Амбиции гайдзина

Глава 2

С моего то ли попадания, то ли воскрешения прошел месяц. Или около того, я не запомнил день, и плохо ориентируюсь в местных календарях, так что могу ошибится. По большому счету все шло хорошо.

Набуна уже узнала историю европы вплоть до четырнадцатого века — все по верхам, но подробности ее особенно и не интересовали. Тренировки шли не шатко, ни валко, но как минимум первый удар я стал убивать в одном случае из десяти. Что, учитывая ее уровень владения катаной, не такой уж и плохой прогресс. Конечно, продолжить атаку не получалось не нарвавшись на гарантированно смертельный удар, но тут уж ничего не поделаешь — придется в крайнем случае становится камикадзе. Мне не впервой, какой-никакой опыт есть…

Мда. Опытный самоубийца. Воплощенный оксюморон.

Да и вообще, жизнь наладилась. Из выделенной мне комнаты я почти не вылезал, стараясь не мозолить глаза консервативному населению крепости, так что еду мне по приказу полностью одобряющей такое поведение Набуны Еситори приносил сюда два раза в день. Ей это решало кучу проблем с недовольством подчиненных, а я не рисковал попасть в сложную ситацию.

Если бы какой-нибудь разгоряченно-пьяный самурай напал на меня сейчас — ей бы пришлось вмешаться, ведь личный архивариус. А это либо наказывать самурая, вызывая шквал гнева от единственного поддерживающего ее сословия, либо пускать в расход меня, лишаясь источника знаний и теряя репутацию.

В общем, тот случай, когда эскалация никому не нужна, но все равно произойдет если дать повод. Так что мое добровольное заключение в архиве устроило всех. Для самураев я окончательно превратился в умную зверушку, которую никто не видит — я вообще не уверен, что о моем существовании еще помнят.

Ну, а я получил безопасность, еду, крышу над головой и бесконечное количество бумаги. Что еще нужно для счастья?

Впрочем, расслабится не получалось. Послезнание упорно напоминало про грядущее восстание брата Набуны, которое расколет клан и станет ее первым реальным боевым крещением. И хотя я не раз упоминал об этом, и даже в записанном житие особенно отметил важность первых событий, Набуна решила не предпринимать никаких открытых действий.

Или предпринимать, но меня в них не посвящать. Что, в общем то, разумно. Хотя то, что вроде как должно быть интуицией, упорно кричало, что будет какая-то подлянка. Что-то изменится, или из-за ее пола, или из-за моего присутствия — но изменится. И это может угробить все.

Так что оставалось только переписывать как можно больше данных из истории, чертить карты, описывать все изобретения, которые придут в голову и надеятся, что Набуне этого хватит, если я вдруг исчезну.

А самое противное то, что о ее брате я ничего кроме двух попыток восстания не знаю. Ни о характере, ни о слабостях — только четырнадцатилетний возраст и то, что его поддерживают старейшины. И то, что с какой-то радости он оказался не главой рода, хотя наследует всегда мужчина. И ведь Набуна даже не регент при малолетнем главе рода, нет, полноценный дайме.

Хотя каким там малолетнем, мы ровесники, а по местным меркам четырнадцать это вообще расцвет юности.

В общем, я ждал проблем, не мог их предсказать, так что бесился от осознания этого факта.

И в один день проблемы сами меня нашли. Я возвращался от очередной лекции по истории, так что был выжат как тряпка, и мужчину средних лет в свободной одежде заметил только когда мы поравнялись. Он открыл дверь в комнату справа от него.

— Проходи, гайцзин. — не смотря на то, что мужчина был один и без оружия, чувствовал я себя неуютно. Чего от меня вообще ему может быть надо.

Но выхода не было, не бежать же — зашёл, сел напротив него.

— Прошу прощения… — он помотал головой, обрывая меня.

— Моё имя тебе знать ни к чему. — пожалуй, единственное, что было у него на лице — скука. — Ответишь на пару вопросов, и свободен.

Уточнять что будет, если я откажусь, он не стал. А я не стал спрашивать — если ты задаёшь вопрос, значит должен быть готов к ответу.

А я не готов драться на смерть прямо тут.

— Тебя ведь тренирует… Кхм, Ода-сама? — вопрос был риторическим. — Так вот. На таких личных тренировках иногда случаются разные вещи. Ты понимаешь, что я имею в виду?

Блять. Былять. БЛЯТЬ! Нет, я знал, что исторический Ода очень многих бесил, но чтобы подходить с этим ко мне?

— Не… — со все такой же скучающей миной он продолжил.

— Значит поймёшь. Видишь ли, варвар, несколько очень богатых людей не хотят больше видеть ни Ода-сама, ни тебя.

Отлично. Просто блеск, мать его. Рука скользнула к поясу. Убить его прямо тут, и потом думать как выбраться.

— Не дергайся к ножику, не поможет. Так получилось, что у тебя есть шанс спасти свою шкуру. Если ты сделаешь все как надо, то окажешься в тюрьме, в камере, ключ от которой у стражника случайно выпадет. И сбежишь так далеко, чтобы тебя больше не видели. Это ясно?

Ага, разумеется, вы так просто позволите уйти иностранцу-убийце правителя. Это ж какой ущерб репутации.

Скорее с меня показательно снимут кожу.

— Да, господин… — у меня уже мата не хватает.

— Тогда пшел вон. — наконец-то!

Короткий поклон и вылететь за дверь.

До своей каморки я добрался буквально бегом, и только внутри смог немного расслабится.

Вот о чем кричало моё чутьё. Кому-то нужна смерть Набуны. Скорее всего её брату, он наследует все.

И я в глубокой жопе, потому что шансов нет. Вообще.

Если я прямо сейчас побегу к Нобуне — она просто не поверит, ведь доказательств нет, а я получу мечем по горлу в тёмном коридоре. А если и поверит, сделать ничего не сможет, ведь факт попытки убийства нужно доказать клану. Если я попробую сбежать, то просто останусь в ворот — никто гайцзина не выпустит из замка без особого разрешения. А если после следующей тренировки или лекции она останется жива — меня убьют как провалившегося свидетеля.

Как же все плохо то.

Нужно как-то сообщить Набуне про ситуацию, не встречаясь лично. А лучше вообще заставить её сидеть в замке, так как я не думаю, что убивать через непонятного Варвара это единственный план.

Скорее её пристрелят с крыши вовремя прогулки по улицам или подмешают яд. Ну, с этим я ещё смогу помочь, а вот с первым уже никак.

И ведь если она резко отменит урок и тренировку это будет прямым подтверждением того, что я ей рассказал, и меня все равно уберут.

Значит нужно нормальное оправдание. Нормальное по меркам средневековой Японии.

Я заболел? Неплохо, но это должно быть куда серьезнее. Я сломал обе руки?

Уже ближе, но нужен предлог и к тому же они могут неправильно срастись.

Черт. Как же плохо быть пешкой. Походили как хотели, вообще не спрашивая.

И никакого профита, повезёт ещё, если выживу.

Ладно. Нужно успокоится и начать думать головой.

Безвыходных ситуаций не бывает. Конечно, иногда альтернативы только плохие, но даже тогда одна чуть-чуть лучше.

Что я вообще могу сделать?

Ну, предупредить Набуну, это даже не обсуждается. Прямо встречаться нельзя, но вот оставить в комнате зашифрованное письмо… Как хорошо, что я успел составить словарик.

Итак, сегодня я не смогу провести урок… Нет, это так не работает. 'Не смогу' это только лежа в коме.

Значит прихожу, отдаю под столом письмо, она его незаметно читает… На всякий случай, если за нами наблюдают.

И что дальше? Отправить меня в тюрьму? В принципе, если найдёт достаточно верных людей, чтобы я внезапно не повесился на своём ремне — сойдёт. Но уж очень резкое впадение в немилость, да и долгое удержание в казематах будет выглядеть странно, казнить и забыть.

Нужно убрать для меня саму возможность убить её, но при этом не дать это связать с последними событиями.

Если она решит отправится куда-нибудь из замка, да на ту же охоту… Это плюс тысяча возможностей для убийства. Запершегося в замке дайме хрен выколупаешь, а вот на природе он не защищённые обычного знатного человека.

Гребаный цугцванг. Все, что я могу сделать обернётся ухудшением моего положения. И ведь так даже не задумывалось, просто решили использовать удачно подвернувшегося гайцзина. Тогда сейчас жду вечера, передаю письмо и пусть Набуна решает — она в этом опытнее меня, как-никак уже лет пять дайме.

Вечер настал незаметно. Общий план на лекцию я уже набросал, так что особенно не волновался. Тема, конечно, очень специфическая и тонкая, но ей же нужна история, а не приятная сказка. Постучать, поклонится, сесть напротив и разложить бумагу с картами.

— Ода-сама, за последний месяц я рассказал вам, пусть и в общих чертах, историю Европы до примерно сегодняшнего дня. — господи, что за бред я несу. — Дальше пойдёт ещё не случившаяся история, и с каждым годом она будет все сильнее отличатся от привычной вам. Если я сейчас начну с двадцать первого века, это будет звучать как глупые фантазии, так что я постараюсь объяснить максимально подробно все изменения, приведшие к настолько разительному изменению мира.

Ага. Рассказывать жителю Средневековья про антибиотики, бронетехнику и химическое оружие, когда они ещё толком пушки не освоили. Что там про интернет говорить.

— Хорошо. — вздохнув, я начал объяснять.

— Сегодня мы разберём английскую революцию, как наиболее близкую к монархии. — на самом деле я просто не хочу рисковать с французской. Свобода, равенство и братство это хорошо, но не для средневекового японского дайме, пусть и очень прогрессивного. А там хоть лорд-протектор, войска пришли к власти. — К середине семнадцатого века в Англии вошли в острое противоречие интересы крупной буржу… Богатого городского населения и купцов и феодалов. Как следствие, это вызвало борьбу между традиционными и новыми землевладельцами — знатью и купцами. Выразилось это в противоборстве короля и парламента…

Религиозную часть я пока что решил не тронуть, так как конфликт пуритан с католиками можно свести к простой зажравшейся церкви, что для японцев с буддизмом и синтоизмом звучит как откровенный бред.

В целом урок шел хорошо, но результаты меня… Удивили. Рассказ о жизни Оливера 'наше все' Кромвеля, Набуна одобрила, но сочла его слишком мягким и непоследовательным в захвате островов. Правда, прежде всего она зацепилась за первопричины мятежа, городских мастеровых и прочую протестанстскую этику плавно переходящую во французскую революцию. Впрочем, от этой темы я опять смог отмазаться. Боюсь я Оде рассказывать про Марата… Что же касается итогов революции Кровмеля и парламента…

— Это бесполезно. Правитель, ограниченный в своих действиях будет тратить слишком много сил и времени на то, чтобы доказать верность своих решений подданным. — о, как отчеканила. Я и не стал спорить.

Конечно, ограничивать собственную власть не захочет ни один правитель, особенно абслютный и, а еще и действительно талантливый — тем более, ведь он всегда знает и делает как лучше. Ну, а когда на его место по наследству приходит уже не такой талантливый наследник и все валится к чертям — виноват кто угодно, но только не король, отказавшийся от парламента.

Как бы там ни было, но главной цели этого вечера я достиг — зашифрованное письмо с полным описанием происходящего теперь лежит на столе под бумагами, так, чтобы его нельзя было не заметить.

Не знаю, что предпримет Набуна, но это точно будет разумнее, чем если начну дёргаться я. Она тут, в конце-концов, живёт и правит. Ей и карты в руки, вряд ли это первые заговорщики, пытающиеся её убрать.

Лекция закончилась и я вернулся к себе в комнату. Лучше закончу описание Синогоку Дзидай, все полезнее чем просто волноваться.

Утро встретило меня стуком в дверь слуги, приносящим завтрак. Так продолжалось уже месяц, так что я уже привык вставать примерно в это время.

На самом деле время здесь шло не то, чтобы медленнее… Просто по другому. Не было возни с телефоном, постоянного зависания в интернете и ожидания письма или сообщения, так что поток информации был меньше, да и отсутствие часов перед глазами давало о себе знать. Зато теперь я почти все время проводил внутри, к за работой время идёт гораздо быстрее.

Так что полдень наступил достаточно неожиданно. Сейчас должна быть тренировка с Набуной, и вот это меня откровенно беспокоит.

Что она предпримет? Если я не совершу покушения сейчас — это будет выглядеть очень странно. Но и отменять тренировку вроде бы не собирается.

Может все-таки решила, но об этом мне расскажут уже в додзе?

Ладно, не важно, раз прямо не сказали, значит нужно идти.

На улице же было интересно. На главную площадь замка — то есть внутренний двор въехал небольшой обоз, повозок на двадцать, и огромное количество слуг теперь занималось его разгрузкой. Так что пройти спокойно не получилось — слишком много людей, занимающихся своими делами буквально запрудили двор.

Так что подождав пятнадцать минут, я решил пройти коридорами. В целом, так даже короче, если не заблудится. С этим у меня были определённые проблемы, но так как я уже опаздывал, вариантов не осталось.

Коридоры пустовали. Ну, если не считать стражников на каждом повороте, но их я уже считал частью интерьера.

Два поворота на лево, по лестнице вниз, сместится правее… Да какая скотина это вообще строила?! Да тут не то что один я, тут штурмовой отряд человек в сто заблудится и с голоду передохнет. Так что когда я впервые встретил кого-то не в тяжёлой броне, я обрадовался. Я, конечно, тут крайне низкого статуса, но хотя бы спросить в какой стороне додзе можно, я надеюсь.

Этим кем-то оказалась молодая девушка, лет двадцати на вид, с темно/шоколадными волосами и голубыми глазами. Одетая в голубое кимоно.

Странно, но тем лучше. Это хотя бы не двухметровый амбал.

Не то что бы я собирался драться, моим глазам на комплекцию плевать, но так было банально комфортнее психологически.

Поклон, не отрывая взгляда от пола.

— Прошу прощения, кидзе-сама. — да, хоть язык я с какой-то радости и выучил, но вот разбираться в вежливых обращениях пришлось самостоятельно. — Не могли бы вы сказать, в какой стороне я могу найти додзе?

— Вперёд, и поверни чуть правее. — не удостоив меня взглядом девушка пошла дальше.

Ну, хоть ответила, и то хорошо.

— Могу я узнать, куда ты пялишься, гайцзин? — я пялюсь?

Вот черт. Девушка была удивительно высока для японки, и была выше меня на две головы, так что её грудь была примерно на уровне моих глаз.

А если учесть непредставимое для средневековой Японии декольте… Мне конец.

— Я… — от первого удара я успел уклонится, спасибо тренировкам.

Отпрыгнуть, перекатится, пропуская над головой второй, врезаться спиной в стену. Вот черт.

Откуда у этой психопатки катана? Это же статусное оружие. Ладно ещё Нобуна лично, глава рода, но сторонняя девчонка с самурайским мечом?

Хорошо ещё не стала доставать из ножен, видимо, не хочет имущество портить.

И даже глаза не используешь — она, черт возьми, в своём праве. Это же гребенное Средневековье, тут один взгляд на грудь вышестоящей девушки — преступление.

— Про… — следующий удар пришёлся по челюсти, отбивая её в стену.

Ну вот что за хрень, а? Если переживу ещё и это — вообще глаза завяжу, и идите к черту с вашими ультрапуританскими взглядами.

В глазах погасло.

Незнакомый потолок.

Странно, но было первой мыслью, которая пришла ко мне в голову, когда я пришёл в себя. Щербатый тёмный деревянный потолок, такие же стены безо всяких украшений. Маленькая комнатка два на два метра, в которой хватило места только на мешок с соломой и небольшое свободное пространство перед дверью.

Голова раскалывалась и слегка кружилась, а при попытке встать руки затряслись, отправив меня обратно.

Краткое ощупывание карманов показало, что нож у меня отобрали, как и мешочек с деньгами. Ну, не жалко, там и была то горсть монет.

И я, похоже, добегался. Конечно я без вопросов сумею разрезать стены ногтями, но вряд ли так просто получится отбиться от стражников.

Остаётся надеятся, что Нобуна не позволит так просто казнить своего личного архивариуса, и меня все-так не убьют.

Стоп.

Что делает бумага и тушь в камере заключённого?

Я схватил верхний лист из стопки, бережно сложённую у двери.

Там было всего одна фраза.

'Сиди спокойно'.

Мать твою, Нобуна, ты могла хотя бы предупредить? Я же чуть ту девчонку на ломтики не порезал.

Ладно. Меня как минимум не кинули, а просто убрали в безопасность с глаз подальше, пока разбираются с заговорщиками.

Но черт возьми, можно было и послабее бить.

Забавно. Перед самым важным событием в своей жизни я чувствовал… Скуку.

Все уже просчитано и продумано. Все обговорено и согласовано. Должности, титулы, земли и золото — все, что должна принести мне победа, уже распределено.

Старик Хаяси вечно твердил что это — моя судьба. Все, что принадлежит дому Ода — принадлежит мне. Тем забавнее было узнать, что отец изволил умереть раньше, чем я достиг нужного возраста, и власть отошла не мне.

Девять лет — возраст слишком маленький, чтобы править, но достаточный, чтобы понимать. И действовать.

К счастью, мой враг оказался… Не глуп. Излишне резок. Набуна сама сделала за меня большую часть работы, настроив против себя большую часть старейшин. Своим открытой увлечением варварской культурой, своим презрением к традициям… Всем, на чем строилась власть старейшин.

Неудивительно, что они возненавидели её и приползли ко мне, клянясь в вечной верности и преданности. Забыв, кого назвали их дайме.

Хорошо для меня. И глупо для них.

Забавно, но сначала я её ненавидел. Днями напролёт избивал подобранной под рост катаной специально изготовленную мишень. Хаято говорил, что так результаты были гораздо лучше обычных. Не знаю, я разницы не замечал. Целыми днями я думал о происходящем. Изучал её действия, цель приказов и ход мыслей. И в какой то момент осознал, что перед каждым решением сначала думаю, как поступила бы она.

Забавно. Моим первым наставником невольно стал человек, отобравший у меня все.

Пять лет переговоров, убеждений и интриг. Пять лет улыбок, тайных убийств и тихого бешенства от взглядов на нее, сидящую на месте дайме.

Это моё место. Это моя судьба. Это моё право.

И сегодня я его верну. Или отберу, если придётся.

Замок обшарен сверху донизу. Смешанная стража из преданных мне и ей самураев не позволит убить меня, а разведка не сообщала ни о каких крупных отрядах вблизи.

Ты придёшь говорить. Возможно даже веря, что сможешь настоять на своём.

Тем разрушительнее будет разочарование.

— Ода-сама, ваша сестра… — кивка достаточно, чтобы слуга исчез. Значит вот оно.

Ты входишь быстро, но не торопясь. Так, чтобы не тратить лишнего времени, но не нарушить приличия. Золотые волосы, уложенные в странную версию высокого хвоста хлопают по спине, ярко поблёскивая светом свечей. Парадное красное кимоно обтягивает гибкое тело со слишком широкими от постоянных упражнений с мечом плечами, впрочем, не делая его менее прекрасным.

Яростный блеск во взгляде, рука, лежащая так, чтобы в любой момент дотянутся до катаны… Все, как я и представлял.

Дверь закрылась, отсекая нас от остального мира. Никто не посмеет вмешаться в этот разговор.

— Ты звал меня, брат. — разумеется. И именно поэтому ты пришла сюда взяв самый минимум охраны.

Расчёт или простое доверие? Неважно. Я не собираюсь нападать.

— И ты пришла. — снова молчание. Наши взгляды скользят друг по другу, находя изменения и изучая мельчайшие изменения в мимике. — У меня есть для тебя предложение.

— Говори. И я надеюсь, оно стоило путешествия через провинцию. — не стоит давить так грубо, Набуна. Дайме это не к лицу.

— Стоит. Как ты помнишь, когда наш отец умер, он назначил своей преемницей и наследницей тебя, так как я был слишком мал. — не позволить зубам скрипнуть. Она не должна видеть моих эмоций. Не сейчас.

— И я исполняю свой долг. — о да. И исполняешь настолько хорошо, что убить тебя хочет не меньше половины старейшин.

— Ты уже исполнила его. Женщина не может наследовать великий дом, и ты это знаешь. Ты сохранила земли Овари до моего взросления, но на этом твои заботы завершены. — конечно, мы оба знаем, к чему идёт разговор. И разумеется, никто не будет торопится.

— А если я скажу нет? — слишком грубо, сестра. Это так похоже на тебя, и в то же время так глупо.

— Подумай сама, Набуна, ты не имеешь поддержки среди рода. Женщина не может быть ни лидером, ни тем более дайме. Это противоестественно и жалко. — как же гордо поднялась твоя голова. Да, я знаю, что ничто не могло довести тебя до бешенства сильнее.

— Пока что это у меня получалось. Не вижу причин, по которым это должно изменится. — ах да. Конечно.

— Только за последний год на тебя должны было быть совершенно пятнадцать покушений, прерванных моими людьми. Это не называется "получается", дорогая сестра. — конечно же твои люди были рядом и знали об этих попытках. Вот только жаль, что у тебя вообще нет "твоих" людей среди шпионов. Все они либо мои, либо работают в моих интересах.

Опираться только на самураев, все же, слишком ненадёжно.

— Одно из которых было организованно тобой. — ах да. Хасару все организовал идеально.

— Ты про свою ручную обезьянку? Набуна, если бы ты позволила себя убить взятому с улицы животному, то была бы даже не достойна войти в эту комнату. Если бы я действительно хотел убить тебя, ты была бы уже мертва. — бочонки с этим привезённым варварами "порохом" оказались удивительно эффективны в подобных делах. Они вообще оказалась очень изобретательны в вопросах бесчестного убийства.

Одной порции, спрятанной на улице, ведущей к замку хватило бы чтобы решить эту проблему раз и навсегда. А в самом крайнем случае отряд лучников справился бы не хуже.

Если бы мне было нужно её мертвое тело, разумеется.

— Вот как? И чего ты тогда добиваешься, если мирное наследование тебя не устраивает? — разъярённые глаза горят, подобно звёздам. Да, я действительно сделал правильный выбор.

— Тебя. — позволить бешенству сменится удивлением, и можно продолжить. — Мне не нужен трон, полученный через твою смерть. Ты, как и все члены дома Ода, принадлежишь мне, и я не хотел бы лишатся такой ценности.

Когда ненависть перетекла в желание? Не знаю. Когда ты каждый день думаешь о противнике, он внезапно становится ближе, чем самый верный приближённый.

— Что? — похоже, мне удалось лишить её дара речи.

— Я предлагаю свадьбу. Править землями Овари будет не один из нас, но мы оба — как муж и жена. — разумеется, вся власть достанется мне — жена дайме никогда не сравнится во влиянии с дайме, из какого бы рода она ни была. Если Набуна решит не цепляется за власть — это элегантное признание поражения и сдача позиций. А если все-таки решит подергаться… — В ином случае, я заберу то, что принадлежит мне, силой.

И тебя в том числе, дорогая сестра. Вне зависимости от твоих действий итог будет одним. Все уже просчитано. От тебя зависит только форма твоего поражения.

— В таком случае я говорю нет. — ну вот и все. Значит, война. Не совсем то, что я хотел, но…

— Ты уверена, что хочешь этой войны? Мори Ёсинари, Сасса Наримаса и Кавадзири Хидэтака, ещё парочка влиятельных самураев и множество крестьян — это все, что у тебя есть. Меня же поддерживают все старейшины и большая часть самураев. — ну давай, отбрось гордость и смирись со своим положением. Тут не может быть другого выхода. — Неужели ты так хочешь начать войну за наследие, пытаясь удержать место, на которое у тебя нет прав? Заставить всех вокруг выбирать стороны, и идти против своих друзей, братьев, отцов? Залить провинцию кровью, ослабив перед другими родами?

— Нет, брат. Этого хочешь ты. Я только защищаю то, что даровал мне отец, посчитав меня более достойной, чем тебя. — а вот это уже было больно.

— Значит в следующий раз мы встретимся на поле боя. Твои войска будут сокрушены, поддержавшие тебя самураи убиты, а сама ты ляжешь в мою постель. — это даже не угроза — обещание.

Время угроз прошло. Хватит ночных бдений и пошагового исполнения мелких планов. Настало время действовать.

Все слова сказаны и намерения обозначены. Осталось только взять своё.

Девушка молча повернулась, выйдя из дверей.

Даже жаль, что у неё так мало шансов на победу. Ведь войска всех поддержавших меня старейшин и самураев давно подняты в боевую готовность и собраны в замке Суэмори… А бедняжка Кацуи до сих пор не поняла, что что-то готовится.

Иногда полезно держать подругу детства своего противника рядом с собой. Особенно, если при этом она искренне считает что действует во благо своего настоящего сюзерна.

Игры дилетантов в шпионов так забавны.

Ночь полна ужасов. Никто не знает, что происходит за закрытыми дверьми и на темных дорогах. Никто не вмешивается.

К счастью, от меня это и не требовалось. Только обеспечить безопасность встречи брата и сестры Ода. То есть то, чем занимаются без малого четыре сотни человек во всем замке.

А это значит смотреть в плохо освещенную факелами тьму, скучать, и вспоминать.

— Проходи, Кацуи. Рада тебя видеть. — такое старое и такое новое помещение. Набуна не сделала ничего, что могло бы осквернить память её отца, но немного сменила цветовую гамму оформления, буквально показывая, что приемный зал главы дома теперь принадлежит ей.

— Благодарю, Ода-сан. — девушка поморщилась, сверкнув золотом волос. Живот стянуло в ком.

— Кацуи, пожалуйста, хватит. Мне хватает официоза в жизни, чтобы я успела устать от него. Я не хочу слышать от тебя это обращение. — остаётся только кивнуть.

— Хорошо, Набуна. Могу я узнать, зачем я тебе так резко понадобилась, чтобы отрывать меня от охоты? Ты же знаешь, я гоняюсь за этой бандой уже две декады. — предлог, конечно. Только на охоте я чувствую себя живой. Но ей незачем об этом знать.

— Я уверена, что твой отряд справится с горсткой крестьян и без тебя. — она вздохнула. — Мне нужна помощь. Нобуюки устроил на меня очередное покушение.

По жилам скользнула холодная волна. Тише, Кацуи, ты уже взрослая девочка.

— Как я понимаю, оно не увенчалось успехом. — увы или к счастью. — Да и с каких пор тебе нужна помощь в таких делах?

Раньше с подобным она справлялась сама.

— Дело… Деликатное. Мне нужно, чтобы предполагаемый исполнитель был взят чисто и без повреждений. — ого. И с каких же пор с этим не справится простой самурай?

— Он сражается настолько хорошо, что не справится даже полный отряд? — вряд ли. Хотя… Бывают ситуации, когда можно убить, но не взять живым.

— Нет. Он вообще не будет сражаться. Но мне нужно, чтобы это было сделано так, чтобы это было невозможно связать с готовящимся покушением. Повод подбери сама. — очень, очень странно.

— Он настолько ценен? Что тебе вообще нужно, Набуна? — мне стремительно надоедал этот разговор вокруг да около.

— Мне нужно чтобы его заперли в каземате, по нелепому поводу, который выглядит случайно. И сделать это в тайне. — вот теперь понятно.

— Если тебе нужно просто обеспечить ему безопасность, могла бы просто приставить охрану. — а не отзывать меня с охоты.

— Не варвару и не в этой ситуации. — Набуна посмотрела на бумаги. Понятно. Разговор окончен.

— В таком случае, до встречи. — поклонится, как бы она не морщилась, выйти.

Значит, случайный повод для мужчины варвара? Понятно. Это не сложно.

К горлу подкатил ком, а жилы снова налились холодом.

Да. Это правда не сложно.

Личный архивариус, варвар, не выходит из комнаты. Понятно. Зная интерес Набуны к варварской культуре, она сделает все, чтобы обеспечить безопасность своей новой игрушке.

Внутренний двор перегружен людьми, идти ему придётся через коридоры.

Архитектура внутренних помещений очень проста, если в ней разобраться. Для удобства защитников при штурме из каждой комнаты можно выйти только в следующую комнату, так что заблудится тут практически невозможно.

А значит варвар выйдет примерно здесь.

Одетое кимоно открывает достаточно, чтобы справедливо признать себя оскорбленной при любом взгляде.

Посидит в тюрьме пару дней, ничего страшного.

— Прошу прощения, кидзе-сама, не могли бы вы сказать, в какой стороне я могу найти додзе?

А вот и он.

— Иди вперёд и чуть правее. — сблизился ещё сильнее, поравняться — хватит одного удара.

Низкий светловолосый парень лет четырнадцати на вид, в странной одежде.

Холод не просто течёт по венам, само тело будто обратилось в лёд.

— Могу я узнать, куда ты пялишься, гайцзин? — просто чтобы пояснить происходящее.

Взгляд, упершийся в грудь.

Руки сами легли на рукоять катаны. Удар, способный проломить стальной нагрудник, прошёл мимо.

Совсем чуть-чуть — перед ударом пальцы дернулись, пытаясь сдержаться, но не находя причины. Это не Нобуюки.

Второй удар, продолжающий первый и зажимающий врага в угол. И тут же третий, снизу вверх, врезаясь в беззащитную челюсть и вбивая голову в стену, разливаясь тонкой струей крови.

Миг промедления, просто чтобы прийти в себя после срыва.

Набуна хотела, чтобы он остался жив.

Проверить дыхание.

Жив. Отлично.

Лёд постепенно разжимал зубы, и я снова смогла нормально соображать.

— Этот человек оскорбил меня. Швырните его в казематы. — сбежавшиеся на шум стражники только кивнули. Здесь и сейчас я могу им приказывать, но презрения от этого становится не меньше.

Пусть. Что мне их презрение — никто не выстоит и секунды в настоящем бою.

Теперь этот варвар окажется в безопасной и сухой тюрьме, даже с бумагой, если я правильно понимаю его назначение. Работа выполнена.

Не было даже малейшего удовлетворения.

После этого была пара дней тишины. Нобуюки никак не отреагировал на случившееся, и я смогла отдохнуть.

Насколько вообще возможно отдохнуть, постоянно думая о месте, в которое придётся вернуться.

А ведь когда-то замок Суэмори был просто одним из многочисленных укреплений Овари.

Просто местом, в котором росли дети нынешнего дайме. Просто куском камня, набитом людьми.

Просто… Просто. Просто местом, которого не боишься. В которое не возвращаешься, надеясь погибнуть, не доехав. От которого не сбегаешь в очередную битву на границе, ища безопасности в чужой крови.

Казалось бы, что может случится, если дочь благородного отца, отдавшего жизнь за дайме отдадут во служение его роду? Это честь, и честь высокая.

Пока этой честью не пользуются.

Пока сестра господина и лучшая подруга не успокаивает тем, что это нормально. Пока на тебя не смотрит как на осквернённого выродка последний слуга, презрительно плюя под ноги и нарочито громко обсуждая это с другими.

Пока клятва вечной верности не становится оковами, не дающими даже очистить себя через смерть.

Но скоро это закончится. Так или иначе — выбор сделан.

Эти переговоры закончатся войной, иначе быть не может. Войной за наследование, в которой каждому придётся выбрать себе сторону.

Свою выбор я уже сделала.

Не потому, что Набуна так уж хороша, но потому что это единственный способ уйти из Суэмори, сохранив хотя бы подобие чести.

Предательство, но совершенное для вышестоящего дайме.

То, что не уничтожит то, за что отдал жизнь отец.