновенно сообщил Виктор. – Воинский. И нет мне покоя с тех пор, как его заметил. Все крутит, вертит… внутри. Вот здесь.

Антипов с силой ударил себя в грудь.

– И зовет, зовет, господин барон! Просто кричит: иди в бой, Ролт! Убивай врагов! Ты рожден для этого! И чувствую – так и есть. Рожден.

Алькерт поправил воротник рубашки и с подозрением уставился на собеседника. Не нужно быть физиономистом, чтобы понять, о чем он думает. Ролт окончательно спятил – вот о чем.

– Какой еще талант? Сходил бы ты к лекарю, я распоряжусь.

– Воинский талант, господин барон. Опасаюсь, что лекарь не поможет. Разве можно вылечить дар, данный свыше? Не думаю.

– Данный свыше? – По виду хозяина замка можно было решить, что он начал закипать. – Пока что свыше тебе могут дать лишь плетей. От меня. За дерзость.

Плети в планы Виктора никак не входили.

– За что, господин барон? Я же как на духу! Словно родному отцу все выложил. Поделился тревогами. Спать не могу. Все о сражениях думаю.

Последнее было абсолютной правдой. С тех пор как Антипов узнал о роли, которую приготовил для него Арес, он начал подозревать, что его сон ухудшится.

– О сражениях? Да? Ну-ка пойдем. Иди за мной.

Барон быстро встал и широкими шагами направился к выходу. Его резкие движения выдавали раздражение. Виктор бросился за ним, стараясь не отставать.

Они прошли по короткому коридору, спустились по той же лестнице, которая привела Антипова наверх, но затем повернули прочь от входной двери. Барон шагал быстро, привычными движениями огибая углы.

– Заходи! – Алькерт остановился так внезапно, что Виктор чуть не врезался в его спину.

Перед взором бывшего студента предстала очередная дверь. Барон рывком открыл ее, и Антипов осторожно вошел внутрь. Там посредине комнаты висел какой-то снаряд, прикрепленный к потолку. Виктор сначала даже не понял, что это, но хозяин замка был так добр, что пояснил:

– Это – молотилка, – сказал он. – Ее используют для того, чтобы тренировать реакцию и точность движений воинов. Ну и проверять заодно. Вот сейчас тебя и проверим.

Бывший студент сглотнул. Устройство, именуемое молотилкой, висело неподвижно, но, несмотря на это, имело устрашающий вид. Оно было украшено длинными и многочисленным палками на шарнирах и цепями, торчащими в разные стороны. На толстом бревне, составляющем стержневую часть снаряда, выделялись три красных пояса. Один на самом верху, второй посредине, а третий внизу.

– Видишь эти метки? – Барон показал на странные пояса. – По ним и будешь бить. Так, чтобы молотилка тебя не задела. Сейчас ее раскрутят – и начнешь. Вон возьми палку в углу.

Виктор посмотрел туда и увидел большую плетеную корзину, в которую были сложены деревяшки, подозрительно напоминающие тренировочные мечи, используемые для оценки качеств солдат, пытающихся наняться на службу. Пока он нерешительно двигался в сторону угла, хозяин замка вышел в коридор и закричал что было сил:

– Эй, там! Есть кто-нибудь поблизости?!

В ответ на крик тут же послышался топот ног. Через несколько секунд пара воинов мелькнула в распахнутых дверях.

– Так, мне нужен лишь один, – сказал барон. – Ты, Манкер, заходи. Ректа свободен.

Уже позднее Виктор узнает, что в этой части донжона было несколько тренировочных помещений, где солдаты могли совершенствовать свои навыки. Алькерт ан-Орреант был рачительным хозяином, стремящимся выжить в сложном мире междоусобиц. Это заставляло его заботиться о своей небольшой армии.

Рыжеусый воин, одетый в простую кожаную куртку, вошел в комнату.

– Крути, – распорядился барон. – И побыстрее.

– Что, совсем быстро, ваша милость? – удивился солдат.

– Совсем. Начинай.

Манкер подошел к деревянной рукоятке, прикрепленной к стене, и, плюнув на руки, взялся за нее. Виктор отчетливо видел, что рукоять сообщается посредством грубых шестерен и ремней с висящим снарядом.

– Это – одна из самых моих удачных покупок, – с гордостью сообщил барон, показывая на устройство. – Заплатил за чертежи кучу денег, но они того стоят. Пара месяцев тренировок с молотилкой – и солдат начинает совсем по-другому уходить от ударов.

К ужасу Антипова, цепи, прежде спокойно висящие, начали подниматься по мере ускорения вращения. Та же участь постигла и палки, приделанные к бревну то ли с помощью коротких ремней, то ли каких-то шарниров. Из общего числа палок только три были прикреплены неподвижно. Вскоре снаряд был окутан мелькающими тенями, чуть ли не со свистом рассекающими воздух.

– Чего ты стоишь? – удивился барон, обращаясь к сыну лесоруба. – Бей! Думаешь, солдат будет ее вечно крутить? Он устанет скоро.

– К-как бить, ваша милость? – Виктор отметил, что плохо выговаривает слова. Его тренировочный меч был гораздо короче «отростков» бревна.

– По красным пятнам бей. Живо!

– Но…

– Быстро, я сказал!

Антипов, тяжело вздохнув, подошел к снаряду поближе. И едва успел отшатнуться – какая-то цепь рассекла воздух в миллиметрах от его носа.

– Или ты сейчас же покажешь мне, какой из тебя великий воин, или получишь десять плетей, – сообщил барон, с интересом наблюдая за перемещениями Ролта. – Тут нет ничего сложного. Чтобы справиться с этим упражнением, тебе не нужно быть солдатом. Достаточно иметь те навыки, о которых ты так красиво говорил. Бей!

Это крыть было нечем. Виктор развернулся боком к молотилке и, резко выбросив вперед руку, сделал выпад. Спину тут же обожгло ударом, потом последовал еще один по месту, расположенному более низко, затем – что-то чиркнуло по бедру. Сын лесоруба рухнул как подкошенный, стараясь еще в полете откатиться подальше от опасного устройства.

– Вставай, – безжалостно сказал барон. – Ты промахнулся, к тому же слишком медленно отскочил назад после удара. Еще раз. Пробуй!

Антипов с кряхтеньем поднялся. Спина дико болела. Настолько сильно, что он не мог чувствовать боли в бедре. Хотя уже слегка хромал.

– Быстро, быстро! – подгонял барон. – Или ты боишься бревна?

Бревен Виктор не боялся. Но лишь тогда, когда те спокойно лежат на земле и не крутятся в воздухе с бешеной скоростью. Он опять стал бочком к устройству, поднял согнутую в локте руку и нанес удар. И на этот раз молотилка поразила плечо. Антипов вскрикнул и схватился за больное место. Ему казалось, что кто-то стукнул по плечу кувалдой.

– Вот что, – сказал барон. – У тебя есть еще одна попытка. Если ты нанесешь удар так, чтобы попасть в любое из пятен и тебя не заденет, то, так и быть, прощу твои речи о… гм… воинском даре, данном свыше. Не сделаешь – десять плетей. Понял?

«Вот так рождаются мальчики для битья, – с тоской подумал Виктор. – Дались ему эти плети! Что я, раб какой?! Нет, у меня есть чувство достоинства. Не будет плетей. Сбегу, если что, и пропади оно все!»

– Ваша милость, а какие-нибудь ограничения есть? – спросил он. – Ну как бить можно, а как – нельзя.

– О чем ты, Ролт? Какие еще ограничения? Бей, как бьется. Лишь бы результат был.

– Я должен попасть в красное пятно любым способом с помощью этой палки, правильно, господин барон?

– Уже тебе сказал об этом. Да! – Алькерт вновь стал раздражаться. Но одновременно с этим в его глазах зажглось любопытство. Ему стало интересно, откажется ли сын лесоруба от последней, заведомо безнадежной попытки.

Тот не отказался. Вместо этого Виктор, к удивлению всех присутствующих, лег на пол и пополз по-пластунски к снаряду, волоча за собой меч. Между полом и молотилкой был существенный зазор – вот туда-то и забрался бывший студент. Потом извернулся, страстно надеясь, что при этом маневре нижние палки и цепи не заденут его, а Манкер не снизит скорости вращения.

Они не задели, а Антипов оказался на спине. Подтащив меч, он прижал его к груди и замер, выжидая момент. Барон смотрел на сына лесоруба округлившимися глазами. Виктор же, внезапно решившись, нанес удар из положения лежа. Меч, моментально выбитый какой-то цепью, отлетел далеко в сторону и врезался в стену. Но перед этим все заметили, что он все-таки коснулся самого нижнего красного пятна. Экзаменуемый не стал испытывать судьбу дальше и, извиваясь как змея, выполз из-под молотилки.

– Стоп! – распорядился барон. – Манкер, свободен.

Солдат отпустил рукоять, коротко поклонился и вышел. Виктор же поднимался на ноги, стараясь при этом не стонать.

– Ну знаешь, Ролт, такого я еще не видел, – сообщил Алькерт. Его тон был значительно мягче. – А ты горазд на выдумки, как я посмотрю. Хм… молодец.

– Я… могу считать, что зачислен в солдаты? – уточнил Антипов.

Барон тут же расхохотался, взявшись руками за бока. Смеялся он от души. Его борода слегка подрагивала, и редкие седые волосы в ней стали гораздо заметнее.

– Ролт, наглость раньше тебя родилась, – сообщил хозяин замка, справившись с приступом смеха. – Ну какой из тебя воин? Ты безобразно медленно двигаешься! И это уже не исправить. Не видишь, что перед твоим носом творится! Не можешь сосредоточивать внимание на нескольких предметах одновременно! Ты хоть спасибо скажи, что я плети отменил. Все-таки мой приказ исполнен. Хотя и таким странным образом.

– Но как же…

– Никаких солдат, Ролт! Забудь! Конечно, ты мог бы подучиться, но раньше нужно было начинать. У тебя вообще нет способностей. Разве что сила, но она не всегда нужна. Пойдешь в следующий раз в ополчение, если уж так хочешь повоевать.

– Ваша милость, но хотя бы потренироваться просто у кого-нибудь из воинов… – Виктор чувствовал себя обескураженным. В глубине души он питал надежду на то, что удастся уговорить барона разрешить ему обучаться воинским умениям и выполнить пожелание Ареса. А одного ополченца никто специально учить не будет. Только в общем порядке.

– Потренироваться? – Барон опять поднял бровь. – Чтобы ты потом продержался минуту против десятника, а я был бы вынужден сдержать слово и взять тебя в дружину? Ну уж нет! Я ведь знаю, что тот же Нурия к тебе хорошо относится и, возможно, не будет бить в полную силу. Нет!

– Но…

– Все! Не хочу об этом говорить! Ты идти можешь?

– Да, господин барон, – горько вздохнул Антипов.

– Тогда иди. Если тебе очень плохо, то разрешаю зайти к лекарю. Скажешь, что я послал.

Виктор обескураженно побрел к выходу, прихрамывая. Это место ему не нравилось самым решительным образом. Барон – деспот и самодур, как с таким можно иметь дело? На уступки вообще не идет! Эти плети еще… мерзость какая. Антипов был всегда противником телесных наказаний, особенно если они касались его. Сейчас ему с новой силой захотелось домой. К любящим родителям, к веселым друзьям, к беспечным сокурсникам… И почему это все с ним произошло? Несправедливо так, очень несправедливо.

Дойдя уже до самой двери, Виктор обернулся. Несмотря на плохое настроение, он не был склонен легко сдаться, а решил зайти с другой стороны.

– Ваша милость, а можно высказать просьбу? Она не имеет отношения к воинским умениям.

– Можно, Ролт, говори, – тут же согласился барон. По тому, как он, присев, осматривал промежуток между молотилкой и полом, легко было заключить, что метод сына лесоруба произвел на него неизгладимое впечатление.

– Дочка вашей милости, Мареса, сказала мне, что скоро вы в город отправитесь… Господин барон, нельзя ли взять меня с собой? Я обузой не буду, а город посмотреть очень любопытно. Ведь никогда не был там! – Виктор, потерпев фиаско с первым заданием Ареса, решил реабилитироваться на втором, по крайней мере, составив впечатление об этом мире.

Алькерт пожал плечами. Неожиданная просьба застала его врасплох. Но по выражению лица барона Виктор понял, что вопрос не вызвал отторжения. Видимо, свита будет настолько большой, что тому уже все равно, кого брать, а кого нет.

– А польза от тебя какая? – поинтересовался хозяин замка.

– Да я все могу, ваша милость! В топорах и деревьях разбираюсь. Это раз. Пою хорошо. Это два. С молотилкой сражаюсь. Три!

– Нет от тебя пользы, Ролт, – подытожил барон. – Но язык хорошо подвешен. Будешь, если что, мою дочь развлекать. Нартел в замке остается, а мне нужно, чтобы она жениха встретила с улыбкой на лице, а то ей будущая свадьба совсем не нравится. Не хотелось бы, чтобы сделка сорвалась.

– Будет улыбка, ваша милость! Да я…

– Замолчи. Выезжаем послезавтра. Утром. Иди наконец.