Апокалипсис

Джерри Олшен После Судного дня

В то утро было холодно, и когда я шел но дорожке в поисках Джоди, снег поскрипывал у меня под ногами. После ночного бурана ледяная корка недельной давности покрылась слоем свежего снега, доходившим до щиколотки. Я ясно видел цепочку следов, извивавшуюся среди скелетов тополей и скрывавшуюся за поворотом дороги. Джоди отправилась в сторону гор. Но не нужно было смотреть на следы, чтобы догадаться: она ушла одна.

Кроме отпечатков ног Джоди, нигде не было заметно присутствия человека. Тишину нарушал лишь скрип моих сапог, и единственное движение создавали облачка пара, вылетавшие у меня изо рта. Несмотря на то что я был в пуховом пальто, мне казалось, что я ощущаю жуткий холод. Я понимал, почему Джоди выбрала эту тропу. В этом уединенном месте ее не преследовало чувство, будто она ищет людей, которых здесь нет.

Я нашел Джоди сидящей на изгороди; она пристально вглядывалась в горы, видневшиеся за покрытыми снегом полями. Она сидела на нижней жерди забора, положив подбородок на верхнюю перекладину, на руки в перчатках. Каштановые волосы, доходившие ей до плеч, выбивались из-под зеленой вязаной шапочки. На снегу видны были небольшие канавки — она болтала ногами. Услышав скрип моих сапог. Джоди повернула голову, произнесла: «Привет, Грегор» — и затем снова повернулась к горам. Я уселся рядом с Джоди, как она, опершись подбородком на ладони, и тоже взглянул на горы.

Солнце в полную силу светило на пики, сверкали белые ледяные поля, а коричневые скалы даже казались нагретыми. Но на каменистых склонах не росло ни деревца. Там были только камни и лед.

Хребет Титон,[30] подумал я. Божья страна. Да, это оказалось правдой.

— Я и забыл, какими величественными могут быть горы, — начал я, и облачко пара инеем осело на моих перчатках.

— Я тоже, — отозвалась она. — Столько времени прошло.

Двенадцать лет. Пять лет — туда, пять — обратно, еще два года мы провели там, на покрытой пылью планете, вращавшейся вокруг чужой звезды.

Джоди сказала:

— На Дессике[31] нет ничего подобного.

— Да, откуда там ледники возьмутся. Для ледников нужны вот такие горы…

— Хм.

Мы уставились на залитые солнечным светом вершины, и каждый задумался о своем. Я размышлял о Дессике. Два месяца после высадки мы не могли подобрать ей имя, но затем решение пришло само собой. Сухая, раскаленная планета, с бушующими на поверхности пылевыми бурями, которые могли продолжаться неделю подряд, — если ад существовал, то он находился именно там. Но мы, восемь человек, прожили в преисподней два года, исследуя планету; как-никак это была первая экспедиция за пределы Солнечной системы. А затем мы вернулись назад — на обезлюдевшую Землю. Нигде не было ни души. Нас приветствовали дикие животные и пустые города, по улицам которых летали пожелтевшие газеты четырехлетней давности.

Если верить этим газетам, именно тогда, четыре года назад, состоялось второе пришествие Христа. И не в Иерусалиме, не в Ватикане и даже не в Солт-Лейк-Сити.[32] На горе Гранд-Титон. Это высшая точка хребта, сияющая суровой красотой, самый подходящий монумент Сыну Божию. Я, казалось, видел Его — Он спускался с горы и останавливался рядом с часовней Преображения Господня, расположенной рядом с гостиницей, где мы провели ночь. В подобное трудно поверить, но представить легко.

А затем началось самое невероятное. По-видимому, Он дал людям шесть дней на то, чтобы подготовиться, а на седьмой призвал их на суд. Никакого особого обращения к праведникам, никакого наказания для неверных; Он призвал всех одновременно, очевидно собираясь рассортировать их позднее. В газетах ничего не говорилось о Его методах, а я не в состоянии был представить себе, что именно произошло дальше. Большая часть людей ожидала вознесения на небеса; но на высоте пятнадцати тысяч футов они начали бы задыхаться, а на высоте сорока тысяч футов над землей их кровь должна была вскипеть. Вряд ли ветхозаветный Бог хотел, чтобы его последователи перенесли подобные муки. Более подходящим казался переход в иное измерение, но я совершенно не понимал, как это осуществляется.

Пытаясь вообразить невообразимое, я вспомнил, зачем искал Джоди.

— Капитан собирается провести богослужение. Она подумала, что ты, возможно, захочешь присутствовать.

Джоди взглянула на меня так, как обычно смотрят на тупых младших братьев.

— Зачем? Чтобы молиться и попытаться привлечь внимание Бога?

Я кивнул:

— Дейв уговорил ее. Он считает, что чем больше людей молится, тем сильнее сигнал.

— Очень научно.

— Дейв — инженер. Гвен согласна с ним.

— Наверное, она собирается попросить Бога прислать за нами Иисуса.

— В общем, идея такая, — согласился я, почему-то чувствуя себя глупо.

Джоди взглянула на меня с прежним выражением.

— Ты ведь на самом деле не думаешь, что это сработает, верно?

— Но попытаться стоит. Хуже не будет, как ты считаешь?

Джоди рассмеялась:

— Ты говоришь, как настоящий агностик.

Я немного подвинулся — сучок, торчавший из жерди, упирался мне в бедро. Заскрипел забор в том месте, где поперечина соединялась со столбом.

— Все мы агностики, — заметил я. — Или были ими.

Подбирая команду, руководители полета отдавали предпочтение людям, принимающим решения на основе имеющейся информации, а не в соответствии со своими ожиданиями или предположениями. Такие люди обычно и являются агностиками.

— Я не изменилась, — сказала Джоди.

Я удивленно взглянул на нее:

— Ты серьезно? Все население планеты исчезает, во всех найденных нами газетах рассказывается о втором пришествии Христа — с фотографиями, и все кладбища пусты. Неужели это не сделало тебя верующей?

Она покачала головой и просто спросила:

— Зачем мы здесь?

— Что значит «зачем»?

— Я хочу сказать — если предположить, что Иисус действительно сошел на Землю во второй раз, наступил день Страшного суда и души праведных вознеслись на небо, тогда что мы здесь делаем? Почему Он не забрал с собой и нас?

— Нас не было на Земле.

— Трех тысяч поселенцев, которые жили на Луне, тоже не было на Земле, но их забрали.

— Мы летели со скоростью девяносто восемь процентов от световой. Мы находились на расстоянии трех с половиной световых лет отсюда.

— И поэтому Господь нас не заметил. Вот почему я не верю во все это. Если бы Он был всеведущ, Он бы знал, что мы там.

Я и сам думал об этом с тех пор, как мы вернулись.

— А может быть, Он знал, — возразил я.

— Как это?

— Возможно, Бог знал о нас. Может быть. Он оставил нас здесь намеренно, в качестве наказания за то, что мы не верили в Него.

Джоди фыркнула:

— Тогда как насчет атеистов? Как насчет других агностиков? Почему здесь остались только мы, восемь человек?

Я поднял руки в перчатках ладонями вверх.

— Я не знаю. Я не Бог.

— Если бы ты был Богом, ты бы лучше выполнял свою работу.

Я не был уверен, стоит ли воспринимать эти слова как комплимент, и решил не обращать на них внимания.

— Если ты думаешь, что население Земли забрал не Бог, то что, по-твоему, произошло?

— Не знаю. Может быть, прилетели инопланетяне и увезли людей в качестве рабов. Может быть, человечество было лабораторным экспериментом, и тот, кто проводил его, получил все нужные данные. Может быть, люди на вкус похожи на цыплят. Существует множество более правдоподобных объяснений, чем пришествие Бога.

— А как насчет фотографий Иисуса? — спросил я.

Джоди потерла покрасневший нос.

— Если бы ты собрался похитить население целой планеты, неужели ты не воспользовался бы местной религией, чтобы держать его в повиновении?

— Евреи, например, не верят в Иисуса, — заметил я. — Как и мусульмане. Или атеисты.

— И это говорит бывший агностик, который поверил в Бога потому, что прочитал о Нем в газетах. — Она произнесла эти слова мягко, но они все же уязвили меня.

— Послушай, — сказал я. — Гвен скоро начинает. Ты идешь или нет?

Джоди пожала плечами:

— Черт возьми, забавно будет взглянуть на церковную службу, проводимую агностиками.

Мы отправились по собственным следам обратно к дому — это был огромный бревенчатый отель, выстроенный в конце прошлого века, чтобы вмещать толпы туристов, приезжавших в один из последних незагрязненных уголков Земли.

По пути я взял Джоди за руку. Это было неосознанное, естественное движение; в тот момент мы не были вместе, хотя несколько раз прежде состояли в близких отношениях. Оказавшись на корабле в составе немногочисленной команды, имея долгие годы для экспериментов, мы перепробовали почти все возможные комбинации. Идя рядом с Джоди по свежевыпавшему снегу, я ощутил тепло и покой и порадовался, что мы не ссорились слишком сильно. Возможно, у нас еще есть будущее.

Должно быть, Джоди думала о том же. Когда мы спустились в рощу тополей, она сказала:

— Если предположить, что за этим действительно стоит Бог и это не какая-то шутка гигантских масштабов, тогда, может быть, это награда.

— Награда?

Она кивнула:

— Мне здесь нравится: красиво и тихо. В последний раз, когда я была тут, это место напоминало зоопарк. Куда ни глянь — везде туристы, вдоль шоссе до самого горизонта ряды передвижных домиков и джипов, вокруг летает мусор. Мне кажется, я наконец-то вижу это место таким, каким оно должно быть.

— Таким, каким и сотворил его Господь?

— Да, наверное.

Джоди усмехнулась своей агностически-теологической усмешкой и продолжила:

— Возможно, мы — пассажиры нового ковчега. В конце концов, ведь мы и отправились в полет, чтобы основать колонию. Мы обладаем лучшим набором генов, какой только смогло найти Космическое управление ООН, а в холодильной камере у нас хранятся оплодотворенные яйцеклетки. Вероятно, Господь решил, что наступило время избавиться от всякого хлама и дать человечеству шанс начать все сначала.

— Для Эдема здесь холодновато, — возразил я.

— Нам принадлежит весь мир, — напомнила Джоди.

Я поразмыслил над ее словами. Допустим, мир действительно принадлежит нам — но только до тех пор, пока самолеты и прочие средства передвижения не рассыплются в пыль. Нам восьмерым не под силу самостоятельно поддерживать технологическую цивилизацию. Наше снаряжение для колонизации было подобрано таким образом, чтобы обеспечить нам, как выражались социологи ООН, «искусственно усовершенствованный уровень индустриальной эпохи». Нам следовало, оказавшись на месте, увеличивать население, строить заводы и так далее, но мы были ограничены в действиях. Идея состояла в том, чтобы выбрать некое место и обустраиваться там, а не изображать туристов, осматривающих достопримечательности. Разумеется, для этого на планете должно существовать хотя бы одно подходящее место, и, не найдя его на Дессике, мы бросили все и вернулись домой.

— Я никогда не думал о том, чтобы просто продолжать жить, — признался я. — То есть после второго пришествия Христа это как-то не приходило мне в голову.

Джоди пожала плечами:

— Мы только что прилетели; мы были слишком заняты попытками понять, что произошло. Я думаю, пройдет какое-то время, и большинство из нас задумается о будущем. Я хочу сказать, это, возможно, и есть рай, в который мы все хотим попасть, — если все сделать правильно.

Внезапно по спине у меня пробежал холодок, и причиной его был отнюдь не стоявший на улице мороз.

— А вдруг у нас уже нет времени? — воскликнул я. — Если молитвенное обращение Гвен дойдет до адресата, Бог может вернуться за нами уже сегодня.

Джоди взглянула на меня, и на лице ее тоже появилось озабоченное выражение.

— Проклятие, — пробормотала она и бросилась бежать к часовне.

Я пустился вслед за ней, и оба мы закричали: «Гвен! Гвен, подожди!»

Бежать было нелегко. Ноги проваливались сквозь ледяную корку, которая выдерживала наш вес, пока мы шли медленно, а теперь каждый шаг давался с трудом. Взмокнув, хватая ртом воздух, мы ворвались в часовню с криками: «Не молитесь!»

Гвен стояла за кафедрой: на ней было длинное белое одеяние, отделанное золотой каймой шириной в ладонь. Она нашла его в чулане в доме священника. Стена у нее за спиной представляла собой огромное окно, и собравшиеся — Дейв, Мария, Хаммад, Аруна и Кьюнг, сидевший на передней скамье, — могли видеть позади великолепной фигуры Гвен фантастическую картину Титонских гор. Все обернулись и уставились на нас, а Джоди повторила:

— Не молитесь. Сначала нужно все обдумать.

Гвен нахмурилась:

— Что тут обдумывать? Нам нужно связаться с Богом.

— Ты уверена, что нужно?

— Что ты хочешь сказать? Разумеется нужно. Он забыл про нас!

— А может быть, это и к лучшему. — Стаскивая перчатки, шапку и пальто, Джоди повторила Гвен то, что сказала мне, и закончила словами: — Так что, возможно, нам следует просто сидеть тихо и продолжать заниматься своими делами.

Гвен качала головой все время, пока Джоди говорила. Она была крупной женщиной с копной густых курчавых черных волос, которая тоже раскачивалась из стороны в сторону. Затем капитан произнесла:

— Мы не знаем, каким делом нам следует заниматься. Это вполне может оказаться неким испытанием.

— Верно! Это может быть испытанием, так что, я думаю, следует хорошенько подумать, о чем нам просить. Мы ведь можем и получить желаемое.

Дейв слушал Джоди с таким же нетерпением, как и Гвен. Прежде чем та успела ответить, он вмешался:

— Если Бог хочет, чтобы мы заново заселили Землю, почему Он не сказал нам об этом? Он же сообщил Ною, что от него требуется.

Джоди пожала плечами:

— В те дни Бог был гораздо более разговорчив.

— Если верить иудейско-христианской Библии, — вставил Хаммад.

— День Страшного суда настал и закончился, — сказала Гвен. — Во что еще, по-твоему, нам следует верить?

Хаммад раскинул руки, словно желая охватить часовню и весь мир за ее пределами.

— Нам следует верить в то же, во что и раньше: в то, что говорят нам органы чувств. Население Земли исчезло. Оставшиеся газеты сообщают, что существо, назвавшее себя Иисусом Христом, несет за это ответственность. Насчет остального мы можем лишь строить предположения.

— Минуточку, — начала Мария, но, прежде чем она успела высказать свою мысль, Аруна воскликнула:

— Мы также можем…

Кьюнг вступил:

— Да, а как насчет…

И все присутствующие загомонили одновременно.

Гвен недаром избрали капитаном. Она позволила нам шуметь несколько секунд, затем изо всех сил выкрикнула:

— Тихо!

В часовне воцарилась тишина.

— Отлично, — произнесла капитан. — Очевидно, я ошиблась, предполагая, что мы все хотим попросить Бога вернуться за нами. Джоди считает, что нам вообще не следует пытаться вступить с Ним в контакт. А что думают остальные?

Раздался хор голосов, в котором едва не потонули ее слова.

— По одному! — проревела Гвен. — Ты, Дейв.

— Я считаю, что мы должны попросить у Него прощения и умолять забрать нас с собой.

— Хаммад?

— Спросить, что Ему нужно от нас, чтобы не теряться в догадках.

— Мария?

— Я… э… я определенно уверена, что нам нужно связаться с Ним, но вообще-то считаю, что Хаммад в чем-то прав.

— Благодарю, — произнес Хаммад.

Гвен обратилась ко мне:

— Грегор?

Я посмотрел на Хаммада, затем на Джоди.

— Я не уверен, что привлекать Его внимание — хорошая идея. Вообще-то это зависит от личной веры каждого, но думаю, что мы сделаем только хуже.

— Аруна?

— Я в чем-то согласна с Грегором, — ответила Аруна, — только непонятно, что будет, если Бог решит выключить свет.

— Но ведь прошло уже четыре года, — напомнил Хаммад.

— Но это не значит… — начал Дейв, и перебранка разгорелась с новой силой.

— Тихо! — прикрикнула Гвен, схватила лежавший перед ней деревянный крест и застучала по кафедре. — Хорошо, — произнесла она, когда мы успокоились, — попробуем еще раз. Кьюнг, что ты думаешь об этом?

Кьюнг пожал плечами:

— Вряд ли служба имеет смысл. Если наши молитвы вообще могут достичь Его ушей, то кто-то из нас уже должен был достучаться до Него. Мне кажется, что если мы в принципе можем привлечь Его внимание, то и прятаться нет смысла — ведь в конце концов Он заметит, что мы здесь.

— Так ты голосуешь «за» или «против» молитвы?

— Я воздерживаюсь.

Гвен кивнула:

— Итак, похоже, большинство считает, что службу провести следует, но не вижу ничего плохого в том, чтобы вежливо спросить у Бога, что от нас требуется, прежде чем умолять Его о вмешательстве. Согласимся на этом?

— Нет, — ответила Джоди, но голоса Дейва, Марии и Хаммада, выражавшие согласие, звучали громче.

Гвен сказала:

— Джоди, Кьюнг прав: если молитва вообще действует, то рано или поздно кто-то из нас привлечет внимание Бога.

— Нет, не привлечет, — возразила Джоди. — Вокруг нас на всей планете валяются миллионы ружей, но это не значит, что мы должны начать стрелять друг в друга. У нас нет никакой необходимости молиться.

— У меня есть, — заявил Дейв.

Джоди пристально смотрела на него, затем покачала головой и взяла свое пальто и перчатки.

— В таком случае я подожду снаружи, — ответила она и быстрыми шагами прошла мимо меня, направляясь к двери. — Может быть, Он снова забудет про меня, когда придет за вами, идиотами.

Я последовал за ней. Я не снимал пальто, просто расстегнул молнию; освежающий холод проник под рубашку.

— Идиоты, — повторила Джоди, когда мы остались вдвоем. — Они там играют с динамитом. Хуже. С антиматерией.

— Возможно, в буквальном смысле ты и права, — согласился я. — Кто знает, из чего сделан Бог.

— А-а, Бог, Бог, Бог, — проворчала она. — Я устала от всего этого. Я хочу, чтобы Он вообще не совался в мою жизнь.

Я ткнул пальцем ей в ребро.

— Так ведь Он и не совался, глупая.

— Это не смешно.

Разумеется не смешно. Всю жизнь мы повторяли, что нам все равно, кто что думает или говорит о религии, — ведь правду узнать по определению невозможно. А теперь мы боимся, что кто-то своими молитвами отнимет у нас жизнь. Мне кажется, это весело.

Мы направились к гостинице по тропе, обсаженной соснами, тонущими в сугробах. Повинуясь какому-то импульсу, я схватился за ветку и дернул за нее как раз в тот миг, когда Джоди проходила под деревом.

— Ай! — вскрикнула она, когда снег насыпался ей за шиворот, и, прежде чем я успел отбежать на безопасное расстояние, она наклонилась, набрала пригоршню снега и швырнула мне в лицо. Я пошатнулся и сел в сугроб, что спасло меня от второго снаряда, пролетевшего у меня над головой.

Сидя на земле, я решил, что могу защищаться, и начал обстреливать Джоди со всей быстротой, на какую был способен. Было холодно, снежки рассыпались, так что мы просто швыряли друг в друга пригоршнями снега, крича и смеясь, как дурачки, пока остальная часть человечества молила Бога о чуде.

Молитвенное собрание закончилось примерно через полчаса. К этому времени мы с Джоди уже уютно устроились на медвежьей шкуре перед самым большим в отеле камином — в этом чудовищном сооружении из плитняка можно было поджарить небольшой автомобиль на воздушной подушке. Хаммад первым нашел нас.

— Похоже, нам не удалось связаться с Высшими Силами, — сообщил он, снимая пальто и вешая его на крючок. — Конечно, если молитвы не поступают туда с некоторой задержкой.

— Прекрасно, — ответила Джоди. — Я всю ночь буду ждать того момента, когда небеса разверзнутся и сонм ангелов призовет меня.

— Судя по вашему виду, вы двое вряд ли будете спать, разве что от усталости. — Хаммад уселся рядом с нами в одно из излишне мягких кресел и протянул ноги к огню. — Знаешь, я думаю, что ты права, — произнес он. — Нам следует жить своей жизнью, а Бог пусть продолжает заниматься своими делами. Должен признаться, я очень рад, что не застал всей этой суматохи с вознесением.

— Согласен, — ответил я. — С тех пор как мы поняли, что Он существует, я чувствую себя как чужак на территории какой-то бандитской группировки. Все время жду, что кто-то хлопнет меня по плечу, после чего у меня начнутся большие неприятности.

— Интересно, все религиозные люди так обычно чувствовали себя? — спросила Джоди. — Всю жизнь ходили на цыпочках, чтобы не привлечь нежелательного внимания.

Хаммад покачал головой:

— Сомневаюсь, что большинство людей рассматривало религию в таком свете. Вероятно, они…

Толстая деревянная дверь с грохотом распахнулась, вошли Дейв, Гвен и остальные, стряхивая снег с ботинок и разговаривая. Дейв окинул нас с Джоди гневным взглядом и куда-то ушел, вероятно в свою комнату, но Гвен, Мария, Аруна и Кьюнг, сняв верхнюю одежду, присоединились к нам у огня.

— Ну что ж, по крайней мере мы можем сказать, что пытались, — подытожила Гвен, усевшись спиной к огню. Она оставила облачение в часовне, на ней были обычные рубашка и брюки.

— И что теперь? — спросила Джоди. — Путешествовать? Осматривать достопримечательности? Играть в оставшиеся игрушки, пока они не заржавеют и не превратятся в пыль? Или прямо сейчас займемся делом и начнем основывать колонию?

Аруна ответила:

— Никого не хочу обидеть, но после двенадцати лет тесного общения с вами, ребята, я готова провести некоторое время в одиночестве.

Кьюнг демонстративно отстранился от нее, но сказал:

— Я чувствую то же самое. Буду не против ненадолго получить в свое распоряжение какой-нибудь континент.

Мария явно была шокирована.

— Погодите. Если мы разделимся, то, когда Бог вернется, кто-то из нас снова останется незамеченным.

— Он не вернется, — возразил Кьюнг.

— А почему ты так уверен?

Он пожал плечами:

— Вообще-то я не уверен, но за всю жизнь я ни разу не озаботился этим вопросом — с чего бы мне начинать волноваться сейчас? Если Он придет за мной, пусть приходит, а если нет — прекрасно. У меня найдется чем заняться и без Него.

— Я с тобой согласен, — произнес я. — Теперь, когда у меня появилась такая возможность, я хотел бы немного посмотреть мир.

— Я тоже, — вступила Джоди.

Гвен развернулась лицом к камину и обратилась к нам через плечо:

— Система спутниковой связи еще работает, так что нам несложно будет поддерживать контакт друг с другом. Здесь, в отеле, сотни мобильных телефонов, и я уверена, что по крайней мере у некоторых из них еще имеются на счету деньги, которые каждый месяц автоматически переводятся туда с кредитки. Нетрудно будет найти для каждого из нас по действующему телефону. Разумеется, всем нам не обязательно играть в туристов. Кто хочет, может приступить к основанию колонии.

— Где? — уточнил Хаммад.

— На Средиземном море, — произнесла Аруна как раз в тот момент, когда я назвал Калифорнию.

Мы мгновение смотрели друг на друга, затем я пожал плечами и согласился:

— Хорошо, Средиземное море.

С задней стороны отеля донесся какой-то резкий звук.

— Похоже на выстрел, — воскликнула Гвен и бросилась бежать по коридору, крича на ходу: — Дейв! Дейв!

Мы последовали за ней, но я задержался и прихватил кочергу. Может быть, он покончил с собой, а может быть, и нет. Кочерга — слабовато против ружья, но это лучше, чем ничего.

Мы обнаружили Дейва на улице, на террасе, выходившей на реку Снейк, в руке он держал дробовик, а на снегу были разметаны перья и кровавая масса. Среди перьев я заметил зернышки птичьего корма; видимо, Дейв разбросал пригоршню зерен и ждал, пока какая-нибудь птица не прилетит поклевать их. Судя по останкам, злополучная птичка была едва крупнее мыши.

— Маловато для обеда, а? — спросил я, протянув кочергу и переворачивая крошечное тельце, чтобы рассмотреть оперение.

— Это эксперимент, — объяснил Дейв. Я обрадовался, увидев, что он тщательно отводит дробовик в сторону, чтобы не направить его на нас. — Если вы вспомните слова Иисуса, даже воробей не упадет на землю незамеченным.[33] Я подумал, что это довольно легко проверить.

Джоди подошла ко мне и тоже взглянула на птицу.

— Возможно, эксперимент удался бы, если бы ты подстрелил воробья, — заметила она. — А это синица.

Мы все рассмеялись, а Дейв покраснел, но возразил:

— Дело не в названии птицы; важна суть.

— Как бы то ни было, похоже, твое средство не подействовало.

— А может, тебе сначала следовало привязать к ноге воробья послание? — предложил я.

Кьюнг рассмеялся:

— Для этого, по-моему, используют голубей.

— Это не смешно, — фыркнул Дейв. Он глубоко вдохнул и сказал: — Я пытаюсь привлечь внимание Бога. Если вы считаете, что это смешно или бесполезно, мне жаль, но я думаю, что это важно, и собираюсь испробовать все, что в моих силах, пока не достигну цели.

— И что дальше? — спросила Гвен. — Принесешь в жертву ягненка? Построишь ковчег?

— Если это будет необходимо, — ответил Дейв.

Я почувствовал, что дрожу, и, когда дрожь усилилась, я внезапно понял, что мы все, исключая Дейва, стоим на морозе без пальто.

— Пошли, — обратился я к Джоди. — Идем отсюда, пока не замерзли до смерти.

На следующее утро мы покинули отель и отправились в Йеллоустонский парк. Остальные члены экипажа разделились и разбрелись по всему земному шару, а мы с Джоди решили, что раз уж мы оказались поблизости от самой крупной туристической достопримечательности на планете, то стоит осмотреть ее как следует. Мы обнаружили исправный автомобиль на воздушной подушке, его приборы показывали, что он может работать еще несколько сотен часов. Закинув на заднее сиденье свои пожитки, мы полетели, держась невысоко над землей, вверх по течению реки Снейк, миновали водохранилище Джексон и углубились в парк. Мы пролетели над пандусами и рельсовыми тележками, которыми последние пятьдесят лет пользовались туристы, пронеслись мимо знака, оповещающего, что движение частного транспорта в пределах парка запрещено законом.

Лес казался бесконечным. Мы летели вдоль старой дороги, петляя среди деревьев, так что могли хорошо видеть местность, а также животных, которыми был знаменит парк. В густонаселенных местах земного шара после внезапного исчезновения людей экосистема все еще не восстановилась, но Йеллоустон достиг равновесия еще раньше, до второго пришествия. Мы наблюдали за мышами и лосями, смотрели, как бродят по парку бизоны, похожие на огромные снегоочистители с копытами, и даже мельком увидели волка, который пил из реки неподалеку от Верного Старика.[34]

Гейзеры, наверное, работали точно так же, как и всегда, когда мы стояли вдвоем на покрытой снегом площадке перед Верным Стариком, мне показалось, что мы наблюдаем самый мощный фонтан, который он когда-либо извергал. Пар и кипящая вода поднимались на сотню футов над землей, земля под ногами дрожала.

— Знаешь, — произнесла Джоди, когда гейзер утих, — я сейчас поняла, как глупо было приезжать сюда именно теперь.

— Почему глупо? — удивился я.

— Если Дейву удастся связаться с Богом, у нас будет целая вечность, чтобы радоваться подобным вещам.

Я оглядел дымящуюся горку красноватых камней, затем взглянул на поляну, покрытую сверкающим снегом, и зеленеющий за ней лес.

— Думаешь, на том свете нас ждет созерцание прекрасного?

— Кто знает?

Действительно, кто мог знать? Я прожил жизнь, тщательно соблюдая нормы морали, — по стандартам агностиков, — но кто мог сказать, праведно ли я жил с точки зрения Бога? И вообще, даже теперь мы не были уверены, существуют ли на самом деле рай и ад. Да, Иисус пришел и увел всех с Земли, но куда — этого мы не знали; Он мог отправить человечество хоть на Андромеду.

И все же я сомневался, что мы поступили разумно, предоставив Дейву свободу взывать к Богу. Прежде чем разделиться, мы обсудили этот вопрос, но так и не решили, что делать с упрямцем. Мы понимали, что он не остановится, пока не перепробует все, что только сможет придумать, но никому не хотелось его изолировать. Думаю, после молитвы и эпизода с синицей никто из нас всерьез не верил, что Дейву удастся его предприятие, и поэтому мы перестали думать об этой ерунде. Все мы надеялись, что через некоторое время он бросит свою затею и станет нормальным — хотя и несколько упертым — другом и членом экипажа, с которым мы все привыкли сосуществовать.

Мы поняли, что совершили ошибку, несколько дней спустя, когда Дейв позвонил Гвен. Она формально сложила с себя обязанности капитана и улетела на Гавайи, но по-прежнему действовала в качестве нашего координатора. Дейв позвонил, чтобы выяснить, где находятся остальные, и когда она поинтересовалась, зачем ему это нужно, он лишь попросил ее предупредить нас всех, чтобы мы держались подальше от Шайенна, Вайоминга и тех мест, куда дует ветер из этого штата.

— Ветер? — переспросил я, когда Гвен перезвонила нам, чтобы, передать сообщение. — Какого черта, что он собирается сделать на этот раз?

Джоди и я сидели в машине, мы ехали на север, к горячим источникам парка Мамонтова Пещера. Призрачное лицо Гвен смотрело на нас с экрана, возникшего на ветровом стекле.

— Он не захотел отвечать, — объяснила она. — Он просто попросил, чтобы вы какое-то время не показывались на американском Среднем Западе.

— Бьюсь об заклад, он собирается взорвать ядерную бомбу, — сказала Джоди. — В Шайенне расположена база ВВС, где хранятся ядерные ракеты.

— Ядерную бомбу? — удивилась Гвен. — Какое отношение это имеет к Богу?

Я рассмеялся:

— Возможно, он думает, что достаточно лишь постучать погромче, и нас услышат.

— Да, но где находится дверь, в которую надо стучать? — спросила Джоди. — Уж разумеется, не в Шайенне. Я там бывала; это маленький грязный городок среди прерии, населенный правительственными служащими.

Моя улыбка погасла.

— Если местоположение вообще что-нибудь значит, то, я думаю, это будет в Гранд-Титоне — помнишь, именно там явился Иисус.

— Но ведь Он не взорвет Титонские горы, правда? — воскликнула Джоди, охваченная ужасом при этой мысли.

— Не знаю, — ответила Гвен. — По крайней мере, не думаю, что это будет Его первая цель. Скорее всего, Он сбросит бомбу где-нибудь в Небраске. Но если это не сработает, тогда — горы.

Мы ехали по узкой просеке, окруженной океаном широкохвойных сосен; я нажал на рычаг, и машина остановилась, подняв вихрь снега.

— Мы еще в Йеллоустоне, — сообщил я Гвен, — но можем добраться до Шайенна… за сколько, четыре часа? Пять?

До сих пор мы тащились медленно, почти над самой землей, но в случае необходимости могли лететь на любой высоте.

— Не знаю, стоит ли, — заколебалась Гвен. — Мне не нравится, что вы двое полетите к центру ядерного взрыва.

— Мне тоже не особенно это нравится, — согласился я, — но еще меньше я хочу, чтобы он взорвал целый горный хребет только ради того, чтобы привлечь внимание Бога.

— И разрушил экологию как раз тогда, когда она начала понемногу налаживаться, — вставила Джоди.

Снег перестал кружиться вокруг нас. Вентиляторы автомобиля разогнали его. Я нажал на рычаг управления, и машина развернулась на сто восемьдесят градусов, затем потянул рукоятку на себя и снова толкнул вперед. Аппарат поднялся над деревьями и начал разгоняться, направляясь на юго-восток.

Я заговорил:

— В самом Шайенне мы будем в безопасности. В конце концов, Дейв тоже будет там. Как ты думаешь, стоит нам позвонить ему и предупредить, что мы летим, или лучше попытаться застигнуть его врасплох?

— Если мы скажем ему, что едем туда, он просто спрячется, — возразила Джоди.

— Но он, возможно, и не взорвет бомбу, если дать ему знать, что вы находитесь в зоне действия ударной волны, — предположила Гвен.

— Ты уверена? — усомнился я. — Как ты думаешь, насколько сильно он съехал с катушек?

— Возможно, он и ненормален, — ответила Гвен. — Я не знаю. Все эти события очень сильно повлияли на нашу психику. Сомневаюсь, что хоть один из нас действует абсолютно рационально, но откуда мы сейчас можем знать, что рационально, а что — нет? Мы оказались в совершенно новых условиях.

— Не думаю, что взрыв ядерной бомбы — рациональное действие, — заметила Джоди.

— Даже если ему удастся таким образом заставить Бога вспомнить о нас?

— Особенно в этом случае.

Гвен криво усмехнулась:

— Это высказывание тоже не совсем рационально, Джоди.

— Но я так чувствую.

— А Дейв, вне всякого сомнения, чувствует, что обязан заставить Господа Бога вернуться за ним.

— Разумеется. А вот я считаю, что обязана остановить его.

Кивнув, Гвен сказала:

— Но только не дайте Дейву прикончить заодно и вас.

Джоди рассмеялась:

— Ну, это в каком-то смысле аннулирует и саму цель, верно?

Мы летели над продуваемой ветрами долиной, расположенной в сотне километров к северо-западу от Шайенна, когда над горизонтом возник ядерный гриб.

В первую секунду я был слишком потрясен и даже не мог пошевельнуться; я смотрел, как над землей вздымается огненный шар, как дрожит и волнуется поверхность растущего облака. Затем, вспомнив, где мы находимся, я вскрикнул: «Господи!» — и рванул ручку аварийного снижения, расположенную под приборным щитком. Мне в первый раз приходилось совершать аварийную посадку. Из дверей и крыши выросли подушки безопасности; меня с силой швырнуло на сиденье, и вид из окна оказался полностью скрыт на десять или пятнадцать ужасных секунд, пока срабатывал автоматический цикл приземления и мы камнем падали на землю. Машина сильно подпрыгнула, словно пробка, упавшая в воду, затем с хрустом рухнула на землю. Воздушные подушки всосало обратно в гнезда, и я упал вперед, на приборную доску. Машина накренилась вперед примерно на тридцать градусов.

Джоди уперлась руками в лобовое стекло, чтобы не упасть. Выглянув в окно, она сообщила:

— Мы сидим на кусте полыни.

Я посмотрел в окно со своей стороны. Верно; задняя часть машины застряла на небольшом кусте с изогнутыми узловатыми ветками. Не очень удачное положение для противостояния ударной волне. Я завел мотор и потянул рычаг, пытаясь взлететь с куста, и со звуком, подобным грохоту кубиков льда в шейкере, машина разнесла куст в клочья, разбросав вокруг кусочки серо-голубых листьев. Через вентиляторы в кабину проник запах полыни, от которого на глаза у нас навернулись слезы. Однако мы поднялись над землей, и ветер снес нас на несколько метров вперед, прежде чем я снова смог посадить аппарат. Мы сидели, наблюдая, как растет облако, и ждали, пока ударная волна достигнет нас.

Мы ждали и ждали. Ветер немного изменился, затем задул снова, и через некоторое время мы поняли, что так далеко от места взрыва мы ничего не почувствуем. Я осторожно поднялся на несколько метров над землей и снова направился на юго-восток. После эпизода с кустом полыни машина странно вибрировала, но все же летела.

Ядерное облако двигалось перед нами на восток, и порывы ветра медленно разрывали его на куски. Однако мы летели быстрее ветра и, приближаясь, поняли, что бомба взорвалась поблизости от Шайенна.

Джоди с озабоченным видом посмотрела на меня.

— По-моему, Гвен сказала, что он направит ракету на Небраску.

Меня тоже охватило беспокойство.

— Возможно, она взорвалась в шахте.

— Хорошо бы позвонить и убедиться, что с ним все в порядке.

Я не хотел лишаться шанса застать Дейва врасплох, но решил, что, если он пострадал, мы должны это знать.

— Ладно, — сказал я, и Джоди набрала его номер.

Когда в трубке прозвучало полдюжины гудков, я начал серьезно волноваться, но затем дисплей телефона замерцал и перед нами возникло лицо Дейва.

— Дейв слушает, — произнес он.

На лице Джоди появилось суровое выражение.

— Мне позвонил Бог и велел передать тебе, чтобы ты это прекратил.

На какое-то мгновение на лице Дейва расцвела надежда. Затем он нахмурился и огрызнулся:

— Очень смешно. Ты позвонила мне только затем, чтобы поиздеваться, или у тебя есть что-то важное?

— Мы хотим узнать, как у тебя дела. Похоже, что взрыв произошел очень близко к городу.

— Взрыв произошел прямо в городе, — ответил Дейв. — Во всяком случае, на базе ВВС, что практически то же самое. Ни одна ракета не могла взлететь, так что я просто взорвал один из зарядов прямо на месте.

— А сам ты где был? — удивился я.

Дейв рассмеялся:

— В Колорадо-Спрингс. В центре управления Объединенного командования ПВО. Сейчас у меня над головой слой камня толщиной в полмили, это я говорю на случай, если вы думаете остановить меня.

Дразнящим тоном Джоди произнесла:

— А ты не боишься, что Господь снова про тебя забудет?

Дейв покачал головой:

— Вы не поверите, какое у них здесь шпионское оборудование. С помощью спутников я могу наблюдать за всей планетой. Если Он появится, я это увижу и взорву еще одну бомбу, поближе. Он поймет, где я.

Так же, как поняли и мы. Я направил аппарат на юг.

— А ты никогда не задумывался, как относится Господь к ядерным бомбам? — спросила у него Джоди. — Разрушение такого большого куска Его творения может свести Его с ума.

— Я готов пойти на этот риск, — ответил Дейв.

— Но ты идешь на это от имени всех нас, а я не согласна.

— Сейчас ты против, — возразил Дейв, — а потом, когда у меня получится, ты будешь благодарить меня.

— А что будет, если у тебя ничего не выйдет? Никто из нас не скажет тебе спасибо за огромный выброс радиации. Нам предстоит здесь жить, Дейв. И тебе, вероятно, тоже.

Он рассмеялся:

— Когда-то так считали и экологи. Мы перестали вырубать леса, использовать каменный уголь, и что теперь? Экологи исчезли, а леса и каменный уголь остались. Вся эта охрана среды оказалась напрасной тратой времени и сил.

Я не мог поверить своим ушам.

— Ты и вправду так считаешь?

— Да, считаю.

— Тогда дела у тебя обстоят еще хуже, чем я думал.

Дейв прищурился.

— Да зачем я с тобой вообще разговариваю? — Он наклонился вперед, и изображение, мигнув, погасло.

Джоди обернулась ко мне:

— Не думаю, что его легко будет уговорить. Если он находится в центре управления ПВО, то мы вряд ли сможем добраться до него.

— Когда прилетим туда, придумаем что-нибудь на месте, — ответил я.

Я пытался убедить не только ее, но и себя. Я понятия не имел, что теперь делать, но что нам оставалось?

Как ни неопределенны были наши планы, машина неожиданно внесла в них изменения; это произошло к югу от границы Вайоминга и Колорадо. Вибрация в задних вентиляторах постоянно усиливалась, и я снизился, почти прижавшись к земле, чтобы уменьшить нагрузку на них. Я надеялся добраться до какого-нибудь города, прежде чем они окончательно откажут, но значительно севернее Форт-Коллинза правый вентилятор со скрежетом остановился. Машина накренилась вправо, ударилась о землю, развернулась на сто восемьдесят градусов и окончательно заглохла. Снова со свистом надулись подушки безопасности. Внезапно подушка, расположенная перед Джоди, с громким треском лопнула, и Джоди, вскрикнув от неожиданности, упала головой вперед на ветровое стекло.

— Джоди!

Я попытался дотянуться до нее, но подушки не давали мне пошевелиться. Машину занесло вбок, и она остановилась, но, поскольку мы перевернулись вверх ногами, подушки сдувались медленно, чтобы не дать нам упасть на крышу и сломать себе шею. Мне удалось протиснуться сквозь щель между той, которая находилась передо мной, и той, что выросла между сиденьями. Джоди лежала в углублении, образованном крышей и выгнутым лобовым стеклом, лицо ее было залито кровью, струившейся из раны на лбу. Она пыталась схватиться за что-нибудь, чтобы сесть.

Первой моей мыслью было, что ей следует лечь, на тот случай, если она повредила шею или позвоночник, но затем я понял, что для этого в машине нет места и ей лучше сидеть прямо. Я взял Джоди за руку, помог развернуться и сесть на крышу. Сиденья оказались у нас над головой.

— Ничего не сломала? — спросил я, шаря в щели между сиденьями и полом в поисках аптечки.

— Не знаю. — Она пошевелила руками и ногами, затем ответила: — Вроде бы все цело.

Джоди поднесла руку ко лбу, чтобы кровь не заливала глаза, поморгала, пытаясь разлепить ресницы.

— Глаза в порядке, — сообщила она через мгновение.

Она говорила слегка невнятно, но совершенно спокойно — все мы много лет отрабатывали поведение в чрезвычайных ситуациях.

Я никак не мог найти аптечку, поэтому оторвал полосу ткани от своей рубашки и с ее помощью промокнул кровь, лившуюся из раны. Джоди поморщилась, когда я приложил к ее лбу тряпку, но, прежде чем кровь выступила снова, я, к своему облегчению, увидел только мышцы, но не кость.

— Думаю, жить ты будешь, — объявил я, стараясь не выдать беспокойства.

Вряд ли травма была смертельной, но ночь под открытом небом зимой в Колорадо могла и убить Джоди. Я наклонился, чтобы выглянуть в окно. Солнце висело довольно высоко над горами. До заката оставалась еще пара часов, но вокруг не видно было жилья, и я понятия не имел, долго ли идти до ближайшего поселения. Ветер здесь был слабее, чем там, на севере, но все же дул достаточно сильно. Наша машина уже начинала терять тепло.

Джоди думала о том же, о чем и я.

— Я вдруг перестала радоваться тому, что наша планета необитаема, — призналась она.

— Пока ничего страшного не произошло, — возразил я. — Ну, во-первых, планета не совсем необитаема. — Я включил находившийся в машине телефон, набрал вверх ногами номер и стал ждать, надеясь, что контакт передатчика с антенной, находившейся под нами, не нарушен.

— Кому ты звонишь? — спросила Джоди. — Дейву?

— Именно. Он ближе всего к нам.

— А почему ты думаешь, что он нам поможет?

— Не знаю, поможет он нам или нет, по спросить мы можем, хуже не будет.

Мы ждали десять-пятнадцать секунд, аппарат пытался установить соединение. Наконец на ветровом стекле возникло мерцающее, подернутое «снегом» призрачное лицо, и голос Дейва, искаженный помехами, произнес:

— Что опять?

— Это Грегор, — отозвался я. — У нас произошла авария к северу от Форт-Коллинза. Джоди ранена. Ты можешь за нами приехать?

Перевернутое лицо подозрительно оглядело нас.

— Это уловка, чтобы выманить меня отсюда?!

— Нет, не уловка, — сказала Джоди. — Посмотри на это.

Она наклонилась к «глазку» камеры и убрала со лба пропитанную кровью тряпку. Выражение лица Дейва стало более сочувственным, но подозрительность не исчезла.

— Мне жаль, — произнес он. — Вы сами в это вляпались, так что можете сами и выпутаться.

Я воскликнул:

— Дейв, мы не просто просим о любезности. Мы можем умереть здесь от холода.

— Хватит мелодрамы. Вы такие предусмотрительные… — на секунду изображение исчезло, затем возникло снова, — …должны были взять с собой пальто, шапки и все такое.

— Мы сидим в перевернутой машине среди чистого поля, а ты советуешь нам надеть пальто? Черт побери, Джоди ранена! Нам нужно в больницу, проверить, не сломала ли она что-нибудь. У нее могут быть повреждения внутренних органов.

По искаженному, перевернутому изображению трудно было разгадать настроение Дейва. Мне показалось, что он хмурится, затем на какое-то мгновение выражение его лица изменилось.

— Хорошо, — произнес он. — Я приеду. Мне потребуется некоторое время, чтобы выбраться из горы, и еще час или два, чтобы добраться до вашего поля и найти вас. Сидите на месте. — И, прежде чем я или Джоди успели что-то еще сказать, он отключился.

Несколько минут я размышлял о внезапной капитуляции Дейва. Что-то здесь мне не нравилось, и очень скоро я понял, что именно.

— Этот негодяй не собирается приезжать за нами.

Джоди резко обернулась ко мне:

— Что? Он же только что сказал…

— Он хочет, чтобы мы подумали, будто он едет, а сам станет дожидаться, пока мы замерзнем насмерть. Ну представь себе. Самый верный способ привлечь внимание Бога — это прислать к Нему парочку свеженьких душ, чтобы они постучались за Дейва во врата рая!

— Но… он… он способен на это?

— Разумеется способен. Он сам только что выдал себя. «Некоторое время» он будет выбираться из горы, еще «некоторое» — лететь сюда и еще — искать нас. Уж он постарается, чтобы это время оказалось долгим. Потом, добравшись сюда, он сможет честно сказать, что пытался спасти нас, но опоздал.

Джоди покачала головой:

— Нет, я не верю, что он так поступит.

— А я верю. И не собираюсь сидеть здесь и ждать смерти.

— Так что же ты намерен делать?

Я сунул руку под задние сиденья и вытащил наши пальто. Помогая Джоди одеться, я объяснил:

— Я хочу пешком добраться до Форт-Коллинза и поискать там дом или исправную машину. Я не буду уходить слишком далеко и рассчитаю время так, чтобы вернуться до захода солнца.

Она обдумала мое предложение, затем сказала:

— Хорошо. А пока ты ходишь, я позвоню Гвен и выясню, сможет ли кто-нибудь еще помочь нам.

— Отлично.

Я натянул пальто, шапку и перчатки, затем открыл окно и вылез на мерзлую землю. Порыв ледяного ветра тотчас намел в кабину снега. Я наклонился, чтобы поцеловать Джоди, затем отодвинулся и, убедившись, что она плотно закрыла окно, поднялся на ноги.

Машина продолговатым пятном выделялась на фоне заснеженного поля; я подумал, что без труда найду ее, если вернусь засветло. Я зашагал в ту сторону, где, но моим расчетам, находился город, время от времени оборачиваясь, чтобы убедиться, что на обратном пути замечу машину. Наконец она скрылась за холмом. В предгорьях Скалистых гор, расположенных на территории Колорадо, гораздо меньше снега, чем в Йеллоустонском парке, но его было достаточно, чтобы оставить четкие следы. Их должно было замести лишь через несколько часов, так что на этот счет я не волновался. Я тащился вперед, засунув руки в карманы и наклонив голову набок, чтобы ее не унесло ветром, и высматривал какие-нибудь признаки цивилизации.

По дороге я представлял себе, как возненавижу примитивную жизнь, когда все механизмы начнут разрушаться. К тому времени, когда я достигну старости, мне скорее всего придется передвигаться исключительно пешком. Возможно, я даже буду жечь костер, чтобы согреться, — это зависит от того, сколько времени продержатся энергоустановки. Неудивительно, что Дейв так отчаянно пытается привлечь внимание Господа Бога.

Я подумал о Джоди, которая ждет меня в машине, о том, что она может погибнуть от потери крови или переохлаждения, прежде чем я вернусь. В этот момент я не возражал бы, чтобы Господь наблюдал за нами, разумеется, если Он действительно намерен помочь нам в случае необходимости. Но даже если Он не захочет — или не сможет — вмешаться, мысль о том, что после смерти я встречу Джоди, послужит мне некоторым утешением. Это будет слабое утешение — ведь при жизни я не буду уверен, что встреча произойдет, но надежда поможет мне протянуть еще немного.

Мне пришло в голову, что, если Джоди умрет, мне стоит присоединиться к Дейву в его попытках. Но я не верил, что она умрет. Мне нужно лишь найти какое-нибудь укрытие, и все будет в порядке.

В конце концов в неглубокой долине я обнаружил то, что искал: дом и амбар, окруженные группой высоких тополей. Перед домом были припаркованы две машины, и от шоссе, находившегося слева, вниз к дому вела длинная извилистая дорога. Я продолжил идти через поля, направляясь прямо к ферме.

До дома оказалось дальше, чем я думал, но я добрался до него как раз в тот момент, когда солнце коснулось горных вершин. Дом был не заперт, что избавило меня от необходимости взламывать дверь. Внутри стоял холод, но после улицы мне показалось, что здесь замечательно тепло. Я хотел было позвонить Джоди, но, вытащив телефон, обнаружил на экране большую трещину; дисплей не светился. Очевидно, я упал на него во время аварии. Телефон, находившийся в доме, также не работал; это было неудивительно после четырех подобных зим. Но у черного хода я обнаружил на крючке связку ключей, взял ее с собой и попытался завести машины.

На подъездной дорожке стояли машина на воздушной подушке и четырехколесный пикап. Летательный аппарат вышел из строя, как и телефон; но пикап медленно тронулся вперед, когда я повернул ключ. Я нажал на сцепление, попробовал еще раз и был вознагражден рычанием набирающего обороты двигателя. Топлива осталось маловато, но я решил, что мне хватит, чтобы забрать Джоди и вернуться сюда.

Пока разогревался двигатель, я пошарил в «бардачке» в поисках работающего телефона, но обнаружил лишь несколько гаечных ключей и предохранителей. Это не утешало. Я медленно выжал сцепление, и машина тронулась с места; сделав круг по подъездной дорожке, я двинулся в сторону шоссе, подпрыгивая и раскачиваясь на ухабах. Я слышал, что колесные транспортные средства легко застревают в снегу, поэтому решил как можно дольше ехать по дороге, не сворачивая на поле.

Это была хорошая идея, и она бы сработала, если бы примерно через километр, там, где дорога пересекала дно долины и начинала подниматься вверх, я не уперся в огромный снежный занос. Я слишком поздно заметил, что дорога не повторяет очертаний местности, и внезапно пикап ткнулся носом в сугроб, дрожа, преодолел еще несколько метров и остановился, окончательно увязнув. Я не мог двинуться ни вперед, ни назад, даже если бы оставил машину включенной, вышел бы и толкал ее.

Разумеется, в пикапе не было лопаты. Мне оставалось лишь возвращаться к дому за инструментом. Проклиная свою глупость и недальновидность, я пошел обратно по следам колес.

Когда я подошел к дому, уже начинало темнеть, и я, порыскав по ящикам в кухне, обнаружил исправный фонарик, затем отправился в сарай и нашел там лопату. Затем я побежал к пикапу и начал откапывать его, надеясь, что Джоди еще не беспокоится обо мне. До нашей машины было не больше двух километров; если я буду осторожен и не застряну снова, думал я, то доберусь до нее за несколько минут.

Я как раз прокопал колею для левого колеса и начал рыть вокруг правого, когда заметил приближавшуюся с юга яркую точку. Огонек пронесся мимо меня, продолжая снижаться, он направлялся прямо к месту аварии. Дейв.

— Будь я проклят, — произнес я вслух. — Он и в самом деле приехал.

Я на несколько секунд прислонился к кузову, переводя дыхание. Теперь не было необходимости надрывать спину; он и Джоди, наверное, скоро заберут меня отсюда.

Конечно, если смогут найти. С воздуха им будет нелегко различить мои следы, а если они не заметят фермы, то вполне могут не заметить меня и пикап на дороге.

Я залез в кабину и включил фары. Это должно помочь им. Но я все же продолжил копать.

Спустя десять минут я закончил со вторым колесом. Дейв и Джоди почему-то не приходили за мной. Я забрался в машину, включил мотор, выжал сцепление, но пикап не тронулся с места.

Я снова вышел наружу и взялся за лопату, на этот раз пришлось раскапывать снег снизу. Это заняло еще четверть часа. Когда я снова попытался тронуться вперед, пикап немного пошевелился, и я несколько раз двинулся вперед и назад, пока он не поехал, затем рванул вперед так быстро, как только мог.

Дейв оставил посадочные огни гореть. Я заметил их, как только добрался до гребня холма, — фары светили прямо на нашу перевернутую машину. Я разглядел рядом с машиной какую-то фигуру, но не мог разобрать, Дейв это или Джоди.

Дорога свернула вбок. Проклиная свою злую судьбу, я дал полный газ и съехал с дороги, подскакивая на камнях и кустарнике, пытаясь рулить в те моменты, когда колеса касались земли. Колеса буксовали, двигатель протестующе скрежетал, но я вцепился в рычаг управления и не выпускал его, пока пикап несся к летательным аппаратам. Подъехав ближе, я увидел, что это Дейв стоит в свете фар, а Джоди лежит на земле перед ним. Она не шевелилась.

Я рывком открыл «бардачок» как раз в тот момент, когда машина наскочила на особенно глубокую колдобину, и ключи рассыпались по сиденью и полу. Я схватил правой рукой самый тяжелый, резко затормозил рядом с машиной Дейва, выскочил на ходу и крикнул:

— Что ты с ней сделал?

Он даже не попытался защищаться. Он остался стоять на месте и с блаженной улыбкой произнес:

— Давай. Это уже не имеет значения. Я даже скажу Богу, что заслужил это.

— Ты не с Богом будешь там разговаривать! — прорычат я.

Я занес гаечный ключ, чтобы проломить Дейву череп, но он даже не шевельнулся, и я почувствовал, что не в силах убить его, несмотря на то что Джоди лежала на земле перед нами.

Он снял с нее пальто и перчатки. Ее лицо и руки были белы как снег, и из открытого рта не поднимался пар от дыхания.

— Нам сразу следовало сообразить, что одному из нас надо пойти к Богу и попросить Его забрать остальных, — объяснил мне Дейв, когда я наклонился над распростертым телом и пощупал шею в поисках пульса. — Я бы отправился сам, как только эта мысль пришла мне в голову, но Джоди уже была в таком состоянии, что я подумал: а почему бы не пойти ей? Ведь не имеет значения, кто пойдет.

Я не обнаружил на ее теле ран, кроме той раны на лбу. Должно быть, она была без сознания, когда он прилетел, или он чем-нибудь оглушил ее. Я не мог найти пульс, но пальцы мои так окоченели, пока я копал снег, что я вряд ли нашел бы пульс и у себя самого. Я склонился над Джоди и прижал щеку к ее губам, пытаясь услышать дыхание, но ничего не почувствовал. Не зная, что еще предпринять, я приложил губы к ее губам и попытался сделать искусственное дыхание.

Дейв схватил меня за воротник:

— Нет, этого я не могу тебе позволить. Я не дам тебе вернуть ее обратно, пока мы не убедимся, что она выполнила свою задачу.

Одним молниеносным движением я поднялся на ноги и ударил Дейва в висок плоской стороной ключа. Голова его откинулась набок, и он с глухим стуком упал на спину; вокруг тела взвихрился снег. Я вернулся к Джоди.

Пять раз надавить на грудь, вдох, пять раз нажать, вдох, еще и еще. Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем она вздрогнула, сама сделала вдох и застонала.

Я завопил от радости, поднял ее на руки, отнес в машину Дейва, усадил на пассажирское сиденье и включил обогреватель на полную мощность.

Я обежал аппарат и залез в кабину с другой стороны. Когда я хлопнул дверью, Джоди очнулась и вскрикнула, но затем узнала меня и откинулась на спинку сиденья.

— Господи Иисусе, как ты меня напугал, — сказала она. — Мне снился какой-то дьявольский, безумный сон… погоди-ка. — Она огляделась по сторонам — машина была гораздо больше той, в которой мы прилетели. — Это машина Дейва, — сообразила она секунду спустя. — Он и в самом деле пришел.

— Верно, а еще он вытащил тебя наружу умирать.

Я выглянул в окно, чтобы убедиться, что он все еще лежит там, где упал. Едва я успел сообразить, что тело исчезло, как дверь рядом со мной рывком распахнулась, и в проеме возник Дейв с моим гаечным ключом в руке.

Я схватился за рычаги, пытаясь подняться в воздух, но, прежде чем летательный аппарат успел тронуться с места, негодяй добрался до меня и ударил ключом по руке.

— Никуда ты не пойдешь, — сказал он. — Вылезай. Мы закончим этот эксперимент, так или иначе.

Я подхватил левой рукой внезапно онемевшую правую кисть, пытаясь понять, смогу ли я стиснуть ее в кулак и что можно в таком случае будет сделать этим кулаком.

Джоди наклонилась, чтобы Дейв мог видеть ее.

— Эксперимент уже закончен, — сказала она.

— Что ты хочешь сказать? Неправда. Ты же еще жива.

Она рассмеялась:

— Я снова вернулась в этот мир, идиот. Я была мертва. Я побывала там. Я видела эти твои драгоценные врата в рай, и они были накрепко заперты.

— Мертва? — воскликнул я.

— Заперты? — воскликнул Дейв.

— Ага.

Джоди взглянула на Дейва, и в глазах ее зажглись мрачные огоньки.

Дейв выпустил ключ, и тот упал на землю. Тихим голосом он произнес:

— Пустите меня. Здесь холодно.

Я несколько мгновений обдумывал его просьбу, и мне очень хотелось еще немного подержать его на морозе, но Джоди сказала:

— Пусти, я хочу ему еще кое-что сказать.

Я поднял спинку своего кресла и дал Дейву пролезть на заднее сиденье. В тот момент, когда он уселся, я рванул рычаг набора высоты, и мы поднялись в воздух метров на сто.

— Что ты делаешь? — спросил он.

— Хочу подняться повыше, так что подумай дважды, прежде чем затевать какую-нибудь гадость, — ответил я.

— Он ничего нам не сделает, — возразила Джоди. — Ни сейчас, ни когда-либо еще.

— Откуда такая уверенность? — удивился я.

Она ухмыльнулась, подобно целой стае волков, окружившей оленя.

— Потому что если он что-нибудь затеет, ему самому будет только хуже. Если ты думаешь, что здесь, по эту сторону, одиноко, подожди, пока не увидишь того, что ждет нас на той стороне.

— Что? — воскликнул Дейв, пытаясь просунуться между сиденьями. — Что ты там увидела?

Казалось, Джоди смотрит куда-то далеко-далеко.

— Я видела место, где когда-то находился рай. В конце длинного темного туннеля. На самом деле там нет ворот; скорее это такое… такое место. Трудно это объяснить тому, кто сам не видел. Но я могу сказать, что должна была попасть туда, и могу сказать, что путь туда закрыт.

— Навсегда? — уточнил Дейв.

— Похоже, что да. Там осталось лишь воспоминание о вратах и никакого обещания того, что они откроются снова. Так что я развернулась и пошла назад, но не сразу смогла найти обратную дорогу. Я некоторое время блуждала там, прежде чем споткнулась о порог. Если бы Грегор не помогал моему телу работать, думаю, я так и не нашла бы выход.

— А где именно ты блуждала? — спросил Дейв. — На что это было похоже?

— На туман, — ответила Джоди. Когда она продолжила, голос ее дрожал: — Я была всего лишь точкой в бесформенном, безмолвном сером тумане. Там нет ни звуков, ни запахов; у меня даже не было тела, с помощью которого можно слышать, ощущать запахи, чувствовать прикосновения. Я даже не знаю, видела ли я вообще что-нибудь. Там нечего было видеть.

— Тогда откуда ты могла знать, где ты?

— А откуда ты знаешь, где твой подбородок? Я была там, и все. — Джоди отвернулась от него и откинулась на спинку сиденья. — Послушай, я устала, у меня голова болит, и сегодня я слишком много времени провела на том свете. Я просто хочу отдохнуть. Я расскажу тебе все завтра.

Я понял намек и направил машину в сторону города, в поисках больницы.

Позже, перевязав Джоди голову и убедившись, что с ней все в порядке, мы заняли номер для новобрачных на верхнем этаже отеля «Хилтон» в Форт-Коллинзе. Дейв поселился этажом ниже. Я хотел было посадить его в городскую тюрьму, но Джоди не позволила мне.

— У него вырваны зубы, — сказала она, когда мы лежали на огромной кровати, накрывшись дюжиной одеял для тепла и окружив себя множеством свечей. — Теперь он поверит всему, что я скажу. А кроме того, он нам нужен. Лучшее, что мы можем сделать, — это относиться к нему как к вылечившемуся алкоголику или кому-то вроде этого и просто вернуть его в нашу жизнь как можно быстрее.

— Вернуть его в нашу жизнь? — недоверчиво переспросил я. — После того, что он с тобой сделал? Ом убил тебя. Ты умерла!

Она хихикнула:

— Ну, в этом я не совсем уверена.

— Не уверена? А как насчет темного туннеля, ворот в рай и тому подобного?

Джоди понизила голос и шепотом ответила:

— Ничего я не видела. Я сказала Дейву то, что он хотел услышать. Ну, во всяком случае то, что он должен был, по моему мнению, услышать.

Я уставился на нее в мерцающем свете свечей, ошеломленный этими словами.

Она пожала плечами:

— Я ничего не помню с того момента, как Дейв вырубил меня, до той минуты, когда я очнулась рядом с тобой.

— Точно?

— Точно.

— Тогда ты гениальная актриса.

— Просто необходимо было убедить его.

Я подумал.

— Несмотря на то что мы сами ни в чем не уверены?

— В каком смысле?

— Ты хотела убедить Дейва, но мы по-прежнему на том же месте, что и прежде. Мы все так же не знаем, что ждет нас после смерти.

Джоди снова хихикнула и теснее прижалась ко мне под одеялами.

— Значит, Господь справедлив, если он существует, конечно, — ответила она, — В конце концов, ведь я агностик. Я получила то, чего хотела.