Алый листопад

Глава 9

… Имея длинные, стальные клыки, фростбиры без труда раздирают все известные типы доспехов. Наибольшую опасность для охотника представляет покров невидимости коварного зверя. Будучи смесью медведей и саблезубых тигров, данный вид несет в себе несокрушимую мощь и силу. Во время охоты, фростбиры предпочитают держаться стаей и нападать на ничего не подозревающую жертву из засады. Их толстая, прочная кожа не поддается стальным мечам и стрелам. Самая уязвимая часть животного — спина: на ней шкура зверя чрезвычайно нежная и тонкая. Сложность в охоте на данный вид заключается в том, что попасть оружием в лопаточную зону фростбира невероятно сложно из-за непредсказуемости его поведения…

«Бестиум», или как говорят светлые эльфы: книга жизни — большая, увесистая энциклопедия животного мира Аэш’Бирна. Стоит заметить, что справочник содержит информацию лишь об известных науке существах, предоставляя читателю полную сводку о виде и местах охоты того или иного зверя. Оригинал находится под охраной Гвардии в архивах Варпентурра, что в Элвенстеде. И к текущему моменту, переведен совместным трудом Верховных Старейшин на все известные языки. Информация в ней структурирована методом алфавитного указателя и носит в себе сведения обо всех охотничьих угодьях Пантаки и населяющих их созданиях: об их повадках, среде обитания, предпочтениях в еде, сильных и слабых сторонах, а также о ценности тех или иных трофеев, которыми они щедро могут вознаградить.

Бернлейн сидел на коне и раскрыв на колене «Бестиум», увлеченно читал про фростбиров. Тем временем, легкий ветер покачивал оранжевые волосы эльфа. Вдруг, звонкий голос дворфа оторвал мага от чтения:

— Эй, Бернлейн! А мы думали, ты без нас ускакал! — крикнул с задоринкой О’Рин. Маг поднял глаза и присмотрелся ко главному входу Дунгорада. Ещё вчерашних обжор в помятых рубашках, сегодня было не узнать: Мартин, облаченный в изящную кожаную броню, шел ему на встречу. Спину эльфа величественно украшал двусторонний клинок. Рядом с ним двигался гордой походкой О’Рин, в блестящей, эбонитовой кольчуге со знаком стального медведя, и держал любимый арбалет на плече. А вот Фаргон произвел на Бернлейна наибольшее впечатление: новая броня перерожденного отдавала оранжевым отблеском солнца на черных, стальных наплечниках и мощной грудине. Позади воина, словно сама смерть, покоился длинный, двуручный меч с рукояткой в форме белого дракона. Фаргон снял капюшон, и под солнечными лучами прояснились огненные, зеленые глаза. Четверо охотников подоспели к Бернлейну и оседлали коней.

— Поздравляю с обновками, господа. — с улыбкой произнес маг. — И так… Стоит полдень, как мы и планировали. Поскачем сейчас и к вечеру окажемся в Чертогах воителя.

— Не будем терять время. — сказал Фаргон двинувшись на север, и четверо всадников последовали за ним.

В дороге путников застигла суровая метель. Горы на востоке было не проглядеть. Охотники шли «вслепую», замедлив ход лошадей.

— Вот, за что я не люблю Талые льды, так это за треклятый ледяной туман! — прокричал О’Рин. Дворф вытер снег с лица и потянулся к бутылке эля на поясе. К моменту, когда он открыл крышку и потянул горлышко к губам, метель снова засыпала его лицо. Раздраженный, но упертый О’Рин, очередной раз вытер его рукой и жадно отхлебнул из сосуда. — Вот! Другое дело…

— А у дворфов, кроме выпивки, есть ещё какие-то развлечения? — спросил Мартин. Эльф спрятал роскошные волосы в капюшон и безнадежно пытался защититься ладонью от беспросветной метели.

— Конечно! Переплавлять фамильное оружие диких орков в принадлежности для туалета! — крикнул О’Рин.

— Шути-шути. Был бы среди нас орк, ты бы так не говорил! — справедливо заметил Мартин.

— Был бы среди нас орк — был бы и драглиант! Сразу стало бы веселее! — фыркнул дворф.

— Я же говорил! — заметил с насмешкой Мартин. — Что дворфы кроме выпивки ни о чем другом думать не могут. А если могут, то не долго! Ха-ха.

— Как вообще выглядят эти «Чертоги воителя»? — спросил Хоук.

— Никто точно не знает! — прокричал Бернлейн сквозь метель. — Судя по тому, что мне сказал Эйрин — они похожи на старую крепость. Нам нужно переждать метель и двинуться вдоль гор, на север!

— Вьюга может затянуться на целую неделю! — закричал Хоук. — Предлагаю сначала выйти к горам, а уже потом устроить небольшой привал. Иначе, мы тут все окоченеем до смерти! — сказал он и укутался в плащ.

— Точно! — поддержал его Мартин. — Нужно где-нибудь остановиться.

— Нет. — железно отрезал Фаргон. — Мы должны двигаться дальше, пока не выйдем к Чертогам воителя.

Мартин приравнялся к человеку:

— Фаргон, ты не чувствуешь холода, но… Но его ощущает весь отряд. Ветер буквально дробит наши кости. Давай выйдем к горам и сделаем привал у огня. Да и на оружие нужно нанести руны. Ну, что скажешь?

Тот на миг задумался и ответил:

— Ты прав, Мартин. Так и быть, остановимся на пару часов. — согласился с ним Фаргон. — Хоук! О’Рин! Берите правее — мы идем к горам.

Пятеро всадников подошли к подножью скал. Фаргон вместе со старым эльфом разыскал каменную площадку, способную плотно уместить весь отряд и его верных коней. Они разбили привал и разожгли огонь из заправленного в льняные мешки Дунгорадского угля, с печатью «Припасы Хьюго».

— Эй, Бернлейн! — Мартин сидел у огня и держал над пламенем кружку с холодным какао.

— Что такое? — спросил его эльф.

— Ты же вроде, волшебник там… все дела. Я устал ждать, пока эта штука нагреется. Можешь устроить какой-нибудь магический фокус, чтобы ускорить этот процесс?

— Конечно! — Бернлейн чуть отодвинулся от костра и начертил на снегу магическую руну, а затем прочитал заклинание:

— Fireus innnersin! [7] — сказал он вслух, и та засветилась оранжевым свечением. — Можешь поставить чашку прямо на неё. — добродушно добавил маг. — Не переживай, снег не растает.

— Хм. — Мартин последовал совету Бернлейна и положил деревянную чашку на магический символ. Через две секунды какао вскипел, а ещё через пять стакан взорвался в дребезги.

— Твою…! Бернлейн! — возмутился Хоук и стал расторопно вытирать с усов горячий напиток.

— Ха-ха-ха-ха! — темный эльф залился смехом.

— Очень смешно… — Мартин держал в пальце ручку от деревянного стакана и понимал, что в этот вечер какао ему не светит.

Ветер дул с востока на запад, поэтому, у самого подножья горы стояла весьма приемлемая погода.

— Давайте взглянем на ситуацию, господа! — предложил О’Рин. — Если эти Чертоги воителя — бандитский лагерь, и вампиры привезли в него часть артефакта — значит бандитов там и нет вовсе. Верно? — дворф достал из сумки шоколадный эклер и с особым аппетитом принялся поедать выпечку, смачно пережевывая тесто зубами. Мартин, смотрящий на дворфа с предвкушением, не смог противостоять соблазну и достал из сумки точно такой же десерт. О’Рин продолжил рассуждать вслух. — Выходит, что нам опять придется иметь дело с вампирской шайкой. — дворф ел так быстро, что пища застревала у него в груди, провоцируя того запивать выпечку порцией эля.

— Ох! Я чуть не забыл… — Мартин встал и подошел к Фаргону. — Тащи сюда свою экипировку. И вы, тоже. — он взглянул на остальных. — Давайте свое оружие.

О’Рин, словно маленький ребенок, отодвинул подальше изготовленный собственными руками арбалет, спрятав его за поясницей.

— Это зачем это тебе? — дворф прищурился на один глаз.

— Как зачем? — недоумевающе спросил Мартин. — Оружие нужно освятить рунами. Ты ведь собираешься с вампирами сражаться, а не зайцев по полю гонять. Ага?

Фаргон стоял недалеко от огня и думал о предстоящей миссии: — Драгонклау. Все вампиры Пантаки, включая последнего из истинных ищут части этого артефакта. Если нам удастся найти одну из них в Чертогах воителя, Мартин уничтожит реликвию…

— А что это за освященные руны? — спросил Хоук у светлого эльфа.

— Ну вы даете… Вы, вообще откуда свалились? — Бернлейн посмотрел на друзей недоумевающим взглядом. — Священное оружие Черного оплота способно убить любого вампира одним, прямым, а главное: точным ударом!

— Именно. — добавил Мартин.

— Да ну! — О’Рин махнул рукой. — Быть такого не может. Да и зачем это? Мы же вшестером перебили около полусотни вампиров, да ещё обращенного орочьего вождя в придачу прикончили. Брехня! — дворф полез за вторым эклером. — И без этого справимся. Ничего я тебе не дам, эльф! — сказал он Мартину.

— А ты забыл, что почти половину из них убил Фаргон? — спросил он его.

— Ну… — дворф замешкался.

— А если бы он не поймал Гром'Кама врасплох, как бы мы уничтожили орка? — маг поддержал эльфа.

— Ах! Проклятье. Ладно! — О’Рин поднял арбалет свободной рукой и толкнул по снегу к огню. Фаргон подошел к остальным и достав сверкающий в пламени костра клинок, положил его к любимому оружию дворфа. Эбонитовые кинжалы Хоука так же оказались на земле. А вскоре и изящный меч Мартина, с лезвием на двух концах, пополнил ряд вооружения. Он достал короткий прут из эбонита, укомплектованный в деревянную рукоятку и положил его раскаливаться в костер. Пока тот набирал нужную температуру, светлый эльф вытащил из сумки прозрачные чернила и откупорив крышку, взял в руки двуручный меч Фаргона.

— Насколько мне известно, Дромис научил тебя освящать оружие. Или я ошибаюсь? — Мартин не отрываясь раскладывал необходимые инструменты.

— Ошибаешься. — сказал Фаргон. — Он открыл мне мастерство нанесения руны «перерождения». Это все, чему он успел меня обучить.

— Хорошо! Приступим. — сказал ему Мартин. Воин Черного оплота взял в руку раскаленный инструмент, прочно держа за его деревянную рукоятку, обмакнул металл в чернила и аккуратно нанес четыре символа на основание лезвия.

Затем закрыл глаза и обратился к небесам:

Только Мартин закончил молитву, как руны на мече засветились.

— Ну вот! Ничего сложного. — эльф протянул хозяину его оружие. — Пару недель усердных тренировок и сможешь рисовать их с закрытыми глазами.

Фаргон рассмотрел руны, затем, грациозным движением вонзил меч точно в ножны на спине. Мартин неспешно освятил арбалет О’Рина, эбонитовые кинжалы Хоука и собственный двусторонний меч. Бернлейн смотрел на ритуал с изумленными глазами: маг повторял молитву эльфа губами, стараясь запомнить её наизусть каждый раз, когда тот читал её вслух.

— Уф… Вроде все. — Мартин прилег у костра и натянул капюшон на глаза. — Поспать бы часок, пока эта метель уляжется.

— Спасибо. — сказал ему Хоук рассматривая обновленное оружие. Бернлейн сразу же подсел к старому эльфу:

— А, ты не против, если я тоже взгляну на один из твоих кинжалов? — маг все так же, непринужденно улыбался и даже не пытался скрыть своего искреннего интереса к тайным знаниям.

— На, держи. — Хоук протянул ему освященное лезвие своего оружия.

— Спасибо! — Бернлейн сидел у огня и пристально изучал магические руны. Мартин, услышав разговор, подсел к тёмному эльфу.

— Интересно тебе? — спросил он.

— Очень… — ответил он. — Какие ещё руны ты умеешь чертить?

— Две. Думаю, они тебе известны. Это руна «освящения» и «перерождения».

— А ты можешь научить и меня?

— Здесь? Сейчас? — Мартин был удивлен. — Знаешь… Когда вернемся, я покажу тебе как освящать оружие и научу молитве. Но, если ты дашь мне клятву, что разнеся очередную вампирскую башку, помянешь меня добрым словом. — он улыбнулся магу.

— Ха-ха! Обещаю! Хоть мне и не понадобиться вступать в ближний бой. — напомнил эльфу огненный маг. — А руне «перерождения» ты меня можешь научить?

— Боюсь, что нет. Эта магия уже далеко не безобидна — она меняет судьбы людей… — оба взглянули на Фаргона. Тот сидел у костра и смотрел в огонь, не чувствуя ни тепла, ни холода, лишь отстраненно думая о чем-то своем.

— Хм… Может ты и прав. А что значат эти четыре символа, которые ты начертил?

Мартин прищурился и неодобряюще посмотрел на Бернлейна:

— Ну ты чего… Ладно О’Рин, что кроме арбалетов и кружки эля, больше ничего в жизни не видел. Но ты то — маг Темнотверди, будущий Хранитель огня — уж точно должен был догадаться. — Мартин долго смотрел эльфу в глаза, а тот с растерянным видом молчал, поняв, что сам того не желая, разочаровал собеседника. — Ну ладно… Вот. — он забрал у Бернлейна кинжал Хоука. — Первая руна: щит — символ Черного оплота. Вторая: дракон Рогарес — Бог Света и создатель жизни. Третья руна…

— Вампиры… Зубы вампира. Верно? — предположил Бернлейн.

— Вот! А говоришь, что не знаешь… Ну а четвертую руну объяснять, думаю, не нужно.

— Да. Разрушение. — темный эльф отдал Хоуку, с интересом наблюдавшему за разговором, его собственный кинжал и прижался спиной к камню.

— Видишь? Не так уж и сложно. — Мартин улыбнулся и снова лег у костра, накинув на голову капюшон.

Фаргона не покидали мысли о легенде вампиров. Он прокручивал в голове возможные варианты дальнейшего развития событий. Оценивал ситуацию и старался предугадать то, что для него уготовила грядущая ночь. Внезапно, ход его мыслей ушел совсем в другое русло:

— Фелиция… — подумал он. — Как же я дошел до всего этого. Знала бы ты, в кого я превратился, стала бы любить меня, как и прежде? Пустившись в эту погоню, я позволил себе забыть с чего она началась. Знаешь… иногда я задаю себе вопрос: на чьей я стороне? Мы убиваем вампиров и пытаемся остановить распространение проклятия. Мы ищем их слабые места и наносим по ним сокрушительные удары. Мы не жалеем ни времени, ни сил на борьбу с этой заразой, но… Все те, кто меня окружают — наслаждаются огнем костра, вкусом горячей еды и ароматной выпивкой. А я не чувствую ничего… Ничего, кроме тьмы и сумрака. Эта опустошенность, словно червь в яблоке: медленно изъедает меня изнутри, до тех пор, пока не останется ничего… Словно бездна Акхинала где-то в середине груди, раскрывается штормовым круговоротом. Я начинаю ненавидеть смертных сам того не желая. Я начинаю завидовать им, дорогая моя Фелиция… Завидовать тому, что они способны наслаждаться нормальной жизнью, а мое время уже сочтено…

О’Рин подсел к Фаргону и протянул тому сладкий эклер. Перерожденный никак не отреагировал.

— Как хочешь. — дворф развел руками, и румяная выпечка ловким движением оказалась у него во рту. — Тяжелый денек выдался? — спросил О’Рин.

— Нет. Ничего непривычного. — Фаргон разглядывал языки пламени. — Что скажешь насчет того, чтобы уничтожить артефакт вампиров?

— Ещё бы! — дворф развалился на горном камне. — Не хватало, чтобы мы утащили его с собой и привлекали внимание обращенных. Ну ладно — «последний из истинных»! У этого хоть мозги есть и тактика какая-никакая. А ты представь, что этот «Драгонклау» — на самом деле какое-то магическое оружие. И вот, что по-твоему будет, если оно окажется в руках очередного обращенного дурачка?! А? — дворф слегка подтолкнул Фаргона плечом.

— Думаю, вряд ли, что-то измениться. — человек прилег на тот же камень, что и О’Рин. — Если есть Архивампир, то он доберется до любого, кому этим артефактом владеть не положено. Так, что — не страшно, если он попадет в не те руки. Собственно, для подобного колдовства, любые руки окажутся «не теми».

— Да! Что верно, то верно. Значит, уничтожим его и дело с концом!

— Если он окажется в Чертогах воителя. — напомнил О’Рину Фаргон.

— А если нет? — дворф вопросительно взглянул на воина.

— Ну… Тогда нас ждут увлекательные экспедиции по Северным землям, в поисках частей артефакта Драгонклау.

— О как завернул! — О’Рин почесал бороду и поправил капюшон. — Надеюсь, этот «последний» сейчас в Чертогах воителя.

Мартин присоединился к беседе:

— Я тоже на это надеюсь. Положим истории конец и по домам. Хочу в теплую постель…

— В чью? — дворф спросил с озорным взглядом. — Речь случайно не о постели Элинсин?

Вся компания рассмеялась.

— Метель постепенно уходит. Через пол часа двинемся. — Хоук гладил свою лошадь по спине. — Эти метели доконают животных. Не место лошадям в Талых льдах…

— Здесь вообще никому не место. — добавил Бернлейн. — Удивительно, но в Темнотверди холода не такие сильные, как здесь… Это очень странно, не находите?

— Все дело в море Холодных огней. — пояснил Фаргон. — Ветер дует с северной стороны, поднимая осадки над волнами. Не исключено, что именно поэтому Рофданхем в вечном снегу.

— А вот в Элвенстеде всегда солнце. Даже зимой. — Мартин лежал на спине, затем развернулся лицом к костру, положив руки за голову.

— Есть места и по жарче Элвенстеда. — Бернлейн сильнее затянул капюшон, и достав из сумки увесистый «Бестиарий», приступил к чтению.

— Это какие же? — спросил его Хоук.

— Каерн’Сэн. — ответил за него Фаргон. Человек встал и устремил свой взгляд в беспросветную метель.

— Пустыня Восточных земель? — поинтересовался О’Рин. — Говорят, что там ни души нет — солнце все выпекло. Да и добраться туда невозможно. Ни с юга, ни с севера. — дворф вздохнул. — Ни через горы.

— Ага… — поддержал его Мартин в полудреме. — А единственный безопасный маршрут по волнам, и тот ведет из Рофданхемского королевства в Темнотвердь и обратно. Возьмешь чуть левее или правее — судно угодит в пасть змея глубинных вод — Уотер’Нхала. Даже если тебе повезет не встретить чудище в холодных водах, то рано или поздно ты все равно попадешь в смертоносные ледяные штормы. Так, что, в Восточные земли с севера не проплыть.

— А с юга материк омывают течения Аринейского моря. — добавил к словам Мартина Бернлейн. — Каждый раз, они стремительно уносят беспомощные корабли на запад, к окутанному туманом водопаду Белого дракона.

— Эх… — О’Рин размял пальцы. — Да и через скалы на восток дороги нет.

— Уверен, есть и другие пути. — возразил Фаргон. — Дунгорадский песок под ногами — все же часть пустыни Каерн'Сэна.

— Хм… Это лишь предположение. — ответил ему О’Рин, а затем задумался.

— Значит, не так уж и она недоступна. — продолжил Фаргон. — То, что никто в Пантаке ещё не нашел путь на восток, не значит, что его нет.

— Даже если он есть. Что там делать? — спросил его дворф. — Живности нет. Выпивки нет. Девиц нет… Работы нет! Один песок и солнце. Скукота! — О’Рин потянулся к очередной бутылке эля.

— А я вот думаю, что там могут стоять целые города и деревни. — Бернлейн на миг отвлекся от чтения. — Мы ведь не знаем наверняка. Верно?

— Ты витаешь в облаках, маг. — дворф залпом осушил бутылку и громко рыгнул. — Нет там никаких городов.

Хоук отстранился от костра, встал и подойдя к Фаргону, развернулся к беседующим:

— Вот, что я вам скажу: ваши рассуждения откровенно бесплотны и лишены смысла. Мы не можем узнать, что там есть и чего нет. А сидеть и гадать — пустая трата времени. К тому же, метель почти рассеялась…

Фаргон смотрел на меняющееся на глазах небо.

— Эх! И то верно! — О’Рин поднялся, не выпуская из рук излюбленный арбалет, и подошел к коню. Мартин лениво присел на корточки и начал тушить костер, а Бернлейн захлопнул книгу и положил её в сумку.

Туман окончательно покинул восточную часть Талых льдов.

— Через пару часов вечер раскроет свои объятия. — сказал Фаргону Хоук. — Меньше всего хочется вступать в бой с вампирами в глубоких сумерках.

— Не переживай, мой друг. Мы достигнем Чертогов воителя раньше, чем поднимется луна. — Фаргон подошел к коню и ловким движением взобрался в седло. — Собирайтесь, мы выступаем.

Все пятеро всадников покинули привал и направились на север вдоль подножья восточных гор. Как и сказал Хоук: сумерки окутали Северные земли. Солнце ушло за горизонт и небо сияло багровым закатом. Спустя получаса пути, всадники увидели большой, каменный форт, в трех тысячах шагов на север. Все пятеро встали в одну линию.

— Вот и оно. — Мартин снял капюшон, чтобы получше рассмотреть крепость.

— Ну что, каков план? — спросил Бернлейн.

— Оставим коней здесь и свернем направо, к подножью гор. — предложил Фаргон. — Дальше пойдем пешком. Я схожу на разведку и вернусь с информацией. Тогда и решим, что будем делать.

— Хорошо. — дворф натянул перчатки потуже. — Все равно, входить всем вместе через парадную дверь — плохая затея. Так что — беги.

В покои Нок’Тала вбежал Ро’Тгар, промокший до самых костей. Пересилив отдышку, орк облокотился к стене и с обеспокоенным голосом обратился к вождю:

— Нок’Тал! Срочные новости с передовой!

Властелин Железной хватки сидел лицом к очагу пламени, погруженный в глубокую медитацию.

— Нок’Тал! — повторил разведчик.

Вождь медленными, уравновешенными движениями поднялся с колен и повернулся к Ро’Тгару. Тот поклонился и поспешил доложить ситуацию:

— Вором выдвинул свои армии на север, вверх по Трольим Горам. Он направляется в Железную хватку.

Нок’Тал развернул плащ в сторону и уселся на каменный трон. Он приложил могучий кулак к подбородку и, на мгновение задумавшись, задал разведчику вопрос:

— Сколько солдат в его армии?

— Порядка тысячи, мой вождь. Братья Ворома возглавляют войска.

— Ты говоришь о вождях кланов Тандро, Ункх’Са и Котар?

— Верно.

— И во главе армии, конечно же сам Дунх’Кадан… Две сотни берсерков, одурманенных драглиантом. Неплохо! Кто ещё носит его знамёна в своих руках?

— Это все, мой вождь! — ответил ему Ро’Тгар. — Только орки.

Разведчик наконец перевел дух. В этот момент, из соседний комнаты в покои Нок’Тала вошел Вильям Камнезубый. Ро'Тгар поклонился королю Рофданхема и продолжил доклад:

— Мы встретили армии Ворома сопротивлением и прямо сейчас ведем тяжелый бой у подножья Железной хватки, в пяти часах пути на юг. Он застал наших воинов врасплох, Нок’Тал… Мы терпим потери.

— Мои люди, должно быть сейчас там… — предположил Вильям и подошел к вождю. — Я отправлю гонцов в Элвенстед и Дунгорад — призову армии дружественных королевств. Мы не ждали, что Вором пойдет на такую дерзость без союзников… Нок’Тал, нельзя терять время! Нам прямо сейчас нужно мобилизовать силы и отправиться в бой.

Вождь встал и направился к стойке с оружием.

— До прибытия войск наших соседей может уйти десять дней. Сдержим силы врага, пока не прибудет подкрепление.

— Вором, должно быть сошел с ума, начав войну в одиночку… — сказал ему Вильям, направившийся в свои покои за экипировкой. — Мы ждали, что эльфы Темнотверди поддержат его в войне, или те же вампиры пополнят его армию. Не нравится мне это: он не может один бросить вызов Железной хватке, а следом и всей Пантаке.

— И тем не менее, он это сделал. — сказал разведчик.

— Надеюсь, этот глупец и правда один. Мы сможем уничтожить его армии до того, как они вырвутся из Трольих гор. Ро’Тгар! — Нок’Тал облачился в эбонитовый доспех и повернулся к своему лучшему разведчику.

— Да мой вождь! — широкоплечий воин гордо поднял подбородок и выпрямил спину.

— Собери войска на площади Железной хватки. — Орк снял со стоек старый, двуручный клинок. — Пускай ожидают своего вождя.

— Кровь и слава! — с честью произнес Ро’Тгар. — Армия будет готова через пять минут.

Нок’Так вошел в покои Вильяма. Грудь гостя украшал роскошный доспех, отражая мерцание каминного пламени. На челе короля красовался вылитый из чистой стали «Рогарес», величественно раскинувший свои крылья к плечам. — Орк смотрел на старого друга и не мог скрыть изумления: в одной руке человек держал эбонитовый щит с эмблемой Рофданхема, а в другой, выкованный из первородных сплавов, сверкающий рунный меч работы Дунгорадских мастеров. Голову Вильяма украшала королевская диадема.

— Похоже, что мы вновь будем биться плечом к плечу. — сказал вождь, глядя на трескающиеся угли очага.

— Как в старые, добрые времена, да? — спросил король, повернувшись к нему. — Не будем заставлять наши армии ждать.

Нок’Тал положил руку на плечо своего союзника:

— Сегодня, великолепный день для смерти. Вором заслуживает первым получить этот щедрый дар!

Вильям улыбнулся и вместе с вождем двинулся к улицам наскального города.

Над небом Железной хватки разразился тяжелый ливень. Тучи сгустились, окутав могучие скалы беспросветной тьмой. Армия Вильяма и Нок’Тала уместилась на каменной площади. Гром и молнии сотрясали ночное небо, отражаясь яркими вспышками на сверкающих доспехах воинов. Вождь восседал на вулфбире и медленно двигался вдоль выстроившихся орочьих войск:

— Сегодня! — голос Нок’Тала зазвучал громе, чем сам гром в небесах. — Мы отправимся на верную смерть. Сам бог тьмы Акхинал открыл свою пасть, чтобы впитать наши души!

Вождь пристально смотрел в глаза своих воинов.

— Там, на юге… Наши братья сражаются с самым коварным и свирепым врагом! Не с фростбирами! И даже не с вампирами! — Нок’Тал разразил небо громкими криками. — А с тем, с кем эти твари никогда не сравнятся в опасности и в коварстве — с предателем! — пояснил орк. — Вором Длань Грома бросил вызов Железной хватке! Расплел интриги и заговоры, переманивая на свою сторону наши кланы! Он поссорил нас между собой и поселил в наших душах страх! — Нок’Тал демонстрационно сжал кулак. — Вчерашние братья превратились в заклятых врагов. Отцы и сыновья встали по две линии фронта. И я говорю вам! — Вождь остановил волка. — Что нет в бездне Акхинала темнее места, уготовленного предателю! — он зашагал в другую сторону:

— Сегодняшняя ночь станет последней для многих из нас. И во истину! — Нок’Тал поднял голову к озаряемым молниями небесам. — Нет лучшего дня для смерти!

— Ху! Ху! Хуааа! — рев войска заставил доспехи вождя дрожать.

— Этой ночью, Вором отправится в бездну, и я собственными руками захлопну за ним пасть черного дракона! Смерть предателю!

— Смерть! Смерть! Смерть! — орки подняли в небо оружие.

Вильям сидел на буром коне и, дождавшись завершения боевого клича Нок’Тала, воззвал к своим войскам:

— Тучи сгущаются над Трольими горами. Вампирская чума разъедает наши земли! — Вильям редко повышал голос, но тогда, когда это событие имело место быть, сами стены Рофданхема дрожали от его могучих речей. И сегодня, был тот самый случай:

— Пантака — погружается во тьму! И вместо сражения с проклятьем, этот жалкий глупец Вором бросает нам вызов! Бросает вызов всем Северным землям! Он клянется поработить наших жен и сжечь наши дома! Так уничтожим его! — закричал король.

— Смерть! — союзные войска Рофданхем завопили в луженные глотки.

— Небо открыло свои врата для черных как ночь крыльев Акхинала! Пускай же он придет в наш мир и заберет души павших! Это будет славная битва. — Вильям остановился, указывая мечом вперед. — Наши армии прямо сейчас перерезают глотки воинам предателя! Так воссоединимся же с ними и отправим Ворома в бездну!

— В бездну! В бездну! В бездну-у-у! — раздалось громом среди огромного войска.

— Вором! — король устремил свой клинок к небесам. — Сам бог света Рогарес впитал в нас свою силу и яростным пламенем осветил наши души! Вором! — повторил ещё громче Вильям! — Вставай на колени и молись Акхиналу, потому что я иду за тобой! Смерть и слава!

— Смерть и слава!

Армии отправились в бой…

— Оставим лошадей здесь. — Фаргон спешился у высохшего дуба и надел капюшон. — Хоук, мне нужен твой лук и взрывные стрелы.

— Держи. — эльф протянул перерожденному все то, что тот попросил.

— Возвращайся, как только выяснишь обстановку. — попросил его Мартин и размял затекшую шею. — Мы подождем два дня, и если к тому моменту ты не окажешься с нами, отправимся за тобой.

— Ага. — поддержал его О’Рин, и потянулся к очередной бутылке эля.

— Вы не переживете двух дней в этих холодах без костра. — сказал им Фаргон. — Если я не вернусь к тому моменту, когда звезды украсят небо — выдвигайтесь.

— Удачи тебе. — сказал ему Бернлейн и спустившись с коня, постелил себе на снегу. Перерожденный застегнул пояс колчана на груди, а темный эльф присел на льняную ткань и достал из сумки «Бестиум», раскрыв его на главе «Нимфы: виды и среда обитания».

— Удача — успех, который нельзя повторить. — пояснил Мартин. Маг тут же поднял на него глаза. — Удача не решает ничего. Просто, будь осторожен, Фаргон. — эльф спешился и присел рядом с Бернлейном. — Мы не будем разбивать лагерь и не станем разжигать костра, чтобы не привлекать лишнего внимания.

Перерожденный взглянул на эльфа пылающими очами:

— Я сделаю все быстро. — он спрыгнул с уступа и направился к крепости, что была на севере, точно в десяти минутах пути.

Фаргон подкрался к высокой стене каменного форта. В Талых льдах стояли ранние сумерки и кружила легкая метель. Он взобрался на стену и начав карабкаться вверх, остановился:

— И что будет, когда он их соединит? — голос орка за толстым слоем камня отдавал легкой хрипотой.

— А мне почем знать? Не моего ума это дело! — заговорил дворф.

— Ты что, дурень, не слышал старую легенду?

— Плевать мне на эти легенды! — отозвалось гулким эхом. — Чушь это все. Тьфу! Взбрело ему в голову собрать себе армию. Пусть собирает! Главное, кормит свежей кровью и не дает скучать — чего ещё тебе надо-то?

— Квадратная ты башка! — прокричал орк за толстой стеной. — Легенда гласит, что оружие, которое мы ищем, способно наделить владельца бессмертием!

— Значит, всё таки оружие… — подумал Фаргон про себя.

— Ага! Только такие тупые орки вроде тебя в эту чушь и верят! — крикнул дворф за стеной.

— Ну все! — зарычал второй. — С меня хватит! Сейчас ты у меня отведаешь стали, коротышка!

Фаргон полез дальше наверх, и схватившись за карниз, выглянул во внутренний двор форта: каменная крепость стояла особняком, прижавшись к горе, а внутренний двор ломился от нескольких сотен светящихся алым пламенем глаз. На белом снегу стояли: две казармы; одни, длинные стойла; около полусотни столов и стульев, и огромный железный котел, наполненный кровью. Вход в крепость охраняли двойные деревянные двери с приставленными по сторонам караульными. В правой части форта была встроена железная калитка, открывающаяся спусковым механизмом:

— Проникнуть внутрь прочти невозможно. — подумал Фаргон. — Но, если мне удастся отвлечь их внимание, я смогу пробраться во внутренний двор и проскочить мимо караульных. Бессмертие стало быть… Интересно. Так вот, что ищет «последний из истинных». Я должен найти этот артефакт быстрее остальных. Увы, О’Рин и Мартин не смоги оценить по достоинству его силу. Если я правильно понял то, о чем говорил Гром’Кам — вампиры нашли одну из частей и занимаются поиском остальных. Выходит, что даже если часть артефакта здесь, — она не представляет никакой ценности. Тем не менее, если Мартин разрушит её, Драгонклау будет утрачен. Нельзя позволить ему сделать это… — Фаргон осматривал внутренний двор и остановил свой взгляд на конюшнях. — Лошади. Если я здорово их спугну, у меня появится шанс пробраться внутрь.

Перерожденный снял с плеча лук Хоука и прицелился в бочку, стоящую рядом со стойлами. Взрыв озарил окутанный сумраком форт. Внизу, под Фаргоном, тут же поднялась суматоха:

— Твою мать! Что это ещё такое?! Огонь! Огонь!! — завопили вампиры.

— Тушите его, тушите! Стойла горят!

Лошади сорвались с привязи и начали бегать по внутреннему двору форта, пиная копытами всех, кто попадался им на пути. Взрыв услышали Мартин и группа О’Рина.

— Что это?! Что там учудил Фаргон? — дворф резко поднялся и полез на коня. — Он в беде! Но! — О’Рин лягнул лошадку и стремительно помчался на север.

— Похоже, что-то не так! — предположил Мартин. Все трое оседлали коней и отправились вслед за дворфом.

Весь форт взбудоражился. — То, что нужно. — подумал Фаргон. Караульные у главных дверей крепости присоединились с коллективному тушению пожара. — Мартин и О’Рин, скорее всего слышали взрыв и уже устремились сюда. Нужно спешить. — он перевалился через стену и спрыгнул на деревянную лестницу, что вела на вершину оплота. Быстро спустившись вниз, он оказался в окружении двух вампиров. Те ошалевши посмотрели на Фаргона и с криками ринулись в бой. Перерожденный ловким движением достал двуручный меч и, парировав атаки противников, молниеносно разрубил обоих пополам. К Фаргону подбежали ещё два вампира и встретили свою судьбу на лезвии длинного клинка. Эльф, стоявший на деревянной вышке кричал во все горло и показывая пальцем на Фаргона, начал трубить в боевой рог:

— Лазутчики в крепости! — завопил он. — Мы атакованы! Мы атак… — стрела перерожденного пролетела сквозь шею вампира, и тот устремился к земле, разбившись о горные камни. Ещё один вампир закричал с противоположной вышки:

— К воротам приближаются всадники! Нас атакуют с запада! Луки наизготовку! — он затрубил в боевой горн. Два десятка вампиров бросились на встречу Фаргону. В мгновение ока развязалась смертельная битва: один за другим, они наносили молниеносные атаки перерожденному и тот еле успевал отклоняться от бесчисленных ударов. Их оказалось настолько много, что Фаргон просто не успевал убивать одного, как на его месте появлялись двое. Такой расклад сил вынудил его пожертвовать защитой и вложить все усилия в атаку. К счастью, хваленный Хиллом доспех справился с этой задачей и без особого вреда принял на себя град вампирских мечей.

Внезапно, мощный, огненный взрыв разнес главные ворота крепости.

— Бернлейн. — подумал Фаргон и услышал боевые кличи своих друзей. Две больших толпы, в свете пожара и сильного снегопада, сражались друг с другом в двух углах внутреннего двора крепости. Бернлейн разил пламенем один десяток обращённых за другим, а Мартин, вращаясь с мечом словно шторм, стремительно сокрушал вампирские туши. Хоук прыгал от врага к врагу, перерезая противникам глотки спаренными кинжалами. Старый эльф отобрал у поверженного противника лук и начал пускать стрелы в вампирских лучников, стоявших на деревянных башнях. О’Рин, не отходя от Бернлейна, поливал бесчисленного противника градом тяжелых болтов, а вступая в ближний бой, разносил головы противника тяжелым прикладом дубового арбалета. Лицо перерожденного воина Черного оплота было сплошь окрашено в багровые цвета. Темные, как сама ночь волосы Фаргона, покрылись тяжелой, запекшейся кровью проклятых созданий.

— Акхиналова бездна! — крикнул дворф — Тяжелая стрела пронзила броню О’Рина в плечевом суставе, и пробив толстую кожу доспеха, вышла с другой стороны. — Ну все! — завопил он. — Мне надоело! — дворф оставил Бернлейна, со страстью сжигавшего противников, и с особой жестокостью принялся крушить вампирские черепа. Рог затрубил в ночи, и железная калитка в правой части форта, поднялась вверх, гремя тяжелыми цепями на весь лагерь. Четверо вулфбиров выбежали на волю и стали набрасываться на всех подряд.

— Проклятые волки! — закричал кто-то из орков. — Кто пустил тварей во внутренний двор?! О боги, нет! — Фаргон услышал звук разрывающейся плоти. Ещё один взрыв раскатился громом по вампирскому форту: Бернлейн развлекался, не жалея рунных чернил. Фаргон разил противников двуручным мечом, в момент, когда увидел омытую кровью голову О’Рина. Тот расчищал ряды вампиров, взявших перерожденного в кольцо. С другой стороны, в смертоносном танце клинков к нему приближался Мартин. Стоило Фаргону на миг расслабиться, как вдруг, на него набросился вулфбир, а затем ещё один. О’Рин и Мартин кинулись на помощь перерожденному и забили животных насмерть. Наконец, Фаргон опустил меч на землю и упал на одно колено, опрокинув на спину полностью вымазанный в крови капюшон.

— Что ты устроил?! — закричал на него разъяренный дворф. — Ты должен был вернуться к нам и доложить ситуацию, а не устраивать самовольную диверсию! — глаза О’Рина испускали гром и молнии. Он схватил торчащую из плеча стрелу и с визгом разломил её посередине. Фаргон резко встал и взяв дворфа за горло, поднял его в воздух:

— Я сделал то, что посчитал нужным! — глаза его запылали как никогда прежде. — Мы справились с задачей!

Мартин вступился за О’Рина:

— Ты подставил под удар не только свою жизнь, но и жизнь всего отряда! — завопил светлый эльф. — Это пир безумства! Вернейшее его проявление, Фаргон!

Перерожденный бросил дворфа на землю и зачехлив меч, подошел к эльфу, демонстрационно сжав перед собой кулак:

— Мы разбили силы вампиров и уничтожили больше сотни проклятых тварей! И вместо того, чтобы ликовать и броситься внутрь форта, вы двое, стоите здесь и оспариваете мое решение! Решение, которое привело нас к победе! — Фаргон подчеркнул своим голосом последнее слово, громко выкрикнув его на весь внутренний двор, затем подошел к О’Рину и протянул ему руку: дворф посмотрел на него разочарованным взглядом, и отмахнувшись, отправился на встречу подбежавшим Хоуку и Бернлейну. Мартин и перерожденный смотрели друг другу в глаза, не скрывая пламенной ненависти. Фаргон оскалился и прошел мимо эльфа, толкнув его плечом.

Все пятеро направились к главным вратам крепости, добивая павших врагов. Зайдя внутрь, они прошли несколько коридоров и оказались в темном, каменном зале, освещенным тусклым огнем свечей. Красный ковер простилался вдоль другого конца комнаты, а две деревянных двери, стояли распахнутыми по правую и левую стену. В конце зала стояла мраморная статуя, удерживающая на своем навершие пульсирующую алыми венами, сломанную рукоять.

— Одна из частей Драгонклау. Похоже, что это осколок меча! — крикнул Мартин. Они устремились к алтарю, как вдруг, из распахнутых дверей выбежали пятеро эльфов с пылающими глазами и выстроились пред статуей живым щитом:

— Ни один смертный муж не достоин узреть лик самого Драконклау! — закричал тот, что стоял посередине. Каждый из них был облачен в кожаную мантию без рукавов, плотно облегающую тело, подобно той, что носили Гвардейцы Элвенстеда. Запястья эльфов жестко сжимали стальные наручи, а босые ноги упирались в каменный пол. В руках вампиров сияли по два длинных клинка, изогнутых в форме клыков. Никогда ни Фаргон, ни О’Рин, ни кто-либо из проникших в крепость, не видел прежде подобного оружия.

— Ты пришел за смертью! — крикнул человеку другой вампир, указывая на него мечом. — Мы подарим тебе её, перерожденный!

Они бросились в атаку. О’Рин, обманувшись вкусом скорой победы, пустил град болтов во врага и был тут же ошарашен: эльфы ловко отбили устремившиеся в них снаряды. Мартин ринулся в бой сразу с двумя противниками и, сразу понял, что переоценил свои силы: вместо смертоносных атак, эльф вынужденно тратил свою выносливость на сплошные увороты и блокирования настигавших его ударов. Хоук взял на себя ещё двоих и проклиная все на свете, совершал выпад за выпадом, держа в каждой руке по кинжалу, словно саблезубый тигр разверзнувший свою пасть. Но попытки его не увенчались успехом: стражи крепости с легкостью парировали все атаки старого эльфа. Тем временем, ещё один из них прыгнул высоко в воздух и полетел вихрем с неба на изумленного Бернлейна. Маг отправил на встречу вампиру огненную сферу, но тот обил её в сторону. Сгусток пламени взорвался о стену, озарив святилище яркой вспышкой. Страж в стремительном выпаде летел к Бернлейну и, буквально за пол метра до того, как настиг своей цели, был сбит в сторону плечом пришедшего на помощь Фаргона. Вампир быстро поднялся на ноги, и ринулся в сторону перерожденного, отбивая на пути острые стрелы Хоука. Человек принял выпад врага двуручным мечом и схлестнулся с ним в ожесточенном сражении. Двое эльфов, что бились с Мартином, опустошили в конец силы воина Черного оплота. О’Рин влетел в их стан, словно дикий медведь и размахивая арбалетом, вытащил напарника из предсмертной петли.

— Уничтожь артефакт! — прокричал ему дворф и сразу же привлек внимание Фаргона и стражей осколка. Мартин поднялся с колен и побежал к мраморному пьедесталу, но был тут же оглушен тяжелой ногой вампира. О’Рин мгновенно пустил болт из освященного арбалета точно в шею отвлекшегося врага — тот схватился за голову и замертво упал на холодный пол. Дворф метнулся к Мартину, но встретил на своем пути ещё двух вампиров, бросившихся на него в атаку. В глазах О’Рина появилось предвкушение собственной смерти, как внезапно, тяжелый меч Фаргона вонзился в шею одного из них и разрубил напополам второго. Мартин победил стража у мраморного пьедестала и, нанеся руны освещения на осколок «Драгонклау», начал быстро читать молитву. В это время, последний из вампиров сражался с Бернлейном и Хоуком в ближнем бою.

Алые вены артефакта начали гореть белым пламенем. Форт стало трясти, а с потолка посыпались камни. Вампир, вырубив Хоука и Бернлейна, помчался к мраморному алтарю, но опоздал…

Фаргон вонзил двуручный клинок в шею воина Черного оплота…

Глаза О’Рина вылезли на лоб. Испытав приступ невыносимой ярости, он бросился на предателя:

— Свет Рогареса! Я отправлю тебя в бездну, перерожденный! — закричал дворф. Фаргон вытащил меч из горла Мартина и сцепился с О’Рином в смертельной битве. Страж тут же скользнул к пьедесталу, схватил осколок Драгонклау и моментально скрылся в дверях.

— Я доверял тебе! — кричал дворф, сквозь пыл сражения. — Я думал, что у нас общая цель! Но вы — все твари одинаковые и на уме у вас только одно!

— Ты не понимаешь, какой силой обладает Драгонклау! — глаза Фаргона пылали огнем. — Если оружие сковать вновь, оно одарит владельца бессмертием. Владеющий подобным клинком воин, положит вампирскому проклятию конец!

— В бездну проклятие! В бездну Драгонклау! — дворф из последних сил парировал арбалетом атаки Фаргона. — Эта крепость станет твоим склепом, перерожденный! — завопил О’Рин и ринулся в прыжке на Фаргона. — Покойся в водах Небесного озера, Мартин… — пронеслось в его голове. Дворф приземлился грудью на острие длинного меча: клинок перерожденного прорезал его кольчугу без особых усилий.

— Ты… Не сумеешь в одиночку остановить… — О’Рин висел в воздухе, нанизанный грудью на двуручный меч. — Проклятие… — прозвучали последние слова дворфа, и он испустил свой дух.

Хоук и Бернлейн, очнувшись, увидели приятеля, свисающего с меча Фаргона.

— Святая кара Рогареса! — крикнул Бернлейн и воспламенив ладони огненными сферами, бросился на перерожденного. Тот отбил сферы тяжелым выпадом меча и нанес магу смертельное увечье.

Бернлейн упал на землю.

— Хоук… — заговорил он. — Беги в Дунгорад… Сообщи о том, что здесь произошло Эйрину. Донеси новости до Мейхема. Черный оплот должен знать… Знать своего предателя.

Фаргон стоял перед сидящим на коленях Бернлейном и держал в его груди острие своего клинка. Перерожденный смотрел Хоуку в глаза.

— Уходи… — заговорил он спокойным голосом. — Делай то, что сказал тебе Бернлейн. Не пытайся понять мотивы моих действий — у меня были веские причины так поступить.

— Плевать мне на твои причины, ты! Бесчестный ублюдок! — закричал ему эльф. — Ты станешь изгоем во всех Северных землях и ни вампирские крепости, ни Черный оплот никогда не станут тебе домом. — Хоук бросил разъяренный оскал в сторону Фаргона и, развернувшись, выбежал из крепости.

— Зачем все это, Фаргон…? У нас же почти получилось… — спросил его Бернлейн. Эльф стонал от невыносимой боли. — Сила артефакта отуманила твой разум… И ты подвел нас всех. В тебе нет чести…

— Ты прав. — перерожденный посмотрел на пустой пьедестал. — Я не мог позволить вам уничтожить артефакт. Он не менее опасен для обращённых, чем для смертных рас. Презрение, изгнание… Мне все равно, что меня ждет. Я должен истребить вампиров любой ценой. — он взглянул Бернлейну в глаза.

— Что же, Фаргон… Доживай свой век наедине с собственным бесчестием. Ты сам выбрал этот путь… — Глаза эльфа закатились.

Перерожденный вытащил меч из груди мага, и, зачехлив клинок, подошел к алтарю, минуя тело Мартина. На мраморном пьедестале, что некогда держал осколок Драгонклау, была выгравирована карта Трольих гор. Фаргон пригляделся и увидел на ней то, чего не замечал на карте в кабинете своего отца: рисунок разрушенного храма, неподалеку от форта Гром’Кама.

— Возможно, страж ушел с артефактом на запад, в развалины, что на юге Трольих гор. — рассуждал Фаргон вслух. — А может и нет. — он крепко схватился руками за каменную карту. — Пора выяснить это… — Фаргон молниеносным рывком сорвал мраморную скрижаль и направился к выходу…