Античный чароплёт. Том 3

Глава 14

– Ускорь ток жизненных сил, а высвободившийся остаток передай Шак’чи… – командовал брахман. Я сделал всё в точности, как он велел, направляя прану прямо в жар внутри. Он начал всё сильнее возрастать. Огонь на моей коже плясал, увеличиваясь в температуре и яркости. Вокруг тела появлялись и исчезали мелкие огоньки. Несмотря на то, что я стоял от дерева, рядом с которым мы обычно занимаемся, в пяти метрах, оно всё равно загорелось. Тушить не стал. – Отдай Шак’чи треть своих жизненных сил.

– Что?.. – рычание из голоса так и не проходило, но я уже смирился.

– Что слышал. Треть, Тиглат, – повторил Абтармахан. Я, задумавшись на секунду, решил, что ка-Джаду всё же знает, что делает.

Прана начала стремительно утекать, сокращаясь в больших количествах. Поступление маны от обезьяна стало слегка расти. Пожалуй, с учётом того, что он, пусть и огненной, маны отдавал больше, чем брал, да ещё и увеличил это соотношение сейчас, восстановление пошло с высокой скоростью. Примерно единица за секунды три-четыре. А это порядка ста пятидесяти (даже больше) минут за десять. Если речь идёт не о бое один на один, а, скажем, о массовом сражении или серии одиночных схваток, то это дополнительное заклинание. Тем временем количество жизненной энергии сократилось с тысяча ста тридцати одной единицы до восьмиста ровно. Самое любопытное, что я… Не чувствовал никакого оттока! Словно бы и не отдавал ничего.

– Чувствуешь? Непривычные ощущения при потере жизненных сил? Ты можешь отдать ещё столько же. Пока Шак’чи с тобой, это будет не слишком большой проблемой, если ток праны ускорен хотя бы на четверть. Но как только он тебя покинет, ты ощутишь на себе все последствия многократно. Духи могут помогать одержимым мобилизовать все ресурсы их тел. Всю их жизненную силу. Именно это делают джунуюдха во время пробуждения. Но и живут такие пробуждённые недолго. Знаешь, чем мы, чародеи, особенно сильные, отличаемся от джунуюдха?

– Чем? – рык.

– Мы можем ускорять ток праны эффективнее и дольше. Проще говоря, мы можем потратить в бою значительную часть жизненных сил, после чего в течение нескольких дней медитаций восстановить их… Если сможем ускорить поток настолько, чтобы прана начала восстанавливаться. И если сможем удерживать это ускорение достаточно долго. С учётом того, что человек гарантированно умирает при потерях двух третей своей праны… Для нас, имеющих увеличенный объём, речь может идти о четверти, пятой части, как в моём случае… Но не важно. Важно то, что такой фокус крайне трудно провернуть: даже удержать сознание почти невозможно, а уж ускорить поток – и подавно. Но теоретически это возможно. Собственно, поэтому в Храме, несмотря на наличие гуру-настоятеля, сильнейшими воинами считаемся мы с Брафкасапом. Мы единственные, кто может такое с собой сотворить и выжить.

– А если не выживать? – прорычал я. Это была крайне серьёзная информация. Какую мощь может дать дух в обмен на значительное количество праны, я ощущаю прямо сейчас. А теперь вопрос, что мне даст Шак’чи, если я смогу вложить в него единиц девятьсот? С учётом того, что объём жизненной силы Абтармахана больше моего раза в три, то он может в критический момент выдать усилие примерно в тысячи три. И, если не врёт, выжить после такого. Восстановление наверняка очень долгое. Эдакий местечковый аналог Длани Шамаша… Но, если это правда, то даже в бою с Тай-Кером брахман не показал полной своей силы. Хотя вряд ли это могло бы помочь против архимага, обладавшего Шивкамути Смерти. Но тем не менее. Только, с учётом последствий, это всё равно дорога в один конец скорее всего.

– Тогда любой брахман Храма может вложить всю свою жизненную энергию. Выйдет джунуюдха-асур, – засмеялся он. Ага… А вот мне не особо смешно. Камикадзе-магистр, высвободивший все резервы своего тела, притом – не только физического… – Садись, – я подчинился. – Новое задание. Войди в медитацию. До шока не доводи. Замедли ток праны, но не сильно. Сознание не теряй. Ты должен почувствовать… Различие, между тобой и Шак’чи.

– Различие? – не понял я.

– Разницу. Это как… Два сердцебиения, которые работают в разном ритме. Если не сможешь с первого раза, то возвращайся. Долго с замедленным током при недостатке праны в единении с духом проводить нельзя. Опасно. У тебя будет… тысяча ударов сердца обычного человека, – около десяти минут… Ясно. – Ты почувствуешь, о чём я говорю. А если нет – то нет. Это сложное упражнение. Нормально, что с первого раза не получится. Завтра попробуем ещё.

– Ясно, – вздыхаю.

Закрыв глаза, я стал замедлять ток праны. Удивительно, но сознание пока даже не думало уходить. Слабость в теле не чувствовалась. Жар, разве что, ослаб. Но не более того. Я заранее выставил системный будильник на десять минут. Надеюсь, я его услышу. Ну, либо Абтармахан вытащит. Не важно. Итак…

Никаких симптомов, как при обычной шоковой медитации, не чувствовалось. Что вдвойне странно, ведь я мало того, что замедлил ток праны, так и самой её было ощутимо меньше. Пусть и резерв мой был увеличен. Постепенно яростный жар внутри поутих вовсе. Я ощущал его. Стал чувствовать более… чётко? Словно бы некая абстрактная фигура сильно светилась, а потом свечение поугасло, и стало возможным разглядеть детали. Жар от Шак’чи не просто шёл. Он пульсировал в рваном ритме. Или не рваном?.. Нет, не в рваном. Просто в сложной последовательности пульсаций, которая постоянно повторялась. Очень быстро пульсировал. Это было похоже на почти незаметное мерцание светлячка или что-то вроде того. Об этом говорил Абтармахан? С учётом того, что моя аура, кажется, имела свои пульсации, судя по моим ощущениям, именно об этом он и говорил. И мы действительно колебались не в унисон. Я попытался подстроиться под Шак’чи. Но получалось не до конца. Тогда я начал заставлять его подстраиваться под меня. Для обезьяна это было что-то вроде смены ритма дыхания… Или разрешения моргать только одновременно со мной. Во всяком случае, как-то так я это ощущал от него. Ему было крайне неудобно. Но он даже не рыпался. Открыв глаза, я увидел, что на системном таймере прошло только девять минут.

– Необычные ощущения, – сказал я внимательно наблюдающему за мной Абтармахану.

– У тебя… получилось?! – кажется, я ввёл брахмана в ступор.

Впрочем, не до эмоций ка-Джаду мне было. Я чувствовал всё нарастающий и даже опережающий прежние показатели жар. Но в этот раз, несмотря на то, что он возрос, я не обжигался. Совсем. На ладони зажглось пламя. Яростное, оно начало принимать из-за скорости своего горения клинообразную форму. Сменило цвет на ярко-оранжевый. Светло-лимонный, белый… Яркость свечения возросла настолько, что стало больно глазам. А жар был такой, что земля под ногами начала прямо на глазах покрываться мелкими трещинами. Ничего. Точнее, я чувствовал температуру, яростную мощь, но не обжигался. Я осмелел до того, что окунул в огонь подбородок, позволив потоку белого яростного жара побежать по моим щекам и даже добраться до глаз. Всё ещё ничего. Всего лишь пожелав, я мгновенно спалил себе всю бороду. Полностью. Под корень. Разве что луковицы волос не затронул. Но не более того. Вытащил голову.

– Это… потрясающе… – протянул я с восхищённым рыком.

– Это бред… – круглыми глазами смотрел на огонь в моей руке Абтармахан.

– Это йогическая практика единения с огнём? – уточняю, наслаждаясь психологическим эффектом успеха.

– Нет, просто настройка на духа. Упорядочивание связи. Глубокая синхронизация. И она не должна быть ТАКОЙ!

– Что значит ТАКОЙ?

– Сильной. Качественной. То, что ты показываешь, это уровень брахмана или опытного сатьяна… Хотя, возможно тут играет роль, что ты уже состоявшийся маг. Возможно. Но не зазнавайся! Отпускай Шак’чи! Нельзя давать успехам затмить голову.

С сожалением признавая, что он прав, я погасил пламя и начал тушить жар, постепенно высвобождая его из себя. Далеко не сразу я понял, что без Шак’чи просто пропекусь, превратившись в кусок жареного мяса. К счастью, я всё же постоянно использовал заклинание, защищающее ноги. Мой шедевр на мастера. Так что раскалённая земля меня не обожгла. Но отойти туда, где лёгкие не обжигало раскалённым воздухом, хотелось, что я и поспешил сделать.

Новый уровень: 202

Система оценила достижение не меньше, чем Абтармахан. Накинула целое море опыта, что позволило подняться до двести второго уровня. Что такого в этом всём, не понимаю. Сами манипуляции сложные, да. Но не сложнее улавливания эмоций телепатическими щупами.

Откуда ноги растут, не очень понятно. Я прикидывал системные цены на всякие полезности из школы шаманизма. И, судя по ним, шаман из меня выйдет откровенно средний. Ну, если не прилагать каких-то глобальных усилий. Проще говоря, я не вот там какой-то неогранённый алмаз от мира духов. Поэтому, в общем-то, можно и забить на это дело, я полагаю. В конце концов, объединение с Шак‘чи на таком глубоком уровне даёт большую силу, но я с трудом заставляю себя каждый раз впустить его, хотя обезьян уже почти не брыкается, признавая мою силу. Практики Храма в основном не для меня. Я в этих землях исключительно за одним. Йога. Всё. Спасибо Абтармахану, но даже если я имею потенциал стать следующим гуру-настоятелем, всё равно нет. Бхопалар мне не нравится. И Индия мне не нравится. И Раджа меня последнее время всё больше подбешивает. И храмовники тоже. Да и апокалипсис местного масштаба приближается.

Абтармахан приказал, как обычно, кушать больше, отдыхать, поспать не только ночью, но и днём. Дескать, затратные очень тренировки. Ну, не спорю. Очень затратные. Зато у меня есть время для работы над новыми чарами. Блинк, чья идея мне пришла в голову, никак не давался. Я понимал общую концепцию применения такой штуки, как зазеркалье. Понимал, как происходит двоение. Но блинк – это несколько другое. Дело даже не в самой сложности, а в затратах маны. Так-то я блинковать могу столько, сколько влезет. И ничего. Создал недалеко двойника, а тело на изначальном месте развеял. Вот и весь блинк. Только очень дорого по мане выходит такая коротенькая телепортация. Я так прикинул… Вышло, что мне нужно сократить затраты маны раз в семь-восемь относительно использования двойников. Иначе в бою это не будет особо эффективно. Возможность создать полноценного двойника куда эффективнее, чем возможность два-три раза «прыгнуть» на короткие дистанции. Даже если речь идёт о защищённой от телепортации области вроде того же Ракануджара.

Суть проблемы заключалась в следующем. Можно представить человека неким лучом света, падающим на реальность. Тогда зеркальный маг предварительно отражается от, собственно, зеркала, прежде чем на реальность упасть. Собственно, вся реальность есть не более чем бесконечное множество лучей света, отражающихся от этого самого зеркала и рисующих на условно белом полотне некую картинку, но не суть. Суть в том, что зеркальный маг может повлиять на это самое зеркало, которое на самом деле состоит из бесконечного количества слоёв стекла с разным коэффициентом преломления. Можно сделать верхний, самый первый слой, прозрачным. Тогда попадёшь в зеркаль. А можно сделать полупрозрачным. Тогда отразишься от его поверхности, и от поверхности того, который за ним. Соответственно, на полотне реальности появятся две точки.

Что такое блинк? Это не переотражение. Это мгновенная смена точки, куда луч падает. Фактически, нужно слегка «сдвинуть» или «повернуть» «зеркало». Остался вопрос, как это сделать. Потому что заклинание двойников работает слегка иначе. Точнее, не затрагивает именно этот механизм окружающей реальности. Технически, речь может идти и о каком-нибудь мгновенном переходе через Зеркаль. То есть, «сделав» верхний «слой зеркала» прозрачным, я же, отразившись от него, тоже окажусь немного в другом месте? Так-то оно так. Только не совсем. Для этого нужно скомпоновать в одном заклинании быстрый переход в Тафипу и выход из неё, да ещё и не в случайном месте в окрестностях десятка метров, а там, где мне надо. Как это сделать – не ясно.

У меня, на самом деле, буквально недавно возникло сразу две идеи-концепта, как это сделать. Точнее, одна, но в двух реализациях. Это самое «зеркало» есть ни что иное, как сама Тафипа. «Поверхность зеркала», конечно, не двумерная, а куда более сложная. Но не важно. Собственно, сложность «поворота» даже не в том, что я не знаю, как это сделать. Как раз знаю. Я умею воздействовать на грань между реальностью и зазеркальем. Сложность в том, что я не представляю, как «повернуть» всё «зеркало». Ведь по факту оно бесконечное и от него переотражается вся реальность нашего мира… Или не вся. Я пока не уверен. Но если что-то уже «нарисовано на полотне» или светит, минуя «зеркало», то это что-то не способно вообще попасть в Зеркаль.

Собственно, если речь не идёт о бесконечных затратах энергии, чтобы «повернуть зеркало» для всей окружающей реальности, то можно воспользоваться более простым методом. Повернуть небольшую часть. Чтобы переотразить только ту часть, где я нахожусь. В концепции обычных зеркал это означает, фактически, вырезать из цельного зеркала один кусок и чуток изменить его угол наклона относительно всей отражающей поверхности. Чем это грозит, если ассоциацию переложить на реальность? Всё просто. Трещинами и дырами. Проще говоря, появятся зеркальные провалы-ловушки. Не обязательно даже серьёзные и устойчивые. И проблема даже не в том, что в любом месте, где я использую этот навык, появятся такие последствия. Тот же Эскетинг вообще регулярно пользовался чем-то таким. Проблема в том, что для таких фокусов нужно много маны. Теряется весь смысл блинка, ведь тратить он будет больше, чем даже те же двойники. И на кой такое делать?

Но я точно помню, что Тай-Кер им пользовался. Что я упустил? Второй вариант идеи. Более изящный. Именно его, я почти уверен, использует сам праквантешский архимаг. Если представить «зеркало» не твёрдым начищенным куском металла или магически обработанным кристаллом, а, скажем, поверхностью воды, а объект реальности, меня то есть, эдаким солнечным зайчиком от неё где-нибудь на дереве, к примеру, тогда не обязательно же зачерпывать то место, куда падает солнечный луч, плошкой, чтобы её крутить и наклонять, правда? Достаточно просто плюнуть в воду или ткнуть пальцем, чтобы пустить волну. Поверхность воды исказится, зайчик прыгнет с коры на крону. Всё просто. Всё это ассоциации, конечно. Проще говоря, надо просто слегка исказить грань зазеркалья там, где я нахожусь в данный конкретный момент. И вот сделать это очень непросто. А уж понять, как воздействовать на Зеркаль конкретным образом так, чтобы и перемещение происходило абсолютно конкретно, не ясно. Точнее даже, не до конца ясно и очень сложно. Вот я и занимаюсь в системном редакторе соответствующим моделированием и построением. Мысли постоянно крутятся вокруг того, какой другой принцип можно взять за основу чар, чтобы убрать лишние сложности, но пока что по мане получается эффективным только тот, который, собственно, я и решил использовать.

Спустя пять дней я понял следующее. Во-первых, я ненавижу идиотов. Во-вторых, я ненавижу ночь. В-третьих, я ненавижу заклинания светлячков. В-четвёртых, меня выбешивает чужое высокомерие. И, в-пятых, я, кажется, начинаю ненавидеть одну особу с греческими корнями, вышедшую из бывших жриц Инанны. Как бы меня не бесила эта богиня, но я начинаю понимать, почему она вышвырнула Абхилашу. Или это Абхилаша покинула храм Афродиты?.. Не важно.

Собственно, к чему это я. За прошедшие пять дней нападения на военных участились. При этом эмушиты, будто специально, действовали заодно с тенями. Какие такие эмушиты? Жалкие, слабые, немногочисленные и убогие. Криворукие подростки, недавние дети. Возраст примерно десять-тринадцать лет. Вместе с крайне немногочисленными взрослыми и редкими шаманами. Тех, кто обосновался севернее от нашего лагеря, войска доистребляли. Но немалая часть сидела на северо-востоке и в восточных окрестностях Похалая, зона вокруг которого стала крайне опасной. Проще говоря, до них было непросто добраться из-за того, что нас разделяло огромное пятно примерно тридцати с лишним километров в поперечных размерах. То есть, чтобы уничтожить тех, кто находился вне этого пятна, требовалось оную опасную зону обходить по огромной дуге. Заняло бы это даже для обычных крупных отрядов человек в триста-четыреста далеко не один день только в одну сторону. А устраивать полноценный практически, пусть и небольшой военный поход против женщин и детей… Вопросы морали, конечно, тут не причём. Скорее – вопросы целесообразности. Вот и пытались пройти напрямую мимо Похалая.

Собственно, что могли сделать отряды, состоящие из этих подобий воинов, среди которых были даже взрослые представительницы женского пола, против войск Раджи, изначально не особо понятно. Но им и не требовалось особо ничего делать, когда в союзниках имеются теневые гончие. Ездовые особо не показывались, крупных скоплений войск от сотни и более человек враги старались вообще избегать. Своими действиями дикари только укрепляли версию гуру про то, что оставшиеся шаманы призывают теней.

Из действий противника следовало два вывода. Вполне логичных, кстати. Делать отряды больше. Давать войскам больше магов. Несмотря на проблемы с головой (только моё мнение) Раджа и его приближённые додумались до этих простых мыслей. А кто я? Правильно. Один из сильнейших магов под рукой сопляка-Сварнрааджа. О, Имхотеп, зачем ты убил Тарджабалахасара?! В общем, не важно. Важно то, что именно мне пришлось сопровождать следующий крупный отряд к деревеньке на востоке от Похалая. И три ночи я буквально пытался организовать над местами стоянок дневное освещение. Столько светлячков создавал. Недосыпы, жуткое ощущение уже нестерпимого гула, в котором прослеживался рык и рёв, идущее от Похалая, не добавляли мне хорошего настроения. Как и регулярные ощущения взглядов издалека, направленных именно на меня. Возможно – нервы. А возможно – интуиция. Когда мы проходили мимо руин города, у меня вообще было такое чувство, будто я жертвенный козёл, который бродит мимо льва или тигра, стараясь не шуметь и не разбудить уснувшего зверя раньше времени. Ага. А рядом ходит стадо баранов. Громко блеющих и топчущихся чуть ли не по хвосту этого самого тигра. Яростный гул, кстати, забивал вообще практически все посторонние отзвуки аур. Вижу я их отвратительно, а из-за мощной практически проявившейся ауры Эмуши мне было практически невозможно даже ложь от правды отличить в разговоре. Разве что концентрироваться на зрительном чувстве ауры собеседника.

Раньше я не думал об этом, но вообще большинство богатых мужчин во всех развитых странах имеют гаремы. И Индра-Бхопалское царство не исключение. Как и входящие в него на правах относительных автономий вассалы Раджи – моджары. Внуком одного из которых и являлся Сварнраадж. Да и предки Тарджабалахасара роднились с моджарами нередко. Поэтому у Сварнрааджа было множество родственников. Ближних и дальних. И немалая их часть как раз была высокопоставленными хотя бы по статусу людьми. В частности, они в нынешних условиях почти все были конными. К чему я это веду? К тому, что в том же Шумере, к примеру, род очень многое значил. Ты либо родовит, либо нет. Дворянин выше обычного человека настолько же, насколько Император выше дворянина. Рода Империи, не имея названий, существовали в качестве устойчивых социальных структур. Но было во всей этой иерархии исключение. Маги. Даже с мастерами никакие, пусть даже и самые богатые придворные, не смели без причины разговаривать неуважительно или пренебрежительно. Маги – вне каст и классов, вне сословий. А уж сильные… А я всё-таки отношусь к последним. В той же Трое была похожая система. Да, дворяне правят страной. Но маги правят законами природы. Сейчас же… К храмовникам относились чуть проще, но похожим образом. Дело было ещё и в том, что многие представители знати проходили начальное обучение в Храме. Тот же Сварнраадж вообще учился несколько месяцев в детстве у самого гуру-настоятеля. Точнее, нынешний гуру как раз и стал таковым буквально через пару лет после периода занятий со Сварнрааджем. Старый умер. Но не о том речь. К магам, не принадлежащим Храму, относились как к второму сорту. И это тоже было оправдано. Мелкие местные знахари, старые рода чародеев и колдунов, прорицателей и прочих, конечно, что-то могли, но в целом сильно Храму уступали. Собственно, наиболее прогрессивные из них Храмом и поглощались. Какую-то силу представляли собой представители Индрахутары… Но теперь они – просто часть истории. Как и их права и свободы. Точно так же и с чародеями Похалая. А я как раз не был храмовником. Правда, ученичество у Абтармахана сглаживало этот момент, но относились все эти люди ко мне как к ученику-сопляку, а если сдобрить это всё личным Самомнением и некоторой немилостью самого Сварнрааджа, то… Короче, чужое высокомерие по отношению к моей персоне меня просто выбешивало. Даже Император не вёл себя так, как эти ничтожества, большая часть из которых вообще вторые-третьи сыновья смазливых дочерей ремесленников, взятых наложницами в господский дом.

Апофеозом ситуации, доводящей меня до бешенства, становилась Абхилаша. Совету Абтармахана я внял. Начал забывать про неё. Но эта особа словно специально стала маячить то тут, то там, регулярно появляясь жмущейся к Сварнрааджу. Возможно, во мне сыграл тот факт, что она, наверное, единственная со времён Кусы женщина, с которой я не боялся спать из-за очередных возможных каверз от Афродиты. Возможно, она мне действительно была симпатична. Но хорошего настроения точно не добавляла. Впрочем, больше Абхилаша вызывала раздражение. Чем больше я занимался с Абтармаханом, тем больше чувствовал, ощущал силу, клокочущую внутри. Она и раньше была, но прана и тонкости изменений при единении с Шак’чи делали своё дело, наполняя тело даже на физическом уровне ощущением подвластной мощи. Собственно, я во время похода на ту убогую недо деревеньку эмушитов почти регулярно, пусть и перебарывая себя, входил в контролируемую одержимость с обезьяном: позволяло снять усталость, да и постоянная готовность к бою была. Собственно, это было настолько удобно, что если бы не постоянные потери праны на поддержание слияния, около тысячи (чуть меньше) единиц в сутки и повреждения, которые таки получало тело при длительном объединении, то я весь поход терпел бы обезьяна в своём теле. Кстати, если при одержимости главный я, то получается, что это не я одержим Шак’чи, а Шак’чи мной, как бы странно это ни звучало?.. Восстановление же праны из маны организмом было незначительным по сравнению с потерями: суммарно преобразование «мана-прана» сейчас было под двести шестьдесят три единицы. Так его оценивала система в статусе. Это значение, которое организм мог восстановить самостоятельно за сутки в среднем в нормальном режиме.

Собственно, сразу по возвращении с немногочисленными пленными, небольшими трофеями и восемнадцатью трупами всего лишь из-за двух гончих, только одну из которых и удалось убить, Абтармахан решил, что пора создавать аркан посоха Шак’чи. Процедура проходила путём медитации. Была неприятна. Духовное тело, не физическое, до сих пор ощущалось странно и непонятно. После создания аркана система засчитала двести третий уровень, одно очко с которого ушло в «мощь чар», а одно – в виртуальную книгу. Место там ещё есть, но не так уж и много. Можно и увеличить, благо, Абтармахан его быстро заполняет своими лекциями.

Самое же главное событие за последние пять дней – это то, что Имхотеп смог убедить на очередном совете Раджу отвести войска от Похалая подальше. Хотя бы на время новолуния, которое будет через сутки. Точнее, оно было бы через сутки после совета. А так – будет уже сегодняшней ночью. Никаких распоряжений от Императора мне не поступало. Но я постарался аккуратно (с учётом нынешней ситуации) помочь египтянину. Быть всего в километрах десяти-двенадцати от места будущего апокалипсиса мне не хочется. Собственно, сам Похалай, точнее, окружённая стенами часть, внутри которой и был прорыв теней, с севера на юг имел протяжённость примерно километров пять-шесть. А вот с запада на восток он был поменьше: около двух-трёх. С учётом того, что опасная зона, где даже тени могут сами днём гулять, минимум километров восемь-десять, то мы как раз на её границе.

Имхотеп умел быть убедительным, согласившись (в приватном разговоре, о котором он мне позже со смехом рассказывал) отказаться от части долга Сварнрааджа. Части в золоте. С учётом суммы, армия ещё с утра зашагала на запад, к старому лагерю, который был относительно укреплён ещё когда мы шли походом к Похалаю. То место располагалось километрах в сорока. И дойти до него получилось ближе к вечеру. Но Имхотепу, кажется, тоже не улыбалось сидеть прямо под боком у вырывающегося из небытия архидемона. Так что он заранее направил в нужную сторону своих подчинённых, так что старый лагерь был готов к обороне. За несколько дней жрецы смогли нарастить стены до двух-трёх метров и зачаровать их. Да и немало некротических тварей, созданных пришельцами из Та-Кемет, находилось под оными стенами. Благо, про них все знали и даже терпели… Хотя потихоньку ропот и среди дворян, и среди простых солдат про то, что союз с осквернителями мёртвых неуместен, шёл.

Собственно, сейчас я нахожусь на стене. Армия успела после долгого перехода поесть, поспать… Лучше всего себя чувствовали те отряды, которые отправились первыми ещё с самого раннего утра. И, собственно, на время новолуния все приготовились отражать то, никто не знает что. Недовольных была масса. Нападение? От кого? Нескольких гончих? Почему его нельзя было встретить в старом лагере? И тому подобные вопросы вызывали ропот у всех. Но небольшое самодурство руководства терпели. В конце концов, ничего страшного в одной бессонной ночи не было. Да и к обороне всё равно пришлось бы готовиться к самой тёмной из ночей. Больше непонимания вызывал длительный марш. Сварнраадж и сам был не рад, но в его голове с каждым шагом солдат явно звенькали монеты, которые останутся в казне, а не уйдут жадному чужаку, которого давно больше хочется убить. Стоит только взглянуть на тот ужас, который он творит на месте своей «работы». А так… Один дневной марш – это самый лучший и дешёвый способ расплатиться с долгом, который последнее время так не хочется отдавать. И репутация не пострадает.

Но мне было не до перешёптываний и недовольных слухов солдат, которых ещё и самого важного развлечения – изнасилований эмушиток – лишили (всех их отдали под нож к Имхотепу). Я смотрел на системный таймер. Часы тикали. Медленно. Неотвратимо. Количество секунд постоянно скакало то вверх, то вниз. Минуты тоже менялись, но не так сильно: плюс-минус две. С учётом того, что оставалось всего три ровно, это не было столь принципиальным.

По телу выступил холодный пот. Я смотрел на таймер.

02:56

Внезапно цифры мигнули.

00:32

Я тревожно вглядывался в меняющиеся значки. Пульс слегка ускорился. Видя неотвратимое и неизбежное, я мысленно хотел, чтобы система поставила таймер на две минуты обратно. Страх мелкой дрожью пробежался по рукам. Пальцы мёртвой хваткой вцепились в посох. Конечно, то, что произойдёт, неизбежно

Но это нормально – подсознательно желать отложить проблему ещё на секунду, минуту, час… Да какой тут час?!

Моё состояние заметил находившийся рядом Роши.

– Что с тобой? – обеспокоенно спросил он.

00:21

– А ты разве не чувствуешь? – напряжённым голосом, полным затаённой опаски попытался направить я его на нужную мысль. К нам начали прислушиваться солдаты.

– Чувствую что? Я не обладаю таким чутьём, к сожалению. Около Похалая ощущал что-то, но здесь – нет.

00:06

– Сейчас что-то будет, – напряжение буквально скрутило. Все вокруг, кто слышал наш разговор, замерли. Приготовились. Роши напрягся, вглядываясь в разгоняемую магическим светом и светом звёзд темноту впереди, ожидая чего угодно. Он знал, что меня просто так не напугать.

00:41

Внезапно выдала система, заставив меня мысленно начать материться. Спустя секунд десять невероятно напряжённого ожидания из-за спины послышался голос Сварнрааджа:

– Тиглат, хватит пугать солдат своими ложными пророчествами. Ты должен менять по моему велению погоду, а не предсказывать ужасы моим подданным, – Раджа сидел на коне позади строя. Надо сказать, что сам лагерь был построен на выровненном холме, На который ещё и землю досыпали, срыв её со склона и сделав его более крутым. Так что стены под два метра были только снаружи. Внутри строй солдат стоял на небольшом возвышении. Кажется, Сварнраадж подъехал к моей позиции и слышал наш разговор. Под тихие смешки, я смотрел на таймер. Там оставалось секунд двенадцать.

– Я плохой пророк, Раджа. Но не сегодня. Сейчас! – слегка смазал момент, заставив всех напрячься за три секунды. Две, одна… Все уже опять начали расслабляться.

– Ты…

Он не смог договорить, потому что ощущение чего-то чудовищного откуда-то со стороны Похалая буквально сковало на мгновение тело. Мы не видели в темноте отсюда город. Да и днём с этого ракурса только за счёт высоты едва-едва проглядывались руины. Но даже так можно было узреть нечто огромное, тёмное. Звёзды – штука невероятно яркая. Помнится, в прошлой жизни я смотрел на небо и видел только небольшие светящиеся точки. Они такие были… будут в больших городах. Но на природе, а тем более здесь, звёзды на небе суть огромные светящиеся пятна. Нынешнее небо было безоблачным, поэтому мы видели залитый россыпью жёлтых огней небосклон. И некоторые из звёзд на горизонте закрывались чем-то огромным. Чудовищный силуэт было плохо видно. Но заметили его все. И даже с этого расстояния ощущалось давление силы, которая заставляла дрожать естество. В ощущении аур я слышал отзвуки воплей. Теперь я различал этот гул. То был и не гул вовсе. То были смазанные вопли сотен тысяч голосов. Даже сейчас я едва-едва это понимаю. Просто я уже слышал такое. От Пазузу.

Волосы на голове, кажется, зашевелились. Мне потребовалось сделать десяток глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Воздуха не хватало, дыхание участилось, сердце начало колотиться, словно бешеное. Шак’чи, свернувшийся в посохе, через обвивший навершие в виде обугленной обезьянки ментальный жгут буквально трясся от ужаса, сигнализируя о том, что нужно срочно сливаться. Когда мы объединялись, то становились сильнее. Оба. Я и сам едва сдерживался. Внутренний ужас, заставивший сжаться зубы, легко вышвырнул на задворки сознания внутреннее неприятие одержимости. Казалось, что мы с обезьяном находимся сейчас где-нибудь в Антарктиде и надо срочно обняться, чтобы согреться. Обоим. Простые люди куда менее чувствительны ко всему этому, но жуткий страх овладел всеми. То и дело где-то слышались панические вопли, но бежать из закрытого лагеря было некуда. Да и, даже если перемахнуть через стену, то куда деваться? В темноту? Ни в одно тёмное место никто соваться не хотел.

От обезьяна пришла какая-то непонятная мысль. Он словно бы хотел стукнуть меня по голове, хотя всё равно боялся. Чего ему надо? Злится, что я его сюда притащил? Хочет, чтобы я посмотрел вправо? Зачем? Что там такого? Ближе? А… На среднем пальце правой руки плотно сидело кольцо двурогого. Я непроизвольно надел его, вытащив из инвентаря. Хорошо. Сам бы про него вообще не вспомнил. Точнее, плохо, конечно, что оно вот так наделось, но я сейчас готов даже обниматься с рогатым шипастым монстром из Лэнга, лишь бы не сражаться с тем чудовищем, которое беснуется где-то в полусотне километров. Я говорил, что этому монстру скоро придёт конец? Что-то сомневаюсь. Да и Та-Кемет с Шумером далеко. А мне нужно пережить эту ночь. Очень нужно. В крайнем случае призову двурогого и сбегу прямо на его спине как можно дальше. Нет. Сначала телепортируюсь, а потом призову. Чёртов Абтармахан! Я уже отвык от пространственных прыжков!

Собственно, я с трудом сдерживался, чтобы так не сделать прямо сейчас. Не знаю, какие там остатки храбрости или мужества заставляли меня смотреть на смутный силуэт древнего чудовища вдалеке. По ушам внезапно ударил рокот. Не аурное ощущение, а реальный звук. Стало даже больно немного. Только через пару секунд, когда рокот перешёл в чудовищный ужасающий вой, я понял, что это был никакой не рокот, но рёв. Эмуша, по легендам, оборотень. Основные его обличия – Вепрь, Ящер и Волк. И, кажется, он огласил округу своим яростным, радостным приветствием именно в последнем облике. Наверняка он ещё когда вылез всё это выдал. Но мы далеко. Не помню точную скорость звука, но примерно он до нас минуты две с лишним должен идти. Может – две с половиной. Для некоторых солдат это стало последней каплей: кто-то начал спрыгивать со стен и бежать без оглядки… куда-нибудь. К счастью, нашёлся командир достаточно храбрый и сильный духом, чтобы выдержать давление архидемона и прекратить это:

– Спускай в этих крыс! Спускай тетиву! – послышался крик. Неуверенно защёлкали луки. Послышались полные боли вопли снизу: во многих попали не смертельно. Голос того командира, не знаю его, кстати, помог некоторым собраться. Чудовищное давление ужасающей ауры всё ещё присутствовало, но я начал к нему привыкать. Руки всё ещё тряслись, но хотя бы подчинялись голове.

– О, Тысяча Покровителей… – прохрипел Роши рядом. Украдкой глянув назад, я увидел искажённое ужасом белое, словно мел, лицо Сварнрааджа, упавшего на землю со вставшего на дыбы коня. Животные вообще начали бесноваться, так что их быстро стали резать: бешеные неразумные твари могли нанести существенный вред изнутри.

– Пазузу! – ругнулся я именем другого архидемона, тут же заткнув сам себе рот: а вдруг придёт? Хотя… Хоть бы и пришёл. Я буду только рад, если эти два чудовища невероятной мощи передерутся между собой!

– Враги! – крик неподалёку совпал со звуком рога. И правда – из темноты на освещённое пространство бежали гончие. Не одна, не две. Не десять, но много больше. Вместе с ними из теней прямо перед фортом лезли какие-то мелкие существа. Их было довольно много, но стрелы их явно ранили. Слабые. Враги столкнулись с мертвецами египтян, которые, разбросанные вокруг лагеря разрозненной толпой, приняли на себя первый удар. Убивать они могли только мелочь. Гончие их рвали на части. Но тем не менее…

Заработали «тяжёлые аргументы». Против такой толпы вылезать из лагеря сильным магам было бесполезно. Это не убогие поделки эмушитов. Вокруг лагеря поднялись множество камней. Между ними постоянно пробегали электрические разряды, которые начали бить с непрекращающимся грохотом по гончим. За спиной резко стало светло. Почти уверен, что с противоположной стороны нашей маленькой крепости Абтармахан всё залил огнём. Стало легче.

«Давай!» – мысленно буквально прорычал я, чувствуя, как в меня буквально входит чудовищный жар, концентрирующийся в груди. Посох в руке вспыхнул практически белым. Ближайшие солдаты шарахнулись в стороны от нестерпимо горячего огня. Прыгнувшую на стену недалеко, слегка левее, гончую я буквально разорвал, пережёг пополам гудящей светло-оранжевой косой волной. Лезвие ветра, созданное через активированный аркан, связанный с настоящим нематериальным посохом Шак’чи, было крайне эффективным приёмом.

Из теней впереди полезли жгуты, щупальца. Я уже видел подобное. Гуру удвоил поток молний. Из-за грохота в ушах я перестал слышать вообще хоть что-то, кроме рокочущих тресков электрических разрядов, освещающих всё вокруг яркими вспышками. То и дело то там, то тут со стен прыгали воплотившиеся джунуюдха, которые сцеплялись прямо под стенами в безумной схватке зверя со зверем с прорвавшимися гончими. Всякую мелочь находящиеся в ужасе солдаты, загнанные в угол, не имеющие возможности хоть куда-нибудь деться, шинковали копьями с такой яростью, с которой может драться только человек, которому нечего терять. Я видел такое только во время войны с куклусами, когда окружённые небольшие отряды старались забрать с собой на тот свет врагов так много, как только могут. И не из-за того, что хотели как-то там отомстить напоследок или умереть достойно. Нет. Просто бежать было некуда. И все силы, которые раскрывались у человека в момент наивысшей опасности, вкладывались исключительно в борьбу.

То и дело со стен утаскивали упущенные теневые щупальца человека-другого. Иногда просто протыкали тело, нанося жуткие раны. Ноги, туловище, голова… Там, где я находился, мне удавалось реагировать. На меня этой дряни сыпалось особенно много, но я предвидел каждый удар, просто усиливая мощь появившейся огненной ауры в тех местах, где лезли непонятные тентакли. Мертвецов уже точно успели всех уничтожить, так что я, вложив тысячи две маны, окружил лагерь кольцом Облака Отчаяния толщиной метров сорок и высотой примерно с полметра. Вышло довольно густое. Тени лезли ещё минуты две, после чего нескончаемый поток начал слегка стихать. Проявляться или бежать в моём тумане было непросто, а пространство перед самыми стенами слишком хорошо контролировалось, освещалось, да и было зачаровано. Самые толстые жгуты, рассчитывающие не на незаметность, а на силу и толщину со взрослого человека, всё же вырывались из глубин Облака, но их обладателю/обладателям явно было неприятно и непросто этим заниматься. Да и гуру с Абтармаханом с ними справлялись эффективно, так что, спустя минут десять бесплодных попыток, и они ушли.

Раздались команды. Самые опытные командиры пользовались неожиданной передышкой. Восстанавливался строй, восполнялись бреши. Я уж было выдохнул ненадолго, хотя сорокаминутный интенсивный бой отнял у меня больше трёх тысяч маны, как вдруг ощутил это. Словно что-то чудовищное обратило на меня своё внимание. Персонально. В голове и ушах зашумело. Ноги и руки стали практически ватными. Шак’чи испытывал примерно то же. Его яростный огонь в груди заколебался, но лишь разжёгся ещё сильнее, буквально начав обжигать меня изнутри и не давая оцепенеть от нестерпимого ужаса. Я был подобен мыши, которой, взяв оную в лапу, глаза в глаза смотрит лев… Нет, скорее уж огромный крокодил. Сердце билось, словно бешенное, но я старался взять себя в руки. Старался… Огромный чёрный силуэт вдалеке был почти неподвижен, но, если у него есть глаза, то я уверен, что мы сейчас пересекаемся взглядами, хотя я и не вижу ничего такого. Я словно маленькая щепка на пути урагана. Только щепка не может доставить проблем торнадо. А я, кажется, доставил. Яростные, полные неимоверной боли и ужаса неслышимые никем вопли буквально вгрызались в мозг. Куда там жалким барабанам эмушитов! Я упал на колено. Погасший посох выпал из руки, скатившись со стены и оставшись где-то внизу. Руки пытались зажать уши, надавливая с такой силой, что череп начинал, казалось, трещать. Всё нутро захлёстывал неимоверный ужас. Внутри билось обжигающее пламя, казалось, сходящего с ума обезьяна, который чувствовал себя ровно точно так же, как и я. Зубы сжались настолько, что, казалось, сейчас затрещат. Глаза неимоверно болели: с такой ужасной силой я давил на них веками…

Внезапно стало сильно легче. Внимание Эмуши не пропало, но давление чуточку уменьшилось. Мне потребовалось секунд десять, чтобы суметь открыть спазмирующими мышцами глаза. Прямо передо мной, закрыв, стоял Брафкасап, чьи колени дрожали, а голое по пояс тело было покрыто инеем и ледяной коркой. Заставляя руки и ноги работать, я, преодолевая судороги, поднялся на дрожащие конечности. Всё моё существо вопило, чтобы я бежал без оглядки, пока такая возможность есть. Мне потребовалось ужасающее мысленное усилие, чтобы сделать хотя бы пару шагов, чтобы встать рядом с Брафкасапом и положить ему руку на ледяное плечо. Кажется, я на него больше опирался, боясь упасть, но он, полагаю, чувствовал поддержку. Телекинетический щуп с трудом поднял из-под стены обгорелый посох из белой яблони. Я только с третьего раза сумел подхватить его рукой: так сильно его колбасило и крутило из-за постоянно срывающихся посредственных телекинетических воздействий. Даже выгнуло пару раз, но не критично. В конце концов, трясущиеся пальцы сомкнулись на тёплой обугленной древесине. Пару раз вздохнув, я сумел вернуть себе огненную ауру. Холод, который я даже не замечал, начал потихоньку уходить: остался только там, где лежала моя левая рука. Но холод от плеча Брафкасапа был лучше, спокойнее. Рядом на подкашивающихся ногах встал Роши, бешено вращающий глазами. Всё его тело сотрясалось в спазмах ужаса, но он, белый, словно оживший мертвец, сумел сделать пару шагов, слегка уменьшив давление на нас. У него просто не хватило сил встать рядом: остановился за моим правым плечом. Но тем не менее…

Ужасающее внимание начало уходить, спадать. Эмуша не спешил навестить нас личным визитом. Его же взгляд потихоньку уходил. Напоследок чувства словно резануло злобой и яростью. Ощущение было настолько мощным, что эмоции просто выцвели, онемели. Я просто внезапно перестал ощущать хоть что-то. Как только ощущение буквально изничтожающего взгляда пропало, я без сил рухнул на задницу. Колеблющееся в груди тепло, в котором не было и капли былого жара, слегка пульсировало, помогая вернуться к жизни. Сам Шак’чи забился так глубоко в нашем общем пространстве, как только мог, позволяя мне, раз уж я решил руководить общим телом, принимать на себя основной удар. Нет, он, конечно, старался меня поддерживать…

– Спасибо… – прохрипел я спазмирующим горлом. Вторая половина слова была похожа на сип. Брафкасап, сидя рядом и дрожа всем телом, ничего не ответил, но я был уверен, что он меня услышал. Небо потихоньку светлело. Посмотрев вокруг, я увидел… Трупы. Окружающие люди просто не выдержали давления. Метров на пять от меня всё было завалено мёртвыми телами. Облако Отчаяния рассеивалось. Выжившие солдаты, даже джунуюдха, дрожали в страхе. Но тени не спешили нападать. Кажется, в этот раз справились.