Аконит

Глава 14. Ход конём

О камни острые разбиться,

Спрыгнув в пропасть.

И не тебе решать — жить

И сдаться без борьбы.

Иль биться за свободу,

Как бьются на арене — рабы.

Я — не твоя, злодей. Прости.

Со всех сторон надвигается шёпот. Как тени по стенам ползают отражения душ. В полной темноте, только брызги в разные стороны и эхо возвращается снова и снова. А голоса то тише, то громче, но слов всё ещё не разобрать. Только интонации. Требовательные, мучительные, жёсткие, как по костям ножом, разрезать сухожилия, взрезать кожу. Добраться до основ. И вновь, и вновь, по кругу и опять.

— Елена, Елена, Елена…

Напрягаясь изо всех сил слышу теперь отчётливо… собственное имя. На разные лады, на разные мотивы, на разные порывы. А затем шёпот сменяется криком и это уже как вопль банши — слишком громко, слишком страшно, слишком близко. До глубины.

— Елена, Елена, Елена!

Я падаю в воду.

***

И просыпаюсь в выстуженной из-за открытых окон комнате. От боли в голове всё вокруг белоснежное, до самой кромки ножей, острое, ледяное, потерявшее цвет. Белый отступает, превращаясь в серый. Казённая мебель: покрытая уже облупившейся краской кровать, прикроватная тумбочка, гранёный стакан, доверху наполненный водой, под потолком, в углах которого свисает паутина, лампочка без абажура, напольная плитка, серо-белая по грудь покрыла стены, местами битая, местами заменённая на голубую и зелёную. В углу умывальник, рама с остатками от зеркала — и не увидеть отражения, только грязь, а рядом унитаз без сиденья, с другой стороны стойка с металлическими вешалками. И окно, большое-большое, зарешёченное, а за ним — горы.

Это не Москва.

От холода поёжилась, попыталась укутаться потеплее. На мне всё ещё мои вещи. Серая майка, джинсы, носки, нет толстовки с капюшоном, но возле кровати стоят кроссовки. Постельное бельё совсем куцее, тонюсенькое одеяльце, матрас с комками и без простынки, дырявая наволочка, из которой торчат в разные стороны перья. Стиранное сотни раз — до потёртостей и серости.

Замёрзла, от голода тошнит, вода, выпитая залпом, лишь раздразнила аппетит, но немного помогла проснуться. Зашнуровав кроссы, дрожа от холода, подошла сначала к двери, чтобы убедиться, что она закрыта, а затем к окну, с удивлением рассматривая деревья на горной возвышенности, забор с колючей проволокой и отчётливо слыша шум реки. Чуть высунувшись, с правой стороны, увидела почти полностью скрытый деревьями пешеходный мост, а на той стороне, среди высоких сосен, кажется видна усадьба или особняк, издали не разглядеть.

Меня вывезли из Москвы и увезли куда-то очень далеко. Я осталась одна. Что мне делать?

— Елена.

Обернувшись, никого не увидела, но почувствовала невидимое касание волос.

— Елена.

— Кто здесь?

Дыхание щекочет кожу, разбрасывая в разные стороны мурашки, сползающие вниз к ключице.

— Соберись, Прекрасная Елена. Тебе так много нужно успеть сделать.

Я в комнате одна и не одна. Этот голос — голос Армана. Он внутри меня. Он часть меня. Это мой внутренний голос и я знаю, что нужно делать.

Глубокий вдох, медленный выдох, глаза закрыты, руки по швам, тело расслабленно, максимальная тишина в голове. А затем иду к стойке, забираю вешалку и вытягиваю её в длинную линию с острым концом. Потом разрезаю постельное бельё. Ещё раз осмотревшись и убедившись, что здесь больше нет ничего полезного, встаю позади входной двери. Рано или поздно, но за мной придут и нужно подготовиться.

— Помни Елена, что мы умеем делать лучше всего?..

Когда дверь открывается, не мешкаю. Вспарываю острым концом бок вошедшего мужчины, а затем набрасываю на голову наволочку, максимально затягивая её. Дверь позади нас закрывается, мужчина хрипит, руки устают, больно, тяжело. Мышцы сводит судорога от напряжения и тогда увлекаю массой своего тела на пол и несколько раз бью его голову об плитку. Руки мужчины ослабли, тело обмякло, но пульс прощупывается.

Стягивая наволочку, вижу, что ему не больше двадцати-двадцати пяти лет. Повезло.

— Не время расслабляться!

Кажется, что если обернусь, то обязательно увижу его. Но вместо этого, заранее приготовленными кусками ткани связываю парня, попутно перевязав рану от проволоки и затыкаю рот, чтобы он не смог позвать на помощь. Выигрываю всего минут двадцать. Жаль, что у него не было при себе ничего полезного.

— Помни, нет ничего важнее выживания! — вновь шепчет на ухо Арман.

Затыкаю за пояс импровизированное оружие и выхожу из комнаты в коридор. Неуютный, со множеством окон и приоткрытых дверей. Повсюду плитка, деревянные двери, рассохшиеся, со старой краской, батареи с отрезанными трубами, гуляет ветер меж открытых нараспашку ставней. Не слышны голоса людей, только бесконечная тоскливая нота сквозняка. Потирая руки от холода, решилась идти направо — с левой стороны есть пыльные следы от обуви. Значит туда идти не следует.

Шугаясь каждой дверцы, медленно дошла до конца коридора. На стене жирной краской написана цифра два и повешен свежий план эвакуации из здания с ярко-красной галкой — местом, где нахожусь. Удивительная предусмотрительность. Быстро спустившись по грязной лестнице вниз, замерла перед выходом — только проём, дверь вообще отсутствует. На площадке перед зданием клумбы со свежей землёй, но асфальт старый, почти весь заросший травой. А дальше слишком высокий забор, метра три где-то, и навершием ему служит сетка из колючей проволоки.

Судя по карте это не главный выход, но легче не становится — через такой забор не сбегу. Высунувшись на секунду, бегло оценила обстановку, а затем крадучись вдоль стенки здания направилась на шум воды. Хотелось уйти как можно дальше от этой странной постройки, она напомнила больницу, даже в воздухе чудился химический привкус. Пригибаясь перед окнами, прошла под тем, где оставила незнакомца, внимательно прислушиваясь — не донесётся ли голос, не послышатся ли шаги, но всё тихо. Будто никого нет. Только я и тот парень. Надеюсь, он ещё не пришёл в себя.

Дойдя до конца стены, вновь осторожно заглянула за угол и тотчас отпрянула — там оказались люди. Человек пять, не меньше. Главный вход, а прямо напротив, почти рядом со мной, тот самый мост, ведущий на ту сторону реки.

У меня нет плана. Люди на улице заняты разгрузкой небольшого микроавтобуса, они тащат в здание коробки и если правильно разглядела, то с правой стороны есть выезд за пределы территории. Но не смогу туда добраться — на выходе пропускной пункт. Он, в отличии от здания, новый, из кирпича, там охрана, и вдоль забора скошена трава, негде спрятаться, всё на виду. Складывается впечатление, что сюда только-только заехали и работы по благоустройству в самом разгаре. Наверняка камеры повсюду: вот она я, ловите! Нужно скорее валить и единственный шанс уйти с территории — мост. Но до него бежать метров сто!

Дождавшись, когда большинство с коробками ушло внутрь, побежала к намеченной цели, слегка пригнувшись, понимая, что это не самый лучший выход. Однако никто не закричал, и я успела скрыться среди невысоких лиственных деревьев, подступавших вплотную к мосту. Прислонившись к одному из них, отдышалась, поглядывая сквозь листву на вход в здание. Манёвр остался незамеченным.

Грешным делом, понадеялась, что возле воды не будет забора или он будет попроще и смогу спуститься вниз. Но из-за расстояния не разглядела, насколько крут спуск. Сплошные камни, а я не скалолаз. Речка бурная, с порогами, через которую проходит невысокий мост. Деревянный с перилами, совсем новый, раньше его здесь не было. Протяжность — метров пятьдесят, и отсюда лучше видна усадьба, на которой заканчивали отделочные работы.

Подозрения укрепились — это новая резиденция Алхимика. Интересно, как много людей знает об этом месте? Смогут ли меня найти? И будут ли искать? А где Инга? Она в Москве или тоже здесь?

Я должна найти работающий телефон. А для этого нужно пересечь мост и добраться до усадьбы незамеченной. Один шанс из ста, но что ещё делать? Сдаться?..

Главная надежда на то, что со стороны полузаброшенного здания большую часть моста не видно, надеюсь, что и с той стороны та же картина. Встав на добротно сделанные доски, медленно пошла вперёд, готовясь в любой момент побежать. Чуть отдалившись от конца, согнулась, чтобы максимально прикрыться деревянными перилами. Сейчас раннее утро, горы укутаны в серый туман, плохая видимость играет на руку.

Где-то на середине пути, увидела, как в сторону моста бегут люди. Обернувшись, поняла, что оказалась в ловушке, которую сама же себе и устроила. Стоило попробовать перелезть через забор, вернувшись в комнату за матрасом, или спуститься вниз по камням возле начала моста, там не было колючки, и был шанс, но я пошла почти напролом.

Глупая я.

Глянув вниз, на бурную речку, перелезла через перила, обхватив их за спиной и закричала:

— Подойдёте — прыгну!

Повернув голову, увидела ту, кого меньше всего ожидала встретить. Шарли.

Её прекрасное лицо — почти зеркало моего лица. Точно такой же шрам спускался с правой стороны, рассекая бровь и едва касаясь губы. Я сделала его, когда Кай купил мне накладные когти, необычайно острые, чтобы проще калечить людей. Я на многих телах оставила свои следы, но на лице только у неё. И Шарли была счастлива от того, что удостоена такой части. Она и сейчас не скрывает отметины. Смотрит на меня, нерешительно улыбаясь, но в глазах видна печаль. Глубокая печаль, которую неон не смог вытравить. Она из первой партии неонизированных. Ранний вариант наркотика не обладал такой мощью, как нынешний. Шарли не смогла бы покончить с собой, как это сделала Жанна, но и не сопротивлялась бы, вздумай я тогда убить её.

— Елена, постой! — кричит она, замирая на месте и придерживая остальных.

— Где моя сестра?! — спрашиваю, перекрикивая шум воды.

— Её здесь нет, — отрицательно помотала головой девушка. — Елена, не делай этого! Ты разобьёшься! Разве ты хочешь умереть?! Я клянусь тебе — с тобой всё будет хорошо! Кай поза…

Она говорила убедительно, но глаза выдали замысел. Развернувшись, увидела, как неслышно ко мне подбирался мужчина, готовый схватить и вернуть обратно.

— Я не вернусь к нему! — закричала, отпуская руки и солдатиком падая в воду.

Последнее, что увидела — руки Шарли, тянущиеся вниз и людей, удерживающих её от падения следом за мной в воду. Затем тьма сомкнулась над головой и с невероятной скоростью потащила вперёд.

Рвущиеся потоки воды как волчьи пасти, из которых доносится злое ненасытное рычание. Кажется, что я в миллиметре от поверхности, что ещё чуть-чуть и доберусь до неё, руками молотя по воздуху, которого так не хватает лёгким. Но меня вновь тащит вниз, водоворот, огонь, обжигающий изнутри, а затем боль и тьма. Усилие на грани возможности — всплываю, делаю вдох, вижу вдалеке камни, а затем швыряет обратно под воду, сила буквально рвёт тело, острая боль, удар — и я теряюсь в темноте.

***

Сначала был звон.

Тонкий комариный звук, длинный как струна, натянутая на виолончель. Потом звук обрёл объём, форму и превратился в мелодию леса и воды. Хриплое дыхание притягивает крошечные капли воды ко рту, тело сотрясает дрожь, а вокруг такое спокойствие, такая дивная музыка леса.

Приподняв голову, вижу торопливое, но не яростное движение реки. Силюсь вспомнить, как удалось добраться до берега и пережить пороги — меня знатно протащило по каменистым буграм горной речки.

Лежу на мелких камнях почти полностью в воде, и каждая доходящая до берега волна касается губ. В бурных потоках лишилась обуви и частично одежды, а то, что осталось изорвано да изодрано в клочья. Тело сотрясает крупная дрожь, голод пробудил дичайшую головную боль, в ответ на которую чувствую невыносимое тянущееся растяжение в правом плече. Перевернувшись на спину, зашипев от новой боли, попыталась пошевелить рукой, но не смогла. Кажется, вывихнула. Беглый осмотр добавил рассечённый лоб, разбитый затылок, тысячи порезов, кровоподтёков и ссадин по всему телу.

Я чудом выбралась. Сегодня мой второй день рождения. Усталость накатила тяжестью и сонливостью. Мысли путались, рождая в сознании причудливые узоры из облегчения, горьких чувств и воспоминаний.

В молочном небе пролетела незнакомая чёрная птица, поднялся лёгкий ветерок и на меня вновь накинулся сильный приступ холода. Развернувшись, чтобы подняться, встретилась взглядом с жёлтыми бесстрастными глазами.

Огромный волк замер, склонив голову, на небольшом плоском камне всего в паре метров от меня. Неподвижный, молчаливый, я не почувствовала агрессии, только внимание. Он изучал мои раны, принюхивался к моему запаху, словно размышляя стоит ли нападать, смогу ли защититься. А потом попятился, замотав головой, словно отгоняя мошек, легко спрыгнул на землю и скрылся среди деревьев.

Только после этого перевела дух, медленно поднимаясь из воды. Я была в шаге от смерти — мне нечего противопоставить матёрому хищнику. Удивительно, насколько он похож на того, что встретила в Санкт-Петербурге всего… два дня назад? Три? Сколько времени прошло с тех пор?

Рука безвольно висела вдоль туловища отдавая тупой болью в месте, где соединялась с телом, она онемела и опухла, а прикасаясь к ней, чувствовала лёгкое покалывание. От бессилия хотелось плакать, это действительно вывих плеча и вправить самостоятельно его не смогу. Я без понятия где нахожусь, у меня нет еды, медикаментов, одежда изодрана и вряд ли спасёт от холода. Сейчас май, но здесь, в горах, чувствуется, что градусов не больше десяти. Ночью точно будет минус, а я наверняка уже заболела. Из одной передряги попала в другую — ещё более опасную.

Я сбежала только по одной причине — страх перед Каем оказался сильнее инстинкта самосохранения. Он не пощадит после того, что сделала. Он убьёт с особой жестокостью или вновь превратит в одну из своих марионеток. Оба варианта внушают ужас.

Поэтому решила действовать. С трудом, но удалось левой рукой распороть джинсы, сделав из остатков штанин полоски ткани, с помощью которых привязала правую руку к телу таким образом, чтобы при движении она оставалась неподвижной насколько это вообще возможно. Другую тряпку окунула в холодную воду и заправила за край футболки в месте, где образовалась опухоль, чтобы немножко снизить боль.

Теперь на мне короткие шорты и изодранная футболка, и я босая — не осталось ткани, чтобы обмотать ноги. Сколько смогу пройти в таком виде?..

Пошла вдоль ручья вниз по течению. Люди издревле строят города рядом с водой, это мой маленький шанс выжить, ведь не знаю ни ягод, ни трав, ни грибов, ничего. Не умею разводить костёр, строить шалаш и вообще ничего не знаю о выживании в лесу. «Тэрра инкогнита», неизвестная земля и чего ожидать — не знаю. Просто буду бороться столько, сколько смогу.

***

Смеркалось. В монотонном шуме воды услышала знакомый звук соприкосновения шин об асфальт. Только что, совсем рядом, проехала машина. От восторга закричала, а затем ринулась в лес, наплевав на бурелом, усталость, слабость и изрезанные ноги — меня манили отблески фар.

Я вылетела на твёрдую поверхность как чёртик из табакерки, споткнувшись и пропахав голыми коленками дорогу. Ссадины, грязь — всё равно — я выживу! После стольких часов по камням, по кромке леса, по колено в воде, совершенно одна и без шансов на выживание, кто бы мог подумать, что окажусь на дороге? Что она будет так близко от воды?

Меня ослепили фары машины, раздался громкий гудок, а затем мимо проехал огромный грузовик. Он даже и не подумал остановиться, не смотря на крики о помощи и жалкий вид. Острое разочарование выбило слёзы из глаз и я опять упала на землю. Голова разболелась с удвоенной силой, а плечо вновь напомнило о себе слабостью. Присмотревшись, увидела, что оно ещё больше распухло. Это не к добру.

Вновь поднявшись, пошла в ту сторону, откуда приехал грузовик. Надеюсь, направление выбрала правильно, иначе несдобровать — силы на исходе и вместо бодрой походки — еле плетусь. Поэтому, когда сзади послышался шум от очередной машины, смогла только чуть-чуть выставить руку. Машина проехала мимо, но почти сразу дала по тормозам и сдала назад. Это оказалась ярко-красная Кио Рио с ромашкой на капоте. Стекло опустилось вниз и я увидела водителя.

Молодой парень не старше двадцати пяти лет. Короткостриженый, с мощной квадратной челюстью и широкими тонкими губами, светловолосый, с открытым взглядом и сетью из едва наметившихся морщинок, говорящих о улыбчивой натуре незнакомца. Он походил на современного русского богатыря, с трудом уместившегося в такую маленькую машинку. Одетый по-простому — в свитер грубой вязки, штаны и расстёгнутое пальто, обеспокоенный, немного напряжённый, кажется, он задал вопрос, но от усталости прослушала, что сказал парень.

— Что с тобой случилось?! — повторил вопросительно, заметив отсутствующий взгляд. — Садись в машину, я отвезу в город! Тебе немедленно нужно показаться врачу! Ну же, садитесь! — он перегнулся через сидение и открыл передо мной дверь.

Тогда увидела его глаза и убедилась, что они не отсвечивают голубым. Незнакомец чист. Только после этого села в машину. Парень, разглядев как я выгляжу, удивлённо присвистнул, а затем, со словами: «Я сейчас!», выбрался из машины и достал из багажника плед, чтобы могла укутаться и быстрее согреться. Он включил печку на максимум, убрав на заднее сидение пальто.

— До города часа два езды, гнать не могу — дорога опасная, живности всякой много. Может скорую вызвать? Пересечёмся по пути, трасса ведь одна.

— Нет! — воскликнула непозволительно громко и хрипло, и сразу закашлялась. — Не надо скорую. Мне нужно позвонить. Пожалуйста!

Он удивился, ещё раз осмотрел с ног до головы, вздёрнул брови, покачал головой и лишь потом достал телефон и с сомнением протянул его мне.

Старая кнопочная Nokia с затёртым экраном. Набрав номер Армана, украдкой посматривала на парня, который мялся и так же украдкой смотрел на меня. В его взгляде читалось откровенное любопытство и настороженность. А у меня даже сил нет придумать правдоподобную историю о том, что со мной случилось и почему против больниц.

Никто не ответил. Набрала её раз и опять мимо. Тогда позвонила Лико. И ещё раз позвонила. И ещё. Напряжение в машине усилилось.

— Нужно ехать, — заявил парень. — Мы стоим на трассе уже минут двадцать, это не безопасно. Я отвезу тебя в больницу в город, хорошо? И всё-таки, что с тобой случилось?

— Последний звонок, ладно? Я постараюсь всё объяснить! — взмолилась, прижимая телефон к груди.

— Сделаешь это по дороге. Смеркается, мало ли какой автомобиль поедет — так и до аварии недалеко, — заявил он, заводя машину и моментально трогаясь с места.

Переведя дух, набрала последний известный номер.

— Кто это? — раздался голос Эльзы из динамика.

— Елена, — молчание послужило ответом. — Я знаю, что всё… не так просто, но мне не к кому больше обратиться.

— А как же твоя триада? — едко спросила женщина. — Неужели они бросили тебя?

— Я не знаю, что с ними. Их телефоны молчат.

— А что с тобой?

Парень раскашлялся и я поняла: он слышит, что отвечает Эльза. Он весь разговор слышит.

— Я не могу сказать тебе всего. Но мне нужна твоя помощь. Я… — и тут сообразила, что понятия не имею, где я. — Сейчас!

— Не подскажешь, в какой город едем? — задаю вопрос водителю.

— Однако, — крякнул от удивления парень. — Здесь на многие километры только один город — Рябкино.

— Там есть аэропорт или железная дорога?

— Последнее, — кивнул он. — Мне всё больше интересно, откуда ты взялась.

— Кто с тобой? — раздался в телефоне голос Эльзы.

— Ты слышала? — спросила, сама не отвечая на вопрос. — Город Рябкино, там есть железная дорога, станция…

— Одноимённая, — правильно распознав интонации, сказал он.

— Пожалуйста, приезжай как можно скорее! — закончила я.

— Тебя будут искать, — безапелляционно заявила Эльза и тяжело вздохнула.

В голосе чувствовалась усталость. Как же я её достала.

— Поэтому и прошу приехать как можно скорее. Или прислать кого-нибудь!

Знаю, что только ради меня она ничего делать не будет. Я уже давно потеряла свою ценность. Поэтому есть только один козырь.

— Изначальный план останется в силе.

— Серьёзно?

Видя, с каким вниманием парень слушает разговор, очень тихо добавила:

— Да, я откажусь от них. И исчезну.

— Хорошо, — быстро и легко согласилась она, как будто заранее знала, что предложу. — Тебе придётся поиграть в прятки в не самом большом городе, если судить по карте. Встретимся возле общественных туалетов на станции. Приходи не раньше завтрашнего полудня. Раньше не успею добраться. И… постарайся не попасться, Елена. Я поняла, где ты и вытащить из… усадьбы, будет совсем нелёгким делом.

— Спасибо, — и я повесила трубку.

— Так значит ты из усадьбы, — утвердительно заключил парень.

— Послушай…

— Олег, — представился он. — Приятно познакомиться с тобой, Елена.

— Тебе не следует лезть не в своё дело! — обрубила его энтузиазм.

В ответ Олег рассмеялся. А потом ещё раз — увидев моё выражение лица.

— Я подобрал тебя на дороге, всю в ссадинах, синяках и порезах с вывихнутой рукой, почти без одежды и без обуви. У тебя на лице огромный шрам и вид совершенно безумный. Ты ведёшь себя не как девушка, которая только что чудом спаслась из горной реки, а как та, у которой вся жизнь одна сплошная неприятность. Это как будто попасть в иную реальность. Чёрт, да ничего более интересного в моей жизни не происходило! — парень сам удивился своим словам. — Я журналист.

Вместо ответа выругалась. Нет, ну каковы шансы? В России проживает почти сто пятьдесят миллионов человек и из них всех встретила именно журналиста!

— И приехал сюда как раз ради отреставрированной усадьбы. Я хотел взять интервью, разузнать поподробнее о том, что планируют сделать с заброшенной психиатрической больницей, будет ли сама усадьба открыта для посетителей и так далее. Но на входе завернули со словами: «Не положено!» И тут ты.

— Просто забудь, — ответила ему. — Забудь всё, что видел или слышал, понял? Я премного благодарна за то, что подобрал и ещё более буду благодарна, если высадишь возле вокзала и уедешь из города. Это вместо спасибо за помощь, понимаешь? Не лезь в это и всё закончится хорошо.

— Подожди-подожди, — его голос стал тоньше и ещё более удивлённым. — Вот ты сейчас на полном серьёзе это всё сказала?

— Ну да, — отвечаю, слегка помассировав онемевшую руку.

— Та женщина по телефону сказала тебе затаиться до завтрашнего дня. Как ты планируешь это сделать в таком виде? Тебе нужен врач, нужно вправить руку, обработать раны, а вдруг сотрясение?

— Тебе нужен врач! — ещё раз сказал он, видя упрямство в моих глазах. — А ещё нужна новая одежда и обувь. Еда. Прямо сейчас залезь в бардачок, кажется там осталось несколько бутербродов.

Без раздумий сделала как он предложил и уже через мгновение лакомилась сочной булочкой с колбасой, сыром, маринованными огурчиками и помидорами. Съела всё до последней крошки, но так и осталась голодной.

— Хочешь знать, почему не хочу попасть в больницу? Там меня найдут те, от кого сбежала. Я не могу пойти в полицию, потому что они будут и там. Остался только один шанс выбраться отсюда — дождаться подруги. Ясно?

— Я могу помочь, — заявил он.

За окном сумерки перешли в ночь, дождик, мелко накрапывающий почти с самого начала пути, перешёл в полноценный дождь и Олег включил дворники. Их звук забивал барабанящую музыку за окном, и успокаивал напряжённую тишину, последовавшую за его словами.

— Это опасно, — сказала осторожно, подобрав слова. — Тебе могут навредить так, как и представить себе не можешь.

— Я твой единственный шанс, — на секунду отвлёкшись от дороги и твёрдо посмотрев в глаза, заявил он. — Мы приедем в гостиницу ночью. Я накину на тебя толстовку и проведу мимо ресепшена. Никто не увидит, что с тобой. А в номере смогу вправить руку и обработать раны. Если ничего серьёзного, то до завтра точно протянешь. А ещё выспишься и у тебя будет одежда и обувь. Ты будешь не одна. Не думаю, что «преследователи» этого ожидают. Они будут искать измождённую и израненную одинокую девушку, но ты уже не будешь подходить под это описание. Шрам конечно помешает, но в толстовке с капюшоном его не так сильно видно.

— А что ты хочешь взамен?

Он так легко говорил, что поверила ему. А что ещё оставалось делать? У меня не было плана, я не знала, как самостоятельно выпутаться из этой ситуации.

— Ты расскажешь всё, что знаешь о новом хозяине усадьбы. И что с тобой произошло. Чувствую — за всем этим скрывается какая-то тайна.

— Это сложно для провинциального журналиста, — отвечаю жёстче, пытаясь задеть.

— А ты попробуй. Вдруг удивишься!

— Чёрт с тобой — ладно! Поступим так — завтра утром на диктофон расскажу всё, что случилось. А потом ты отведёшь на станцию, где расстанемся навсегда. Ты не будешь искать меня, не будешь упоминать обо мне в расследовании. Предупреждаю — это очень опасно. И слишком невероятно. Каждое слово — фантастика и со страниц жёлтых газет. Сейчас думаешь, что справишься со всем, посмотрим, как завтра запоёшь!

— Я в себе уверен, — в глазах Олега застыло бескрайнее любопытство.

Он с восторгом посматривал на меня, будто я золотой билет, который выпадает раз в жизни. «О, наивное летнее дитя!»

Дождь за окном усилился и в отдалении над горами замелькали вспышки молний. Я прислонилась головой к окну и закрыла глаза. Всё, о чём думала — сон. Так хотелось заснуть и проснуться дома рядом с родителями и сестрой. Но вместо этого перед глазами опять встаёт бушующая вода, мир схлопывается бесконечной тьмой.