Часть 4. Глава 7. Встреча с послами.

И он вновь потащил меня за собой. Я был немного растерян из-за быстрой смены событий и настроений, а потому чуток тормозил. Но я действительно больше не рубил сгоряча, никому не хамил и ни у кого ничего не допытывался.

В просторном зале послам отвели отдельный угол, если можно так выразиться. Они там топтались в кругу своих делегаций. Когда меня представили первому из них - послу Эзарии, - я удивился. Удивился после его слов, что он не посол Эзарии как таковой, а представляет интересы самого могущественного города-государства - Шазана-аль-Эзара. Самого густонаселённого города и обладающего самым большим флотом. Я припомнил, где был расположен этот город на карте у Гуляева, но искренне удивился, когда услышал от посла, что, по последней переписи, в Шазане-аль-Эзаре проживало чуть более 50 000 жителей. Что являлось абсолютным рекордом и превышало численность населения всего острова Темиспар.

Сам же посол меня тоже удивил. Вернее, удивила его внешность. Это был смуглокожий - я бы даже рискнул сказать, краснокожий, - мужчина. Не очень высокий - на несколько сантиметров ниже меня. С начисто выбритыми щеками, с глазами цвета орлиного пера, с золотыми серьгами в ушах и длинными чёрными волосами, заплетёнными в самую натуральную косу. Коса была перехвачена позолоченным шнурком, а у затылка её насквозь пронзало перо неизвестной мне птицы. Перо переливалось радугой под светом сотен факелов, освещающих зал, и, казалось, было самым важным предметом гардероба.

Мы общались с послом недолго. Я ожидал, что вопросы будут задаваться на незнакомом языке, а Муадан, возможно, сработает в качестве переводчика. Но оказалось, в этом мире все люди говорят на одном языке - на языке, который я знал как родной, лишь только здесь очутился. Поэтому никаких проблем с общением не возникло.

Посла звали Рауф Бумедьен. Он вежливо разговаривал со мной, пытливо заглядывал в глаза и осторожно интересовался целями и планами. При этом не забывал через слово вставлять про могущественный флот и десятки когорт обученных воинов, которые неусыпно несут стражу как в черте, так и за чертой города. На мой же вопрос о процветании своего города за счёт работорговли он ответил, что в этом нет ничего предосудительного. Жители хотят удовольствий. В столь безрадостном мире, коим он стал после кары Фласэза, все выживают, как умеют. И, несомненно, выживает лишь сильнейший. В этом, по его мнению, вся суть такого понятия как могущество.

Выслушав подобные речи, я моментально потерял интерес к послу. Вряд ли бы я нашёл общий язык с подобным человеком. Поэтому быстро закруглился и, с коварными словами: "Надо как-нибудь наведаться в ваш город и воздать грешникам за грехи их", пошёл знакомиться со следующим.

Посол Флазирии - Иса Онай - меня тоже удивил по-своему. Это был высокий чернокожий мужчина, несколько зим назад прибывший из Серекосо. Того самого города, который Гуляев обозвал Карфагеном этого мира. Иса Онай имел лишний вес, который не могли скрыть даже просторные тёмно-зелёные одежды, похожие на нигерийский национальный костюм - агбада.

Довольно-таки давно молодёжная сборная, с которой я завоевал перстень, встречалась со сборной Нигерии. Мы готовились к чемпионату Европы и ездили в турне по Африке с товарищескими матчами. Именно тогда я много чего увидел и много чего почерпнул о непростой жизни жителей Африки. Хоть тогда я был молодым балбесом и меня мало волновали чужие сложности, что-то я запомнил. Что-то увидел и что-то отложилось в памяти.

И сейчас, наблюдая, как движутся полные губы чернокожего посла, исторгающие приветствия, и поглядывая на знакомые зелёные одежды, я обращал внимание лишь на одно - на его большие карие глаза. Совсем недружелюбные глаза. Я видел в его глазах то же презрение, что видел в глазах молодых чернокожих футболистов. Но если тогда я не сомневался, что презрение во взгляде - это ненависть к цвету моей кожи, то сейчас мне было сложно понять, почему он смотрит на меня, с великим трудом скрывая отвращение.

Так что и с этим болтуном, начавшим красочно расписывать все прелести холодного флазирского вина, тёплого океана и непередаваемый вкус свежих морепродуктов, не удалось завязать диалог. Я не мог и не желал говорить с тем, кому я противен.

Поэтому уже мне пришлось тащить Муадана за собой. Тащить на встречу со следующим очень колоритным персонажем - послом города-государства Декедды. Того самого города, который Гуляев обозвал гнойным прыщом не теле Астризии. Того города, который находился на южной окраине континента и, по сути, являлся мятежным.

Амран Хабиб встретил меня сдержанно. Не кривился лицом, не корчился в смертных муках. Без улыбки поклонился, едва удержав на голове красную феску и краем золотистого плаща смахнув с пола несуществующие пылинки.

И, как бы это был не смешно, с ним у меня тоже диалог не задался.

Хоть этот черноволосый бородатый мужик с подкрашенными веками и выщипанными бровями не вызывал у меня рвотных рефлексов, как, в принципе, должен был, вёл себя он с анираном, как последняя скотина. Держаться нагло, дерзить и смотреть надменно начал практически сразу. С ходу заявил, что появление анирана никак не повлияет на отношения между Астризией и Декеддой. И что, несмотря ни на что, выполнять ультиматумов они не станут. Не убоялись они военной мощи Астризии, с каждой зимой сходящей на "нет", не убоятся и анирана.

Я не особо понял смысла его горячей приветственной речи. Кое-что понял, конечно, ведь географию успел изучить. А география, как говорится, - это приговор. Если ты живёшь бок о бок с соседом, враждуешь с ним и точно знаешь, что общего языка вам никогда не найти, ваши отношения неизбежно опустятся на самое дно. И так будет до тех пор, пока один из соседей не поставит второго соседа на колени и совершит с ним развратные действия. Ибо если антагонизм вжился в гены через многие поколения, победа одного над другим является единственной возможностью изменить статус-кво.

Поэтому я не стал на него обижаться. Не стал пороть горячку и заявлять, что я, как бы, в Обертоне нахожусь меньше коротких местных суток и в душЕ не трахаю, с какого перепугу он со мной себя так ведёт. Я не имею никакого отношения к Астризии и к её государственному аппарату. Я - сам по себе. Я над всеми. Я тот, кто прибыл сюда спасать этих зажравшихся неблагодарных подонков, а не разрушать чужие города, аргументируя это территориальными претензиями.

Но я не стал ничего этого говорить. Я просто скромно пожал плечами, сказал: "Рад был познакомиться", и оставил посла в кругу своих друзей-метросексуалов.

- Что за люди, - пробурчал я едва слышно. - Один угрожает флотом, другой кривится презрительно, третий словно маленькая гордая птичка - вам никогда не захватить нас, поработители! Тьфу, мать их так. И зачем я в это ввязался?...

- Возможно тебе, аниран, удастся вразумить их, - обер-камергер находился ко мне ближе, чем внимательно наблюдавшие издали Бертрам и Гуляев, а потому всё слышал. - Они ведут себя слишком вольготно. Его Величеству это давно не по нраву. Но он ничего не может поделать. Может, у тебя получится.

- Я бы за шкирку вышвырнул отсюда каждого мерзавца, кто открыто признаётся, что его страна промышляет работорговлей. И всех остальных, кто ведёт себя в гостях так, словно хозяин является его должником. И если гость не получит оплату долга, он обидится, и тогда хозяин пожалеет... Зачем вы вообще их терпите? - я повернулся к Муадану. - Погнать всех отсюда поганой метлой.

- Мне будет интересно узнать, что ты скажешь сейчас, - уголки губ обер-камергера разошлись в стороны, обозначая снисходительную улыбку. - Сейчас тебе предстоит познакомиться с Гвелергом - представителем самфунна башей с острова Темиспар. Тогда ты поймёшь, кто обладает самым большим влиянием при дворе. Кто здесь гость, а кто настоящий хозяин.

Сказано было с достаточной степенью откровенности. Тон Муадана говорил о том, что следующего мерзавца, которому он меня сейчас представит, он терпеть не может.

Но реальность, как всегда, - это совсем не то, что наши предположения.

Мы с Муаданом перемещались по залу, сдержанно отвечая на лёгкие поклоны заинтересованных лиц. Но Муадан одёргивал меня, когда кто-либо желал со мной заговорить, и вёл по запланированному курсу. Он привёл меня туда, где кутёж и пьянка, залихватский смех и весёлое хихиканье молодых дам в довольно-таки откровенных платьях только набирали оборот. Прямо в этом огромном зале, возле самого настоящего трона из крепкого дерева собралась шумная компания. На троне, устланном очень знакомой шкурой из коричневого меха, восседал здоровенный мужичара нордического типа, не стесняясь хлебал вино из серебряного кубка, открыто хохотал и сально подшучивал. Это был тирам Гвелерг. И он, как я успел заметить, чувствовал себя просто превосходно в подобной обстановке.

- Многоуважаемый тирам, - обер-камергер повысил голос, чтобы докричаться до весельчака, которому, судя по всему, не было никакого дела до какого-то там анирана. - Разреши представить...

Бородатый мужик перестал хохотать, заметив нас. Но речь Муадан прервал потому, что крепкие ребята из свиты Гвелерга выдвинулись навстречу. Человека три-четыре перекрыли обзор и стали стеной между нами. А один из них даже потянулся рукой к ножнам.

И тут я уже не выдержал. Предыдущая троица меня порядочно нагрела. Был бы я королём, я бы тех троих пинками под зад выдворил бы из зала. Но когда свита четвёртого - тоже приглашённого посла - в королевском зале решила угрожать обнажить оружие, я не стерпел.

- И что ты собираешься делать с тем кинжалом, что у тебя на поясе? - поинтересовался я у хмурого крепкого парня, схватившегося за рукоять. - Атаковать королевского обер-камергера? Атаковать анирана? Ты желаешь пырнуть меня этой зубочисткой? Ну что ж... Если ты не в курсе и не видел того, что видели уже все, давай, попробуй.

В этот раз я одновременно активировал и щит, и энергетические клинки на правой руке. Оранжевый свет и знакомый шум появившегося оружия до краёв наполнили меня уверенностью в собственных силах.

Тирам Глеверг выронил кубок и скатился с трона. Одновременно с шумом падающего тела завизжали барышни. В мгновение ока сдуло всех, кто окружал бородатого весельчака. Даже решительная троица заколебалась. Они несознательно сдали назад, едва не отдавив пальцы упавшему хозяину.

- Так, ну-ка прекратить! - с пола донёсся сильный голос. Гвелерг торопливо поднялся на ноги и могучей рукой отодвинул охранников. Затем уставился на меня, как человек, впервые увидевший Статую Свободы, и некоторое время молча бегал взглядом со щита на клинки. - Немыслимо... Невозможно... - наконец-то, изрёк он.

- Люди башей настолько обнаглели, что грозят поднять руку на анирана чужом для них доме? В доме моего нового господина и доме, где их приняли как гостей? - я не собирался больше строить из себя лапочку. - Поверьте, аниран не так хлипок, как, возможно, кажется. Он вполне способен поучить манерам наглецов.

- Прошу анирана простить недостойное поведение. Как моё, так и этих нерадивых войлоков, - тирам Гвелерг с трудом согнул огромную тушу в поклоне, одновременно рукой пихнул самого ретивого охранника. Тот ойкнул от неожиданности, упал и схватился за ушибленное плечо. - Мы не ожидали, что сам аниран действительно удостоит нас чести знакомством. По правде сказать, я не очень-то верил, что Его Величество в пригласительном письме сказал правду. В это было сложно поверить. Особенно до тех пор, как увидишь...

- Тем не менее, это так. Я имею честь разговаривать с Гвелергом? Как мне сообщили - представителем башей с острова Темиспар?

- Нет, это я имею честь, - поправил меня Гвелерг. - Я всего лишь слуга. Как я могу на равных разговаривать с анираном? Это честь для слуги лицезреть анирана и разговаривать с ним, а не наоборот.

Слова этого балагура подействовали на меня успокаивающе. Он смотрел без агрессии, не хамил и всячески старался подчеркнуть, что мы друг другу не ровня. Это было именно то, что хотел видеть профессор Гуляев.

- Тем не менее? - я деактивировал оружие, вызвав у окружающих облегчённые вздохи.

- Аниран, меня действительно зовут Гвелерг. Я действительно тирам - представитель самфунна великих башей, уже много зим совместно управляющих городом Кондук. Моими устами с тобой говорят баш Лёвиг, баш Танген, баш Хомстад, баш Нюланд и баш Хайланд. Я передаю от них восхищение и надежду на скорое избавление мира от напасти вырождения.

Наконец-то обрёл дар речи Муадан. Он придержал меня за руку и поклонился Гвелергу:

- От имени анирана, защитника нашего мира и отныне лучшего друга Его Величества короля Астризии Анфудана Третьего, я приветствую уста самфунна в королевском дворце. Так же спешу выразить надежду, что самфунн сочтёт уместным пересмотреть условия предыдущих договорённостей...

Хоть я ни хрена не понял, с интересом уставился на Гвелерга. Подобострастный тон, которым с ним говорил Муадан, очень ярко контрастировал с тем тоном, которым он говорил о Гвелерге лишь в моём присутствии.

- Условия договорённостей рассматривает лишь самфунн, - пожал тот огромными плечами. - Я лишь доношу решения. Его Величеству, в свете новых событий, несомненно стоит отослать новое письмо с предложениями. Но, как ты сам, наверное, догадываешься, почтенный Муадан, и баши, и Белый Великан однозначно бросят новое письмо в пылающий камин, даже не вскрыв печать.

Муадан недовольно нахмурился. Наверное, получая от короля какое-то наставление, где он будет дипломатично грозить анираном, он ожидал другого.

- Что за Белый Великан? - влез я в чужую пикировку. - Уже в который раз слышу про него.

- Как, аниран не в курсе? Он не знает, что он не единственный аниран в этом мире? Не единственный обещанный спаситель.

Я едва себя сдержал, чтобы не воскликнуть: "Ещё бы мне не знать!". Двух аниранов я видел мёртвыми. Третий, с мечтающей улыбкой на устах, хвастался пароходом. Ну а четвёртого я совсем недавно наблюдал в зеркале.

Но я успел вовремя остановиться.

- Не стоит, я думаю, сейчас говорить об этом, - попытался вмешаться Муадан.

- Как раз стоит, - хмыкнул Гвелерг. - Белый Великан - так храбрый народ острова прозвал несравненного анирана Гудмура. Это великий воин! Беспощадный как к врагам, так и к друзьям, по глупости своей рискнувшим предать его. Небеса сжалились над нами несколько зим назад и прислали его, чтобы спас нас. Мы же встретили его со всей лаской и дружелюбностью, как и должны были. Но он огнём и мечом доказал, что сам способен совершать подвиги. Он доказал, что достоин считаться самым настоящим посланником небес. Каждого грешника, каждого неверующего он заставит принять его волю.

- Он хорошо воюет против детей, когда везёт их из северных деревень Астризии в трюме корабля, - грозно произнёс Муадан. - Настоящий посланник небес? Настоящий воин?

- Не тебе судить о поступках великого анирана! - достойно ответил Гвелерг. - Если хочешь ему что-то сказать, я могу передать твои слова с тем самым письмом короля. Будь уверен, он услышит их и, рано или поздно, придёт за тобой... Придёт за каждым, кто осмелится сомневаться в его силе.

Это уже было сказано мне. По крайней мере, мне так показалось. Хотя Гвелерг даже не повернул голову в мою сторону. И мне стало крайне интересно подробнее узнать о том, кто таков Белый Великан. Как я понял, этой информацией обладает и Гуляев, и Фелимид. И мне придётся допросить кого-то из них.

- Тирам Гвелерг, передай кое-что и от меня, - я придержал Муадана от ответных грубостей. - Я ненавижу мерзавцев, охотящихся за детской душой и за детским телом. До каждого такого, где бы он ни находился и кем бы он ни был, я обязательно доберусь. Рано или поздно, как ты сказал. Если нога Белого Великана, нога любого удальца, желающего обменять золото башей на детское тело, ступит на землю Астризии, возмездие от анирана Ивана - совсем не великана - обязательно настигнет. Отныне, сегодня, с этого дня никому не будет дозволено безнаказанно грабить Астризию. Любой недружественный акт по отношению к ней будет расцениваться мною как зло. Как истинное зло, которое будет безжалостно уничтожено. Я всё внятно объясняю?

Я ожидал взрыва эмоций. Пены у рта, возможно. Негодования и обещания разорвать меня в клочья. Но ничего подобного не произошло.

- Мы говорим на одном языке, а значит понимаем друг друга, - спокойно склонил голову Гвелерг. - Но это не значит, что обещания анирана, - это нечто большее, чем просто обещания.

- Жизнь в вашем злом мире научила меня не разбрасываться словами, - сказал я. - Особенно, когда я увидел, что этот мир из себя представляет...

- Нисколько в этом не сомневаюсь, аниран, - Гвелерг позволил себе улыбнуться. Затем осторожно подошёл ближе и прошептал мне на ухо. - Я обладаю значительными познаниями и сразу понял, что этому анирану уже приходилось убивать других аниранов. Но с таким анираном как Белый Великан этот аниран ещё не сталкивался. Уж поверь мне.

Откровения Гвелерга меня поразили. Я опять не смог сразу подобрать достойный ответ. Мысли лихорадочно метались и, в итоге, сплелись в понятливый клубок: тирам Гвелерг, как и Гуляев, очень быстро понял, каким образом я смог получить то, что, по местным предсказаниям, мне не принадлежало. Видимо, не стоило мне сразу демонстрировать клинки и щит. Радует хоть то, что об исцеляющей нити он ещё не знает.

- Рад нашему знакомству, аниран, - молчание затянулось и Гвелерг решил завершить ознакомительный диалог. - Я многое увидел, многое понял. Теперь, извини, перед ужином мне нужно успеть сделать несколько срочных дел... Возможно, даже отправить с птицей твою просьбу самфунну, - он хитро подмигнул и, не прощаясь, направился к двери в сопровождении своей свиты.

- Фласэз милосердный, - Муадан осенил себя знамением, когда мы остались одни. - Угрожать башам... Угрожать Белому Великану...

- А ты бы что делал? Просьбами их мучил?

- Корона сгибается под тяжестью проблем, - проворчал Муадан. - Долги растут. С востока золото практически не поступает. Не говоря уже о мятежном юге. Его Величество хотел лишь, чтобы самфунн пересмотрел процент выплат по предыдущему займу... Если, конечно, аниран понимает, о чём идёт речь?

- Аниран догадывается, - я недовольно поморщился. Мне казалось, что тут каждый второй считает меня идиотом.

- Может, тогда не стоит кусать протянутую руку, в которой зажата золотая монета? Монета, благодаря которой многие могут есть досы..

- Я смотрю, вы все здесь совсем ох...ли! - я едва удержался, чтобы не схватить за грудки этого отожравшегося козла и использовал инопланетное ругательство. - Есть досыта? Ты вообще когда-либо голодал? Ты знаешь, что творится за пределами твоего сытого мирка? Ты давно выходил за стены города? Ты видел сожжённые деревни? Видел людей, в глазах которых не осталось надежды? Видел детей, которых кидают в клетку на глазах родителей? Твой маленький островок счастья - это всего лишь карточный домик. Через несколько зим он рассыпется под ветром неизбежных событий... Надо не просить, не вымаливать. Да даже не ставить условий! Надо действовать! Немедленно. Прямо сейчас. Ваши побрякушки, - я натурально так схватился за золотой эполет и чуть не сдёрнул его со своего плеча. - Абсолютно бессмысленны. Зачем они, если не приносят реальную пользу? Где ваша армия? Почему она бездействует? Почему позволяет врагу топтать родную землю?... Я займусь вами. Я обещаю. Я встряхну вас так, что вытрясу всё дерьмо! Наведу порядок - с помощью аниранской силы, если придётся, - разгоню всех лизоблюдов и нахлебников, накажу всех врагов внешних и врагов внутренних. А затем... А затем я выполню своё предназначение - я спасу вас. Спасу ваш мир от неизбежной смерти. Спасу от того, что такие, как вы, - я сделал широкий жест рукой, охватывая зал. - Несомненно заслужили.

Обер-камергер испуганно попятился. Смотрел на меня, как на психа, и сдавал пухлой задницей назад. Затем хлопнул глазами на прощанье и торопливо засеменил ножками к выходу.

Загрузка...