Алмазный лабиринт

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

– Вот это да… – со смесью восхищения и тщательно скрываемого испуга в голосе протянула Фелле, выразив общее отношение к увиденному. Четыре человека стояли в обширном зале округлых очертаний и смотрели на громадную каменную змею. Даже не на змею, а на Змея, высотой в три-четыре человеческих роста, чуть изогнувшего плоскую голову в странной конусообразной короне, и презрительно косившегося на людей алыми рубинами глаз. Черный отполированный камень, из которого был вырублен Змей, тускло мерцал в свете наполовину прогоревшего факела, и неудивительно, что поначалу померещилось – огромное существо, извиваясь, выползает из стены. Фелле, не долго думая, выстрелила, тяжелый болт звонко ударился о камень и отскочил.

– Хранитель ночи…. – нарочито зловещим голосом сказал Крысенок и состроил устрашающую рожу. – Всем немедленно посыпать голову пеплом и…

– И не вопить, – завершил фразу Конан. – Все, привал.

Он подошел поближе к Змею, потрогал зеркально гладкую поверхность с чешуйками, изображенными еле заметными штрихами, и прикинул, не забраться ли наверх и лишить подземного червяка его красных зрачков. Даже отсюда было видно, что рубины настоящие и не маленькие. Ладно, не до того. Да и кто его знает, не приспичит ли проклятому истукану ожить, обнаружив, что у него вытаскивают глазки…

Белая невидимая нить, непрерывно протянувшаяся по коридорам и переходам, вела их может и самым коротким путем, но отнюдь не самым легким. Так, например, увиденный Крысенком узкий лаз оказался на месте, но выяснилось, что он до половины залит жидкой холодной грязью, а единственный способ преодолеть его – лечь прямо в это неприятное даже на вид месиво и ползти, постоянно задевая головой нависающие глыбы. Вдобавок пришлось погасить факел – удержать его в руках не было никакой возможности.

Два десятка шагов в полной темноте и вязкой грязи, неохотно отпускающей возящихся в ней людей, показались парой столетий мучений на Равнинах Нергала. Вдобавок Крысенка не оставляла мысль, что какой-нибудь из камней, составляющих потолок, непременно обрушится и именно на его многострадальную голову.

Из проклятого прохода выбрались перемазанными по уши и потеряли один из мешков с припасами – он накрепко зацепился за выступ на потолке и ни за что не пожелал следовать за своим владельцем. К счастью, остальная часть пути до зала оказалась не столь тяжелой – только в одном месте пришлось протискиваться между вставшими торчком шершавыми плитами. Затем долго шли по заметно спускавшемуся вниз коридору, то и дело заворачивавшему то влево, то вправо. Блестели в свете факела потеки воды на стенах, с паническим верещанием срывались с каменных выступов и клочьями пепла носились над головами летучие мыши. Никаких признаков пребывания здесь человека на глаза не попадалось… Коридор вильнул еще раз и оборвался, выведя в зал с мрачно взирающим на незваных посетителей Змеем.

Стоянку устроили подальше от черной статуи – кто ее знает, все ж таки Сет изображен, а не Митра. Пару будущих факелов пришлось использовать на устройство маленького костра – просушить намокшие в грязи припасы и высушиться самим. Крысенок обошел зал вдоль стен, нашел несколько проходов: два образовались явно из-за подвижки земли, три носили следы обработки – у входов в них имелось подобие ступенек, самим проходам придали форму направленного вверх наконечника копья. Значит, в подземельях живут… или жили. Интересно, люди или нелюди?

С этими соображениями Вайд вернулся к догорающему костерку – поделиться новостями.

– Люди-змеи, – уверенно предположила Фелле. – Иначе зачем бы этого…. – она ткнула в сторону зловещей каменной фигуры, – здесь поставили?

– Валузийцы давно перемерли, – возразил Метос. – И, насколько я знаю, они не очень любили подземелья.

– Любили, не любили, – проворчал Конан. – Змееногие ушли из Стигии, это точно, но из некоторые этого сетового племени и посейчас живы. Они прячутся в Черных Королевствах, гадят по мелкому… Может, подземелья принадлежали валузийцам раньше, а после того, как они смылись, пещеры захватил кто-то другой.

– Кто? – поинтересовался Крысенок.

– Откуда мне знать?.. Гномы, например.

– Гномов не существует! – уверенно заявил Вайд. – Это сказки.

– Может, ты скажешь, что и Сета не бывает? – ухмыльнулся киммериец. – Правда, я никогда не слышал, чтобы маленькие бородачи забирались так далеко на юг. Но если бы забрались, то здешние пещеры сразу пришлись бы им по душе.

– Нет, правда, капитан, разве гномы есть? – недоверчиво спросил Крысенок.

– Есть, есть, куда они денутся. Этот народец ничто не берет. Наверно, гномы и при конце мира выжить ухитрятся. В Гиперборее еще живут, в Кезанкии. Сам видел.

– И какие они? – с любопытством спросила Фелле.

– Маленькие, – северянин поднял ладонь над полом на половину человеческого роста. – Совсем как люди – с некоторыми можно иметь дело, а других еще при рождении душить надо. Драться здоровы, за золото душу продадут. Знал я одного типа несколько лет назад – ссориться с ним никому не посоветую. Правда, он был гном только по отцу, а по матери человек.

– А где он теперь? – поинтересовался Метос.

– Где-то в Туране шляется, если жив… Ладно, подъем, пошли дальше. Крысенок, куда?

Серебряная линия точно указывала на один из стрельчатых входов. Вайд наметил путь до следующего зала, просмотрел дорогу – вроде никаких видимых неприятностей не предвидится.

Подземелья заметно изменились – острые углы были предусмотрительно сглажены, выступающие из стен камни сколоты, кое-где пол выложен плитами. Дважды маленький отряд натыкался на самые настоящие лестницы с широкими ступенями, плавно спускавшиеся вниз. Возле второй лестницы произошло неприятное открытие – киммериец заметил следы, четко оттиснувшиеся во влажном песке и, значит, оставленные не очень давно. След был гораздо крупнее человеческого и походил на звериную лапу с двумя пальцами и длинными, не втягивавшимися когтями. Судя по глубине и направлению отпечатков, неизвестное существо – ростом повыше человека и тяжелее раза в два, а то и в три – вышло из правого туннеля, не торопясь пересекло коридор, и скрылось в другом ответвлении.

После этой находки все притихли, при каждом шорохе хватались за оружие и начинали подозрительно оглядываться по сторонам.

После лестниц начался головоломный лабиринт крохотных пещерок, потолок одних уходил высоко вверх, исчезая во тьме, в других приходилось ползти на четвереньках, третьи оказывались заполнены неглубокой, но очень холодной водой. В очередной пещере Метос наткнулся на полуистлевший труп человека, скорчившийся в углу. После беглого осмотра Конан вытащил из-под горки костей туго затянутый и почти не тронутый временем кожаный мешочек, развязал, высыпав горстку тускло блеснувших камней, и вынес приговор:

– Похоже, не стигиец и не дарфарец, а откуда-то с севера. Камешки-то он нашел, но заблудился и помер с голодухи.

«Почему не дарфарец, понятно – рост не тот, и кости тонкие. А почему не стигиец? – Крысенок присел рядом с останками и кончиком кинжала пошевелил скалившийся череп. К изжелта-коричневой поверхности прилипли пряди некогда светлых волос. – Тоже понятно, белые волосы. Не повезло бедному… Интересно, сколько людей забиралось сюда на свой страх и риск? И сколько из них сумели выбраться обратно? Наверху, наверное, уже вечер… Боргеса со своими должен быть уже неподалеку от входа.»

– Пойдем отсюда, – Фелле состроила гримаску, выражавшую крайнее отвращение. – Он воняет… Далеко еще?

– Не очень, – отозвался Вайд. – Пещеры скоро кончатся и дальше почти все время по прямой.

Запутанный лабиринт и в самом деле сменился прямым туннелем, прорубленным в камне светло-желтого оттенка. Здесь можно было даже погасить факел – их и так оставалось немного – вдоль стен, к безмерному удивлению людей, по широким желобам медленно текли красно-оранжевые мерцающие ручейки горячей вулканической лавы, освещая коридор дрожащими багровыми и ярко-алыми сполохами. В ручейках, точно подхваченные течением живые неповоротливые существа, шевелились обломки валунов. Стало очень жарко.

Постепенно огненные потоки становились все шире, а каменная дорожка посредине все уже. Белая нить туго натянутым канатом уходила в глубину туннеля, значит, какой-то проход там был. Крысенок несколько раз оглядывался – серебристая линия позади людей быстро таяла, ему даже показалось, что она издает еле слышное шипение, точно вода, пролитая на горячие камни.

Конан остановился так внезапно, что Вайд едва не врезался ему в спину, и, встав на цыпочки, заглянул через плечо. Впереди был тот же уводящий вдаль коридор, обгрызенная по краям лавовыми потоками дорожка, и ничего больше.

– Капитан, почему стоим? – поинтересовался Крысенок и тут же получил изрядной силы толчок под ребра, означавший: «Не мешай».

Подошли Метос и Фелле, недоуменно переглянулись, но вопросов задавать не стали, здраво решив, что лучше немного подождать, прежде чем расспрашивать. Наконец, киммериец оглянулся и сказал:

– Фелле, выстрели.

– Куда? – не поняла девушка. – Там кто-то прячется?

– Еще не знаю, но это место мне не нравится. Просто стреляй вперед.

Фелле послушно отцепила висевший на боку арбалет, резким движением натянула тетиву, вложила болт, и, прицелившись, послала стрелу вдоль туннеля. Болт с низким жужжанием пронесся над дорожкой и канул в дымящуюся лаву.

– Ну и? – озадаченно спросил Крысенок. – Ничего не случилось… Может, мне первому пойти, а?

– Стой и не дергайся, – Вайда бесцеремонно отпихнули назад. – На, подержи. Отойдите все назад.

Конан сунул свой мешок в руки Крысенку, и медленно двинулся по каменной дорожке. Здесь было очень подозрительное место – наклонные стены сходились слишком близко, и тропа, которая до того извивалась и поворачивала через каждые пять шагов, вдруг вытянулась ровной линией. Да и зачем надо было выкладывать ее камнями, причем только на этом отрезке? Слишком уж беспрепятственно шел отряд, а в таком месте, как пустующие подземелья, принадлежащие неизвестно кому, обязательно должна стоять ловушка. И не одна, если Конан что-то еще понимает в стигийских нравах. Туннель, заполненный лавой – лучшую возможность трудно представить, упадешь – не выкарабкаешься…

Лезвия вылетели прямо из стены, как показалось троим людям, стоявшим посреди коридора. Хищно-вытянутые, с синеватым блеском, похожие на секиры на длинных рукоятках, стальные штыри дотягивались почти до середины прохода. Мгновением раньше северянин отпрыгнул к самому краю тропы и неподвижно застыл, ожидая, что произойдет. Фелле сдавленно пискнула, мертвой хваткой вцепившись в своих спутников.

Человек, замерший над густым потоком расплавленного камня, пошевелился, сделал один крохотный шаг, другой, минуя чуть подрагивавшие кромки лезвий. Их было пять, Крысенок зачем-то сосчитал их. Когда киммериец добрался до третьего, лезвия бесшумно втянулись назад, словно их тут никогда и не было.

Чтобы через мгновение возникнуть снова, но теперь уже с другой стороны. Туннель на протяжении полутора десятков шагов был просто утыкан ими, с готовностью выскальзывающими из тщательно спрятанных щелей, если человек случайно прикасался к определенным камням, составлявшим дорожку. Это была неплохая проверка на быстроту и сообразительность, и выручало только то, что управлявший секирами неизвестный механизм чуть слышно скрипел перед тем, как вытолкнуть спрятанные железки наружу… Не смазывали его, что ли? Или тут давно уже никто не прогуливался?

Конан благополучно преодолел ловушку (зацепило его всего два раза, и то на излете, когда лезвия уже не могли причинить вреда), убедился, что пакостные сюрпризы на этом закончились, и крикнул оставшемуся далеко позади отряду:

– Крысенок, пошел! Слушай внимательно, они скрипят!

«Кто скрипит? – мысленно переспросил Вайд. – Это я сейчас скрипеть буду… Мамочка дорогая, почему я не остался дома, в Кордаве? Жить-то как хочется!..»

Стараясь держаться у края дорожки, Крысенок боязливо шагнул вперед, припомнив, как совсем недавно самоуверенно предлагал пройтись первым. Хорошо бы он тут прошел – без головы… или без ног. Ой!

Лезвия вылетели из своих укрытий и ощутимо толкнули его. Крысенок замахал руками, пытаясь не потерять равновесие и не свалиться в кружащийся у самых ног огненный водоворот.

– Держись! – пронзительно завизжала Фелле. – Держись, чтоб тебя!

Она добавила еще кое-что, отчего сразу расхотелось падать, и появилось сильнейшее желание добраться до безопасного места… а там можно и поведать этой распущенной девчонке, кто она такая и что может сделать со своими указаниями… Скрипит слева, в сторону – раз!..

Путешествие по лавовому коридору Крысенок потом вспоминал только в самых страшных снах, а сейчас поняв, что вокруг него больше ничего не свистит и не пролетает мимо, обдавая ветерком, улегся прямо на дорожке, подложив под голову мешки, и задремал. Как перебирались Фелле и Метос, он не видел, проснувшись от того, что его безжалостно затрясли и силком поставили на ноги, сопровождая действие словами:

– Разлегся тут, понимаешь, как… Куда дальше?

– Туда, – Крысенок ткнул куда-то вперед и шепотом, чтобы не услышал капитан, добавил: – Ненавижу киммерийцев. Дикари-с…

Туннель с потоками лавы действительно скоро закончился, перейдя в другой, более привычный – с низким ровным потолком и гладкими стенами, из которых не вылетало ничего острого и режущего. По плану выходило, что намеченный для следующей остановки зал уже недалеко, и минувший переход вспоминался уже со смешками и ехидными замечаниями. Шли не торопясь, строили предположения, что поделывает сейчас Боргеса и удалось ли ему проникнуть в подземелья; гадали, отчего пытавшиеся забраться в пещеры наемники из Ксоло испытали жуткий страх, а теперь и в помине нет ничего похожего. О необходимости постоянно смотреть по сторонам как-то подзабыли, сочтя, что вряд ли ловушки устроены одна за другой.

Пока Метос не остановился, не попросил факел и не поднял его высоко над головой под удивленное «Ты чего?»

– То ли мне кажется, то ли потолок стал ниже, – озабоченно отозвался Молчун. – Точно, когда мы сюда вошли, я до него не мог дотянуться.

– Может, здесь так построено, – легкомысленно сказал Крысенок.

– А ты видел, чтобы потолок где-нибудь наклонялся? Мы идем по ровному месту, не вниз, – возразил Молчун, и осветил факелом место соединения потолка и стены. – Смотрите, щель.

– Щель, – согласился Конан. – Ну и что?

– А то…

Метос не договорил – где-то высоко над головами людей, за многими слоями камня и земли, что-то глухо рявкнуло, заскрежетало, потолок пещеры ощутимо вздрогнул и опустился на несколько пальцев.

– Ой… – растерянно сказала Фелле. – И правда…

– Ходу! – рявкнул киммериец, не тратя время на дальнейшие рассуждения. – Бегом! Раздавит же, как клопов!

Скрежет наверху прекратился, сменившись на монотонный рокот, но потолок теперь снижался непрерывными толчками, так что вскоре бегущие стали задевать его головой. Пришлось бежать сначала пригнувшись, потом – сложившись в три погибели и почти на карачках. Факел бросили, двигались в полной темноте, потом впереди замаячило сероватое пятно – выход из туннеля. К нему мчались, как заблудившиеся в пустыне путники – к оазису, спотыкаясь, падая, снова вскакивая и ударяясь о ставший еще ниже потолок. Он был уже совсем низко – только проползти, не поднимая головы. Огромная неумолимая масса припечатывала, расплющивала, давила в лепешку, ломая кости и не оставляя никакой надежды на спасение, но четыре человека один за другим кубарем вывалились из отверстия в стене. Замешкавшаяся Фелле застряла, судорожно задергалась, пытаясь выбраться из-под опускающейся плиты. Ее выдернули за руки как раз в тот миг, когда потолок с грохотом опустился, наглухо, так что малейшей щелки не осталось, запечатав коридор, по которому они пришли.

Этот зал оказался в много раз больше того, где стоял Змей. Ветвистые наросты на стенах, похожие на кораллы южных морей, переливались оттенками тускло-синего и зеленого цветов, превращая зал в подобие морского дна. Не меньше десятка чернеющих выходов, облицованных серым с красными прожилками камнем, уводили куда-то в глубины подземелий, над каждым из них красовались золотисто поблескивающие круглые щиты с изображениями невиданных животных, точно составленных из кусочков различных зверей…

– За такую прогулку надо требовать отдельную плату! И причем не в золоте, а в камешках. – проворчал киммериец, бросив быстрый взгляд по сторонам – не явился ли кто поглазеть, что за подозрительного вида личности вываливаются прямо из стен. В сероватом полумраке зала ничто не шевельнулось. Спутники варвара сидели возле стены и шумно пыхтели, пытаясь отдышаться, постепенно приходя в себя и начиная оглядываться.

– Зачем столько дверей? – спросил неизвестно у кого Крысенок. – А нам вот туда…

Он махнул рукой в сторону прохода, украшенного щитом, на котором извивалась зелено-оранжевая змея с крохотными крылышками, и удивленно сообщил:

– Между прочим, мы уже почти добрались…

– Почти – это как? – уточнил Конан.

– По коридору, второй поворот налево, прямо и направо, – отозвался Крысенок. – Если нас не надули и карта не врет, то нужная вещичка лежит там.

– Слушайте, а что за вещь-то? – полюбопытствовала Фелле. – Сколько про нее говорите, а толком ни разу не разъяснили.

– Потому что сами не знаем… Тихо!

Где-то в темноте многочисленных коридоров раздались тяжелые шаги, сопровождаемые отчетливым клацаньем – точно вдалеке неторопливо шла огромная собака, стуча когтями по камням. Шаги приближались, царапающие звуки становились все громче, и, наконец, неизвестное чудище размытой тенью возникло в черноте туннеля. Постояло, соображая, кто потревожил его покой, угрожающе рыкнуло и ввалилось в зал.

– О-ох… – выдохнула Фелле. – Ну и урод…

Виденные раньше следы могли быть оставлены только этим зверем или же подобным ему. Он напоминал кабана, правда, ростом превышал человека раза в три и уверенно держался на задних, широко расставленных кривоватых лапах, заканчивающихся парой слегка изогнутых длинных когтей. Такие же когти зловеще поблескивали на передних лапах, больше похожих на руки, и свисающих почти до колен. Вытянутое рыло с торчащими вверх желтоватыми клыками чуть подергивалось – зверь принюхивался. Крохотные глазки, спрятанные в густой коричневой с рыжеватым отливом шкуре, отсвечивали злыми красными огоньками. Существо медленно наклонило голову, казавшуюся слишком крупной и вдобавок украшенную плоскими страховидными рогами с острыми кромками, и звучно фыркнуло.

– Обычный кабанчик, только здоровый, – с излишним спокойствием сказал Конан. – Не дергайтесь, он тут не один.

Для поддержки сородича в назревающей драке из коридоров появились еще два зверя, поменьше размером, но зато настроенных куда более воинственно. Заняли места по бокам и оскалили клыки, негромко, но свирепо хрюкая – точь-в-точь разъяренные кабаны, собирающиеся напасть на забредших в их владения охотников. Одна из зверюг притащила с собой утыканную шипами дубинку и теперь вызывающе помахивала ею.

Позади Вайда раздался до боли знакомый свистяще-шипящий звук, какой издает хорошо смазанный меч, покидая ножны. Крысенок попытался встать на ноги, не смог и отполз в сторону, тихо постукивая зубами. Сны, увиденные на корабле после того, как он заглянул в карту, начинали сбываться. Кто знает, что придет вслед за кабаноподобными страшилищами? Вайд с детства боялся неведомых тварей, что создаются воображением, прячутся в темноте и выползают с приходом ночи, а потому не слишком соображал, что делает. У него оставалась одна ясная мысль – немедленно уйти отсюда. Убраться подальше, прежде чем из мрака полезут новые чудовища и разорвут их всех в мелкие клочки…

Крысенок, на которого не обращали внимания ни люди, ни чудища, начал ползком продвигаться вдоль стены к ближайшему проему. Дополз, перевалился через низкий порожек, с трудом встал, и, пошатываясь, побежал невесть куда, не обращая внимания на разносящиеся за спиной выкрики и низкое рычание.

Тень в темноте повернула голову и внимательно прислушалась, чуть пошевеливая торчащими ушками. Туда, где она жила, никогда не проникал свет, и, значит, нечему было отбрасывать тени. Но все же Тень существовала – неясное колеблющееся очертание, созданное из трепещущих зеленоватых огоньков, тусклых светлячков на исходе ночи. Когда Тень пугалась или сердилась, светлячки наливались тревожно-красным светом.

Она была неправильная тень. Обычным черным теням полагается всюду следовать за своим хозяином, вытягиваться и укорачиваться, а самое главное – появляться только при свете. Тень знала, что такое свет, и не раз видела его, выбираясь на верхние ярусы. Но тени, создаваемые им, не умели разговаривать, не могли оторваться от хозяйских ног и побежать вслед за ней. Они могли только покорно повторять движения хозяев, и сразу исчезали, когда пропадал свет. А их хозяева – Стражи Лабиринта – почему-то очень не любили Тень, и каждый раз бросали в нее камнями и своими дубинками. Конечно, они не могли причинить ей вреда, но Тень все равно обижалась и в отместку пугала Стражей, багровым призраком выскакивая перед ними в самых темных уголках подземелья.

Хозяева Стражей тоже недолюбливали носящуюся по стенам Тень, и этих она опасалась – у Хозяев хватало силы создать такой сильный свет, что она меркла в его лучах, превращаясь в тень самой себя. Так что чаще всего Тень пряталась в нижних подземельях, куда не забредали ни вечно голодные и ищущие, кого бы поймать и съесть Стражи, ни бесшумные, а оттого более опасные Хозяева.

Тень не помнила, как она здесь очутилась. Скорее всего, она была в подземельях всегда, как медленно прогрызающиеся сквозь камень ручьи и реки, как молчаливые статуи, вырубленные из цельных гранитных плит, и как сам Лабиринт. Но Тень знала кое-какие вещи, которые ей вроде бы знать вовсе полагалось, а оттого сомневалась, что родилось или была создана в пещерах. Она знала, что означают слова «солнце» и «небо», и что на поверхности, над подземельями, лежит другой мир. Это только глупые Стражи считают, что, кроме Лабиринта, на свете нет ничего. Тех странных созданий, что иногда приходили из Верхнего Мира, Стражи гоняли по всему Лабиринту, устраивая охоту, а в конце непременно ловили и сжирали. Те, которых они так и не сумели поймать, умирали сами – наверное, оттого, что не могли жить под землей. Ведь залетавшие сюда пернатые летучие мыши тоже умирали.

Тень часто искала места, через которые создания сверху проникали в пещеры, но ни разу не находила. Наконец, она сообразила, что такого не может быть, и решила – наверное, она просто не может увидеть этих проходов. Может, если бы ей кто-нибудь показал, она смогла бы выбраться наверх. Тень была любопытна, и очень хотела знать, что там, над Лабиринтом. Она часто сопровождала существ из Верхнего Мира, пыталась заговорить с ними, но они ее не слышали и совершенно не замечали. А когда все-таки случайно обращали внимание, пугались и убегали, хотя Тень никогда в жизни никому не причиняла вреда. По той простой причине, что была всего лишь бестелесным призраком, летящим по стенам подземелий.

Украдкой следуя за созданиями сверху, Тень узнала много интересного. Создания называли себя «люди», и она на всякий случай запомнила это слово. Люди боялись темноты подземелий но все-таки забирались сюда, собирая старые вещи, принадлежавшие прежним хозяевам Лабиринта. Еще они разыскивали блестящие камешки и кусочки тусклого желтого металла. Тень не раз видела, как из-за этих камешков люди, за которыми гнались Стражи, убивали друг друга, и совсем не понимала, зачем они это делали. Камешки ни на что не годились, только красиво блестели. Старые вещи – другое дело, они могли сделать многое, если суметь ими правильно воспользоваться. Из подслушанных разговоров Тень уяснила, что люди ищут вещи не для себя, а для других людей, и окончательно запуталась. Приходившие вдобавок опасались кого-то, называемого ими коротким именем «Сет» и почему-то твердо верили, будто он живет где-то в подземельях, только и поджидая мгновения, чтобы схватить их. Никакого Сета здесь, разумеется, не было, иначе Тень знала бы о нем.

Люди называли этого Сета еще Змеем, но из змей в Лабиринте водились только самые обычные, которые ползают по земле, ловят крыс и мышей, а также могут больно укусить человека или воплощенного в тело духа или демона. Имелась еще большая каменная змея, сделанная прежними хозяевами, давно покинувшими подземелья и сгинувшими неизвестно куда, но она точно не смогла бы никого схватить. Тени статуя не приглянулась – черный змей выглядел уж слишком злобным. Стражи иногда, для развлечения, притаскивали пойманных людей к каменному созданию и пугали их, показывая, что скормят змее. Люди этого ужасно боялись, некоторые даже умирали от страха…

Многого из увиденного и услышанного Тень не понимала, но следить за пришельцами сверху не переставала, надеясь, что хоть один из них сумеет выбраться наружу. Тогда она сможет пойти за ним и попасть в Верхний Мир. Однако в последнее время люди наведывались в Лабиринт все реже и реже, а приходя, не заходили далеко и при малейшей опасности сразу удирали. Тень не слишком разбиралась в том, что такое «время» и как можно его отсчитать, но ей казалось, что последний раз, когда она видела гостей сверху, случился очень давно. Теперь она чаще всего дремала где-нибудь в глубине пещер, превратившись в еле различимый зеленоватый силуэт на стене. Снов она никогда не видела и понятия не имела, что это такое.

…Разбудили Тень шаги – кто-то мчался по ее владениям, громко топая и не особенно скрываясь. Для Стража шаги были слишком легкие, кроме того, Стражи всегда царапают когтями по камням, пыхтят и в животе у них постоянно урчит, да так, что издалека слышно. Хозяева Стражей движутся беззвучно, ведь они не ходят, а летят над полом коридора. Неужели человек сверху?

Тень прислушалась, определяя, откуда доносится звук, и прыжками понеслась навстречу. Ее и без того размытые очертания слились в сплошную мерцающую полосу, стремительно летящую по неровностям каменной стены. Шаги неизвестного затихли возле вкрадчиво шепчущего во мраке ручейка – Тень так и не выяснила, где берет начало тонкая водяная струйка и куда девается. Она перешла на то, что у нее называлось «ходить медленно», и осторожно выглянула из-за каменного уступа. Царившая вокруг непроглядная темнота ее не волновала – Тени не требовался свет, чтобы видеть.

Человек был рядом, сидел, скорчившись и не шевелясь, на валуне. Один, хотя люди почти никогда не ходили по пещерам в одиночку. Сидел и незряче смотрел на текущую воду. Тень озадаченно наклонила голову – такого ей еще видеть не доводилось: все люди непременно либо что-то искали, либо прятались. Любопытство грызло Тень, как Стражей грызет вечное стремление поесть, и она начала медленно приближаться к непонятному человеку.

…Крысенку было плохо. Так плохо, что оон всерьез начал прикидывать, из чего можно свить веревку и куда бы ее приспособить, чтобы повеситься. То, что забежал неизвестно куда – это неважно, белая нить всегда выведет его в нужное место, но он бросил всех и удрал, испугавшись подземных свиней – этого капитан Конан никогда не простит. Он сам себе не простит. Ведь он – карта для остальных, единственный, имеющий возможность провести отряд по подземельям. Они бы отбились, наверняка отбились от вылезших из темноты зверюг, и до нужного места было уже недалеко.

Что будет теперь? Даже если Вайд сумеет вылезти из пещер наверх, ему не пройти в одиночку через Дарфар. Да и зачем ему идти куда-либо? Маленькому трусливому ничтожеству самое место здесь, куда не проникает свет, и где никто его не видит. Может, следующие искатели сокровищ случайно наткнутся на его останки, и кто-то из них, проходя мимо, небрежно бросит – «Не повезло бедному… Даже не нашел ничего.» Но до чего же тошно, хоть волком вой! Мешок с припасами с собой не прихватил, там бросил. Что ж, говорят от голода помирают быстро… Или нет?

Что-то шевельнулось в темноте неподалеку, и снова замерло. Вайд поднял голову, всмотрелся. Хорошо бы на него набрел здешний кабанчик – все хлопоты будут разом закончены. Вот, опять пошевелилось. Для чудовища мелковато, и движется по-другому, плавно перетекая с места на место. И светится, словно море по ночам. Впрочем, не все ли равно, что там бродит…

Тень недоумевала – человек видел ее, но даже не сдвинулся с места. Посмотрел и точно потерял к ней интерес. А если подойти еще поближе?

Теперь Крысенок разглядел – рядом с ним перемещался по стене призрак. Очерченный зеленоватым пламенем силуэт непонятного существа, отдаленно смахивающего на небольшое животное. Четыре ноги, маленькая головка на длинной вытянутой шее, по-кошачьи подвижное туловище, все постоянно меняется, мерцает, не уследить. Ходит кругами, словно принюхивается, но не нападает. Чего ему надо? Неужели не может идти своей дорогой?..

– Уходи, – вяло отмахнулся Крысенок. – Уходи, ты…

«Почему он хочет, чтобы я ушла?»

Пронзительный ребячий голосок четко прозвучал в и без того замороченной голове Крысенка, заставив его подпрыгнуть, едва не свалившись в ручей, и судорожно схватиться за кинжал.

– Кто здесь? – Крысенку показалось, что он завопил во весь голос. На самом деле Вайд еле слышно просипел эти два слова.

«Я, – немедленно отозвался голосок. – Ты… Ты меня слышишь?»

– Ты где? – Крысенок оглянулся по сторонам, но все, что удалось разглядеть, был все тот же переливающийся силуэт.

«Я здесь, – тень на стене приобрела ярко-зеленый оттенок. – Вот я!»

– Тень, – сообразил наконец Вайд. – Все, свихнулся. Начал разговаривать с тенями. Мало мне неприятностей, так теперь последнего ума лишился!

«Но это действительно я с тобой говорю! – в голоске Тени прорезалось возмущение. – Это я, я!»

Тень подняла переднюю ногу и топнула в доказательство своих слов. Почему этот бестолковый, как объевшийся тухлятиной Страж, человек не может понять, что она существует?

– Ладно, пусть будет говорящая тень, – неожиданно согласился Вайд. В конце концов, это же стигийское подземелье, почему бы тут и не водиться разговаривающему привидению зеленого цвета? Не нападает, не кусается, и то хорошо. Хоть поболтать с кем-нибудь перед тем, как помереть. Даже если видение ему мерещится – тоже невелика беда. – Что… Что ты здесь делаешь?

«Живу я тут, конечно, – удивленно ответила Тень. – А ты? Почему ты один? Ты заблудился?»

«Заботливая, однако, хотя и призрак… – хмыкнул про себя Крысенок. – Ну, и что ей ответить? Что сбежал, как последний… последний не знаю кто, а теперь ума не приложу, что делать?»

«От Стражей? – Тень удивлялась все больше, этот человек умел разговаривать так же, как она, не произнося слова вслух. – Люди всегда убегают от Стражей, что в этом такого?»

– Понимаешь, Тао… – начал Вайд и его сразу же перебили: «Что?»

– Надо же тебя как-то звать, – попытался объяснить Крысенок. – Тао означает «тень» по-стигийски, если я правильно запомнил. А ты вроде как тень, да?

«А как мне называть тебя?»

– Вайд, Крысенок.

«Крысенок – детеныш крысы, – уточнила Тень. – Тебя крыса родила? Разве люди появляются от крыс, а не от людей?»

– Нет, – сердито ответил Вайд. – Это прозвище. Ну так вот, понимаешь, такая история вышла…

И тут он, ничуть не задумываясь над тем, что неизвестная подземная тварь может оказаться опасной, вывалил Тени всю историю от начала и до конца. Прямо с событий того дня, когда капитан Конан Киммерийский подобрал уличного мальчишку, промышлявшего пением песенок да игрой не виоле по портовым кабакам. Ну, и само собой, о всех последовавших приключениях. Привидение слушало внимательно, правда, постоянно переспрашивало самые простые вещи, благо о жизни людей не было осведомлено совершенно. Тао интересовало все, а особо странная и загадочная история с картой и драгоценными камнями, которыми неизвестный наниматель «Вестрела» оплатил услуги королевских корсаров.

Здесь в подземелье время текло не медленно и не быстро, потому-то Вайд не замечал, как долго длился его рассказ. Однако, в глубинах сознания продолжала ворочаться жгучая мысль о том, что капитана и его спутников давно съели, а он, Крысенок, прохлаждается тут, почти в безопасности, разводя ненужный треп со стигийским призраком. Он даже пару раз хотел подняться и сходить в зал, где оставил Конана, Метоса и Фелле, да посмотреть – вдруг кто жив.

Но не решился.