Альянс мусорщиков

Я не могла поверить в происходящее. В прошлом Сопротивление приняло совсем немного людей, в основном, благодаря бракам, плюс, существовали особые случаи, вроде моего брата, меня самой, Ханны и пары осиротевших детей, усыновленных членами Сопротивления. Сейчас Сопротивление впервые предлагало членство изгнаннику из другого подразделения.

Раэни выглядела так, словно не могла поверить в происходящее, но поспешно ухватилась за свой шанс на безопасное будущее.

— Я принимаю условное членство в Сопротивлении.

Доннел кивнул.

— Раэни, ты получишь комнату на нижнем уровне в нашем крыле. Ты не должна подниматься наверх без приказа от меня или одного из моих офицеров. Если причинишь какие-то проблемы, тебе придется уйти. Если успешно уживешься с нами, я пересмотрю твой статус через шесть месяцев. Понятно?

— Да, сэр, — ответила Раэни. — Спасибо, сэр.

— Я понимаю, что ты можешь не знать о некоторых наших правилах, и ожидаю, что все мои люди окажут тебе помощь советами и ответами на вопросы. В следующие несколько дней можешь ходить на рыбалку с Тиндрой, поскольку ее постоянная напарница ранена. Если возникнут проблемы, обсуди их с Нацуми или Блейз.

Доннел махнул Виджею и Уэстону, и те подошли помочь Раэни отнести мешки с вещами в крыло Сопротивления. Зазвучал шум разговоров, люди готовились уходить, поэтому я встала и натянула куртку и шапку. Доннел увел Брейдена, а Нацуми поманила к себе Раэни. Я направилась с Тэдом наружу с таким сумбуром в голове, что чуть не забыла забрать свой пояс.

— Что происходит? — послышался рядом со мной голос Ханны. — Почему Доннел пригласил Раэни в Сопротивление?

Я повернулась к ней.

— Понятия не имею. Я просто рада, что она будет в безопасности.

Ханна скривилась.

— Но это несправедливо.

— Что несправедливо?.

— Доннел сказал, что пересмотрит статус Раэни через шесть месяцев, — объяснила Ханна. — У меня испытательный срок в Сопротивлении уже шесть лет, но он никогда не пересматривал мой статус.

Она помолчала и неодобрительно взглянула на меня.

— Ты обещала, что поговоришь с Доннелом и попросишь его мне помочь, но ничего не изменилось. Даже во время рыбалки Химеко только и делает, что отдает мне приказы.

Я поколебалась, прежде чем ответить. Меня поразило утверждение Доннела, что Ханна взяла не одну таблетку, а две коробки. Последние четыре дня я обдумывала его слова, но так и не решила, что делать.

Нет, если честно, я приняла решение несколько дней назад. Надо пересказать Ханне слова Доннела и спросить, правда ли это. Проблема в том, что я уже знала ответ. Конечно, это была правда.

Я никогда не понимала, почему в то время все обращались с Ханной так жестко. Я с неистовой преданностью верила в рассказанную ей историю и отказывалась слушать других. А если принять версию, что Ханна лгала мне, все остальное обретало гораздо больший смысл.

Мне следовало поговорить с Ханной, но я знала, что это будет долгая и неприятная беседа. Я бессовестно откладывала ее день за днем и собиралась отложить вновь. В следующие несколько часов Доннел сообщит Извергу о нашей фальшивой помолвке. От нервного напряжения меня тошнило, и я не могла вынести крупный спор с Ханной.

— Все оказалось немного сложнее, чем я ожидала, — ответила я. — Сейчас не время говорить об этом.

— Тогда обсудим все вечером?

— Не уверена. Сразу после рыбалки мне придется идти на встречу с Доннелом.

— Вот и хорошо. Ты сможешь поговорить с ним обо мне, а потом спустишься и расскажешь, чем все закончилось.

— Ханна! — позвала Химеко.

Ханна застонала.

— Значит, поговорим после твоей встречи, Блейз.

— Это неподходящее время для…

Ханна уже убегала к Химеко, поэтому я не договорила предложение. Я тоже двинулась к ряду рыбачьих пар, едва осознавая, что Тэд идет следом. Ряд пришел в движение, и я вместе с ним. В голову пришла гадкая мысль. Что, если Изверг не станет ждать до апреля? Что, если он настоит на свадьбе в марте, в феврале или на следующей неделе? Что, если ложь превратится в реальность?

Меня захватили отвратительные мысли о жизни с Извергом. Даже будь на кону моя жизнь, будь на кону жизни всех в альянсе, я вряд ли смогла бы…

— Блейз. — Тэд осторожно похлопал меня по плечу.

Я остановилась и озадаченно взглянула на него.

— Что?

— Мы на месте, — сказал он.

Я поняла, что мы только что прошли мимо нашей рыболовной точки, и вспыхнула от смущения.

— Я немного отвлеклась.

Мы успели залезть на крышу и установить удочки, прежде чем Тэд заговорил вновь.

— Феникс, Брейден и я поняли: тебя что-то отчаянно беспокоит. Мы сожалеем, если наше присутствие доставило тебе проблемы. Если мы можем что-то сделать или не сделать и этим облегчить твою жизнь, пожалуйста, скажи нам.

Встревоженные ноты в его голосе отчего-то подогрели мои эмоции. Мне стало интересно, что бы он подумал, если бы узнал о моем согласии на помолвку с Извергом.

— На самом деле, это не связано с вашим приездом.

— Надеюсь, что… — Тэд оборвал фразу. — Что это за свист?

Мгновение я стояла неподвижно и слушала, но звук шел издалека, и я не смогла различить короткие и длинные сигналы.

— Должно быть, другие пары рыбачек болтают. Возможно, обсуждают, что произошло с Раэни. — Я пожала плечами. — Присмотри за удочками. Я попробую забросить сеть.

После этого я сосредоточилась на рыбалке, подсчитывая, сколько раз закинула сеть в воду, подсчитывая рыбу и даже количество дырок в сети, лишь бы отгородиться от мыслей об Изверге.

День казался бесконечным, но вот солнце начало спускаться к горизонту, и я услышала, как Нацуми просвистела приказ собираться домой.

В течение дня время тянулось ужасно медленно, а сейчас словно помчалось вскачь. Кажется, всего через пару минут я оказалась в Доме парламента в окружении всех троих иномирцев.

— Я должна сейчас же отвести вас наверх. У меня важная встреча с Доннелом.

Я быстро провела иномирцев через зал и наверх до их комнат, затем поспешила в апартаменты Доннела. Перед самой его дверью остановилась, разрываясь между нежеланием начинать этот разговор и стремлением, чтобы он уже закончился.

Дверь выглядела в точности как настоящее дерево, только в глубокой царапине на поверхности виднелся естественный серый цвет флексипласа. Рядом с ней была вделана пластинка золотистого металла. Шесть лет назад, приложив к ней руку, вы могли услышать великолепное поппури парящих нот. С тех пор все высокие ноты постепенно стихли, и сейчас остался только глубокий ворчливый звук. Доннел говорил, звучание походило на вой падающей звезды с хроническим несварением.

Я глубоко вздохнула и приложила руку к пластине. И услышала ворчание, а затем ответ Доннела:

— Входите.

Я открыла дверь и вошла. Доннел стоял, выглядывая из окна, но повернулся ко мне и указал на кресло.

Я села. В этом кресле я всегда оказывалась во времена кризиса. У меня возник смешной порыв попросить разрешения пересесть — вдруг на этом месте действительно лежит проклятие.

Доннел устроился напротив меня.

— Я поговорил с Извергом, как планировалось. Он на все согласился, но уперся в отношении отсрочки свадьбы до апреля. Мы пришли к компромиссу: или середина марта, если весна будет ранней, или начало апреля.

Я уставилась на свои руки. До середины марта оставалось меньше двух месяцев.

— В любом случае, нельзя затягивать с этой ситуацией до марта, — сказал Доннел. — Мы должны быть готовы выступить против Изверга, самое позднее, в конце февраля. Ты согласна?

— Конечно.

Доннел откинулся в кресле и вздохнул.

— Теперь я заключил настоящее соглашение с Извергом. Думаю, придется рассказать Мачико историю целиком. Помимо всего прочего, мне понадобится его помощь в разговорах с возможными жертвами шантажа и убеждении работать против Изверга. Вопрос в том, стоит ли раскрывать план остальным моим офицерам.

Мое лицо вытянулось. Я понимала, что Доннелу понадобится помощь Мачико, но не могла вынести мысль, что и другие офицеры узнают о моей фальшивой помолвке с Извергом. Я верила, что Аарон, Виджей и Уэстон сохранят все в секрете, но Жюльену и Лютеру доверяла меньше. Тэд уже знал, что у меня серьезные проблемы, и пытался понять, в чем дело. Одно неосторожное замечание может дать ему необходимый намек.

Я не понимала, почему так жажду сохранить свою помолвку в тайне от Тэда. Возможно потому, что мне придется проводить дни с ним на рыбалке, размышляя, как он к этому отнесется. Поймет ли, что это отчаянная реакция на отчаянную ситуацию, или возненавидит меня как лгунью?

— Согласна, что ты должен рассказать Мачико, — сказала я. — Но буду чувствовать себя гораздо спокойнее, если остальные не узнают.

— И я тоже. Хаос знает, я не жажду признаваться своим офицерам, что вынужден лгать Извергу, потому что пытаюсь удержать единство альянса, но твоя безопасность важнее.

Доннел наклонился вперед в кресле.

— Если сочтешь, что ситуация становится для тебя слишком сложной, ты должна мне сразу сказать. Если понадобится, я могу воспользоваться другой возможностью.

Другая возможность — это пристрелить Изверга, что создаст такой же хаос в альянсе, как и претензия на лидерство.

— Я могу выдержать помолвку с Извергом, если не придется оставаться с ним наедине. Но не смогу выдержать брак с ним.

— Ты совершенно не должна выходить за него замуж. — Доннел встал. — Теперь я позову Мачико, чтобы мы могли обсудить, что вы выяснили об иномирцах, но рассказ о ситуации с Извергом отложу до твоего ухода.

— Я слишком тревожилась об Изверге, чтобы думать, зачем иномирцы прибыли в Нью-Йорк, — призналась я. — Сейчас это кажется не слишком важным.

— В данный момент важны все потенциальные источники проблем. Если иномирцы своими действиями причинят ущерб, Изверг может обвинить меня в доверии к ним и попытаться перехватить контроль над альянсом.

Доннел подошел к двери, открыл ее, высунулся в коридор и крикнул:

— Мак!

Затем снова уселся в кресло, а через минуту или две в дверь вошел Мачико:

— Ты звал, о возлюбленный лидер?

Доннел указал на свободное кресло.

— Мы обсуждаем ситуацию с иномирцами.

Мачико поднял с кресла смятый бумажный стаканчик, бросил его в урну и сел.

— Людей обманул мой притворный интерес к той девушке со смешным птичьим именем? Все время забываю, как ее зовут: Грифон, Рух или… — Доннел щелкнул пальцами. — А, Феникс!

Мачико засмеялся.

— Ты не просто заинтересован в ней, Шон. Ты так ревнуешь, что даже не подпускаешь к ней своих офицеров без присмотра твоей дочери или моей жены.

Доннел придушенно фыркнул.

— Не надо щадить мои чувства, Мак. Я одержим девчонкой?

— Ты абсолютно и полностью опьянен, — торжественно объявил Мачико. — Все дело в твоем возрасте. Ты отчаянно пытаешься вернуть ушедшую юность. Ты…

Доннел поднял руку, чтобы его остановить.

— Я уловил общую идею. Хаосовы слезы, я всего лишь поиграл несколько минут с волосами девушки.

— Ты не смотрел на женщин с тех пор, как расстался с Кейрой, — сказал Мачико. — Если бы ты остановился и подумал, то понял бы, что люди должны чересчур сильно отреагировать, но, как обычно, поспешил ввязаться в дело. Умение действовать быстро и решительно очень важно для лидера, но ты всегда доходишь до пределов, а нам приходится подчищать за тобой обломки. Понятия не имею, почему вожусь с этим столько времени.

— Хватит причитать о моих недостатках, — заявил Доннел. — Нам грозят проблемы?

— Не то чтобы проблемы, — ответил Мачико. — Некоторые из женщин Сопротивления чувствуют, что если ты в итоге соберешься снова жениться, то это должна быть одна из них, а не эта иномирянка. Возможно, ты услышишь несколько советов. Я только надеюсь, что Нацуми не начнет опять на тебя бросаться.

Я в шоке взглянула на офицера.

Доннел застонал.

— Незачем вытаскивать эту древнюю историю, Мак. Между мной и Нацуми ничего не было. И потом, как насчет твоего поведения в начале 2378 года?

— Я был молод, глуп и выпил четыре стакана убойного фруктового пунша Касима, — с достоинством отозвался Мачико. — Если же перейти к недавним событиям, ходит много слухов о вступлении Раэни в Сопротивление.

— Как к ней относятся наши люди? — спросил Доннел.

Мачико пожал плечами.

— Если ты хочешь, чтобы Раэни присоединилась к нам, ее с радостью примут, но люди ожидают проблем.

Доннел повернулся ко мне.

— Блейз, ты говорила, что вы с Раэни подруги. Возможно, ты сумеешь помочь ей вписаться в жизнь Сопротивления.

Его слова прозвучали слишком неестественно. Я нахмурилась.

— Ты пригласил Раэни вступить в Сопротивление, чтобы она стала моей подругой вместо Ханны?

— Ты говорила мне, что Раэни трудолюбива и порядочна, — уклончиво ответил Доннел. — Майор очевидно выгнал ее из Квинса из-за ссоры с Бродягой, поэтому я пригласил бедняжку в Сопротивление, чтобы обезопасить. Признаю, что твое доброе отношение к этой девушке стало дополнительным стимулом.

Он твердо сменил тему.

— Блейз, теперь я бы хотел, чтобы ты доложила об иномирцах. Я пытался поговорить с Брейденом, но едва ли смог вытянуть из него хоть слово. Нацуми, похоже, тоже не продвинулась с Феникс. Ты выяснила у Тэда что-нибудь полезное?

Я постаралась отбросить тревоги об Изверге и сосредоточиться на Тэде.

— По большей части, странное, а не полезное. Но ты был прав: Тэд очень важный человек на Адонисе, поскольку он упоминал могущественных друзей. Иномирцы не работают вместе. Возможно, Тэд работает с Феникс, но Брейдена он встретил в спортзале.

— В спортзале, — повторил Доннел. — Зачем, во имя хаоса, очень важный житель Адониса прилетает на Землю с тем, кого встретил в спортзале?

— Тэду требовался пилот самолета, — предположил Мачико.

— Если Тэд так важен, ему не было нужды нанимать случайного пилота на тренировках, — возразил Доннел. — Что-нибудь еще?

— Тэд слишком много знает, притом о вещах, не имеющих смысла. — Я попыталась вспомнить собственный мысленный список. — Он знает районы Нью-Йорка, может распознать канадских гусей и понимает сообщения на морзянке. И потом Тэд странно реагировал на падающих звезд. Сперва понятия не имел, кто они такие, но потом внезапно заявил, что это звездные птицы с Данаи, и принялся рассказывать, мол, они живут на утесах и охотятся на мышеподобных существ.

— И он прав, — подтвердил Доннел. — Они и есть звездные птицы с…

Он не договорил и повернулся к Мачико.

— Ты думаешь о том же, о чем и я? Знаю, это невозможно, но мальчишка ведет себя в точности так, словно прошел имплантацию и его разум вытягивает информацию из земной сети данных.

— Это совершенно невозможно, — ответил Мачико. — Никого не подключали к сети более полувека. Группа моего старшего брата была одной из последних. Им вмонтировали импланты в семь лет. На следующий год процедуру отложили из-за нехватки деталей, а затем последовало шокирующее объявление. Мы больше не могли производить сетевые импланты. Это была первая технология, потерянная из-за отъезда специалистов в другие миры, и первый сигнал, предупреждавший о развале земной инфраструктуры.

Он издал странный смешок.

— Я ненавидел старшего брата, обладавшего тем, чего у меня никогда не будет. Он мог одной лишь мыслью подключиться к сети данных Земли, просмотреть накопленные человечеством знания и получить прямо в мозг тысячи изображений. Мне приходилось работать с громоздким настенным теликом. Я чувствовал себя глупой черепахой, преследующей легкого кролика.

Мак скривился.

— Потом я выяснил, что мне все же повезло. Имплантированные сети требовали ежегодной настройки для компенсации изменений в мозгу. На Земле не хватало экспертов, чтобы производить необходимые детали, и специалистов по настройке тоже. Я видел, как мучились родители и брат, чьи подключения к земной сети данных становились все более нестабильными, а со временем и вовсе оборвались. Мой блестящий брат потерял свой блеск, и я слышал, как он плачет по ночам о картинках, которые не может видеть, и голосах, которые не может слышать.

— Я моложе тебя на несколько ключевых лет, — сказал Доннел. — И не помню последних имплантированных, только самоубийственное десятилетие, когда сети выходили из строя. В детстве это был настоящий кошмар — не знать, кто из взрослых сломается следующим. Мой дядя, похоже, прекрасно приноровился к жизни без импланта, но затем…

Он покачал головой.

— Прошлое не имеет значения. Главное, что если какой-нибудь мир и обладает технологией имплантации, это должен быть Адонис.

— Да, но даже если Тэд имплантирован, он не мог получить доступ к земной сети данных отсюда, — заметил Мачико. — Ни наши настенные телики, ни другие технологии в Нью-Йорке к ней больше не подключаются и…

Он прервался и нахмурился.

— На самом деле, я могу ошибаться. Имплантированные обладали прямой связью с главной сетью данных Земли, а настенные телики получают программное обеспечение от совершенно другой системы. Но все это неважно, поскольку Тэд не может быть имплантированным. Возможно, он один из тех редких людей с фотографической памятью, которые помнят все когда-либо прочитанное.

Доннел состроил недоверчивую гримасу.

— Я могу поверить, что до прибытия сюда Тэд прочитал много информации о Нью-Йорке, но зачем ему узнавать об азбуке Морзе и звездных птицах с Данаи?

Мачико всплеснул руками.

— О них он прочитал много лет назад совершенно случайно.

— Совершенно случайно. — Доннел встал и направился к двери. — Давайте посмотрим, о скольких еще вещах Тэд узнал по чистой случайности.

Мы с Мачико встали и поспешили за ним. Когда мы дошли до кабинета Б6, Доннел постучал в дверь Тэда, и все трое иномирцев появились из своих комнат.

— Вам нравится учиться рыбалке и охоте? — спросил Доннел.

Тэд кивнул, а Феникс подавленно охнула.

— Мне всегда нравилась рыбалка, — продолжал Доннел. — До восьми лет я жил в Ирландии. У моих родителей был дом в местечке под названием Дарроу. Он стоял прямо у пляжа, мы держали свою лодку, и раз в неделю отец брал меня в море порыбачить.

— Но Дарроу не на побережье Ирландии, — возразил Тэд, — а в глубине острова.

Доннел улыбнулся ему.

— Я знаю. Меня просто интересовало, знаешь ли об этом ты. Конечно, ведь ты имплантированный. Стоило тебе подумать о Дарроу, информация о нем появилась в твое разуме. Теперь расскажи мне, кто ты, хаос побери, и как в твой череп вмонтирована технология пятидесятилетней давности.

Тэд посмотрел на Феникс, затем снова на Доннела, сделал глубокий вдох и ответил:

— Я Таддеус Уоллам-Крейн.

Глава 15

Я услышала, как Доннел рассмеялся, и громовые раскаты его хохота почему-то не радовали, а пугали. Мои глаза не отрывались от встревоженного лица Тэда. А в голове крутились воспоминания о детях, прыгающих у портала с ритуальной песней: «Включись! Включись! Портал, включись! Мы приказываем тебе именем Ньютона. Велим именем Эйнштейна. Заклинаем именем Таддеуса Уоллама-Крейна!»

Доннел внезапно прекратил смеяться и заговорил голосом ломким, как крошащийся под тяжелыми ботинками лед:

— Таддеус Уоллам-Крейн придумал портал в две тысячи двести шестом году в возрасте сорока шести лет. Будь он жив в две тысячи четыреста восьмом, ему было бы…

Он заколебался, и Мачико посчитал за него:

— Двести шестьдесят шесть лет.

— Конечно, я не тот Таддеус Уоллам-Крейн, который изобрел портальную технологию, — сказал Тэд. — Я его потомок, Таддеус Уоллам-Крейн Восьмой.

Доннел сделал глубокий вдох.

— Существуют порядка двухсот миров в звездных системах сектора Альфа, еще двести в секторе Бета и сотня в Гамме. Выбор из пятисот миров, Таддеус Уоллам-Крейн Восьмой. Любой из них с радостью принял бы наследника баснословно богатой и могущественной семьи Уолламов-Крейнов, но ты решил посетить мой мир, мир, разрушенный порталами твоего предка, Землю!

Голос Доннела становился громче с каждым словом. Краем глаза я заметила движение и, повернувшись, увидела Лютера и Жюльена, наблюдавших за нами из дальнего конца коридора. Должно быть, они пришли узнать, что за шум.

— И из всех городов на Земле ты выбрал Нью-Йорк. Мой город! — Доннел уже кричал, и его голос эхом разносился по коридору. — А из всех зданий в городе именно это!

— Мне пришлось прибыть на Землю и в Нью-Йорк, в частности, поскольку требовался компонент из оригинального прототипа портала моего предка. — После крика Доннела голос Тэда казался шепотом. — Этот прототип хранился в музее науки имени Уоллама-Крейна на Манхэттене. Я успешно забрал деталь, но потом мы обнаружили, что самолет поврежден, так что у нас не осталось иного выбора, кроме…

Доннел оборвал его речь.

— Хватит! — Он наставил палец на Феникс, а затем на Брейдена, и красные огни на его оружии загорелись дважды. — Женщина-птица и Брейден, по комнатам. Сейчас же!

Феникс и Брейден с тревогой взглянули на Тэда, прежде чем повиноваться. Доннел захлопнул за ними двери, огляделся и увидел Лютера и Жюльена.

— Вы двое, найдите ключи от комнат и заприте иномирцев!

Не дожидаясь ответа, он схватил Тэда за руку и поволок по коридору. Мы с Мачико двинулись следом, а Лютер и Жюльен поспешно отпрыгнули в сторону, пропуская нас.

Мой потрясенный мозг наконец начал думать. Как наследник изобретателя портальной технологии и носитель имени своего знаменитого предка, Тэд должен быть не просто невероятно богатым и привилегированным человеком на Адонисе, а практически богом. Если обычный иномирец является врагом земного Сопротивления, то Тэд — Врагом с большой буквы.

Доннел повернул налево, затем направо, волоча Тэда за собой. Я спешила за ними, Мачико не отставал. Я слышала стук торопливых шагов за спиной, но не потрудилась посмотреть, кто бежит за нами. Меня слишком тревожило, куда мы идем. Если Доннел отведет Тэда в зал и сообщит членам подразделений, кто он такой, парня на части разорвут.

Доннел еще раз повернул направо, и я вздохнула с облегчением. Значит, мы не идем вниз. Конечно, нет. О чем я только думала, представляя, как Доннел бросает Тэда на растерзание волкам из подразделений?

Доннел внезапно остановился и открыл очень знакомую дверь. Я тут же снова напряглась. Я была права и ошибалась. Доннел тащил Тэда к лестнице, но не той, что вела вниз. Мы поднимаемся на крышу?

Доннел, по-прежнему держа Тэда за руку, дернул его наверх. Мачико обошел меня и закрывал мне обзор, пока мы не вышли наружу. Уже стемнело, единственный свет исходил от последних красных полос заката, угасавших на западе. Секунду я не видела ни Доннела, ни Тэда, затем различила две фигуры на краю крыши.

Я сделала несколько шагов к ним, но побоялась подходить слишком близко. Если Доннел думает сбросить Тэда, то мое вмешательство может просто…

— Посмотри на это! — Доннел отпустил иномирца и взмахнул обеими руками, указывая на Манхэттен. — Посмотри, что твоя семья сделала с Нью-Йорком, Таддеус Уоллам-Крейн Восьмой. Веками этот город был великолепным местом, забитым миллионами людей, освещенным ослепительными огнями, различимыми даже с орбиты.

Он уронил руки.

— Тогда, в две тысячи двести шестом году, твой предок использовал портал, чтобы переместиться с одного конца лаборатории в другой. Через десять лет порталы стояли на каждом углу. Люди могли путешествовать между улицами, поселениями или деревеньками в сердце страны. С улиц исчезли машины, и множество народу оставили города.

За спиной раздались звуки — дверь несколько раз открылась и закрылась. Затем я услышала голос Жюльена:

— Мы оставили двоих других под замком в их комнатах.

Оглянувшись, я увидела, что Лютер и Жюльен стоят рядом с Мачико. Три неясные фигуры за ними походили на Аарона, Виджея и Уэстона — значит, все шесть офицеров Сопротивления находились здесь.

Доннел не обратил внимания на рапорт и продолжил речь.

— Нью-Йорк приспособился к новому образу жизни, улицы превратились в сады, квартиры объединялись, но затем появился межконтинентальный портал. Теперь ты мог перенестись не только с одного края Америки на другой. Ты мог переместиться в одну из дюжины транзитных точек, а затем встать в очередь на межконтинентальный портал, ведущий в любое место планеты.

Доннел обвиняющим жестом ткнул Тэда в грудь.

— Меньше чем через сорок лет страны потеряли значение, потому что твоя семья завладела всем миром.

Тэд стоял на краю крыши рядом со взбешенным человеком, нацелившим на него оружие армейского агента. Будь у иномирца хоть капля разума, он бы молчал, не спорил и не ухудшал свое положение. Но у Тэда ума не было вовсе. Я съежилась, когда он открыл рот — возможно, в последний раз.

— На самом деле, все было не так. Моя семья…

— Твоя семья владела портальной компанией Уоллама-Крейна, напрямую контролировала каждый портал на планете и могла приказать им самоуничтожиться в любой момент, — прокричал Доннел. — Все страны, пытавшиеся противостоять вам, потерпели поражение из-за простой логистики. Они не могли торговать, поскольку были вынуждены перевозить свои товары по шоссе, железной дороге, воздуху или океану, а их конкуренты могли провести доставку в течение нескольких минут за небольшую долю стоимости. Они не могли бороться, поскольку их войска не имели шансов против врагов, способных мгновенно порталить войска куда угодно.

Он покачал головой.

— Одна за другой страны сдавались могущественной компании. Мы вступили в эру объединенной Земли с пятью крупными региональными парламентами, вольными голосовать, как пожелают, пока это одобряла твоя семья. Мы официально ввели глобальную культуру и общий Язык, что стало намеренной попыткой уничтожить все великолепное разнообразие Земли.

— Это была намеренная попытка прервать цикл войн, разорявших Землю и уничтожавших бесчисленные человеческие жизни, — ответил Тэд.

Доннел продолжал кричать, игнорируя его.

— Но вашей семье мало было править Землей! Им требовалось изобрести межзвездный портал и уничтожить ее!

— Человечество отчаянно нуждалось в новых мирах, — сказал Тэд. — Тогда на Земле жило слишком много людей, в сравнении с ее ресурсами. Конкуренция за еду и энергию порождала конфликты. Загрязнение причиняло огромный вред окружающей среде. Воздух был настолько плох, что отравлял людей. Использование транспортных порталов немного помогло, но этого оказалось недостаточно.

Он помолчал.

— Человечеству требовались новые колониальные миры, но моя семья никогда не рассчитывала, что их будут сотни. Первоначальный план выглядел разумным и не амбициозным. Сперва колонизировать Адонис, затем заселить еще двадцать или тридцать колоний, постепенно облегчая давление населения на Землю.

— Но все пошло не по плану, да? — спросил Доннел. — Адонис колонизировали гордые и независимые люди, выбранные из всех регионов Земли. В две тысячи триста сороковом году они сформировали собственное правительство, объявили себя свободным миром и первым из своих законов запретили земным компаниям владеть собственностью на Адонисе. Все ожидали, что твоя семья отреагирует на восстание, отправив команду на самоуничтожение всем межзвездным порталам Адониса, но этого не произошло.

— Моя семья не могла приказать уничтожиться тем порталам, — сказал Тэд. — Другие колониальные миры уже присоединялись к Адонису, объявляя независимость. Отказ в поставках всем этим мирам привел бы к смерти десятков тысяч человек, уничтожил бы десятилетия работы и поставил под угрозу будущее выживание человечества.

— Ты имеешь в виду, что твоя семья решила переселиться на Адонис и не хотела уничтожать свой новый дом. И в тот момент, когда Земля больше всего нуждалась в контроле вашей компании над процессом колонизации, твоя семья заключила сделку с Адонисом и вручила новым мирам их свободу. Эти новые миры создали Парламент Планет, стали регулировать, сколько колонистов принять, и открыли ворота настежь.

Доннел еще раз пугающе рассмеялся.

— Новые миры со свежим воздухом, чистой водой и незагрязненной землей находились всего в одном шаге через межзвездный портал. Появилось гораздо больше людей, жаждущих сделать этот шаг к лучшей жизни, чем могли принять молодые миры, значит, требовалось больше колоний. В итоге Земля начала рассыпаться под давлением двух сотен населенных соседей.

Доннел перешел от громкого бешенства к тихой скорби.

— Именно тогда партия сторонников Земли наняла меня, чтобы петь их песни и попытаться спасти наш мир. В две тысячи триста шестьдесят пятом мы выиграли голосование, но не смогли выполнить обещание и восстановить закон и порядок в городах. Через пять лет партия экспансионистов победила нас и возобновила безжалостную колонизацию новых миров.

Он помолчал.

— Мне исполнилось девятнадцать, моя война и мой мир были проиграны, но я не мог этого принять. Я организовал протесты, создал Сопротивление Земли и в две тысячи триста семьдесят пятом году занял это здание и поднял этот флаг.

Доннел повернулся и указал на флаг земного Сопротивления, смутной тенью развевавшийся на верхушке флагштока.

— Этот флаг висел здесь, пока количество новых миров росло с двух до пяти сотен, а Нью-Йорк терзался смертными муками.

— Земля в хаосе, рыдает кровавыми слезами, — пробормотал Тэд.

Доннел резко развернулся лицом к нему.

— Не смей цитировать мне слова из «Реквиема по Земле» Охоры! Ты понятия не имеешь, что они значат для того, кто любит этот мир, потому что ты не сын Земли. Ты родился на своем ярком, новом, процветающем Адонисе.

— Но Адонис не процветает. — Тэд говорил настойчиво, тараторил с такой скоростью, что я едва его понимала. — Новые колониальные миры всегда страдали от нехватки ресурсов, но сейчас кризис даже на Адонисе. Именно поэтому я прибыл в Нью-Йорк. Ты сказал, что потерял доступ к земной сети данных в две тысячи триста восемьдесят девятом году. Ты не знаешь, какие проблемы мучили колониальные миры с тех пор. Им так и не хватило времени создать собственную промышленность и технологии. Они зависели от поставок с Земли основных электрических деталей. Сейчас Земля не в состоянии их производить, и все старое оборудование разваливается.

Доннел пожал плечами.

— Ты полагаешь, у меня разобьется сердце от того, что Адонису, возможно, придется выживать без новых настенных теликов?

— Меня беспокоят не телики, а межзвездные порталы, — возразил Тэд. — Они ломаются, и их не заменить. Колониальные миры отсекаются один от другого, и это катастрофа.

— Меня не волнуют твои межзвездные порталы, — рявкнул Доннел. — Для меня важно, что огни Нью-Йорка погасли навсегда, а я стою под последним флагом земного Сопротивления лицом к лицу с врагом. Ты много говоришь, Таддеус Уоллам-Крейн Восьмой. Скажи же мне теперь. Посмотри на руины, в которые твоя семья превратила мой город и мой мир, и назови хоть одну достойную причину, по которой мне не стоит сбросить тебя с этой крыши.

Я затаила дыхание. Тэд имел привычку говорить неподходящие вещи и мог сделать это сейчас. Мне не стоило об этом тревожиться. Следовало сделать шаг вперед и самой столкнуть пиявку с крыши. Всего несколько дней назад я стояла здесь, видела появление самолета и жаждала пойти на Манхэттен и сразиться с обезличенным врагом. Сейчас враг обрел имя, и по какой-то причине это все меняло.

— Ты сам назвал причину, — ответил Тэд. — Земля проиграла, когда партия экспансионистов победила на выборах в две тысячи триста семидесятом. Я несу ответственность за то, что произошло задолго до моего рождения?

— Твои предки несут ответственность. Твою семью опьянила власть.

— Если бы я мог вернуться во времени, то сказал бы предкам поступить по-другому, но это нереально. Представь, что бы ты чувствовал, если бы кто-нибудь заявил, что твоя дочь пострадает из-за твоего выбора.

Доннел ответил на это еще более горьким голосом.

— Думаешь, мне надо это представлять, Таддеус Уоллам-Крейн? Каждый день своей жизни я вижу, как моя дочь страдает от моих решений. Я вижу, что дети всех, кто проявил глупость и последовал за мной, так же несчастны. Этой зимой я видел смерть тридцати четырех человек от зимней простуды, и семеро из них принадлежали к Сопротивлению. Я знал, что это моя вина. Мои люди платят за мои действия и мой выбор, и я понимаю, что в будущем станет лишь хуже. Неудивительно, что собственный сын решил меня предать.

До сих пор сзади слышались странные шумы: шепот, иногда приглушенный кашель, хруст снега под чьими-то ногами. Теперь, по крайней мере на минуту, воцарилась полная тишина. Затем Доннел застонал.

— Мне нужно выпить. — Он поспешно двинулся к двери на лестницу, помедлил, чтобы ее открыть, и сказал лишь одну фразу: — Кто-нибудь, разберитесь с мальчишкой за меня.

Через секунду Доннел ушел. После краткого молчания заговорил Жюльен:

— Доннел сказал, мы должны убить пиявку?

Я ждала реакции Мачико, но он молчал. Все остальные тоже.

— Возможно, мы должны убить всех троих, — прибавил Жюльен.

Бывали случаи, когда я говорила инстинктивно. Сейчас наступил один из них.

— Нет!

Глава 16

Во мраке крыши нечеткие фигуры шестерых мужчин повернулись ко мне. Я могла отступить, сказать, что говорила не всерьез, позволить им сделать с Тэдом, что пожелают, но…

Поступи я так, как бы жила дальше с этими воспоминаниями? Лишь вчера Тэд спас меня от падающей звезды. Как бы он ни раздражал, какие бы преступления ни совершили его предки, Тэд не заслуживал смерти, а за ним пришла бы очередь Феникс и Брейдена.

Я могла представить, как Брейден, придерживающийся пацифистских принципов, стоически сохраняет неподвижность, пока его убивают. По-своему, это выглядело восхитительно, но Феникс… О, Феникс вступила бы в безнадежную битву за свою жизнь, пока из ее тела не выбили бы последний вздох, и это видение задело струну в глубине моей души.

— Нет, — повторила я. — Доннел просто имел в виду, что кто-то должен увести и запереть Тэда.

— Мне так не показалось, — возразил Жюльен.

Я все еще ждала, что Мачико вмешается, что Лютер заговорит, что кто-нибудь что-нибудь сделает, но все стояли и смотрели на нас с Жюльеном.

— Доннел сказал разобраться с парнем, — продолжал Жюльен. — И я с ним разберусь. Когда закончим, можем решить, как быть с остальными.

Он сделал движение к Тэду, стоявшему на краю крыши. Жюльен мог смести меня, как муравья, но я выступила вперед и загородила ему дорогу.

— Я сказала, нет!

Жюльен, вдвое крупнее меня, нависал надо мной.

— Мне следовало догадаться, что ты будешь защищать иномирцев. Ты такая же предательница, как твой брат.

— Я не похожа на Симуса, — ответила я. — Я предана Земле и Сопротивлению.

Он рассмеялся.

— Правда? Если ты предана земному Сопротивлению, то почему защищаешь нашего врага?

— Потому что я не позволю тебе обесчестить имя Сопротивления. Не позволю покрыть нас стыдом, убив военнопленных.

Жюльен нахмурился, заколебался, и тут наконец кто-то заговорил. Не Мачико, не Лютер, а Аарон.

— Блейз права. Сопротивление Земли не убивает военнопленных.

Кто-то встал на мою сторону. Следовало воспользоваться этим преимуществом, пока другие не поддержали Жюльена.

— Я заберу пленника и запру его. Дай мне ключи от комнат иномирцев.

Жюльен простоял без движения бесконечную нервирующую секунду, затем молча достал из карман ключи и положил их в мою раскрытую ладонь.

Я крепко сжала их в перчатке и повернулась к Тэду. Мне еще требовалось увести его с крыши, не взорвав ситуацию. Я не рискнула называть его Таддеусом Уолламом-Крейном или даже Тэдом и боялась, что он откроет свой большой рот и убьет нас обоих.

— Пиявка, не говори ни слова, просто иди со мной.

Я затаила дыхание. Тэд подошел ко мне, и Аарон схватил его за руку. Лишь сейчас, когда битва уже была выиграна, наконец заговорил Мачико.

— Дочь Доннела права. Произнося те слова, Шон тонул в эмоциях. Сомневаюсь, знал ли он сам, что хотел ими сказать, но я абсолютно уверен, как он будет себя чувствовать, когда проснется завтра и обнаружит, что мы превратили его в убийцу.

На мгновение я испытала чистое облегчение, а затем мой разум встревожила новая проблема. Доннел ушел в свою комнату, чтобы напиться, а мы все знали, что это значит. Каждые месяц-два он погружался в депрессию и пытался утопить свое горе в алкоголе. Все привыкли к этому, и во время его отсутствия приказы отдавал Касим. Но теперь у нас не было Касима.

— Сегодня вечером Доннел не появится, и мы не можем рассчитывать на него завтра, — сказала я. — Впервые он… отсутствует после смерти Касима. Без него напряжение усилится, так что мы не можем допустить никаких слухов о Тэде.

— Надеюсь, все здесь умеют хранить секреты Сопротивления, — заметил Мачико.

— Нет необходимости скрывать, что Доннел вышел из себя из-за мальчишки-иномирца, — продолжала я. — На самом деле, всем стоит узнать, что они поспорили. Это никого не удивит, зато объяснит, почему Доннел напился. Мы должны сохранить в тайне лишь полное имя Тэда.

Мачико кивнул и придержал дверь на лестницу. Я прошла первой, за мной Тэд и Аарон, а Мак замыкал процессию. Когда дверь за нами закрывалась, послышался сердитый голос Жюльена:

— Значит, теперь мы должны подчиняться приказам девчонки?

Лучше всего было притвориться глухой, чем возвращаться на крышу ради второго спора, который я могла и проиграть. Я направилась в коридор Б6, отперла и распахнула дверь Тэда. Аарон втолкнул его внутрь, а я заперла на ключ.

Справа послышался приглушенный шум, должно быть, Феникс звала из своей комнаты, но я не ответила. Верхние этажи были подготовлены для проведения секретных встреч, поэтому здесь выстроили крепкие звукопоглощающие стены. Перекрикиваясь с Феникс через дверь, я могла привлечь нежелательное внимание.

Мачико повернулся к Аарону.

— Вернись к остальным и скажи им спускаться вниз. Скоро прозвенит приглашение на ужин. Раз Доннела нет, все мы должны быть там на виду.

Я посмотрела, как Аарон ушел по коридору, затем прислонилась к стене напротив двери Тэда. Я чувствовала страшную усталость, поэтому постепенно сползала вниз, пока не уселась на пол. Лишь через мгновение я поняла, что Мачико все еще стоит рядом и наблюдает за мной.

— Тебе не стоит пойти проведать Доннела? — спросила я.

— И что я буду делать? — уточнил Мачико. — Расскажу ему, что пьянство не изменит историю? Постою, пока он бросается оскорблениями и вещами?

Я нахмурилась.

— Он действительно доходит до такого? Мне известно, что люди держатся от него подальше, когда он напивается, но…

— О, Доннел бросается вещами, что выплеснуть свой гнев, но всегда старательно промахивается.

Последовала пара минут молчания. Наконец, я сдалась и спросила о том, что меня тревожило:

— Почему ты ничего не сказал, когда Жюльен предложил убить Тэда?

Мачико рассмеялся.

— Отчасти потому, что сам был не в настроении и с удовольствием понаблюдал, как наследник Таддеуса Уоллама-Крейна несколько минут потел от страха. А в основном, потому что получил блестящую возможность увидеть, как наши младшие офицеры реагируют на реальный кризис.

— О. — Я обдумала его слова.

— Доннел выбрал Аарона, Жюльена и Лютера офицерами, потому что все они — сыновья людей, игравших ключевые роли в первые дни Сопротивления. Он возлагал особенно большие надежды на Лютера как на сына Касима. — Мачико вздохнул. — Наверное Доннелу уже стоило понять, что сын не обязательно будет похож на отца.

Я прикусила губу.

— Из-за того, что случилось с моим братом?

— Да. Поведение всех троих на крыше выглядело очень показательно. Жюльен поддался гневу и продемонстрировал, что набрался слишком радикальных идей от своих друзей из других подразделений. Аарон надежно прикрыл твою спину, но не пытался сам взять лидерство. Лютер, хаос побери этого мальчишку, просто стоял и наблюдал за происходящим в полном молчании.

Мачико пожал плечами.

— Мне придется обсудить это с Доннелом, когда он протрезвеет. Блейз, ты планируешь продежурить здесь всю ночь?

— Нет, — ответила я. — Посижу десять минут после звонка на ужин, чтобы все успели спуститься. Затем отведу иномирцев в свою квартиру и забаррикадируюсь там до утра.

Мачико улыбнулся.

— Хороший план. Теперь мне лучше пойти вниз. Прости, что не могу принести тебе еды, но…

Я покачала головой.

— Пока Доннел недоступен, мы не можем рисковать, вызывая проблемы.

Мачико ушел, а я осталась сидеть, обдумывая ситуацию. Моя неотложная цель — сохранить иномирцев в живых, пока Доннел не протрезвеет и не вернется к руководству. Я надеялась, что это произойдет завтра. Если затем отец объявит, что хочет смерти иномирцев, я ничем не смогу им помочь. Но я не верила, что Доннел может хладнокровно убить кого-то, даже наследника Таддеуса Уоллама-Крейна. И что еще важнее, Мачико в это не верил, а он лучше знал моего отца.

Прозвучал звонок на ужин. Я встала и беспокойно посмотрела сперва в одну, а затем в другую сторону. Никому не нужно проходить этим коридором на пути к лестнице. Если кто-то появится, он, возможно, последует той же логике, что и я, но с противоположными мотивами. Я ждала сигнала, чтобы спокойно увести иномирцев. Кто-нибудь другой мог дожидаться того же, чтобы спокойно совершить убийство.

Я услышала вдалеке голоса и насторожилась, но затем увидела Виджея и Уэстона, спешивших в дальней части коридора. Они, похоже, погрузились в препирательства друг с другом и даже не повернули головы, чтобы взглянуть на меня. Минуты шли, больше никто не появлялся, и я медленно расслабилась. Сказала себя, что не стоит чересчур волноваться. Мачико приглядит за Жюльеном.

Я нащупала в кармане ключи, подошла к двери Феникс, отперла ее. Иномирянка стояла в дальнем конце комнаты, прижавшись к стене спиной и ладонями, словно пыталась протолкнуться через нее.

— Блейз! — Феникс поспешила ко мне. — Что происходит? Я слышала, что Тэда опять заперли. Мы в безопасности?

— Нет, — сказала я. — Надо быстро перевести вас в другое место. Возьми с собой постель.

Следующим я вывела Брейдена, повторила ему инструкции и получила в ответ напряженный кивок. Наконец, я открыла дверь Тэда и тут же предостерегающе подняла руку.

— Заткнись! Никаких разговоров, никаких вопросов, никаких споров. Мы уходим. Возьми свое постельное белье.

Тэд повернулся, сгреб все с кровати и вышел в коридор. Я вновь заперла все три двери, чтобы уход их обитателей был не так очевиден, и повела нагруженных иномирцев по коридору.

До моей квартиры мы добрались, никого не встретив. Я открыла дверь, зашла внутрь, взялась за гладкую металлическую рукоять меча, прислоненного к стене, а затем жестом позвала к себе иномирцев. Они наблюдали, как я заперла дверь и начала методично закрывать задвижки сверху донизу, чему немного мешал клинок, зажатый в правой руке.

— Зачем тебе меч? — спросила Феникс с легкой дрожью в голосе.

Я поправила третью задвижку.

— Я держу меч у двери на случай, если открою, а снаружи окажутся неподходящие люди. А сейчас взялась за него, поскольку неподходящие люди находятся внутри со мной.

— Но я думала, что здесь оружие не разрешено, — сказала Феникс.

Я закрыла все замки, затем выпрямилась и ответила ей:

— Не разрешено на общих территориях, но сейчас мы во владениях Сопротивления. Доннел не любит, когда его люди носят оружие в коридорах, но в своих апартаментах я могу держать его, сколько пожелаю.

Взглянув на дверь, Брейден скривился.

— И замки тоже.

— Первые одиннадцать лет жизни я провела в лондонском подразделении, — сказала я. — Мама закрывала дверь в наши комнаты на две задвижки. Однажды ночью, когда мне было три года, дверь выбил пьяный. Мама ранила его, а потом появился Лед и избил мерзавца в кровь. После этого мы поставили восемь запоров, и следующий, кто пытался к нам вломиться, в раздражении сдался.

Я помолчала.

— Теоретически, здесь, на шестом этаже, безопасно, но однажды защитная система рухнет, как и все остальное. С задвижками на двери мне лучше спится.

— Что происходит, Блейз? — спросила Феникс. — Почему ты привела нас к себе?

— Об имплантации Тэда знаем только Доннел, Мачико и я, но все офицеры Доннела слышали, что он наследник Таддеуса Уоллама-Крейна. По крайней мере, один из них хочет убить Тэда, а желательно, и всех остальных, так что вам придется остаться на ночь здесь.

Я обвела рукой комнату.

— Можете спать в креслах или на полу. В буфете стоят бутылки с питьевой водой. Уборная там, — указала я. — Другая дверь ведет в мою спальню. Если попытаетесь войти туда, я проткну вас мечом.

— Это моя вина, — сказал Тэд. — Ты все время предупреждала меня, Феникс, но я был слишком глуп и самоуверен, чтобы прислушаться. Я чересчур много говорил, задавал слишком много вопросов и выдал себя. Я все запутал и очень, очень сожалею.

— Поздновато жалеть. — Феникс вновь повернулась ко мне. — Где Доннел, и что он делает? Он же не позволит им нас убить?

— Доннел напивается в своей комнате, — ответила я.

Феникс с силой тряхнула головой.

— Он не может так поступать. Не должен. Без него здесь разразится настоящая война. Судя по тому, что рассказывала мне Нацуми во время рыбалки…

Я задумалась, что же такого Нацуми рассказала Феникс. Истории о битвах на баррикадах? Пугающие байки о подразделениях? Грубую правду о том, как люди здесь ненавидят иномирцев? Что бы это ни было, Феникс испугалась.

— Доннел протрезвеет завтра или, самое позднее, послезавтра, — сказала я. — До тех пор мы…

Меня прервал громкий стук в дверь.

Глава 17

Все повернулись и опасливо взглянули на дверь. Я прижала палец к губам, предупреждая иномирцев молчать.

— Блейз! — позвал снаружи приглушенный голос. — Это я, Лютер.

Я нахмурилась, не понимая, хорошая это новость или плохая. Когда мы были на крыше, Лютер не поддержал убийство Тэда, но и не сделал ничего, чтобы его предотвратить.

— На крыше ты выглядела очень впечатляюще, — продолжал Лютер. — Наверное, я мог чуть больше тебе помочь.

В смысле мог помочь больше? Он вообще ничего не сделал.

— Но я удивился, — прибавил Лютер, — и не знал, что делать.

Я могла понять его потрясение от известия, что Тэд — это Таддеус Уоллам-Крейн Восьмой. Я и сама была в шоке, но не стояла без движения, пока Жюльен собирался сбросить Тэда с крыши. Возможно, во мне говорили эмоции — в данный момент я была в дурном настроении и…

— Я не понимал, почему пост заместителя так долго оставался вакантным, — сказал Лютер. — Но учитывая, как Доннел вел себя с тобой последние дни и назвал тебя дочерью… Да, теперь очевидно, что он планирует назначить твоего мужа заместителем главы альянса.

Я моргнула.

Лютер продолжал говорить.

— Ты всегда нравилась мне больше других девушек, Блейз. Я знаю, что и тебя ко мне влечет, поэтому не вижу, почему бы нам не объявить сейчас о нашей помолвке.

В пятнадцать лет я с ума сходила от Лютера, а он совершенно меня игнорировал. Сейчас, в тот самый момент, когда он доказал, что является симпатичным, но совершенно бесполезным в кризисе, Лютер заявляет, что хочет на мне жениться. И чтобы рассердить меня еще больше, четко говорит, мол, изменил мнение только потому, что хочет стать заместителем главы альянса. Мне захотелось стукнуться головой о ближайшую стену.

— Блейз? — позвал Лютер. — Ты меня слышишь?

О, да. Я его слышала, а вместе со мной и аудитория из трех иномирцев. Требовалось заткнуть Лютера и избавиться от него.

— Лютер, сейчас не время это обсуждать, — прокричала я через дверь.

— Ты, наверное, испугана после того, что произошло на крыше.

Я в отчаянии закатила глаза к потолку.

— Да, до ужаса. Сегодня я не рискну открыть дверь. Поговорим утром.

— Я мог бы войти и защитить тебя. Нам надо немного… сблизиться, раз мы собираемся пожениться.

При этом предложении я поежилась и посмотрела на иномирцев. Тэд и Феникс выглядели смущенными. Брейден блестяще изображал человека, настолько восхищенного рисунком ковра, что вообще ничего не слышит.

— Не думаю, что это хорошая идея, — ответила я, как мне казалось, удивительно спокойно. — Доннелу это может не понравиться.

— Доннел действительно настроен резко против браков несовершеннолетних. — Лютер говорил так, словно старательно что-то обдумывал. — Кажется, его никогда не волновали неузаконенные отношения, по крайней мере, если речь не шла о большом разрыве в возрасте. Но возможно, к своей дочери он отнесется строже.

Лютер немного помолчал.

— Вероятно, с проявлением дружелюбия стоит подождать до свадьбы. Как думаешь, Доннел ожидает, что я попрошу у него твоей руки?

— Нам лучше обсудить это утром, — повторила я.

— Хорошо, — отозвался Лютер. — Тогда увидимся утром.

В следующие две минуты все хранили тревожное молчание. Убедившись, что Лютер ушел, я заговорила сама.

— Попросит моей руки? Что это значит? Лютер не хочет жениться на мне целиком?

— Это архаичная фраза, появившаяся задолго до того, как Язык стал общим для всего человечества, — объяснил Тэд. — Она восходит к тем временам, когда девушке для брака требовалось разрешение родителя.

— Правда? Думаю, Лютер слышал ее от своего отца. Во время работы под прикрытием Касим собрал много странной информации и упоминал, как однажды притворялся профессором истории. Представьте себе, Касим также утверждал, что как-то даже изображал лошадь, поэтому…

Тэд перебил меня.

— Ты не должна выходить за Лютера, Блейз. Ты не важна ему как личность. Он хочет лишь стать заместителем главы альянса.

— Я это прекрасно осознаю, — с горечью ответила я. — Я человек, а не карьерная ступенька, и Лютер может…

Меня прервал новый стук в дверь, более агрессивный, чем раньше.

— Блейз! Я знаю, что ты держишь этих пиявок там. Открой!

— Это Жюльен! — прошептал Тэд.

Дверь содрогнулась, должно быть, от удара с той стороны.

— Я велел тебе открыть!

— Судя по нечеткой речи, — заметил Брейден, — думаю, он пьян.

— Запоры должны выдержать, — пробормотала Феникс. — Как насчет петель?

— Это очень крепкие петли, — ответила я.

По ту сторону двери послышалось еще несколько ударов. Молчание, очевидно, не помогало избавиться от Жюльена, поэтому я стиснула правой рукой рукоять меча и попыталась проорать в ответ:

— Я не впущу тебя, Жюльен. Убирайся!

— Если ты не откроешь эту дверь, Блейз, я подожгу ее! Слышишь меня? Я вылью этот виски на дверь и подожгу!

Меня охватила паника. Виски из наших запасов содержал достаточно спирта, чтобы легко вспыхнуть. Дверь сделана из пластика и укреплена металлом. Я видела, как точно такие же горели в Лондоне. Я знала, как из-под двери потянется дым, как начнет пузыриться пластик, а затем пламя…

— Блейз. — Голос Тэда раздался поразительно близко к моему уху. — Что случилось, Блейз?

Я поняла, что сижу на полу, крепко прижав к груди колени, словно испуганный ребенок. Я не помнила, как оказалась здесь, как выронила меч, лежавший сейчас рядом, и как Тэд опустился на колени и обхватил меня руками.

Я всхлипнула. Страх мешал мне двигаться, но если сидеть здесь, свернувшись клубком в успокаивающем тепле рук Тэда, то мы вчетвером можем сгореть заживо. Я заставила себя отпустить колени, взяла с пола меч и, качаясь, поднялась на ноги.

Снаружи послышался звон бьющегося стекла. Должно быть, Жюльен бросил свою бутылку в дверь.

— Что сейчас с тобой произошло? — спросил Тэд.

— Я боюсь огня. — Я сделала глубокий вдох и прокричала через дверь во весь голос: — Твои угрозы меня не пугают, Жюльен! Затеяв пожар, ты включишь сигнализацию и соберешь здесь все Сопротивление.

— Большинство из них согласится, что…

Жюльен оборвал фразу. Послышался удар об дверь, а за ним — вопль боли.

— Прости за это, — проговорил голос Мачико. — Я хотел посмотреть, как поведет себя Жюльен, но не ожидал, что он так далеко зайдет. Сейчас мы с Аароном его запрем.

Я закричала на него:

— То есть вы с Аароном все это время прятались поблизости и подслушивали, пока Жюльен… Хаос тебя побери, Мачико!

— Спокойной ночи, Блейз, — радостно отозвался он.

— Иди оскверни себя! — Я закрыла глаза и прислонилась к двери.

Секунд пять простояла полная тишина, затем Тэд в замешательстве спросил:

— То, что ты сейчас сказала — это грубость?

Я вновь открыла глаза.

— Если бы я позволила Жюльену сбросить тебя с крыши, ты бы продолжил задавать вопросы, даже летя к земле? Люди веками оскверняли этот мир разными ядами, от опасных химикатов до радиоактивного мусора, так что да, Тэд, мои слова были очень грубыми.

— Мачико сказал, что запрет Жюльена, — вступила Феникс. — Это значит, мы теперь в безопасности?

Я пожала плечами.

— В чуть большей безопасности.

— Почему Доннел решил уйти и напиться? — прохныкала она.

— Он совершенно безответственен, — заметил Брейден.

Я чувствовала, что должна сказать что-нибудь в защиту Доннела, но в данный момент соглашалась с ними обоими.

— Доннел не безответственен, — возразил Тэд.

Я повернулась и недоверчиво уставилась на него.

— Он просто человек, — продолжал Тэд. — Представьте, на что похожа жизнь Доннела. Земная сеть данных полна изображений, новостных репортажей и записей его песен. Я вижу десятки тысяч их, крутящихся передо мной, подобно урагану. Сторонники Земли нашли четырнадцатилетнего мальчишку с невероятным голосом, способным разбивать сердца, и сделали его знаменитым. Шон Доннели годами пел их песни, стал лицом и голосом их дела, а когда эти политики не сумели спасти Землю, сам вступил в борьбу и основал Сопротивление Земли.

Глаза Тэда странно задвигались, как будто фокусируясь на чем-то несуществующем. Я попыталась представить, что он сейчас видит: торнадо данных, выхваченных его мыслями из земной сети данных.

— Доннел пытался спасти любимую им Землю от разрушения, — говорил Тэд. — Но без всяких шансов на успех. Когда он создал Сопротивление, уже было слишком поздно. Возможно, слишком поздно стало еще до того, как Доннел спел первую песню.

Тэд скорбно покачал головой.

— Итак, Доннел проиграл свою битву и десятилетиями жил на руинах любимого мира. Он всего лишь человек, поэтому иногда трескается под давлением, особенно когда происходящее напоминает ему о поражении, когда неразумные иномирцы тычут его носом в неудачу.

Теперь его голос дрожал.

— Я не могу винить Доннела в этом. Он справляется со своим провалом гораздо лучше, чем я смогу через десять, двадцать лет…

Глаза Тэда перестали вглядываться в невидимые образы, и он повернулся к Феникс.

— Когда я на крыше спорил с Доннелом и он сказал, что видит страдания людей от его действий, его выбора и провалов, я внезапно кое-что понял. Доннел — это я, правда?

Он замолчал и запустил руки в волосы.

— Доннелу было четырнадцать, когда сторонники Земли приняли его в свои ряды. Меня в четырнадцать лет дедушка поставил во главе исследований межзвездных порталов. Доннел должен был спасти мир и провалился. Мне надо спасти пятьсот миров, и я тоже не справлюсь.

Я понятия не имела, о чем говорил Тэд, или… На самом деле, имела. На крыше он что-то сказал о проблемах в новых колониальных мирах и о поломках межзвездных порталов.

— Ты не провалишься! — Феникс схватила Тэда за плечи и потрясла. — Что случилось с твоим невыносимым эго? Ты Таддеус Уоллам-Крейн Восьмой. Последний имплантированный представитель человечества. Ты вновь изобретешь межзвездную портальную технологию и остановишь разрушение цивилизации.

— Мое эго крошилось годами, — ответил Тэд. — Дедушка говорил всем, что я гений, что построю новые межзвездные порталы, а я не смог. Я был слишком молод, слишком неподготовлен и совсем не гениален — просто яркий мальчишка, обладающий преимуществом имплантации. Проблема с компонентом Розетты болезненно ясно показала всем мою ограниченность. Я работал над ним год, но не нашел решение. Неудивительно, что правительство Адониса потеряло веру в меня.

— Ты нашел решение проблемы с компонентом Розетты, — яростно возразила Феникс. — Ты прибыл на Землю в поисках ответов и сумел их получить.

— Я сумел запереть нас троих в Нью-Йорке, — сказал Тэд. — Ты видела, как дети танцевали вокруг порталов и распевали, пытаясь запустить старую магию? Таким станет будущее после моего провала. Жизнь здесь — это будущее других миров. Доннел — вот кем я стану после своего краха.

Феникс снова встряхнула его.

— Ты не провалишься. Возможно, политики на Адонисе не понимают, сколько времени нужно, чтобы восстановить межзвездную портальную технологию, но есть еще сектор Бета и проект «Фиделис».

Я открыла рот, спросить, что такое проект «Фиделис», но закрыла без слов. Мне требовалось слишком многое преодолеть здесь и сейчас, в Нью-Йорке. Я не могла волноваться еще и о том, что происходит в колониальных мирах в отдаленных звездных системах.

— Иду в постель, — сообщила я вместо этого. — Зовите, если будут проблемы.

Я открыла дверь спальни и остановилась, хмуро глядя на Феникс. Тэд и Брейден выглядели вполне цивилизованными, но я все равно ощущала себя виноватой, оставляя ее на ночь с ними. Правда, не настолько, чтобы впускать иномирянку в свою спальню или вручать ей меч, но…

— Феникс, может быть, ты захочешь запереться в ванной.

Я закрыла дверь спальни и начала задвигать восемь запоров на ней.

Глава 18

Я рассчитывала рано лечь, а на следующее утро встать до рассвета, но не могла заснуть. Я с напряжением осознавала присутствие иномирцев в соседней комнате, с тревогой воспринимала каждый звук, который мог означать опасность, и страдала от жуткого голода.

Когда же мне удалось в конце концов заснуть, мне приснился горящий Лондон. Я вновь стала одиннадцатилеткой, испуганной палящим жаром пламени, едкой вонью дыма и пронзительными людскими криками. Брат тянул меня за руку, велел бежать, но мои ноги не двигались.

Я проснулась в поту, несмотря на холод, и мгновение в замешательстве раздумывала, почему я полностью одета, но затем нахлынули воспоминания о вчерашнем. Конечно, я осталась в одежде. С тремя иномирцами в соседней комнате и Жюльеном, угрожавшим поджечь дверь я не хотела снимать ботинки, не то что рисковать переодеться в пижаму.

Мне регулярно снились кошмары о лондонском пожаре, но увиденный прошлой ночью казался хуже обычного. Я винила в этом Жюльена. Взглянув в рассветное небо за окном, я поняла, что проснулась позже обычного, застонала и скатилась с кровати. Мне следовало обдумывать планы, но вялый разум отказывался работать. Я взяла чистую одежду, разблокировала дверь спальни и обнаружила всех троих иномирцев на ногах. Они выжидательно смотрели на меня.

Эта квартира шесть лет оставалась для меня безопасным убежищем. Никто, кроме меня самой, не входил сюда с тех пор, как Ханну изгнали с верхнего этажа крыла Сопротивления. Сейчас мою голову наполняли ужасные образы из сна, а три захватчика завладели моей гостиной.

Я поборола порыв вернуться в спальню, пробралась мимо охапок подушек и постелей на полу, заперлась в ванной и неохотно стянула теплую одежду, чтобы вымыться. Шок от ледяной воды окончательно разбудил меня, изгнав последние остатки сна.

Я неторопливо оделась, вышла из ванной и вновь направилась через полосу препятствий из постельного белья, чтобы забросить в спальню лишние вещи. Заперла комнату, подошла к двери в коридор и на мгновение прислушалась. Снаружи, кажется, все было тихо.

Я повернулась к ожидающим иномирцам.

— Я спущусь вниз и выясню, что происходит. Оставайтесь здесь. Я запру дверь снаружи, а вы закроете все задвижки с этой стороны и не откроете никому, кроме меня. Поняли?

Тэд и Брейден посмотрели на Феникс. Судя по разочарованному лицу Тэда, Феникс прочитала ему лекцию о молчании.

— Мы понимаем, — подтвердила она.

Я вновь повернулась к двери, но застыла, заметив, что на полке возле нее что-то отсутствует. Нет, не отсутствует, а передвинуто, словно кто-то взял предмет, желая рассмотреть, и не положил на место. Речь шла о маленькой фотографии моего тогда еще девятнадцатилетнего отца. Я хранила ее с детских лет в Лондоне. Тогда я смотрела на нее и убеждалась, как мой знаменитый отец похож на Симуса. Сейчас это сходство служило неприятным напоминаем о моем брате-отступнике. Поэтому я держала изображение здесь, а не в спальне, но все же не могла согласиться, чтобы его трогали другие.

Я осторожно поставила фото на правильное место в центре полки и рявкнула:

— Ради хаоса, приберите здесь!

— Приберем, — поспешно отозвалась Феникс.

Я отперла дверь, открыла ее настолько, чтобы проскользнуть в щель, заперла вновь и лишь затем огляделась. На полу коридора валялась разбитая бутылка — сувенир после ночного визита Жюльена, — но никто не показывался.

Я пнула в сторону осколки бутылки, чтобы убрать позже, и направилась на крышу для своего утреннего ритуала приветствия флага. В ту минуту, как я открыла дверь во внешний мир, на меня обрушился поток морозных дождевых капель.

— Хаос! — Я уже решила, что иномирцам сегодня слишком опасно выходить на охоту или рыбалку, а мне придется остаться и охранять их, поскольку я не могла доверить это кому-то другому, но не хотела, чтобы и остальные члены альянса тоже сидели дома из-за непогоды.

Несколько минут я простояла на крыше под дождем, салютуя флагу и изучая небо, затем зашла внутрь и спустилась в зал. На первый взгляд все казалось нормальным. Большинство людей сидело за столами и завтракало, но некоторые еще стояли в очереди за едой. Я оглядывала комнату в поисках Мачико, и тут из-за спины раздался голос Ханны.

— Блейз! Ты обещала поговорить со мной вчера вечером, но ушла наверх на встречу с Доннелом и больше не спускалась.

Ханна, очевидно, бродила возле лестницы Сопротивления, ожидая моего появления. Я неохотно повернулась к ней.

— Прости, но ты, должно быть, слышала, что вечером возникли проблемы. Я не могла спуститься даже на пять минут, чтобы поесть.

Я с тоской взглянула на кухонный очаг.

Ханна совершенно не обратила внимания на мой прозрачный намек.

— Люди говорят, что Доннел поспорил с иномирцами, потом ушел и напился. Тебе удалось поговорить с ним до этого?

Я больше не могла увиливать от этой темы.

— Да, я говорила с Доннелом о тебе.

— Он собирается сделать меня полноправным членом Сопротивления? — жадно спросила она. — Мы снова будем рыбачить вместе?

— Прости, но ответ на оба вопроса — нет.

— Но почему? — потребовала объяснений Ханна. — Если ты заставила Доннела позвать в Сопротивление Раэни, то наверняка могла бы убедить его подтвердить и мое членство.

Я уставилась на нее.

— С чего ты взяла, будто я заставила Доннела позвать к нам Раэни?

— Все знают, что ты это устроила. Женщины сплетничали на вчерашней рыбалке. Нацуми говорит, что ты рассказывала Доннелу о хорошем характере Раэни, и поэтому он предложил ей вступить в Сопротивление. — Ханна покачала головой. — Забудь о Раэни. Важно, что ты можешь убедить Доннела дать мне, наконец, полное членство в Сопротивлении.

— Нет, не могу, — ответила я. — Воспоминания Доннела о том, что случилось шесть лет назад, очень отличаются от твоих.

На лице Ханны появилось тревожное выражение. Я уже догадывалась, что она мне лгала, но проблески вины на ее лице подавляли. Я могла представить, как началась ложь. Ханна пыталась оправдать содеянное и исказила правду, чтобы вызвать у меня сочувствие. Затем ей пришлось придерживаться этой истории, и после шести лет повторения она, вероятно, сама наполовину поверила в свои россказни.

Ханна расчетливо взглянула на меня.

— Мы могли бы обсудить это, если бы вместе вышли на рыбалку.

— Сегодня я не пойду. Доннел все еще не в форме, и есть проблемы с иномирцами, так что мне придется остаться и охранять их.

— Хаос побери этих иномирцев, — выплюнула Ханна с явной досадой. — Если ты, Тэд и Феникс не пойдете сегодня рыбачить, то что будет со мной?

— Не понимаю.

Она нетерпеливо вздохнула.

— Нацуми и Химеко снова пойдут вместе, а я останусь без партнера. Я могла бы встать в пару с Тиндрой, но Доннел поставил ее с твоей драгоценной Раэни.

— Может, присоединишься к одной из рыболовных пар?

— Если они даже не разговаривают со мной, то явно не захотят взять меня третьим нежеланным и бесполезным партнером на весь день.

Мне пришлось признать, что в этом Ханна права.

— Если кому-нибудь в другом подразделении не хватает пары, можешь пойти с ними.

— Уход с человеком из другого подразделения заставит Сопротивление относиться ко мне еще менее дружелюбно.

Ханна была права и в этом.

— Ладно, сегодня тебе придется помочь в огороде.

— Серьезно? Ты хочешь, чтобы я целый день обрывала листья зимнеежки, как младенец?

Я теряла терпение. Ханне известно, что я только что узнала о ее многолетней лжи, и она должна понимать, как меня это расстроило, но продолжает предъявлять мне требования.

— Прости, ничего не поделаешь. Я не могу быть в двух местах одновременно.

— И ты останешься с иномирцами, а не со мной!

Ханна повернулась и убежала. Я бросилась было за ней, но остановилась. Нет смысла преследовать Ханну. Ее могло успокоить лишь мое согласие пойти на рыбалку вместе, а я не могла его дать. Ханне грозила разве что опасность провести неприятный день, а над иномирцами нависла опасность неприятной смерти.

— Блейз! — ко мне спешил Лютер.

Я сдержала стон. Прошлой ночью я так отчаянно стремилась избавиться от Лютера, что согласилась поговорить с ним утром. Но я только что пережила одну сложную беседу и не жаждала другой.

— Я просто хотел тебе сообщить, что обсужу наши свадебные планы с Доннелом, как только он… вернется.

Я открыла рот, желая сказать, что Лютеру следует спросить, согласна ли я выйти за него, прежде чем обсуждать наши свадебные планы, но он продолжал говорить, не давая мне вставить слово.

— Мачико хочет сейчас же пообщаться с тобой. — Он указал на стеклянную стену. Там, глядя на дождь, стояли Мачико и главы четырех подразделений.

Я увидела, что Мак двинулся ко мне, и поспешила ему навстречу.

— Ты разговаривал с Доннелом? — тут же спросила я.

— Я заходил к нему полчаса назад и вкратце сообщил о произошедшем, — ответил Мачико. — Пока он не совсем хорошо себя чувствует, но придет в себя к вечеру.

— Как насчет Жюльена?

— Не беспокойся, сегодня он тебя не потревожит. Я держу его под замком, пока Доннел с ним не поговорит.

Я кивнула.

— Мне не нравилась мысль, что Тэд сегодня пойдет на рыбалку, но если Жюльен заперт…

Мачико покачал головой.

— Не думаю, что Лютер, Аарон, Виджей или Уэстон попытаются кого-нибудь убить, но сегодня тебе безопаснее подержать всех троих иномирцев здесь. Когда остальные уйдут на охоту и рыбалку, можешь привести их вниз поесть и помочь с какой-нибудь работой. Я договорился, чтобы для вас оставили вчерашний ужин.

Он помолчал и заговорил громче.

— Вопрос в том, пойдет ли сегодня кто-нибудь на охоту. Мы как раз это решаем. Присоединяйся к нам.

Он направился обратно к группе из четырех лидеров подразделений. Я заколебалась, но Мачико остановился и поманил меня. Я неохотно подошла к нему.

— Мы обсуждали, хороша ли погода для охоты, — сказал Мак. — Что ты думаешь, Блейз?

Какого хаоса Мачико меня в это втягивал? Я не знала, что сказать, и все мои инстинкты подсказывали — лучше помолчать, но затем послышался голос Майора.

— Нас здесь пятеро мужчин. Зачем мы спрашиваем мнение женщины?

Колкие слова вызвали у меня поток речи:

— Я только что была на крыше. Облака видны только с этой стороны от здания, но к нам приближается чистое небо. Дождь может остановиться в любую минуту, и после этого по крайней мере два или три часа простоит сухая погода.

Закончив говорить, я взглянула на Мачико, но он никак не отреагировал. Я начала понимать, что Мак использовал тактику молчания, чтобы подтолкнуть других людей к разговору и заставить их выболтать свои мысли, но зачем?

— Тогда мы явно должны пойти на охоту, — сказал самый младший из глав подразделений, Призрак из Бруклина.

— Я вообще не думаю, что дождь прекратится, — возразил лидер Манхэттена, Блок.

Прошли несколько удивительно напряженных секунд, прежде чем заговорил Майор из подразделения Квинс:

— Я полагаю, что дождь продлится весь день.

Теперь все повернулись и посмотрели на Льда, возглавляющего лондонское подразделение. И вновь в воздухе повисло странное напряжение, и я заметила, как Марша отодвинулась от своего стола с ножами, чтобы понаблюдать за происходящим.

— Похоже дождь останавливается, — сказал Лед.

— Тогда пойдем на охоту, — быстро заключил Мачико. — Сегодня у нас не хватает лидеров, поэтому организуем четыре группы крупнее обычных.

Затаившие дыхание мужчины мягко выдохнули и разошлись по своим подразделениям. Я почувствовала, что произошло нечто важное, но понятия не имела, какого хаоса это было.

Лютер стоял поблизости, наблюдая за нами с хмурым замешательством. Сейчас он поспешил к Мачико.

— Ты не можешь этого сделать!

— Чего я не могу? — спросил тот.

— Отправить всего четыре охотничьи группы.

— Обычно охотников ведут шесть человек, — ответил Мачико. — Доннел не в форме, Жюльен заперт. Если отнимешь от шести два, получишь четыре.

— Отсрочки Доннела с назначением меня вожаком охотников вызывали разочарование, когда мы могли посылать шесть партий охотников, но сейчас… — Лютер покачал головой. — Если ты отправишь меньше обычного групп и все равно не поручишь мне руководство, все сочтут, что я совершенно некомпетентен.

Мачико с сомнением взглянул на него.

— Люди в подразделениях все еще смеются над тобой.

— Одна из причин насмешек в том, что я не возглавляю группы охотников, — яростно проговорил Лютер. — Они не прекратятся, пока я не проявлю себя.

— Хаос знает, что тут я на твоей стороне, — ответил Мачико. — Доннелу это не понравится, но у него и так будет много причин для волнения, когда он закончит заниматься любовью с виски, поэтому, если хочешь, я тебя отправлю. Тебе придется руководить более крупной группой, чем обычно, но я проверю, чтобы она не включала главных смутьянов. Уверен, что хочешь?

Лютер с готовностью кивнул.

— Тогда можешь отвести группу в затопленную зону отдыха, — предложил Мачико. — В это время года она обычно привлекает множество гусей, а мы охотились там еще до того, как ударила зимняя простуда. Твоя группа получит шанс принести домой большую добычу и создаст тебе репутацию хорошего руководителя.

Лютер бросил на меня триумфальный взгляд и ушел, а Мачико подошел к столу с ножами и заговорил с Маршей. Она взяла пояс со стола Сопротивления и начала маленькой кисточкой исправлять на нем рисунок.

Этот пояс принадлежал Жюльену? Марша удаляла белый круг, обозначавший его офицерство? Годами Доннелу помогали заместитель и шесть офицеров. Потеря заместителя ослабила его позиции, а если теперь он лишится еще и офицера…

Я дождалась, пока Марша закончит работу и вернет пояс с ножом на стол к остальным, затем поспешила посмотреть. Я обнаружила пояс Жюльена с бутылкой, бывшей его личной меткой, и белым кругом рядом. Значит, он пока оставался офицером.

Я попыталась понять, радует это меня или огорчает, но тут увидела собственный пояс. Рядом со скачущими языками пламени теперь была не синяя планета, а белый круг.

Офицерская отметка оказалась на моем поясе! Хаосовы слезы, что здесь происходит?

— Поздравляю, — сказал Мачико из-за моей спины.

Я вихрем развернулась к нему.

— Что ты сделал?

— Не так много. Прошлой ночью события получили интересное продолжение. Я их просто слегка подтолкнул.

— Какое продолжение?

— После сцены на крыше Жюльен спустился и поразительно быстро выпил невероятное количество виски. Затем начал кричать во все горло о необходимости подчиняться приказам девчонки.

Мачико улыбнулся.

— Как ты можешь себе представить, все мгновенно сообразили, что Жюльен говорит о тебе. В последнее время Доннел относился к тебе как к офицеру, назначил тебя отвечать за иномирцев. Сперва люди подумали, что он слишком ревнив, чтобы подпускать к Феникс другого мужчину, но потом закружилось множество слухов о судьбе Раэни, и вспышка Жюльена заставила всех заново взглянуть на ситуацию.

— Это произошло как раз перед тем, как Жюльен пытался поджечь мою дверь?

— Совершенно верно. Все четыре лидера подразделений приперли меня к стенке, спрашивая, не планирует ли Доннел отдать тебе свободный пост офицера. Я сказал, что он проверял реакцию публики на тебя, и формальное голосование по твоему назначению произойдет в ближайшие день-два.

Он рассмеялся.

— Внезапно главы подразделений начали массово уводить подчиненных на срочные совещания на своих территориях. А сегодня утром случайный разговор о погоде каким-то образом превратился в упреждающее голосование по твоему назначению.

— В этом разговоре не было ничего случайного, — возразила я. — Ты все очень тщательно организовал.

— Случайно или нет, для подтверждение офицерского звания тебе требовалась поддержка двух глав подразделений. Я знал, что Бруклин проголосует в твою пользу. У них есть несколько исключительно способных женщин, и они жаждут, чтобы альянс создал прецедент женщины-офицера, тогда можно будет назначить женщин представителями альянса. Манхэттен и Квинс с той же уверенностью голосовали против. Все зависело от голоса Льда.

Мачико с ликованием посмотрел на меня.

— Я надеялся, что он зачтет прежнее пребывание в лондонском подразделении в твою пользу и будет судить тебя по твоим действиям, а не проступкам брата, и так и произошло. Доннел годами пытался заставить подразделения принять женщину-офицера, и мы наконец пробили эту стену.

Очевидно, в этот момент он заметил выражение моего лица, поскольку его улыбка сменилась мрачностью.

— Что-то не так, Блейз?

Я посмотрела на Изверга, стоявшего среди манхэттенских столов. Вчера Доннел пообещал приберечь для него вакантный пост офицера. Сейчас Изверг увидел, как я сама заняла это место. Неудивительно, что он смотрел на меня с нескрываемой ненавистью.

Глава 19

— Хаосовы слезы, Мак, — сказал Доннел. — Я отвернулся всего на пять минут.

— Восемнадцать часов, — вставил Мачико.

— Пять минут, — повторил Доннел. — А ты устроил бардак.

Мы втроем находились в комнатах Доннела. Мачико и Доннел стояли лицом друг к другу и едва ли не орали. Я вновь скрючилась в своем обычном кресле. Каждый раз, когда я в нем сидела, разражался кризис, но сегодняшний выглядел крупнее всех прежних.

— Если бы ты предупредил меня о соглашении с Извергом, я бы никогда такого не устроил. Не то чтобы я много сделал. Просто…

— Нет! — Доннел поднял ладонь, прерывая его. — Не притворяйся, будто это произошло само собой. Мы работаем вместе десятилетиями. Мне известны все твои приемы и искусство манипулировать людьми.

Мачико вздохнул.

— Не я организовал происшествие на крыше и крики Жюльена насчет приказов Блейз, но признаю, что устроил утреннее голосование. Я знал: это наша лучшая возможность назначить женщину офицером. Подразделения видели в твоей дочери особый случай и уже согласились с ее ответственностью за иномирцев. И все же ты бы очень рисковал, предложив ее на офицерский пост. Проголосуй главы подразделений против, тебя бы ожидало постыдное публичное поражение.

Он пожал плечами.

— Большое преимущество этого голосования в момент твоего… нездоровья было в том, что проигрыш не угрожал твоему положение. Ты мог искренне заявить, что ничего не знал. Сказать, что никогда не собирался продвигать Блейз в офицеры и обвинить меня в глупой ошибке.

Мачико секунду помолчал.

— Полагаю, мы еще можем это провернуть. Рассердим подразделения, проголосовавшие «за», но…

— Изверга не удовлетворят мои слова об ошибке, — сказал Доннел. — Он потребует немедленной женитьбы на Блейз и поста моего заместителя.

Меня накрыла волна паники. Мачико отослал всех на охоту и рыбалку, а затем целое утро приводил Доннела в пригодное для разговора состояние. Пока он этим занимался, я спустилась с иномирцами на завтрак. Я привыкла есть утром только суп, но сегодня мы получили блюда, оставшиеся с вечера и сохранившие тепло в стазисной ячейке. Я заставила себя поесть, несмотря на бурлящий от стресса желудок, но сейчас об этом пожалела. Мне угрожала опасность вырвать на ковер Доннела.

— Ты не можешь назначить Изверга заместителем главы альянса, — заметил Мачико. — Иначе ему останется лишь найти незаметный способ тебя убить и автоматически унаследовать твой пост.

— Я прекрасно это осознаю, — рявкнул Доннел. — Но сейчас ничто меньшее его не умиротворит. Изверг будет думать, что я спланировал весь ход событий. Намеренно солгал ему, дабы внушить, что он получит желаемое, спрятался в комнате, сделав вид, будто ничего не происходит, а затем захватил его врасплох, заставив тебя подтолкнуть глав подразделений к голосованию за офицерский чин Блейз. Поскольку все подразделения проводили обсуждение в своих помещениях, он лишился возможности поговорить со своими марионетками и распорядиться, как им голосовать.

Доннел застонал.

— Я хотел отложить противостояние с Извергом до весны, но теперь на это надеяться нельзя. Он взбесится, и, по логике, выступит с претензией на лидерство в альянсе. Хаос знает, напряжение руководством альянсом выматывает меня, я бы с радостью передал это бремя любому разумному кандидату, но ты можешь представить, каких дел натворит Изверг, если получит власть?

Я точно представляла, что может сделать Изверг. Например, поджарить меня на вертеле в кухонном очаге.

Доннел подошел к урне и пнул ее.

— Победа Изверга в схватке за лидерство станет кошмаром, а проигрыш еще хуже. Он не из тех, кто спокойно принимает поражение. Изверг попытается перетянуть два подразделения, управляемых марионетками, на свою сторону, и как только две эти группы начнут борьбу с другими тремя, с нами покончено. Кто бы ни выиграл схватку, они умрут от голода.

Он вновь повернулся к нам лицом.

— Мне придется выбрать простое прямое решение. Дождаться возвращения охотничьих групп и пристрелить Изверга.

Я потрясенно взглянула на него.

— Ты не можешь этого сделать, Шон, — сказал Мачико жалостливым тоном учителя, обращающегося к особенно глупому ученику. — Ты все эти годы удерживал лидерство в альянсе не потому, что носишь на руке оружие, но потому, что люди верят в твое справедливое к ним отношение. В ту секунду, как ты застрелишь Изверга, доверие будет уничтожено.

— Я уже стрелял в людей, — возразил Доннел. — Знаю, в последний раз это произошло годы назад, но…

— Это не просто произошло годы назад, — перебил Мачико. — Тогда возникла ситуация с заложниками, опасность угрожала жизням детей. Все согласились, что твои действия были совершенно оправданны. Но хладнокровно застрелить Изверга, без суда или очевидной причины — это совсем другое дело. Люди не будут знать, кого из них ты решишь убить следующим. Дрогнет даже вера Сопротивления в тебя. Ты мгновенно превратишься из пользующегося доверием лидера в вызывающего страх диктатора.

— После этого мне пришлось бы отказаться от руководства альянсом, — согласился Доннел. — Но дело того стоит.

Мачико покачал головой.

— Даже по твоим стандартам, это смешной план.

Доннел посмотрел на него.

— Не смешной.

— Абсолютно смешной, — повторил Мачико. — Будь Касим здесь, чтобы перехватить у тебя лидерство, твою идею можно было рассмотреть как последнюю надежду. Но Касим мертв, и у тебя нет другого надежного преемника. Без тебя альянс распадется, и в любом случае вспыхнет борьба.

— Что еще мне остается? — спросил Доннел. — Я не могу без всяких доказательств обвинить Изверга перед общим правосудием.

— Ты можешь поговорить с Майором, — предложил Мачико. — Мы знаем, что Изверг его шантажирует. И в своих планах будет рассчитывать на Майора. Используй свое красноречие и знаменитое обаяние, чтобы уговорить Майора обратиться против хозяина.

— Легче сказать чем сделать, — отозвался Доннел. — Изверг держит меч над головой Майора.

— Это правда, но вспомни: Майор получил свое прозвище из-за того, что любит забрасывать приказами других людей. Ему не понравится подчиняться распоряжениям Изверга. Пообещай Майору, что поможешь сохранить его секрет, потешь его эго, скажи, как сильно им восхищаешься.

— Ты хочешь, чтобы я сказал Майору, что восхищаюсь им? — с отвращением повторил Доннел.

— Ты скажешь все, что потребуется, лишь бы заставить его перейти на нашу сторону, — заверил Мачико.

— Заставь меня еще поцеловать его в задницу! — В ходе разговора голос Доннела стал тише, но теперь он снова раскричался. — Я держал ситуацию под контролем, пока ты все не испортил.

— Не по своей вине, — возразил Мачико. — Тебе следовало сказать мне о соглашении с Извергом.

— Я собирался все тебе рассказать прошлой ночью, но затем мы обнаружили, что Тэд имплантирован и… — Доннел в отчаянии махнул рукой. — Тебе следовало спросить меня, прежде чем выскакивать с назначением Блейз офицером, но мы оба знаем, почему ты этого не сделал. Ты уже знал, что я откажусь.

Внезапно меня отпустила паника и накрыла такая же злость, как и их. Я обнаружила, что стою и бешено выплевываю слова.

— Конечно, ты бы отказался. Шону Доннели не нужна совершенно бесполезная девчонка-офицер!

Доннел потрясенно взглянул на меня.

— Я не это имел в виду, Блейз.

— Правда? — спросила я. — Когда мой брат прибыл в Нью-Йорк, ему было всего шестнадцать. Но ты с радостью дал ему офицерский чин, доверил все секреты Сопротивления и даже научил программированию порталов.

В наступившей болезненной тишине я рухнула в кресло, высказав, наконец, все, о чем молчала шесть лет.

— Едва узнав это, Симус спорталился в Америку-Межпланетную и заключил сделку с иномирцами. Он вернулся, чтобы подложить бомбу в главное реле Нью-Йоркского портального центра, и вновь сбежал, прежде чем взрыв вырубил все порталы в городе.

Мне пришлось прерваться, чтобы перевести дух.

— А после ухода Симуса ты игнорировал меня! Хаосовы слезы, я делала все, чтобы тебя порадовать, но ты игнорировал меня шесть лет! Я думала, что теперь все изменилось, что у тебя остались осколки чувств ко мне, но ошибалась. Я делала все, что ты просил, даже согласилась на фальшивую помолвку с отвратительным, пугающим человеком, но ты по-прежнему и думать не можешь о том, чтобы сделать меня офицером.

Я посмотрела на Доннела.

— Почему же? Потому что я девушка, потому что ты думаешь, я окажусь предателем, как и мой брат, или потому что ты считаешь Льда моим настоящим отцом?

В ужасе я затихла. О, хаос, хаос, хаос. Что я натворила? Что я наговорила? Произошло то же, что и во время моего спора с Доннелом после ухода брата. Тогда я в гневе прокричала слова, которые не могла взять назад. Сейчас я сделала это во второй раз. Я спрятала лицо в ладонях, пытаясь закрыться от вселенной.

Глава 20

Я стояла, по-прежнему закрывая лицо руками и чувствуя на ладонях теплую сырость слез. Голос Доннела доносился удивительно издалека.

— Мачико, ты это подстроил? Если да, клянусь, я тебя убью.

— Нет, — ответил Мак. — Я понятия не имел, что Блейз думала…

— Убирайся из комнаты, Мачико, — велел Доннел. — Убирайся сейчас же!

Мне стукнула в голову нелепая мысль. Это кресло заставило меня произнести все эти вещи. Оно действительно проклято.

Я услышала, как дверь открылась и закрылась. Мачико ушел, и я осталась наедине с Доннелом. После долгого молчания я убрала руки от лица, открыла глаза и посмотрела на него. Я ожидала, что Доннел разозлится, но он выглядел бледным и неуверенным.

Внезапно я обрела странное спокойствие. Изверг попытается захватить лидерство в альянсе. Я только что в бешенстве наорала на Доннела и сказала непроизносимое. Мне больше нечего было терять, потому что хуже уже некуда.

— Пожалуйста, ответь на мои вопросы.

Доннел пробежался пальцами по волосам и сделал глубокий вдох.

— Уходя, Симус оставил мне записку. Он ненавидел меня за то, что я покинул его ребенком. Винил меня в смерти вашей матери в Лондоне. Сказал, что видел смысл в ее отказе рисковать и переходить через портал, когда она ждала ребенка, но я мог привезти вас троих в Нью-Йорк через несколько месяцев, и тогда она осталась бы жива.

Он вздохнул.

— Я понимал, почему Симус винил меня в смерти вашей матери, потому что и сам это чувствовал. Тогда я пытался поговорить с тобой, и ты прокричала, что ненавидишь меня даже больше Симуса. Я понял и это. С тех пор я так боялся говорить с тобой о Лондоне, о твоей матери или брате, что едва решался вообще открыть рот.

Эти слова потрясли меня. Шесть лет я боялась говорить с Доннелом. И никогда не думала, что и он может испытывать тот же страх.

— Я надеялся, что ты сблизишься со мной, — продолжал Доннел. — Дашь мне шанс залатать разрыв между нами. Когда этого не произошло, я решил, что должен сам что-то предпринять, но все время нервничал и откладывал, совершая с тобой ту же ошибку, что и с твоей матерью. Недели превращались в месяцы и годы, а стена между нами становилась все выше.

Он помедлил.

— Пожалуйста, мы можем сесть и поговорить обо всем спокойно?

Я кивнула и мы оба сели. Я пыталась принять его слова и принесенный ими вихрь эмоций.

— Ты продолжаешь меня ненавидеть? — спросил Доннел.

— Нет. — Тыльной стороной ладони я утерла влагу с глаз. — Я и тогда тебя не ненавидела. Я знаю, что кричала это во время спора после ухода брата. Я тогда много кричала, но не всерьез. Меня так ранило и разозлило все произошедшее. Пожар забрал маму и дом. Брат ушел и оставил меня в чужом месте, полном незнакомцев. Я была ошеломлена и била вслепую.

У меня вырвалось что-то среднее между стоном и рыданием.

— Я и сейчас поступила так же, да? Тревога из-за Изверга поглотила меня, и я принялась обвинять тебя.

— Значит, вот что ты, на самом деле чувствовала ко мне, когда прибыла в Нью-Йорк? — спросил Доннел. — Что тебе рассказывала обо мне мама? Наши отношения с Кейрой всегда были взрывными, особенно в конце, так что, наверное, ничего хорошего.

— Она вообще о тебе не говорила, — ответила я. — Она рассказывала мне истории о своем детстве и, думаю, иногда обсуждала тебя с Симусом, но никогда не называла мне твое имя. Другие люди объяснили мне, что мой отец — живая легенда, о которой говорит лондонское Сопротивление, человек, написавший «Гимн Земли». Один из них дал мне твою старую фотографию, поэтому я знала, что ты очень похож на Симуса, но все же ты казался скорее мифом, чем настоящим человеком.

— Ох. Я чертовски плохой отец. — Доннел покачал головой. — Кое-чего я так и не понял. Почему Симус не взял тебя с собой? Вы двое явно были преданы друг другу. Симус заключил сделку с иномирцами, которые ненавидели нас из-за отсрочки колонизации их миров. Он сказал им, что мы все еще можем программировать порталы и пользоваться ими, и согласился подложить бомбу в главное реле нью-йоркского портального центра взамен на место для себя в одном из новых миров. Почему он не настоял и на месте для тебя?

— Он выбил для меня место, — возразила я. — Но я отказалась уйти с ним.

Доннел пораженно взглянул на меня.

— Ты знала, что собирался сделать Симус?

— Я ничего не знала о бомбе. Заключив сделку с иномирцами, он вернулся повидаться со мной. Сказал, что ненавидит Нью-Йорк и подготовил для нас переезд в новый, более хороший мир под названием Пайррус. Мне стоило понять, что иномирцы не дадут нам места в новом мире, не получив что-то взамен, но я была слишком глупа, чтобы об этом подумать. Меня волновало лишь то, что Симус уходит и я больше никогда его не увижу.

— Но если Симус просил тебя уйти с ним, почему ты отказалась?

Я неверяще уставилась на Доннела.

— Разве не очевидно? Я ушла бы с Симусом куда угодно на этой планете, но никогда бы не покинула Землю.

Последовала долгая пауза, прежде чем Доннел заговорил вновь.

— Что же касается предположений об отцовстве Льда… Не знаю, кто тебе такое сказал, но этот человек явно не знал, что происходило между мной и Кейрой. Наши отношения стали катастрофой, но великолепной катастрофой, и для нас не могло существовать никого другого. Я никогда не сомневался, что ты моя дочь. Ни на секунду.

Мгновение я сидела молча, вбирая разумом неистовую искренность его голоса и отгоняя прочь сомнения.

— Много лет назад я назначил день твоего восемнадцатилетия датой, когда я должен рискнуть всем и поговорить с тобой, — продолжал Доннел. — С твоим братом я совершил все возможные ошибки. Попытался возложить на него все мои надежды в момент его появления здесь. Меня не останавливала мысль, что Симусу всего шестнадцать и он сокрушен скорбью по твоей матери.

Он всплеснул руками.

— Я знал, что не должен повторить ошибки с тобой, Блейз. Мне следовало дать тебе свободно выбрать будущее, а не навязывать мои собственные желания. Я планировал поговорить с тобой в день восемнадцатилетия и предложить все возможные варианты твоего будущего. Если бы ты захотела стать офицером и, возможно, когда-нибудь моей преемницей, я бы тебя поддержал. Реши ты остаться в тени простым членом Сопротивления, я бы поддержал и это. Я обсуждал свои планы с Мачико и Касимом, и они согласились, что это так же разумно, как и другие мои идеи.

Я в замешательстве тряхнула головой.

— Мы разговаривали в мой день рождения, но ты ни слова не сказал о моем офицерстве.

— Я дошел до обсуждения необходимости в новом заместителе, попытался спросить, что ты думаешь о моих молодых офицерах, но ты ни словом не намекнула, заинтересована ли сама им стать.

Я моргнула.

— Ты обсуждал со мной своих офицеров, чтобы посмотреть, не предложу ли я занять этот пост?

— Да, но ты ничего не сказала. Я решил не заострять внимание на теме, поскольку появление иномирцев осложнило ситуацию. На следующее утро я переговорил с Мачико и рассказал ему, что собираюсь отложить разговор с тобой на тему офицерства до весны.

Он всплеснул руками.

— Упрекая Мачико, я имел в виду именно этот разговор. Мак знал, что смерть Касима ослабила мои позиции, что альянс недоволен и назначение первой женщины-офицера может обострить проблему. Все еще поверить не могу, что Мачико провернул это за моей спиной.

— Ты прав. Это полная бессмыслица. Не могли бы мы вернуть Мачико? Я хотела бы задать ему несколько вопросов.

Доннел растерянно взглянул на меня.

— Если ты этого хочешь. Вернусь через пару минут.

Он встал и вышел за дверь. Впервые я осталась одна в комнатах Доннела. Я поднялась, посмотрела на свое проклятое кресло и на то, в котором обычно сидел Мачико. Это выглядело совершенно по-детски, но…

Я не могла поднять кресла из-за их тяжести, поэтому пришлось тащить мебель по полу. Хватило минуты, чтобы поменять их местами. Я с невинным видом уселась в свое новое задолго до того, как Доннел и Мачико вернулись в комнату. Когда они пришли, я заметила у Мачико красную припухлость под правым глазом, что не помешало ему бросить растерянный взгляд на кресло. Я заговорила, пока он не успел поинтересоваться, каким чудом оно поменяло цвет.

— Почему?

— Что? — мгновенно отозвался Мачико.

— Ты старательно подготовил мое назначение первой женщиной-офицером Доннела. Я могу понять: ты хотел, чтобы я проложила дорогу к чину для твоей жены и дочерей, но зачем делать это в такое время, не дожидаясь весны? Ты должен понимать, что мое утверждение в роли офицера станет лишь первой битвой в долгой войне. Члены подразделений, противостоящие выбору женщин-офицеров, воспользуются любым шансом, чтобы раздуть проблему и отказаться выполнять мои приказы, начнется серьезный спор, могу ли я пользоваться луком и возглавлять охотничьи группы.

Мачико улыбнулся.

— Ты гораздо умнее своего отца.

— Спасибо, — пробормотал Доннел.

Мачико проигнорировал его, не отрывая от меня глаз.

— Я годами внимательно наблюдал за тобой, Блейз. Я думал, ты станешь хорошим офицером, потому что умна, преданна и внимательна, но я не знал, есть ли у тебя дополнительные качества, необходимые будущему лидеру альянса.

Он помолчал.

— Произошедшее на крыше было потрясающе. Жюльен взбесился, Лютер стоял в полной нерешительности, а Аарон ждал, что руководство возьмет на себя кто-то другой. Именно ты, Блейз, приняла командование и нашла самые нужные слова. «Я не позволю покрыть нас стыдом, убив военнопленных».

Он покачал головой.

— Мне не стоило удивляться. Доннел годами боролся при помощи своих песен, пока не основал Сопротивление Земли, а затем начал сражаться с оружием в руках. Вполне логично, что и его дочь умеет разить словами.

Он пожал плечами.

— Тот момент на крыше убедил меня, что ты станешь гораздо лучшим лидером, чем Жюльен, Лютер или Аарон, но ты права — сейчас плохое время для споров о назначении женщин офицерами. Я бы не стал рисковать, не будь здесь замешан еще один фактор. Ты нужна нам на офицерском посту немедленно, Блейз, потому что ты была в Лондоне во время пожара.

Его слова меня напугали.

— Лондон сгорел шесть лет назад. Какое это имеет значение сейчас?

— Лондон был оставлен в две тысячи триста восемьдесят втором году, — ответил Мачико. — Девятнадцать лет спустя по нему пронесся пожар. Нью-Йорк опустел в две тысячи триста восемьдесят девятом. Огненный шторм накроет его ближайшим летом.

Теперь я пребывала на грани паники.

— О чем ты говоришь?

— Мачико неразумно тревожился из-за количества пожаров прошлым летом, — сказал Доннел. — Я все время говорил ему, что усиление пожаров в такую жаркую сухую погоду естественно, но он не слушал.

— Те возгорания произошли не просто из-за жаркого лета, — возразил Мачико. — Я говорил с людьми, прибывшими из Лондона. Количество мелких пожаров росло в течение нескольких лет, а летом две тысячи четырехсотого они высыпали повсюду. Зимой все затихло, но летом две тысячи четыреста первого возник настоящий огненный шторм. Здесь вырисовывается та же картина.

Моя голова поплыла, и образы шестилетней давности смешались с нынешними. Меня окружали дым и пламя, но горели здания в Нью-Йорке, а не в Лондоне.

— Мы должны покинуть Нью-Йорк этой весной, — продолжал Мачико. — Я месяцами предупреждал Доннела об этом. Он не принимал угрозу огня всерьез, но я знаю, что ты примешь, Блейз. Ты нужна нам в офицерском звании, потому что веришь в опасность приближающегося пожара и найдешь слова, чтобы убедить Доннела и остальных.

— Я уже уверен, что мы должны покинуть Нью-Йорк, — сказал Доннел. — С каждым проходящим годом старые запасы все больше гниют от сырости или достаются крысам, а падающие звезды представляют растущую угрозу. Я согласен, что мы должны начать планировать переход в новое место, возможно, вверх по реке, но будет непросто найти подходящие здания в хорошем состоянии и с солнечными батареями.

— Недостаточно начать планировать переселение, которое произойдет через два, три или пять лет, — возразил Мачико. — Мы должны уйти этой весной и полностью покинуть район Нью-Йорка. В идеале, нам следует перебраться на юг, где зимы мягче. Найти место в сельской глубинке с озером или рекой, чтобы могли продолжать охотиться и рыбачить, а еще с полями, с которых можно получать урожай. Подумай, как было бы хорошо вновь поесть хлеба.

Он жадно наклонился вперед.

— Проблемой южного направления всегда оставались укрепления, окружающие гражданские поселения и отрезающие большую полосу земель. Семьсот человек не могут пробраться вдоль Ограды, не выдав себя и не подвергшись нападению. Таддеус Уоллам-Крейн Восьмой и его друзья — вот решение этой проблемы, поскольку мы можем выменять их на безопасный проход.

— Обмен иномирцев даст нам преимущество, — согласился Доннел. — Свободный проход вдоль Ограды откроет для альянса множество новых вариантов, но он не перевешивает опасностей поспешного переселения. Мы должны потратить на подготовку год, а лучше два.

Мачико думал, что Нью-Йорк запылает, как Лондон. Доннел ему не верил. Мое нутро говорило, что Мачико прав, но Доннел сочтет, что это лишь страх огня. Здесь требовались твердые доказательства, а не мнения, а их нет… Есть!

— Другие города опустели в то же время, что и Лондон, — сказала я. — У Тэда есть доступ ко всей информации земной сети данных. Он может рассказать нам, не сгорели ли те города.

Доннел и Мачико обменялись взглядами.

— Приведи Тэда, — распорядился Доннел. — Но не говори ему, в чем дело. Я не хочу, чтобы он врал о пожарах, лишь бы мы отправили его за Ограду.

Я поспешила за Тэдом. Иномирцы оставались под замком в моих комнатах, да еще закрылись на все запоры, поэтому мне пришлось дождаться, пока они откроют дверь. Выводя их на завтрак, я слишком отвлеклась, чтобы обратить внимание на комнату, но теперь заметила, что они свернули постельное белье и сложили его в углу до тошноты ровными стопками.

Феникс перехватила мой взгляд на постели.

— Мы навели порядок, — нервно сказала она.

— Спасибо, — ответила я. — Простите, что накричала раньше. Я не привыкла делить свои комнаты с чужими людьми.

— Тэд рассказал нам о произошедшем на крыше, — заметил Брейден. — Мы понимаем, что ты пошла на огромный риск, укрывая нас здесь. Мы очень тебе благодарны.

— Доннел уже пришел в себя, — сказала я. — И хочет поговорить с Тэдом.

Трое иномирцев обменялись паническими взглядами.

— Он собирается сбросить меня с крыши? — спросил Тэд.

— Нет, ничего подобного, — отозвалась я. — Он просто хочет, чтобы ты дал ему информацию о событиях последних лет.

— Просто ответь на вопросы, Тэд, — посоветовала Феникс. — Не говори ничего, что приведет к новым проблемам.

— Я постараюсь, — ответил Тэд.

Через две минуты мы достигли комнат Доннела. Тот подтянул к кружку еще одно кресло. Тэд сел и хмуро взглянул на Мачико.

— Что произошло с твоим лицом? — спросил он.

— Ты имеешь в виду глаз? — показал на припухлость Мачико. — Меня ударил Доннел.

Тэд поразился.

— Но… почему?

— Я пытался донести мысль, что он должен сперва советоваться со мной, прежде чем предпринимать серьезные действия, — вмешался Доннел. — Особенно если эти действия подвергают опасности мою дочь.

— Пожалуйста, не смотри так, — оживленно добавил Мачико. — Ты знаешь, что земное Сопротивление — это группа борцов за свободу, готовых прибегнуть к насилию, чтобы настоять на своем. Первым делом по прибытии ты увидел, как Доннел бил человека из другого подразделения. Не удивляйся, что порой и мы обмениваемся тумаками.

— Нам надо обсудить более серьезные вещи, чем мой стиль руководства, — заметил Доннел. — Тэд, я хочу узнать, что происходило в других городах.

Глаза Тэда начали фокусироваться на невидимых объектах.

— Все они покинуты, за исключением Эдема в Земле-Африке. Там работают группы иномирцев, поддерживая земную сеть данных и…

— Эдем был последним городом, построенным на Земле, — перебил Доннел. — Один из любимых проектов твоей семьи до изобретения межзвездных порталов. Эдем меня не интересует. Мне важно, что произошло в более старых городах после ухода последних гражданских.

— Информации немного, — ответил Тэд. — Я вижу пару отчетов о преступных бандах, покидающих города и пытающихся завладеть гражданскими поселениями. Несколько поисковых музейных партий. Одна из них в прошлом году пыталась отследить в Сердце Парижа пропавшие картины.

Доннел многозначительно взглянул на Мачико.

— Сердце Парижа опустело в то же время, что и Лондон, не так ли?

— Да, — подтвердил Тэд. — Вы уже знаете, что Лондон сгорел в две тысячи четыреста первом. Есть отчеты о пожарах в близлежащих городах. Снимки выглядят просто ужасно. Вижу ночное небо, освещенное… Нет, простите, это не Лондон. Изображение появилось в связи с пожарами. На самом деле, это снимок крупного возгорания в Лагосе, Земля-Африка, в две тысячи четырехсотом году.

— Нам пришлось забрать людей из Лагоса в две тысячи триста восьмидесятом из-за наводнения, — сказал Мачико. — Там еще оставались гражданские. Когда они окончательно покинули город?

— В две тысячи триста восемьдесят первом, — отозвался Тэд.

— За год до опустошения Лондона, — со значением заключил Мачико.

Доннел проигнорировал его.

— Что-нибудь насчет Дублина?

— Очень близко к нему существует поселение. Оттуда не сообщают о каких-либо проблемах с преступниками. Иногда в город отправляются экспедиции за припасами.

Доннел рассмеялся.

— Значит, в наши дни респектабельные граждане тоже мародерствуют?

— Что с Нью-Токио? — спросил Мачико.

— Вновь множество изображений огня. Есть большое количество отчетов о мелких пожарах в оставленных городах, но действительно крупных лишь четыре: Лондон, Нью-Токио, Лагос, Сидней.

Доннел встал.

— Эти названия… В две тысячи триста семьдесят пятом году Сопротивление попыталось занять все пять комплексов региональных парламентов объединенной Земли. Пять зданий в пяти городах на пяти континентах. Лондон, Нью-Токио, Лагос, Сидней, Нью-Йорк. Ты говоришь, что огненные штормы поглотили четыре города? Только их, больше ничего?

— Да, — сказал Тэд. — Позволь мне…

Мачико тоже вскочил на ноги.

— Всегда с одинаковым временным интервалом? Девятнадцать лет после ухода из города?

— Минимальный промежуток между уходом и огненным штормом — семнадцать лет и одиннадцать месяцев. Максимальный — двадцать лет и два месяца, — гаркнул в ответ Тэд. — Пожалуйста, дайте мне попытаться выяснить, почему погибли именно эти города.

Следующие несколько минут стояла мрачная тишина. Из Нью-Йорка люди ушли в лето перед моим рождением. Мы уже вступили в опасный период.

— Должно быть, дело в энергетической сети, — наконец сказал Тэд. — Региональные парламентские комплексы объединенной Земли включали множество энерго- и водосберегающих систем, и городские сети также сменились новыми, более эффективными. Они обладали резервуарами в соответствии со средним уровнем потребления. Избыток переходил в буферные…

Он потянул себя за волосы.

— Не знаю, как это проще объяснить.

— Резервуар энергии, — повторила я. — У нас на крыше есть бак для воды. Когда мы используем воду, ее уровень уменьшается, а во время дождя растет.

— Да, — согласился Тэд. — Это не совсем то же самое, но твоя аналогия подходит. Когда люди покинули город, власти закрыли водоснабжение и энергетическую сеть. Электричеством больше никто не пользовался, но оно продолжало поступать в резервуар.

Мачико нахмурился.

— Как? Откуда приходила вся эта энергия? Никто не стал бы отправлять ее в пустой город.

— Она не поступала извне, — ответил Тэд. — Но здания, подобные этому, собирают много солнечной энергии.

— Если мы не используем воду, а дожди продолжаются, — заметила я, — наши баки не просто переполняются, лишняя вода начинает стекать по трубам в канализацию.

Глаза Тэда вновь быстро фокусировались на чем-то.

— Энергетические резервуары также обладали системой безопасности на случай переполнения. Думаю, в тех четырех городах она отключилась. По аналогии с вашим баком, трубы засорились и началось наводнение.

— В Лондоне были предупреждающие сигналы, — сказал Мачико. — Возросло количество случайных пожаров.

— Звучит разумно, — согласился Тэд. — Система контроля перегрузки состоит из множества секций. Если одна из них ломается, очевидно, происходит перепад энергии, приводящий к небольшому пожару. Сломанные секции автоматически отключаются от системы, и энергия идет в другом направлении, что усиливает давление на оставшиеся секции. Это давление нарастает по мере порчи секций, пока не доходит до катастрофического уровня. Все работающие секции разом ломаются и…

— И наступает огненный шторм, — жестко заключил Доннел. — Сколько у нас времени, прежде чем это случится здесь?

— Количество солнечной энергии, направляемой в резервуар, достигает пика в летние месяцы, — сказал Тэд. — Это самый опасный период. Пожары в четырех других городах начинались при летней погоде.

Доннел взглянул на Мачико.

— Ты прав, Мак. Прошлогодние пожары предупреждали, что система контроля энергетических перегрузок приближается к точке катастрофического обвала. Мы должны покинуть Нью-Йорк этой весной.

Ответа Мачико я не услышала — потерялась в воспоминаниях о лондонском пожаре. Этот кошмар произойдет снова. Нью-Йорк сгорит!

Глава 21

Десять минут спустя Доннел расхаживал по комнате, а мы за ним наблюдали.

— Мак шесть месяцев доказывал мне, что угроза огненного шторма реальна. Как, хаос побери, я смогу убедить всех остальных в ее серьезности, чтобы они покинули свои дома и собственность и ушли из Нью-Йорка этой весной? Я даже не рискнул сказать им, что Тэд имплантирован. Сделай я это, кто-нибудь мог попытаться вытащить имплант из его головы в тщетной надежде использовать его самому.

Кровавый образ появился в моем разуме, и я почувствовала тошноту. Тэд, по понятным причинам, испытывал то же.

— Сопротивление не нужно уговаривать уйти из Нью-Йорка. Его члены последуют за тобой куда угодно, — сказал Мачико.

— Мне это известно, — ответил Доннел. — Хаос знает, почему они сохраняют мне преданность, учитывая, как я подвел их в прошлом, но это так. Но остальные подразделения — совсем другое дело.

Мачико пренебрежительно пожал плечами.

— Не твоя вина, если другие подразделения решат остаться в Нью-Йорке.

Доннел взглянул на него.

— Мак, я не только лидер Сопротивления, но и глава всего альянса. Ты ожидаешь, что весной я с легким сердцем уйду и позволю мужчинам, женщинам и детям из подразделений сгореть заживо?

Я почувствовала такую же злость, как и Доннел. Многих людей из подразделений, особенно детей, я знала так же хорошо, как и членов Сопротивления. Я преподавала в школьных классах, помогала в яслях и немного ухаживала за больными. Меня ужаснула мысль позволить малышам и детям, которых я учила, качала и выхаживала во время зимней простуды, умереть в огне.

Мачико, сдаваясь, поднял руки.

— Прости, если я кажусь бездушным по отношению к другим подразделениям, но постарайся понять мою точку зрения, Шон. Я провел шесть месяцев, представляя кошмарное будущее. Даже если бы я сумел убедить Нацуми и своих дочерей уйти из Нью-Йорка со мной, каковы были бы наши шансы выжить в одиночестве? Сейчас я могу думать лишь о том, что моя семья и другие члены Сопротивления могут пережить пожар.

— Да, с твоей точки зрения положение улучшилось, — сказал Доннел уже спокойнее. — Но сейчас кошмары видятся мне. Подумай, что людям не удастся сбежать от нью-йоркского пожара в последнюю минуту, как удалось в Лондоне, потому что наши порталы не работают. Затем вспомни, что они отключились по моей вине.

— Порталы убил Симус, а не ты, — возразил Мачико. — Ты недооценил мальчишку, но и все мы тоже. Шон, ты должен сосредоточиться на будущих планах, а не на пережевывании прежних ошибок, иначе мы все пропали.

— Ты прав, — согласился Доннел. — Мы должны держать угрозу огненного шторма в секрете, пока не разработаем достойный план. Я не могу просто сказать людям, что нам необходимо покинуть Нью-Йорк. Надо предложить им перспективу нового, лучшего дома.

Он бросился в свое кресло.

— Думаю, предварительно мы должны спланировать уход на начало апреля. Направимся к южной оконечности Ограды и будем надеяться обменять Тэда, Феникс и Брейдена на безопасный проход между их защитными сооружениями и побережьем. Возможно, нам удастся даже выпросить немного овощных семян и домашнего скота.

Он повернулся к Тэду.

— Как думаешь, сказочно богатый и влиятельный Таддеус Уоллам-Крейн Восьмой стоит нескольких куриц?

— Уверен, мой дедушка будет счастлив отдать достаточное количество куриц за мое возвращение, — сказал Тэд.

— Когда Ограда благополучно окажется за нами, мы продолжим путь на юг, пока не найдем что-нибудь похожее на новый милый дом, — продолжал Доннел. — Путешествие будет болезненно медленным. Все старые наземные дороги заброшены уже около двух веков, так что хаос знает, какие препятствия встретятся нам на пути.

— Ограда блокирует Пенсильванию, — пробормотал Тэд. — А до Вирджинии слишком далеко пешком.

— Это старые названия штатов, да? — спросил Доннел. — Я слышал о них, но не знаю, где они находятся. Я с гордостью считаю себя ирландцем. У них давние мятежные традиции, но по правде говоря, я провел большую часть жизни в Лондоне и Нью-Йорке. Ты думал, мне известно множество деталей о территории вокруг города, но это не так. В моем детстве все находилось на расстоянии одного шага через портал. Я бы даже не понял, на каком я континенте, если бы речь не шла о разных часовых поясах и транзитных участках, разделяющих межконтинентальные порталы.

Он вздохнул.

— Теперь все порталы замерли, и нам придется самим пройти тяжелый путь, волоча тележки, нагруженные припасами и малышами.

— Я совсем не хочу задавать сложные и раздражающие вопросы, — проговорил Тэд. — Но вы не рассматривали возможность того, что порталы прекратили работу лишь из-за поломки реле нью-йоркского портального центра?

— Реле не сломалось, Тэд, — уточнил Доннел. — Оно взорвано бомбой.

— Взорвано? — поразился Тэд. — Ты упоминал взрыв, но я думал, это случайность. Что-то вроде перегрузки энергетического хранилища. Я вижу множество записей об аварии реле портального центра Нью-Йорка, но никаких замечаний о бомбе.

Он покачал головой.

— Ладно, что бы с ним ни случилось, я хочу сказать, что есть еще полно работающих порталов вне окрестностей Нью-Йорка.