Антиваксер

Глава 3. 08.09.2123

Ночь прошла спокойно. Загадочная гостья так и не появилась.

Август не стал ломать себе голову и постарался о ней забыть. В конце концов, мало ли сумасшедших бродит по улицам и залазит в больничные окна?

И вообще, может она сбежала из соседнего отделения? Ведь и психиатрия здесь, наверняка, есть. А не пришла она потому, что ее поймали и заперли.

Фостер чувствовал себя гораздо лучше, чем вчера. Ноги слегка ныли от прогулки, но это была живая и приятная боль. Ему даже захотелось пробежаться или потягать штангу, чтобы почувствовать мышцы.

Доктор Руссо на этот порыв сморщился, как от зубной боли:

–Вам бы все и сразу, да? Ну потерпите немного! Вы же тоже врач – должны понимать…

–Я не врач, я дурачок! – в подтверждение своих слов Август зажрал, как дебил. – И что вы мне сделаете?

Оскар закатил глаза. Когда ему выпала честь стать лечащим врачом коматозной легенды, он представлял себе это несколько иначе. Он уж точно не рассчитывал, что гениальный пациент начнет измерять глубину его терпения, едва встав с больничной койки.

Доктор взял себя в руки.

–Сегодня у нас несколько обследований. Необходимо посмотреть, все ли системы организма работают должным образом.

–Чувствую себя, как юноша, – заверил его Август. – Дури хоть отбавляй, мозгов – ноль.

–Это я вижу, – кивнул Оскар. – Но главный врач не примет отчет с такой формулировкой, поэтому придется нам немного потерпеть друг друга. Уймитесь уже, Август Мартович! Если все действительно так прекрасно, как выглядит, то скоро сможете отправиться домой, или куда вас там влечет? На все четыре стороны.

Августа никуда не влекло, просто его раздражал Оскар. И с каждой минутой все больше и больше. Его невозмутимость и безукоризненная вежливость были настоящим испытанием. Август все еще не мог понять, то ли у него действительно был настолько скверный характер в прошлой жизни, то ли что-то необратимо поменялось в его голове во время комы, то ли он просто был в отчаянии от этой неизвестности.

–Это в ваших же интересах, – продолжил Руссо. – Если с вами что-то не так, а вы этого пока не ощущаете, то последствия могут быть плачевными – хотите снова впасть в кому? Учтите, если вы очнетесь через тридцать лет, то у вас будет новый доктор, не такой лояльный, надеюсь.

–Угрожаете?

–Именно, – кивнул Оскар. – Только профессиональная этика не дает мне вам сейчас треснуть по лбу. Руки, знаете ли, чешутся уже. Пока я – ваш лечащий врач, извольте выполнять мои рекомендации.

Августу понравилось, как Руссо мягко дал понять о своем недовольстве. Какое-то чувство, похожее на уважение, шевельнулось у него в затылке, но он лихо затоптал его.

–Ну, раз вы настаиваете…

Доктор кивнул. Согласие Фостера, даже такое, его вполне устроило.

–С завтраком придется потерпеть, – предупредил Руссо. – Ничего, до обеда сделаем все, что надо делать на пустой желудок. Потом пообедаете и закончим.

–Позавтракаю, – поправил Август.

Руссо посмотрел на него долгим взглядом и медленно произнес перед тем, как выйти:

–Окно не закрывайте, а то тут очень душно, просто невыносимо.

Через полчаса Август в сопровождении Руссо вошел в небольшой светлый кабинет, в котором их уже ждала очаровательная молодая нимфа в белом халате.

Нимфа имела максимально серьезный вид, но в глазах ее светилось любопытство. Фостер уже привык к подобным взглядам, поэтому тоже стал ее изучать.

“Снова модифицированная, – немного раздраженно подумал он. – Настоящих девок совсем нет в этом мире?”. Он не мог вспомнить, какие “девки” были в том мире, в котором он жил до комы, но вся эта искусственная красота его мало возбуждала.

Безупречные длинные ноги, тонкая талия, миловидное лицо с огромными серыми глазами и блестящие черные кудри до пояса выглядели, как картинка, нарисованная роботом. Вроде, все так красиво, а глазу зацепиться не за что.

–Раздевайтесь, – приказал Руссо. – Быстрее сядем – быстрее выйдем!

–Что – при ней? – Август скривился и мотнул головой в сторону нимфы.

Оскар в очередной раз закатил глаза, попросил девушку отвернуться и подал какую-то белую полупрозрачную хламиду.

–Можете накинуть это спереди, хотя, открою вам секрет, Нелли уже видела вас дезабилье, поэтому ничем новым вы ее не порадуете.

Фостер сжал зубы. Очередное напоминание о том, что его тридцать лет разглядывали, словно экспонат на витрине, взбесило до крайности. Ему показалось, что вся кровь резко прилила к его голове, а на затылке даже немного приподнялись волосы.

Наконец, он демонстративно скинул с себя одежду, отбросил хламиду и прошлепал босыми ногами на середину кабинета. Раз Нелли уже все видела, пусть посмотрит еще раз!

Она обернулась, не капли не смутившись. Видимо, мужская анатомия доктора Фостера ее не впечатляла.

–Присаживайтесь, – ласково попросила дева, указав на какой-то блестящий белый трон с высокой спинкой и подлокотниками.

Август сел и тут же из “трона” выскочили плотные белые ремни, туго примотав его к этой конструкции по груди, рукам, плечам, животу и ногам.

Оскар засунул в рот Августу какую-то круглую бусину:

–Глотайте!

Август послушно глотнул, и бусина легко проскочила в пищевод даже без воды.

Нелли уткнулась в монитор, Руссо встал за ее спиной. Фостер почувствовал, как под ним задвигалась платформа.

–Спокойно, Август Мартович, я настраиваю сканер. Потерпите пару секунд.

–Сканер? – насторожился он.

–Сканер, – успокоила его Нелли. – Он выводит изображение на экран.

–Вы что, разглядываете на экране мой зад? – заорал Август, ринувшись с “трона” изо всех сил.

Плотные ремни не дали ему ни малейшего шанса сдвинуться ни на миллиметр. Фостер задергался, забился, пытаясь освободиться, но коварная конструкция держала его так, что Нелли и бровью не повела, продолжая елозить сканером по ягодицам пациента.

–На самом деле, нам не интересен ваш зад, – хмыкнул Оскар. – Гораздо важнее то, что у вас внутри. Сейчас мы с помощью этой миниатюрной камеры проверим ваш пищеварительный тракт буквально за полчаса. Маршрут камеры будет регулироваться магнитом внутри кресла, вы этого даже не почувствуете. В конце процедуры камера выйдет в специальный приемник. А вот его вы, кстати, сейчас почувствуете.

В ту же секунду Август ощутил, как что-то мягко коснулось его заднего прохода.

–Что за…? – он грязно выругался и стал еще отчаяннее вырываться из белого плена, но таинственное приспособление аккуратно вошло в самое сокровенное местечко, слегка раздвинув ягодицы.

–Это приемник. Не волнуйтесь так, он вам ничего плохого не сделает, обещаю. Заодно проверим и предстательную железу – вам уже за тридцать, рутинная процедура, – щебетала Нелли, не подозревая, какие демоны бушуют внутри Августа.

–Все хорошо с моей предстательной железой! – бесновался Фостер. – Отпусти меня, сука тюнингованная!!!

Руссо вздохнул и взял со стола неприметный баллончик. Он недолго посмотрел на него, будто сомневаясь, но потом решительно шагнул в сторону Августа и распылил вонючий спрей ему прямо в лицо.

–Что ты мне пшикнул, урод? – заорал Август не своим голосом, брыкаясь в кресле. – Что… ты…

Его голос становился тише и спокойнее. Еще с полминуты он продолжал перебирать слова, а потом затих, блаженно улыбаясь и нежно глядя на Оскара.

–Какой хорошенький, – умилился Руссо. – Можно я заберу это волшебное зелье с собой?

–Ты же знаешь – нет, – твердо ответила Нелли. – Сам себе сейчас полдня испортил!

–Нет, моя хорошая. Я сейчас полдня себе спас! Кости я ему и под химией посмотрю, а остальное, все равно, после обеда. Выветрится!

Нелли пожала плечами.

–Поступай, как знаешь. Но спрей я использую только в крайнем случае.

–Так это и был крайний, нет?

–Пфф, – фыркнула дева. – Ты не видел, какие концерты тут иной раз закатывают! Он – ласковый щенок, по сравнению с половиной пациентов. Не понимаю, двадцать второй век, а мужики к своей заднице относятся, как пещере Али-Бабы с сокровищами. И ведь у восьми из десяти в его возрасте – проблемы, а решать не хотят. Хотя делов – на пару часов.

Руссо молча поежился. Видимо, у него тоже были проблемы, но признаться в этом Нелли он не решился.

Август продолжал улыбаться, словно болванчик, а Руссо принялся командовать:

–Вот сюда, немного левее, что там?

Нелли послушно нажимала клавиши и иногда шевелила джойстиком, демонстрируя что-то Оскару. Тот довольно кивал.

Август ничего не чувствовал. Штуковина в заднем проходе его совершенно не беспокоила. Руссо казался милым и привычным парнем, а Нелли – славной девчушкой.

–Добра мне хотят, – умиротворенно пробормотал он. – Заботятся.

–Он меня не загрызет, когда действие закончится? – покосился Руссо. – А то от любви до ненависти…

–Отходить будет постепенно, успеет смириться. Все успевают. Максимум – вернется в свое прежнее состояние. Вытрепал нервы?

–Не то слово, – пожаловался доктор. – Постоянно недоволен, везде ищет подвох, в чем-то меня подозревает, ведет себя, как капризное дитя. У меня сын и то адекватнее, с ним можно договориться. А этот – дятел бестолковый какой-то. Ему слово – он тебе десять!

–Прости меня, Оскар, – прошептал с кресла Фостер, и на глаза его навернулись слезы. – Я не хотел тебя обидеть!

Руссо передернул плечами:

–Он меня пугает.

–Это норма! – заверила его Нелли. – Ему сейчас хорошо, не мешай человеку наслаждаться. Лучше глянь, тут затемнение? Или меня глаза подводят?

Оскар глянул на экран и кивнул:

–Небольшое. Почистим?

–Легко! – пообещала нимфа. Август почувствовал, как где то в боку приятно забулькали пузырьки, вызывая радость в его душе.

Полчаса пролетели незаметно, и Августу совсем не хотелось покидать гостеприимный кабинет очаровательной докторицы, когда ремни ослабли и втянулись обратно в кресло, а бусинка улетела в приемник.

Симпатичный Оскар Даниэльевич любезно помог Августу надеть хламиду, чтобы проводить его в другой кабинет. Впрочем, Август без проблем прошел бы по коридору и голышом, совершенно не стесняясь всех этих приветливых людей, которые, безусловно, желали ему только добра.

Больница казалась ему красивой и безопасной. Вся обстановка наполняла сердце радостью, а душу – покоем.

Фостер в восторге остановился перед очередным аппаратом, походившим на гигантского пряничного человечка.

–Что это за чудо? Это тоже я изобрел?

–И не надейтесь! – едко буркнул Руссо. – До вас постарались. Автоматический сканер. Вставайте внутрь, он просветит ваши кости – все до единой, и сразу выдаст результат. Если обнаружит хоть малейшие структурные изменения – мы о них тут же узнаем.

Август скинул хламиду и с благоговением встал внутрь “человечка”. Послышалось легкое успокаивающее гудение прибора. Теплые стенки аппарата касались обнаженной кожи Фостера, вызывая желание бежать по летнему лугу, упиваясь солнцем и ветром, нырять в море со скал или растянуться на горячем песке.

Блаженство растекалось по телу, словно жидкий мед, наполняло его светом, и он сам стал светом и устремился куда-то ввысь, к облакам и еще выше. Он летел среди звезд и каждая клеточка его тела вибрировала счастьем.

–Все отлично, можете одеваться, – донесся откуда-то приятный голос Руссо.

Август снова чуть не заплакал от радости, увидев его родное лицо.

–Так быстро? – вдруг огорчился он, осознав, что придется расстаться с “человечком”.

–Нам еще сосуды надо проверить, пока вы в духе. А вот нервную систему посмотрим после обеда. Как раз выветрится спрей, и ваш скверный характер вернется. Признаться, я уже немного заскучал.

Фостер не понял, отчего именно заскучал Оскар Даниэльевич, но, судя по его довольному лицу, состояние костей пациента его полностью удовлетворило.

–Со мной все хорошо?

–Превосходно! – подтвердил Руссо. – Лучше не бывает! Эталон!

Август счастливо зажмурился. Быть эталоном ему нравилось. Вообще, жизнь казалась ему прекрасной – шикарная современная больница, заботливые врачи, великолепное оборудование…

Проверка сосудов оказалась еще более приятной процедурой.

В соседнем кабинете его встретили улыбающиеся медсестры, которые помогли Оскару подключить датчики к каждому пальцу пациента и надели какие-то белоснежные браслеты на руки и ноги.

–Какие вы красивые, – тихо млел Фостер, любуясь девушками.Те понимающе улыбались в ответ и игриво косились в сторону Руссо.

Оскар аккуратно прикрепил какое-то кольцо на голову Августа и широко улыбнулся:

–А вот и наш король, держи свою корону! Ути-пути, лапочка!

Август светился от восторга – столько внимания от милых людей!

Проверка длилась недолго, и Фостеру было крайне жаль расставаться с очаровательными девушками. Он порывался остаться и пообщаться с ними, но Оскар был непреклонен, поэтому, в конце концов, Август покладисто покинул гостеприимный кабинет.

Доктор Руссо проводил его до палаты и посоветовал немного вздремнуть. Пациент снова не стал сопротивляться и практически сразу погрузился в сладкий сон, не переставая улыбаться. В его голове мелькали какие-то кадры – то ли из собственного детства, то ли созданные воображением. Он бежал по узкой тропинке среди леса, а сквозь деревья на него ласково светило горячее солнце.

Спустя пару часов Август проснулся. Благодушное настроение покинуло его без следа:

–Вот ведь гад! – ругнулся он, вставая с кровати. Одежда, которую он сбросил в кабинете Нелли, лежала на кресле. Видимо, Руссо принес ее, пока он спал.

Экран показывал картинку леса, подозрительно похожую на ту, которую Август видел во сне.

–Программирует меня что ли? – недовольно поморщился мужчина. – Эй! Кто-нибудь! Я проснулся!

На его зов никто не отозвался. Он потряс рукой с Ассистентом:

–Позови Руссо!

Ассистент мигнул, но Руссо так и не появился.

–Ау! – еще более требовательно взвыл он. – Немедленно позови мне Руссо!

Дверь открылась, и на пороге нарисовалась очередная медсестра. Август даже не стал ее разглядывать – на что там смотреть, если вся красота создана прогрессом, а не природой?

–Требуется помощь? – осведомилась девушка.

–Да! – отрезал пациент. – Мне нужен Руссо! Он меня одурманил, совал в меня какие-то штуки, совал меня в какие-то штуки. Я жажду мести!

–Оскар Даниэльевич на прогулке. Он вернется примерно через час, и вы сможете продолжить обследование. Пока его нет, можете одеться и пообедать.

Август опустил взгляд на себя и обнаружил, что стоит перед медсестрой в костюме Леди Годивы. Он смутился, но тут же взял себя в руки и, нагло покачивая бедрами, уперев руки в бока, заявил:

–Объявляю голодовку!

–На ваше усмотрение, – пожала плечами медсестра, нисколько не впечатленная его наготой, и вышла из палаты.

Фостер почувствовал себя глупо. К тому же, сильно хотелось есть. Голодовка, в его случае, играла против него самого.

Он быстро оделся и, озираясь, чтобы не встретить медсестру, прокрался в столовую. Брусок немного примирил его с жизнью и унижением в кабинете Нелли.

–Рада, что вы подкрепились, – поприветствовала его медсестра, когда он сытый возвращался в палату. – Оскар Даниэльевич подойдет через полчаса.

Лицо Фостера запылало от стыда. Он чувствовал себя странно – его злила эта беспомощность и чересчур адекватная реакция окружающих на его демарши. Настолько адекватная, что даже неадекватная. Возникало чувство, будто вокруг не живые люди с настоящими эмоциями, а какие-то бездушные роботы, которые заточены на обслуживание психованных пациентов.

Неужели качество медицины выросло настолько, что врач перестал быть человеком? Обычным человеком, которого волнует лишь здоровье подопечного, а не его психологический комфорт? А может, врачи тоже принимают тот чудесный спрей, который сделал из злобного доктора Фостера ласкового котенка, готового целовать противного Руссо?

Противный Руссо не подвел – уже через полчаса он вошел в палату, сияя белозубой улыбкой и лысиной.

–Как настроение? – осведомился он.

–Как будто мне в зад что-то засунули, не спросив разрешения!

–О, вы вернулись? Отрадно, отрадно. Вы так улыбались, что я решил, что сломал вас. Да шучу, шучу. Будете вредничать – будете опять под кайфом ходить! Да шучу, снова!

–Вы, смотрю, тоже баллончиком не брезгуете? – презрительно скривился Фостер.

–Прогулка на свежем воздухе творит чудеса! Вечером прогуляйтесь по территории. Далеко уходить не советую, но по саду ножки разомните – вам понравится.

–А если не понравится?

–А вы ничего не теряете, у вас и так лицо недовольное!

Обменявшись любезностями, мужчины отправились на очередное обследование. Август переживал, что на его “пещеру Али-Бабы” снова посягнут и выразил опасения.

–В этот раз ничего и никуда вам, как вы выразились, совать не будут. Немного полежите в аппарате, поотвечаете на вопросы. Только прошу вас – отвечайте серьезно. Это в ваших интересах. Чем адекватнее будете себя вести, тем быстрее я смогу вас выписать. И, уж поверьте, я об этом мечтаю не меньше вашего.

В кабинете диагностики их встретил Рено.

–Какая неожиданная встреча, – съязвил Август. – Вы так быстро убежали после нашего разговора.

–Вы уже успели пообщаться? – даже не удивился Руссо. – Рено – ваш невролог. Наблюдал за вами во время комы, сейчас проверит работу системы в нормальных условиях. Надеюсь, ему-то вы доверяете?

–Я тут никому не доверяю, – скривился Фостер. – Себе – в первую очередь. Я не знаю, кто я такой! Откуда мне знать, кто вы такие?

–По твоей части проблемы? – поинтересовался Оскар у Рено. Тот помотал головой:

–Тут хоть психолога или экзорциста вызывай. Но, сам понимаешь, шарлатанов в штате не держим.

–Ты б его еще к шаману предложил отправить! Или – к бабке-ведунье!

–А что, они еще не вымерли? – заинтересовался Август.

–Мракобесие неискоренимо, – развел руками Рено. – Двадцать второй век! Давно доказали, что не существует никакой магии, психологии и прочей чертовщины. есть только цепочки нейронов, реакции и химический фон. Но нет, люди ищут легких путей! Дураков так же много, как и сто лет назад.

–И проблемы у них такие же, – подхватил Оскар. – Взять, к примеру, зависимое поведение. Все лечение занимает не больше часа – безболезненная инъекция, электросон, пара вспышек, да легонький разрядик. И все – человек здоров и навеки трезв! Но нет, то к бабке заговаривать ведут, то к психологу. Деньги на ветер!

Сетуя и переговариваясь, они помогли Августу устроиться на столе, и аппарат тихо зажужжал, втягивая его внутрь трубы. Чем-то он напоминал томограф, но был меньше, легче на вид и не такой пугающий. Возможно потому, что труба была прозрачной.

Мужчины принялись что-то изучать на мониторе, периодически повторяя: “Отлично! Поразительно! Удивительно!”. Фостер молчал, задумавшись о своем.

–Сейчас вам надо будет называть части тела, в которых будет возникать ощущение. Это не больно, легкое покалывание, – пообещал Рено.

–Рука, – тут же ответил Август, почувствовав, что кольнуло в локте.

–Подробнее, – потребовал Руссо. – Какая и где именно?

–Правый локоть, – смиренно произнес Август. – А теперь поясница – больше слева. Пальцы на левой ноге. Снова правый локоть. Долго еще?

–Почти закончили, – заверил Рено. – Я полностью удовлетворен. Осталось посмотреть, что же не так с вашим мозгом.

–А с вашим? – схамил Август.

Руссо уже привычно закатил глаза, но Рено не смутился:

–Ну, у меня-то амнезии нет. Отчетливо помню все, с чем довелось столкнуться в жизни.

–А может, вас тоже в кому отправить лет на тридцать? – задумчиво протянул Фостер. – Посмотрю я, как вы тогда запоете. Обещаю даже не уходить на пенсию и дождаться вашего воскрешения.

Рено поперхнулся, как в тот раз, когда Август спросил про вечную молодость.

–А давайте – вас? – вступился Руссо. – Ей-богу, вы гораздо достойнее вели себя в коме. Тихо пукали в компенсаторной камере, а не гадили в душу всем окружающим.

Август промолчал. Такой Оскар импонировал ему гораздо больше, чем терпеливый и внимательный. Стоило закрепить это поведение положительной реакцией.

Наконец, все обследования закончились, и доктора с явным облегчением попрощались с капризным пациентом.

Август без аппетита поужинал бруском. Как и вчера, ему под вечер совершенно не хотелось есть.

Растянувшись на своей койке в палате он стал размышлять над странностями Рено. Его реакция на на невинный вопрос про вечную молодость поразила Августа еще в прошлый раз, а сегодня он чуть не словил приступ от, опять же, вполне невинной шутки про кому.

А как тут не шутить?

Можно, конечно, и поплакать, но чем это поможет?

Что за тайну хранит этот смуглый мужик со странным именем, как у машины?

Он не успел найти ответ на этот вопрос, потому что возле окна раздался шорох и громкий шепот:

–Ты спишь что ли?

Он резко открыл глаза и рывком сел на кушетке. Ассистент предупреждающе мигнул, но Август быстро сказал ему:

–Все хорошо.

Он не знал, достаточно ли этих слов, чтобы медсестра не прибежала по тревоге, но что-то внутри подсказало ему сделать именно так. Даже если сестра и придет, то это уже проблемы брюнетки, которая не умеет пользоваться дверьми.

–Тшш, – шикнула на него девченка. – Пойдем!

Она шмыгнула в ванную, поманив его пальцем за собой. Чувство самосохранения снова кольнуло Августа, но он отмахнулся от него, как от надоедливой мухи. В конце концов, заорать “сисе”: “На помощь!” он всегда успеет. А если не успеет, то “сися” и сам прекрасно отправит сигнал тревоги всем, кто не поленился к нему подключиться. Почему-то, Август был уверен, что только доктором Руссо и старшей медсестрой все не ограничилось.

–Ты кто такая? – наконец спросил Август, прикрывая за собой дверь. – И почему мы прячемся в толчке?

–Дверь в палату не запирается. Если кто-то из персонала зайдет – меня спалят! А так, ты просто можешь симулировать запор и не открывать дверь, пока они не уйдут.

Август выразительно поднял руку с браслетом Ассистента:

–Не могу. Любой врач поймет, что никакого запора у меня нет. Но, допустим, тут тебя никто не увидит. Почему это так важно? И почему нельзя просто прийти, как нормальный посетитель? Это же больница, а не тюрьма!

–Вот именно, – горько усмехнулась гостья. – Ты что думаешь – на курорт попал?

–Примерно так, – кивнул Август. – Кормят, поят, развлекают. Прямо каникулы у бабушки!

–Помнишь что-то из детства? – насторожилась гостья.

–Ляпнул, что первое в голову пришло, – отмахнулся он. – Хватит меня допрашивать! Или ты сейчас же выкладываешь все, что знаешь, или я ору, что на меня напали.

Девушка подняла обе руки, словно сдаваясь:

–Ладно, ладно. Просто мне так сложно подобрать слова…

–У тебя было два дня, чтобы подготовиться, – равнодушно пожал плечами Август. – Может, если ты будешь меньше лазить в окна, то и с речью проблемы решатся? Эволюционируешь…

–Да как же ты не поймешь, что это и правда – тюрьма, и ты – пленник. Думаешь, кто-то бы пропустил меня в дверь?

Она прижала руки к лицу и обессиленно опустилась на унитаз. Август, по ее примеру, присел на край ванны и уточнил:

–Тебя не пустили ко мне в больницу? Может, тебе и не стоит тут находиться? Ты кто, черт тебя возьми, вообще такая?

–Я – твоя внучка.

Август почувствовал, как под ним поплыл пол. В его голове словно разорвалась бомба, разлетевшись на тысячи осколков. Внучка. Родная кровь. Ребенок его… ребенка?

Почему Оскар ему ничего не сказал? Боялся, что пациент не выдержит потрясения? Почему родственника не пустили навестить его? Так боролись за его воспоминания и не воспользовались возможностью показать близких людей?

–Как тебя зовут? – наконец прохрипел он. Голос был какой-то чужой, словно со стороны.

–Саманта. Моя мама… ты совсем не помнишь? Что они рассказали тебе?

Август беспомощно помотал головой:

–Ничего, совсем.

–Это не страшно, все равно им верить нельзя, сказочникам этим! Не верь ни единому слову – испуганно зашептала Саманта. – Моя мама – твоя дочь. София. Маленькая Софи – вспомни ее пожалуйста! Ей было 12 лет, когда ты ушел на работу, и больше вернулся. Разве ты не можешь вспомнить?

Август резко поднялся с бортика ванны и почти закричал:

–Да не помню я ничего! Ничего, понимаешь? Ни Софи, ни мать этой Софи – была же у нее мать?!

К его лицу прилила кровь. Саманта испуганно сжалась, тараща на него свои огромные карие глаза. Наверное, со стороны он выглядел жутко. Ему тут же стало неловко за эту вспышку гнева и он присел снова, и заглянул ей в глаза:

–Расскажи мне о них?

Саманта слегка расслабилась и начала рассказ.

Когда Август был еще совсем молодым врачом, он встретил Карину – симпатичную кареглазую хохотушку. Карина была из “вольных художников” – никаких планов на образование, никаких постоянных отношений, один сплошной ветер в голове.

Но именно такой девушки и не хватало рассудительному и приземленному молодому гению. Они жили параллельными жизнями, лишь иногда пересекаясь, чтобы здорово провести время вместе.

И однажды Карина забеременела. Так иногда случается, когда здорово проводишь время с кем-то.

Август не планировал семью и детей, но раз судьба решила за него, то он сразу и безоговорочно принял этот факт – ребенку быть. А вот Карина не хотела связывать себя по рукам-ногам и зарываться в пеленках. Ей едва исполнилось 20 лет! По нынешним меркам – сама еще ребенок.

Малышку она все же родила, пришла в себя и упорхнула прямо из палаты родильного отделения. Август не искал ее – какой в этом был смысл?

Девочка София стала его личной проблемой. Решал он эту проблему просто – оставлял в детском отделении и шел работать. Врачи и медсестры души не чаяли в маленькой Софи, поэтому она совсем не страдала от отсутствия матери.

Потом дела Августа пошли в гору – у него стали появляться деньги, большие деньги. На воспитание и образование дочери он щедрой рукой отстегивал столько, сколько нужно. А однажды ушел на работу и пропал.

Отец часто задерживался, поэтому Софи не стала ждать и легла спать. А к полуночи в ее дом пришли хорошо знакомые ей папины коллеги и сообщили страшную новость.

Так ее жизнь перевернулась. Родная мать решительно отказалась от участия в жизни подростка, когда ее нашли и поставили перед фактом. И Софи пришлось отправиться в детский дом. Там было неплохо, но девочке, привыкшей к исключительному комфорту и вниманию со стороны всех работников больницы, было невыносимо тяжело. Денег на ее содержание из активов Августа не выделялось – ведь он не был мертв, а значит, распоряжаться ими мог только самостоятельно. Поэтому о самом лучшем воспитании и образовании пришлось забыть – она стала частью системы, стала, как все.

В восемнадцать лет ее торжественно проводили во взрослую жизнь, не выделив даже жилья. Ведь формально оно у нее было. Другой вопрос, что жить в его доме она тоже не могла, потому что система охраны заблокировала доступ сразу, как только она уехала в детдом. Снять защиту мог только сам Август.

Софи стала бороться за место под солнцем, но, видимо, блестящего отцовского ума ей не перепало, зато легкомысленная материнская генетика цвела буйным цветом.

София Фостер то пыталась учиться, то бросала учебу и пыталась работать, чтобы выжить, то искала себе “спонсоров”, но в итоге все закончилось тем, что она почти повторила судьбу матери – родила Саманту в юном для конца двадцать первого века возрасте – в двадцать три года.

Отец девочки смылся еще до ее рождения, а Софи, оказавшись на дне, неожиданно взялась за ум. Она любила маленькую Саманту и ради нее впахивала на двух работах, стремилась к лучшей жизни и надеялась, что когда-нибудь ее отец очнется и все станет, как прежде. Жизнь постепенно стала налаживаться. Фостер стала не только образцовой матерью, но и отличным специалистом в своей области, и материальные проблемы ушли на второй, а то и третий план.

Но буквально пару лет назад произошло страшное – в дом Софи и Саманты нагрянули какие-то люди в штатском. Вели себя загадочно – велели запереть Саманту в ее спальне, а сами закрылись с мамой на кухне и стали о чем-то ее расспрашивать.

В доме были тонкие стены, но Саманта все равно не могла услышать всего. Лишь обрывки фраз долетали до ее ушей, но и по ним она успела понять, что речь идет о ее дедушке Августе.

Люди ушли, и Саманта, наконец, побежала к матери на кухню. Та сидела за столом, слегка опираясь лицом на ладони. Она быстро вытерла салфеткой глаза, но Саманта поняла, что Софи плакала.

–Мы уезжаем, – вместо объяснений сказала она. – Собери только самое необходимое.

В тот же вечер они покинули город. Город, где прошла вся их жизнь, где остались друзья, где остался единственный родственник.

Софи ничего не объясняла. Она просто металась по стране, не задерживаясь нигде больше, чем на неделю. Так прошло почти полгода.

Наконец, она где-то заполучила новые документы. Фостеры остались в прошлом.

–Теперь можно и остановиться, – мать впервые за эти полгода улыбалась своей привычной теплой улыбкой. – Тебе надо закончить школу, а мне – найти постоянную работу.

–Может теперь ты расскажешь, от кого мы бегали, и почему моя фамилия теперь – Лазарева?

Мать замялась, но все же решилась:

–Понимаешь, твой дедушка работал над очень крутым лекарством. Ну, что-то вроде вакцины от смерти. Я не знаю, как объяснить! Какая-то химия, которую колят человеку, и он перестает стареть. Он решил испытать ее на себе и это закончилось плохо.

–А мы-то тут при чем? – не поняла дочь. – Я ведь с ним даже не знакома.

– Видишь ли, лекарство, как я поняла, действительно очень крутое. И только дедушка знает, как его сделать. Но сейчас он в коме, а когда очнется, то не захочет работать над ним. Но если мы будем у них в руках, то они смогут его заставить!

–Как? – не поняла Саманта. Видимо, гены умного дедушки обошли стороной и ее.

–Мой папа был золотым человеком, очень добрым! Любил меня очень, хоть и не мог уделять мне много времени из-за своей работы. Разве он позволит, чтобы нам причинили вред? Да он станет делать для них все, что они прикажут, лишь бы нас не трогали!

Саманта не отнеслась к словам матери серьезно – разве девочка на пороге семнадцатилетия могла рассуждать о таких сложных вещах? Ей было достаточно того, что их жизнь стала входить в колею.

Целый год они жили почти, как раньше. Только теперь под новой фамилией.

А три месяца назад мама пропала. Просто не пришла с работы, как когда-то ее отец. София с завидным упорством повторяла судьбу ее родителей и обрекала свою дочь на то же самое.

Саманта пыталась ее искать, но на работе лишь пожимали плечами. Пойти в полицию девушка не решилась – несовершеннолетнюю, оставшуюся без матери, могли упечь в детский дом, а это в ее планы не входило. Да и поддельные документы не добавляли уверенности.

И тогда она решила вернуться в родной город. Да, ей не стоило встречаться с теми, кто знал ее, как Саманту Фостер, не стоило появляться возле больницы, но она не могла придумать ничего лучше. Сколько ей пришлось скитаться, перебиваясь помощью добрых людей, дожидаясь совершеннолетия…

И вот вчера в новостях она увидела, что доктор Август Фостер пришел в себя. Конечно, никаких подробностей там не было, лишь немного фактов и много радости от такого знаменательного события.

Но для Саманты этот день стал особенным – ведь дедушка Август был ее единственным живым родственником. И, хотя ей уже исполнилось 18, но разве можно было забыть о семье?

–Вот так, остались мы с тобой одни, – прошептала Саманта, и ее огромные карие глаза наполнились слезами.

Август сидел ошеломленный. Он не мог поверить в то, что доктор Руссо утаил от него такую важную часть его жизни. А если вдуматься, то, видимо, он и приложил руку к тому, что его дочь пропала, а внучка была вынуждена перебиваться подаяниями до совершеннолетия.

–Вот ведь урод, – не выдержал Август и сжал кулаки.

–Ничего, мы справимся, – всхлипнула внучка и бросилась Августу на шею.

Она крепко-крепко обняла его, и он похлопал ее по спине в ответ, не понимая, что делать. Он не помнил ни дочь, ни загадочную Карину. Он не умел обращаться с детьми и даже не знал, как утешать людей.

Он знал только одно – что за свою семью готов порвать любого доктора в этой или какой угодно другой больнице голыми руками.

–Я завтра же устрою им тут всем веселую жизнь, – пообещал он Саманте. – Никаких больше скитаний! Будешь жить со мной. Не здесь, конечно. У меня же есть дом?

–Конечно, – кивнула девушка, почти успокоившись. – Кроме тебя туда никто не может войти, но я знаю, где он находится.

–Отлично, вот завтра туда и отправимся!

–Нет, – снова испугалась она. – Тебе надо бежать!

–Откуда бежать-то? – хмыкнул Август. – Меня никто не держит. Да, постоянно осматривают, обследуют, пытаются вернуть мне память, но никто не мешает мне уйти.

–Никто из них тебя в жизни не отпустит одного, – быстро зашептала Саманта. – Вот увидишь! Начнут нести бред, про то, что ты не готов идти один, заблудишься, совсем с ума сойдешь.

Август вспомнил, что Оскар примерно так и выражался.

–Я им скажу, что буду не один, а с тобой.

–Не вздумай! – от переизбытка чувств она зажала себе ладонью рот и замотала головой. Глаза снова наполнились слезами. – Если они узнают про меня, то сделают все, чтобы… Не знаю! Мама не просто так затеяла эти переезды! Не дай им понять, что ты их раскусил. Ты уже пролежал в коме тридцать лет – хочешь еще на тридцать лет выпасть из жизни?

Проспать еще тридцать лет Август не хотел. Но и то, что говорила Саманта, казалось ему явным преувеличением. Доктор Руссо что-то недоговаривал, скрывал, но совершенно не походил на головореза.

Видимо, какие-то сомнения отразились на его лице, потому что девушка быстро произнесла:

–Хочешь убедиться? Расспроси у них про свою семью. Подыграй им! Сделай вид, что припоминаешь какую-то девочку-подростка, может дочь… Но не говори обо мне, не называй имен, иначе точно спалимся! Скажи, что приснилась, например.

–И что?

–А то, – она выразительно постучала себе по лбу пальцем. – Они точно кинутся тебя переубеждать, начнут врать, что никакой семьи у тебя не было! Если ты один, если некому тебя поддержать, то тебя легче сожрать!

Август задумался. С одной стороны, все сказанное походило на правду. С другой – у него было не больше причин доверять девочке из окна, чем врачу, который вывел его из комы.

В то же время, очень многое из того, что она говорила, логически объясняло поведение Оскара. Да и пело в унисон с его собственными подозрениями. Что-то в этом беспомощном и беспамятном Августе еще осталось от гениального Августа Мартовича, поэтому он сказал:

–Теория интересная, но нуждается в проверке. Завтра же устрою допрос Руссо. О тебе буду молчать, раз такое дело. Кстати, как тебе удается так легко прошмыгивать в палату через окно? Тут нет камер?

–Есть, разумеется, – улыбнулась девушка. – Но я же не говорила тебе, кем работала мама? А она стала крутым спецом на системам наблюдения и охраны – датчики, камеры, лучи. Я могу обойти почти любую систему в два счета.

–Вот как? – восхитился Август. – Все-таки, мои дети получили от меня гениального ума?

–Не, – махнула рукой Саманта. – Она ничего не изобретала, просто пахала, как проклятая, вникала во все тонкости, постоянно учила все эти схемы наизусть. Как говорится, не смогла взять головой, так взяла задницей. Меня научила, чтобы и я смогла найти себе работу.

–А ты, значит, в окна лазаешь?

Саманта развела руками:

–Разве есть выбор? Я должна тебя спасти.

Она приоткрыла дверь. В палате никого не было и она в мгновенье ока оказалась возле окна.

–Уже уходишь?

–До завтра! Закрывайся!

Экран с легким шелестом вернулся на место и показал Августу закат на море. Он не стал закрывать окно – если у него и были враги, то они находились внутри больницы.

Он полностью разделся и нырнул под легкое одеяло.

Странно, но этой ночью он не видел никаких снов.