Альянс мусорщиков

— Если ты говоришь о порталах в гражданских поселениях за Оградой, они с тем же успехом могут быть на Луне, — заявил Доннел. — Вероятно, мы сумеем обменять тебя на право мирно пройти вдоль Ограды, но, хаос, гражданские ни в коем случае не пустят нас внутрь и не позволят воспользоваться их порталами. Они не забудут тех, кто умер, защищая баррикады Нью-Йорка, и убивших их членах наших подразделений.

— Уверен, это чистая правда, — осторожно ответил Тэд. — Но, на самом деле, я думал о порталах в Филадельфии. Там расположено реле другого портального центра, и очевидно, оно еще работает, поскольку порталы в поселениях за Оградой связаны с ним.

— Ты имеешь в виду, что мы можем дойти до Филадельфии и запрограммировать портал там, чтобы отправиться куда угодно? — спросил Доннел.

Тэд кивнул.

— Но тебе не придется рисковать, перепрограммируя порталы. Я отключил защитный блок, мешавший тебе их использовать.

Я уставилась на него. Доннел уставился на него. Даже Мачико выглядел потрясенным.

— Как ты отключил защитный блок? — поинтересовался Мачико.

— Я воспользовался старыми кодами безопасности семьи Уоллам-Крейн и получил доступ к глобальным контрольным системам, — объяснил Тэд.

К Доннелу, похоже, с трудом вернулся дар речи.

— Ты можешь включить и настенные телики?

— Я уже пробовал, и не получилось, — ответил Тэд. — Крупная солнечная буря в две тысячи триста восемьдесят девятом году привела к нарушениям в технических районах земной базы данных большей части Земли-Европы и Земли-Америки. Восстановительные работы прошли не везде, и до сих пор остаются большие территории без покрытия, особенно в покинутых городах, вроде вашего.

— Их ремонт в любом случае выглядит плохой идеей, — сказал Доннел. — Нам нужно, чтобы люди работали, а не сидели, уставившись в телики дни напролет. Важно, что нам, возможно, придется пройти не весь путь до нового дома, а только до Филадельфии.

Он помолчал мгновение и смущенно спросил:

— А где находится Филадельфия?

— К юго-западу отсюда, — отозвался Тэд. — Сейчас я смотрю на старые карты. Хотел бы я показать их тебе.

Доннел встал, подошел к буфету, вернулся обратно и бросил на стол бумагу и пару карандашей.

— Нарисуй нам карту.

Тэд взял карандаш и изучил заостренный конец.

— Карандаши. Как…. исторично. Я вижу, ты раздобыл и настоящую бумагу.

— В правительственном здании объединенной Земли, — объяснил Мачико. — По юридическим причинам некоторые вещи требовалось физически записать или отпечатать на бумаге, поэтому мы получили огромное ее количество. Еще у нас есть достаточное число карандашей и около миллиона уже не работающих ручек, поскольку чернила высохли годы назад.

Тэд принялся неуклюже рисовать.

— Эта линия — побережье. Нью-Йорк — большое пятно здесь, а Филадельфия — пятно поменьше в глубине материка к юго-западу от нас.

Он прибавил серию маленьких крестиков.

— Покинув Нью-Йорк, гражданские направились на юг и заселили полосу небольших местечек от Олдбриджа до Вашингтона. Защитные сооружения вокруг этой территории вы называете Оградой.

Он помолчал, хмуро разглядывая лист бумаги.

— Когда минуете южный край Ограды, вам придется отыскать остатки дороги, ведущей к старой магистрали Нью-Джерси. По ней можно подобраться достаточно близко к Филадельфии, чтобы найти действующие порталы.

— На нашем пути нет крупных рек? — беспокойно спросила я. — Учитывая, сколько времени заброшены дороги, мы не можем зависеть от состояния мостов.

— Вы останетесь южнее Делавэра, но возможно, должны будете пересечь несколько мелких русел, — ответил Тэд.

— Нет ли работающих порталов где-нибудь ближе Филадельфии? — поинтересовался Доннел.

— Сейчас проверю. — Тэд молчал минуты две, прежде чем продолжить. — Саратога-Спрингс гораздо дальше Филадельфии, но туда можно добраться на лодках по Гудзону.

Доннел покачал головой.

— Гудзон перекрыт у Медвежьей горы.

— В таком случае, Филадельфия для вас лучший вариант. Портальный центр в Нью-Йорке покрывал огромную территорию на севере и на востоке. Когда он прекратил работу, в поселениях за Оградой начались серьезные проблемы, потому что им потребовались месяцы, чтобы подключить порталы к реле филадельфийского центра.

Он помедлил и растерянно продолжил:

— Я по-прежнему не нахожу никаких упоминаний о взрыве реле нью-йоркского портального центра.

Доннел и Мачико обменялись взглядами.

— Мы знали, что бомбу Симусу дали иномирцы, а не земные гражданские, — сказал Мак. — Но я думал, что гражданским, по крайней мере, известно об этом.

— Полагаю, мы должны быть благодарны, что мой сын решил подложить взрывчатку в портальный центр, а не в это здание. — Голос Доннела зазвучал жестче. — Вероятно, это из-за Блейз. Уверен, Симус с радостью убил бы меня, ведь винил в смерти матери, но не причинил бы вреда маленькой сестренке.

Глаза Тэда расширились, и он взглянул на меня. Я ответила предупреждающим взглядом и почувствовала облегчение, когда иномирец промолчал.

— Взамен на предательство иномирцы обещали моему сыну место в новом мире, — продолжал Доннел. — Тебе известно, выполнили ли они свою часть сделки? Есть ли какие-нибудь записи об отъезде Симуса Доннели с Земли в две тысячи четыреста первом году?

Казалось, молчание Тэда затянулось.

— Никаких записей о сделке с Симусом Доннели. Никакого Симуса Доннели в списках отправляющихся из Америки-межпланетной в две тысячи четыреста первом или две тысячи четыреста втором году.

Я стиснула руки. Иномирцы обманули Симуса. Он продал нас ни за что. Что произошло с ним после этого? Живет ли он где-нибудь в гражданском поселении или умер? Меня это не должно волновать. Меня это не волнует. Я…

— Я его нашел, — прибавил Тэд. — Симус Блейз отбыл на Пайррус в секторе Бета. Половина стандартных записей о его отправлении отсутствует. Похоже, твоего сына протащили нелегально.

Симус Блейз! Брат взял мое имя. Хаос, я могла понять, что он не захочет сохранить фамилию Доннели, но зачем втягивать меня в его измену?

— Значит, Симус теперь живет на Пайррусе в секторе Бета, — пробормотал Доннел.

Последовало долгое молчание. Я расцепила руки и осмотрела маленькие полумесяцы, оставленные вдавленными в кожу ногтями.

Наконец, Доннел вновь заговорил.

— Давайте забудем о прошлом и сосредоточимся на настоящем. Если мы сумеем достичь действующих порталов, то получим возможность выбрать новый дом где угодно в Америке. Тэд, сможешь выяснить портальные коды мест и проверить, живут ли там люди? Спорталиться вглубь существующего гражданского поселения — очень плохая идея.

— Легко, — ответил Тэд. — Я могу использовать диагностические системы портальной сети, чтобы проверить, когда портал использовался в последний раз. К тому же, могу дистанционно активировать портал и уточнить, работает ли он. В данный момент я проверяю случайные порталы в Филадельфии. Пока ни один из них не включался более десяти лет, но около половины еще функционируют.

Доннел легко качнул головой, словно не мог в такое поверить. Я чувствовала то же самое. Тэд стоял с нами в комнате, но дистанционно активировал порталы в другом городе. Каким бы невероятным ни казалось, это должно быть правдой. У Тэда не было причин нам лгать. На самом деле, имейся у него хоть какой-то разум, он бы и не заикался о своих возможностях. Я понимала, почему Феникс так волновалась о том, что нам может рассказать Тэд.

В моем мозгу пролетели ритуальные напевы из детской игры с порталами. «Включись! Включись! Портал, включись! Мы приказываем тебе именем Ньютона. Велим именем Эйнштейна. Заклинаем именем Таддеуса Уоллама-Крейна!»

Я испытала безумный порыв произнести это вслух. Если Тэд мог мысленно контролировать порталы, то детская идея, что имя Таддеуса Уоллама-Крейна обладает магической властью над порталами, не так уж глупа.

— Хорошо, — ошеломленно заключил Доннел. — Итак, теперь у нас есть приблизительный план, но нам нужно выяснить еще много деталей, прежде чем я объявлю альянсу об угрозе огненного шторма. До тех пор никто не произнесет ни слова об этом за пределами комнаты. — Он повернулся и многозначительно взглянул на Тэда. — Включая тебя, Таддеус Уоллам-Крейн!

— Я не могу ничего рассказать даже Феникс и Брейдену? — спросил Тэд. — Они заслуживают полного доверия.

— К тому же, они уже совершенно испуганы, — ответила я. — Вряд ли им стоит узнавать, что Нью-Йорк может запылать в любую минуту.

Тэд вздохнул.

— Возможно, ты права.

Доннел повернулся ко мне.

— Блейз, на следующие несколько дней я посылаю вас с Тэдом за припасами.

— Что? — уставилась я на него. — Я не могу уйти за припасами, когда Изверг стоит на грани развязывания войны.

— Войны? — потрясенно взглянул на меня Тэд. — О чем ты?

— Тихо! — рявкнул на него Доннел и вновь обратился ко мне. — Да, Изверг готов развязать войну, и именно поэтому ты должна отправиться на поиски, Блейз. Изверг расчетлив и всегда очень тщательно готовил свои претензии на власть. Надеюсь, ему потребуется, по крайней мере, несколько дней, чтобы подготовиться к борьбе за лидерство в альянсе, и у меня хватит времени переманить Майора на нашу сторону, но все зависит от того, сможет ли Изверг сдержать свой гнев в узде.

Лицо Доннела вытянулось.

— Если ты останешься здесь, то один твой вид доведет Изверга до бешенства. Бруклин начнет отмечать назначение женщины-офицера, и им достаточно сделать одно злорадное замечание в неподходящее время, чтобы подтолкнуть Изверга к моментальному насильственному ответу. Если даже этого не произойдет, Майор яростно протестует против присвоения офицерских чинов женщинам, и его твое назначение разозлит почти так же, как Изверга. У меня появится больше шансов залучить к нам Майора, если отослать тебя.

Я хмуро обдумала сказанное. Мне не хотелось трусливо сбегать, но Доннел прав. Мое присутствие лишь добавит ему проблем.

— Ты не можешь идти одна, — проговорил Доннел. — А уход Тэда даст моим офицерам время справиться с оставшимися порывами сбросить его с крыши.

Я неохотно кивнула.

— Ладно, мы идем.

— Я не отправляю вас пешком посреди зимы, — сказал Доннел. — Так что вы должны где-то раздобыть лодку. Не представляю, за чем именно вас послать, но…

— За лекарствами, — с готовностью прервал его Тэд. — Ты говорил, вам давно не хватает лекарств.

— Мы бы очень обрадовались большему количеству медицинских препаратов, — согласился Доннел, — но гражданские, покидая Нью-Йорк, забрали почти все необходимое для лечения. Когда-то давно мы посетили все больницы и вынесли оставшееся.

— Дай мне проверить земную сеть данных. — Несколько минут Тэд молчал. — Возможно, гражданские не знали о военных складах. Один из них на берегу реки между Йонкерсом и монументом Керра в Тэрри. Он включает крупный медицинский отдел, и если регистрационные данные верны, после ухода людей там осталось много лекарств. Все хранилось в стазисных шкафах и должно быть в хорошем состоянии.

— Похоже, стоит посмотреть, — заметил Доннел. — Если вам повезет найти хоть какие-то лекарства, помните, что нам нужны полные инструкции по их использованию.

— Если на них не будет подробных пометок, я могу просмотреть информацию в земной сети данных, — отозвался Тэд.

— Ты можешь воспользоваться сетью данных и поискать для нас возможные новые дома. — Доннел повернулся ко мне. — Блейз, думаю, ты уже дважды поднималась по реке до Тэрри.

— Трижды, — поправила я.

— Тогда ты знаешь, что делать, — сказал Доннел. — При других обстоятельствах, я бы попросил тебя запускать зеленую ракету каждый день на рассвете и закате, чтобы мы знали, что с вами все в порядке, но, возможно, лучше не открывать твое местонахождение Извергу. Если же возникнут проблемы, сразу отправляй знак тревоги.

— Да.

— Ты, Тэд, Феникс и Брейден можете поужинать до того, как Изверг вернется с охоты. После этого вы должны вернуться на шестой этаж и оставаться здесь. Мы с Мачико соберем все, что вам понадобится в путешествии, и сложим у задней двери крыла Сопротивления.

Он помолчал.

— Вы с Тэдом встанете завтра до рассвета, заберете все необходимое и ускользнете с первыми лучами солнца. Вам надо продвинуться вверх по реке, прежде чем Изверг узнает о вашем уходе. При возвращении удостоверьтесь, что охотничьи партии на заданиях.

Доннел на секунду затих.

— Тэд, не мог бы ты подождать снаружи, пока я быстро переговорю с Блейз?

Тэд послушно вышел в коридор. Доннел дождался, пока он закроет за собой дверь, и заговорил.

— Блейз, тебя не беспокоит путешествие наедине с этим парнем?

Я удивленно рассмеялась.

— Тэд не опасен.

— Лично я считаю, что человек, способный дистанционно активировать любой портал на Земле, не просто опасен, но и абсолютно ужасен, — заметил Мачико.

— Да, это было потрясающее открытие, — согласился Доннел. — Но не думаю, что оно что-то меняет. Тэд не способен наколдовать изменения в мертвых порталах Нью-Йорка. В противном случае, он бы спорталился отсюда сразу после повреждения самолета, а не пришел бы к нам за помощью. Здесь или на реке с Блейз, Тэд по сути остается нашим пленником.

— Есть одна дополнительная деталь: Блейз станет идеальным заложником, — сухо сказал Мачико. — Знаю, Тэд своими стараниями помочь почти вызывает смущение, но возможно, он лишь притворяется, чтобы одурачить нас и вызвать к себе доверие.

— Вероятно, мне следует послать с ними Лютера или Аарона, — предположил Доннел.

— Лютер и Аарон тебе понадобятся здесь, — возразила я. — И потом, мы не хотим, чтобы кто-то еще узнал, что Тэд имплантирован. Любой, кто пойдет с нами, наверняка это выяснит, поскольку Тэд будет постоянно искать информацию о лекарствах и новых домах в земной сети данных.

— Это правда, — согласился Доннел.

— Не думаю, что Тэд притворяется. — продолжила я. — По-моему, он действительно жаждет нам помочь. В любом случае, он неспособен взять меня в заложники. В драке его одолеет даже пятилетний ребенок.

Доннел согласно кивнул, и я вышла из комнаты за Тэдом.

Глава 22

Той ночью в мой сон вновь вторглись кошмары пожара, но на этот раз горел Нью-Йорк, а не Лондон, и я все время просыпалась, задыхаясь от ужаса. Сложился даже определенный порядок. Я пробуждалась в панике, выглядывала в окно, проверяя, что Нью-Йорк стоит в мирной темноте, а не покраснел от языков пламени, и вновь засыпала на полчаса.

Прерывистый ночной сон означал, что до ухода я бодрствовала достаточно времени, чтобы помочь иномирцам вернуть пожитки в их комнаты. Феникс и Брейден, похоже, испытали огромное облегчение от новости, что я забираю Тэда на несколько дней в поход за припасами. Очевидно, они считали, что тот окажется в большей безопасности вдали от Доннела и не сможет своими словами разозлить главу Сопротивления. Вполне возможно, они думали, что и сами будут в большей безопасности.

Спустившись по лестнице, мы с Тэдом обнаружили Мачико, ожидавшего у черного хода крыла Сопротивления. Он показал на две тележки поблизости.

— Мы подготовили вам все стандартное снаряжение, включая термические матрасы, спальные мешки и ракетницы. В маленькой пластиковой коробочке список самых распространенных ранений и болезней, с которыми нам приходится сталкиваться, а также запас бумаги и карандашей, чтобы Тэд вел записи обо всех лекарствах, что вы найдете. Включенные стазисные ячейке на дне содержат вашу еду и сигнальные огни.

— Понятно. — Я ожидала, что мы возьмем в лодку лишь одну тележку, но здесь лежала целая куча выключенных стазисных ячеек и других вещей. Конечно, они понадобятся, если нам повезет обнаружить лекарства.

— Я дал вам массу полезной информации, — сказал Тэд. — Могу я за это задать один вопрос?

— Зависит от вопроса, — ответил Мачико.

— Когда Доннел прибыл в Лондон для переговоров о создании альянса, он женился на одной из участниц лондонского подразделения. Этот брак был частью переговоров? Брак по расчету?

— Поверь мне, — отозвался Мачико. — Не было никакого расчета в любви Доннела и Кейры. Большинство женщин в Сопротивлении годами пытались привлечь внимание Доннела без малейшего успеха. Мы все решили, что его влечет только к планетам, предпочтительно, к бело-голубым. Но Доннел спорталился в Лондон, лишь раз взглянул на Кейру, бросился на колени и принялся целовать ей ноги.

Мачико рассмеялся.

— Я не преувеличиваю. Я спорталился в Лондон с Доннелом, и именно так он и поступил. Следующие несколько дней я считал, что наша портальная передача прошла с ошибкой и мозг Доннела смешался при переходе.

— Значит, это не было подстроено, Доннел и Кейра просто сошлись. — Тэд нахмурился, будто пытаясь что-то понять.

— Эти двое не просто сошлись. Они столкнулись, и всех вокруг снесло взрывной волной. Это добавило проблем в переговоры о создании альянса. Кейра собиралась выходить за кого-то другого, и тот человек, естественно, взбесился. Лед думал, что Доннел просто играет с Кейрой, планирует поразвлечься, а затем отвергнуть ее и вернуться в Нью-Йорк. Сопротивление было в шоке, и…

Мачико прервался, поскольку задняя дверь отворилась и вошел Доннел. При виде нас он остановился, снял с плеча рюкзак, открыл его и вручил нам с Тэдом пояса с ножами.

— Марша желает вам успешной экспедиции. — Он поколебался, шагнул вперед и, волнуясь, на долю секунды заключил меня в объятия.

— Будь осторожна, — сказал он, отпуская.

— Буду.

Доннел придержал дверь, а мы с Тэдом протолкнули в нее тележки. Я вздрогнула от встречи со страшно холодным рассветным воздухом, но продолжила двигаться по тропе. Когда мы завернули за угол Дома парламента, я проговорила ледяным тоном:

— Если тебе необходимо лезть с расспросами о моих родителях, я бы предпочла, чтобы ты спрашивал меня, а не других людей.

— Я бы спросил тебя, — откликнулся Тэд. — Но ты явно не присутствовала при их первой встрече. Тебе не больно тащить тележку?

Его забота успокоила меня.

— Нет. Все тяжелые вещи, вроде бутылок с водой, загружены к тебе. У меня, в основном, пустые стазисные ячейки, а они очень легкие.

— Пожалуйста, скажи мне, если потребуется помощь.

— Скажу, но тропа к лодке в лучшем состоянии, чем многие другие, так что я справлюсь. Нам придется остановиться на минуту, забрать кое-что из маленького бетонитового строения впереди.

— Что это за место? — поинтересовался Тэд.

— Оно служило проверочным пунктом, но мы храним там батареи. Их надо держать подальше от главных зданий на случай, если одна из них испортится от возраста и взорвется.

— Очень мило, — напряженным тоном ответил Тэд. — Зачем мы берем взрывающуюся батарею?

— Так мы сможем перезарядить двигатель, когда встроенная батарея опустеет.

Мы дошли до строения, я оставила тележку и вошла внутрь. На голом бетонитовом полу лежало около дюжины батарей. При помощи сигнальной лампы я осмотрела выбранное устройство, прежде чем вытаскивать его на улицу.

— Если на сером пластиковом корпусе есть темные пятна, то она испорчена, — пояснила я. — Эта выглядит безопасной.

— Лучше положить ее в мою тележку. — Тэд сдвинул спальные мешки и матрасы, чтобы освободить место.

— Впихни ее между матрасами, чтобы не растрясло.

Тэд нахмурился.

— Кажется, ты назвала ее надежной.

— Я сказала, она выглядит безопасной, и все же разумнее поберечься.

Тэд уложил батарею в свою тележку, и мы вновь двинулись в путь.

— Мачико сказал, твою мать звали Кейрой.

— Да.

— Значит, твоя мать пользовалась настоящим именем. Я заметил, что в Сопротивлении используют настоящие имена, но многие в подразделениях прибегают к прозвищам.

— Когда мама вступила в лондонское подразделение, люди прозвали ее Блейз, «вспышка», поскольку маму судили за поджог, но Лед продолжал называть ее настоящим именем. Со временем, и другие вернулись к имени Кейра.

— Значит, тебя назвали Блейз в честь матери, — рассмеялся Тэд. — Я сомневался, настоящее это имя или прозвище, но на самом деле, и то, и другое.

Я кивнула.

— Как твоя мать попала в лондонское подразделение?

Я сомневалась, что хочу делиться маминой историей с Тэдом. Это требовало объяснения многих расстраивающих меня вещей.

— Я помню, ты говорила, что она оказалась в неправильном месте в неправильное время, — прибавил Тэд.

Его сочувственный голос побудил меня начать рассказ.

— Мама родилась в две тысячи триста шестидесятом году. Ее родителями была совершенно респектабельная пара, жившая в Дублине. До рождения мамы они несколько лет стояли в листе ожидания переезда в новый колониальный мир, но из-за отсутствия родственников-иномирцев обладали низким статусом. К тому времени, когда маме исполнилось пять лет, планеты сектора Альфа уже закрыли двери перед новыми колонистами, а партия сторонников Земли блокировала открытие новых миров в секторе Бета.

Тэд болезненно скривился.

— Значит, твоя семья потеряла шанс переселиться в новый мир.

— Правительство объединенной Земли все время обещало восстановить порядок в городах, но они с каждым годом становились все опаснее. Большие территории Дублина перешли в руки мародеров. Оставшиеся жители строили баррикады, чтобы защитить свои районы, но сталкивались и с другими сложностями. Крупные проблемы причиняла погода, и здания, поврежденные штормами, так и не ремонтировались. Еда и другие припасы доставлялись от случая к случаю.

Я вздохнула.

— Люди побогаче переезжали в более мелкие и безопасные места, но мои бабушка с дедушкой не могли покинуть город. Они слишком залезли в долги с дублинским домом, который не могли продать.

— А не было способа отказаться от дома и кредита? — спросил Тэд.

— Тогда многие пытались это сделать, и правительство объединенной Земли выпустило новый закон. При желании вы могли уклониться от кредита, но за это получали уголовную запись о мошенничестве, так что ни один колониальный мир не впустил бы вас.

Тэд нахмурился, но ничего не сказал.

— Мои бабушка с дедушкой предпочли остаться в Дублине и родили еще двоих детей. Когда маме исполнилось десять, экспансионисты выиграли ключевое голосование за продолжение освоения сектора Бета. На следующий день дедушка встал в очередь, чтобы записаться в лист ожидания кандидатов на Бету. Но то же самое сделала половина населения Дублина. Дедушка провел три ночи в очереди, прежде чем вообще попал в здание.

Я пожала плечами.

— Должно быть, такие очереди выстраивались в каждом городе, а новые миры не открывались еженощно. Лишь через пять лет бабушке с дедушкой дали шанс покинуть Землю. Маме было уже пятнадцать, когда семья прибыла в Европу-межпланетную, чтобы начать путешествие в новый дом.

— Очевидно, что-то пошло не так и не позволило им уехать. Административная ошибка?

Мгновение я молчала, вспоминая горе на мамином лице во время этого рассказа. Один человек на тысячу страдал проблемой имунной системы, означавшей смерть на любой планете, кроме Земли. Мама оказалась одной из них. Она вышла из портала на Данае в секторе Альфа, служившей первым шагом в путешествии, рухнула, и люди настроили портал, чтобы вернуть ее на Землю.

Мама смутно осознавала голоса. Кто-то спрашивал ее родителей, хотят ли они спорталиться на Землю с дочерью. Отец ответил, что у них не будет другого шанса на переселение. Мать согласилась, что они должны вывезти в сектор Бета двух младших детей.

Я не решилась рассказать Тэду эту часть истории, боясь расплакаться.

— Да, что-то пошло не так. Родители и братья мамы отправились в новый мир — думаю, на одну из планет в секторе Бета, — а мама осталась. Всего в пятнадцать она оказалась совершенно одна. Вернулась в Дублин, но там было слишком опасно. Она собрала пару сумок, а перед уходом подожгла дом.

Тэд моргнул.

— Она подожгла дом? Зачем?

Мама говорила, что хотела уничтожить последнюю связь с покинувшими ее родителями, но мне не хотелось объяснять это Тэду.

— Она знала, что никогда не вернется, но поджог дома стал ужасной ошибкой. Когда мама уходила, полиция арестовала ее, а на следующий день устроили пятиминутный суд. Действительно, пятиминутный. В условиях чрезвычайного положения и борьбы с мятежами, на суды тратится мало времени.

— Но если дом принадлежал ее семье, твоя мать не совершила никакого преступления.

— Суд решил иначе. Она сожгла дом, значит, виновна в поджоге. Перед этим мама вынесла из дома вещи, значит, виновна в мародерстве.

— Но это совершенно не справедливо, — сказал Тэд. — Почему ее адвокат ничего не сделал?

— Из-за чрезвычайного положения ей не дали адвоката, — ответила я. — Это было ее первое преступление, никто не пострадал, а тюрьмы были переполнены, поэтому власти просто записали ее генетический код в базу данных преступников, проштамповали и освободили.

— Проштамповали? — переспросил Тэд.

— Сделали на тыльной стороне правой ладони татуировку с номером ее дела, чтобы каждый, глядя на нее, видел, что она преступница. Если ты посмотришь на правые руки большинства старых членов подразделений, то найдешь на них такие номера. В любом случае, после этого ни один законопослушный гражданин не дал бы моей маме ни еды, ни убежища, ни работы. Ее единственной возможностью оставалось перебраться в Лондон и попытаться найти кузена, который знался с лондонскими бандами. Хаос знает, как, но она выследила Льда.

Следующие пару минут стояла тишина. Мы уже приближались к лодочному сараю. Тэд окинул его оценивающим взглядом.

— Вы держите здесь лодки? Для чего этот сарай предназначался вначале?

— Здесь всегда хранились лодки, — ответила я. — Мы все еще пользуемся теми, на которых силы безопасности патрулировали реку.

Дверь лодочного сарая давно развалилась, поэтому мы с Тэдом протолкнули свои тележки через открытый проем. Я устанавливала свою возле ступенек, ведущих к лодкам, когда из тени появилась фигура.

— Привет, Блейз, — сказал Изверг.

Глава 23

Я уставилась на Изверга в полном неверии. Как он мог ждать меня здесь? Как узнал, что мы с Тэдом отправляемся в путешествие? Я инстинктивно оглянулась на дверной проем.

Изверг засмеялся.

— Думаешь сбежать, Блейз? Не получится.

Я знала, что не получится. Изверг стоял гораздо ближе меня к выходу, но возможно, Тэду удастся выбраться. Я подумала, не велеть ли ему бежать, но если Тэд попытается и не сумеет этого сделать, то Изверг, вероятно, его убьет. Оставалось лишь надеяться, что иномирец уже приобрел немного здравого смысла и сумеет промолчать.

— Мне обещали, что ты выйдешь за меня, — сказал Изверг. — Мне обещали, что я получу вакантный офицерский чин и стану заместителем Доннела, но ты украла этот чин, Блейз. Ты украла мой чин.

— Это была ошибка, — поспешно ответила я.

— Огромная ошибка, — согласился Изверг. — И ты ее исправишь. Вернувшись из этого путешествие, ты скажешь Доннелу, что решила выйти за меня сейчас же, что хочешь передать мне свой офицерский чин и хочешь, чтобы я стал заместителем. Ты добьешься, чтобы я получил все обещанное, потому что иначе я развалю альянс.

Он помолчал, словно смакуя мгновение.

— Для начала я навлеку на тебя общее правосудие за сокрытие факта, что ты все еще не можешь нормально пользоваться левой рукой.

— С моей рукой все в порядке, — сказала я. — Иногда она немного поднывает, вот и все.

— Правда? Всего несколько дней назад Ханне пришлось помогать тебе нести вещи.

Я покачала головой.

— Ханна просто чересчур опекала меня. Волновалась из-за пустяков.

— Дело не только в излишней опеке Ханны. Ты была проблемным ребенком шесть лет назад, когда унизила меня, укусив за руку. Я решил, что можешь снова причинить мне проблемы и отказаться от брака, поэтому подготовился. — Изверг махнул правой рукой. — Присоединяйся к нам, Ханна.

Я в отчаянии осмотрелась и увидела движение в самом темном углу сарая. Ханна медленно вышла из укрытия и повернулась ко мне. Теперь я знала, каким волшебством Изверг появился здесь. На него работала Ханна. Должно быть, она видела, как Мачико собирал нужное нам снаряжение, и рассказала об этом Извергу.

— Не смотри на меня таким раненым взглядом, Блейз, — сказала Ханна. — Сопротивление ясно показывало, что больше не желает меня. Ты бы не добилась от Доннела помощи, поэтому мне пришлось справляться самой. Это твоя вина, а не моя.

Похоже, мой мозг был слишком растерян, чтобы работать как следует.

— Не понимаю. Как работа на Изверга сделает тебя более популярной в Сопротивлении?

— Ханне больше не нужно беспокоиться о популярности в Сопротивлении, — ответил за нее Изверг. — Теперь она принадлежит Манхэттену.

Моя лучшая подруга меня предала. Ханна работала на Изверга, шпионила за мной и за Сопротивлением, чтобы купить себе новое будущее в манхэттенском подразделении.

Я все еще переживала это, оставаясь в глубоком шоке, когда Изверг внезапно шагнул вперед. Он схватил меня обеими руками за левую руку, резко дернул ее вверх и жестоко вывернул. Послышался щелчок, жуткая боль пронзила всю конечность. Я дико вскрикнула, и голос Тэда проорал из-за моей спины:

— Отпусти ее!

Он пытается мне помочь, подумала я сквозь туман боли, но лишь погибнет сам.

— Нет, Тэд, — завопила я. — Не вмешивайся!

— Отпусти ее, — вновь прокричал он.

Изверг выпустил меня. Я приземлилась на ноги, но попятилась назад и села на пол, держа левую руку правой. О, хаос, хаос, хаос, как же больно!

Изверг развернулся к Тэду.

— Не лезь в мои дела, пиявка!

Я сумела выгнуться на полу и увидела их: кряжистая фигура Изверга против худощавого Тэда, и Ханна, стоящая за ними с прижатыми ко рту ладонями. Она смотрела не на Изверга и не на Тэда, а на меня.

— Это и мое дело, — сказал Тэд.

Изверг шагнул вперед и замахнулся правым кулаком. Мой разум уже представлял, как этот кулак врежется в челюсть Тэда, как иномирец упадет на землю, и как Изверг займется им дальше. Будет бить в живот, ребра и лицо, пока на полу не останется окровавленная безжизненная масса.

Каким-то образом этого не произошло. Тэд двинулся в сторону и вперед. Его руки превратились в размытое пятно, поэтому я не поняла, что именно он ими делал, но нога определенно ударила по ноге Изверга. В следующую секунду тот лежал на земле и сжимал правое колено.

Я уставилась на них, решив на мгновение, что сломалась под действием стресса и отказалась от невыносимой действительности в пользу успокаивающей фантазии. Я попыталась моргнуть, но картина не изменилась. Изверг по-прежнему лежал на земле, глядя на Тэда в потрясенном неверии. Тот и сам выглядел пораженным, словно не мог поверить в произошедшее.

Изверг перекатился на живот, оперся на руки и левое колено, наконец, поднялся на ноги и посмотрел на Тэда.

— Я расскажу людям, что ты напал на меня, пиявка, натравлю на тебя общее правосудие, и тебя казнят.

— Ты правда планируешь рассказать всем, что не смог продержаться трех секунд в драке с тощим мальчишкой-пиявкой? — насмешливо поинтересовался Тэд. — Только подумай, как над тобой будут смеяться. Это даже более унизительно, чем укус Блейз.

Изверг вспыхнул и шагнул к Тэду.

— Попытаешься снова меня ударить, — предупредил иномирец, — и я сломаю тебе одну из костей. Левая рука, кажется, подойдет.

Ханна слабо вскрикнула. Изверг резко оглянулся на нее, словно вспомнив о ее существовании.

— Этой драки не было, — сказал он. — Ты ничего не видела.

— Драки не было, — дрожащим голосом повторила Ханна. — Я ничего не видела.

Изверг повернулся ко мне.

— Если ты не дашь мне то, что я хочу, Блейз, я свергну Доннела и сам заберу власть. Он оставался главой альянса восемнадцать лет по трем причинам. Его популярность, оружие на его руке и всеобщая вера, что он с неукоснительной твердостью следуем правилам альянса. Зимняя простуда ему повредила.

— Простуда случилась не по вине Доннела, — возразила я. — Простое невезение.

— Лидеров всегда винят в простом невезении. Легко пустить слух, что Доннелу следовало лучше распорядиться медицинскими припасами, отложить их на случай подобной катастрофы, да еще прибавить, что нам бы не потребовались продовольственные ограничения, если бы зимняя простуда не поразила нас так сильно.

Изверг разразился искаженным злым смехом.

— Люди не так обожают Доннела, как обычно, а оружие на его руке имеет гораздо меньшее значение, когда Касим не прикрывает ему спину. Главная сила Доннела теперь — доверие к нему людей, и я могу использовать тебя, чтобы напасть на него. Как я и сказал, начну с иска.

Теперь он улыбался.

— Ханна готовила почву, усиливая твою ранимость. Подогревала твои сомнения в отношениях с Доннелом и намекала другим женщинам, что у тебя проблемы с рукой. Вчера я велел ей развить кампанию. Ханна рассказала женщинам в подразделениях, что твоя сломаная рука все еще ужасно болит, и сама она тревожится, как ты справляешься с рыбной ловлей без ее помощи. К этому моменту половина женщин альянса должна верить, что ты едва владеешь конечностью.

Он помолчал.

— Теперь это истинная правда, не так ли? Я могу заявить общему правосудию, что ты месяцами лгала о своей руке, и обвинить Ханну в содействии твоему обману. Она устроит целое шоу с отказом, затем признается, и весь альянс ей поверит.

Изверг прав, подумала я, ощущая прилив тошноты от смешения боли с отчаянием. Все знали, что Ханна — моя лучшая подруга. Все поверят ей, когда она скажет, что моя рука была много месяцев бесполезна.

— Ты — слабое место в броне Доннела, — продолжал Изверг. — Много лет назад у кухонного очага он поспешил защитить тебя кулаками. Сейчас бросится тебе на помощь с позиции лидера альянса. Как только Доннел спасет тебя от наказания, я скажу, что он знал о твоих проблемах и приказывал Ханне помогать тебе их скрывать.

Всего несколько дней назад я раздумывала, поможет ли Доннел, если я попаду в беду. Теперь я вспомнила о вчерашнем споре с ним и об отчаянии на его лице, когда он пытался убедить меня, что верит в свое отцовство. Я больше не могла сомневаться в его чувствах. Изверг был прав. Доннел поспешит меня защитить. Даже если я его предупрежу, что это ловушка, даже если он будет знать, что все закончится катастрофой, отец все равно это сделает.

Улыбка Изверга стала шире.

— Ханна повторит мою историю, и именно в этот момент мои союзники присоединятся к обращению в общее правосудие. Не только против тебя, но и против самого Доннела. Мы обвиним его в злоупотреблении своим положением и назначении девушки-калеки офицером. Блок и Майор уже раздражены навязанной им реформой. Они совершенно взбесятся, когда услышат вашей с Доннелом лжи. И как, по-твоему, отреагирует Лед на новости, что Доннел обдурил его, заставив голосовать за тебя?

Я точно знала, как. Лед придет в холодный беспощадный гнев из-за того, что ему навязали роль дурака.

— Даже вера Призрака в Доннела пошатнется, значит, лишь Сопротивление продолжит защищать своего драгоценного лидера. Они никогда не отдадут Доннела без борьбы, но каковы их шансы, если другие подразделения выступят в соотношении четыре к одному? Моя сторона выиграет битву, и я сменю Доннела на месте главы альянса.

Меня одолевало головокружение от боли и жутких образов, но я заставила себя заговорить.

— Если дело дойдет до открытой схватки, люди не выступят против Сопротивления в соотношении четыре к одному. Даже если главы подразделений будут на твоей стороне, в альянсе тебя ненавидит достаточно народу, чтобы не подчиниться приказам и остаться вне борьбы или занять сторону Доннела.

— Мне хватит бойцов, чтобы победить, — ответил Изверг. — Лишь это имеет значение.

— А как же люди, которые пострадают или погибнут в бою?

— Я провел четыре года, готовясь отобрать у Блока руководство Манхэттеном, а ты разрушила все мои усилия, выставив меня дураком перед всем альянсом. Я потратил еще шесть лет, готовя претензию на пост офицера, а ты пытаешься все уничтожить во второй раз. Думаешь, я расплачусь и откажусь от своих планов из-за возможной смерти нескольких ничтожных людишек?

— Но нам все равно не хватает еды. Если начнем бороться между собой, то все будут голодать.

Улыбка Изверга не угасла.

— Люди, доказавшие мне свою пользу, голодать не будут, а остальное неважно. Твои аргументы на меня не подействуют, Блейз, но тебе самой стоит к ним прислушаться. Представь своих друзей из Сопротивления, умирающих ради защиты Доннела. Представь их детей, голодающих после боя.

Он помолчал.

— Ты можешь предотвратить все эти смерти, Блейз. Можешь остановить бесполезную растрату жизней. Тебе лишь надо заставить Доннела отдать мне обещанный пост заместителя. Подумай об этом в своем походе за припасами. Я хочу услышать твой ответ сразу по возвращении.

Изверг, хромая, вышел за дверь, а Ханна шагнула ко мне.

— Блейз, я…

Я с трудом встала на ноги, качаясь от головокружения и боли и прижимая правой рукой к груди левую.

— Нет, Ханна! Не пытайся повторять мне, что это все моя вина.

— Но это действительно твоя вина. Когда мы разговаривали на последней совместной рыбалке, ты солгала мне. Сказала, что Доннел собирается выбросить нас обеих из Сопротивления, а Лед не возьмет нас обратно в лондонское подразделение. Мне показалось, что для нас будет лучше, если я соглашусь работать на Изверга. Если бы ты сказала мне правду, сказала, что Доннел собирается назначить тебя офицером, ничего этого не случилось бы.

— Во время нашей последней совместной рыбалки я сказала тебе истинную правду, а именно, что Доннел говорил о желании обсудить мое будущее. Именно ты врала мне. И продолжаешь врать даже сейчас. В тот день ты не пыталась решить, помогать ли Извергу. Ты уже работала на него годами. Ты украла две коробки обезболивающих. Не одну таблетку, а две коробки!

На лице Ханны появилось вороватое выражение.

— Я не знаю, о чем ты.

— Знаешь. Доннел сообщил мне истинные факты о том, как тебя поймали на краже. Я знала, что тебе нестерпима боль, и подумала, вдруг ты хотела припрятать все эти таблетки для себя, но на самом деле, ты украла их для Изверга. Возможно, воровала для него лекарства и до этого. Ты работала на Изверга с тех пор, как мы прибыли в Нью-Йорк, правда?

Ханна поднесла руку ко рту и пожевала перчатку в знакомой мне манере, означавшей, что она обдумывает, как бы выкрутиться.

— Ответь мне! — рявкнула я.

— У меня не было выбора. После того, как твой брат стал предателем и ушел, ты потеряла расположение Доннела, и я боялась, что меня выкинут из Сопротивления. Я знала, каково будет бороться за выживание в одиночку. Мы с матерью прожили так два кошмарных года в Лондоне, и я не могла проходить через это вновь. Когда Изверг сказал, что сумеет организовать для меня место в манхэттенском подразделении в обмен на пару коробок лекарств от зимней простуды…

Она всплеснула руками.

— Но на этом дело не кончилось. Изверг продолжал просить и другое. Когда я отказалась, он пригрозил послать Доннелу анонимное сообщение о моем поступке. И я продолжала красть. После того, как меня поймали и лишили доступа к верхнему этажу Сопротивления, Изверг начал отдавать мне приказы по поводу тебя. Он хотел, чтобы я…

— Хватит! — прервала я ее. — Я не хочу знать, сколько лекарств ты украла для Изверга до того, как тебя поймали и отправили вниз. Не хочу слышать, сколько моих секретов ты ему нашептала. И сколько врала мне, пытаясь отравить мои отношения с Доннелом. Я просто хочу, чтобы ты убралась отсюда. Теперь ты принадлежишь Извергу и Манхэттену.

Ханна умчалась за дверь. На мгновение я закрыла глаза, борясь с физической и душевной болью от поврежденной руки и от предательства подруги, а затем повернулась к Тэду. Лишь вчера я сказала Доннелу, что иномирец не сможет одолеть в драке и пятилетнего ребенка, но он за секунды повалил Изверга.

— Как, во имя хаоса, ты это проделал? — спросила я.

— В основном, все дело в равновесии, — ответил Тэд. — Ты выводишь соперника из равновесия и сохраняешь свое. Но я немного удивлен, что сработало. До сих пор я не участвовал в настоящей схватке, лишь в тренировочных.

— Ты учился драться? — Я растерянно покачала головой и мгновенно пожалела об этом, когда левое плечо накрыла новая волна головокружительной боли. — Зачем? Я думала, Адонис — цивилизованная планета.

— В каждом мире есть свои сомнительные районы и их нечистоплотное население, даже на Адонисе. Моя семья очень богата, и это не только благословение. Когда мне было шесть лет, моего отца похитили. Дедушка заплатил выкуп, но мы получили лишь труп.

Я была потрясена.

— Значит, вот как умер твой отец.

— После этого дедушка удвоил охрану и нанял специалистов учить меня драться. Я всегда подозревал, что инструкторы пытались мне польстить, позволяя выиграть, но возможно, и нет. — Тэд пожал плечами. — Забудь об этом. Мы должны вернуться и рассказать всем, как Изверг напал на тебя и поранил твою руку. Он планирует навлечь на тебя общее правосудие, но мы можем подать иск первыми.

Я попыталась отвлечься от боли в плече и решить, что делать.

— Это не сработает. Изверг скажет, что не прикасался ко мне, моя рука оставалась в таком состоянии все время, а Ханна поддержит его историю.

— Я расскажу людям, что произошло на самом деле.

— Люди не поверят свидетельству иномирца, Тэд. Даже будь они готовы тебя выслушать, Изверг может заявить, что твоя жизнь зависит от защиты Доннела и ты, конечно же, расскажешь любую историю, которую тот захочет.

Я сдержала порыв вновь покачать головой.

— После этого все произойдет именно так, как описал Изверг. Все поверят Ханне, потому что она… она была моей лучшей подругой. Доннел кинется мне на выручку, и Изверг воспользуется этим для начала борьбы за лидерство.

— Так что же нам делать? — спросил Тэд.

Казалось чистым безумием продолжать путешествие с моим ранением и беспомощностью от боли, но если я вернусь, то Изверг сейчас же развяжет войну. Доннелу требовалось время, чтобы уговорить Майора сменить сторону, а мне — чтобы подумать. Основы моего мира разлетелись вдребезги. Лучшая подруга предавала меня годами, а враг поборол Изверга, стараясь меня защитить. С чем же я теперь осталась?

— Мы отправимся вверх по реке, — сказала я.

Глава 24

Я ожидала, что Тэд начнет спорить, настаивать, чтобы мы вернулись для лечения моей руки и плеча, но он просто принял мое решение. В сарае находились четыре лодки разных размеров. Я выбрала самую большую, поскольку мы везли так много стазисных ячеек. Тэд разложил на днище термические матрасы и сказал, что мне следует отдохнуть, пока он загрузит поклажу. Я попыталась притвориться, будто все в порядке, но Тэд заявил, что я выгляжу так, словно вот-вот отключусь. Возможно, это было правдой.

Я сдалась, и Тэд помог мне спуститься по ступенькам в лодку. Я легла, а он укрыл меня спальными мешками. Странно было ощущать заботу иномирца.

Теперь я лежала, и боль в левой руке и плече немного ослабла. Но я ударилась в панику, вдруг Изверг вернется до нашего отплытия. Я нетерпеливо наблюдала, как Тэд громоздил припасы и стазисные ячейки на корме лодки, а затем он наконец, подошел к пульту управления.

Я объяснила Тэду, как работает пульт. Иномирец вывел лодку из дока и повернул против течения. Мне было бы спокойнее, управляй я лодкой сама, но это оказалось физически невозможно.

— Постарайся оставаться на середине реки, — обратилась я к напарнику. — Впереди у берега есть упавший кран и множество утонувших лодок.

— Я… — Тэд внезапно повернул голову. — Это что такое, хаос побери?

Я напряглась, поспешно подняла голову, чтобы взглянуть через борт, а затем расслабилась, поняв, что Тэд обратил внимание на элегантный белый объект у берега.

— Это «Дух Нью-Йорка». Корабль слишком велик, чтобы поместиться в лодочный сарай, поэтому мы держим его пришвартованным у берега.

— Я никогда не видел лодку таких размеров, — сказал Тэд. — Почему на ее бортах такие огромные колеса?

— «Дух Нью-Йорка» — копия колесного парохода, — ответила я. — Его построили для развлекательных речных круизов от Нью-Йорка до Олбани и обратно. Ухаживать за старыми двигателями гораздо легче, чем за современными, поэтому мы используем этот корабль для доставки продуктов и других грузов с верховий реки, хотя и не можем добраться на нем до Олбани.

Тэд кивнул.

— Доннел упоминал, что Гудзон перекрыт затором у Медвежьей горы.

Мы миновали «Дух Нью-Йорка», оставляя Изверга позади, в Доме парламента Америки. Теперь мы, должно быть, оказались в полной безопасности. Изверг не имел причин преследовать нас по реке, когда ему достаточно подождать несколько дней до нашего возвращения.

Я опустилась на тонкий термический матрас и сосредоточилась на беседе с Тэдом, пытаясь отвлечься от боли, стрелявшей в левой руке и плече.

— Река перекрыта не затором, а охраной моста Медвежьей горы. Там рядом находится поселение. Гражданские держат охранников на мосту и стреляют в нас из лазерного оружия, если мы подходим слишком близко.

— С их стороны совершенно безответственно так стрелять в людей, — заметил Тэд.

— Они не считают нас людьми.

После короткой паузы Тэд вновь заговорил.

— Уходя весной, вы могли бы провести «Дух Нью-Йорка» вниз по реке, в море и подняться по Делавэру до Филадельфии. Это было бы гораздо проще, чем проделать весь путь пешком.

Я почувствовала приступ головокружения. Пришлось дождаться его конца, прежде чем отвечать.

— «Дух Нью-Йорка» может не выдержать подобного путешествия. Он строился не для походов по морю и уже успел состариться. В любом случае, мы не смогли бы разместить на борту весь альянс, не говоря уже о самых необходимых припасах.

Сейчас мы проходили под мостом Единства. Я подняла глаза к удивительно напыщенным украшениям из переплетенных рук. Мост построили в двадцать третьем веке в честь открытия американского парламентского комплекса объединенной Земли, переименования окрестностей Города Союза в Город Единства и официального признания его новым районом Нью-Йорка. Мост Единства планировался как вечный памятник объединенному городу в объединенном мире. Он уже разваливался.

Когда мы вышли из-под моста, я увидела движение в небе справа. Падающая звезда отделилась от одного из манхэттенских небоскребов и планировала над рекой. Тэд тоже ее заметил и повернул голову.

— Падающие звезды не побеспокоят нас на лодке, так?

— Посреди реки мы в полной безопасности. Взрослые падающие звезды концентрируются вокруг Нижнего Манхэттена и старого Мидтауна, и даже детеныши не селятся возле Президентского моста. Батареи лодки старые и не выдерживают нагрузки, но должны дотянуть до него.

— Я смотрю старые фотографии реки, — сказал Тэд. — Президентский мост — это массивное сооружение со множеством лиц по бокам?

— Точно.

Я закрыла глаза и осторожно подвигалась на матрасах, пытаясь найти удобное положение. Не получилось. Изверг почти вырвал руку из сустава. Я вспомнила услышанный щелчок. Непонятно, вновь сломалась кость в руке или что-то в плече.

Сейчас Тэд затих, поэтому я лежала, прислушиваясь к ровному гулу моторов лодки. Мы медленно поднимались по реке. Даже боль в руке не могла отвлечь меня от обдумывания угроз Изверга.

Он собрался использовать меня, чтобы оспорить лидерство Доннела в альянсе. Такой поворот плох в любое время, но сейчас, в тот самый момент, когда Доннел должен убедить всех, что Нью-Йорк сгорит и необходимо уйти в новый дом, это станет катастрофой.

Я застонала. Я могла причинить Доннелу больше проблем, чем когда-либо удавалось моему брату-предателю. Соглашаться на требования Изверга нельзя. Дело не только в том, что мне лучше стать добычей падающей звезды, чем его женой. Назначение Изверга на пост заместителя автоматически делало его преемником Доннела. Как заметил Мачико, Изверг способен убить Доннела, чтобы ускорить свое восхождение к власти.

Мне следовало найти другой выход из ситуации, но какой? Я все еще пыталась разрешить неразрешимую проблему, когда заметила, что звук лодочного мотора дает слабые сбои.

— Тэд, надо перезарядить батареи. Тебе стоит отвести нас к берегу. Не забудь о подводных препятствиях.

Через несколько минут я почувствовала, как лодка мягко стукнулась о берег. Я открыла глаза, огляделась и увидела, что мы стоим возле травянистой лужайки с деревьями, сразу за Президентским мостом.

Тэд заглушил мотор и привязал лодку к старому указателю.

— Как мне перезарядить батарею?

— Никак. — Я с трудом села, придерживая раненую руку. — Я должна сделать это сама. Привяжи как следует кормовой канат, чтобы лодка не двигалась, пока я соединяю кабеля. Не хочу, чтобы батарея взорвалась и…

Я оборвала фразу и скривилась.

— А может, и хочу. Взрыв решит все мои проблемы. Изверг не сможет уничтожить Доннела с моей помощью, если я умру.

— Мне кажется, стоит найти лучший способ разобраться с угрозами Изверга, — ответил Тэд. — Я категорически против смерти.

Он привязал кормовой канат к изъеденному обломку металла.

— Это удержит лодку в покое?

— Думаю, да.

— Ты же не рассматриваешь всерьез отчаянные меры?

— Нет. Доннел говорит, что смерть — плохой тактический ход, поскольку, умерев, ты жестко ограничиваешь свои последующие действия.

Тэд рассмеялся.

— Он прав.

— Доннел обычно прав, не считая его пьянства. Помоги мне сделать из шарфа повязку для руки.

Тэд осторожно обернул шарфом мою левую руку и завязал его узлом на затылке.

— Теперь возьми батарею и положи ее рядом с панелью управления лодки.

Он выполнил мои инструкции и широко улыбнулся.

— Если мы хотим использовать ее, чтобы кого-нибудь взорвать, предлагаю грохнуть Изверга.

Я придвинулась к панели управления.

— Я серьезно обдумаю твою идею. Теперь тихо. Нужно послушать, как батарея со мной говорит.

Тэд в замешательстве взглянул на меня, но заткнулся.

Я открыла заслонку встроенной батареи лодки и вытащила зарядную направляющую и несколько коротких отрезков кабеля. Лишь со второй попытки удалось вставить направляющую в гнездо на верхушке переносного аккумулятора, поскольку действовать одной рукой оказалось неудобно.

— Включена автоматическая блокировка системы безопасности, — сурово проговорил аккумулятор. — Вы подключили несовместимое устройство.

Я вставила оба конца кабеля в гнезда на боку аккумулятора. Он запищал.

— Предупреждение, — послышался голос. — Система безопасности перегружена.

Я сосредоточенно подсчитывала сигналы.

— Опасность. Энергия нестабильна.

Когда переносная батарея пропищала в двенадцатый раз, я приготовилась пустить в дело левую руку. Синхронно вставила два конца второго кабеля в другой бок батареи. Писк тут же ускорился.

— Опасность. Энергия критически нестабильна.

Я выдернула все провода правой рукой.

— Боюсь, это может быть довольно скучно. Чтобы все заработало, надо произвести финальное подключение в идеально подходящий момент, поэтому обычно требуется несколько попыток.

— Если ты делаешь то, что я думаю, это совсем не скучно. — Судя по голосу, Тэд был близок к панике.

— Не беспокойся. Прежде чем что-нибудь случится, ты получишь еще одно сообщение. Что-то о неизбежном взрыве. Я сама никогда его не слышала, но…

— Постараемся не услышать его сегодня, — сказал Тэд. — Как, хаос побери, ваши люди до такого додумались?

— Касим случайно обнаружил этот способ много лет назад. Он доводил батарею до взрыва, но та не сработала. Теперь тихо, я попробую еще раз.

Я вновь прошла всю последовательность соединения проводов. Должно быть, на этот раз подключение произошло вовремя, поскольку писк прекратился.

— Готово. — Я кивнула на мигающий зеленый огонек на контрольной панели. — Лодочная батарея заряжается.

Я медленно села обратно на матрасы, стараясь не задеть плечо.

— Мы еще не ели сегодня. У меня слишком болит рука, но ты наверняка голоден.

— Умираю с голоду, — признался Тэд.

Он вытащил тарелку с едой из стазисной ячейки и все проглотил, а затем подсел ко мне.

— Блейз, я хочу кое-что у тебя спросить.

Меня тошнило от боли, но я все равно рассмеялась.

— Ты все время задаешь вопросы с момента прибытия в Нью-Йорк.

Он нахмурился.

— Я знаю, но… Ты говорила, «Дух Нью-Йорка» мог подняться по реке до Медвежьей горы. Эта лодка способна сделать то же самое?

— Да, но я сказала, это слишком опасно. Гражданские обладают замысловатыми лазерными винтовками большой дальности и стреляют в каждую лодку, подплывающую со стороны Нью-Йорка.

— Они не станут стрелять, если я сообщу им, кто я такой.

Я уставилась на него.

— Как ты планируешь это сделать? Просвистишь морзянкой или используешь дымовые сигналы?

— Я могу использовать для отправки сообщений свою связь с земной базой данных, — объяснил Тэд. — Когда Доннел и Мачико обнаружили, что я имплантирован, мне показалось, они это поняли. Но оба не сказали ни слова. Возможно, считали, что я могу общаться только с другими имплантированными, и, конечно, таких больше нет.

Я смотрела на него, слишком пораженная и злая, чтобы говорить.

— Феникс велела не упоминать об этом, — продолжал Тэд, — потому что мы понятия не имели, как ты отреагируешь, но я должен объяснить, что отправлял сообщения…

Мой гнев наконец облекся в слова.

— Ты втайне отправлял сообщения? С кем ты общался? Что сказал? Ты говорил о нас с гражданскими за Оградой?

Тэд с силой тряхнул головой.

— Нет. Я отправлял сообщения только людям, управляющим межзвездными порталами в Земле-Америке-межпланетной. Вспомни, что Феникс, Брейден и я вылетели на самолете и не вернулись. Я должен был сообщить людям: мы живы и здоровы, иначе они могли решить, что мы разбились, и передать печальные новости на Адонис.

Секунду он молчал.

— Теперь подумай, что почувствовали бы наши семьи. Мои отношения с дедушкой, по меньшей мере, проблематичны, но этот человек приближается к столетию. Смерть моего отца стала не только личным потрясением, но и нарушила все планы восстановления портальной технологии. Дедуша выстроил все заново, сделав упор на меня. Если бы он услышал, что и я мертв, шок мог его убить.

Я попыталась восстановить контроль над голосом.

— Что ты рассказал о нас людям в Америке-межпланетной?

— Что о нас заботится группа людей, еще обитающих в Нью-Йорке. Что вы сами пытаетесь выжить, но делитесь с нами всем, чем обладаете. Что, наверное, мы сможем достичь близлежащего поселения весной.

— Ты не упоминал Сопротивление Земли, или подразделения, или…?

— Нет, — ответил Тэд. — Я знал: все сказанное будет передано на Адонис. Я не хотел пугать дедушку или причинять вам проблемы. И пытался создать впечатление, что мы остаемся с группой особо упрямых гражданских, которые так и не покинули Нью-Йорк.

Он всплеснул руками.

— Земля-Америка-межпланетная полностью управляется группами иномирцев. Они приняли мои слова, не задавая вопросов. Уверен, они даже не знают, что земное Сопротивление все еще в Нью-Йорке.

Я отказалась от попыток сохранить спокойствие. Таддеус Уоллам-Крейн Восьмой был полным дураком.

— Они знают, что мы в Нью-Йорке, Тэд! Мой брат рассказал им о нас все, и они взорвали реле нью-йоркского центра, чтобы помешать нам использовать порталы!

— Да, но это было шесть лет назад.

Я застонала.

— Думаешь, шесть лет — это достаточный срок, чтобы о нас забыли?

— Нет. Я уже говорил тебе, в земной сети данных нет никаких упоминаний о взрыве или о сделке с твоим братом. То есть, все проделано без официального одобрения несколькими людьми, ненавидевшими Сопротивление Земли. Все участники этих событий наверняка много лет назад вернулись в свои миры.

— Ты не можешь быть в этом уверен.

— Могу, — возразил Тэд. — Иномирцы ненавидят работать на Земле, потому что вынуждены общаться с друзьями и семьей исключительно с помощью сообщений, отправляемых на чипах через порталы. Приписка к Земле оформляется только на год.

— О. — Я минуту подумала над его словами.

— Никто не говорил мне о земном Сопротивлении, — прибавил Тэд. — Все твердят лишь о гневных посланиях, получаемых с Адониса по поводу украденного мной самолета.

Я моргнула.

— Ты прилетел в Нью-Йорк на украденном самолете?

Тэд вздохнул.

— Да. Я надеялся, никто его не хватится. Подделал документы, якобы самолет забрали на шесть недель для важных ремонтных работ. Мне казалось, этого времени хватит, чтобы мы сделали все необходимое и вернули самолет, прежде чем начнутся вопросы, но наш карантинный период продлили из-за…

Я подняла правую руку, останавливая поток речи.

— Меня не интересует, как на Адонисе обнаружили кражу. Ты отправлял сообщения только людям в Америку-межпланетную?

— Да.

— Но мог послать и другим?

Он кивнул.

— Я мог связаться с гражданскими у Медвежьей горы. Рассказать о нашем приближении, чтобы они не стреляли в лодку.

Я испытала ужасное сосущее чувство в желудке. Ханна была моей лучшей подругой всю жизнь. Я пережила тяжелый удар, поняв, что она предала меня в руки Изверга. Тэда я знала всего несколько дней, и он был мне не другом, а врагом, но по какой-то причине его предательство ранило меня даже больше, чем поступки Ханны.

— Да, ты можешь подняться по реке на лодке, Тэд, — холодно сказала я. — Можешь отправить сообщение гражданским. Можешь добраться до Медвежьей горы и воспользоваться их порталом, чтобы попасть в Америку-межпланетную, а оттуда — на Адонис. Я ранена и беспомощна, поэтому никак не смогу тебе помешать.

Я бросила на него горький взгляд.

— Украв лодку, ты планируешь убить меня или просто оставить здесь? Не притворяйся, что, покинув меня, не совершишь убийство. Даже без ранения у меня есть все шансы умереть от голода, холода или быть съеденной падающей звездой задолго до возвращения в Дом парламента Америки.

— Ты правда думаешь, что я причиню тебе боль? — спросил Тэд. — Думаешь, я оставлю Феникс и Брейдена, а сам вернусь на Адонис? Считаешь меня таким бесчеловечным эгоистом?

Я взглянула на уязвленное выражение его лица и поняла, что сглупила. Тэд только что поборол Изверга, чтобы мне помочь. Конечно, я могу ему доверять.

— Нет. Прости. С моей стороны было глупо тебя обвинять, но я еще в шоке после происшествия с Ханной. Я рассказывала ей все мои секреты, верила всему, что она мне говорила, а теперь узнаю, как последние шесть лет она работала на Изверга.

Тэд, похоже, успокоился.

— Я вижу, тебя это сильно задело.

— Да. У меня до сих пор голова гудит. Я все время вспоминаю нашу последнюю совместную рыбалку, как рассказала подруге, что Изверг хочет жениться на мне и стать офицером. Ханна притворилась, будто шокирована новостями, но я уверена, что Изверг предупредил ее заранее. Она наверняка передала ему все, что я ей сказала в тот день.

Я помолчала.

— Я больше не доверяю своему суждению. Когда Ханна говорила вещи, причинявшие мне боль, я думала, она делает это, потому что хочет высказать неприятную правду на правах подруги. Но сейчас, оглядываясь назад, я вижу, что Изверг приказал ей лишить меня уверенности в себе и отдалить от отца и всех остальных в Сопротивлении.

Я скривилась.

— Ханна проделала огромную работу. И продолжает ее даже сейчас, подрывая мою веру в себя. Она меня так потрясла, что я обвинила тебя в планировании убийства всего через несколько часов после того, как ты спас меня от Изверга. Кажется, я еще не поблагодарила тебя за это.

— Кажется, и я не поблагодарил тебя за спасение от падения с крыши, — ответил Тэд. — Это неважно. Подобные вещи делаются не ради благодарности, а потому, что поступить иначе невозможно. Я не думал, что в состоянии победить Изверга, но не мог стоять и смотреть, как они тебя мучают, когда…

Его голос внезапно изменился, и Тэд заговорил странными торопливыми фразами:

— Блейз, я убеждал себя оставаться разумным. Феникс твердила, что нельзя забываться. Хаос, даже Брейден говорил, что надо проявить здравый смысл. И я пытался к ним прислушаться, ведь считал, что лишь я испытываю эти чувства, но когда ты закричала в момент моей драки с Извергом…

Он остановился и выжидательно посмотрел на меня. Я чувствовала напряжение с той минуты, как вошла в лодочный сарай и увидела поджидающего меня Изверга. Сейчас я испытывала еще большее волнение, но совсем другого рода.

— Признайся, Блейз, — просил Тэд. — Ты не просто переживала за меня, правда? С твоей стороны тоже есть чувства.

Я пыталась не обращать внимание на происходящее между мной и Тэдом, но бывают времена, когда укрыться от своих чувств невозможно. Тот момент в лодочном сарае, когда я думала, что Изверг забьет Тэда до смерти, был из них. Иномирец мог невероятно раздражать своим неосознанным высокомерием и бесконечными вопросами, но под всем этим скрывалась чрезвычайная отзывчивость и человечность.

— Возможно, я не совсем к тебе безразлична, — ответила я. — Но между нами ничего не может быть. Мы, в прямом смысле слова, принадлежим к разным мирам. Весной мы дойдем до Ограды и попрощаемся. Ты окажешься на одной стороне баррикад, а я — на другой. После этого ты вернешься на Адонис, а я останусь на Земле.

— Между нами уже кое-что произошло, — возразил Тэд. — Мы перестали делать вид, будто наши чувства нереальны, и говорим о них. Мы не сможем загнать джинна обратно в бутылку.

— Что? — спросила я в полном замешательстве.

— Прости, это многовековая фраза, которую использует мой дедушка. Я имел в виду, что раз мы начали этот разговор, то должны довести его до конца. Я думал не идти в одиночку к Медвежьей горе, а взять с собой тебя, Феникс и Брейдена. Мы могли бы отправиться в Америку-межпланетную вчетвером. Врачи там обеспечили бы настоящее продвинутое лечение твоей руки, и она зажила бы за пару дней, а затем мы все вместе улетели бы из этого мира.

— Мы уже разговаривали об этом, Тэд. Ни одна колония не примет дочь Шона Доннели.

— В прошлую беседу я не мог сказать всего. Теперь могу. Я Таддеус Уоллам-Крейн Восьмой. Сейчас я не слишком популярен на Адонисе, но все еще обладаю большим влиянием в других мирах.

Я нахмурилась.

— Почему ты непопулярен на Адонисе? Потому что украл самолет?

Тэд пожал плечами.

— Скорее из-за денежной проблемы. Мой дедушка пообещал правительству Адониса нереально быстрые результаты, если они профинансируют мои исследования и предоставят все необходимые ресурсы.

Он пренебрежительно махнул рукой.

— Забудь об этом. Я думаю отправиться на Зевс, главную планету Бета-сектора, и продолжу работу над их проектом Фиделис. Я могу взять тебя с собой. Возможно, со мной начнут спорить о дочери Шона Доннели, но я уговорю их тебя принять. Когда мы окажемся в безопасности на Зевсе, у тебя будет достаточно времени, чтобы решить, хочешь ли ты попытаться начать со мной отношения. Моя цель — дать тебе шанс на новую жизнь в новом мире. Выберешь ты провести эту жизнь со мной, с кем-то другим или одна, зависит только от тебя.

Я вздохнула.

— Тэд, это невероятно великодушное предложение, но я не могу уйти с тобой. Дело не только в том, что мы принадлежим к разным мирам. У нас нет ничего общего. Ты фантастически важен и богат, а я бродяга с руин Нью-Йорка.

— Думаю, у меня с тобой больше общего, чем с кем бы то ни было, — сказал Тэд. — Мое будущее было определено за меня еще до рождения. Твое тоже. Я наследник изобретателя портала. Ты дочь главы Сопротивления Земли. Мы оба живем в тени легенд.

— Мы враги, — напомнила я.

— Мы враждуем с чувствами друг к другу. Мы не первые оказались в такой ситуации. Так произошло с твоими родителями. Когда Доннел прибыл в Лондон, он с твоей матерью был на разных сторонах. Но у них все получилось. У нас тоже может получиться.

Я покачала головой.

— У моих родителей все получалось, пока они оставались вместе, но с отъездом Доннела в Нью-Йорк их отношения распались.

— Именно поэтому мы не должны расставаться, — сказал Тэд. — Я не могу остаться на Земле, поскольку должен заново открыть портальную технологию и спасти цивилизацию. Здесь это невозможно, потому что на Земле уже недостаточно людей, специалистов и производственных мощностей.

— Ты не можешь остаться, — заключила я. — А я не могу улететь. Земля — мой мир.

— Совсем не обязательно, — возразил Тэд. — Я не могу освободиться от своего долга, мне надо спасти пятьсот миров, но ты могла бы отправиться на Зевс со мной. Ты не обязана жертвовать своей жизнью ради дела, проигранного еще до твоего рождения. Доннел сам сказал бы тебе это.

Тэд жадно склонился ко мне.

— Если мы сейчас вернемся в Дом парламента, то попадем во время, когда все на охоте. Мы можем проскользнуть на верхний этаж крыла Сопротивления, дождаться возвращения Доннела, рассказать ему, что я могу отправлять сообщения, и объяснить мой план. Уверен, он согласится отпустить нас четверых к Медвежьей горе. Отец любит тебя и желает тебе лучшей жизни.

— Да, ты прав, — сказала я. — Доннел согласился бы с тобой, какие бы последствия это ни повлекло для него и альянса, но я не могу ему этого позволить. Дело не только в том, что Земля — мой мир и я не хочу ее покидать. Если ты, Феникс и Брейден сейчас покинете этот мир, многие люди умрут.

Тэд нахмурился.

— Но Изверг планирует напасть на тебя, чтобы навредить Доннелу. Если ты переберешься в другой мир, это наверняка исправит ситуацию.

— Сейчас исправит, — согласилась я. — Но вспомни о предстоящем пожаре. Все должны покинуть Нью-Йорк весной или сгореть заживо. Им придется пройти вдоль Ограды, чтобы добраться до Филадельфии, и Доннел рассчитывает использовать вас троих, чтобы договориться о безопасном проходе. Без вас он или попытается пробиться, или сделает большой крюк.

Я помолчала.

— В любом случае, умрет много людей, Тэд. Борьба с луками против лазерного оружия приведет к быстрой смерти. Обход Ограды означает смерть более медленную, но такую же неизбежную. Чем дольше путешествие, тем больше еды потребуется, тем серьезнее опасность попасть на непроходимые участки, свалки химического или радиоактивного мусора или просто наткнуться на другое вооруженное поселение. Когда альянсу придется нести больных или раненых, путешествие станет еще медленнее.

— Ты права, — пробормотал Тэд. — Чем дольше путь, тем больше опасностей и смертей, и тем меньше времени у них останется в новом доме, чтобы подготовиться пережить следующую зиму.

— Прости, — сказала я. — Я бы хотела позволить тебе, Феникс и Брейдену взять лодку и вернуться домой, но мы не можем. Я знаю, это звучит жестоко.

Тэд покачал головой.

— Не звучит. Я не хочу, чтобы из-за меня кто-то умер, и очевидно, что маленькие дети окажутся наиболее уязвимы.

Он помолчал секунду.

— Феникс, Брейден и я уже были бы мертвы, если бы твои люди нас не выручили, и самое малое, что мы способны сделать в ответ — это остаться и помочь им миновать Ограду. До этого тебе не придется принимать окончательное решение о переселении в другой мир.

— Я уже приняла решение, Тэд. Мы дойдем до Ограды, распрощаемся, и ты отправишься на Зевс, а я останусь на Земле.

Он вздохнул.

— Значит, у нас не будет отношений?

— У нас не будет отношений.

Глава 25

Как только лодочная батарея полностью зарядилась, мы продолжили путь. Сейчас моя рука покоилась в перевязи, и я могла сидеть рядом с Тэдом, а не лежать на матрасах. Но пока мы не миновали Йонкерс, стояла неловкая тишина. Затем Тэд заговорил.

— Хранилище должно быть справа от нас, совсем рядом с берегом. Похоже, его невозможно пропустить.

Еще минут пятнадцать мы плыли по реке.

— С другой стороны, его явно можно пропустить, — сказал Тэд. — Крупное здание слева от нас должно быть спортивным центром, а оно гораздо дальше склада. Я разверну лодку назад.

Мы двинулись обратно. Через пятнадцать минут он вновь сделал разворот.

— Не понимаю, почему мы не можем его найти. Я ожидал, что там будут крупные указатели.

— Многие указатели попадали со стен, — объяснила я. — Ты должен поискать приметные точки на местности.

— Возможно, я смогу найти фотографию. А, да, это большой одноэтажный складской комплекс вроде… вроде этого! — Тэд триумфально указал на берег.

Я вгляделась в просторное здание.

— Крыша выглядит целой, и двери с этой стороны закрыты. Хороший знак.

Тэд подвел лодку к берегу и привязал к столбу, удачно расположенному у двери.

— Пойдем и проверим, — горячо позвал он. — Посмотрим, здесь ли лекарства.

— Главная задача в экспедиции за припасами — остаться в живых, — сказала я. — Особенно посреди зимы. Если ты посмотришь на небо, то увидишь, что скоро пойдет или дождь, или снег, и нам нет смысла набирать лекарства, если мы умрем от холода, прежде чем их довезем. Мы должны удостовериться, что здание в достаточно хорошем состоянии, чтобы дать нам прибежище этой ночью, и занести внутрь постель и еду. После этого можем искать лекарства.

Тэд помог мне выбраться из лодки, и мы направились к двери. Та была заперта, и Тэду пришлось взломать ее металлическим рычагом. Пронзительно завыла сигнализация. Тэд нервно подпрыгнул, и я рассмеялась при виде его лица.

— Что ты паникуешь? Думаешь, полиция услышит сигнал и приедет нас арестовать?

— Прости. Это мой первый взлом. То есть мы уже влезали в научный музей Уоллама-Крейна, но это не в счет, поскольку им владеет мой дедушка. — Тэд помолчал. — Эта сигнализация ужасно громкая. Если мы зайдем внутрь, то оглохнем.

— Через минуту она стихнет. Все сигнальные системы обладали батареями, позволяющими им работать, если прекратится подача энергии, но те давно разрядились.

Через несколько секунд вой стал тише, сигнализация несколько раз вякнула и, наконец, смолкла. Я прошла в просторное помещение. Вдоль всей внешней стены тянулись окна, их покрытые грязью стекла пропускали достаточное количество света, чтобы увидеть ровные ряды стазисных шкафов. Большинство из них окружала черная дымка полей, но тут и там попадались те, где или разрядились батареи, управлявшие стазисным полем, или оно вовсе не включалось

Тэд поспешил к ближайшему шкафу, отключил поле и заглянул внутрь.

— Складские записи в земной сети данных верны, — с победным видом сказал он. — Шкаф наполовину забит лекарствами.

— Это очень хорошие новости, но сперва выживание, лекарства потом.

— Прости. — Он закрыл шкаф и вновь активировал поле. — Сейчас я смотрю на планы здания. Мы в третьем зале, который входит в основной район хранения медикаментов.

Я внимательно изучила комнату.

— В нескольких местах протекает крыша, в дальнем конце сломано три окна, а под шкафами поселились тараканы. Здесь есть комнаты поменьше, где мы можем разложить припасы и поспать?

— Да, целый ряд кабинетов.

Тэд пересек комнату и через дверь прошел в коридор. Окна тянулись по левой стене, а справа виднелся ряд дверей. Я открыла ближайшую из них и увидела маленькую комнату с мрачным столом и полудюжиной пластиковых стульев. Самое важное — сырость не повредила потолок, и все окна были целы. Я обошла комнату, внимательно рассматривая стыки стен и пола.

— Что ты делаешь? — спросил Тэд.

— Проверяю, что крысы не прогрызли вход. Все выглядит нормально. Даже тараканов не видно.

— Это хорошо, — ответил Тэд. — Не хочу, чтобы крысы и тараканы бегали по мне, пока я сплю.

— Проблема не в том, что крысы бегают, а в том, что они останавливаются и кусаются, — мрачно поправила я. — В ранки может попасть инфекция или начнется лихорадка.

После двухсекундной паузы Тэд с отвращением фыркнул. Я догадалась, что он просмотрел данные о крысиной лихорадке в земной сети данных.

— Можешь сложить пустые стазисные ячейки в третьем зале, — предложила я. — Но лучше принеси сюда постель и ячейки с едой. После этого постарайся держать дверь закрытой. Если крысы попадут в комнату, то не смогут прогрызть дыры в активных стазисных ячейках, но испортят спальные мешки.

Разгрузив лодку, Тэд, наконец, воспользовался возможностью исследовать здание. Место оказалось гораздо крупнее, чем я думала, и коридоры связывали множество складов. Тэд целеустремленно шагал через обширные залы, а я бесполезно брела следом, пытаясь не обращать внимание на пульсирующую боль в левой руке и плече. Иногда он останавливался, чтобы открыть стазисные шкафы и заглянуть внутрь, затем закрывал их, вновь включал поле и шел дальше.

Я решила, что Тэд проверяет, какие лекарства есть на складе, чтобы выбрать для нас лучшие, но потом он остановился возле целого ряда шкафов со стеклянными дверьми, наполненных ужасными хирургическими инструментами, и крупных стазисных ячеек со шприцами, трубками с жидкостью и другими вещами, которых я совсем не узнавала.

После того, как иномирец десять минут открывал и закрывал шкафы, я забеспокоилась.

— В прошлом мы использовали несколько лекарств в инъекциях, но таблетки и мази гораздо проще.

— Я это понимаю, — ответил Тэд. — С собой я планирую взять таблетки и лекарства, но пока мы здесь…

Он повернулся ко мне.

— Я не стал спорить об этой экспедиции, поскольку знал: в этом месте есть целый ряд медицинских препаратов. Я подумал, что можно использовать их для лечения твоей руки.

— Лечения моей руки? — Я взглянула на пугающий набор хирургических инструментов в ближайшем шкафу и нервно отступила на шаг.

— Тебе решать, позволишь ты мне заняться твоей рукой или нет, — поспешно прибавил Тэд.

— Ты эксперт по порталам, а не врач, — сказала я. — Что ты планируешь делать? Починить меня?

— За последний час я воспользовался своим имплантом, чтобы обсудить твой случай с квалифицированным врачом в Земле-Америке-межпланетной, — ответил Тэд. — Я сказал ей, что могу настроить передачу звуков, которые слышу, и изображений увиденного на настенный телик перед ней. Она считает, что сумеет обсудить со мной процедуру лечения.

Тэд хотел, чтобы я разрешила одной из пиявок с Америки-межпланетной обговаривать с ним забавы с моей рукой!

— Эта доктор сейчас смотрит на нас?

— Конечно, нет, — ответил Тэд. — Я бы не позволил ей наблюдать за нами, не предупредив тебя.

— Ты уверен, что она не знает, кто я?

— Абсолютно уверен.

— Ведь если она выяснит, что я принадлежу к Сопротивлению Земли или что моя мать была на неправильной стороне баррикад в Лондоне, то может попытаться искалечить мне руку, а не вылечить.

— Она врач, Блейз, — возразил Тэд. — Для нее важно лишь то, что ты пациентка, нуждающаяся в помощи.

Я закрыла глаза, силясь подумать. Левая рука и плечо пульсировали от боли даже в состоянии покоя. Есть ли хоть какой-то шанс, что они исцелятся сами собой, или мои надежды вновь начать пользоваться рукой тщетны?

— Я понимаю, что для тебя это большой шок, — сказал Тэд. — Я не мог предупредить о своем плане, потому что было бы ужасно внушить тебе надежду, а потом выяснить, что крайне важная восстановительная жидкость отсутствует или сохраняющее ее стазисное поле отключилось. Я бы хотел дать тебе время обдумать решение, но у нас его нет. Если мы хотим заняться твоей рукой здесь, то должны начать работу сейчас, поскольку процесс излечения продлится пару дней.

Верю ли я, что неизвестный иномирский доктор даст Тэду правильные инструкции? Верю ли, что Тэд их правильно выполнит?

— Мы могли бы взять все в Дом парламента и попытаться вылечить твою руку там, — продолжал Тэд. — Но сложно будет объяснить ситуацию твоему отцу, и Изверг может как-нибудь сорвать процесс.

Я представила попытку Тэда объясниться с моим отцом. Неизвестно, сбросит ли его Доннел с крыши или просто снова уйдет и напьется, но нет абсолютно никаких сомнений, что Изверг осложнит положение. Если я не соглашусь на его требования в ту же секунду, как вернусь в Дом парламента, он начнет атаку на нас с Доннелом.

Должно быть, боль в руке мешала мне мыслить ясно, поскольку лишь сейчас я поняла очевидное. Изверг начнет свою атаку с иска общему правосудию, мол, я скрывала повреждение руки. Если есть хоть какой-то шанс, что Тэд вылечит мою рану прежде, надо им воспользоваться.

— Давай сделаем это, — сказала я.

Тэд достал из ближайшего стазисного шкафа пакет со зловеще красной жидкостью, перешел к другому и взял две пробирки.

— Местный анастетик и стимулятор анабиоза, — пробормотал он. — Теперь мне нужно…

Я увидела, как он взял пару шприцев, один маленький, другой пугающе крупный. Живя малышкой в Лондоне, я наблюдала, как кому-то делали укол. Тот человек громко кричал, но он много кричал и раньше.

Тэд подошел к ряду шкафов с ужасными медицинскими инструментами. Я ощутила облегчение, когда он прошел мимо них и достал ватные тампоны и бутылку с антисептическим лосьоном.

— Давай вернемся в кабинет, — предложил иномирец. — Он такой же отвратительный, как и все это место, и мы не сможем довести его до больничных стандартов, но там нет опасности инфекции, если мы сумеем избежать процедуры на открытой ране.

Я не знала, что такое «процедура на открытой ране», но этого явно стоило избегать. Мне лишь раз давали драгоценное старое лекарство, когда я только попала в Нью-Йорк. Тогда Доннел просто наложил мазь на мои обожженные руки. Меня поразило, как мгновенно исчезла боль, а кожа полностью излечилась за двадцать четыре часа, но лечение руки, похоже, гораздо сложнее.

Вслед за Тэдом я прошла в маленький кабинет, где мы оставили матрасы и спальные мешки. Он сдвинул в сторону грязный стол и стулья и разложил посреди комнаты матрас и спальный мешок.

— Я говорил врачу, что прошлым летом ты сломала руку, — сказал он. — Она хочет знать, пришлась ли новая рана на то же место.

— Кажется, на этот раз рана выше, — ответила я. — Возможно, повреждено само плечо, но я чувствую сильную боль и в руке.

— Доктор говорит, мы должны осмотреть твою руку, чтобы найти точное место. — Тэд, похоже, смутился. — Для этого нам придется снять с тебя часть вещей. До сих пор я видел здесь непокрытыми лишь женские лица и руки, и у тебя очевидно очень строгие правила в одежде, но боюсь, это неизбежно.

— Строгие правила в одежде? — рассмеялась я. — Тэд, все кутаются в куртки даже дома, поскольку сейчас середина зимы, а у нас слабое отопление.

— О, — засмущался Тэд. — Многие миры сектора Альфа населены жителями определенных частей Земли, и там существуют сильные культурные традиции костюмов, поэтому я подумал…

— В альянсе есть несколько человек с жесткими культурными правилами, — объяснила я. — Но я не одна из них. Доннел и моя мать были записаны ирландцами, думаю, я тоже, хотя родилась в Лондоне и не все мои предки происходят из Ирландии и вообще Европы.

Я начала расстегивать куртку, но с одной рукой это было сложно.

— Хаос побери! Тэд, можешь мне помочь?

Тэд помог мне снять куртку и толстый свитер под ней. Под ними я носила кофту в обтяжку с длинными рукавами, потому что несколько слоев лучше согревали в холодные зимние дни. Все выглядело совершенно прилично, но Тэд смотрел на меня со странным выражением лица.

— Что такое? Никогда не видел девушку? — Слова выскользнули раньше, чем я поняла, что и сама могла сделать неправильное предположение. — Прости, я не думала… У людей на Адонисе строгие правила в одежде?

— Нет, — ответил Тэд. — Просто до сих пор я видел тебя только в куртке. И не понимал, что ты такая изящная.

Я чуть было не сказала что-то очень грубое, но в последний момент поняла по тону Тэда, что слово «изящная» — это комплимент, а не оскорбление. Возможно, на Адонисе людей восхищает совершенно иной тип женской фигуры, чем в альянсе.

— Раньше я видел много девушек, — продолжал Тэд. — На самом деле, даже слишком много. За последние пару лет мне пришлось посетить целый ряд вечеринок, где все аристократические семьи Адониса выставили передо мной своих дочерей. Большинство из них одевались по минимуму.

Более мелкие пуговицы на кофте с длинными рукавами расстегнуть оказалось легче, и я без проблем с ними справлялась, но при этих словах Тэда остановилась и нахмурилась. Обнаружив, что Тэд способен уложить Изверга, я испытала шок. Заявление, что Тэда преследуют орды девушек, вызвало еще большее беспокойство.

Тэд вздохнул.

— Конечно, они бегали за мной из-за моего имени и удачливости, а не из-за личных качеств. Ненавижу эту неискренность, но дедушка настаивает, чтобы я посещал подобные вечеринки. Из-за того, что случилось с отцом, он хочет, чтобы я как можно скорее женился и обзавелся детьми.

Я выскользнула из кофты с длинными рукавами и осталась в майке в мелкую полоску.

— Ладно, в том, что меня поймали на краже самолета, есть и хорошая сторона, — более оживленным тоном проговорил Тэд. — Даже если вернусь на Адонис, а не отправлюсь на Зевс, я попаду в немилость. Больше никаких вечеринок. Никакого притворства. Не надо проявлять вежливость к бесконечным одинаковым девушкам, украшенным, по последней моде, блестящими крыльями. Все они задают одни и те же скучные вопросы. Все вежливы со мной до подобострастия. Это одна из причин, по которым меня влечет к тебе. Ты сильно отличаешься.

— Я точно не страдаю от вежливости, — согласилась я.

Тэд рассмеялся.

— Нет, ты реагировала на меня совершенно искренне. Я не произвел на тебя впечатление, и ты это показала. Вначале это ранило мою гордость, но потом я понял, что впервые в жизни честно общаюсь с девушкой.

Я легла на спальный мешок.

— А с Феникс ты не общался честно? Она тоже не носит блестящие крылья.

— Феникс — старательный научный ассистент, а не девушка с аристократической вечеринки, но на Адонисе она, как и все, была со мной до ужаса вежлива. И начала говорить мне, что в действительности думает, лишь когда мы попали в Нью-Йорк.

Тэд опустился на колени рядом со мной.

— Сейчас я устанавливаю контакт с врачом. Как я и говорил, покажу ей то, что вижу, по настенному телику. Она услышит наши голоса, а я услышу сказанное ей и передам тебе. Поняла?

— Думаю, да. Это означает, что теперь мы должны быть осторожны в словах.

— Правильно. Я сообщу тебе, когда разорву контакт и мы сможем снова говорить свободно.

Последовала короткая пауза.

— Сейчас я общаюсь с доктором, — сказал Тэд. — Я должен обследовать кости твоей руки и обнаружить рану. Скажи мне, если будет больно, насколько и где именно.

Я ощутила желание оглядеть комнату, словно врач скрывалась в углу и наблюдала за нами.

— Болит уже везде. Стреляющая боль поднимается и спускается по руке и плечу.

— Тогда скажи мне, когда боль изменится. — Одной ладонью он крепко держал мою руку, а другой провел вверх и вниз по ней. — Что-нибудь есть?

— Нет, та же боль, что и раньше.

— Теперь я буду сжимать твою руку в разных местах, — сказал Тэд.

Он сжал мое запястье, сперва легко, потом крепче, повторил это движение полдюжины раз, поднимаясь вверх по руке, затем вновь опустился.

— Нигде нет особенной болезненности?

— Нет.

— Врач считает, что основная проблема в твоем плече. Сейчас она думает, что делать дальше. Пока я отключил звук и изображение, поскольку хотел проверить… Эта ситуация, мое прикосновение к твоей руке, вызывает у тебя такую же неловкость, как и у меня?

— Да, — скривилась я. — Наблюдение за нами невидимого врача не помогает делу.

— Надеюсь, ты не боишься.

— Не боюсь.

— Хорошо, — сказал Тэд. — Признаюсь, я представлял возможность… коснуться тебя, но совсем не так. Я делаю все возможное, чтобы оставаться настолько отстраненно вежливым, насколько позволяют обстоятельства.

Я засмеялась.

— Ты сохраняешь ледяное безразличие.

— А, врач прислала мне множество инструкций. — Тэд нахмурился. — Я вновь открываю передачу звука и изображения. Боюсь, будет больно.

Глава 26

— Ты проснулась? — послышался голос Тэда. — Мне пора вновь проверить твою температуру и пульс.

Я открыла глаза, взглянула на окно и увидела в небе красные полосы рассвета.

— Хаос, я не поняла, что уже утро.

— О, ты вернулась к вежливым словам вроде «хаос». Вчера ты меня поистине удивила. Я понятия не имел, что у тебя такой богатый словарь ругательств. — Тэд, похоже, боролся со смехом.

Я вспыхнула.

— Первые одиннадцать лет жизни я провела в лондонском подразделении. Конечно, я знаю множество ругательств. Обычно я ими не пользуюсь, но было очень больно.

— Мне правда очень жаль, — ответил Тэд. — У нас не было сканера, способного показать, что с твоим плечом, поэтому пришлось выяснять, какие движения тебе доступны и насколько они болезненны.

— Я понимаю, это было необходимо, и прошу прощения, что обзывала тебя.

— По-настоящему смутило, когда ты назвала меня скунсом. Тебе известно о кассандрийских скунсах?

— Нет, — сказала я. — Говоря это слово, я имела в виду земного скунса. Некоторые из них живут в Нью-Йорке. Если ты встретишь нечто в черно-белую полоску, очень рекомендую к нему не подходить. Кто-то из детей манхэттенского подразделения как-то раздразнил скунса, а потом, даже бросив мальчишку в воду, мы не избавились от запаха.

Судя по характерному отстраненному выражению лица, Тэд проверял что-то в земной сети данных.

— А, да. Люди могу унюхать струю скунса в концентрации всего лишь десять частей на миллион. В любом случае, я не возражал, когда ты обзывалась, пока я причинял тебе боль. Просто испытал такое же облегчение, как и ты, когда смог вколоть тебе местную анестезию.

Мне было стыдно признаваться в этом Тэду, но затихла я не от облегчения, а от неприкрытого ужаса. Не чувствуя руку, не имя возможности ею подвигать, думая, что та умерла, я поддалась приступу паники. Будь у меня здравый смысл, я бы спросила Тэда, что произойдет под действием анастетика, но я слишком боялась облечь свой страх в слова.

— Действие укола сейчас закончится, но я могу сделать тебе еще один, в чуть меньшей дозе, — прибавил он.

— Не думаю, что мне нужна еще местная анестезия, — поспешно ответила я.

— Ты все еще не ощущаешь плечо и руку?

— Лишь чуть-чуть, — солгала я. — Чувствую в них тепло.

На самом деле я ощущала жар, словно сидела на солнце в очень теплый день, а не жалась в спальном мешке в ледяной комнате. А еще глубоко в костях возникла странная вибрация. Она граничила с болью, но успокаивала меня, что рука еще жива и со мной.

— Тогда ладно, — с сомнением проговорил Тэд. — На некоторых людей анестезия действует дольше, чем на других, но дай мне знать, когда начнет болеть.

— Хорошо, — ответила я, но твердо решила, что промолчу.

— Просто помни: ты должна лежать совершенно неподвижно, пока не пройдут тридцать шесть часов лечения. Сращивание костей — относительно легкий процесс, но любое нарушение на стадии регенерации мышц может оставить тебя с парализованной рукой.

Ночью Тэд каждый час измерял мой пульс и температуру. И каждый раз читал мне ту же лекцию о необходимости сохранять неподвижность. Едва ли я могла забыть о необходимости лежать спокойно, когда Тэд забрал оба наши пояса для ножей и обмотал меня, жестко прижав левую руку к куску дерева и моему боку.

Повторение было излишним, но я понимала, почему Тэд так себя ведет. Он выглядел совершенно спокойно, когда обрабатывал рану, возможно потому, что тогда действительно ощущал уверенность, но сейчас страдал от ожидания, пока не выяснится, помогло ли лечение. Его разум наполняло множество мыслей о том, что могло пойти не так.

Я знала это, потому что и мой разум занимало то же самое. Доктор не имела возможности сама меня осмотреть, а потому могла ошибиться в диагнозе. Тэд мог сделать уколы в неподходящие точки на плече. Стазисное поле в шкафу, где находилась важная восстановительная жидкость, могло отказать, а лекарство — испортиться. Да и я была способна нарушить лечение одним неосторожным движением, когда Тэд закутывал меня в спальный мешок.

— Я не буду двигаться, — ответила я.

Тэд отошел к одной из стазисных ячеек, где хранилась наша еда, и отключил поле.

— Я сажусь завтракать. Хочешь что-нибудь поесть?

— Я знаю, что вчера ничего не ела, но все еще не чувствую голода.

— Некоторые из лекарств, что я тебе давал, замедляют общий обмен веществ, чтобы тело могло сконцентрироваться на исцелении раны, — заметил Тэд. — Когда их действие ослабеет, тебе придется восполнить пропущенные трапезы.

Он достал из стазисной ячейки исходящее паром горячее блюдо, вновь включил поле, сел на матрас и начал есть.

— Это опять зимнеежка?

— Да, зимнеежка есть почти во всех наших блюдах.

— А белая штука?

Я широко улыбнулась.

— Мелко порубленное мясо падающей звезды.

— О. — Он с сомнением наполнил рот. — Не так уж плохо. Чувствуется слабый привкус корицы.

Я никогда не слышала о корице, поэтому ничего не сказала.

— В стазисных ячейках больше еды, чем я ожидал, — продолжал Тэд. — Я думал, мы пробудем здесь всего три или четыре дня.

— В подобные путешествия всегда надо брать еду с запасом. Мы можем застрять здесь из-за бури или чего-нибудь еще. А если нет, привезем лишнее обратно.

Следующие несколько минут Тэд сосредоточился на еде, затем помог мне сделать несколько глотков воды.

— Сегодня я составлю список лекарств, прибавлю к нему инструкции по пользованию из земной сети данных и уложу все в коробки. С этого момента мне надо проверять твою температуру и пульс лишь раз в два часа, поэтому ты должна попытаться немного поспать.

Мне не хотелось оставлять всю работу на Тэда. Это вопрос гордости — всегда вкладывать столько, сколько могу, но я не стала спорить. После всех усилий, приложенных к излечению моей руки, глупо было сейчас все испортить.

— Спасибо, что просыпался каждый час, чтобы меня проверить. Как тебе это удалось?

— Я установил будильник в сети данных Земли. — Он рассмеялся. — Представь себе звенящий в голове колокол.

— Каково это — быть способным на такие потрясающие вещи?

— Все девушки на Адонисе спрашивали меня об этом, — сказал Тэд. — Свято верили, что это замечательно, и мне приходилось им поддакивать, но с тобой я могу быть честен. Я чувствую себя ужасно одиноким.

Он покачал головой.

— Наверное, в те дни, когда все обладали имплантами, это было невероятно. Разговор с другими людьми при помощи одних лишь мыслей походил на телепатию, но сейчас я остался один, поэтому…

— Значит, твой дедушка не имплантирован?

— Его имплантировали в детстве, как и всех тогда. И как у всех, его сеть была рассчитана на всю жизнь, но требовала ежегодной настройки для компенсации изменений в мозгу.

Тэд болезненно охнул.

— Дедушка рассказывал мне, как ужасно ощущал себя, когда его связь с местной базой данных стала сбоить и, в итоге, отключилась. Он сказал, что будто потерял часть собственного разума.

Я вспомнила рассказы Мачико о брате, который плакал по ночам.

— Тогда как ты получил имплант, и почему он еще работает?

— Мой дедушка понял, что цивилизация подходит к краю пропасти. Колониальные миры торговали друг с другом отдельными продуктами и сырьем, но все они зависели от Земли в производстве оборудования, лекарств и других товаров, которые не могли делать самостоятельно из-за отсутствия экспертов, технологии или материалов. Если бы и на Земле не осталось специалистов и технологий, все, зависящее от них, обрушилось бы. Это могло занять месяцы, годы, десятилетия и даже века, но в итоге обвал неизбежен.

Я кивнула. Я помогала добывать запчасти, чтобы поддерживать работу оборудования в Доме парламента, поэтому знала все об утраченных технологиях.

— Большинство из тех вещей не были важны для цивилизации, — продолжал Тэд. — Огромное исключение составляли межзвездные порталы. Люди могли справиться без обычных порталов, пользуясь транспортом или своими ногами, но если бы отказали межзвездные, у нас не осталось бы способа путешествовать или торговать между мирами.

Он всплеснул руками.

— Колониальным мирам пришлось бы выживать не только без поставок с Земли, но и без всего, что приходит из других миров. Адонис — самый продвинутый, наиболее подготовленный, чтобы справиться в одиночку, но и он оказался бы в беде без редких металлов и лекарств, импортируемых с дюжин других планет.

Тэд мрачно смотрел на свою пустую тарелку.

— Мой дедушка счел обязанностью семьи Таддеуса Уоллама-Крейна сохранить технологию межзвездных порталов. Он знал, что на Адонисе нет способов производства деталей для старых порталов, и хотел изобрести новые, использующие более простые компоненты. Он верил, что может это сделать, но только если будет вновь имплантирован.

— Это правда все так меняет? — спросила я.

— Честно говоря, не знаю. Я так привык, что вся информация на расстоянии одной мысли, что… Важнее, что в это верил мой дедушка. Он чувствовал себя лишь половиной того, кем был с имплантом. И бесстыдно воспользовался своим положением, чтобы припереть к стенке экспертов и раздобыть ресурсы. Специалистам удалось модифицировать пару имплантов, чтобы облегчить их настройку, но они не могли заменить прибор в дедушкиной голове, не причинив ущерб мозгу.

Лицо Тэда вытянулось.

— Дедушке пришлось составить новый план. Он сам не мог пройти имплантацию и заново изобрести технологию межзвездных порталов, значит, его место должен был занять сын. Мой отец получил имплант, изучил портальную технологию и начал работать над проблемой, но его похитили и убили. После этого настал мой черед, и мне пришлось учиться быстрее, чем отцу, и начать работать раньше, чем он, потому что время на спасение цивилизации истекало.

Он вздохнул.

— Мне поставили имплант в семь лет. Судя по тому, что я слышал от дедушки, не думаю, что прибор настроен безупречно. Возможно, он работает с эффективностью в девяносто процентов, но дело в том, что я могу перенастроить его самостоятельно с помощью простых инструментов и поддерживать эти девяносто процентов.

— Повезло, что дедушка смог найти экспертов и лишний имплант, — заметила я.

Тэд поколебался, прежде чем отвечать.

— Лишних имплантов не было. Отцовский аппарат и мой собственный принадлежали другим людям.

— Что? Ты имеешь в виду, что он уже стоял в чьей-то голове, прежде чем…

— Да. Все импланты имеют идентификационные номера, и я просмотрел информацию по своему. Знаю, это была глупая ошибка, но я не мог удержаться. Хватило одной мысли, чтобы получить данные, а не думать тяжело.

Он помолчал.

— Предыдущим… владельцем была девочка. Ее звали Элли. Темноволосая, как ты, она любила животных и улыбалась на всех фотографиях. Всего в двенадцать лет она погибла от несчастного случая. Конечно, разумно было использовать новейшие импланты, то есть полученные от детей, но…

Тэд встал и, повернувшись ко мне спиной, взглянул в окно.

— Именно поэтому я не могу остаться на Земле. Я должен отправиться на Зевс и найти способ вновь изобрести межзвездные порталы. Дело не только в моем дедушке и спасении цивилизации. Я обещал Элли, что использую ее наследие как можно лучше.

Мгновение стояла тишина.

— Для тебя это должно звучать странно, — сказал Тэд.

— Нет, я понимаю. По крайней мере, немного. Все, чем я владею, раньше принадлежало другим людям. Играя на флейте, я часто думаю, кто на ней играл прежде и что с ними произошло. Твои чувства к Элли кажутся мне разумными.

— Ты единственный человек, которому я это рассказывал. — Голос Тэда дрожал. — Я знал, что дедушка сочтет меня сентиментальным дураком. Он невероятно практичный человек, не имеющий времени для эмоций.

Я представила дедушку Тэда. Холодный жесткий человек, которым управляют навязчивые мысли о межзвездных порталах.

— Мне лучше начать упаковку лекарств. — Тэд поспешил из комнаты, все еще не поворачиваясь ко мне лицом.

Я лежала, глядя в растрескавшийся потолок. Представляла детство Тэда на Адонисе и сравнивала его с моим. Тэд не голодал, не сбегал от пожара и не беспокоился о нападении падающих звезд, но никто никогда не забирал вещь из мозга умершей девочки, чтобы вложить в мой.

Тэду исполнилось всего семь, когда это произошло, и уверена, выбора у него не было. Дедушка не спрашивал его мнение и не прислушался бы к отказу. Отец Тэда тогда уже умер, но неужели никто другой не заботился о мальчике? Тэд ни разу не упоминал мать. Она тоже умерла?

Тэд вернулся через два часа. Он измерил мне температуру и пульс и пару минут поболтал о разных частях Америки, которые могли стать подходящим новым домом для альянса. Элли он больше не упоминал, я тоже.

Остаток дня я провела, неподвижно лежа, скучая и расстраиваясь. Тэд появлялся каждые два часа и кратко рассказывал о местах под названиями Вирджиния, Огайо и Дакота. Со временем свет из окон начал угасать. Я задумалась, сможет ли Тэд нормально поспать этой ночью или опять должен будет присматривать за мной.

И в этот момент унюхала дым.

Глава 27

— Тэд! — заверещала я. — Тэд, я чувствую, что-то горит! — Ответа не последовало, и я попробовала крикнуть еще раз. — Тэд!

По-прежнему ничего. Тэд мог быть совсем в другой части складского комплекса, далеко вне пределов слышимости. Мне полагалось сохранять полную неподвижность в течение тридцать шести часов, а пока прошло не больше двадцати четырех. Если попытаюсь выбраться из спального мешка, то могу сделать что-нибудь ужасное с моим исцеляющимся плечом, но я не могла продолжать лежать здесь, когда здание горит.

Я предприняла последнюю отчаянную попытку.

— Тэд!

— Я здесь. — Он появился в дверном проеме, тяжело дыша, словно бежал ко мне. — Что случилось? Твое плечо?

— Я чувствую дым. Что-то в огне.

Он принюхался.

— Ничего не чувствую. Ты уверена?

— Конечно, уверена! Я была в Лондоне, когда он загорелся, и знаю, как пахнет дым!

Он поднял руки, словно сдаваясь.

— Успокойся, Блейз. Я тебе верю. Я осмотрюсь. Не двигайся.

Он поспешил прочь, а я осталась лежать, борясь с паникой.

— Нам нужен четкий план побега. Мы на первом этаже здания. Снаружи пламени я не вижу, значит, нам достаточно разбить окно, вылезти и бежать к реке.

Я поняла, что говорю сама с собой, и поднесла правую руку ко рту. Не хотелось, чтобы Тэд услышал мое истерическое бормотание. Где он, хаос побери? Сколько времени нужно, чтобы…

— Ты права. — Тэд быстро вошел в комнату. — Горит многоквартирный дом. Похоже, там больше дыма, чем огня, и между нами и им стоит еще одно здание, но ветер дует в этом направлении. Нужно приглядывать за ситуацией.

— Нужно уйти, — возразила я. — Сейчас же. Мы возьмем упакованные тобой коробки с лекарствами, положим их в лодку и спустимся по реке.

— Это явно плохая идея, — не согласился Тэд. — Если мы сейчас посадим тебя в лодку, то повредим твое плечо. К тому же, снаружи кромешная тьма. В небе густой облачный покров, и лунный свет не поможет нам в плавании.

— Это широкая река, Тэд. Она идет к морю. Мы не потеряемся.

— Нет, но мы можем на что-то наткнуться и утопить лодку. По пути сюда мы проходили…

— Я знаю, — перебила я. — Посадка в лодку может повредить мое плечо, а спускаться по реке в темноте рискованно, но это лучше, чем остаться здесь и сгореть заживо.

— Если огонь подберется опасно близко к нам, обещаю, мы уйдем, но пока это необязательно. Пожалуйста, попытайся успокоиться, Блейз. — Он подтянул кресло к столу у дальнего конца ряда окон. — Если я сяду здесь, то смогу приглядывать за горящим зданием. Тебе не стоит волноваться.

Говорить мне не волноваться о пожаре в доме — это то же самое, что велеть гравитации тянуть вещи вверх, а не вниз. С того места, где я лежала, пожар не просматривался. Почему, во имя хаоса, мы положили матрас посреди комнаты, а не там, где сидел Тэд?

— Думаешь, начинается огненный шторм?

Тэд вздохнул.

— Это не огненный шторм, Блейз. Это всего лишь случайный пожар. Давай расслабимся и поужинаем.

— Я все еще не голодна.

— А я — да. На случай, если пожар окажется опасным, мне стоит поесть сейчас. Если нам придется спускаться по реке ночью, самое разумное — остановиться, как только уйдем от пожара, привязать лодку и дождаться утра, а затем завершить путешествие. А раз я собираюсь провести ночь, замерзая в лодке на реке, лучше делать это на полный желудок.

Я нехотя признала правоту Тэда. Он, похоже, принял мое молчание за согласие, поскольку достал тарелку с едой, поставил ее на стол и начал жевать, поглядывая на огонь. По крайней мере, я на это надеялась.

Я уже открыла рот, чтобы спросить, следит ли он за пожаром, но сумела себя остановить. Хаос, Тэд сказал мне, что присмотрит за горящим зданием, и сидел лицом к нему. Совершенно неразумно дергать иномирца каждые несколько секунд.

Проглотив последнюю порцию еды, Тэд немного посидел, хмуро глядя в окно, и наконец заговорил.

— Пожар перекинулся на второе здание, то, что стоит рядом с нами.

— Тогда нам нужно уходить. Если ты расстегнешь спальный мешок и придержишь меня, пока я встаю, то…

— Нет, лежи спокойно! Нужно найти лучшее решение, чем, убегая, повредить твое плечо. Этот склад должен обладать противопожарной защитой. Все, построенное после две тысячи сто пятидесятого года, должно… Да, я нашел оригинальные противопожарные установки.

Нам следовало уходить, а Тэд радостно изучал записи в земной сети данных. Я подумала, какими словами накричать на него. Ни одно из них не казалось достаточно плохим.

— У нас есть противопожарная защита, — сказал Тэд. — Мне просто нужно заставить ее работать. Основная панель контроля здания всего в двух кабинетах отсюда. Я вернусь меньше чем через минуту, так что не смей двигаться!

Он заспешил прочь, а я осталась лежать, кусая губу. Противопожарная защита Дома американского парламента еще работала. По крайней мере, работала, когда в последний раз кто-то напился и случайно устроил пожар, потому что система внутренних разбрызгивателей намочила всех на территории бруклинского подразделения. Глава другого подразделения собирался избить виновного, но Призрак приказал тому шесть месяцев чистить канализацию, что, возможно, было еще хуже.

Конечно, тот факт, что противопожарные установки в Доме парламента продолжали работать, не означал, что они действуют и здесь. Мачико выполнял технические проверки наших систем, а это здание заброшено не один десяток лет.

Вновь появился Тэд.

— Противопожарная защита включена, так что не нужно волноваться.

Не нужно волноваться? Запах дыма усиливался, но я попыталась спорить разумно, а не просто орать.

— Предположительно, в других зданиях тоже есть противопожарная защита, но похоже, она ничего не делает, чтобы остановить огонь.

— Да, но там обычные жилые дома, — сказал Тэд. — Электричество в них отключилось, когда остановилась подача энергии в Нью-Йорке. Это здание — часть военного комплекса, где аварийная система энергообеспечения должна неделями поддерживать работу противопожарной защиты.

— Для нее нужно не только электричество, но и вода. Наше здание использует дождевую воду, собираемую в баки на крыше, но на крыше этого склада баков не видно.

— Здание стоит у реки, — заметил Тэд. — Система противопожарной защиты получает воду прямо оттуда.

Я застонала.

— Насосы могли сломаться, трубы — забиться, а…

— Я все это понимаю, — согласился Тэд. — Показатели температуры на стороне здания, приближенной к огню, должны быть достаточно высоки, чтобы вскоре запустить фонтаны воды. Если они не заработают в ближайшие пять минут, мы уйдем. Я донесу тебя до лодки, затем заберу коробки с лекарствами. Я уже сложил их у двери, ведущей на берег, так что смогу погрузить их в лодку за пару минут.

Пять минут. Тэд обещал, что мы уйдем через пять минут. Я уставилась на окна. Снаружи было темно, а слабый свет справа, должно быть, исходил от огня. Я начала отсчитывать секунды и как раз миновала двести, когда с потолка послышался тихий монотонный звук, похожий на легкий стук дождя.

— Включился один из внешних разбрызгивателей, — сказал Тэд.

Дождь на крыше внезапно заметно усилился.

— Включаются остальные струи, — прибавил иномирец. — Можно больше не волноваться.

Я испытывала гораздо меньшую радость. Внешние разбрызгиватели заработали, но я все равно чувствовала бы себя в большей безопасности в лодке посреди Гудзона.

Тэд выглянул из окна.

— Нам лучше не ложиться, пока те два жилых дома не догорят.

— Я и не планировала спать, пока в соседнем доме пожар!

— Понимаю, после случившегося в Лондоне у тебя возник страх перед огнем, но тебе на самом деле не стоит… — Тэд замолчал, потому что стук водяных струй стих. — Что случилось?

Я недоверчиво уставилась на него.

— Случилось то, что система пожаротушения сломалась, как и все остальное в этом городе.

— Все струи остановились одновременно, — заметил Тэд. — Должно быть, отключилась аварийная подача энергии или закончилось накопленное электричество. Та малость, которая случайно сохранялась несколько десятилетий…

— Тэд, неважно почему система вырубилась. Факт, что она остановилась, и мы должны уходить.

— Это здание еще не полыхнуло и только что насквозь промокло. Просто дай мне поработать над этим еще две минуты. Если мы сейчас сдвинем тебя с места, то серьезно повредим твое плечо.

— Уже прошло двадцать четыре часа. Возможно, все будет в порядке.

— Не будет, Блейз. В твоем плече запутанный клубок мышц и сухожилий. Мельчайшее вмешательство в процесс их регенерации может заставить эти мышцы и сухожилия прикрепиться к неправильным местам или вообще срастись друг с другом.

Я пожевала нижнюю губу. Если мы все испортим, то не получим другого шанса вылечить мою руку, по крайней мере, до того, как мне придется встретиться с Извергом. Моя голова превратилась в поле боя противодействующих страхов. Я боялась Изверга, страшилась остаться с бездействующей рукой. И дрожала от ужаса перед огнем.

— Хорошо, — согласилась я. — Только две минуты.

— Нам нужна энергия. — Тэд расхаживал по комнате, быстро бормоча себе под нос. — Она копилась в нью-йоркском резервуаре последние восемнадцать лет. Там полно энергии, если я только смогу до нее добраться. Это здание входит в ячейку ТТ617/388 энергетической сети. Управление сетью… Хаос, для доступа к ней мне нужны коды безопасности. Да, естественно, мне нужны коды безопасности, потому что… Да, она приняла старые коды семьи Уолламов-Крейнов! Я внутри системы управления энергетической сетью!

Он тараторил так быстро, что я едва успевала следить за его словами.

— Все отключено, потому что они перекрыли всю энергетическую сеть в окрестностях Нью-Йорка. Мне просто нужно включить ячейку ТТ617/388 и… Хаос, она не позволяет мне это сделать. Почему? Возможно, мне нужно включить… Нет, она и это не позволяет. Какой дурак придумал эту систему? Ладно, если…

Дождь вновь застучал по крыше. Я благоговейно посмотрела на Тэда.

— Противопожарная защита вновь работает. Ты сделал это!

— Думаю, я сделал больше, чем намеревался, — ответил Тэд. — Я был в отчаянии и не мог придумать, что еще сделать.

Я не понимала беспокойства на его лице.

— Что не получилось?

— Не то, чтобы не получилось, — сказал Тэд. — Просто я не мог понять, как включить электричество именно в этом здании, поэтому врубил всю сеть Нью-Йорка с окрестностями. Смотри!

Он указал на окна. Темноты в них больше не было. Снаружи горел свет. Сотни огней, тысячи, десятки тысяч. В основном, белые, а еще красные, синие, зеленые, а крупный мерцающий щит на стене жилого дома показывал танцующую девушку.

Рядом со мной стоял наследник Таддеуса Уоллама-Крейна. Он всего лишь мысленно произнес приказ, и Нью-Йорк ему повиновался. Магия прошлого ожила вновь.

Глава 28

— Блейз, проснись!

Я открыла глаза и увидела рядом нечеткую фигуру коленопреклоненного Тэда. В комнате еще было темно, за окнами я могла видеть сияющие огни Нью-Йорка, но что-то изменилось. Лишь через мгновение я поняла, что именно. Стук дождя по крыше затих.

— Противопожарная защита опять отрубилась! Почему? Что не так на этот раз?

Тэд рассмеялся.

— Все так. Разбрызгиватели сами отключились несколько часов назад, когда огонь в соседнем доме потух.

— О. — Я почувствовала себя дурой.

— Я разбудил тебя потому, что прошло тридцать шесть часов с момента первого укола восстановительной жидкости. Твое плечо, должно быть, излечилось.

Я ожидала, что Тэд расстегнет мой спальный мешок, но вместо этого он встал и отошел к двери. Я удивилась, куда, хаос побери, иномирец собрался, а он остановился у двери и нажал на выключатель. Конечно, совершенно разумно было включить свет теперь, когда мы получили электричество. Просто я так привыкла бродить по покинутым зданиям, размахивая сигнальным огнем, что мысль зажечь лампы не пришла мне в голову.

Тэд вновь опустился возле меня на колени и на этот раз расстегнул мой спальный мешок. Когда же развязал пояса, прижимавшие мою левую руку к телу, я начала подрагивать. Отчасти от холода, но в основном, от страха. Если лечение не помогло…

— Давай, попытайся подвигать рукой. — Тэд сел обратно на свой матрас и теперь беспокойно наблюдал за мной. — Врач сказала, сейчас конечность должна реагировать совершенно нормально.

Я робко оторвала руку от матраса.

— Она двигается, и не больно!

Тэд издал долгий вздох облегчения.

— Доктор сказала, рука должна работать, я знал, что она должна работать, но не мог справиться с воображением и представлял, вдруг что-то пойдет неправильно.

— Я тоже, — ответила я. — Я боялась до смерти. Теперь мне можно сесть?

— Можешь двигаться нормально. Вряд ли стоит поднимать левой рукой действительно тяжелые вещи, пока не поработаешь ей два или три часа. После этого и вовсе не стоит беспокоиться.

Я села, попыталась поднять руку на высоту плеча, затем показала на точку высоко над головой. И изумленно посмотрела на левую конечность.