Алхимик Империи

Глава 16

Я присмотрелся.

Внутри лежала довольно увесистая, богато украшенная шкатулка. С первого взгляда было понятно — это артефакт. Причём артефакт не простой, а с характером. Даже без проверки ощущалась исходящая от неё плотная магическая аура.

То, что шкатулка действительно была артефактной, сомнений не было. Впрочем, не только из-за ощущений. За всё время существования рода её так и не смогли открыть — ни одним известным способом. Это о чём-то да говорило.

Причём дело было не в какой-то запредельной прочности. Хотя и без неё не обошлось — крышка и корпус явно выдержали бы и кислоту, и среднее по силе боевое заклинание. Но сила — не главное. Вопрос был в другом.

Каждое поколение, включая отца, понимало: у великого предка наверняка была довольно… своеобразная натура. Скорее всего, он предусмотрел в шкатулке механизм самоуничтожения. Стоит только попытаться открыть её неправильно — и про наследие можно будет забыть.

Рядом с шкатулкой лежал увесистый дневник. Пожелтевшие от времени страницы, несколько торчащих вкладышей — почти выцветшие листы бумаги, вложенные кое-как между главами.

— Это всё, что у нас есть, сын, — протянул мне дневник отец. — Все записи потомков о попытках разгадать секрет шкатулки. Тут даже мои каракули есть — по паре строчек.

Он натянуто улыбнулся.

— Но всё это впустую. Никто так и не смог подобраться к разгадке. Возможно, твои талант и чутьё помогут тебе сдвинуть дело с мёртвой точки.

— Обязательно ознакомлюсь, — кивнул я, беря в руки дневник в кожаном переплёте.

— Можешь приходить сюда, когда захочешь, — сказал отец. — Только попрошу об одном — не выноси шкатулку. Она лежит тут с тех времён, когда не то что меня — даже моего деда ещё в проекте не было. И мне бы не хотелось, чтобы всё это оказалось зря.

— Я понимаю, — кивнул я. — Я и не собирался её выносить. Всё, что мне нужно, уже находится здесь.

Я легонько встряхнул дневником, ощущая вес истории, заключённой в кожаной обложке.

— Кстати, отец… Если тебя не затруднит — сообщи матушке, да и сам имей в виду: сегодня от Полины будет много шума, — сказал я, задумавшись на секунду, а затем, не дожидаясь вопросов, пояснил: — Она со своим Олегом… культурно выражаясь, поссорилась. Так что сегодня будет стараться его забыть.

— Понял, сын, — с лёгкой ухмылкой кивнул отец. — Спасибо, что предупредил. Всё понимаю — дело молодое. Матери твоей я сам скажу. Всё-таки Полина уже не маленькая девочка, сама разберётся.

— Согласен. В таких вопросах лучшая помощь — это не мешать, — кивнул я. — А теперь, если не возражаешь, я приступлю к изучению.

— Да, конечно, — легко согласился отец. — Только будь аккуратен с записями. Хотя… их можешь читать и у себя. В этом я не столь строг. У меня уже есть копия на случай утраты. Но из уважения к тебе, как к будущему наследнику, я доверяю тебе оригинал.

— Спасибо за это, — коротко сказал я и, попрощавшись с уходящим отцом, приступил к осмотру артефакта.

Шкатулка была… странной. Очевидно, непростой. Раз столько поколений — а я подозреваю, далеко не глупых людей — так и не смогли разгадать её тайну, дело было явно в чём-то нетривиальном.

На крышке, а также на передней стенке шкатулки, были выгравированы символы. Несколько. Каждый из них не вызывал ни ассоциаций, ни узнавания — каждый изображал нечто уникальное. Причём символы на разных гранях немного, но отличались. Не сразу и заметишь, но различия были. Углы, линии, форма — всё чуть-чуть, но разное.

Нужно будет проверить, один ли я это заметил.

— Маловероятно, чтобы за столько поколений никто на это не обратил внимания… — пробормотал я, глядя на древний дневник. — Но вот смогли ли они приблизиться к разгадке, вопрос.

Скорее всего, всё, что находится на поверхности, уже не раз исследовали. Но на всякий случай стоит сделать собственные гипотезы. Перепроверить всё с начала, а не полагаться на выводы, которые уже ни к чему не привели.

Я провозился с артефактом больше часа, пытаясь зацепиться хоть за что-то. Перебрал десятки комбинаций расположения, попытался уловить скрытые замки или переключатели. Увы, никаких особых открытий я так и не сделал.

Кроме этих странных, отчуждённых символов — шкатулка молчала.

Проверять её на прочность — ни физически, ни с помощью зелий или магических реакций — я не собирался. Не удостоверившись, что уже делали с артефактом мои предки, было глупо рисковать.

Закончив с первичным осмотром шкатулки, я аккуратно закрыл второе тайное отделение хранилища рода. Затем ещё раз прошёлся взглядом по стеллажам в поисках полезных ингредиентов. Их оказалось не так уж и много — но всё же куда больше, чем можно было бы ожидать, учитывая запустение внутри.

Особенно меня порадовала случайно найденная в одном из ящиков поясная сумка, из кожи неизвестной мне твари. В то время Разломы очевидно отличались от тех, что появляются в мире сейчас, так что в этом не было ничего удивительного.

Ни к качеству, ни к устройству сумки у меня вопросов не возникло, всё было рассчитано на активное использование боевым Алхимиком — удобные крепления для зелий, регулировка размера, подсумки, кармашки и прочие важные мелочи. Как раз то, что мне было нужно, но до чего никак не доходили руки, чтобы купить.

Закинув всё найденное в рюкзак, и закрепив сумку на поясе я поднялся к себе и погрузился в чтение древнего дневника.

На деле, несмотря на кажущуюся внушительную толщину, записей внутри было не так уж много. А по-настоящему ценных — и того меньше. Судя по временным пометкам, наибольший вклад в изучение шкатулки внесли первые поколения — те, кто получил её сразу после смерти великого предка. А дальше… чем дальше, тем меньше. Потомки, похоже, теряли интерес. Как и говорил отец, лично от него там значились лишь пара строчек — проверка одной из предложенных ранее теорий.

Те странные символы, выгравированные на шкатулке, тоже стали предметом исследований многих поколений Быстровых. Но ни к какому внятному выводу прийти так и не удалось.

В итоге вырисовалось три возможных гипотезы:

Первая — это шифр, предназначенный для расшифровки исключительно талантливым алхимиком. Если это, конечно, вообще возможно.

Вторая — символы были уловкой, шуткой великого предка. Он вполне мог оставить их просто ради отвлечения внимания, зная, что потомки будут искать разгадку там, где её нет.

Третья — символы являются частью артефактной структуры, обеспечивающей стабильность магии внутри шкатулки. Просто рунная схема, а не ключ.

Короче говоря — никто не стал разбираться всерьёз. А вот чего было вдоволь — так это экспериментов с воздействием на шкатулку при помощи зелий, растворов и реагентов.

На самом деле, это имело смысл. Верхняя крышка шкатулки имела характерное углубление — идеально подходящее под приём жидких субстанций. В своё время род Быстровых был заметно богаче, чем сейчас, так что попыток было море. Смешивали и выливали туда всё, что только можно было себе представить.

— Столько реагентов впустую… — покачал я головой, продолжая вчитываться в строки.

И всё напрасно. Ну… не совсем.

Во всяком случае, после такого становится очевидно: на простую удачу надеяться точно не стоит. Если предок действительно оставил способ открытия — то это был метод, не предполагающий случайности. Раствор, если он и существовал, должен был быть весьма специфичным.

Но при этом всё ещё доступным. Иначе не имело бы смысла оставлять наследие. Он ведь точно хотел, чтобы кто-то достойный нашёл путь. Не просто так же он вообще всё это устроил.

Я, как один из величайших алхимиков своего мира, вполне мог воссоздать ход мыслей предка. И чувствовал: ключ к разгадке определённо где-то на поверхности. Вероятно, в тех самых символах.

Ещё раз перечитав дневник, я с удивлением понял — никто за всё это время даже не додумался отпечатать символы на бумаге. Те вкладыши, которые я заметил раньше, были лишь грубыми набросками, попытками разгадать несуществующий шифр.

Голова гудела от напряжения, но сдаваться я не собирался. Я чувствовал — разгадка близко.

И, несмотря на поздний час, я снова спустился вниз, направляясь обратно в тайное хранилище.

По пути услышал, как Полина, судя по всему, всё ещё «забывала» своего ухажёра. Да уж… старается со всей силы.

Даже отсюда слышно было её пение и выкрики — от обидных до просто громких. Что ж… пусть лучше так. Выплеснет всё наружу — и напряжение, и негодование. Чем держать в себе, а потом нарываться на неприятности.

Добравшись до нужной комнаты, я запер дверь изнутри и подошёл к стене. Повторил в точности нужную последовательность действий для открытия потайного хранилища рода Быстровых — заодно убедился, что всё запомнил правильно.

В целом, если знаешь, что делать — ничего сложного. Но человек, не посвящённый в схему, вряд ли бы догадался, что в стене с обратной стороны скрывается ниша. Всё было устроено довольно хитро, и внешнему наблюдателю трудно было бы даже предположить, что в этом поместье вообще существует потайная комната.

Пройдя внутрь, я вновь повторил комбинацию — на этот раз для активации второго, внутреннего отсека хранилища. И приступил к дополнительному изучению шкатулки.

С собой я прихватил всё необходимое: чистые листы бумаги, чернила, кисточки, линейки и прочие инструменты. Прежде всего мне нужно было сделать оттиски всех символов — для дальнейшей расшифровки.

Запачкать артефакт я не боялся: как выяснили поколения до меня, в структуре шкатулки присутствовал эффект самоочищения. Любые внешние следы, не затрагивающие магические структуры, исчезали сами собой спустя несколько часов. Очень удобно.

Сделав оттиски с каждой стороны шкатулки, я получил пять листов бумаги с пятнадцатью разными символами.

Теперь предстояло заняться ими более плотно. И я уже знал, что мне в этом поможет.

Пожалуй, главное отличие этого времени от недавнего прошлого — это доступ к технологиям. То, на что раньше уходили бы часы кропотливой работы, если не дни и недели, сейчас можно было сделать в разы быстрее.

Вернувшись в свою комнату, я воспользовался чудом прогресса — сканером.

Я аккуратно перенёс изображения с листов в цифровой формат. Раньше, чтобы сравнить каждый символ, пришлось бы выверять их под светом, перерисовывать через копировальную бумагу или применять артефакты. Сейчас же — достаточно одной подходящей программы.

К счастью, необходимые навыки обращения с техникой мне достались в комплекте с памятью Алексея. Так что освоиться в интерфейсе нужного приложения я смог довольно быстро.

Я вырезал каждый символ, сделал их полупрозрачными и распределил по слоям — по три символа на каждый. Таким образом получилась структура, которую можно было комбинировать и анализировать.

И это сработало.

Разница между символами, наложенными друг на друга, стала очевидной. Из бессмысленных линий и фрагментов начала вырисовываться цельная картина.

— Это ингредиенты… — уверенно произнёс я, вглядываясь в получившееся изображение.

И я даже знал, какие.

Несмотря на всю схематичность, изображения были выполнены с достаточной точностью, чтобы не допустить двусмысленного толкования.

Так, средний символ обозначал серебряный лист. На крайнем левом был изображён бронзовый корень, а на крайнем правом — золотое древо.

Я сразу воспользовался поиском в сети, за несколько минут подняв сведения о стоимости нужных ингредиентов как на текущий момент, так и во времена моего предка. С последним конечно цифры были лишь приблизительными, но ясно было одно — тогда эти материалы стоили гораздо дороже, ведь встречались реже. Добыть их можно было только в разломах, и далеко не всех.

— А древний предок явно не мелочился, когда задавал условия для получения своего наследия, — присвистнул я, вновь взглянув на символы. — Сразу видно, что в те времена род Быстровых был куда богаче, раз они могли себе такое позволить.

Чего не скажешь о нашем нынешнем положении. Если у тогдашних членов рода и были какие-то проблемы с открытием шкатулки, то явно не из-за нехватки ресурсов. А вот у нас…

Экстракт серебролиста у меня по счастливому совпадению ещё имелся в запасе. А вот что делать с двумя другими ингредиентами — бронзовым корнем и золотым древом — большой вопрос. И не столько технический, сколько финансовый. Эти компоненты всё ещё были достаточно редкими и, соответственно, дорогими.

Но главное — загадка была решена. А уж с добычей реагентов разберусь по ходу. Было бы что искать, а уж дефицита в Разломах нет, нужно только дождаться начала следующего сезона.

И всё же… это даже иронично.

Я усмехнулся, постукивая пальцами по кожаной обложке родового дневника.

То, с чем не справилось несколько поколений до меня, я раскусил за один день. Ладно, не без помощи современных технологий, которых тогда ещё не существовало — но всё равно. Сам факт.

И, беря это во внимание… Я даже мог понять того древнего предка. Почему он не захотел так просто отдать своё наследие потомкам. Если они не смогли справиться с заданием — значит, и не заслужили. Я бы, на его месте, поступил точно так же.

Теперь оставалось решить — стоит ли сообщать отцу, что главный секрет рода уже наполовину разгадан? Что теперь всё упирается только в подтверждение теории и добычу нужных компонентов?

Нет.

— Не стоит, — покачал головой я. — Зачем расстраивать главу рода таким известием? Пусть сохранит хоть немного самоуважения.

Я ведь не смогу проверить свою догадку в ближайшее время. Так что… расскажу обо всём, когда шкатулка будет открыта. По факту. Без лишних ожиданий и иллюзий.

С этими мыслями я наконец отложил дневник. Пора отдохнуть. Голова уже откровенно гудела. А до подъёма в академию оставались какие-то считаные часы.

Что ж… Это далеко не первая и точно не последняя бессонная ночь.

Да и что такое сутки без сна для настоящего алхимика? Бывали времена, когда я неделями не спал, работая над особо важными эликсирами. Правда, тогда я поддерживал себя другими зельями и потом днями отсыпался, но… это уже детали, не стоящие упоминания.

На следующий день я проснулся слегка вялым, но вполне соображающим. О пропуске академии и речи быть не могло — особенно с учётом того, что в расписании стояли не самые сложные для меня предметы: общая теория и практика магии, да монстрология. Вполне посильно даже на автопилоте.

Сделав зарядку, приняв душ и немного взбодрившись кружкой с кофе, я спустился на завтрак.

За столом уже собрались все домашние, включая Полину. Судя по красным глазам и растрёпанным волосам, она за ночь так и не ложилась. Зато, похоже, всё своё негодование успела выплеснуть. Разговор поддерживала спокойно, не истерила, даже слегка улыбалась.

Значит, отлегло. И хорошо.

— Ну что, сын? Как дела с наследием? — поинтересовался отец ближе к концу трапезы.

— Работаю, — уклончиво ответил я. — Нужно для начала проверить одну теорию. Не могу пока давать никаких гарантий, но, думаю, надежда есть.

— Если твои изыскания увенчаются успехом — этот день войдёт в историю нашего рода, — серьёзно сказал отец. — Я в тебя верю, Алексей.

Он сделал паузу и добавил:

— Если что — ты всегда можешь обратиться ко мне за советом. Или за помощью.

— Я запомню, — кивнул я отцу. — Но сейчас мне ничего не нужно. Буду иметь в виду на будущее.

Закончив с завтраком, я направился к себе, чтобы собраться в академию. По пути в комнату услышал звонок — звонил Морозов. Принял вызов.

— Слушаю вас, Игнатий Михайлович.

— Доброго утра, Алексей, — ответил старший из дозорной группы. — Сегодня вечером выступаем. Будь готов, заедем за тобой к восьми.

— Понял. Буду готов, — коротко ответил я и, попрощавшись, сбросил вызов.

Отлично, вот и занятие на вечер нашлось. Будет возможность сразу испытать новое снаряжение в деле.