Ангелы Тьмы

ИСТОРИЯ БОРЕЯ Часть вторая

ЧЕРЕЗ ЧЕТЫРЕ дня после столкновения с орками Борей, погруженный в безмолвную медитацию, преклонял колени в часовне форпоста. Капеллан был одет в белый стихарь, который указывал на принадлежность владельца к элите ордена — воинам крыла смерти. Второй, не ведомый посторонним смысл этой одежды, означал членство в секретном внутреннем круге. Немного приподняв стихарь, Борей опустился на колени перед алтарем из тёмного камня с золотыми и платиновыми инкрустациями. Алтарь находился в глубине часовни, которая в свою очередь была устроена на верхнем этаже пятиярусной башни Темных Ангелов в Кадилус-Харборе, столице Писцины IV. Комната соответствовала изначальному размеру цитадели и была невелика, но все же достаточно просторна для пятидесяти человек, которые участвовали в ежедневных вечернях и заутренях, проводимых Бореем.

Внутри часовни слуги обновляли фрески, их было трое, все — провалившиеся претенденты в космодесантники, тем не менее, выжившие во время испытаний. Два человека как раз заново наносили позолоту на трехметровый портрет, который возвышался над алтарем и изображал примарха Темных Ангелов Льва Эль-Джонсона.

Борей попытался игнорировать пронзительный скрип деревянных лесов, на которых работали живописцы. Третий слуга освежал фреску, написанную в честь обороны Писцины в недавней войне, которая началась, когда вожди орков Гхазгхал и Наздрег, объединив свои армии, молниеносно обрушились на планету. Картина была особенной и внушала Борею как гордость, так и легкий страх. Она изображала защиту базилики, которая когда-то являлась форпостом Темных Ангелов в столице. Капеллан лично командовал боевыми действиями против орды отвратительных чужаков за обладание стратегически важной точкой, которая всю кампанию переходила из рук в руки. Во время битвы у базилики капеллан потерял правый глаз под ударом орочьего кулака, который едва не размозжил ему голову. Хотя орки в конце концов были изгнаны, а планета спасена в эпической битве у хребта Коф, бои в залитой кровью резиденции ордена оказались настолько тяжёлыми, что после победы над орками укреплённое здание администрации пришлось забросить и построить новую цитадель. Старые руины все ещё возвышались в километре от того места, где Борей сейчас преклонял колени, их сохранили как знак покровительства Темных Ангелов на бесконечно долгие годы.

Вспоминая доблестных боевых братьев, чьи предсмертные слова он слышал в тех разрушенных комнатах и коридорах, вызывая в памяти огромные жертвы, понесенные братьями-космодесантниками, Темными Ангелами и Предвестниками, Борей ощущал некую стеснённость в груди. Была ли базилика настолько уж важна, спрашивал он себя раз за разом? Быть может, сыграла роль гордыня, порожденная словами магистра Велиала, который приказал Борею защищать здание любой ценой? В конце концов, боевые действия внутри мрачного собора были только прелюдией кампании, их роль по сравнению с последствиями бойни у хребта Коф выглядела сомнительной.

Бросив отрывистый приказ, Борей отослал слуг прочь, чужое присутствие разрушало концентрацию, хотя капеллан пытался думать только о присяге, данной при вступлении во внутренний круг. Он и глазом моргнуть не успел, как люди, собрав инструмент, убрались, за что Борей был им благодарен. Несмотря на сомнения, он оставался командиром Темных Ангелов на Писцине, долг которого — руководить уверенно и показывать другим пример. Даже его минутная слабость могла причинить невообразимый вред не только самому Борею, но и подчиненным, взиравшим на его мудрость и его руководство с абсолютным доверием. Один Борей знал, какие акты анархии и разложения могли последовать, окажись доверие нарушенным.

Сообразив, что присутствие слуг тут не при чем, и только собственные тёмные мысли вызывают тревогу, капеллан решил, что в одиночестве душу успокоить не удастся. Возможно, лучшее поискать утешение в компании пяти космодесантников собственного отряда, подумал он. Напоследок коротко оглядев наполовину позолоченного примарха, Борей повернулся и зашагал, его босые ноги громко топали по каменным плитам пола. Распахнув наружу двойные двери, он выбрался из часовни, обернулся и прикрыл тяжелые створки, гул удара громко разнесся в тишине. Свернув налево по коридору, капеллан пересек башню, чтобы попасть в оружейную палату, в которой надеялся отыскать Гефеста.

МЫСЛЬ БЫЛА верная, в этом Борей убедился, как только вошел в мастерскую технодесантника. Как и другие комнаты цитадели, эта тоже была квадратной и функциональной, с простыми стенами из камнебетона без украшений. Здесь, в окружении стеллажей с оружием и рабочих столов, в компании пятерых своих слуг, устроившись за верстаком, Гефест работал над силовой броней Борея. Зажав пластрон в тисках, он деловито удалял с него многочисленные порезы, полученные в бою с орками. Один из помощников, устроившись рядом, время от времени погружал ковш в Грааль со святой водой и выливал содержимое на механический напильник.

Слева размещались болтеры и ящики с боеприпасами, все аккуратно уложенные и помеченные символами имперского орла и крылатого меча Темных Ангелов. Рядом с ними на стене висели разнообразные клинки и топоры, среди них цепные мечи, силовые мечи, и крозиус Борея. Все они блестели в лучах светильников, что свидетельствовало об особом внимании Гефеста, который каждый вечер с любовью очищал оружие при помощи священного масла.

— Что привело тебя в мою комнату, брат-капеллан? — спросил Гефест, в этот миг Борей понял, что заворожено рассматривает блеск крозиуса.

Технодесантник бросил взгляд поверх плеча Борея.

— Ты опоздал на общую молитву вчера вечером, — сказал Борей, которому вдруг пришло в голову, что и сам-то он не очень уверен в причине прихода.

— Ну-ну… — ответил Гефест, вытирая мясистые ладони о белую ткань и вставая со скамьи. — Ты же знаешь, мне позволено исполнять мои обязанности здесь, я так и поступаю все последние вечера после боя на Вартозе.

— Конечно, — согласился Борей, прекрасно зная, что технодесантники освобождены от молитвы, если присутствие на ней мешает ремонту и обслуживанию боевого снаряжения. — Я не сообразил, как много работы досталось тебе после той стычки.

— Я предпочел бы затратить двадцать часов на ремонт одного болтера, чем хоть на секунду засомневаться — вдруг мои боевые браться не могут сражаться в полную силу из-за моей небрежности в работе, — улыбнулся Гефест. — И ещё я обращаю особое внимание на броню капеллана-дознавателя, потому что она того заслуживает.

— Да, я знаю о твоей любви к изделиям мастера Мандеуса, — заметил Борей, позволяя себе одну из редких своих улыбок. — Ты не раз говорил, что умрешь довольным, если сможешь создать модель брони вполовину столь же великолепной, как моя.

— Я мог такое сказать, — согласился Гефест, — но по ошибке. Как следует поработав с броней в эти дни, я многое узнал о методах Мандеуса, и теперь я буду доволен, если создам такой же хороший доспех!

— Разве ты не предпочел бы сработать доспех лучше Мандеуса? — спросил Борей, подоходя к верстаку и разглядывая разрозненные части сервоприводов и искусственные мышцы-волокна, которые Гефест извлек из нагрудника.

— Если я сумею подражать его умениям с теми инструментами, которые у меня найдутся здесь и сейчас, я сочту себя лучшим мастером, — ответил Гефест тихо.

Борей наградил его вопрошающим взглядом.

— Великие мастера Мандеус, Генеон, Астер и все им подобные работали в Башне Ангелов, среди братьев, с помощниками, которые делали вместо них второстепенные дела, на которые я тут растрачиваю свои дни. Ты видел большой Армориум нашего ордена. Это место в нашей башне по сравнению с ним ничто.

— Тебя тяготит здешний пост? — тихо спросил Борей, понимая, что его собственную душу гнетет то де самое чувство: желание быть свободным от Писцины с её ограничениями. — Ты считаешь, что в Армориуме, со своими коллегами-технодесантниками, ты лучше послужил бы Императору?

Гефест колебался, пытаясь уловить настроение Борея. Он коротко глянул на помощников в комнате (те погрузились в собственные обязанности, или, по крайней мере, выглядело это именно так), после чего ответил задумчиво.

— Мы все боролись, проливали кровь на этих вулканических островах, чтобы защитить Писцину от орков, — сказал он низким голосом, придвинувшись вплотную к капеллану-дознавателю. — Я готов снова делать это и работать на Писцине, пока магистр Кузни не посчитает нужным прислать кого-нибудь взамен.

— Но ты не ответил на мой вопрос, — настаивал Борей с печальной улыбкой. — Я не стану судить тебя, почему бы тебе ни достичь совершенства в своём деле? И я не собираюсь возлагать на тебя ответственность за желание идти по стопам великих предшественников. Ты великий мастер, твоё терпение — дань уважения нашему ордену. Не мне выступать от имени великих магистров, но, когда Башня Ангелов снова возвратится к нам, они узнают о твоей самоотверженности и твоем мастерстве.

— Я не искал похвалы, брат-капеллан, — быстро сказал Гефест. — Ты меня спросил, и я ответил честно, как мог.

— Раз ты не искал похвалы, то тем более достоин её, — ответил Борей, положив руку на плечо товарища. — Я задал вопрос не из подозрения, но из доверия. Не хочу, чтобы тебя угнетали твои мысли и амбиции, ты должен чувствовать себя свободно и говорить свободно, и со мной, и с другими. Только в стремлении к вершинам своих возможностей мы сумеем сохранить гордость ордена и его честь.

— В таком случае, могу я задать вопрос, брат-капеллан? — спросил Гефест, вглядываясь в лицо Борея.

— Да, конечно.

— Твой глаз… — начал Гефест. — В последнее время ты выглядишь обеспокоенным, и я задался вопросом, а нормально ли устройство работает. Это оно вызывает твою боль?

— У меня постоянные боли, ты же знаешь, Гефест, — ответил капеллан, отстраняя руку и отступая назад, — Другого пути нет, а этот служит средством от самоуспокоения.

— Я все-таки хотел бы глянуть и развеять свои страхи, — продолжал настаивать Гефест.

— Ты проделал прекрасную работу с моим глазом, — заметил Борей. — Взвешивать собственные дела это хорошо, но ты судишь себя слишком строго.

Заметив решимость в глазах технодесантника, капеллан смирился, кивнул и опустился на скамью. Гефест склонился над ним, пальцы ловко занялись бионическим органом, и основная часть изделия, щёлкнув, высвободилась. Одновременно Борей ослеп на правый глаз. Это не вызывало беспокойства — раз в год Гефест всегда удалял глаз, чтобы убедиться в его безотказной работе. Странным было то, что технодесантник попросил сделать то же самое всего через два месяца после предыдущей проверки.

Взяв с верстака сложный инструмент, Гефест разблокировал корпус глаза и проник внутрь его. Он бережно извлек линзы, протер их тканью и отложил в сторону, прежде чем углубиться ещё дальше при помощи маленького пинцета. Пока Гефест делал своё дело, капеллан зрячим глазом наблюдал за напряженным лицом технодесантника. Раз Гефест так сильно озабочен состоянием Борея, то, возможно, и другие заметили перемену в его настроении. Капеллан-дознаватель решил переговорить с ними, оценить настроение и задать кое-какие важные вопросы. Бездействие и рутина даже для привычных к ним космодесантников стали уж слишком постоянными и нагоняли тоску. После предыдущего визита Башни Ангелов минуло уже два года, и жизнь в изоляции от ордена, возможно, начинала взимать дань со всех, а не только с Борея.

— Все, кажется, функционирует, как и положено, — сообщил Гефест, собирая бионический глаз и вставляя его обратно. В правой глазнице Борея коротко укололо, а затем полноценное зрение вернулось к нему. — Однако я заметил на имплантате свежие струпья, похоже, что недавно рана снова открылась. Ты можешь попросить Нестора глянуть, что там.

— Спасибо, так и сделаю, — ответил Борей, радуясь, что нашёл причину для посещения апотекария и разговора с ним, хотя к ответственности за сохранение боевого духа и дисциплины такая причина отношения не имела. — Я тебя увижу сегодня на вечерней службе?

Гефест сделал паузу и оглядел арсенал, прикидывая объем работы, потом посмотрел на Борея и коротко кивнул, после чего вернулся за верстак и подобрал свой механический напильник. Режущие зубья, ожив, загудели, когда Борей выходил из комнаты.

КАПЕЛЛАН-ДОЗНАВАТЕЛЬ спустился по центральной винтовой лестнице башни и попал на уровень, расположенный двумя этажами ниже. Здесь находился апотекарион, владение Нестора и медицинский центр форпоста. Войдя, Борей не обнаружил никаких признаков присутствия апотекария. Светили продолговатые потолочные лампы, их резкие отблески сияли на полированных поверхностях из стали, на тщательно систематизированных хирургических инструментах, на пузырьках с каплями и эликсирами, которые рядами выстроились вдоль длинных полок. В центре комнаты доминировали три хирургических стола. Капеллан понятия не имел, где может находиться Нестор, поэтому подошел к комм-блоку и нажал руну общего вызова башни.

— Это Борей. Апотекарий Нестор, ответь, — проговорил он и отпустил кнопку активации.

Ответ пришел через секунды, дисплей комм-блока отобразил передачу входного сигнала из подвала, расположенного глубоко в основании башни.

— Нестор здесь, брат-капеллан, — отозвался апотекарий.

— Пожалуйста, пройди в апотекарион, мне нужно обсудить один вопрос.

— Подтверждаю. Я буду там незамедлительно.

Борей подошел к ближнему операционному столу и посмотрел на собственное отражение в блестящей металлической поверхности. Капеллан много раз бывал в подобных местах, иногда как пациент, иногда ради духовной поддержки оперируемых братьев. К тому же он слишком часто проводил последние обряды над умирающими, в то время как апотекарий извлекал железы-прогеноиды для того, чтобы передать священное геносемя будущим воинам. Это была наиважнейшее дело, которое совершалось ради выживания ордена.

Новое геносемя почти невозможно создать — Борей не знал ордена, который сумел бы совершить подобный подвиг. Таким образом, приходилось полагаться исключительно на хранилища геносемени и имплантацию этих жизненно важных органов. У каждого десантника было два прогеноида, и теоретически его смерть могла создать сразу две замены. Но, несмотря на отчаянно смелые усилия апотекариев, многие прогеноиды гибли на поле боя, прежде чем их удавалось собрать ради продолжения существования ордена.

В задачу капеллана входило объяснять каждому десантнику, какое наследие он несет в себе, воспитать чувство долга и стремление преумножить славу ордена. Космодесантника учили, что ему в любой момент могут приказать пожертвовать собой, однако, он не должен продавать жизнь за бесценок, ибо тем самым он предал бы тех, кто придет следом.

Известная имперская поговорка гласила: "только со смертью кончается долг". Однако даже гибель не снимала с космодесантников обязанности по защите человечества и созданного слугами Императора Империума. В самой смерти своей они продолжали жить во вновь созданных космодесантниках. Иногда тех, чьи физические тела уже не удавалось спасти, помещали внутрь могучих ходячих танков, дредноутов, и они продолжали по тысяче лет жить в виде гигантских воинов с телом из пластали, адамантина и керамита. В результате узы братства просуществовали десять тысячелетий Империума и теперь объединяли самых первых космодесантников с теми, кого посвятили в разведчики десятой роты. Именно это физическое родство связывало воинов ордена, каждого с каждым. Не только традиции ради они назывались боевыми братьями…

…Или так поучали литании, но Борей имел и другой опыт. Став членом крыла смерти, вступив в элиту внутреннего круга Темных Ангелов, он открыл для себя многое ранее неизвестное. Еще больше сведений он получил во время допроса падшего ангела Астеляна, и эти знания до сих пор беспокоили его.

Гермодверь отворилась, ее шипение возвестило о прибытии апотекария Нестора. Изо всей пятерки, служившей сейчас под командованием Борея, этот был космодесантником дольше всех и уже достиг определенной черты. Сам Борей стал Темным Ангелом почти триста лет назад, но более чем шестисотлетний Нестор являлся одним из старейших членов ордена. Борей не понимал, почему ветеран не возвысился и не был принят в крыло смерти. Нестор считался одним из лучших апотекариев на поле боя, раненый в битве за базилику Борей своей жизнью был обязан именно ему. Кроме того, Нестор получил награду за боевую доблесть во время первого штурма орками хребта Коф.

Апотекарий поседел сильнее Борея. Толстую восковую кожу его лица покрывали рубцы и шрамы, шесть штифтов выслуги были забиты в лоб, по одному за каждое столетие службы. Темные глаза и наголо бритая голова придавали медику угрожающий вид, что совершенно не вязалось известной Борею добросовестностью и заботливостью апотекария. Однако, ошибкой было бы принимать такую заботливость за слабость, в бою Нестор проявлял не меньшую свирепость, чем любой другой воин, соратник Борея.

— Чем могу помочь? — спросил апотекарий, проходя мимо и прислоняясь к операционному столу.

Борею показалось, будто он уловил некое мерцание во взгляде Нестора, мгновенную вспышку нервозности.

— Гефест сказал, что мой глаз, возможно, смещается внутрь раны, и порекомендовал это проверить, — быстро проговорил Борей, глядя прямо на апотекария.

— Возможно, он сместился во время стычки на Вартозе, — предположил Нестор.

Он, продолжая стоять, жестом предложил Борею лечь. Капеллан-дознаватель сделал это и уперся взглядом в яркую лапу прямо над смотровым столом. Нестор исчез на мгновение, потом вернулся с одним из своих инструментов, и попытался осторожно прижечь плоть на правой половине лица пациента. В основном это были искусственные ткани, приживленные к металлической пластине, заменившей капеллану значительную часть виска, щеку и лоб. Борей ощущал приглушенное покалывание, пока апотекарий осматривал старые раны. С ворчанием Нестор выпрямился.

— Там, кажется, несколько разрывов на трансплантате, ничего серьезного, — прокомментировал Нестор. — Это вызывает у тебя дискомфорт?

— Не более чем обычно, — ответил Борей, усаживаясь и свесив со стола ноги. — Как ты думаешь, хуже будет?

— Спустя время, да, именно так оно и будет. Некоторые и капилляры отказали, другие ослабли, и плоть медленно умирает. Для полного исцеления потребуется новый трансплантат, — Нестор мгновенно оглядел апотекарион, прежде чем продолжить. — Боюсь, у меня нет возможности провести такую операцию на Писцине. Я дам тебе раствор, чтобы омывать лицо каждое утро, будем надеяться, что процесс отмирания замедлится. Насчет инфекции волноваться не нужно, твой организм более чем готов очиститься от любой болезни, которую тут можно подхватить.

— Гефест будет рад, — заметил Борей. — Он слишком уж беспокоился.

— Неужели так? — пробормотал Нестор, укладывая свой инструмент в автоматическое моющее устройство, скрытое в стене апотекариона.

— В смысле? — спросил капеллан, вставая и поправляя тяжелую одежду. — Ты только что подтвердил, что причин для беспокойства нет.

— Насчет глаза все верно, — бросил Нестор через плечо. Он убрал зонд и бережно вернул его на прежнее место среди скальпелей, зеркал, игл и других инструментов своего ремесла. — Тем не менее, одной из причин кровотечения из трансплантата могла оказаться нагрузка на другие части твоего тела.

— Думаешь, нужно полное обследование? — спросил капеллан, оглядывая самого себя. — Я, вроде, здоров.

— Нет, я имел в виду другое, — отозвался Нестор, сопровождая этот ответ легким покачиванием головы.

— Тогда говори, что ты подразумеваешь, — отрезал Борей, который устал от тонких намеков. — Что, по-твоему, не так?

— Прости меня, брат-капеллан, — Нестор смиренно склонил голову, — Я просто сделал наблюдение.

— Ну так поясни свои наблюдения, во имя Льва! — рявкнул Борей.

— Тебе труднее, чем всем остальным, служить в гарнизоне вдали от наших братьев, — заявил Нестор, поднимая взор.

— Что ты имеешь в виду?

— Обеспокоенные, это к тебе мы обращаемся, чтобы ты напомнил нам о священных обязанностях и освежил в нашей памяти данные обеты, — объяснил мягко Нестор. — Когда мы подавлены вынужденным бездействием и жаждем общения с другими, это ты руководишь нами и делишься собственной мудростью. Но к кому руководящий обращается сам?

— Именно из-за моей веры и силы духа я был избран, чтобы стать капелланом, — заметил Борей. — Такова наша роль — отдавать свои внутренние силы другим.

— Тогда прости мои ошибки, — проговорил Нестор быстро. — Таким, как я, иногда сомневающимся, идущим кровавым путем и нуждающимся в руководстве, не понять, как можно пройти тем же путем в одиночку.

— Точно так же, как я не могу понять, для чего нужны машины в этой комнате, или разобраться в секретах Калибан Хеликс в нашем геносемени, — ответил Борей после минутного раздумья. — Я не могу понять и работу собственного поддельного глаза, меня удивляет, что Гефест изготовил этот глаз из стекла и металла, и все же дал ему подобие жизни.

— Думаю, у каждого из нас своя цель в этом мире, — согласился Нестор, хлопнув по ладони Борея. — Гефест занят машинами, я здоровьем тела, а ты, брат-капеллан, существуешь для нашего ума и нашей души.

— Вот поэтому я и прошу тебя перейти к обсуждению твоих собственных проблем, — заявил Борей, решив, что пора перевести разговор в русло, которое ему куда больше нравилось.

Он знал, что Нестор не ставит под сомнение ни образ мыслей капеллана, ни его лояльность, но чем больше Борей говорил о таких вещах, тем явственнее звенел в его ушах смех Астеляна.

— Я доволен, — сказал Нестор. — Я шесть веков служил Императору и Льву. Я купался в белом огне сражений и создавал новые поколения Темных Ангелов. Все, что я стремился доказать себе самому или моим братьям, уже доказано, остается лишь передать познания другим да еще хранить гордость и достоинство нашего ордена. Если судьба и верховный великий магистр решат до конца дней оставить меня на Писцине IV, я не стану спорить с ними.

— Ты определенно слишком опытный, чтобы ограничиваться такими приземленными обязанностями, — заявил Борей, крепко скрестив руки на груди. — Не думаешь, что опыт, подобный твоему, лучше бы потратить в Башне Ангелов на обучение последователей? Роль сиделки при капеллане с разбитым глазом едва ли достойна таких талантов.

— Ты пытаетесь меня провоцировать, брат-капеллан? — жестко спросил Нестор. — Следуй воле Императора, и я снова повторю, что доволен. Писцина не только форпост, это система вербовки. Мои умения и опыт позволяют оценивать приходящих следом. В том, что касается будущей судьбы ордена, мне доверено много большее, чем ты думаешь.

— Я не стремились принизить то, что ты здесь делаешь, мои слова, возможно, были неразумными, прошу прощения, — поспешно ответил Борей.

Он расцепил руки и шагнул к Нестору. Апотекарий улыбнулся и кивнул, принимая извинения. Бросив последний взгляд, Борей отвернулся и прошагал к двери.

— Брат-капеллан, — окликнул его Нестор. — Ты ничего не забыл?

— Я могу прочитать на память все триста стихов калибанской хроники, и я не забываю вещи.

— Значит, успокоительный эликсир для лица тебе не нужен?

— Принеси мне его во время вечернего приема пищи, — отозвался капеллан с улыбкой.

БОРЕЙ ВЕРНУЛСЯ на лестницу, намереваясь спуститься на нижний уровень и поискать других членов своей команды. На площадке он остановился и посмотрел сквозь толстое стекло узкого окна, собираясь с мыслями. Густой смог ограничивал видимость, так что башни и заводы на расстоянии выглядели смутно очерченными силуэтами. Птица вспорхнула совсем близко, прежде чем скрыться в коричневато-серых облаках. Наблюдая, как она исчезает вдалеке, он вдруг понял, что именно выявили разговоры с Гефестом и Нестором — нужно больше времени проводить с братьями, а не замыкаться в своих опасениях. Космодесантники решили, что он их тонко проверяет, и это доказывало Борею, что от его компании отвыкли. Отвернувшись от окна, он продолжил спуск по лестнице.

На первом этаже находились помещения для претендентов, которые приступили к суровым физическим тренировкам, как только попали в башню, капеллан знал, что в их компании найдет и сержанта Дамаса. Хотя Борей был командиром форпоста, за претендентов отвечал Дамас. Достигнув звания сержанта-ветерана, он был переведен в десятую роту для участия в наборе рекрутов. Как и другие Темные Ангелы на Писцине, Дамас был награжден за доблесть, проявленную во время вторжения орков. Он, вместе с командой разведчиков и теперь уже легендарным сержантом Нааманом, проник в расположение орков, собрал там важные сведения и уничтожил реле, которым чужаки пользовались, чтобы питать энергией свой громоздкий орбитальный телепорт. В результате контрудар по продвигающимся оркам получился сокрушительный, и, хотя во время отступления лазутчиков Дамас был тяжело ранен, он контратаковал противника до тех пор, пока его собственная команда не отошла.

Сейчас Дамас находился среди четырнадцати подопечных юношей. Почти наполовину такой же огромный, как рассказы о нем, он выглядел гигантом даже без доспехов и даже по меркам космодесантников. Когда Борей вошел, претенденты сидели вокруг сержанта-ветерана. Капеллан на мгновение остановился в дверном проёме, прислушиваясь к разговору.

— Ваше первейшее оружие это ваше тело, — произнес Дамас, обращаясь к своей внимательной аудитории. — Ещё до того, как вы получите такие же кости и мышцы, как у меня, я научу вас ломать человеческую шею одним ударом. Я покажу вам, как можно раздавить внутренние органы врага кулаками, обезвредить его пальцами или покалечить ему локти и колени.

Дамас наклонился и положил на голову одного из юношей свою руку, размером с хорошую доску.

— Со своею силой, данной мне апотекариями и моей верой, я могу за секунду превратить твой мозг в кашу, — объяснил он мальчику, который нервно засмеялся, вызывая тем самым смех других. — Более того, я могу выдержать любую предпринятую тобой атаку.

Дамас отдал юношам распоряжение юношам встать и указал на одного из них, предложив тому ударить так сильно, как только получится. Мальчик подошел поближе и остановился в нерешительности.

— Я не нанесу ответного удара, — заверил Дамас мальчика. — Но если ты ещё раз постесняешься выполнить мой приказ, я тебя отлуплю.

Получивший нагоняй мальчик атаковал с пронзительным воплем и впечатал свой кулак Дамасу в живот. Удар заставил бы обыкновенного человека задохнуться, но, по расчётам Борея, он не мог заставить Дамаса даже оторвать подошвы от пола. Мальчик взвизгнул и схватился за ушибленные пальцы. Борей рассмеялся вместе с претендентами. Единственной жизненно важной частью тела космодесантника, которую не защищал черный панцирь, была голова. Сердце, легкие, желудок, грудь — все эти органы оставались неуязвимыми для ударов без оружия, даже если их наносил самый сильный противник. Услышав смех капеллана, Дамас оглянулся. Следом за инструктором кандидаты тоже увидели Борея и моментально замерли в торжественном молчании, склонив головы. Борей вошел и хлопнул по спине парня, нападавшего на Дамаса, почти сбив претендента с ног.

— Смелая попытка, — сказал Борей, помогая мальчику удержаться на ногах.

Он уже узнал Бейаса, одного из двух претендентов, привезенных перед битвой у Вартоза. Бейас, видимо, оправился от шока. С момента прибытия минуло всего несколько дней, но мальчик успел измениться. Его голову обрили наголо, весь щенячий жирок сошёл с сильного торса. Юноша держался прямо, взгляд стал жестче, чем прежде. Дамас проделал хорошую работу.

— Марш! — рявкнул Дамас, дважды хлопая в ладоши, мальчики без лишних слов пустились бежать вдоль стен гимназии, которая занимала весь этаж башни.

Топот босых ног по деревянным доскам заглушал разговор космодесантников.

— Я вижу, дела идут хорошо, — начал Борей, наблюдая за бегающими юношами.

— Удачный выбор. У двоих последних, в частности, хороший потенциал, — кивнув, согласился Дамас.

Затем его взгляд слегка потемнел.

— Но их только четырнадцать в этом сезоне? Башня Ангелов будет здесь быстрее, чем через полгода, и для второго этапа тестирования нам нужно найти тридцать новобранцев, их там ждут.

— По-твоему что лучше, не добрать нашу квоту или передать им мальчиков, которые провалятся в два счета? — поинтересовался Борей. — Раз качества нет, значит, его нет, и ничего тут не поделать.

— Ты знаешь, о чем я говорю, — настаивал Дамас. — Не понимаю твоё нежелание…

— Ты про восточные племена? — спросил Борей. — Думаешь, мы можем принимать тамошних дикарей в новобранцы?

— Все они дикари, — заметил Дамас, пожимая плечами. — Я не вижу никаких различий.

— А я вижу, — возразил капеллан. — Я уже говорил, они слишком кровожадные, даже для наших целей. Будь у нас на Писцине дислоцирована полная рота, я бы их истребил. Некоторые замашки восточных племен — на грани адских. Они прекратили поклонение Императору и вернулись к варварству, боюсь, этого не выбить даже за десять лет обучения.

— Они сильно напоминают мне мой собственный народ на Слэзи, — со значением прокомментировал Дамас. — Возможно, твои суждения о них слишком суровы.

— Возможно, твоя постоянная настойчивость в этом вопросе указывает на то, что ты кое о чем умалчиваешь, — предположил Борей. — Уже несколько месяцев у нас с тобой это единственная тема разговоров.

— Число претендентов сокращается, и это меня беспокоит, вот и все, — спокойно ответил Дамас. — Я считаю своим долгом напомнить тебе обо всех доступных возможностях. Тут нет неуважения к твоей позиции, я понимаю, у каждого из нас свои обязанности и свои принципы, которых следует держаться.

— Быть может, это их сходство с племенами Слэзи тяготит тебя, — сказал Борей.

— Думаешь, я тоскую по родному миру? — спросил Дамас, нахмурившись.

— Тосковать — это слишком сильное слово, я не на минуту не сомневаюсь в твоей верности Темным Ангелам, — ответил Борей. — Наша традиция мудра, мы не посылаем космодесантников в их родные миры, опасаясь последствий. Возможно, тебя зря отправили на планету, которая сильно похожа на твою собственную.

— Не вижу тут ошибки, — заявил Дамас. — Мой родной мир теперь Башня Ангелов, она была им двести лет. Слэзи лишь один из миров, которые я поклялся защищать.

— Тогда я допустил ошибку, — признал Борей, доброжелательно кивнув, — Не хочу, чтобы ты подумал, будто я затаил какие-то сомнения по поводу твоей работы. Я здесь твой наставник и советник и хочу, чтобы ты свободно говорил обо всех своих тревогах.

— Тогда я беспокоюсь, что у нас так мало новобранцев, вот и все, — ответил Дамас тихо.

— Очень хорошо, отмечу твои рекомендации в журнале, так что, если мы провалимся с квотой, никто тебя не обвинит, — пообещал Борей.

— Меня беспокоят не обвинения, а будущая сила нашего ордена, — поправил Дамас капеллана-дознавателя.

— Тогда я позабочусь, чтобы моя запись упомянула и об этом. Ты доволен новой партией претендентов, несмотря на их малое число?

— Все они улучшили свои навыки и оправдали мои ожидания, — подтвердил Дамас, снова дважды хлопая в ладоши.

Внимательные к приказам инструктора претенденты, стремительно работая ногами, собрались возле двоих космодесантников.

— Я оставляю тебя твоим ученикам, — сказал Борей и повернулся, чтобы удалиться.

Уже очутившись по ту сторону двери, он услышал, как сержант-ветеран приказал группе разбиться на пары, чтобы попрактиковаться в бою без оружия.

ХОД МЫСЛЕЙ Борея расстроился. Присутствовало в ситуации нечто неладное, он это чувствовал. На первый взгляд все шло своим чередом, однако в настроениях команды появились "подводные течения". В них присутствовал слабый неопределенный упрек. Подобно самому Борею, остальные Темные Ангелы тоже были разочарованы, фактически они сидели на необитаемом острове, в то время как другие боевые братья устремлялись в славную битву совсем в другом месте за сотню, если не за тысячу световых лет от Писцины. Или причина была в беспомощном состоянии самого Борея, которое он проецировал на других? Других космодесантников назначение на эту планету, возможно, слегка раздражало, но не более. Этого следовало ожидать. Нестор, вроде бы, чувствовал себя в этой ситуации комфортнее остальных. Но это само по себе могло оказаться проблемой. Вдруг старый апотекарий смирился со собственной судьбой? А если он потерял энергию? Не хотел ли он, измученный долгой службой, наконец-то умереть?

Прежде, чем идти проверять боевых братьев Тамиила и Завла, капеллан решил поразмыслить как следует. Он прошагал по лестнице да самого верха цитадели и выбрался на крышу, здесь находилась площадка, предназначенная для наблюдений и стрельбы. Кадиллус-Харбор был виден как на ладони, а выше него — большой вулкан, на склонах которого выстроили город. Крепкий бриз бил в лицо, хлопал полами стихаря, заодно освежая разум капеллана. Когда пределы часовни начинали стеснять разум, Борей часто приходил сюда, чтобы вернуть мыслям их свободное течение. На этот раз он подобрался к южному парапету и посмотрел вниз по склону вулкана в сторону моря.

Тут был промышленный центр Кадиллус-Харбора. Именно в нем находились громадные доки, к которым причаливали чудовищно громадные океанские комбайны, были тут и высокие подъемные краны, и портальные погрузчики, которые рассекали бухту, чтобы забрать грузы газа и минералов, взятых со дна моря. Фабрики, которые перерабатывали руду и выплавляли металл для перевозки на другие планеты, расползлись вокруг гавани, подобно дымящемуся пятну. Здесь же располагались и жилые блоки, вместительные конструкции из камнебетона, набитые миллионами рабочих Кадиллус-Харбора. Близился вечер, вскоре гудки и сирены должны были известить об окончании дневной смены и о наступлении ночных часов. Когда опустится тьма, тысячи плавильных печей зальют небо багряным светом.

Борей обошёл башню вдоль парапета и обратил взгляд на восток. Тут был район побогаче, а рядом развалины древней базилики. Еще дальше, за островерхими башнями планетарной знати, за дворцом имперского правителя леди Созен, лежал хребет Коф. Именно возле него Темные Ангелы и имперская гвардия когда-то удерживали позиции и отбивали атаки орков. В случае прорыва обороны две армии зеленокожих получали возможность соединиться, и тогда планета пала бы наверняка.

Именно поэтому тысячи гвардейцев и космодесантники числом около сотни сдерживали бесчисленную орду чужаков на бесплодном и каменистом клочке земли. Борея там не было, потому что он продолжал сражаться в Кадиллусе. Однако рассказы о героизме и победе вызывали у него гордость. Боевые братья Темных Ангелов боролись, понесли страшные потери, но своей кровью добыли победу и уберегли Писцину от порабощения. Пади Писцина IV, и орки высадились бы на Писцине V, не встретив ни малейшего сопротивления. Племена оказались бы вырезаны или порабощены, а мир утрачен Темными Ангелами навсегда.

Борей ничего не мог с этим поделать, однако с горечью размышлял о событиях последних пяти лет. Когда-то целая рота под командованием магистра Велиала была дислоцирована на планете. Теперь только горстка ветеранов продолжала защищать будущее ордена. Башня Ангелов возвращалась все реже и реже, и Борей задавался вопросом — как скоро великие дела уходят в забвение?

Продолжая свой обход цитадели, он обратил взгляд на север. В первую очередь он увидел огромную открытую площадку северного космопорта, корабли там приземлялись и взлетали каждую неделю, доставляя жизненно-важные грузы и взамен увозя в дальние системы полезные ископаемые. Возле космопорта происходило неладное. Сосредоточившись, Борей разглядел струи темного дыма, которые, будто змеи, извивались над прилегавшими улицами. Вдобавок он сумел различить оранжевые сполохи пламени.

Капеллан-дознаватель подбежал к ближней орудийной башне и вошел внутрь. Он включил комм-блок и нажал кнопку вызова командного центра, который размещался в цоколе здания. Там как раз дежурил Завл.

— Это Борей. Ты получал какие-нибудь необычные сообщения из северной части города?

— Ответ отрицательный, сегодня не было ни одного экстренного сеанса связи, — ответил Завл через минуту. — Есть проблемы?

— Соедини меня со штаб-квартирой полковника Брэйда, — велел капеллан, активируя систему управления турелью.

Двигатели, зажужжав, ожили, комм потрескивал, пока Завл подключал его к главной антенне, которая возвышалась как раз над центральной частью башни. Борей развернул пушку на север, манипулируя одной рукой и наблюдая одновременно за большим сенсорным экраном. На экране было ясно видно, как полыхают многочисленные уличные пожары, а дым заполняет похожие на каньоны мостовые и шоссе.

— Лорд Борей? — ожив, прохрипел комм.

— Полковник Брэйд, прямо сейчас я вижу некоторые признаки беспорядков рядом с северным космопортом. Пожалуйста, проясните ситуацию.

— Там произошёл небольшой мятеж, милорд, — ответил Брэйд. — Всего лишь сотня-другая погромщиков. Силы безопасности правителя пытаются сдержать их по моему приказу.

— Пожалуйста, сообщите, кто отвечает за операцию, и я немедленно присоединюсь к нему, — пообещал Борей, наблюдая на мониторе, как разрастается полыхание.

— Не думаю, что в этом будет необходимость, милорд, — ответил Брэйд, и его голос сорвался, — Я уверен, что люди правителя способны справиться с ситуацией.

— Я желаю лично наблюдать за событиями, пожалуйста, проинформируйте полевого командира, пусть ждет моего приезда.

Борей оборвал связь и отключил питание турели.

— Следи за всеми местными передачами, я отправляюсь в район северного космопорта, надо узнать, что там происходит, — предал он Завлу.

— Я прослежу за тобой на оракул-экране, — подтвердил боевой брат.

Транспондер, встроенный в шасси мотоцикла, мог каждые несколько секунд предавать координаты, это позволяло космодесантникам быстро отыскать седока, если тот сталкивался с опасностью или не сообщал о себе в назначенное время.

— Открыть ворота, — приказал Борей под рёв двигателя и отпустил сцепление. Он прогрохотал по скату и углубился в городской сумрак, оставляя позади хвост синеватого дыма.

Проехав между бронированными бастионами ворот, Борей прибавил мотоциклу скорости. Пока капеллан мчался по улицам, его стихарь хлопал на ветру, случайные городские автомобили и тяжелые грузовики-платформы притормаживали, уступая дорогу. Был самый разгар рабочей смены, и улицы стояли почти пустыми. По обе стороны мелькали, быстро оставаясь позади, мрачные здания Кадиллуса, Борей заметил краткие проблески удивления на лицах немногих гуляющих горожан. Им не часто доводилось видеть своих таинственных, сверхчеловеческих покровителей, и некоторые пешеходы бежали следом, выкрикивая слова благословения и хвалы.

Понадобилось всего несколько минут езды, после чего в небе над Бореем появился густой чёрный дым. Впереди сгрудилась толпа, но она легко расступилась, пропуская мотоцикл, после чего улицы вновь начали наполняться, которые теперь люди держались более осторожно. Борей заметил темно-красный мундир стража порядка из службы безопасности Кадиллуса и направил мотоцикл прямо к этому человеку. Стражем оказалась женщина, ее глаза и голову скрывало блестящее стекло забрала, она откровенно изумилась, когда капеллан очутился перед ней. В руках женщина держала лазган, который уже начал ходить ходуном из-за её нервной дрожи.

— Кто тут отвечает за все, где я могу его отыскать? — спросил Борей, наклонившись к стражнице, крошечная женщина, очевидно, была напугана его присутствием.

— Лейтенант полиции Верузиус, — ответила та, задыхаясь, — Он т-там, где самые сильные беспорядки. Это на западе, следующий перекресток.

— Больше не пропускайте людей в эту зону, — велел ей Борей.

— Мы это и п-пытаемся делать, — ответила она, отступая на шаг назад.

— Хорошо, — согласился Борей, запустил двигатель и поехал прочь.

На пути к перекрестку, на протяжении примерно километра, ему все чаще попадались сотрудники службы безопасности. Наплыв горожан, сдерживаемых кордоном, усилился. Толчея и натиск приостановились под взглядом космодесантника, толпа расступилась, то здесь, то там раздавались возгласы, известившие о прибытии Темного Ангела.

Вскоре он увидел линию противостояния. Дым клубился над головами, и многочисленные стражи выстроились цепью поперек дороги. Борей заметил припаркованный неподалеку бронированный автомобиль и небольшую группу офицеров рядом с ним. Все они разом отпрянули, когда мотоцикл, взвизгнув покрышками, затормозил позади их машины.

— Лорд Борей! — воскликнул один из них.

Он тут же схватился свой комм-блок, который время от времени визгливо выдавал новую порцию непонятного шума. — Какая честь для меня!

— Вы лейтенант полиции Верузиус? — спросил молодого человека Борей.

— Нет, это я, — отозвался более старый и низкорослый сотрудник безопасности. Он был без шлема и носил длинную красную форменную шинель с золотым кантом. Лицо у него было широкое и к тому же разделённое тёмными усами, жидкие волосы коротко острижены.

— Полковник Брэйд уже предлагал свою помощь, и я заверил его, что у нас все под контролем.

— Нисколько не сомневаюсь, я просто хотел узнать, что происходит, — ответил Борей.

— События зрели месяцами, — сердито проговорил Верузиус. — Поначалу были волнения на заводах, люди заговорили о каких-то якобы таинственных знамениях, про противоестественные бури в середине сухого сезона, во всех шахтах наткнулись на платы пустой породы, на все про все ушло несколько недель, потом странные мутанты атаковали океанские комбайны. Пошли слухи, будто астропаты в своих грёзах видели водовороты крови и слышали крики умирающих детей. Драки участились, люди даже убивали друг друга в ссоре, а теперь случилось вот это.

— Вспышку неповиновения этим не объяснить, — возразил Борей. — Беспорядки были чем-то или кем-то раздуты.

— Сегодня утром прилетел звездолёт и стыковался с орбитальной станцией, — объяснил Верузиус. — Пошли циркулировать выдумки про их навигатора, который пострадал от какой-то атаки, будто бы его вытащили из пилястра, и с лица потоком текла кровь, каждый сосуд в теле порвался. Мы пытались пресекать слухи, приказали службе безопасности закрыть космопорт, но сказанного не воротишь. Люди начали стекаться сюда, чтобы узнать новости, потом все это приняло скверный оборот.

— Почему меня не поставили в известность? — требовательно спросил Борей. — Эта информация касается безопасности нашего форпоста.

— Я тут не при чем, вам придется связаться с помощником правителя, — ответил Верузиус, пожимая плечами. — Если станет хуже, нам придется отдать приказ и стрелять на поражение.

— Нет! — отрезал Борей, окинув взглядом сотрудников службы безопасности. — Никаких ненужных смертей. Предоставьте оценку ситуации мне. Я проинформирую вас, что следует предпринять.

Он прошел дальше вдоль улицы и обнаружил, что бунтовщики уже выстроили баррикады из телег и покрышек. Из-за баррикад в стражей порядка летели куски кирпича, оттуда же погромщики метали пылающие факелы, поджигая здания по обеим сторонам улицы. Мужчины и женщины из службы безопасности выстроились в неровную цепь поперек главной дороги на космопорт, заодно перекрывая бунтовщикам доступ к имперским дворцам. Борей остановился позади цепи и поверх голов оглядел сброд в дальнем конце улицы. Стоящих перед ним стражников пугал этот взгляд через их плечи.

Толпа состояла из двух сотен человек, многие с горящими факелами и импровизированным оружием. Шум разносился по улице, однако острый слух Борея различал в какофонии бунта каждый звук. Вопли и крики глушили треск огня, хруст дерева и звон бьющегося стекла. Капеллан ощутил запах дыма от пожара, пот людских тел, кровь, пролитую в грязь на другом конце улицы.

Красные пятна мундиров выделялись на черном камне дороги там, где лежали раненые стражи, товарищи не имели возможности спасти их из самой пасти мятежной толпы. Борей протиснулся сквозь заградительную линию, один из стражников камнем рухнул на колени, когда здоровенный космодесантник слегка отстранил его.

После этого капеллан двинулся к бесчинствующей толпе, обломки кирпича падали возле него и разбивались о дорогу. Через мгновение бунтовщики заметили Темного Ангела, град метательных снарядов сделался реже и совсем иссяк, крикуны успокоились и замолчали. В считанные минуты присутствие капеллана прекратило насилие, одного его появления хватило, чтобы изгнать мысли о неповиновении из разума бунтовщиков, эти мысли оказались вытеснены опасениями и трепетом. Борей находился в десяти шагах от авангарда мятежной толпы и продолжал медленно и целеустремленно надвигаться. Благоговение снова заставило толпу расступиться, люди образовали круг, и тогда Борей остановился в самой его середине. Только случайный звон битого стекла, на котором скользили ноги протестующих, да ещё треск пламени нарушали встретившее космодесантника молчание.

Борей оглядел окруживших его людей, гнев и ненависть на их лицах сменились откровенным ужасом. Многие плакали, некоторые в шоке повалились на колени, кое-кого вырвало от страха. Другие невнятно молились Императору, кирпичи и дубинки выпали из пальцев и со стуком ударились о камнебетон. В конце концов воцарилось молчание, Борей слышал только дыхание впавших в панику людей и стук их сердец. Никто не посмел поднять глаза, когда капеллан-дознаватель сердито оглядел покоренную толпу.

По мере рассматривания собственный гнев Борея постепенно улегся. Эти люди не были еретиками, подлежащими уничтожению, не были они и недовольными, замыслившими мятеж. Они были только гражданами, у которых страх превратился в гнев, которые вопиют о помощи и руководстве.

— Простите нас, милорд, простите нас! — попросил один из бунтовщиков, тощий человек в униформе грузчика северного космопорта, бросаясь в ноги Борею. — Мы не хотели вызвать ваш гнев!

— Мир вам! — произнес Борей, нависая над скопищем перепуганных людей.

Он протянул руку и поднял простершегося человека на ноги.

— Сложите оружие, отбросьте свой гнев и страх. Взгляните на меня и запомните, что слуги Императора наблюдают за вами. Не бойтесь, ибо я нахожусь здесь как ваш опекун, а не как ваш палач.

Люди в толпе стояли молча и рассматривали космодесантника, заодно переглядываясь между собой.

— Но мы боимся, милорд, — сказал портовый рабочий Борею. — Время тьмы приходит, мы видели приметы, мы слышали пророчества.

— А я здесь, чтобы защитить вас, — заверил их Борей. — Я и мои братья здесь, чтобы следить за вами, чтобы охранять вас от опасности. Я стою перед вами как представитель Темных Ангелов, как воин Императора, чтобы напомнить о священной клятве, которая связывает наши судьбы. Я подтверждаю её здесь и сейчас! Клянусь честью моего ордена и моей собственной душой, что я и мои боевые братья отдадим жизни ради защиты вашего мира, какова бы ни была угроза.

— Что с нами будет? — крикнула высокая женщина, в ее светлых волосах запеклась кровь, рана пересекала одну щеку.

— Я не могу винить вас за ваши страхи, — сказал Борей. — И не могу помиловать за ваши поступки. Вы не можете восстать против слуг Императора и остаться безнаказанными. Я попрошу имперского правителя проявить снисходительность, но сейчас я прошу вас сдаться на её милость, и подчиниться правосудию. Кто из вас считает себя лидером этих беспорядков?

Возник слабый ропот, трое мужчин нерешительно вступили вперед со склоненными от стыда головами. Все они были одеты в комбинезоны портовых рабочих с нашивками диспетчеров на груди.

— Был же ещё один человек! — выкрикнул кто-то. — Он-то все и начал!

— Инопланетник, который выступал с речами, — добавил чей-то голос.

— Расскажите о нем, — потребовал Борей от главарей.

Ответил самый старший, человек средних лет с густыми кудрявыми волосами и длинной бородой.

— Парень работал на судне, которое находилось на орбите, его шаттл привез историю про изуродованного навигатора, — сказал мужчина, оглядывая толпу. — Я не вижу здесь этого инопланетника.

— Расскажи мне о корабле, — попросил Борей, нависая над человеком. — С какого корабля он высадился?

— Он называл свой корабль "Сан Карте", — ответил другой лидер мятежников, — Судно бродячих торговцев, как он рассказывал. Говорил, что пришел из других миров, в которых было восстание, и где тёмные силы обработали руководителям мозги. Он обвинил правительницу Созен в том, что она попала под влияние чужаков.

— "Сан Карте"? Ты уверен, именно так назывался корабль? — требовательно спросил капеллан, стискивая полы комбинезона бунтовщика и заставляя того подняться на цыпочки.

Название шокировало Борея как удар.

— Да, да, милорд, — заикаясь, повторял человек, его глаза переполнились страхом.

Борей отпустил схваченного, поспешно повернулся и пошел, люди из толпы спотыкались и отбегали, чтобы убраться с дороги. После нескольких шагов он задержался и, заметив, что стражники осторожно продвигаются вперед, и снова обратился к толпе.

— Подчинитесь правосудию и славьте Императора, что у меня терпимое настроение! — предупредил он, а потом зашагал прочь, обуреваемый мрачными мыслями.

Капеллан-дознаватель вернулся назад, к стайке сотрудников службы безопасности, рядом с мотоциклом Борея стоял Верузиус.

— Большое спасибо за ваше выступление, милорд, — поспешно поклонился он. — Ваша милость оказывает мне честь.

— Накажите их по собственному усмотрению, — ответил Борей, толчком отстраняя Верузиуса и взбираясь на мотоцикл.

Сейчас его заботило только одно — установить истину относительно присутствия "Сан Карте". Если корабль действительно побывал на Писцине, это было опасно и сулило гораздо большие беды, чем бесчинства нескольких горожан или вспышки беспорядков на почве суеверий.

— Помните, нужна сильна рука, чтобы вести слабые умы, — сказал он Верузиусу резко. — Доброта похвальна, но слабость лишь позволяет раку ереси развиваться дальше незамеченным и порождать гниль. Правосудие не моё дело, на то есть законники, но я предлагаю подвергнуть экзекуции главарей. Они предали оказанное им доверие, а такое недопустимо. В ускоренном порядке накажите остальных, а потом верните их на работу, безделье — причина, по которой плодится инакомыслие. Я также вынужден потребовать, чтобы вы нашли прибывших на корабле "Сан Карте" и немедленно их казнили.

Он не объяснил, что, отвергни Верузиус предложение капеллана, очень может быть, Темным Ангелам пришлось бы взять на себя работу палачей. Чем меньше тех, кто в курсе насчёт "Сан Карте", тем меньше вероятность, что сомнительная история корабля выйдет наружу. Верузиус снова заговорил, но пульсирующий рёв ожившего мотоциклетного двигателя заглушил его голос. Борей развернулся, оставляя за собой шлейф дыма вперемешку с пылью, и помчался вдоль по улице. На сердце было тягостно, он прокладывал путь назад на форпост, не обращая никакого внимания на шатающихся горожан и патрульных стражников, которые разбегались, освобождая дорогу.