Альянс мусорщиков

— Ей лучше. Действительно лучше. Изверг больше не сможет использовать меня, чтобы уничтожить Доннела. Спасибо.

При виде моего лица улыбка Тэда стала шире.

— Я правда рад, что смог помочь.

Я опустила кисть и потянулась к Тэду. Он сжал мои пальцы и взглянул на наши сплетенные руки.

— Мы все еще не строим отношения?

Я покачала головой.

— Нет, мы по-прежнему по разные стороны. Мы враги, но добрые враги.

— Самый лучший вид врагов, — согласился Тэд.

Мы еще немного подержались за руки, а затем я сильно вздрогнула, но уже не от страха, а просто от холода.

— Тебе лучше как следует одеться, — сказал Тэд.

— Да. — Я отпустила его руку. — Еще раз спасибо. Пожалуйста, поблагодари и доктора.

Я нашла в куче постельного белья свою одежду и натянула ее, сияя от радости, что могу без боли продеть левую руку в рукав.

— Прости, что здесь так холодно, — сказал Тэд. — Я пытался включить отопление в этом ряду кабинетов, но послышалось мерзкое жужжание, и обогреватели умерли. Присмотревшись поближе, я обнаружил, что часть проводов в коридоре погрызана крысами.

Я натянула кофту.

— Я привыкла к холодным зданиям.

— Я тоже привыкаю к холодным зданиям. Но не так уверен насчет крыс.

Я встала, подошла к окну и посмотрела на Нью-Йорк, вновь великолепный в своих огнях и красках.

— Полагаю, у вас на Адонисе много ярко освещенных городов.

Тэд подошел ко мне.

— У нас вообще нет городов. Люди не хотели повторения произошедших на Земле проблем с экологией и загрязнением, поэтому решили, что в каждом мире будет населен лишь один континент, а число прибывающих колонистов строго ограничат. Человечество рассеяно в пятистах новых мирах. На Адонисе самое большое население, и все же оно не слишком велико, и люди живут в тысячах маленьких поселений.

Он замолчал и скривился.

— Возможно, сейчас, когда порталы рушатся, это изменится. Люди уже покидают самые отдаленные поселки и сбиваются вместе. Вероятно, с уничтожением всех порталов на Адонисе появятся города. Это один из немногих миров, где хватает людей, специалистов и технологий, чтобы поддерживать определенный ход цивилизации. У большинства остальных нет шансов.

— У них есть шанс, — возразила я. — Таддеус Уоллам-Крейн Восьмой построит новые межзвездные порталы и предотвратит падение цивилизации.

Тэд засмеялся.

— Ты правда в это веришь?

— Конечно, верю. Я выросла на сказках из прошлого, которые казались волшебными, но думала, что волшебники исчезли навсегда. Глядя в это окно, видя такие же яркие здания, как во всех старых историях, я верю, что последний волшебник ходит среди нас и он добьется своей цели.

Тэд помрачнел.

— Дело не в магии. Я не могу взмахнуть рукой и сотворить чудеса. Вопрос в науке, технологии и сложности производства крошечных деталей по точным стандартам.

— Но с моей точки зрения, различие между наукой и магией не толще бумаги, — возразила я. — Мои дедушки и бабушки прошли имплантацию. Они жили в мире, полном научных чудес. Если же хотели узнать, как работают эти чудеса, то одной мыслью могли извлечь информацию из земной сети данных.

Я повернулась к Тэду.

— Те дни уже клонились к закату, когда мои родители были детьми. Им так и не сделали имплантацию. Они считали изобретения вроде порталов научными чудесами, но не знали, как работает наука. И вот пришло мое поколение.

Я покачала головой.

— Я застряла между научным и волшебным видением мира. Порталом я путешествовала лишь раз в жизни, сбегая от лондонского пожара в Нью-Йорк. Я видела, как ты за несколько часов вылечил рану, исцеление которой — если оно вообще возможно, — заняло бы месяцы. Я смотрю на танцующую девушку из ламп на стене здания. Мозг понимает, что все это достигнуто, благодаря продвинутой технологии, и за всеми успехами стоят научные правила, но я не могу сдержать эмоции и реагирую на все происходящее как на чудо. И знаю, что мои дети, если они появятся, воспримут это как чистую магию.

— Понимаю, — отозвался Тэд. — Увидев здесь детей, танцующих вокруг порталов и пытающихся включить их песнями, я понял, что смотрю на будущее всех остальных миров. Когда возможность что-то сделать утеряна, хватает поколения или двух, чтобы восприятие сменилось с научное на волшебное.

— Да, — ответила я. — Именно поэтому я согласна, что ты должен покинуть Землю. Это последний шанс сохранить межзвездную портальную технологию. В следующем поколении не появится новый волшебник, или не останется специалистов и технологий, способных ему помочь. Я не хочу, чтобы другие миры сгинули в таком же хаосе, что и Земля.

— Я думал, ты ненавидишь иномирцев, — заметил Тэд.

Я улыбнулась.

— Феникс и Брейден вполне симпатичны.

Тэд рассмеялся.

— Значит, ты отправишься на Зевс, чтобы строить свои новые межзвездные порталы? — спросила я.

— Возможно, сперва я загляну на Адонис, чтобы повидаться с дедушкой, но затем отправлюсь на Зевс. Адонис потерял веру в меня, а другие планеты в секторе Альфа считают, что если Адонис не способен чего-то сделать, то и им не дано. Но сектор Бета использует другой подход. Они строят свое общество на клановой и профессиональной основе, объединяют семьи с определенными знаниями и верят в их передачу между поколениями.

Он пожал плечами.

— Каждый бетанский мир уже обладает кланами, специализирующимися на различных областях, например, медицине или электронике. Сейчас один из ведущих политических кланов организует проект Фиделис. Его цель — продвинуться на шаг дальше и добиться от каждого бетанского мира отправки лучших экспертов и ученых на Зевс ради последней попытки сохранить технологию межзвездных порталов. Несколько месяцев назад организаторы прислали делегацию на Адонис, чтобы пригласить меня возглавить проект.

— Но ты не улетел на Зевс, — сказала я. — Вместо этого ты оказался на Земле. Ты упоминал, что прибыл сюда, чтобы найти нечто под названием «компонент Розетта».

Тэд кивнул.

— Я пытался изобрести межзвездный портал, который мы сможем построить, используя нынешние технологии, но моя работа упиралась в бетонитовую стену. В каждом портале есть компонент, который настраивается на собственное положение в космосе, и это ключ к успешному ориентированию и связи с порталом назначения. Сейчас этот компонент совершенно невозможно произвести, и я не смог найти более простую версию, чтобы его заменить.

Он всплеснул руками.

— У меня оставалась последняя надежда. Я знал, что оригинальный прототип портала Таддеуса Уоллама-Крейна использовал другую версию компонента Розетты, и хотел ее получить, прежде чем переезжать на Зевс. Власти Адониса не дали бы послать в Нью-Йорк поисковую экспедицию, поэтому я решил отправиться сам. Феникс и Брейден согласились мне помочь, потому что отчаянно хотели перебраться на Зевс. Учитывая нынешние ограниченные возможности путешествий межзвездными порталами, их единственный шанс попасть туда — присоединиться ко мне.

— Почему Брейден и Феникс хотят перебраться с Адониса на Зевс?

Тэд улыбнулся.

— Когда с Зевса прибыла делегация для переговоров со мной, Феникс вступила в отношения с одной из женщин. Ливия пыталась остаться на Адонисе с Феникс, но власти настояли на ее возвращении на Зевс.

— Значит, Феникс хочет отправиться на Зевс, чтобы быть со своей партнершей, Ливией. А что насчет Брейдена?

— Я встретил Брейдена во время силовых тренировок в зале, — ответил Тэд. — Однажды он показался мне расстроенным. Когда я спросил, что случилось, Брейден рассказал, как еще ребенком пережил расставание родителей. Брейден прибыл на Адонис с матерью, а его старший брат отправился на Зевс с их отцом. Межзвездная почта весьма ограничена, но Брейден годами получал отдельные сообщения от брата. И теперь прибыло письмо, извещавшее, что его брат и невестка погибли в аварии.

Лицо Тэда болезненно вытянулось.

— Брейден беспокоился о своих осиротевших племянниках и племянницах на Зевсе. Он попытался добраться туда, чтобы помочь им, но его запрос на межзвездную портальную поездку отклонили.

Я сочувственно хмыкнула, обращаясь скорее к отсутствующему Брейдену, чем к Тэду.

— Обнаружив, что мне нужен пилот для самолета, я, естественно, обратился к Брейдену. — Тэд вздохнул. — Это путешествие должно было пройти так просто. Все началось безупречно. Мы прилетели на Манхэттен, вломились в музей и нашли искомое в стазисной ячейке. Я чуть не танцевал от восторга, когда мы вышли из музея, но тут мы увидели разбитый самолет.

— Значит, ты нашел свой компонент Розетта, — пробормотала я.

— Да. — Тэд покопался в кармане и протянул что-то на ладони. — Знаю, выглядит не очень, просто крошечная вещица из стекла и металла, но в соединении со множеством информации, доступной лишь в земной сети данных, он дал мне необходимые ответы. Мой предок действительно был гением. Я не думал об этом. Я мог доработать до ста лет и умереть, так и не догадавшись. Решение блестящее в своей простоте, но я понимаю, почему его заменил более поздний и впечатляющий вариант. Все это есть в песнях ваших детей.

— Что?

— Включись! Включись! Портал, включись! — пропел Тэд. — Если использовать этот простой компонент, можно включить ручную настройку, прежде чем открывать портал. Настройка была неидеальна, поэтому мой предок создал более позднюю версию компонента Розетты, которая могла точнее определить местонахождение портала назначения.

Тэд помолчал.

— На Зевсе наверняка возможно произвести первичную версию компонента Розетты. И неважно, что в новых порталах придется вручную настраивать направление, лишь бы они работали.

Я взглянула в окно. Тэд вернется на Адонис, а затем отправится в еще более отдаленную звездную систему Зевса в Бета-секторе. Огни Нью-Йорка выглядели красиво, но сейчас, рассмотрев их в деталях, я видела недостатки. Сияющие надписи, в которых не хватало букв. Здания, где часть окон освещена, а другие — нет.

— Уже близок рассвет, — сказала я. — Мы должны поесть и заняться работой.

— Ее осталось немного. Я наполнил лекарствами все стазисные ячейки и записал, как их использовать. Принесу нам завтрак.

— Нет, оставь это мне. Я чувствовала себя такой расстроенной и бесполезной, лежа неподвижно, пока ты делал всю работу.

Я принесла две порции. Они были не такими горячими, как по прибытии. Стазисные ячейки прекрасно сохраняли содержимое, но каждый раз, когда мы открывали и закрывали их, еда теряла тепло.

Тэд взглянул на свою порцию и застонал.

— Опять зимнеежка и порезанная падающая звезда.

Мы вытянули стулья и сели за стол. После двух дней нежелания есть я страшно проголодалась и проглотила все до последнего кусочка. И даже не заметила, что Тэд почти не притронулся к блюду, пока он не проговорил недовольным тоном:

— В это положили гораздо больше корицы.

— Не знаю, что такое корица, но уверена, что у нас ее нет. Это обычный вкус падающей звезды.

— В прошлый раз она была совсем не… — Тэд замолчал и странно икнул. Затем встал, стремительно огляделся, достал из-под стола урну, и его вырвало.

Секунду я оставалась в шоке, но затем мой разум заработал. Я видела, как подобное происходило с другими людьми, и страдала от этого сама.

— Тэд, я думаю, у тебя…

— Думаю, я подхватил вашу зимнюю простуду. — Тэд уронил урну на пол и с трудом добрел до кресла.

— Как это могло произойти? — спросила я. — Придя к нам, ты сказал, что получил прививки от земных болезней.

— Те прививки не помогают от новых вирусов, — сказал Тэд. — Судя по тому, что я слышал об инкубационном периоде вашей зимней простуды, у меня есть все шансы слечь в следующие три дня. Именно поэтому я так старался упаковать лекарства.

— Почему ты не предупредил нас, что можешь заболеть?

— Информация о вашей простуде напугала меня. Доннел сказал, что от нее умерло более тридцати человек. Это поразительно высокий уровень смертности, и пострадали не только самые ранимые, вроде младенцев и стариков, но и здоровые молодые люди. Когда Доннел заговорил о походе за припасами, я ухватился за возможность предложить найти лекарства. Если бы я его предупредил, что могу заболеть, он бы не послал меня с тобой, и мне пришлось бы идти самому, потому что без меня вы вряд ли принесли бы нужные средства.

Его лицо вытянулось.

— Я знал, что рискую, но уже испортил жизнь Феникс и Брейдену, притащив их сюда. Я не мог допустить, чтобы они умерли от зимней простуды, поэтому был обязан раздобыть для вас лекарства, чтобы нас лечить.

Он сунул руку в карман и положил на стол несколько коробочек с таблетками.

— Я обсудил с врачом симптомы зимней простуды. Она думает, что это мутировавшая версия гриппа, который накрыл поселения несколько лет назад. Существовала теория, якобы его разносят птицы, а ваши люди охотились на уток и гусей, так что…

— Неважно, как мы ее подхватили, — перебила я. — Какие таблетки тебе нужны?

— Одна из этих больших белых и две маленьких синих. Четыре раза в день с перерывом, по крайней мере, четыре часа, пока не наступит перелом. Я приму первую дозу сейчас.

Я посмотрела, как он с трудом открывает коробки, и забрала их у него из рук.

— Давай помогу. Ты ухаживал за мной, а теперь моя очередь позаботиться о тебе.

Я вручила Тэду его таблетки и проследила, как он проглотил их, запив водой из бутылки.

— Ты упаковал достаточно этих лекарств?

— Целую стазисную ячейку, — ответил он. — Теперь нам надо загрузить лодку и двинуться вниз по реке.

— Мы не можем, — сказала я. — Я знаю, как быстро эта болезнь настигает людей. Ты можешь отключиться, даже не добравшись до лодки.

— Я в порядке.

Тэд встал, зашатался и начал падать. Я успела его поймать и довести до матраса.

— Меня ноги не держат, — недоверчиво заметил он.

— Я тебе говорила, болезнь приходит быстро. Я не смогу в таком состоянии довезти тебя по реке.

— Но нам нужно идти, — возразил Тэд. — Если я болен, то Брейден и Феникс наверняка тоже заразились. Мы должны доставить им лекарства.

— Не беспокойся. Я могу отправить сигнал бедствия, и Доннел пришлет нам помощь. Лодка будет здесь через…

Я оборвала фразу, потому что вдали послышался вой знакомой сирены.

— Это что за хаос? — спросил Тэд. — Какой-то сигнал тревоги?

Я встала и выглянула из окна. Белый и величественный, он прокладывал путь по воде. Мы не должны звать на помощь, поскольку она уже прибыла.

— Это корабельная сирена, — сказала я. — «Дух Нью-Йорка» здесь.

Глава 29

Я подбежала к двери, ведущей на берег, открыла ее и стала нетерпеливо ждать, пока подойдет «Дух Нью-Йорка». Двое, похожие на Аарона и Жюльена, спрыгнули, чтобы привязать швартовые веревки и опустить сходни, а затем спустилась безошибочно узнаваемая фигура Доннела.

Я поспешила ему навстречу.

— Почему вы рискнули в темноте пойти на «Духе Нью-Йорка» против течения?

— Вчера вечером Феникс и Брейден начали проявлять симптомы зимней простуды. Я знал, что если они больны, то и Тэд мог заразиться. Я собирался провести «Дух Нью-Йорка» на рассвете и забрать вас домой, но затем вспыхнули все огни в городе. Я не верил в происходящее, а постоянно усиливающийся ветер ясно показал, что приближается шторм, поэтому я решил тут же двинуться в путь, чтобы поскорее доставить вас домой. В любом случае, с сияющими над Манхэттеном и Йонкерсом огнями река выглядела почти так ясно, как днем.

Доннел оглянулся через плечо и понизил голос.

— О чем, хаос побери, думал Тэд, включая подачу энергии в Нью-Йорке и не предупредив меня?

— У нас возник небольшой кризис, — ответила я.

— Не понимаю, как включение электричества поможет Тэду с зимней простудой.

— Тэд включил энергию, поскольку загорелось соседнее здание. Нам требовалось запустить противопожарную защиту.

— А. — Доннел повернулся и взглянул на выгоревший жилой дом. — Я заметил следы недавнего пожара. Тэд уже был слишком болен для плавания?

Слишком сложно было объяснить, что именно я, а не Тэд, не могла сбежать. В любом случае, объяснение — это плохая идея. Если Доннел узнает обо всем произошедшем, то постарается защитить меня от Изверга, и это может привести к катастрофе. У нас гораздо больше шансов выиграть приближающуюся битву, если я проведу ее сама.

— Да, — ответила я.

— Думаю, это разумный повод.

— Мы нашли много лекарств, — поспешно прибавила я.

— Это очень хорошие новости. Поступление новых лекарств смягчит настроение альянса и укрепит наши позиции против Изверга. Хотел бы и я ответить такими хорошими новостями, но к сожалению, их нет. Я провел пару бесед с Майором, но не продвинулся. По моим ощущениям, Майор знаком изнутри с планами Изверга и неприятно уверен в их успехе. Я лишь надеюсь, что мы вернемся в Дом парламента до того, как Изверг предпримет что-то драматичное.

Я ничего не сказала. Я знала, что Изверг не совершит ничего серьезного до нашего возвращения. Его атака начнется с моим появлением.

— Где Тэд? — спросил Доннел.

— Здесь. — Я провела отца в дом, а затем в кабинет, где на матрасе лежал Тэд. На мгновение я решила, что он без сознания, но его глаза распахнулись, когда Доннел застыл над ним.

— А, это ты, — сказал Тэд.

— Да, это я, — ответил Доннел. — Я понимаю, что к вам приближался пожар, но тебе было обязательно включать все электричество в Нью-Йорке?

— Я собирался включить его лишь в этом доме, — отозвался Тэд.

— Но похоже, сейчас работает большинство ламп в городе, — заметил Доннел. — И мне это кажется бессмысленным. Уличные фонари должны действовать, возможно, лампы в конторах тоже, но почему так много света в частных квартирах? Наверняка большинство людей, отбывавших в другие миры, отключали перед уходом свет и воду?

— Это правда. Система контроля этого тоже не поняла. — Тэд потер ладонью лоб. — Может быть, энергетический резервуар приближается к критической точке. Системы безопасности ломаются. Кажется, я не могу думать.

Доннел вздохнул.

— Ладно, такой трюк может оказаться полезным. Все эти лампы и хаос знает, что еще, используют электричество. По логике, это должно помочь решить проблему избытка энергии и отодвинуть огненный шторм.

Он пожал плечами.

— А теперь забудь об этом и внимательно послушай меня. Все очень разволновались, когда загорелся свет. Мы с Мачико быстро подумали и объявили, что это он включил подачу энергии в Нью-Йорк.

Он помолчал.

— Ты меня слышишь, Тэд?

Глаза иномирца были закрыты, но сейчас вновь открылись.

— Да.

— Когда люди спросили — а они, естественно, спросили, — почему Мачико этого не удавалось предыдущие восемнадцать лет, мы сказали, что Брейден дал ему дополнительную полезную информацию.

— Брейден, — растерянно повторил Тэд.

— Мы хотели отвлечь внимание от тебя и подумали, раз Брейден — пилот, значит, он должен что-то знать об электронике и моторах, — пояснил Доннел. — Большинство людей приняли это объяснение, но мои офицеры знают, кто ты такой, поэтому я уверен, они подозревают, что ты гораздо глубже замешан в дело, чем мы признаем.

— Я видела снаружи Жюльена, — беспокойно проговорила я. — Он все еще офицер?

— Положение Жюльена в данный момент несколько спорно, — ответил Доннел. — Я сомневался, что найду, добравшись сюда, поэтому не рискнул включать в группу людей, не знавших о Тэде. Я решил взять с собой Аарона и Лютера, достойных доверия, и Жюльена, поскольку это казалось безопаснее, чем оставлять его одного.

Доннел посмотрел на Тэда.

— Пожалуйста, постарайся не совершать пока ничего выдающегося, поскольку есть предел тому, что мы можем объяснить. Если люди догадаются, что ты имплантирован, то срок твоей жизни можно будет измерить часами, если не минутами.

— Понятно. — Глаза Тэда вновь закрылись.

— Хаос, — сказал Доннел. — До сих пор я не мог заткнуть парня, а сейчас едва вытягиваю из него слова. Должно быть, он отчаянно болен. Все нужные нам лекарства в стопках включенных стазисных ячеек у двери?

— Да. Инструкции тоже. — Я взмахнула пачками таблеток. — Часть лекарств для Тэда у меня здесь.

— Тогда мы сперва погрузим на корабль его, а затем коробки. — Доннел высунулся за дверь и крикнул: — Аарон!

Тот пришел.

— Да?

— Помоги мне отнести Тэда, — попросил Доннел. — Ты берись за ноги, а я возьму говорящий конец.

Они вдвоем подняли Тэда. Я взяла его матрас и спальный мешок и двинулась за мужчинами к речному берегу. Когда я вышла наружу, порыв ветра сдул с моей головы капюшон куртки. Доннел был прав. Явно приближался шторм.

Я припустила вперед, поднялась по сходням на палубу, где Лютер придерживал открытой дверь в огромную основную каюту. Я зашла внутрь и успела разложить матрас к тому момент, когда Доннел и Аарон принесли Тэда.

Доннел повернулся к Лютеру и Аарону.

— Теперь погрузим стазисные ячейки и другие припасы. Мы можем отбуксировать за собой маленькую лодку.

Они поспешили прочь. Я завернула Тэда в спальный мешок и теперь встревожено рассматривала иномирца. Он уже лишился сознания, что было зловещим знаком. Интересно, а другие двое переносят болезнь так же тяжело? Я надеялась, что лекарство скоро начнет помогать Тэду. Мы должны как можно скорее добраться до Дома парламента, чтобы я смогла дать таблетки и Феникс с Брейденом.

Казалось, прошло много времени, прежде чем я услышала, как закашляли моторы и «Дух Нью-Йорка» двинулся с места. Когда мы отошли от берега, возник небольшой крен и колебания, словно корабль развернулся, затем все успокоилось. Я посмотрела через окно на восток и увидела, что поднимающееся солнце соперничает с огнями Нью-Йорка и добавляет красных красок небу.

Открылась дверь. Я взглянула на нее, ожидая, что войдет Доннел, но появился Жюльен. Я поспешно встала между ним и бесчувственным, беспомощным Тэдом, поднеся руку к ножу на поясе.

— Чего ты хочешь? — спросила я.

— Я хочу извиниться, — ответил Жюльен. — На крыше я отреагировал неправильно, но это можно понять. У всех нас есть причина ненавидеть имя Таддеуса Уоллама-Крейна. Но последующему моему поведению нет оправдания. Напиваясь, я делал глупости и прежде, но на этот раз зашел слишком далеко.

Я понятия не имела, сожалеет он искренне или просто говорит все это, думая, что извинения помогут ему сохранить положение офицера, поэтому при ответе постаралась придерживаться абсолютно нейтрального тона.

— Спасибо за извинения. Если алкоголь так плохо на тебя влияет…

— Я знаю! — перебил меня Жюльен и поднял руки, словно сдаваясь. — Тебе ни к чему напоминать об этом, потому что последние несколько дней я и сам твержу себе то же. Марша сменила мою личную метку на поясе на бутылку около года назад.

Он скривился.

— Я знал, этот знак подтверждает, что, по мнению людей, не я контролирую выпивку, а она — меня. Я придумывал для себя отговорки и притворялся, будто метка несправедлива. Больше нельзя ими прикрываться. Я должен буду…

Дверь снова открылась, на этот раз зашел Лютер. Он посмотрел на Жюльена.

— Что ты здесь делаешь? Доннел велел тебе держаться подальше от Блейз и иномирцев.

Жюльен пробормотал ругательство и вышел. Лютер бросил на него раздраженный взгляд и придвинулся на шаг ко мне.

— Я до ужаса беспокоился за тебя, Блейз. Хаос знает, о чем думал Доннел, отпуская тебя на реку одну с этой пиявкой.

Я сама довольно часто использовала слово «пиявка», но возненавидела его сейчас в устах Лютера. Мы звали так иномирцев, потому что они забирали вещи, ничего не давая взамен. Возможно, мы помогли Тэду едой и убежищем, но и он много сделал для нас.

— В любом случае, сейчас я здесь, — продолжал Лютер. — Пока тебя не было, я разобрался с проблемой руководства охотничьей группой. Моя группа сработала очень удачно, и теперь все знают, что я прекрасный лидер.

Я совершенно позабыла о вопросе главенства Лютера в охотничьей группе. Похоже, тактика Мачико дать парню лучший участок сработала, или же я была немилосердна и Лютер действительно оказался блестящим руководителем.

— Рада это слышать, — вежливо сказала я.

— Теперь мы можем пожениться. По пути сюда я пытался поговорить с Доннелом о наших свадебных планах, но он сказал, что все вопросы твоего брака нужно обсуждать с тобой, а не с ним.

Свадебные планы? Хаос, из-за всего произошедшего я совершенно забыла о высокомерном решении Лютера на мне жениться.

— Думаю, послезавтра — прекрасный день для свадьбы, — заявил Лютер. — Чем скорее мы с этим разберемся, тем лучше.

Я рассердилась, как Лютер назвал Тэда пиявкой, и возмутилась его предположением, что ему достаточно сказать слово, и я с радостью за него выйду.

— Ты не забыл ни о чем важном?

Лютер, похоже, пришел в замешательство.

— Я не знаю, что еще должно произойти послезавтра.

Я вздохнула.

— Ты сказал, что женишься на мне, но не спросил мое мнение по этому поводу. А вот если бы потрудился, я бы сказала, что не хочу за тебя выходить.

Он совершенно растерялся.

— О чем ты говоришь? Я знаю, ты меня любишь, Блейз. В пятнадцать лет ты все время смотрела на меня и…

Я поспешила его прервать.

— Я знаю, что глупо сходила от тебя с ума, но полностью излечилась от этого и не хочу быть твоей женой.

Лютер нахмурился.

— Ты же не всерьез. Ты должна выйти за меня. Тебе нужен тот, кто о тебе позаботится, а я хочу занять место отца и стать заместителем главы альянса.

— Я не заметила, чтобы ты позаботился обо мне на крыше, — сказала я.

Хмурое настроение Лютера перешло в злость.

— Это совершенно несправедливо. Если бы Жюльен попытался причинить тебе вред, я бы что-нибудь сделал. Сейчас я ведь выкинул его отсюда?

— Кажется, да, — недовольно признала я. — Но дело в том, что я выхожу замуж не только затем, чтобы обо мне заботились. Я намерена сама себя защищать.

Лютер посмотрел на меня с видом оскорбленного достоинства.

— Мы поговорим об этом позже, когда ты будешь в более разумном настроении.

— Нет, не поговорим, — ответила я. — Нам не о чем говорить. Я повторяю в третий и последний раз, Лютер. Я не хочу выходить за тебя. И не выйду. Я не согласилась бы на это, даже будь ты последним мужчиной в Нью-Йорке. Теперь ты примешь мое решение, или я должна написать отказ крупными буквами на стене зала, чтобы его прочитали все?

Лютер резко развернулся и вылетел из каюты. Дверь захлопала на ветру. Я поспешила закрыть ее, а потом опустилась на колени рядом с Тэдом. Его лоб казался горячим, глаза были закрыты, а сам он беспокойно двигался. Я поднесла к его губам бутылку воды, и он начал жадно пить.

Я взглянула в окно на огни Нью-Йорка и заметила несколько снежных хлопьев, дико кружащих на ветру. Мы спешили по штормливой реке. Когда доберемся до Дома парламента, мне придется столкнуться с Извергом.

Глава 30

К тому времени, когда «Дух Нью-Йорка» прибыл на обычное место стоянки, валил густой снег. Аарон и Лютер нашли старую дверь и использовали ее как носилки для Тэда, а Доннел, Жюльен и я тащили по несколько стазисных ячеек. Доннел и Жюльен шли впереди, а я двигалась за носилками, переживая на каждом шагу за Тэда, страдающего под снегом на ледяном ветру. Он горел от жара и все еще оставался без сознания.

Я ожидала, что принятые Тэдом таблетки окажут на него большее воздействие. Пока у нас не закончились лекарства, я видела, как больным людям давали пилюли, и обычно наступало мгновенное улучшение. Существовала еще тревожная вероятность, что таблетки действительно хорошо помогали, но у Тэда особенно тяжелый случай зимней простуды.

Когда мы, наконец, приблизились к зданию, Доннел поманил меня к себя. Я быстро обошла носилки, бросив последний взгляд на Тэда.

— Боюсь, у меня для тебя плохие новости, — обеспокоенно проговорил Доннел. — Ханна решила перейти в манхэттенское подразделение. Надеюсь, ты понимаешь, почему я не пытался ее остановить. Другие подразделения обычно разрешают переход только при определенных обстоятельствах, но я никогда никого не вынуждал оставаться в Сопротивлении против воли.

— Не беспокойся, — ответила я. — Мне уже известно о выборе Ханны. Она говорила мне об этом, прежде чем мы с Тэдом отправились вверх по реке.

— Я этого не знал, — сказал Доннел. — Должно быть, ее решение тебя ужасно расстроило.

— Меня оно крайне разочаровало, — отозвалась я, как надеялась, прохладным нейтральным тоном.

Я ощутила облегчение, когда Доннел не стал задавать новых вопросов, а просто поспешил к двери Дома парламента и открыл ее локтем. Я вошла следом за ним и была поражена бьющим в лицо теплым воздухом. Доннел свалил стазисные ячейки на пол у стены, я автоматически положила свои рядом, а затем в удивлении огляделась.

Возможно, снаружи и шел снег, но в зале стояло лето. Все лампы горели ярче и ослепительнее, чем я наблюдала годами. В воздухе стояло даже не тепло, а почти жара. Похоже, за столами сидел весь альянс, но вместо теплых курток люди надели летние вещи с короткими рукавами. И самое странное, в воздухе не чувствовалось запаха дыма. Кухонный очаг, горевший день и ночь год напролет, не работал. Решетка над ним опустела: ни обычных котлов, ни чайников. Они стояли на каких-то чужеродных пластиковых и металлических объектах.

Доннел издал слабый стон и, наклонившись, пробормотал мне в ухо:

— О, замечательно. Тепло. Лампы. Электрические плиты. Впервые за десятилетия всем по-настоящему удобно, а мне как раз нужно уговорить их покинуть Нью-Йорк.

Я не успела ответить, потому что к двери подошли еще люди. Я придержала ее для новоприбывших и посмотрела, как носилки Тэда затащили внутрь и опустили на пол. Больного укрывал спальный мешок с тонким слоем снега. Я поспешно стряхнула не успевшие растаять белые хлопья, а затем стянула свои замерзшие перчатки и куртку и ощутила тепло. Какое блаженство!

Марша быстро подошла за нашими поясами. Медлительными и неловкими от холода пальцами я расстегнула свой. Тэд еще оставался в поясе, поэтому я раскрыла и его тоже, вытянула из-под тела и вручила оба ремня Марше.

Доннел тоже отдал ей свое снаряжение.

— Где Мачико? — спросил он.

— Настраивает двигатель, чтобы закачать в баки на крыше речную воду, — ответила Марша. — Теперь у нас есть настоящая горячая вода, все принимают душ и наверстывают упущенное со стиркой, так что мы быстро расходуемся.

Я огляделась в поисках Изверга и напряглась, увидев, что он идет к нам через зал. Доннел сделал пару шагов ему навстречу, но Изверг проигнорировал его движение и подошел ко мне.

— Ты сделаешь то, что я хочу, Блейз? — спросил он. — Да или нет?

— Нет, — ответила я.

Он рассмеялся, словно радуясь моему отказу. Возможно, так и было. Я решила, Изверг уже так зол, что предпочтет взять власть в альянсе силой, а не принять покорную капитуляцию своих врагов.

Изверг повернулся лицом к залу и поднял руки над головой.

— Внимание всем! — крикнул он. — У меня важные новости.

Не было смысла так орать. Все уже с любопытством наблюдали за нашим появлением с носилками. Люди наверняка заметили, как Изверг подошел ко мне, и раздумывали, в чем дело. Он кричал лишь для того, чтобы усилить напряжение.

Доннел шагнул ко мне.

— Что происходит, Блейз?

Я энергично тряхнула головой.

— Пожалуйста, доверь мне разобраться с этим самой. Крайне важно, чтобы ты не вмешивался.

Он нахмурился.

— Доверь мне, — повторила я. — У меня все под контролем.

Доннел согласно кивнул, но стряхнул куртку на пол, явно готовясь к драке. Все остальные в зале сидели и стояли совершенно неподвижно, поэтому мой глаз уловил единственное движение у входа в Святилище. Мачико только что вошел и тоже стал наблюдать за происходящим.

— Блейз лгала нам, — разнесся по залу голос Изверга. — Месяцы и месяцы лжи. Она очень успешно дурачила нас, но для нее этого оказалось недостаточно. Она решила еще попытать удачу и посмеяться над нами, став офицером.

Над столами Бруклина поднялся Призрак.

— В этой речи есть смысл, Изверг, или ты просто тешишь свое обычное желание побыть в центре внимания?

Изверг повернулся к нему.

— Смысл в том, что у Блейз проблемы с рукой. Ее навязали нам в офицеры, а она не только девушка, но и бремя для всех нас.

Зал внезапно взорвался перешептываниями. Возвращаясь домой по реке, я планировала, как с этим справиться. Я не могла одолеть Изверга физически, но этого и не требовалось. Битва будет происходить на словах, и чем больше шума Изверг произведет вначале, чем глубже ввяжется в нападение, тем лучше. Он ставил своей целью использовать меня для уничтожения Доннела и альянса, а я могла обернуть всю разрушительную силу против него.

Самая большая опасность заключалась в том, что никто не прислушается к моим словам и даже не услышит их. Я выглядела незначительной, стоя рядом к крупным врагом, и не могла кричать с такой же силой, как он. Я прошла мимо Изверга к столам Сопротивления и, воспользовавшись стулом как ступенькой, залезла на один из них.

— Я не бремя, — прокричала я. — И приношу домой столько же рыбы, сколько и все остальные.

— Рыба! — проорал мужской голос откуда-то из-за спины. — Рыба не в счет.

— Если кто-нибудь решит не есть в рыбные дни, пусть сообщит мне, и я помогу, — завопил слева женский голос.

Послышался женский смех, и жена Призрака, Людмила, отозвалась с территории бруклинского подразделения.

— Все знают, что Блейз сломала руку прошлым летом. У нее еще остались слабые боли и ломота, но это не помешало ей выполнять свою долю работы, так в чем же здесь драма? Думаешь, женщина на офицерском посту прикончит твой мир?

Я не ожидала, что другие женщины выступят на моей стороне против Изверга. Почему, во имя хаоса, она рискуют навлечь на себя его гнев? Я осмотрелась, и смесь страха и поражения на дюжине женских лиц дала мне ответ. Ханна хорошо сделала свою работу, внушая всем веру, что у меня серьезные проблемы с рукой. Они боялись, что я потеряю офицерский пост и больше ни одна женщина не получит возможности добиться власти.

— Дело в том, что твой драгоценный офицер-женщина страдает не от слабых болей и ломоты, ее рука совершенно бесполезна, — прокричал Изверг. — Ханна подтвердит мои слова. Она месяцами помогала Блейз скрывать правду.

Все повернулись к Ханне, сидевшей за одним из столов Манхэттена. Похоже, она на мгновение вжалась в кресло, затем заставила себя встать.

— Изверг прав, — крикнула Ханна. — Я месяцами носила за Блейз вещи и делала большую часть работы. Мы притворялись, будто у нее просто слабые боли в руке, но правда в том, что Блейз едва могла владеть ей. Блейз сказала, что я должна хранить ее секрет, иначе меня вышвырнут из Сопротивления.

Она покачала головой.

— Я сдалась и сделала, как она хотела. Я думала, что пока могу справляться с двойной нагрузкой, больше никто не пострадает. Но затем Блейз стала офицером. Я поняла что мы не только лгали нескольким женщинам-рыбачкам, но обманывали весь альянс. Я больше не могла вынести эту ситуацию и перешла в Манхэттен.

Она вновь села, и люди повернулись ко мне. Мне пришлось признать, что Ханна хорошо рассказала свою историю. Отзвук оскорбленной невинности в ее голосе при упоминании двойной нагрузки казался очень убедительным. Но Ханна же была опытной лгуньей. Она много практиковалась, обманывая меня годами.

Я не могла рассказать правду и обвинить Изверга в нападении, потому что объяснение, как Тэд защитил и вылечил меня, привело бы к вопросам, подвергавшим его опасности. Теперь и мне пришло время немного приврать.

— С моей рукой ничего страшного, — объявила я. — Она полностью исцелилась несколько недель назад, но я подозревала, что Ханна шпионит за Сопротивлением для Изверга. Я сказала ей, что проблемы еще остаются, попросила ее сохранить секрет и стала ждать, когда она побежит к Извергу с этой историей. Конечно, Ханна так и сделала.

Изверг рассмеялся.

— Нет смысла отрицать очевидное, Блейз. Все мы наблюдали за твоей рукой, пока ты стояла. Ты не двигала ей, потому что не можешь этого сделать. Я как представитель альянса от манхэттенского подразделения подаю жалобу в общее правосудие на Блейз от Сопротивления за многомесячное сокрытие информации о бесполезной руке и за навязывание Ханне своей работы. Кто поддержит мою жалобу?

— С моей рукой ничего страшного, — прокричала я, пока никто не успел ответить. — Смотри!

Я наклонилась и схватила правой рукой целый кувшин воды, затем встала, подняв его над головой.

Изверг зашагал ко мне, шипя от нетерпения.

— Другая рука, Блейз.

Стоя на столе, я впервые в жизни оказалась выше Изверга. С улыбкой посмотрев на него сверху вниз, я опустила кувшин, перенесла его из правой руки в левую и вновь подняла высоко над головой.

— Ты имеешь в виду эту руку, или мы говорим о третьей?

Со всех сторон послышался смех. Призрак крикнул из бруклинского угла:

— Непохоже, что у Блейз есть проблемы с руками, но я по-прежнему вижу шрам на твоей, Изверг. Следы зубов маленькой девочки!

Все обратились взглядами к шраму на обнаженной правой руке Изверга и буквально взревели от смеха. Он в бешенстве посмотрел на меня. Я заметила движение на территории Манхэттена. Ханна вновь встала. Она глядела на меня, прижав ко рту правую руку. Ее лицо побледнело от шока.

Сделав усилие, я вернулась взглядом к Извергу.

— Ханна долго шпионила за Сопротивлением для тебя, не так ли, Изверг? Ты угрожал ей. Заставлял ее делать все, что хотел. И не только шпионить. Шесть лет назад ее поймали на краже лекарств. Она брала их какое-то время. И отдавала все тебе.

По комнате разнеслись судорожные вздохи.

— Ты делился хоть чем-нибудь с членами манхэттенского подразделения? — спросила я. — Или придерживал все для личного пользования?

Блок молчаливо наблюдал за происходящим с территории манхэттенского подразделения. Сейчас он внезапно и решительно вскочил на ноги.

— Манхэттену ничего не известно об украденных лекарствах!

Я заметила движение в рядах Острова Квинс. Их мятежник, Бродяга, взбирался на стол. Его фигура в футболке с короткими рукавами в желтую, зеленую и черную полоску бросалась в глаза.

— Изверг хвастался, что быстро выздоровел после зимней простуды, — воскликнул он. — Теперь мы знаем причину такого чуда. Пока другие люди умирали, Изверг лечился украденными таблетками.

Я поразилась, что Бродяга присоединился к моей атаке. Я посмотрела на него, и он ответил мне яростной улыбкой. Его кожа была несколько темнее, чем у Лютера, ему не хватало классической красоты последнего, но буйная энергия била через край.

Майор, очевидно, не одобрял поведения подчиненного. Он глядел на Бродягу так, будто с радостью придушил бы его, но тот, совершенно не обращая внимания на главу своего подразделения, оглядывал комнату. Бродяга явно знал, что Изверг помог Майору устроить ему такое жестокое наказание. И теперь пользовался возможностью дать сдачи.

Изверг посмотрел на Бродягу.

— Ложь! — рявкнул он. — Всего лишь пустая ложь. У меня нет ни шпионов, ни склада украденных лекарств. Блейз внушила Ханне, будто страдает от проблем с рукой, и заставила ее покинуть Сопротивление. Ханна рассказала мне свою историю, и я тоже оказался так глуп, что поверил.

Последовало напряженное молчание. Блок намеренно выступил в защиту Манхэттена, а не самого Изверга. Бродяга присоединился к моим обвинениям. Теперь все остальные оглядывались и ждали, что заговорит кто-то другой, не рискуя вступить самим. Призрак, лидер Бруклина, сидел с расчетливым видом охотника, прикидывающего, не пора ли поразить стрелою дичь.

Доннел до сих пор стоял неподвижно, с хмурым видом наблюдая за событиями, но сейчас двинулся ко мне. Я поймала его взгляд и энергично покачала головой. Отец не должен в это вмешиваться.

Теперь требовалось сказать несколько слов. Я с надеждой ждала их от Призрака, но он просто откинулся в кресле.

Я прикусила губу. Лишь Бродяга поднялся со мной против Изверга. Мятежник из Квинса, никогда не пользовавшийся любовью главы подразделения, не входил в число представителей альянса и не мог сказать этих слов. Значит, мне придется произнести их самой.

Я прокричала во весь голос:

— Я взываю к общему правосудию против Изверга из Манхэттена. Он виновен в хранении украденных лекарств и шантаже с целью заставить члена Сопротивления работать на него.

Изверг засмеялся.

— Ты не можешь пожаловаться на меня в общее правосудие, малышка.

— Блейз — офицер Сопротивления и имеет право обращаться к правосудию, как любой другой представитель альянса, — наполнил комнату голос Бродяги. — Хватит ли смелости другим представителям альянса поддержать ее, или все вы — последние трусы?

Несколько секунд простояла тишина, затем я услышала ритмичный звук справа. Я повернула голову и увидела Раэни, которая стучала кулаками по столу перед собой. Через мгновение звук стал громче — это присоединились к ней Нацуми и Химеко, — а затем внезапно распространился по комнате и достиг оглушительной силы. Женщины Сопротивления и оставшихся четырех подразделений барабанили по столам, одни — руками, другие — башмаками или кувшинами с водой.

Стук резко прекратился. Я увидела, что на стол лезет Лед. Его лицо вспыхнуло глубоким красным цветом.

— Я взываю к общему правосудию против Изверга!

Я не верила, что Изверг мог шантажировать Льда, и все еще понятия не имела, какими угрозами выродок пробил его броню, но приходилось признать, что это правда. Я родилась в лондонском подразделении и одиннадцать лет прожила под властью Льда, не увидев в нем и намека на эмоции. Но сейчас его лицо наполняла смесь гнева и стыда.

— Два представителя от двух подразделений, — прокричал Бродяга. Он взмахнул руками, словно дирижер, и стук возобновился и затих только тогда, когда из-за столов Манхэттена выдвинулась Ханна.

— Блейз сказала правду, — дрожащим голосом произнесла она. — Изверг заставлял меня красть для него лекарства. Я не виновата. Я…

Ее голос потонул в словах Аарона.

— Я взываю к общему правосудию против Изверга.

Меня поразило откровенное бешенство в голосе офицера, но затем я поняла, что я дура. Украденные лекарства помогли Извергу быстро излечиться от зимней простуды, а жена Аарона умерла.

— Три представителя от двух подразделений взывают к общему правосудию против Изверга! — Бродяга выжидательно оглядел комнату.

Призрак встал.

— Я взываю к общему правосудию против Изверга.

— Четыре представителя от трех подразделений, — воскликнул Бродяга. — Кто из вас хочет отдать последний почетный голос, чтобы поручить Изверга правосудию?

Ему ответили несколько голосов. Бродяга бросил триумфальный взгляд на Раэни, а та радостно улыбнулась ему в ответ. Изверг помог Майору подвергнуть Бродягу процессу общего правосудия. Теперь самому выродку светила та же участь.

Я почувствовала, что стол подо мной задрожал. Это Доннел вскарабкался на него и встал рядом.

— Необходимые пять представителей альянса, включая посланников трех различных подразделений, подали в общее правосудие жалобу на Изверга, — сказал он. — По правилам альянса, Изверг предстанет перед официальным судом в семидневный срок.

Он помолчал.

— Все желающие высказаться в пользу обвинения или защиты, должны предупредить меня, по крайней мере, за час до начала процесса. Учитывая природу обвинений, я хочу прояснить, что тем, кто заявит об угрозах Изверга, не придется рассказывать о сути угроз.

Ханна быстро повернулась к Доннелу.

— Я сказала правду. Подтвердила историю Блейз, чтобы помочь довести Изверга до суда. Теперь ты должен попросить Блока отпустить меня обратно в Сопротивление.

Доннел пожал плечами.

— Я почувствовал, как ты изменила мнение в самый последний момент, когда увидела, что общее мнение уже обратилось против Изверга, но приму любое решение Блейз.

Я вспомнила, как Ханна помогла Извергу поймать меня в западню. А потом стояла и наблюдала мои страдания. Вспомнила плаксивые слова горе-подруги, мол, в произошедшем виновата я, а не она. Я не понимала, злопамятность или простой здравый смысл повлияли на мое решение, но не стала приглашать ее обратно в Сопротивление.

— Ты предпочла Манхэттен Сопротивлению, Ханна. Ты сделала этот выбор, полностью осознавая, что другие подразделения требуют верности на всю жизнь. Теперь ты принадлежишь к Манхэттену.

— Но…

Я перебила, повысив голос, чтобы заглушить ее.

— Сопротивление не примет тебя обратно, Ханна. Теперь ты принадлежишь к Манхэттену.

— Ты слышала решение, Ханна, — сказал Доннел. — Возвращайся к выбранному тобой подразделению. — Он повернулся к Извергу. — Ты тоже, Изверг. Ты заходишь на территорию Сопротивления. Покинь ее, пока я тебя не пристрелил.

Изверг взглянул под ноги. Возможно, он так увлекся нашим спором, что не заметил, как прошел последние важнейшие пару шагов и оказался среди столов Сопротивления. Секунду я думала, Изверг настолько разъярен, что откажется уйти, но он отодвинулся, повернулся и направился в угол Манхэттена. Ханна бросила на меня последний жалобный взгляд, но последовала за ним. Я увидела, как Блок вышел навстречу этим двоим.

— Почему ты меня не защитил? — требовательно спросил Изверг.

— Защитил? — рассмеялся Блок. — Я запру тебя до суда и не скажу ни слова в твою пользу. Если бы правила общего правосудия позволяли главе подразделения подать жалобу против своего подчиненного, я бы сделал это годы назад.

После этого Блок ударил Изверга. Я не стала наблюдать за продолжением драки, поскольку чувствовала, что гораздо важнее перенести Тэда с носилок в настоящую кровать в Святилище. В любом случае, не было необходимости смотреть схватку, потому что я точно знала, чем она закончится. Блок получил свою прозвище за то, что удар оказывал на него такое же слабое влияние, как на бетонную стену. У Изверга не было шансов.

Глава 31

На пике зимней простуды пара сотен больных лежала на матрасах в общем зале, но сейчас ситуация вернулась к норме. Больничная территория Святилища состояла из трех больших палат с восемью кроватями в каждой, и Феникс с Брейденом были единственными пациентами в одной из них.

Когда я вошла в комнату, Надира, самая опытная наша медсестра, стояла рядом с Феникс. Она взглянула на меня, затем заметила Лютера и Аарона, внесших в комнату Тэда на импровизированных носилках.

— Положите его туда, — указала Надира на кровать рядом с Феникс.

Лютер и Аарон послушно перенесли Тэда в постель.

— Как другие иномирцы? — спросила я.

Волосы Надиры покрывал красный с золотом шелковый шарф, но одна длинная седеющая прядь выскользнула из-под него. Сестра убрала локон на место и вздохнула.

— Оба исключительно тяжело переносят зимнюю простуду. Возможно, у иномирцев слабее сопротивляемость. Мужчина может выжить, но женщина определенно умрет.

Я поспешила к лежавшей в кровати Феникс; ее лицо пылало, а глаза оставались закрытыми. Я дотронулась до лба бедняжки тыльной стороной ладони и почувствовала обжигающий жар. Затем наклонилась правым ухом вплотную ко рту. При вдохах и выдохах слышался слабый свистящий звук.

Хаосовы слезы. Надира была права. Я слишком часто слышала этот звук, чтобы ошибиться. Люди, дышавшие так в первый день болезни, никогда не переживали критический третий.

Когда я выпрямилась, Феникс открыла глаза и резко схватила мою руку.

— Дождись меня, Ливия! Я лечу на Зевс, чтобы быть с тобой. Дождись меня!

В ее глазах застыло ошеломленное выражение, и я поняла, что она видит не меня, а любимую женщину.

— Я тебя дождусь, — сказала я.

Феникс улыбнулась, ее глаза закрылись, а рука ослабила хватку и упала на постель.

Я повернулась к Надире.

— Мне понадобится твоя помощь, чтобы дать ей лекарство от простуды.

Сестра уставилась на меня.

— У тебя есть лекарство? Откуда?

— Из места между Йонкерсом и Территауном, — ответила я. — Мы привезли множество коробок. У меня с собой несколько таблеток.

Надира помогла мне посадить Феникс. На столике у кровати стояла бутылка с водой и бумажные стаканчики. Я наполнила стакан водой и уговорила Феникс проглотить таблетки. Две маленькие синие прошли легко, но с большой белой возникло затруднение.

Мы подержали Феникс в сидячем положении еще пару минут и, убедившись, что ее не вырвет, уложили обратно. Судя по разговору за спиной, я могла сказать, что Лютер и Аарон снимают с Тэда одежду и укладывают его в кровать, поэтому старательно держалась к ним спиной, переходя от Феникс к Брейдену. Тэд изо всех сил чтил мою скромность, занимаясь моей рукой, значит, я должна сделать то же для него.

Брейден пока дышал нормально, его глаза оставались открыты. Он повернул голову и взглянул на меня.

— Брейден, — сказала я, — Ты должен принять несколько таблеток, чтобы поправиться.

— Таблетки? — растерянно повторил он.

Мы с Надирой повторили процедуру, подняв его для приема лекарств. Он легко проглотил их, но, похоже, усилие его утомило. Когда мы уложили Брейдена обратно, он потерял сознание.

Я услышала, как открылась дверь, а повернувшись, увидела, что вошли Доннел и Жюльен со стазисными ячейками. Принесенное они сложили вплотную к стене. Я осторожно развернулась, убедилась, что Тэд лежит в постели и укрыт простыней, и, пройдя мимо него, достала маленькую пластиковую коробку, содержавшую записи о лекарствах.

Я отдала ее Надире.

— Вот полный список лекарств. Некоторые из них в этих ячейках, а остальные пока на борту «Духа Нью-Йорка».

Надира открыла коробку и начала быстро просматривать листы бумаги.

— В первой комнате у нас тяжело больной малыш, так что нужно принести сюда остальные лекарства как можно скорее.

Доннел кивнул и повернулся к своим офицерам.

— Идите и заберите груз. Когда Надира возьмет то, что ей нужно сейчас же, можете отнести остальное на верхний этаж крыла Сопротивления.

— Опять на холод, а мы еще не успели согреться, — пожаловался Жюльен. — Не знаю, почему люди считают офицерский пост привилегией.

— А я не знаю, почему ты думаешь, что все еще остаешься офицером, — ледяным тоном парировал Доннел.

Жюльен поспешил к двери, а Лютер и Аарон обменялись говорящими взглядами.

— Вы двое, прекратите строить друг другу гримасы и делайте, что приказано, — прибавил Доннел.

Лютер и Аарон умчались за Жюльеном. Доннел дождался их ухода, обошел комнату, осмотрев по очереди всех иномирцев, а затем повернулся ко мне.

— Блейз, мы должны поговорить, — сказал он. — Наверху. Сейчас же.

Я взглянула на Тэда.

— Я бы предпочла остаться…

Доннел прервал меня еще более жестким тоном, чем в разговоре с Жюльеном.

— Когда я требую поговорить сейчас же, то не шучу!

Он повернулся и вылетел из комнаты. Я последовала за ним, чувствуя жжение в желудке. Таким тоном Доннел говорил с людьми только перед тем, как их ударить. Почему он так обращается ко мне? Что я сделала?

Когда мы проходили через зал, люди бросали один взгляд на лицо Доннела и спешили убраться с его дороги. Затем мы поднялись по лестнице Сопротивления. Доннел не говорил ни слова, пока мы не дошли до его квартиры на шестом этаже и за нами не захлопнулась дверь.

— Хаосовы слезы, Блейз, почему ты не сказала мне о проблемах с рукой? Почему не предупредила, что Изверг собирается натравить на тебя общее правосудие? Я думал, мы в последнее время наконец начали разговаривать друг с другом и строить нормальные отношения. Очевидно, я обманывался.

Я облизала губы.

— Моя рука в полном порядке. Я лгала Ханне о…

— Не делай этого! — Доннел обвиняющим жестом наставил на меня палец. — Не смей лгать мне, глядя в глаза. Может быть, ты и обдурила своей историей людей в зале внизу, но мне известно то, чего не знают они. Я знаю, что всего несколько дней назад ты просила меня за Ханну. Знаю, что Тэд — это Таддеус Уоллам-Крейн Восьмой, последний имплантированный представитель человечества. Знаю, что вы вдвоем провели последние несколько дней на складе, набитом медицинскими препаратами.

Я вздохнула.

— Хорошо. После перелома у меня еще продолжались небольшие боли. Ничего особенного, но Изверг заставил Ханну раздуть дело перед другими женщинами, чтобы те думали, будто у меня серьезные проблемы. Затем Изверг устроил нам с Тэдом западню, когда мы собирались в речное путешествие. Напал и повредил мне плечо, но Тэд вылечил меня на медицинском складе.

— Почему ты не рассказала мне о нападении Изверга? — спросил Доннел. — Я признаю, что имело смысл продолжать путь на склад, если Тэд мог вылечить там твою рану, но ты могла бы рассказать мне все целиком, когда мы возвращались на «Духе Нью-Йорка».

— Изверг пригрозил, что подаст на меня жалобу в общее правосудие за многомесячное сокрытие информации о поврежденной руке и заставит Ханну подтвердить его рассказ, чтобы все поверили. Он планировал втянуть тебя в мою защиту, заявить, что и ты лгал о моей руке, а потом оспорить твое лидерство в альянсе. Мне было гораздо безопаснее разобраться с ним самой. Как только Тэд вылечил мою руку, сложилась прекрасная ситуация, чтобы обратить план Изверга против него самого.

— Но разбираться с претензиями на лидерство — моя работа, а не твоя, — сказал Доннел.

— Да. Нет. — Я покачала головой. — Вся эта ситуация — моя вина. Моя ошибка. Моя ответственность. Именно я настаивала, чтобы ты принял Ханну в Сопротивление. Я считала ее лучшей подругой и была так глупа, что верила всем россказням. Лжи о том, что произошло, когда ее поймали на воровстве. Намекам, что я не могу тебе доверять, что ты меня игнорируешь, потому что не веришь в свое отцовство…

— Ханна! — Доннел отвернулся и шарахнул кулаком в стену.

— Мне так жаль. — Я нервно наблюдала за ним. — Я узнала, что Ханна работает на Изверга, лишь когда отправлялась за лечебными средствами. Но ты понимаешь, что я виновата во всей этой ситуации, поскольку доверяла Ханне, значит, мне и разбираться с Извергом.

— Не ты виновата, — возразил Доннел, — а я. Мне следовало прервать твою дружбу с этой девушкой много лет назад. Следовало выкинуть из Сопротивления в тот момент, когда я поймал ее на краже. А прежде всего, следовало не брать ее в Сопротивление.

Он вновь повернулся ко мне и заговорил спокойным голосом, из которого исчезли гневные ноты.

— Ханна сумела убедить тебя в своей лжи лишь потому, что я сам слишком боялся с тобой поговорить. Я потерял шесть лет нашей жизни из-за того, что опасался ухудшить и без того плохую ситуацию. Твой брат настолько ненавидел меня, что рискнул своей жизнью, заключив сделку с иномирцами и подложив нам их бомбу. Я думал, и ты ненавидишь меня так же. Я боялся, что если втяну тебя в отношения отца и дочери, ты совершишь что-нибудь такое же отчаянное.

Его лицо исказилось от боли.

— Ты не могла спорталиться из Нью-Йорка, как твой брат. Я постоянно видел в ночных кошмарах, как ты сбегаешь, пытаешься пешком в одиночку добраться до Америки-межпланетной и гибнешь. Я трусливо решил оставить тебя в покое и не понимал, что Ханна льет яд тебе в уши.

— Я сглупила, поверив всему, что она говорила.

Доннел постоял мгновение в молчании и продолжил более нормальным тоном:

— Мы должны забыть об ошибках прошлого и сосредоточиться на нынешней ситуации. Ты просила меня позволить тебе разобраться с Извергом, и я это сделал. К тому времени, когда я понял, что ты планируешь превратить стычку в полномасштабное противостояние с ним, было слишком поздно тебя останавливать. Ты хоть в малейшей степени представляешь, в какой опасности находишься?

Я покачала головой.

— Я знала, что рискую, но это сработало. Мы победили. Раньше люди слишком боялись выступать против Изверга, но теперь они решились на это.

— О, да, — подтвердил Доннел. — Ты повела атаку, поразила Изверга и прервала его пугающее правление. Его жертвы выстраиваются в очередь, чтобы заявить, что хотят обвинить его на процессе. Мне пришлось попросить Мачико составить список свидетелей, иначе я застрял бы в зале на часы.

Горечь в его тоне встревожила меня.

— Но это же хорошо?

— Нет, это ужасно плохо! Изверг должен предстать перед судом. Он знает, что множество жертв жаждут свидетельствовать против него, знает, что единственный способ остановить их — это восстановить власть страха, и знает, что у него на это ровно семь дней.

Доннел прервался и издал тяжелый стон.

— Я виноват, что у Изверга есть эти семь дней на спасение. В первые дни альянса мы проводили суды немедленно, и в некоторых случаях истина становилась известна лишь после наказания. В итоге, я привел альянс к соглашению, что между обвинением и судом всегда должна проходить неделя.

Он помолчал.

— Итак, у Изверга есть семь дней, чтобы восстановить власть страха, и единственный способ это сделать — убить тебя, Блейз.

Я моргнула.

— Ты правда думаешь, что он попытается меня убить?

— Я в этом уверен, — ответил Доннел. — Если ты умрешь в ближайшие несколько дней, все свидетели, выстраивающиеся в очередь, чтобы дать против Изверга показания, поймут, что могут стать следующими. Они тут же раздумают его обвинять. Изверг выйдет свободным из зала суда и станет еще влиятельнее, чем прежде.

— Но как Изверг сможет меня убить? Блок сказал, что продержит его под замком до суда.

— У Изверга еще останутся друзья в Манхэттене, — сказал Доннел. — Или, по крайней мере, друзья, которые побоятся обвинений в соучастии. Им достаточно будет выпустить его на несколько часов, чтобы он смог тебя убить. Как только ты окажешься мертва, Изверг может радостно вернуться в свою камеру и воспользоваться своим заключением, чтобы заявить о полной невиновности в твоей смерти.

Я молча рассматривала свои руки.

— Изверг уже уходил от обвинений в убийстве, — прибавил Доннел. — В первый наш разговор о нем я предупреждал тебя, что видел, как его враги умирали подозрительно удобно. Это произошло по крайней мере трижды. Человек публично конфликтовал с Извергом, унижал его, а через несколько дней умирал — вроде бы случайно.

Доннел отчаянно всплеснул руками.

— Если бы ты оказалась в опасности всего на семь ближайших дней, я бы сам охранял тебя каждую минуту, но риск не исчезнет с началом суда. Если мы не докажем хоть одно убийство, Изверга вряд ли приговорят к смертной казни. После того, как его жертвы выскажутся на суде, он навсегда потеряет основу своей власти, но наказание ожесточит его и укрепит желание убить тебя из мести.

Я сделала глубокий вдох.

— Я не сожалею о том, что сделала. Кому-то следовало бросить Извергу вызов.

— Этим кем-то должен был стать я, — сказал Доннел.

— Только не ты, — ответила я. — Взывая к общему правосудию против Изверга, я рисковала лишь общим пренебрежением или осмеянием. Если бы к общему правосудию обратился ты и никто тебя не поддержал, ты бы потерял контроль над альянсом.

Доннел вздохнул.

— Ладно, мы не можем изменить то, что уже произошло. Надо принять решение на будущее. Давай присядем.

Я упала в кресло, лишь в последнюю минуту проверив, что это не мое, проклятое. Доннел устроился напротив.

— Я говорил тебе, что планировал обсудить с тобой будущее в день восемнадцатилетия, но решил отложить часть этой дискуссии, включая вопрос твоего офицерства.

Он поколебался.

— Я не был абсолютно честен, говоря о причинах отсрочки. Они не связаны с непрочным положением альянса. Дело в том, что я заметил, как Тэд смотрит на тебя во время встреч, и мне пришла в голову совершенно новая мысль о твоем будущем. Если бы этот парень забрал тебя на Адонис, твоя жизнь могла сложиться гораздо лучше, чем со мной.

— Что? — в шоке пискнула я.

— Итак, я решил ненадолго отложить свои изначальные планы, попросить тебя подружиться с Тэдом и посмотреть, что между вами произойдет.

Я в замешательстве всплеснула руками.

— Ты хотел, чтобы я сошлась с Тэдом не ради информации? Ты правда надеялся, что он предложит увезти меня на Адонис?

Доннел кивнул.

Я с трудом осознавала его слова.

— Ты лишь раз взглянул на Тэда и решил женить его на мне?

— Я думал не только о браке. Любовник, друг — хватило бы любых отношений, которые заставили его забрать тебя на Адонис. И необязательно долговременных. Ты должна была оставаться с ним столько, чтобы попасть на Адонис, и перед тобой открылось бы безопасное яркое будущее.

Доннел пожал плечами.

— К сожалению, интерес Тэда к тебе простирался не так далеко, чтобы предложить тебе переселение.

— На самом деле, Тэд предложил мне перебраться в другой мир в первый же день совместной рыбалки. Не на Адонис, а на Зевс. Он собирается отправиться туда, чтобы продолжить исследование.

Доннел уронил голову на ладони и тихо охнул.

— Какого хаоса ты тогда не рассказала мне об этом? Я бы сам отвел тебя и иномирцев к Ограде, несмотря на снег. Сейчас ты уже находилась бы в безопасности на Зевсе.

Я сочла момент неподходящим, чтобы рассказывать ему, что Тэд способен с помощью земной сети данных посылать сообщения и мы могли не ходить к Ограде, а добраться на лодке прямо до Медвежьей горы.

— Я ничего не сказала тебе, потому что не хотела уходить с Тэдом. Ты должен знать — я бы никогда не покинула Землю.

Доннел поднял голову.

— Дело только в твоей преданности Земле или и в Тэде тоже? Я все еще страшно сердит на людей, которые разорили Землю, чтобы найти свои новые миры, но понимаю: Тэд, Феникс и Брейден слишком молоды и виноваты лишь в том, что родились в этих мирах. Когда я узнал, что Тэд — потомок Таддеуса Уоллама-Крейна…

Доннел всплеснул руками.

— Это было чуть больше, чем я мог вынести, поэтому сперва плохо отреагировал, но сейчас успел успокоиться. Тэд причинил мне достаточно проблем и слишком много болтал, но он и помог нам. Мне против воли нравится этот парень, и, как я думал, тебе тоже.

— Неважно, волнует ли меня Тэд. Я знаю его всего несколько дней. И не собираюсь сбегать с ним, практически предав свой мир.

— Подумай немного о жизни, которую ты могла бы вести на Зевсе, Блейз, — сказал Доннел. — Безопасной и роскошной, полной еды и лекарств.

Я подумала. Вспомнила рассказ Тэда, как Брейден получил от брата лишь несколько сообщений за многие годы. Если я переселюсь в другой мир, то вообще лишусь надежды на известия от Доннела. Буду жить своей роскошной жизнью и сознавать, что оставила альянс в борьбе за выживание. Буду каждый день есть великолепные блюда и представлять, как люди умирают с голоду. Каждый раз, увидев пламя или даже лампу, буду раздумывать, покинули они Нью-Йорк или умерли в наступившем огненном шторме. И никогда не узнаю, жив Доннел или мертв.

— Это будет совершенно невыносимо, — ответила я.

Доннел покачал головой.

— У тебя был шанс выбраться из этого мира с братом, и ты отказалась. Тэд — твой второй шанс. Если откажешься и от него, никогда не получишь третий.

— Я не уйду, — ровно проговорила я.

— Не будь парень так болен, я бы приказал тебе убираться с ним. Оттащил тебя к Ограде, если бы это понадобилось.

— Ты хочешь, чтобы я ушла?

— Конечно, нет. После стольких лет стена между нами, наконец, упала. Я не хочу видеть твой уход, но гораздо больше не хочу тебя хоронить. В восемнадцать лет я считал себя бессмертным. Возможно, и ты чувствуешь, что впереди вечность, но восемнадцатилетние могут умереть, особенно в подобном месте в такое время. Ты рисковала сгореть в лондонском пожаре, потерять жизнь от зимней простуды, от нападения падающей звезды или от несчастного случая, в котором сломала руку. До сих пор тебе везло, но в следующий раз удача может изменить.

— Я все это знаю, — ответила я. — И все равно не покину Землю.

Доннел тяжело вздохнул.

— Если ты точно остаешься на Земле, мы должны перейти к разговору, который я планировал на твое восемнадцатилетие.

Теперь я слегка растерялась.

— Разговору о моем офицерстве? Не поздновато ли обсуждать эту тему?

— Говоря о своих планах на твой день рождения, я ни в чем не солгал, но не упомянул один дополнительный фактор. О его существовании знали только Касим, Мачико и я.

Я нахмурилась.

— О чем ты говоришь?

Доннел встал, подошел к стенному сейфу, открыл его и достал что-то, обернутое тканью. Вернулся и положил вещь на стол передо мной, затем сел обратно.

— Открой это.

Я развернула тяжелую ткань и посмотрела на причудливо раздробленный серый металлический объект. Это было ружье, точно такое же, как прикрепленное к руке Доннела, но отходящие от него завитки выглядели темными и безжизненными.

Я растерянно взглянула на Доннела.

— Зачем ты сохранил оружие Касима? Я думала, оно самоуничтожилось после его смерти и было с ним сожжено.

— Это не оружие Касима.

Я перевела взгляд с ружья на столе на то, что сверкало на руке Доннела, затем обратно.

— Касим был вооруженным агентом армейской безопасности. У него уже было ружье, а другое он украл перед тем, как вступил в Сопротивление Земли, тогда откуда…

— Эту историю мы всегда рассказывали людям, — подтвердил Доннел. — Правда в том, что Касим украл два ружья. Второе предназначалось Мачико, но Мак его не принял.

Я в замешательстве потерла лоб.

— Не принял? Почему?

— Потому что видел, что происходило с имплантированными людьми, когда их разум с годами менялся, а связь с земной сетью данных рвалась. Он знал, что эти ружья вступают в такой же контакт с мозгом своих владельцев, и не хотел рисковать потерей этого контакта. Никому другому я не доверял настолько, чтобы вручить оружие, поэтому продолжал держать его существование в секрете и запер, на случай, если Мак передумает.

Теперь я смотрела на ружье Доннела, изучая сияющие струйки, убегавшие в его руку.

— Твое ружье связано с мозгом?

— Да. Оружие агента способно не только стрелять в людей. Оно обладает собственным искусственным интеллектом и может выслеживать потенциальных врагов и передавать информацию своему владельцу. Связь с человеческим мозгом не превратилась в проблему, как боялся Мачико, возможно, потому, что искусственный интеллект оружия совершенно самодостаточен и не подключен к земной сети данных.

Я нахмурилась.

— Не знала, что твое ружье обладает искусственным интеллектом.

— Мы с Касимом старались держать в секрете полную информацию о способностях ружей. Возможность выслеживать передвижения людей, казавшихся опасными, давала нам огромное преимущество. Дальность слежения ружья ограничена, но она заметно превышает расстояние полета стрелы, так что нас не могли застать врасплох и ударить в спину.

— О. — Это объясняло несколько странных инцидентов, которые я наблюдала на протяжении этих лет. Доннел, казалось, был готов к проблемам, прежде чем те произошли.

— Возвращаясь к истории этого ружья. — Доннел постучал по столу перед собой. — После того, как мы с Касимом проносили оружие несколько лет, стало ясно, что его связь с мозгом не меняется, но Мак все равно не хотел вооружаться. Заявил, что устроенный им в Азии бардак доказал: он хороший технический эксперт, но ужасный солдат. В течение долгого времени я планировал когда-нибудь отдать ружье твоему брату.

— Но не сделал этого. Почему? — Я надеялась, что сказала это не слишком обиженным тоном. — Когда мы прибыли в Нью-Йорк, ты назначил Симуса офицером, доверил ему все остальное, так почему не дал и ружье?

— Потому что ружья созданы для людей не младше восемнадцати лет. Симусу было всего шестнадцать, и я беспокоился, что мозговые связи не сформируются должным образом. — Доннел вздохнул. — Но Симус не задержался настолько, чтобы получить оружие. А всего через несколько недель после его ухода произошла стычка между тобой и Извергом. Когда он рассказал о своем плане жениться на тебе, я решил ему подыграть. Я предполагал использовать амбиции Изверга, чтобы обезопасить тебя до восемнадцати лет, а потом дать тебе ружье.

Я уставилась на него.

— Если бы не появились иномирцы, ты отдал бы мне его в день рождения?

— Да. Мне казалось вполне возможным, что ты решишь выстрелить в меня, но если и так, я считал, что заслужил это. Самое важное, получив оружие, ты смогла бы защититься от Изверга.

Я вновь обдумывала события последней пары недель.

— Ты только что жаловался, мол, я тебе ничего не рассказываю, но все это время, пока я сходила с ума от тревоги по поводу Изверга, сам ни разу не обмолвился, что в твоем сейфе лежит это оружие.

— Когда мы обсуждали твою помолвку с Извергом, я попросил сказать, если ситуация станет для тебя слишком сложной, и упомянул, что могу воспользоваться другим вариантом.

Я застонала.

— Как я могла догадаться, что другой вариант — это секретное оружие? Мачико знал о его существовании. Он сделал меня офицером еще и поэтому?

— Да. С твоего дня рождения Мачико изводил меня просьбами отдать тебе ружье, чтобы ты могла прикрывать мне спину, как раньше Касим. Мак сказал, что, по его убеждению, ты слишком преданна, чтобы покинуть Землю, и отсрочка ничего не даст, разве что сделает опасную ситуацию еще хуже. Он добился для тебя офицерского поста, чтобы попытаться вынудить меня к действию, и за это я его ударил.

Я недоверчиво всплеснула руками.

— И даже когда мы увидели, что Изверг начинает войну, ты все равно не рассказал мне об оружии. Почему?

— Потом что знал, что, дав его тебе, я втяну тебя в центр этой войны. — Доннел печально улыбнулся. — Блейз, я рассказал тебе об оружии сейчас. Я собирался предложить его тебе в подарок на день рождения и предлагаю сейчас. Но пожалуйста, подумай как следует минуту, прежде чем его принять.

Я послушно думала порядка минуты. Думала о проблемах, пережитых альянсом этой зимой. Думала о смерти Касима. О том, как Доннел старался в одиночку управлять альянсом.

— Как только ты примешь оружие, пути назад не будет, — сказал Доннел. — Тэд кажется мне смертельно больным, но если он сумеет выжить и улететь в свой мир, ты не сможешь отправиться с ним. Каким бы влиянием ни обладал Тэд, власти Зевса никогда не примут человека с твоим прошлым и с оружием на руке, а ты не сможешь удалить связанное с твоим мозгом ружье, не убив себя. Ты приговариваешь себя к жизни только на Земле.

Пути назад не останется и я лишусь шансов покинуть Землю, но и не собиралась ее покидать. Возможно, я не лучший вариант помощника для Доннела в поддержании порядка в альянсе, но он хранил для меня это ружье шесть лет, и я знала, что отец не отдаст его никому другому. Я могла оставаться для Доннела бременем или же помочь ему защититься.

Я взяла ружье.

— Как мы это сделаем?

— Ты положишь оружие на обнаженное запястье, и оно сделает все остальное.

Я закатала правый рукав, положила на запястье центральную металлическую секцию вещи и стала напряженно ждать. Несколько секунд ничего не происходило, но затем руку начало покалывать, а на ружье замигали лампочки.

— Оружие заряжается само, используя комбинацию энергии от ближайших источников электричества и избытка тепла твоего тела, — пояснил Доннел. — Когда оно начнет действовать, ты ощутишь явную усталость. Возможно, холод, легкую нехватку воздуха и головокружение.

Он был прав. Эффект зарядки ружья или, может быть, нервное напряжение, вызвали у меня слабость. Ружье поразило меня, приспособив свое положение к руке, а затем начали оживать серые струйки.

— Если заметишь эти симптомы в будущем, — сказал Доннел, — значит, слишком много стреляла и истощила мощь оружия. Ты должна немедленно прекратить стрельбу, иначе утечка энергии из твоего тела может угрожать жизни.

Один из завитков жутковато пополз по моей коже. Я почувствовала искушение сорвать оружие, но сохранила неподвижность.

— Последний шанс передумать, — предупредил Доннел. — Как только эти струи вольются в твою руку…

Теперь двигались все завитки. Одни спускались к кисти, другие оборачивались вокруг предплечья, третьи стремились вверх к плечу.

— Самый последний шанс, — проговорил Доннел.

Я посмотрела, как конец одного из усиков вдавился в тыльную сторону правой кисти. Похоже, он пробивался под кожу, но не причинял боли. На самом деле, я вообще ничего не почувствовала.

Лампочки на оружии вновь замигали, я задохнулась от единственного укола боли в затылок, а затем заговорил спокойный женский голос в моей голове:

— Связь установлена. Процесс подключения входит во вторую фазу. Пожалуйста, назовите свое имя.

Я сделала глубокий вдох.

— Блейз.

— Имя владельца принято, — ответил голос. — Спасибо, Блейз.

Вспыхнули огни на ружье. Теперь я была вооружена!

Глава 32

— Прорыв периметра первой зоны, — проговорил в моей голове голос оружия, и перед глазами появилась масса черных линий и блестящих белых точек, наложившись на вид окружающей меня комнаты.

Приближалась полночь, а я находилась в больничной комнате иномирцев в Святилище. Я умывала лицо Феникс чуть теплой водой и пыталась убедить ее, что она еще может пережить зимнюю простуду, хотя сама сомневалась в этом. Лекарство ненадолго облегчило ее состояние, но сейчас иномирянка боролась за каждый вдох.

Завтра наступит критический третий день болезни. Феникс изо всех сил пыталась приспособиться к жизни во враждебном Нью-Йорке, но завтра она умрет. Возможно, не доживет и до рассвета.

Я положила тряпку и миску и попыталась сосредоточиться на экране слежения, который оружие посылало прямо в визуальный центр моего мозга. Запутанная масса линий показывала расположение нижнего этажа Святилища, а светящиеся точки отображали людей. Я приказала своему ружью предупреждать о появлении новых людей на территории больницы, что часто происходило в течение дня, но выглядело странно в этот час ночи.

Экран слежения ответил на мое внимание укрупнением территории больницы. В каждой из трех палат виднелись неподвижные группы белых точек, соответствующие пациентам и людям, несущим сестринские обязанности. Еще одна белая точка двигалась по коридору. Я нахмурилась. Дневные медсестры не придут до рассвета, и никто не станет навещать больных или приносить что-то посреди ночи.

Точка достигла перекрестка в конце коридора. Теперь она повернет направо или налево к одной из двух других палат или двинется прямо к двойным дверям, ведущим к нам.

— Прорыв периметра второй зоны, — сказало мое ружье.

Сейчас белая точка двигалась по коридору, который вел только в эту комнату. Никто, кроме Доннела, не должен сюда заходить. Он объявил, что мы с Надирой останемся ухаживать за иномирцами, он сам будет приносить нам еду и воду, а всем остальным вход на эту территорию строго запрещен. Это распоряжение призвано было не только сохранить безопасность иномирцев, но и дать мне время привыкнуть к оружию, прежде чем о нем узнают остальные.

Кем бы ни был подходящий человек, это не Доннел. Мое оружие автоматически зарегистрировало отца как владельца снаряжения армейского агента и моего союзника, пометив его зеленой точкой.

Белая точка не могла быть Доннелом, но и Извергом тоже. Много лет назад Доннел приказал своему оружию запомнить Изверга как врага. Эта информация перешла и к моему ружью, поэтому оно показывало Изверга красной точкой, а не белой.

Я оглядела комнату. Надира быстро заснула на кровати у окна. Проведя годы в уходе за нашими самыми тяжелыми пациентами, она научилась ухватывать каплю сна, когда удастся. Брейден тоже спал. Тэд и Феникс были без сознания. Весь прошедший день Тэд дышал с характерным присвистом, что казалось очень плохим знаком. Возможно, он не так болен, как Феникс, но…

Я заставила себя отвлечься от мысли, что завтра Тэд умрет. Мне следовало сосредоточиться на сохранении наших жизней этой ночью. Незваный гость, приближающийся к нам, мог быть опасен, но мог и обладать совершенно невинной причиной для прихода. Например, Мачико нес мне сообщение от Доннела. Если это другой, столь же безопасный посетитель, мне следовало удостовериться, что он не увидит моего оружия. Доннел доверил секрет только Мачико и Надире.

Я взяла с верха ближайшего шкафа одеяло, аккуратно обернула им правую руку, и двинулась к двери. И уже собиралась открыть ее и обратиться к пришедшему, когда увидела, что белая точка остановилась на полпути в коридоре. Она постояла минуту, затем удалилась через двойные двери и дальше, за пределы больничной территории.

Я облегченно вздохнула и вернулась, чтобы убрать одеяло в шкаф. В коридоре, ведущем сюда, находится несколько складов. Должно быть, нарушитель забрал что-то оттуда, возможно, не имея на это права, раз пришел ночью. Я не пыталась понять, кто мог красть вещи из Святилища, поскольку мой разум вновь начал тревожиться за Тэда. С того места, где стояла, я слышала его дыхание. В свисте уже намечались явные перерывы, скоро начнутся затруднения при каждом вдохе, а потом…

Нет! Тэд не может умереть. Тэд не должен умереть. Я знала, что мы никогда не будем жить вместе, но наши отношения должны окончиться его отлетом к новому яркому миру Зевса, а не бессмысленной смертью в заброшенном Нью-Йорке. Дело не только в том, что смерть Тэда станет для меня такой же личной травмой, как потеря мамы в лондонском пожаре. Тэд — последний из волшебников и последняя надежда на спасение межзвездных порталов, хрупких связующих нитей между разбросанными в космосе мирами.

— Прорыв периметра первой зоны, — предупредило мое оружие.

Дисплей слежения появился вновь, и на этот раз точка, вошедшая на больничную территорию, выглядела гораздо более подозрительной, поскольку была не белой, а красной.

Приближался Изверг! Теперь я поняла, почему первый нарушитель вошел в этот коридор, а затем убрался прочь. Изверг прислал кого-то проверить, оставил ли Доннел охранников возле комнаты. Сообщник доложил, что здесь никого нет, и теперь Изверг пришел меня убить.

Я постаралась побороть внутренний страх. Я должна ликовать, а не бояться. Изверг идет за мной, а я именно это и планировала.

Мне не дали в помощь охранников, потому что это входило в мой план. Я настояла, чтобы Доннел и его офицеры оставались в крыле Сопротивления, на другой стороне расползшегося Дома парламента Америки. Я оказалась явно беззащитной в изолированном Святилище, компанию мне составляли только пожилая медсестра и трое отчаянно больных пациентов.

Как мог Изверг устоять против такого идеального шанса меня убить? Дополнительной приманкой стала возможность разделаться заодно и с парнем-иномирцем, отомстить за унизительное поражение в лодочном сарае. Изверг не знал, что идет в ловушку и на руке его предположительно беззащитной цели оружие армейского агента.

После сцены, произошедшей между нами в зале, того факта, что Изверг сбежал из заключения в манхэттенском подразделении и пришел сюда, будет достаточно, чтобы убедить всех: он замышлял убийство. И не простое убийство, а на больничной территории Святилища, что считалось в альянсе самым позорным преступлением и автоматически вело к смертному приговору.

Чтобы защитить себя, я могла делать все, что пожелаю, и никто не оспорил бы мои действия. Доннел не отдал мне никаких определенных приказов в отношении Изверга, так что я имела право убить его или поймать и передать на суд.

Возможно, цивилизованный человек не захотел бы уничтожить Изверга, но я чувствовала себя не слишком цивилизованной. Кто-то освободил его из камеры, позволив придти сюда и убить меня. Если я захвачу Изверга, мы сможем требовать его заключения на территории Сопротивления, а не Манхэттена, но он способен найти средства для шантажа и другого члена Сопротивления, кроме Ханны, и сбежать во второй раз. Я понимала, что для человека, вроде Изверга единственной надежной тюрьмой станет смерть.

Я вновь взяла свое одеяло, вышла из слабо освещенной комнаты в еще более темный коридор и аккуратно закрыла за собой дверь. Дошла по коридору до самого дальнего склада, вошла и почти до упора закрыла за собой створку.

— Оружие, приказываю пометить приближающегося врага как первостепенную цель, — пробормотала я вслух. Теоретически, я могла лишь продумать распоряжение, и оружие бы повиновалось, но я еще не настолько ему доверяла.

Красная точка, обозначавшая Изверга, начала мигать. Она уже достигла двойных дверей.

— Первостепенная цель нарушила периметр второй зоны, — доложило оружие.

Я услышала слабый треск, сообщавший, должно быть, об открытии первой из двойных дверей, и зажала одеялом предательски мелькающие огоньки своего ружья. Я планировала пропустить Изверга мимо своего укрытия, дождаться, пока он дойдет до двери в палату, а затем выйти в коридор и позвать его по имени.

Я бы проявила лишь один признак цивилизованности. Показала бы Извергу оружие и приказала сдаться. Если бы он не подчинился немедленно, а я в этом не сомневалась, я бы его пристрелила. Система наведения моего ружья автоматически фиксировалась на первостепенной цели, то есть я просто не могла промахнуться.

— Прорыв периметра первой зоны, — проговорило оружие. — Второй нарушитель.

Я нахмурилась и изучила дисплей. Красная точка, обозначавшая Изверга, все еще медленно приближалась ко мне. Белая точка, двигавшаяся гораздо быстрее, только что вошла на территорию больницы. Сообщник Изверга вернулся!

Я заколебалась. Если выйти в коридор сейчас, Изверг может развернуться и сбежать. Если он улизнет, то станет отрицать, что вообще здесь был. Мне следует дождаться, пока он пройдет, и отрезать ему пути отступления. Заодно нужно пропустить и сообщника, чтобы убить или захватить их обоих. Опасность в том, что Изверг попытается войти в палату, где лежат в кроватях беспомощные иномирцы и Надира, и заставит меня показаться, пока его помощник еще находится позади.

Нечеткая фигура Изверга прошла мимо моей приоткрытой двери так близко, что я могла протянуть руку и коснуться его. Он двигался так медленно и осторожно, что я его совершенно не слышала.

— Прорыв периметра второй зоны, — сказало оружие. — Второй нарушитель.

Это означало, что сообщник Изверга миновал двойные двери. Если я выйду в коридор сейчас, то злоумышленники окажутся по разные стороны от меня.

Я не думала оказаться в такой ситуации и была уверена, что Изверг придет один. Кто его сообщник? Если Ханна, то она не представляет физической угрозы.

Нет, если поразмыслить, это не может быть Ханна. Меня удивило, что Изверг вообще доверился чьей-то помощи в убийстве, способном принести ему смертный приговор. Он наверняка не стал бы проявлять глупость, отдаваясь во власть человека с историей Ханны, предавшей других ради собственной выгоды.

— Изверг, — позвал голос Блока.

Я моргнула. Блок помогает Извергу! Я не ожидала, что лидер манхэттенского подразделения…

— Что ты здесь делаешь? — Изверг, похоже, удивился.

— Я знал, что ты заставишь кого-нибудь выпустить тебя из камеры, — ответил Блок с холодным бешенством, — поэтому проделал дыру в потолке коридора рядом с ней. Я спал в комнате наверху, а мои племянники по очереди подглядывали. Несколько минут назад они меня разбудили и рассказали, что никого не видели возле твоей камеры, но ты каким-то образом сбежал.

Изверг рассмеялся.

— Мне не требовалась ничья помощь, чтобы выйти. Ведь один из моих сторонников спрятал лишний ключ в комнате еще до того, как меня в ней заперли.

Блок раздраженно щелкнул языком.

— Учитывая твою одержимость дочкой Доннела, было очевидно, что ты добудешь оружие и отправишься сюда, чтобы ее убить. Я послал вперед одного из моих племянников, предупредить охранников Доннела, что ты идешь, поскольку они не могли ошибиться и счесть восьмилетнего мальчишку угрозой. Я ожидал, что Доннел оставит двух-трех человек у двери палаты, охранять его дочь, или даже сам останется ее защищать, но мой племянник вернулся и рассказал, мол, здесь никого нет.

До меня дошло, что я совершенно неверно оценила ситуацию. Первый нарушитель был не сообщником Изверга, а племянником Блока с предупреждающим сообщением. Изверг работал в одиночку, как я и ожидала, а Блок оказался на моей стороне.

Судя по голосу Блока, драка могла разразиться в любой момент. Я не собиралась выходить в коридор посреди нее, но рискнула чуть больше приоткрыть дверь, чтобы видеть происходящее. Два очень мускулистых человека стояли лицом друг к другу, каждый держал меч. Я испытала глупый шок при виде сверкающих клинков, выставленных напоказ в неприкосновенном больничном районе Святилища.

— Значит, ты сам пришел меня остановить, — сказал Изверг. — Как давно ты стал преданным рабом Доннела?

— Восемнадцать лет назад человек из Манхэттена убил члена подразделения Квинса, лежавшего без сознания на больничной кровати, — ответил Блок. — Убийцу казнили, и манхэттенское подразделение едва избежало изгнания из альянса. Квинс пользуется любой возможностью, чтобы никто никогда не забыл о произошедшем.

Блок застонал.

— Манхэттен восемнадцать лет пытается отмыться от убийства в больнице, а ты пришел сюда, чтобы совершить новое, и выбрал в жертву дочь Доннела. Нет, не только, поскольку я думаю, что ты планировал убрать заодно Надиру и ее иномирских пациентов. Ты понимаешь, как отреагирует на это весь альянс, особенно так скоро после зимней простуды, когда память о совершенно беспомощных больных, лежащих в кроватях, еще свежа в умах?

Он покачал головой.

— Твоя казнь не удовлетворит их, Изверг. Все подразделение выгонят на голодную смерть в снегу.

— Я не дурак, — возразил Изверг. — Я замаскирую смерти под несчастные случаи и вернусь под замок в свою камеру, прежде чем обнаружат тела.

— Еще одна случайная смерть? — Блок невесело усмехнулся. — Ты слишком часто играл в эту игру. Если в ближайшие месяцы дочь Доннела уколет хоть пальчик, обвинят тебя.

— Значит, ты меня убьешь?

— Нет, — сказал Блок. — Я бы предпочел, чтобы мы оба спокойно вернулись в крыло Манхэттена. В подразделении будет гораздо меньше проблем, если мы разберемся с твоим поведением по-тихому.

— Я не собираюсь играть главную роль в тайном повешении, — улыбнулся Изверг. — У меня есть идея получше. Ты прав, у людей возникнут подозрения после несчастного случая, значит, я сделаю убийство очевидным. Девчонка и все свидетели умрут, но я оставлю там и твое тело. Ты окажешься убийцей, уничтоженным отчаянным предсмертным ударом дочери Доннела.

— Ты никогда не побивал меня в схватке, Изверг, и не одолеешь сейчас.

— Я никогда не побеждал в честной драке, но…

Изверг выбросил руку с мечом в сторону Блока. Послышался звон метала — это Блок отбил приближающееся острие. Звук отвлек меня, и я не заметила, как Изверг залез в карман, и в его левой руке появилась крошечная граната. Я увидела лишь, как она ударилась о пол коридора.

Инстинктивно я спряталась за дверью склада. Ожидала взрыва, но вместо него послышалось шипение газа. Годы нападений падающих звезд хорошо натренировали меня, поэтому я задержала дыхание в тот момент, когда в нос ударил затхлый металлический запах.

Подкатившись посмотреть, что происходит за дверью, я увидела, как коридор наполняется белой дымкой газа. Блок, как и я, бросился на пол, Изверг миновал его и побежал к двойным дверям.

Отсюда я не могла прицелиться в Изверга. На четвереньках я выбралась в коридор, но опоздала. Изверг уже распахивал двойные двери, а Блок преследовал его, закрывая обзор своей кряжистой фигурой. Створки захлопнулись за Извергом, подбежавший Блок забарабанил по ним, но они не поддались.

Теперь Блок лупил по дверям, но те все равно не двигались. Должно быть, Изверг подготовил что-то, чтобы быстро их подпереть. А значит, мы с Блоком застряли здесь в облаке, как я догадалась, газа для наркоза.

Должно быть, Изверг именно так устраивал предыдущие убийства, вырубая своих жертв. Когда мы с Блоком отключимся, ублюдок вернется и обставит сцену убийства. Вероятно, он не станет тратить еще одну газовую шашку на иномирцев и Надиру, просто заколет их, пока они спят или лежат без чувств.

Я не собиралась этого допускать. Двери не поддавались Блоку — их крепкие металлические створки предназначались против пожаров. Вставки из прочного стекла в центре каждой на вид казались неуязвимыми, но…

Я схватила Блока за руку и потянула, используя последний воздух в легких, чтобы прокричать:

— Прочь с дороги!

Он взглянул на меня с явным неверием, еще больше расширив глаза при виде ружейных огней, мигающих на моей руке, затем быстро отодвинулся вглубь коридора. Я сама отступила на несколько шагов, прицелилась в левое стекло и выстрелила.

Я ожидала проделать в нем дыру, но все стекло рассыпалось на тысячи мелких кусочков. Я выстрелила через образовавшееся окно в другую дверь, затем подбежала глотнуть свежего воздуха, шедшего снаружи. Через мгновение Блок оказался рядом со мной, протянул руку в дыру на месте стекла и вывернул что-то с другой стороны.

— Первостепенная цель освободила периметр, — проговорил голос оружия в моей голове.

Двери открылись. Мы с Блоком вывалились из них, и он заглянул по очереди во все три коридора.

— Ни следа Изверга, — сказал Блок. — Наверное, он бросился бежать с первым твоим выстрелом и сейчас уже вернулся в основную часть Святилища.

— Думаю, ты прав. — На самом деле, я знала, что Блок прав. С того момента, как я назвала Изверга первостепенной целью, площадь, покрываемая дисплеем моего оружия, расширилась для слежения за злодеем.

— Этот участок — просто лабиринт коридоров и складов, — заметил Блок. — А Изверг может быть в любом из них.

Прямо сейчас мигающая красная точка Изверга находилась в одном из главных складских помещений. Я не могла пойти за ним, поскольку должна была остаться и охранять иномирцев. Не могла и послать за ним Блока, не выдав секрета системы слежения моего оружия.

— Мы попросим помощи в поисках, — сказала я.

На стене рядом с нами находился щиток пожарной сигнализации. Его стеклянная крышка давно сломалась, поэтому я могла просто нажать на красную тревожную кнопку, подождать пару секунд и прервать звон щелчком по зеленой. Люди по всему Дому парламента проклянут ложную тревогу и постараются вновь заснуть, но Доннел поймет значение заранее согласованного сигнала.

Я нахмурилась, посмотрев на сочившийся из дыр в пожарных дверях газ.

— Нам лучше убраться подальше.

Мы прошли по коридору, и Блок повернулся ко мне.

— Едва увидев твое оружие, я понял, что вы с Доннелом тщательно спланировали эту ситуацию. Я бы хотел узнать, откуда внезапно появилось оружие, но гораздо важнее выяснить, как это повлияет на манхэттенское подразделение.

В его голосе зазвучали мрачные ноты.

— Изверг пытался совершить убийство на больничной территории Святилища. Квинс ухватится за этот шанс отомстить нам. Они потребуют голову Изверга, и мы с радостью отдадим его. Меня поймали здесь в компании Изверга и с мечом, значит, они захотят и моей головы. Они могли бы забрать ее, если бы удовлетворились этим, но им будет недостаточно. Они потребуют наказать весь мой народ, даже детей.

— Манхэттенское подразделение не будет пытаться укрыть Изверга?

— С этого момента манхэттенское подразделение объявляет Изверга отступником. Мы убьем его, как только увидим, и представим тело в доказательство.

— Тогда я выступлю в защиту тебя и манхэттенского подразделения, — пообещала я. — Я предполагаемая жертва, и люди наверняка прислушаются к моим словам, что ты пришел меня защитить.

Блок удивительно церемонно кивнул и произнес поразившие меня слова:

— В таком случае, Блейз, Манхэттен клянется тебе в верности.

Глава 33

Когда Доннел присоединился к нам у входа в больницу, с ним пришли все офицеры, кроме Жюльена. Мачико рассмеялся при виде оружия на моей руке, а остальные были совершенно огорошены.

Проигнорировав Мачико, я сосредоточилась на изучении лиц остальных офицеров, осознавших ситуацию. Виджей и Уэстон обменялись потрясенными взглядами и присоединились к смеху Мачико. На лице Лютера шок медленно сменился глубокой обидой. Он открыл рот с видом малыша, собравшегося устроить истерику, но закрыл его без единого слова. Выражение Аарона тоже менялось, но передавало скорее глубокую задумчивость, чем обиду.

Доннел бросил ошеломленный взгляд на Блока, стоявшего рядом со мной и все еще державшего на виду меч, затем повернулся ко мне.

— Кто-нибудь пострадал?

Я покачала головой.

— Блок пришел сюда, чтобы попытаться помешать Извергу меня убить. Мы приперли Изверга к стенке, но он бросил в нас гранату с анестетиком и заложил противопожарные двери в конце коридора, чтобы запереть нас внутри с газом. Планировал вернуться и убить нас, когда мы лишимся сознания.

— Я видел, что ты пробила двери, — сказал Доннел. — Что произошло с Извергом?

— Он сбежал в сторону основной территории Святилища. Он вооружен газовыми шашками и, возможно, чем-то еще.

Перед аудиторией, прислушивающейся к каждому моему слову, я не могла рассказать Доннелу, что мигающая красная точка, обозначавшая Изверга, продвинулась через Святилище в зал, а оттуда — за пределы досягаемости моей системы слежения. Но это было неважно. Оружие Доннела тоже мониторило Изверга, поэтому отец уже знал, что враг покинул Святилище.

В разговор вступил Блок.

— Манхэттенское подразделение объявило Изверга отступником. Я бы хотел помочь вам в его поисках.

Доннел кивнул.

— Предполагаю, Изверг уже покинул Святилище, а вероятнее всего, и весь Дом парламента. Выследить его будет непросто, поскольку к его услугам укрытия во всем Нью-Йорке.

— Изверг не сможет долго выживать в одиночку посреди зимы, — заметил Уэстон. — В эту минуту снаружи идет снег.

— Я бы не стал рассчитывать на удобную для нас смерть Изверга, — возразил Доннел. — Он вооружен, и ему хватило бы пары минут, чтобы на пути отсюда взять со склада уличную одежду, спальный мешок и несколько удочек.

— Везде заработало электричество, — прибавил Мачико. — И Извергу достаточно найти дом с отоплением, чтобы не замерзнуть. Основной его проблемой станут падающие звезды. Он не сможет добывать еду при свете дня, если температура не опустится ниже точки замерзания, но сейчас, когда горят все лампы Нью-Йорка, можно многое сделать ночью.

— Я полагаю, что Изверг уже ушел, — сказал Доннел, — Но мы должны обыскать здание, чтобы знать наверняка. Я хочу остаться здесь и получить от Блейз полный отчет о ситуации. Я оставил охрану у входов в крыло Сопротивления, так что туда Извергу не попасть.

— Я тоже оставил охрану у дверей манхэттенского крыла, — мрачно заявил Блок. — И отдал приказ убить Изверга, если он вернется один. Мои люди выполнят приказ. Я постарался отобрать тех, кто потерял членов семьи из-за зимней простуды, пока Изверг самодовольно принимал припрятанные лекарства.

— Виджей и Уэстон, идите и разбудите посыльных Сопротивления, — велел Доннел. — Отправьте их в другие подразделения, чтобы там поискали Изверга.

Оба поспешили прочь.

— Остальные, можете начать парами обыскивать Святилище. Аарон вместе с Лютером. — Доннел многозначительно взглянул на клинок в руке Блока. — Блок, ты можешь пойти на поиски с Мачико, но лучше оставь свой меч мне. Я понимаю, что ты взял его с добрыми намерениями, но с этого момента лишь мои офицеры могут носить здесь оружие. Мы не хотим неприятных недоразумений.

— Конечно. — Блок отдал ему меч.

Сейчас, передав ответственность за борьбу с Извергом Доннелу, я вновь заволновалась насчет иномирцев. За закрытой дверью комнаты они не должны были пострадать от газа, но зимняя простуда все еще убивала Тэда и Феникс.

Я надеялась, принесенные нами лекарства спасут Феникс, и верила, что они помогут Тэду, но пока лишь Брейдену стало лучше после приема таблеток. Я боялась того, что найду по возвращении в их комнату.

Лечение Тэда вернуло мне руку, так почему лекарства не помогали ему и Феникс? Я старательно следовала инструкциям, а оружие сообщало мне точное время, так что я определенно давала иномирцам таблетки по расписанию.

Надира тоже не поняла, почему эти средства не действовали. Она сказала, что в прошлом лекарства всегда работали, если только не кончались нужные и не использовались заменители.

Мне казалось разумным, что неправильные лекарства никому не помогали, но Тэд не мог ошибиться с таблетками. Он получил доступ ко всей информации из земной сети данных, а также обсудил лечение зимней простуды с врачом. Они вдвоем не могли промахнуться.

Нет, поняла я, и Тэд, и доктор способны на ошибку. Они могли знать все о медицине, но обладали ограниченными познаниями о зимней простуде. Тэд сказал, что сообщил врачу о симптомах, но как он о них узнал? Я точно помнила, что Тэд не расспрашивал меня в подробностях о болезни.

Поисковики уже уходили по коридору, но я окликнула их.

— Подождите! Тэд спрашивал кого-нибудь из вас о зимней простуде?

Лютер обернулся и посмотрел на меня.

— Пиявка расспрашивала, на что похожа зимняя простуда. А что?

Лютер, как и я, оказался одним из счастливчиков, переболевших легкой версией зимней простуды. В отличие от меня, он не участвовал в уходе за пациентами, а значит, лишь раз столкнулся с более тяжелыми симптомами, когда умирал его отец.

— Ты что-нибудь говорил Тэду о проблемах с дыханием? — уточнила я.

— Не думаю, — ответил Лютер. — Поскольку ты, несмотря на свое классное оружие, упустила Изверга, мы все теперь должны идти и искать его. Можем мы этим заняться, или у тебя есть еще бессмысленные вопросы?

Я почувствовала приступ слепой ярости, и огни на моем оружии забегали быстрее — отвечая на мой гнев, оно перешло в состояние готовности. У меня возникло желание наставить на Лютера указательный палец и посмотреть, настолько ли наглец смел, чтобы сохранить этот саркастичный тон, когда красная метка прицеливания сфокусируется на его груди, но я не имела на это права. Все остальные остановились, наблюдая за нашей перепалкой. Если я прицелюсь в Лютера, меня сочтут лишенной самоконтроля, готовой расстреливать людей по прихоти.

Я дважды быстро сжала правую руку, чтобы отключить на оружии состояние готовности, и его свечение вернулось к обычному рабочему уровню. Мачико, очевидно, заметил это, поскольку одобрительно кивнул, прежде чем заговорить.

— Лютер, ты правда полагаешь, что лучше справился бы с Извергом? Наблюдая, как ты оказался совершенно ни на что не способен в кризисной ситуации, я сильно в этом сомневаюсь.

Лютер открыл рот, чтобы ответить, но я перебила его, не дав сказать и слова. Не было времени начинать спор. Теперь я поняла, что пошло не так с лекарствами. Доктор и Тэд не знали о нарушениях дыхания, и естественно, выбранные таблетки не могли снять эту проблему.

— Лютер прав, — сказала я. — Сейчас вам лучше идти выслеживать Изверга.

Доннел посмотрел им вслед, затем повернулся ко мне.

— Почему Блок внезапно начал вести себя так, словно ты его любимая племянница?

— Не знаю точно, — ответила я. — Жаль, что я позволила Извергу ускользнуть.

— Ты не должна расстраиваться из-за Лютера, — посоветовал Доннел. — Когда впервые стреляешь в человека, тебя настигает мысль, что ты обрываешь чью-то жизнь. Это ужасная идея, нарушающая одно из основных ограничений цивилизованного поведения. Вполне понятно, что ты колебалась чуть дольше необходимого, прежде чем выстрелить в Изверга.

— Боюсь, я не настолько цивилизованна, — возразила я. — Я не колебалась из-за выстрела. Когда Изверг бросил гранату, я решила, что это бомба, и спряталась за дверь. Пока поняла, что это газовая граната, Блок уже бросился за Извергом и закрыл мне обзор.

Я посмотрела на последние струйки белого газа, сочившиеся из-под двойных дверей, Безопасно ли вернуться сейчас и проверить иномирцев? Мы с Тэдом привезли с медицинского склада множество лекарств. В идеале, Тэду нужно вновь связаться с врачом и спросить у нее, какие из них лучше всего подходят для лечения дыхательных осложнений зимней простуды, но Тэд уже несколько часов лежал без сознания.

Если он не сможет сказать, какие средства лучше использовать, нам с Надирой придется выбрать что-то самим, но у нас будет лишь одна попытка, прежде чем Феникс умрет.

— Если бы я сообразил, что Изверг нападет на тебя не только с мечом, — сказал Доннел, — то никогда бы не позволил разбираться с ним самостоятельно. Но я понятия не имел, что в арсенале Манхэттена есть газовые гранаты.

— Не думаю, что это так, — неопределенно заметила я. — Блок и сам бросился на землю, а значит, не узнал этот тип гранат.

— Интересно. Должно быть, Изверг нашел где-то хранилище и… — Доннел затих и нахмурился. — Ты меня не слушаешь, да?

— Беспокоюсь об иномирцах, — призналась я. — Мы можем сейчас их проверить?

— А газ в коридоре?

— Большая его часть находилась в этом конце и, похоже, уже развеялась. Я могу задержать дыхание, пока прохожу коридор, и глотнуть воздуха на дальнем его конце. Если все будет нормально, то и ты подойдешь.

Он кивнул.

— Если у тебя возникнут проблемы, я подбегу и вынесу тебя.

Доннел ждал у пожарных дверей, а я пробежала по коридору и остановилась у двери палаты иномирцев. Сделала несколько осторожных вдохов и знаком позвала к себе Доннела.

Когда он оказался рядом, я открыла дверь, и мы вдвоем вошли. Я услышала мягкий вздох слева и увидела, что Надира уронила на пустую кровать рядом с собой тяжелую металлическую палку.

— Меня разбудили звуки выстрелов, Блейз, — сказала сестра. — Что там произошло и почему ты так задержалась?

— Прости — сказала я. — Изверг хотел на нас напасть. Он уже ушел, но в коридоре оставался газ, и мне пришлось ждать, пока воздух очистится.

Я поспешила к Тэду и застонала, увидев его пылающее лицо. За мое короткое отсутствие дыхание иномирца стало еще хуже. Быстрый взгляд на Феникс, еще мужественно борющуюся за жизнь, но проигрывающую битву, решил все. Тэд прочно погрузился в беспамятство, но мне требовалось пробиться к нему. Надира не знала о Тэде и его имплантации и могла попытаться мне помешать, поэтому…

— Надира, куда ты положила список новых лекарств? — спросила я.

— Оригинал лежит в кабинете больницы, — сказала она. — Но я сделала десять копий, и одна из них здесь в…

— Мне нужен оригинал, — перебила я. — Принеси его, пожалуйста. Снаружи сейчас абсолютно безопасно, но тебе лучше задержать дыхание, пока не пройдешь через противопожарные двери.

Надира бросила последний встревоженный взгляд на Феникс и вышла. Я мгновенно склонилась над Тэдом.

— Тэд! Проснись! Я должна с тобой поговорить.

Ответа не последовало.

— Похоже, он слишком далеко ушел, чтобы говорить, Блейз, — проговорил Доннел мягким сочувственным тоном. — Боюсь, мы не отдадим ни его, ни Феникс за безопасный проход мимо Ограды. Не знаю, как отреагируют гражданские на возвращение одного Брейдена, но…

Он не закончил фразу, потому что я просто схватила Тэда за плечи и потрясла.

— Тэд, проснись! — завопила я.

— Я сам не ухаживал за больными, — заметил Доннел, — но не думаю, что парню это поможет.

Я не обращала на него внимания.

— Тэд, если ты сейчас же не проснешься, то вы с Феникс умрете.

Губы Тэда слабо шевельнулись и вновь остановились. Я уронила его на подушки и дала пощечину. Доннел начал что-то говорить, но замолчал, когда я ударила Тэда во второй раз. Глаза иномирца наконец открылись, он взглянул на меня с потрясенным и укоризненным видом.

— Чт… — выдохнул он.

— Тэд, вы с Феникс умираете, — настойчиво проговорила я. — Ты должен снова связаться с доктором в Америке-межпланетной. Скажи ей, что у некоторых людей при зимней простуде возникают проблемы с дыханием. Они начинаются с присвиста, переходят в нехватку воздуха и заканчиваются смертью. Пошли ей список лекарств, которые мы привезли со склада. Спроси, что нам использовать.

Я ждала. Тэд ничего не говорил. Его глаза оставались открыты, но взгляд опустел.

— Тэд, ты связался с доктором? — поторопила я.

— Да…

— Скажи ей, что Феникс умрет в ближайшие четыре часа, — велела я. — Ты умрешь в течение восьми.

Последовало долгое ожидание. Я напомнила себе, что врач должна прочитать сообщение и решить, как быть, прежде чем дать ответ. Веки Тэда опустились, но я потрясла его за плечи, и глаза вновь открылись.

И снова ожидание. Врач уже прочитала сообщение? Она еще спит, или срочное входящее сообщение может ее разбудить? Тэду вообще удалось послать весточку в его нынешнем состоянии?

— Зер… — Тэд задохнулся.

— Что? — спросила я.

— Зер… кало.

Зеркало? Зачем он хочет зеркало? Я огляделась, увидела на стене маленькое зеркальце, взяла его и поднесла к Тэду.

— Это?

Тэд слабо кивнул.

— Доктор видит пациента.

Теперь я поняла. Тэд смотрел в зеркало, видел свое лицо и отправлял это изображение врачу. Он посылает и звук, чтобы она услышала его дыхание?

Тэд вновь заговорил, но я не могла разобрать искаженные слова. Должно быть, он пытался произнести название лекарства. Я выронила зеркало, схватила со шкафа карандаш и бумагу и всунула ему в руки.

— Напиши.

Он попытался сесть. Я обхватила его, чтобы помочь, и тревожно наблюдала, как он пишет невразумительный термин, а за ним — то, что я смогла понять. И нахмурилась.

— Почему Феникс получает больше таблеток, чем ты?

— Убьет или исцелит. — Тэд выронил карандаш и бумагу и упал на подушку. — Моя вина.

Дверь открылась, и Надира принесла мне стопку бумаг. Я просмотрела их в поисках названия лекарства, написанного Тэдом. Поначалу запаниковала, думая, что его там нет, а Тэд потерялся в болезненном бреду, когда писал, но затем нашла название на последней странице. Заметки напротив слова утверждали, что таблетки помогают при проблемах с дыханием. Доза была ниже записанной Тэдом, но он уже объяснил, почему врач предложила более высокую дозировку. Лекарство несло смерть или исцеление обоим, Тэду и Феникс.

— Нам нужно это. — Я ткнула пальцем в название в списке. — Оно на верхнем этаже крыла Сопротивления?

— Мы заперли по одной коробке каждого лекарства здесь, в Святилище, — сказала Надира. — Сейчас принесу.

Она вновь поспешила прочь, и после секундного молчания раздался голос Доннела:

— Я понимаю, что время для вопросов неподходящее, но… Тэд только что обменялся сообщениями с врачом в Америке-межпланетной?

— Да, — ответила я. — Но не беспокойся. Тэд ничего не сказал людям в Америке-межпланетной о Сопротивлении или подразделениях. Он позволил им думать, будто находится с группой упрямых гражданских, оставшихся в Нью-Йорке.

— Очень мило с его стороны, — напряженно проговорил Доннел.

Я потерла лоб.

— Я узнала, что он может отправлять сообщения, лишь по пути на склад. Тогда Тэд обменивался посланиями с доктором, чтобы она помогла излечить мою руку. Я собиралась рассказать тебе об этом раньше, но совершенно забыла. Знаю, это звучит смешно, но события с Извергом, оружие, тяжелая болезнь иномирцев…

Доннел кивнул.

— Понимаю, ты отчаянно тревожилась за парня.

Мы просидели в молчании до возвращения Надиры, затем мне пришлось снова встряхнуть Тэда, чтобы дать ему новые таблетки. Впихнуть лекарство в Феникс оказалось сложнее. Она слишком далеко ушла, чтобы проглотить таблетки, поэтому нам пришлось растолочь их, смешать с водой и дать ей выпить.

Закончив с этим, я вернулась к обтиранию пылающих лиц и выслушиванию затрудненного дыхания. Теперь я больше ничем не могла помочь Тэду и Феникс.

Передвигаясь между кроватями, я осознала, что за окном встает солнце и его яркие лучи поднимаются над линией горизонта покинутого Нью-Йорка. Лечение или убьет, или исцелит Тэда и Феникс. К закату я это выясню.

Глава 34

Четырьмя часами позже я осталась одна в больничной палате с тремя иномирцами. Надиру вызвали на помощь пострадавшему в несчастном случае, что, в сложившихся обстоятельствах, было неплохо. Тэд только что выдохнул инструкции врача, и я их записала, чтоб не ошибиться. На тумбочке у кровати Феникс лежали скальпель и отрезок трубки. Теперь я смотрела в зеркало и, пытаясь игнорировать звучащее рядом агонизирующее дыхание, изучала свою шею.

Я осторожно потыкала в свое дыхательное горло. Нащупала впадину между двумя выпуклостями — должно быть, это и есть нужное место. Мне требовалось просто найти такую же точку на шее Феникс, сделать маленький горизонтальный надрез и вставить трубку, чтобы больная могла продолжать дышать, пока не подействует лекарство.

Это очень просто, сказала я себе, но рука еще дрожала, когда я подняла скальпель. Феникс, в любом случае умирала, и врач говорила, что это последняя надежда спасти ей жизнь, но я боялась совершить ошибку и убить бедняжку.

— Ты уверен, что мне надо это сделать? — спросила я.

Ответа не последовало. Я повернулась и увидела, что глаза иномирца закрыты.

— Тэд? — позвала я громче.

— Ключевой компонент, — пробормотал он. — Она ключевой компонент, но я не могу забрать ее на Зевс.

Я в замешательстве уставилась на него, пытаясь понять сказанное, а затем сообразила, что Тэд потерялся в бреду зимней простуды. Это означало, что он больше не может передавать сообщения от доктора. Мне придется сделать все самой.

В голову пришла ужасная мысль. Сейчас Тэд явно бредил. Пятнадцать минут назад он тоже был не в себе? С трудом высказанные им и тщательно записанные мной инструкции исходили от врача в Америке-межпланетной или это вызванная жаром чушь?

Я подошла к Брейдену, метавшемуся в сне, опустилась рядом с ним на колени и проговорила на ухо:

— Брейден! Проснись.

Его глаза распахнулись.

— Тэд говорит, что я должна провести Феникс срочную трахе… чего-то там. Разрезать ей шею, чтобы помочь дышать. Ты знаешь, как делать эту операцию?

Брейден потрясенно взглянул на меня и покачал головой.

— Я пилот, а не врач.

Я вздохнула и встала. Мне в помощь оставался лишь инстинкт. Я бы с радостью рискнула собой, чтобы доказать правоту Тэда, но сейчас речь шла о жизни Феникс, а не моей. С другой стороны, тяжелый опыт зимней простуды говорил мне, что, возможно, Феникс остались считанные минуты.