Глава 28. Футбол-2

— Здравствуйте, товарищи футболисты, — негромко поздоровался со всеми Романов.

— Здрасть… — недружно ответили они, а Малофеев, отклеившись от дальней стенки, добавил, — мы постараемся не подвести страну, товарищ председатель совета министров.

— Против датчан надо играть от обороны, — вдруг полез в дебри тактики Романов, — у них классная линия нападения и ещё более профессиональная полузащита, в открытом футболе они нас точно переиграют.

Самым смелым из наших спортсменов оказался Олег Блохин, это была его лебединая песня, скоро на покой, поэтому он ничего и не боялся.

— Товарищ Романов, — спокойно сказал он, — давайте мы будем заниматься своим делом, а вы своим…

Романов, против ожиданий, даже развеселился.

— Это вы очень верно заметили, Олег Владимирович — у нас в стране сплошь и рядом люди лезут в вопросы, в которых ничего не смыслят. Но сегодня у нас исключение из таких правил.

— Правда? — спросил Фёдор Черенков, который тоже ничего не боялся, но уже по другой причине, — и в чём оно выражается, это исключение?

— Охотно расскажу, — Романов уселся за столик главного тренера, достал из кармана сложенный лист бумаги, развернул его и продолжил, — в случае победы нашей команды над датчанами каждый футболист, принявший участие в матче, получит по десять тысяч рублей.

— Ничего себе, — присвистнул Заваров, — это ж Волгу купить можно.

— По госцене да, — поправил его Романов, — но вы же сами знаете, что в свободной продаже их у нас не бывает — но конкретно для вас будет. Но я ещё не закончил… за каждый забитый мяч тому, кто забил, полагается ещё пять тысяч рублей, а вратарю и защитникам, если отстоят на ноль, выплатят те же самые пять тысяч. И если победа будет с разницей в три и больше мячей, то ещё по пять тысяч каждому. Бонусная программа, как это называется в странах капитала, — пояснил он.

— А тренеру что-то будет? — подал голос от стенки Малофеев.

— Обязательно, Эдуард Васильевич, — заверил его Романов, — об этом отдельно поговорим.

— Всё здорово, Григорий Васильевич, — только и нашёл, что ответить, Блохин, — мы очень постараемся. А ещё, — добавил он после секундного колебания, — хорошо бы распространить такую программу на все последующие матчи сборной.

— Мы подумаем над этим, — ответил Романов, вставая со стула, — а на предмет игры от обороны вы всё-таки подумайте — у датчан очень сильный состав.

И он вернулся в правительственную ложу, где Щербицкий с Патиашвили сидели каждый с бокалом чего-то светло-коричневого, обсуждая предстоящую встречу.

— Мне тоже налейте, — сказал Романов перед началом беседы — ему плеснули коньяка Двин.

— А теперь рассказывай, как там настроение у наших? — попросил Щербицкий.

— Настроение бодрое, готовы порвать соперников на тряпки, — пошутил Романов, — а если серьёзно, тренера там надо бы поменять — Малофеев не тянет.

— На кого? — немедленно среагировал Патиашвили. — Ахалкаци был бы хорошим кандидатом.

— Лучше Лобановского никого не найдёте, — возразил Щербицкий, — только он результат даёт.

— Надо подумать, — серьёзно отвечал Романов, — сейчас всё равно перерыв в отборе наступает до осени, вот осенью и примем решение.

А тем временем трибуны встретили футболистов рёвом и аплодисментами — полностью стадион, конечно, заполнен не был, но 70-75 тысяч точно сидело на своих местах.

— И хорошо бы разрешить продажу пива во время матчей, — добавил Романов, — только не в стеклянной посуде. Хороший дополнительный доход принесло бы.

А судья тем временем дал стартовый свисток, и датчане немедленно ринулись в атаку. У них, кроме упомянутых Лаудрупа с Элькьяером выделялись ещё братья-близнецы Ольсены и какой-то Серен Лербю. Они передвигались очень быстро, передавали мяч очень точно и постоянно прорывались в дыры нашей защиты. За первые 15 минут Романов насчитал десять ударов по нашим воротам, причем семь пришлись в створ — ладно, что Дасаев был в форме и выручал пока.

— Даааа, — выдал сентенцию Щербицкий, — судя по такому началу, будет за счастье, если ничью сгоняем.

— А всё потому что Кипиани с Гуцаевым по позвали, — гнул свою линию Патиашвили.

— Нет, — отвечал им Романов, — всё потому что Россия не футбольная страна, полгода снег лежит, тренироваться только в зале можно. А в Англии, например, в январе самая футбольная пора.

А наши футболисты тем временем оправились от стартового натиска датчан и мяч у них хотя бы начал задерживаться. Заваров с Черенковым разыграли коротенькую стеночку, после чего случился первый удар по воротам соперника. Притихшие было трибуны встретили его дружным вздохом.

— Может ставки поставим на исход? — неожиданно предложил Щербицкий.

— Я не против, — быстро отозвался Романов, — даю червонец на победу нашей сборной с разницей в 2 мяча.

— Я на ничью ставлю, — сказал Патиашвили, а Щербицкий в свою очередь поставил на наше поражение.

— И кстати про ставки, — вспомнил Романов, — надо бы официально это разрешить, спортивный тотализатор в смысле. Ничего же плохого в этом нет, если люди будут более азартно следить за исходом матчей… а миллионы на этом всё равно не сколотишь.

— Согласен, — буркнул Патиашвили, — у нас в Тбилиси всё равно же полно подпольных контор этим занимается — надо поставить их в правовые рамки, чтобы доход государству приносили.


А судья тем временем свистнул перерыв, команда ушли отдыхать, а Патиашвили продолжил свои умные мысли:

— И новые виды спорта хорошо бы у нас начать развивать…

— Закончите свою мысль, — предложил ему Романов, — а то не очень понятно, о чём вы.

— Ну как же, — отхлебнул из бокала грузинский лидер, — во всём мире кроме футбола с хоккеем популярно что?

— Что? — переспросил его Щербицкий.

— Автогонки и бокс, это 3 и 4 номера по популярности, — пояснил Патиашвили. — Формула-1 и профессиональный бокс, вот два названия, которые сейчас бьют рекорды по зрительской популярности.

— А ведь и верно, — отозвался Романов после хорошего глотка Двина, — и что бы нам не взять на себя один из этапов Формулы-1… кто уж там сейчас в лидерах идет?

— В прошлом году Ники Лауда на первом месте был, — проявил знания Щербицкий, — в этом пока лидирует Ален Прост, оба из команды Макларена.

— А хорошо бы, чтобы была ещё команда «Волга», ну или там «Жигули», — тут же вставил свои 5 копеек Романов, — и чтоб не на последних местах. И этап например в Сочи или в Одессе прекрасно вписался бы в программу соревнований. А и боксёры у нас ничуть не хуже, чем за рубежом — кто уж там сейчас на слуху?

— Майк Тайсон, — помог Романову Патиашвили.

— Вот-вот, наши Заев и Савченко вполне могли бы его положить в честном бою.

— Второй тайм начинается, — напомнил Щербицкий.

— Да, — согласился Романов, — давайте молча поболеем за наших парней.

Датчане, похоже, немного выдохлись в первой половине встречи, поэтому второй тайм они начали довольно осторожно. А наши ребята, напротив, активно играли в отборе и мяч у них начал задерживаться на продолжительное время.

— Пока что моя ставка бьёт ваши, — заметил Патиашвили.

— Ещё не вечер, Джумбер Ильич, — ответил ему Романов, — целых полчаса ещё играть.

И тут Заваров с Белановым разыграли очень красивую комбинацию, которую начал наш вратарь, точно выбросив мяч к центру поля. Два коротких паса, забегание Беланова справа, обыгрыш защитника и точный пас чуть назад. Заваров положил мяч в ближний верхний угол и запрыгал на поле от радости.

— А, — обрадовался Романов, — что я говорил…

Но датчане и не думали сдаваться — Элькяер бороздил переднюю линию, как небольшой трактор Кировец, Лаудруп со старшим Ольсеном умело подыгрывали ему. Короче говоря, чтобы сравнять счёт, им понадобилось меньше десяти минут.

— Однако скоро финальный свисток, — заметил Патиашвили. — Готовьте ваши денежки…

— Подождём свистка, — мрачно заметил Щербицкий, ему-то выигрыш не светил в любом случае.

Судья добавил к основному времени матча целых пять минут — но игра у наших ребят что-то не клеилась, а датчан, похоже, ничейный результат вполне устраивал. Время ползло быстро и неумолимо, вот и последняя минута пошла… и тут наконец проснулся бывший незаметным до этого Фёдор Черенков. Получил мяч на левом краю в центре, аккуратно обыгрался в стеночку с Гоцмановым, накрутил датского защитника и что есть мочи влупил с линии штрафной площадки. Такие мячи залетают в одном случае из тысячи — очень аккуратно он закрутился в дальнюю девятку. Вратарь Уле Квист прыгнул, конечно, как сумел, но достать такой высокий мяч было нереально. Стадион взорвался бурей аплодисментов.

— Феде надо будет двойную премию выписать, — сказал вполголоса Романов.

— Что? — не понял Патиашвили, — какую премию?

— Да это я так, иносказательно, — выкрутился тот, — гоните по червонцу, дорогие друзья.

Романов зашёл после игры в раздевалку нашей команды, но деньги, конечно, прямо там вручать не стал — сказал, что перечислят на расчетные счета в сберкассе.

— Вы молодцы, — заметил он, — такой трудный матч вытащили. А Фёдор так вообще фантастический гол соорудил — скажи прямо, если бы ещё десять раз пробил с той точки, сколько раз попал бы?

— Ни разу, Григорий Васильевич, — усмехнулся Черенков, — само собой как-то так вышло.

О двойной премии при людях Романов уж не стал распространяться, отозвал в сторону Малофеева, шепнул, что ему тоже полагается 10 тысяч и попросил передать Черенкову про сюрприз. А далее он с хорошим настроением отправился в Кремль, там ещё одно заседание предстояло этим вечером, по поводу новой редакции Конституции.


А в Кремле тем временем собрался полный ареопаг во главе с генеральным.

— Товарищи, — начал Гришин с места в карьер, — все, наверно, получили примерный проект новой Конституции СССР. Какие будут мнения, высказывайтесь смело, тут все свои.

— А почему я не вижу 17-й статьи? — сразу же высказался Щербицкий, — о праве свободного выхода республик?

— Потому что она устарела лет 40 назад, — смело возразил Романов. — Ну сами подумайте, Владимир Васильевич, ну какой может быть выход, например, Украины из СССР в 1985 году?

— Никакого не может, — немного подумав, отвечал тот, — но как мы будем людям объяснять отсутствие этого пункта? 70 лет было…

— 63 года, — поправил его Гришин, — с первой нашей Конституции 22 года.

— Ладно, 63 года был такой пункт, — согласился с поправкой Щербицкий, — а на 64-й вдруг испарился. Реакции могут быть самые разные.

— Так и надо объяснять, — хитро прищурился Романов, — что неуклонное развитие нашего общества стирает грани не только между городом и селом и физическим и умственным трудом, а ещё и убирает грани между различными национальностями. Вплоть до слияния их в единый советский народ, без границ и языковых барьеров.

— То есть вы хотите сказать, что и украинский язык, например, перестанет считаться государственным на территории Украины?

— В ближайшей перспективе нет, конечно, — пояснил Романов, — но со временем почему бы и нет. Возьмём, к примеру, Соединенные Штаты Америки…

— Это наш стратегический противник, — напомнил Патиашвили.

— Я знаю, Джумбер Ильич, — парировал Романов, — но и у противников не грех взять полезный опыт. У них там один государственный язык, английский, хотя переселенцы приезжали со всего мира. И у отдельных штатов хотя и довольно большие права, отделяться от общего государства никто из них не может. И эта система достаточно устойчива, 200 с лишним лет живут без внутренних катаклизмов и революций…

— Гражданская война там была, — напомнил Щербицкий.

— Исключение только подтверждает правило, — твёрдо возразил ему Романов, — за 200 лет всего один внутренний конфликт… а сколько их за это время в России-СССР было, подсказать?

— У них нет таких беспокойных соседей, как у нас, — ответил за всех Гришин, — Канада и Мексика, это разве противники? А на нашу страну кто только не покушался…

— Тоже верно, — легко согласился Романов, — но даже с поправкой на отсутствие врагов все равно 200 лет без потрясений это отличный результат. Хотелось бы на него равняться.

— Согласованное мнение прибалтийских республик вас интересует? — задал вопрос латвийский лидер Пуго.

— Да, конечно, Арвид Янович, — вежливо ответил Гришин, — высказывайтесь.

— Литва, Латвия и Эстония резко против того, чтобы убрать 17-й пункт из Конституции, — сказал Пуго.

— А аргументацию можете озвучить? — поспросил Романов.

— Мы согласны с Владимиром Васильевичем в том смысле, что это вызовет ненужные народные волнения. Вплоть до забастовок и уличных демонстраций. Нам нужно повторение польского сценария 80-го года?

— Даже вот как… — озабоченно почесал в затылке Гришин, но договорить он ничего не успел, потому что внезапно открылась дверь и в неё даже не вошёл, а вбежал офицер связи с ракетным чемоданчиком под мышкой.

— Виктор Васильевич, — взволнованно сообщил он, — экстренная ситуация, срочно необходимо ваше вмешательство.

— Прошу всех очистить помещение, — сразу проникся моментом Гришин, — Григорий Васильевич, а вы останьтесь.

Все дружно встали и удалились, офицер же открыл свой чемодан и сказал следующее:

— Со стороны Ирана запущены 2 баллистические ракета в направлении Москвы, их только что опознала наша станция в Габале.

— Ошибки быть не может? — спросил Гришин.

— Перекрестное подтверждение получено.

— Какое подлётное время до Москвы?

— Примерно 10 минут.

— Связь с Рейганом можете обеспечить?

— Да, конечно — поднимайте телефон номер три, Генштаб уже созванивается с ними.

Гришин поднял трубку у телефона с гербом СССР вместо диска и вслушался…

— Здравствуйте, мистер президент, — сказал он через полминуты, — значит это точно не ваша техника? … постараемся сбить… и вам здоровья…

На этом разговор закончился.

— А-135 в боевой готовности? — спросил Гришин.

— Так точно, — вытянулся офицер.

— Какова вероятность, что хотя бы одна из этих ракет прорвётся через неё?

— Сложно сказать точно, — замялся тот, — но такая вероятность существует, это факт. Вам надлежит проследовать в убежище, на всякиё случай.

— Сам знаю, — Гришин встал и по дороге к выходу спросил у Романова, — как думаешь, Гриша, обойдётся на этот раз?

— Где наша не пропадала, Витя, — ответил ему тот, — я лично думаю, что это какая-то дурацкая ошибка — где Иран и где ядерные ракеты. Но бережёного бог бережет.

— А стереженного конвой стережёт, — добавил Гришин, и они все вместе спустились на лифте на минус пятый этаж…


Конец первой книги

Загрузка...