Алый, как снег

Глава IV БАЛЛАДА О ФРЕГАТЕ

Они уселись за столик в первой попавшейся кофейне, где столиков было занято с две трети. Здесь подавали и спиртное, а потому в кофейне стоял веселый гомон. Что им было только на руку: можно поговорить без помех, не рискуя, что кто-то невольно подслушает их разговоры — уж безусловно странные для этого города, вообще для этого мира…

Проворный официант принес кофе и блюдо с разнообразными маленькими пирожными, оказавшимися довольно вкусными. Яна с ходу одолела три, сказала:

— Нет, все же надо где-то поесть, пирожные только аппетит разжигают… Итак, командир? Какие-нибудь выводы уже есть?

— Конечно, — сказал Сварог. — Самый главный такой: сюда преспокойно можно засылать агентов, они не возбудят никаких подозрений. А что до прочего… Похоже, в этом городе нам просто негде раздобыть более-менее ценную информацию, не то местечко…

— Книжные магазины, как советовал Канцлер?

— Вот это — обязательно, — сказал Сварог. — После того, как поедим — сытому разведчику и работать веселее… И еще. Я тут несколько раз видел вывески компьютерных клубов.

— Ага, я тоже.

— Вот… Если у них есть компьютеры, при здешнем уровне развития техники вполне может существовать и компьютерная сеть в масштабах страны, а то и планеты. Вот только я так до сих пор толком и не научился вести мастерский поиск, да и ты, я помню, тоже. Тут нужен Элкон, уж он-то сумеет быстро выудить немало интересного. Парень будет в восторге… Да, вот что еще. На всякий случай… Как выглядят здешние деньги, мы уже прекрасно знаем. А вот паспорта или иные удостоверения личности, что-то такое здесь просто обязано быть…

— Никаких сложностей, — безмятежно сказала Яна. — Попрошу у кого-нибудь на улице, он отдаст как миленький и тут же нас забудет… Может, заодно еще и полицейское удостоверение?

— Пожалуй, — кивнул Сварог. — Да, нужно же, наконец, посмотреть, что нам всучили…

Отдал Яне ее карточку, присмотрелся к своей. Пластиковая, прямоугольная, размером с половину обычной почтовой открытки из покинутого Сварогом мира (на Таларе поздравительные открытки тоже есть, но они гораздо больше).

Тогир Горонеро, провинция Токбалат, город Дельмер…

— Стоп, стоп! — сказал он. — А что это за Дельмер за такой?

— А я его из головы выдумала, — сказала Яна. — Он просил назвать и город — а вот о городе мы совершенно не подумали, когда готовились. Ничего, обойдется. Кто будет проверять? Тут столько туристов… И это, в конце концов, город развлечений, а не военная база или секретный научный центр…

— Логично… — сказал Сварог. — Молодец.

Так… Цветная фотография, аккуратный рядок из пяти отпечатков пальцев, строчка из букв вперемежку с цифрами. Что ж, здешняя полиция явно не так благодушна, какой кажется. По этому документику человека можно опознать безошибочно, соверши он преступление и оставь отпечатки пальцев. Загадочных букв и цифр — две строчки, похоже, чертов ящик, кроме радужки, срисовал еще какие-то уникальные параметры, только им с Яной присущие. Интересно, что бы это могло быть?

— Слушай, — сказал он, — сдается мне, этот чертов ящик все данные о приезжих старательно копит. И он сложнее, чем кажется… Что-то не тянет оставлять здесь такие данные о нас…

— Это тоже простенькая проблема, — заверила Яна. — Когда будем уезжать, я этому ящику изничтожу все нутро — и никто снаружи ничего не заметит.

Они отхлебнули еще кофе, закурили (женщины здесь, почти сразу подмечено, курили открыто, а зажигалки принес официант).

— И еще… — сказал Сварог и тут же замолчал.

Один из двух свободных столиков жалобно скрипнул — на него плюхнулась совершенно незнакомая дама, определенно подвыпившая. Жизнерадостно воскликнула:

— Молодые люди, не будете против, если я составлю вам компанию? Что-то не похоже, чтобы вам было весело…

— Извольте, далерия… — вежливо сказал Сварог.

— Далеретта, — с некоторой грустью, как показалось Сварогу, поправила она. — Далеретта Кабиния Датек, из столицы… столичная штучка, ха!

Тут уж ничего не оставалось, как назвать свои вымышленные имена и сказать, из какой они провинции.

— Ничего страшного, — сказала далеретта Кабиния, делая какие-то знаки официанту. — Я, в отличие от многих, ничуть не склонна считать вашу провинцию и ее жителей тем, что представляют юмористы. Я, надобно вам знать, сама из провинции, правда, из Лотшалка, это поближе к столице, но все равно глухая провинция. О нас тоже распускали много анекдотов и шуток — ну, эти напыщенные столичные снобы… — и добавила мстительно: — Зато и мы о столичных жителях давным-давно сочинили массу шуток и анекдотов. У вас, наверное, тоже?

— Конечно, — сказал Сварог. (На Таларе обстояло примерно так же: столица и большие города вышучивали отдаленные провинции, а те не оставались в долгу).

И, коли уж пришлось к случаю, рассказал старый гартвейнский анекдот о том, как коренной житель Равены попал в деревню и впервые в жизни увидел корову. Кабиния хохотала искренне, совершенно по-крестьянски, без тени жеманного светского хихиканья. Сварог попытался определить, кто же она такая. Лет сорока с лишним, с крашеными под блондинку волосами, золота на ней навешано раз в пять больше, чем на Яне, и камни гораздо крупнее. Тем не менее оставалось неуловимое ощущение если не вульгарности, то некоторой простоты. Платье такого же фасона, как на Яне, но материя другая, такое впечатление, подороже — незнакомая золотистая ткань, переливающаяся при каждом движении. Сварогу она ужасно напоминала продавщицу из советского универмага, решившую в отпуске посетить местечко пошикарнее, где бывает «общество». Преуспевающая лавочница? Сорвала куш в лотерею? (Он уже знал, всевозможных лотерей, в том числе и моментальных, здесь поменьше, чем в Равене, но все же немало). Впрочем, с тем же успехом она могла оказаться и эксцентричной миллионершей, решившей «выбраться в народ», как порой они с Яной на Таларе. На Таларе тоже, кстати, немало пусть не миллионерш, но изрядно разбогатевших купчих, выбившихся в люди из провинции, но на всю жизнь сохранивших ту самую простоту манер, — одни старательно пытаются ее изжить, просочиться в свет, а вот другие, наоборот, даже бравируют прошлым. Возможно, очаровательная девочка из провинции ухитрилась выскочить замуж за богача — и такое случается. Толстухой ее, конечно, не назовешь, но некоторая, как бы поделикатнее, приятная полнота присутствует. В юности она явно была красоточкой, да и сейчас ничего — для кого-нибудь постарше Сварога, что греха таить, чуточку избалованного доступными и придворными красотками и проказницами из Королевского Балета…

Официант принес недопитую Кабинией чашку кофе — и черную бутылку с яркой этикеткой. Поставил перед каждым чашечки из красного с белыми прожилками стекла.

— Не откажетесь со мной выпить за приятное знакомство? — спросила Кабиния, не дожидаясь их согласия, наполнила чашки напитком светло-кофейного цвета. — Еще не пробовали? В таком случае стоит попробовать. Здешний знаменитый кофейный ликер, только здесь и производят, почти не вывозят.

Выпили. Ликер Сварогу и в самом деле понравился — прихватить, что ли, с собой домой парочку бутылок? Он осторожно спросил:

— Приехали поиграть, далеретта Кабиния?

— Вот уж нет! — энергично возразила она. — Я, кстати, второго мужа вытурила за то, что играл… ну, точнее, за то, что играть решительно не умел, но играл с утра до ночи. Сама я не играю и вам не советую. Есть такая пословица, хе-хе! Игорный дом — единственный вид разбоя, когда жертва сама приносит разбойникам денежки. Конечно, определенный процент должен идти на выигрыш, есть даже закон… но это касается в основном игральных автоматов — а вот за столами, где карты, кости, шарики и все прочее, с непременным участием крупье… Вот там вас в два счета обчистят до нитки. Потом, правда, благородно подарят бесплатные билеты домой, циники… В общем, не вздумайте, ребята, болтаться по игорным домам.

— Мы и не собирались, — сказал Сварог. — Вот только часа два, как приехали, совершенно не представляем, как развлечься с меньшей опасностью для кошелька…

— Да тут масса хороших мест! — сказала Кабиния. — Всевозможные представления, классом выше, чем примитивные «веселые танцы», цирк, театры, концерты. Говорят даже, что приехала Тарина Тареми (Сварог насторожился). Всякие аттракционы да много чего еще. Тут, за углом, есть автомат, продает путеводители, купите, не пожалеете. А знаете что? — похоже, ее внезапно осенило: — Давайте побродим по таким местам втроем, я вам многое покажу, я-то тут в третий раз, уже неделю, начала скучать, главным образом оттого, что нет приятной кампании. Подкатывались пару раз шустрые молодчики, но по виду и ухваткам — типичные жиголо, которых интересует только мой бумажник… А вы, мне кажется, вполне приличные молодые люди… Пожениться собираетесь?

— Довольно скоро, — сказал Сварог.

— И правильно. По-моему, вы друг другу подходите, — она фривольно подмигнула. — И наверняка успели точно в этом убедиться? Ну, не смущайтесь, дело житейское… — она грустно опустила уголки рта. — Мне бы тоже не помешал новый муж, какие мои годы… Но чертовски трудно бывает распознать охотников за денежками, я женщина неглупая, но вот в этом плане иногда бываю страшно доверчивой… У вас в городе, кстати, нет ли подходящего холостяка? Солидного, обстоятельного, понимающего жизнь? И чтобы вредных страстишек было не особенно много. Я на этом свете пожила, точно вам скажу: мужчин вовсе без мелких страстишек и легких пороков не бывает, главное, чтобы было в меру…

— Вот так, сразу, мне сказать трудно, — сказал Сварог. — Но подумать можно…

— Можно даже, чтобы он был постарше — но не особенно, — она вновь подмигнула: — Я еще не в тех годах, когда замуж выходят, чтобы разговоры разговаривать… Ну как? Сбиваемся в веселую кампанию? Сегодня у меня парочка важных встреч, не до развлечений, а вот завтра я совершенно свободна…

— Охотно принимаем, — сказал Сварог.

— Вот мои визитные карточки, одна из отеля, вторая, на всякий случай, столичная…

На гостиничной был указан номер и телефон, а на столичной только телефон — пожалуй, и в самом деле неглупа, первым встречным адреса не дает, да и телефон, скорее всего, швейцара или горничной. Отчего-то вполне верилось, что в столице у нее могут быть и швейцар, и горничная, и прочая прислуга…

— Вот кстати, — сказал Сварог, — не подскажете, где здесь поблизости можно хорошо поесть? В каком-нибудь не пошло-роскошном, но и не затрапезном ресторане?

Она ненадолго задумалась, прищелкнула пухлыми пальцами, унизанными увесистыми кольцами:

— Й-юп! Совсем просто. Вы морскую кухню любите?

Сварог с Яной переглянулись и кивнули — так оно и в самом деле было.

— Я тоже, — сообщила Кабиния. — Свернете… — она вдруг уставилась через плечо Сварога, поморщилась, словно откусила от целого лимона. — Вот черт, везде найдут…

Сварог неторопливо оглянулся. Неподалеку стоял солидного вида пожилой мужчина в черном в серую полоску сюртуке и серых брюках, похожий то ли на адвоката, то ли на врача. И тут же — двое молодчиков попроще, молодые, одетые прилично, но тянувшие не более чем на охранников. Один держал распахнутой дверцу роскошной темно-серой машины (с тем же вензелем на дверце, что красовался на столичной визитной карточке). Солидный чуть страдальчески улыбнулся, слегка развел руками.

— Мой секретарь, — сказала Кабиния. — Давно служит, человек толковый, приворовывает исключительно по мелочам, что хорошему секретарю простительно — но порой такой зануда… Придется ехать. Ах, да… Подождут минутку. Значит, так: свернете за угол, вон туда, пройдете квартал. В начале следующего увидите фонтан, а напротив него, на другой стороне улицы ресторан «Жемчужница». В это время там наверняка есть свободные столики, но если нет, приплатите, и вам поставят дополнительный. То, что нужно — ни пошлой роскоши, не затрапезности, а морская кухня отличная. Кстати, по дороге увидите автомат, продающий путеводители. Удачи! Позвоните мне завтра непременно, где-нибудь к обеду, без церемоний.

Сварог заверил, что позвонит. Кабиния отнюдь не величественной походкой прошла к машине, привычно уселась, рядом устроился секретарь, молодчики сели к шоферу — и роскошная машина плавно отъехала от тротуара.

Они переглянулись и, улыбаясь, покачали головами.

— Шквал, — сказал Сварог. — Марена… Пожалуй, и в самом деле — эксцентричная миллионерша из простых. Ну, да завтра нас здесь уже не будет, но карточки я сохраню. Неплохой столичный контакт, а? Думается мне, если к ней в столице явится столь же приличная молодая парочка, передаст привет от нас и намекнет, что есть на примете подходящий жених, — она их примет со всем радушием… Пошли искать ресторан? Нет, погоди, грех такому добру пропадать…

Он наполнил чарки (и запомнил название ликера).

— Ребята!

Они повернулись к проезжей части. Там стояла та роскошная темно-серая машина, и Кабиния, перегнувшись через коленки секретаря, выглядывала в окно с опущенным донизу стеклом.

— Совсем забыла! — весело воскликнула она. — Непременно загляните в «Лотерея-Грация»! Очень интересное местечко, — и грустно покривила губы. — Я там была пять раз, но никогда не выигрывала, увы… До завтра!

Отстранилась, стекло плавно поднялось, и машина почти бесшумно укатила.

— Зайдем напоследок, когда закончим с делами? — спросила Яна. — Благо и дел немного…

— Зайдем, пожалуй, — сказал Сварог. — Это явно не вульгарный игорный дом, она же по ним не ходит…

Они допили ликер и встали. Сварог рассчитался за кофе и пирожные (официант сообщил, что за ликер уже заплатила «та дама»). Они свернули за угол. Квартал (конечно же, набитый увеселительными заведениями) оказался довольно длинным, чуть ли не в пол-лиги. Уже на полпути они стали обладателями паспорта и полицейского удостоверения — владельцы беспрекословно с ними расстались по первому слову Яны и удалились, моментально забыв о происшедшем. Сварог фыркнул:

— Вита, тебя бы любая разбойничья шайка с руками оторвала.

— Делать мне больше нечего, — смешливо отозвалась Яна. — Во-он видишь?

Точно, он — высокий и пузатый ящик, сверху донизу раскрашенный разноцветными полосами, со светящейся надписью «Путеводители». Они купили себе по штучке. За каждый автомат содрал по две сотни, но экономить и считать грошики им пока что не приходилось.

В конце концов они и впрямь увидели фонтан — красивый, дюжин из двух высоких струй, подсвеченных разноцветными прожекторами (туристы на его фоне оживленно фотографировались), а на другой стороне улицы — немаленькое здание в виде красновато-белой морской раковины, с сине-зеленой вывеской: Ресторан «Жемчужница».

Они перешли улицу на желтый сигнал светофора (у здешних светофоров было другое сочетание цветов: красный-синий-желтый). Швейцар, как и следовало ожидать, оказался сущим пиратом: широченные черные клеша понизу украшены серебряными «мертвыми головами», красно-желтая тельняшка в прорехах, огромная серьга в ухе, черная повязка на левом глазу, за поясом немаленькая коллекция коротких абордажных сабель и пистолетов. Распахнув дверь, он обрадовал, что свободные столики имеются. Чуть подумав, Сварог сунул ему не находившую прежде применения монету в девять ауреев (до того везде за любую мелочь брали только бумажками) — и, судя по довольной роже, даже самую малость переборщил.

Достаточно обширный зал с прозрачным полом, под которым лениво плавали красивые рыбки — золотистые, радужных расцветок, синие и красные. Под потолком — огромное, уардов в пять, чучело кальмара (непонятно только, настоящий сушеный или синтетика, модели парусных кораблей в стеклянных ящиках, рыбацкие сети на стенах, парочка якорей, картины соответствующего содержания, в углу даже морская пушка-каронада на крохотных колесиках (может, и настоящая, старинная). Одним словом, морская экзотика перехлестывала через край. Вместо столиков половинки бочек с большими вырезами для ног, что делало их похожими на огромные табуретки. Нарочито грубо сколоченные стулья.

Здесь тоже стоял веселый шумный гомон, но заведение и в самом деле выглядело вполне приличным. Они уселись за свободный столик, тут же появилась официантка, тоже наряженная морячком, — вот только клеши изобиловали ажурными вставками, больше похожими на рыбачью сеть с крупными ячеями, а тельняшка из какой-то тончайшей ткани была в обтяжку и украшена прорехами, расположенными более завлекательно, чем у швейцара. Обсудив и приняв заказ, она сообщила, что ждать придется около получаса (но зато все будет с пылу с жару), а пока что принесла «настоящий матросский чай» едва ли не дегтярного цвета, «настоящие матросские» бисквиты и сахар, грубо наколотый кусками. Ну, в конце концов, они никуда не спешили…

— Интересно, — сказала Яна, — морская одежда совершенно такая же, как на Таларе и Сильване. Только на Таларе тельняшки бело-желтые, а на Сильване — сине-желтые.

— А там, откуда я пришел — бело-синие, — сказал Сварог. — И брюки совершенно такие же. Это не совпадение — просто во всех мирах понемногу своим умом додумались до самого оптимального варианта. Мне как-то объяснял адмирал Амонд… Понимаешь, если с кораблем что-то случится и окажешься в воде, такие брюки легче побыстрее сбросить. А тельняшки хорошо видны на фоне парусов, особенно в сумерках или ночью, удобно следить за работой парусной команды.

— Как прозаично… — с легким разочарованием сказала Яна.

— Зато полезно, — сказал Сварог. — Посмотришь трофеи?

Яна внимательно перелистала паспорт, бордовую книжечку с вычурным золотым гербом и надписью «Республика Дорлиорн», раскрыла полицейское удостоверение, кивнула:

— Порядок, при необходимости сделаю такие, что от настоящих не отличишь… — отхлебнула чаю, поморщилась, отставила глиняную кружку: — Нет, крепковато. Лучше бисквит съем, он свежим выглядит…

Сварог, наоборот, отпил треть — не чифир, просто крепко заварен, не раз пивать такой приходилось. Спохватился:

— Мы же еще те листки не посмотрели…

Подал Яне один, развернул свой. Текст был короткий.

— Ага… — сказала Яна, — значит, все же есть у них своя Багряная Палата.

— А ты не чувствуешь… ничего такого? — спросил Сварог. — Надзора, или как это назвать?

— Ничуть, — улыбнулась Яна. — Я же магией тут не занимаюсь. А вот интересно, что это за непристойное уличное поведение для дам? Я сама видела, когда мы ехали: какая-то дамочка голышом купалась в бассейне фонтана, а полиция преспокойно проходила мимо.

Подумав, Сварог сказал:

— Сдается мне, это не против голых дамочек в бассейнах, а простив сторонних проституток. Залетных одиночек. Я, кстати, на улицах ни одной не видел. Все явно организованно проходит, исключительно в заведениях. На Таларе похожее сплошь и рядом, я столько полицейских докладов прочитал… Тебе легче: у тебя там, за облаками, ни преступности, ни проституции, ни грабежей на дорогах.

— Зато других сложностей хватает, — сказала Яна чуть хмуро, — которых у тебя нет. У каждого своя головная боль…

— Тоже верно, — согласился Сварог.

Имевшаяся здесь культурная программа особо уж высоким искусством не блистала. Посреди зала стоял круглый подиум из желтых досок, а на нем — столб толщиной в руку, этак в два человеческих роста, то ли отлитый из цветного стекла, то ли сделанный из прочной синтетики, украшенный рельефными изображениями русалок (в точности так их рисуют на Таларе) и каких-то цветов, очевидно, морских. Вокруг шеста изящно выгибалась длинноволосая брюнетка, успевшая избавиться от одежды полностью.

Присмотревшись к ней, Яна с легкой проказливой улыбкой сказала:

— Да я бы смогла не хуже. У меня способностей больше.

— А кто это тебе сказал? — с интересом спросил Сварог.

Яна улыбнулась еще лукавее:

— Помнишь бал в Латеранском дворце на Календы Северуса?

Еще бы ему не помнить. В Календы Северуса, предновогодние дни, торжества особенно пышные — от крестьянских праздников до королевских балов и Келл Инира. Яна любила танцевать, и танцевала весьма неплохо, но на том балу она особенно расплясалась, так что даже сломала каблук, и пришлось срочно посылать лакеев за новой парой туфелек. Вообще-то была там своя ложечка дегтя — Яна в десять раз лучше всех прочих танцевала лассаду и брен оттого, что лары оба эти танца пожаловали земному дворянству лишь три недели назад. Очередная шубейка с барского плеча, ничего, в общем, не стоит, но земному дворянству маслом по сердцу…

— Ну вот… — сказала Яна. — После танцев ко мне деликатно подкатился твой главный балетмейстер и уговаривал пройти у него полный курс. Отпустил массу комплиментов: мол, у меня есть врожденное чувство ритма, необходимое изящество движений и что-то еще, и что-то еще… Заверял, что вполне могу рассчитывать на парочку главных партий. Я, провинциальная простушка, поинтересовалась, опустив ресницы: а не придется ли и тоголаду танцевать? Он сказал: а почему бы и нет, если зритель будет один-единственный? — Она по-кошачьи прищурилась: — И часто твой балет тоголаду танцует при одном-единственном зрителе?

Сварог чуточку смутился, хотя постарался этого не показать — что греха таить, бывало… И сказал чистую правду:

— Давненько уж не случалось. Я ведь обещал угомониться…

— Ну, хорошо, поверю…

— И что дальше?

— Да ничего особенного. Просто очень долго уговаривал, — Яна прыснула. — Знаешь, я сначала подумала, что у него вполне определенные планы, но оказалось, все гораздо благороднее: он таким вот образом хочет помочь «провинциальной дурешке» попрочнее закрепиться при дворе. Поскольку, — она вновь прищурилась: — по его словам, король Сварог при всех своих достоинствах и свершениях обладает еще некоторой ветреностью касательно женского пола… И нужно постараться его удержать. Только, я тебя прошу, ничего ему не делай, обещаешь? Он же не в постель меня тащил — искренне хотел помочь глупой девчонке устроиться в жизни наилучшим образом… Обещаешь?

— Обещаю, — сказал Сварог.

Он и без обещаний ничего бы маркизу Эскилину не сделал — ценил как сугубого профессионала: один из лучших балетмейстеров Снольдера и Ронеро, мэтр и фанатик своего ремесла, еще до Сварога получил парочку орденов и три Серебряных Арфы — знак отличия Сословия Свободных Искусств. Любовница из балерин у него есть — но давняя и постоянная. А вот прежнего директора-распорядителя Королевского Балета пришлось в свое время с треском выставить: балерины хором жаловались, что от него проходу нет, несогласных стращает, что снимет с главных партий или вообще выставит…

Брюнетку сменила гораздо короче стриженная блондинка, еще не начавшая понемногу избавляться от одежды. С тем же лукавым выражением глядя на подиум, Яна сказала дразнящим шепотом:

— Ну, вот представь: я на ее месте. И весь интерес приключения в том, что никто понятия не имеет, кто я такая… Только не говори, что ты отворачивался бы целомудренно, все равно не поверю… И никто не подозревал бы, кто я такая… Потому приключение и было бы страшно интересное, ничего общего не имеющее с развратом…

— Это как посмотреть… — проворчал Сварог.

— Ну что ты надулся? Ведь не отворачивался бы… Я тебе выдам одну фамильную тайну, если обещаешь никому не рассказывать Когда императрица Агнеш жила месяц на Бараглайском холме, дважды танцевала тоголаду в кабачках для художников. Ее заводило как раз то, что никто не подозревал, кто она такая.

— Что-то я не помню, чтобы барон Клегг об этом писал, — сказал Сварог. — А я как раз одолел наконец «Там, под облаками».

Яна махнула рукой:

— Барон об очень многом знал из третьих уст… Когда Агнеш наигралась и остепенилась, примерно за год до замужества сама написала книгу «Моя жизнь на Бараглайском холме».

— Дашь почитать?

— Никогда! — отрезала Яна. — Рукопись в единственном экземпляре в моем личном архиве. А я должна заботиться о чести фамилии — она там написала слишком о многом, подробно и откровенно, в стиле куртуазных романов той эпохи, высокой моралью сплошь и рядом пренебрегавшей. Видишь ли, для тебя императрица Агнеш чисто исторический персонаж, а для меня — родная бабушка, хотя я ее никогда и не видела… Уверена, такие мемуары своей бабушки ты бы тоже держал за семью замками.

— Пожалуй, — согласился Сварог. — Вот оно, значит, откуда — бабушкины гены… Я и про твою тягу к «интересным приключениям», и тот случай, когда ты на маскераде вырядилась портовой шлюхой…

— Ну, на маскераде было совсем другое, — серьезно сказала Яна. — Нужно же было тебя наконец завлечь, у меня терпение иссякло…

Разговор о высоком искусстве прервала официантка, появившаяся с двумя большими подносами. Кабиния нисколько не соврала, все оказалось на высшем уровне: пузатенькие глиняные горшочки с супом из омаров, приправленным кусочками осьминожьих щупалец и тающими во рту водорослями, копченые и жареные ракушки на маленьких деревянных шпажках, тушенная под соусом морская живность, непонятно какая, но вкусная, салаты, вареные маленькие крабики в мягких панцирях, которых вместе с панцирями можно было есть, — и еще немало всякого. Нарочито грубо сделанная оловянная чарка с ромом для Сварога, такая же, но с темным вином — для Яны.

В какой-то момент окончательно стало ясно: необходимо сделать перерыв, но потом все же эту вкусноту доесть. Яна курила, вдумчиво листая путеводитель. Сварог тоже курил, прихлебывая ром, ничуть не уступавший таларским «Семи якорям».

Он поднял голову, услышав со стороны подиума перебор струн. Там появились парень и девушка: настраивавший чем-то похожий на виолон инструмент парень явно был одет по здешней старинной моде, в берете с пышным пером и нашитыми жемчужинками. Красивая длинноволосая блондинка на фоне здешних официанток выглядела просто-таки монахиней: строгая белая блузка с кружевным воротничком, черная юбка до пола.

Сварог сразу вспомнил один из своих любимых детективов: действие там происходило в притоне со стриптизом, но один-единственный раз появлялась вот так же строго одетая девушка и пела что-то серьезное. Посетители могли быть довольны собой: они как бы и чуточку приобщались к высокому искусству, а не просто на голых девок глазели…

Яна старательно изучала развернутую, вклеенную в путеводитель карту. Раздались первые уверенные аккорды, девушка запела негромко, приятным голосом с легкой хрипотцой в стиле Тарины Тареми:

Сварог легонько коснулся руки Яны:

— Послушай внимательно, я тебя прошу.

Она сделала гримаску, но путеводитель отложила и стала старательно слушать, опершись локтем на днище бочки и положив кулачок на ладонь.

Яна порой чуточку недоуменно косилась на Сварога — а он, зная, как прекрасно она смогла его изучить, постарался выглядеть как можно более невозмутимым. Но уверенность росла…

Теперь, дослушав до конца, он не сомневался. Парень с девушкой раскланялись. Аплодисменты раздались откровенно жиденькие — впрочем, стриптизершам вообще почти не хлопали. Все-таки заведение не то — народец сюда пришел вкусно поесть, а не заморачиваться искусством любого рода. Впрочем, от некоторых столиков к подиуму все же двинулись официантки с кредитками в руках — как подметил Сварог, мелкими. Он жестом подозвал тут же подошедшую официантку, на ощупь достал из правого внутреннего кармана сиреневую пятисотенную, подал девушке:

— Отнесите молодым людям. И обязательно спросите, старая это песня или новая.

Она проворно выполнила просьбу. Вернувшись, прилежно доложила:

— Молодой человек сказал, что эту балладу он написал только месяц назад…

Сварог отослал ее жестом. Молодая пара какое-то время глядела на него с нешуточной надеждой: так, будто он мог оказаться антрепренером и предложить им нечто лучшее, нежели заполнять паузы между «веселыми танцами». Но он отвел глаза, а на подиуме уже появилась очередная блондинка — и молодая пара с некоторой грустью удалилась за кулисы.

— Что с тобой такое? — поинтересовалась Яна (Сварог с радостью отметил, что в ее голосе не было ничего, кроме легкого удивления). — Баллада как баллада, не лучше и не хуже множества других… Или девчонка понравилась?

— Будешь говорить пошлости — и в самом деле отправлю на подиум, — сказал Сварог насколько мог беззаботнее.

— А на слове поймаю? — прищурилась Яна.

— Да ладно, проехали…

— Проехали, — согласилась Яна, так ничего и не понявшая. — Пока ты песенки слушал, я серьезным делом занималась. Вот, смотри. Полный список магазинов, все по алфавиту. Книжных — девять, все под одним названием: «Печатное слово». Видимо, одна фирма-монополист. — Она подсунула Сварогу карту. — Вот здесь — мы. Вот здесь ближайший книжный. Довольно далеко, чтобы тащиться пешком, но разве у нас денег мало? Я слышала, вон тот хлыщ за соседним стоиком только что просил официантку вызвать ему по телефону такси…

— Ну, и мы так сделаем, — сказал Сварог, оглядел стол. — Только раньше я твердо намерен разделаться с остатками всего этого великолепия — кое-чего не видывал ни на Таларе, ни в Келл Инире…

— Вот совпадение, я тоже!

Сварог придвинул расписную глиняную мисочку с чем-то вроде темных кругленьких грибов в кисло-сладком соусе, взялся за серебряную ложечку. Ел, и в голове у него назойливо звучало:

Он знал одно: что ошибиться не мог…

Когда с морскими яствами было покончено до крошечки, Яна откинулась на спинку неуклюжего, но добротного стула, сказала весело:

— Так и тянет похлопать себя по пузу, как у крестьян в Каталауне принято… Покурим напоследок — и в книжный?

— Конечно, — сказал Сварог.

Его уже охватила новая идея. Магии ларов он здесь лишился, но память оставалась при нем. И в памяти быстро всплыл номер телефона. Он поднял ладонь, поманил официантку, когда она подошла, спросил:

— У вас здесь где-нибудь есть телефон?

На миг в ее глуповатых красивых глазках явственно мелькнула насмешка над несомненным провинциалом, но тут же исчезла, вытесненная более приземленной мыслью: надеждой на хорошие чаевые. Она со всей учтивостью ответила:

— Если вам нужен телефон, далер, я сейчас принесу…

— Принесите, — кивнул Сварог.

Вскоре она появилась, неся небольшой квадратный поднос с телефоном — синим, изящных очертаний, с короткой антенной. Поставила перед Сварогом, наблюдая с хорошо скрытым любопытством: а вдруг провинциал, не знающий, что телефоны бывают и без проводов, еще и звонить не умеет? Будет о чем вечером рассказать подружкам…

Сварог ее разочаровал: преспокойно поднес трубку к уху и указательным пальцем левой руки настучал по клавишам восемь цифр. Не было ни длинных гудков, ни коротких — серия мелодичных чириканий, — вот и догадайся тут, означает ли это, что номер занят, или просто никто не берет трубку?

Оставалось одно — упрямо держать трубку возле уха, хотя это, конечно, не могло продолжаться до бесконечности. После примерно десяти чириканий послышался гудок другого тона, и спокойный мужской голос произнес:

— Слушаю.

— Я могу услышать штандарт-навигатора Горонеро? — спросил Сварог с колотящимся сердцем.

— Я у телефона, — столь же спокойно ответил собеседник.

Сварог повесил трубку — а что он мог сказать? «Послушай Анеллу, идиот!»? Но даже если он и прав, письма Анелла еще не написала… и вдруг штандарт-навигатор в свое время все же послушал?

Жестом отослал официантку с телефоном. Поднял голову. Залпом допил ром — в стакане его еще оставалось не менее трети. Яна смотрела на него покруглевшими глазами.

— Подожди… — сказала она медленно. — Это что, тот Горонеро?

— И в том же звании, — сказал Сварог. — Ты умница, быстро соображаешь…

— И он ответил?

— Он ответил, — криво усмехнулся Сварог. — Вот только я решительно не представлял, о чем с ним говорить…

Яна думала недолго. Твердо сказала:

— Знаешь, это еще ничего не доказывает. Здесь может оказаться свой Горонеро.

— Вполне допускаю, — сказал Сварог. — И ни на чем не настаиваю, — подозвал жестом официантку: — Счет, пожалуйста, вы можете вызвать нам такси?

— Конечно, далер. Мне назвать адрес или вы в машине сделаете это сами?

Сварог повернулся к Яне, и она, заглянув в раскрытый путеводитель, моментально назвала адрес.

Ублаготворенная щедрыми (возможно, даже слишком щедрыми, он ведь совершенно не знал здешние размеры чаевых) чаевыми, «морячка» проводила их до двери. Пригласила заходить еще — искренне, сразу видно. Сварог пообещал, — он и, в самом деле, с удовольствием посетил бы это приятное местечко еще раз, но вот выдастся ли случай?

Еще девять ауреев швейцару — кутить так кутить, все равно здешние деньги девать некуда. У входа исправно дожидалось такси — как все местные, бело-красное, с тройным рядом золотистых кружочков от фар до задних фонарей. Таксист проворно выскочил распахнуть перед Яной дверцу — видимо, «Жемчужница» считалась хлебным местом и в расчете на хорошие чаевые следовало подсуетиться…